Письмо от Куклина — А. Г. Левицкому 8 страница
Рассвет то приближался, то удалялся. И окна.
Дарственная надпись Н. Пунина на книге П. Флоренского:
Николаю Ивановичу Вологдову
дружески и с удивлением:
откуда вы такой взялись
«в комнате человеческой жизни»?
Пунин
1932 июнь
В ту ночь Пермяков и гречанка пили не чай. Несмотря на то, что в комнате было накурено, душно и терпко пахло потом и пролитым красным вином, полночь пробила. Ее глаза и глаза гречанки встретились. Несколько чугунных мгновений прошло. Часы первыми отвели взгляд.
Женщина сняла чулки, и ее белые ноги голубели на фоне черного ничего. Ее красный рот и накрашенные глаза устало падали на залитый вином стол.
Ее взгляд, пошатываясь, остановился на Пермякове.
— Иди же ко мне, любимый!.. Не двигаешься?
— Ч-ч-ч-ч-ч-что?
— Иди, я обниму тебя!.. Ну же! Или я пойду сама, и меня обнимут.
— Брындырмы-ы-ы-ынд... рынды-мы-ы-ы...
— Бранд?.. Каково!.. А?..
Он подполз, их губы встретились, руки переплелись, часы заскрежетали, и новая неизвестная звезда вспыхнула в небе от этого мучительного поцелуя.
В ту ночь и Левицкий. Он быстро писал что-то на белом листе бумаги. Ему светила (и диктовала?) резкая стенная лампа. Вот что он писал:
Мария! Я не приходил к вам. На это были две причины: первая и вторая. Но третьей, главной, не было. Я уже собрался было идти, уже было отворил дверь, и ступени лавиной хлынули мне под ноги, но... Я уже было сказал себе: «Да!»... Часы посмотрели и увидели: полночь. А у нее горлом хлынули звезды...
|
|
|
11
Улица одним концом упиралась в ночь, другой — терялся вдали. Двое.
М
Ну вот, я прошел через все несчастья, которые только возможны. Теперь я, кажется, должен быть счастливым... А?
Н
Да, да, это неизвестно. Мне, во всяком случае, нет. А зачем непременно быть, да еще счастливым? Что вы мне ответите на этот вопрос? И что вы мне не ответите?
М
Отвечу, что не отвечу. Вот.
Н
Смотрите-ка! сюда кто-то идет. Давайте спрячемся друг за друга...
Появляются женщина и ее спутник. Оба — оба.
ЖЕНЩИНА
Какое кругом великолепие! Мостовые, заборы, крыши, ночь без часов.
СПУТНИК
И эти две фигуры. Я их сначала принял за фонарь, а теперь вижу, что это два фонаря.
ЖЕНЩИНА
Да? Вы, кажется, правы. Но как они слабо светят! Как мерцают! Ветер, говорят, переносит какую-то фонарную болезнь...
М (приближаясь)
Добрый вечер! Болезнь без названия. Название ожидается с минуты на минуту.
ЖЕНЩИНА
Бог мой, еще один говорящий фонарь! И еще одно разочарование! Это не он. (к М) Скажите, вы случайно не видели здесь человека в берете из голубой шерсти?
М
Как же, видел, конечно, видел! Он быстро прошел в ту сторону... Над ним, действительно, голубела шерсть...
|
|
|
ЖЕНЩИНА
А кровь на нем вы заметили?
М
Кровь?.. Да, вот только сейчас заметил...
СПУТНИК
Это ошибка. Это недоразумение, (к женщине) Пойдемте скорее, прошу вас! Мне совершенно ясно, что оба они, кроме друг друга, никого не видели.
Н
Как так не видели?! Да у него от крови весь берет был... голубой... то есть, вся шерсть была...
СПУТНИК
Голубая? А вся кровь?
Н
Иссякла.
СПУТНИК (женщине)
Пойдемте! У них иссякло воображение. Вот вам и название этой фонарной болезни... (к двоим) Прощайте!.. (уходят)
М
Прощайте?
Н
Это он сказал, чтобы быть вежливым по отношению к себе самому... Какой холодный у него взгляд!.. Как холодно! Ну и погода!.. Ммда... Тут, и вправду, можно заболеть, на таком ветру... На чем вы прервали ваше молчание?
М
Я стоял, как всегда погруженный в задумчивость. Мимо меня стояли дома, проходили люди. Вдруг один из них — из домов и из людей, привлек мое внимание и поразил меня. Это был прохожий лет XXX—XXXIX, он был неправдоподобно бледен, по мгновениями становился бледнее самого себя...
Н
Я слушаю вас так внимательно, что сам начинаю бледнеть.
М
Погодите, сейчас вы начнете истекать кровью... Но кто это?..
|
|
|
Появляется цирковая наездница. В ее руке упругий вздрагивающий хлыст. Воздух вокруг нее расступается.
НАЕЗДНИЦА
Как? Разве вам ничего не говорит вот этот хлыст?
М
Нет, почему же, он нам говорит. Какой мелодичный у него голос!
Н
Вот это хлыст! Вот это я понимаю. Таким можно хлыстиком засечь любой фонарь насмерть.
НАЕЗДНИЦА
Скажите-ка, вы не видели, здесь не проходил один... такой?
М
Один проходил, но я боюсь, что он был недостаточно такой.
Н
И другой здесь проходил, но ведь вас интересует один?
НАЕЗДНИЦА
Проклятье! У меня от ваших реплик в горле запершило... И какой ветер кругом, и холод!.. Нет ли здесь дождя?
М
Вы правы, здесь нету.
НАЕЗДНИЦА
А что это за странная вывеска? Что на ней написано?
Н
На ней?.. Написано ДОЖДЬ.
М (к наезднице)
Не верьте ей! Это прошлогодняя... видите, она совсем ржавая...
НАЕЗДНИЦА
Но, постойте! Вы ведь что-то говорили о крови?
М
Вы — о дожде.
Н
Что?!. Кровавый дождь?!
НАЕЗДНИЦА
Вы правы, клянусь хлыстом. Вы догадливы, клянусь еще раз.
М (к Н)
Не слушайте, это не для ваших ушей! У вас и без того бледность не проходит... (к наезднице) Каков ваш хлыстик! Вокруг него воздух никак не заживает...
|
|
|
Н
Что это мне вдруг на щеку капнуло?
М
Никак дождь... собирается?
НАЕЗДНИЦА
Но какого странного цвета капли!.. Ха! Неужели это и в самом деле... Укроемся под этой вывеской...
Его подтолкнули к дверям.
— Ну, входите же!
— Ради бога... — подумал он, — я иду, вхожу... Зеркала взяли вошедших своими сверкающими полированными поверхностями, подвели их к середине залы, к хозяйке. Она была рада — зеркала были рады. Гости сдержанно жестикулировали — зеркала жестикулировали еще сдержаннее. Кто-то из гостей вскрикнул, ему что-то почудилось — зеркалам не почудилось ничего. Короткое «ах!» сверкнуло и исчезло в сумраке.
Пермяков вытащил белоснежный платок и усмехнулся. Все на него укоризненно посмотрели.
Воздух прижался к стенам, образовав в середине залы пустое пространство. Пермяков остался один, окруженный этой пустотой. Зеркала тяжело смотрели на него.
Истленьев давно чувствовал на себе тяжелый взгляд Пермякова.
Пермяков вытащил из рукава бритву и двинулся, загораживая ее своим телом. Холодные поверхности зеркал покрылись испариной. Пермяков двинулся еще медленнее. Обрывки гостей пролетали мимо его сознания...
1-Й ГОСТЬ
Мы здесь — это удивительно! Было бы еще удивительнее, если бы мы были еще более здесь.
2-Й ГОСТЬ
Как все тихо! Если не считать наших голосов и другого шума.
3-Й ГОСТЬ
А что будет, если не считать окон?
4-Й ГОСТЬ
Пожалуйста, тише!.. Или, пожалуйста, громче!
5-Й ГОСТЬ
Куда уж тише, и куда уж громче.
6-Й ГОСТЬ
Мне почудилась кровь!.. Или это я ей почудился?
7-Й ГОСТЬ
Вы почудились вам...
Истленьев чувствовал приближение Пермякова. На стеклах выпала тяжелая роса секунд.
Он сидел возле Эвелины, на его лице было крайнее утомление, болезненная бледность покрывала его. Он стал что-то вспоминать, что-то забывать, сидел неподвижно, улыбка, спотыкаясь, шла по его губам, потрескавшаяся, споткнулась, застыла...
Он как-то оказался один, в стороне от Эвелины. Несколько незнакомых гостей окружили его. Они были не то чтобы удивлены, они приняли Истленьева за одного из нас. Его болезненный вид давал им повод думать о его болезненном виде.
1-Й ГОСТЬ
Кто это? Вы не знаете?
2-Й ГОСТЬ
Кто это? Я не знаю.
3-Й ГОСТЬ
Кто это? Вы не знаете?
4-Й ГОСТЬ
Кто это? Я не знаю...
ПОЭТ
Я не не не не не не не не!
Я не не не не не не не!
А по воде скрежещут тени,
И мы, недвижные, над ней...
Истленьев направился к темному неосвещенному углу, откуда на него тяжело и пристально смотрели два глаза.
Пермяков стоял, прижав себя к бритве, его брови нависли, сверкали края дикой улыбки, только чудом не разрезая его побелевших губ...
В погребок, где шла игра в карты, где пили вино и водку, где Куклин, Алхимов и лампа что-то замышляли втроем, вошел Левицкий.
Он мало изменился за все это время, но погребок изменился еще меньше. После свежего ночного воздуха и сверкающих звезд, здесь был другой воздух и совсем другое сверкание.
Несколько цепких холодных взглядов уперлись в Левицкого, но соскользнули, словно наткнулись на кольчугу под его темным плащом.
Тут было несколько женщин, одна из них (самая красивая) была красивее остальных.
Пауза, заполненная паузами...
1-АЯ ЖЕНЩИНА
Кхе-гхе!.. Гха-гха-гха-а!.. Что это у меня, кашель? Или что? И горло, и грудь болит... Я вчера, б..., чуть не сдохла, и завтра чуть не сдохну...
2-АЯ ЖЕНЩИНА
Покури, все пройдет.
3-ЬЯ ЖЕНЩИНА
Эх, е. твою мать-та-а-а!..
Женщины, пошатываясь, прошли мимо Левицкого.
Куклин и Алхимов заметили присутствие Левицкого. «Судя по нему, на улице звезды», — сказал Куклин, как если бы он сказал, что, судя по Левицкому, на улице идет снег. Алхимов мысленно сказал какую-то фразу, но вслух произнес только точку, стоящую в конце ее.
Зачем пришел в погребок Левицкий, мне неизвестно. О чем он разговаривал с Куклиным и Алхимовым — тоже. Я только вижу, как шевелятся их губы, как стремительны их зрачки, но не могу расслышать ни звука.
Неожиданно дверь погребка отворилась, и, пошатываясь, вошел Пермяков. Дикая улыбка, словно рассеченная надвое ударом хлыста, еще цеплялась за его губы. Он весь дрожал сильной неудержимой дрожью, окровавленные пальцы повисли, обезумевшие глаза хотели вырваться из страшных орбит...
Разговор гостей незаметно продвигался навстречу ночи.
1-Й ГОСТЬ
Вы молчите? Вы молчите потому, что слушаете меня? Тогда молчите внимательнее. Минута состоит из 60 секунд, час — из 60 минут. А из скольких часов состоит все?
2-И ГОСТЬ
Нельзя же судить о человеке по его спине.
3-Й ГОСТЬ
Нет, можно. Спина выразительнее, чем лицо, и не умеет притворяться.
4-Й ГОСТЬ
Мой белоснежный платок пугает меня, а я — его.
5-И ГОСТЬ
Ах, пожалуйста, тише! В вашем голосе есть такие режущие нотки... знаете.
6-Й ГОСТЬ
Кровавый дождь — что это такое?
7-Й ГОСТЬ
Это два самых ужасных слова.
3-Й ГОСТЬ
Знаете, что вчера со мной приключилось? Я растерялся среди белого дня. Ни с того, ни с сего. Вот и все происшествие. Как вам понравится такое? А?
2-Й ГОСТЬ
Да, у вас на лице до сих пор еще — та минута...
Окно выходило во двор. Он посмотрел: дворовая ночь, черные кусты, дерево, стена соседнего дома и луна с облупившейся тут и там штукатуркой.
Он отходил от себя и вновь возвращался, и тень не знала, следовать ли ей за ним или оставаться с ним же.
Увидели: он и измученная тень на стене. Думали: он остается отшельником даже среди такого многочисленного общества!
Какая-то сила притягивала его к стенам, и та же сила притягивала к нему темноту.
4-Й ГОСТЬ
Хорошо, если это только он невидим для нас. А что, если и мы для него невидимы? Это было бы ужасно!
1-Й ГОСТЬ
Темнота — это магический напиток зеркал: вы напряженно всматриваетесь в полированную поверхность, вы пытаетесь увидеть свое отражение, но... начинаете галлюцинировать, словно и вы отпили из той же чаши...
Истленьев вплотную подошел к темноте, в которой стоял Пермяков.
Пермяков внезапно поднял руку с изгибавшимся в ней лезвием... Страшный крик раздался тогда. Истленьев упал и забился в жесточайших судорогах, у него начался припадок.
А пальцы Пермякова, израненные о лезвие, хватая лицо, бросились в ужасе прочь... Он исчез, его не видели.
КУКЛИН
Он исчез, его не видели.
ПЕРМЯКОВ (как безумный)
Где я?!
АЛХИМОВ (в сторону)
В тюрьме из секунд.
ГОЛОС (из стороны)
Какие частые решетки!..
Такая плотная масса гостей, что не оставалось места ни для остроумия, ни для любезностей. Все стояли почти неподвижно, обращенные лицами друг к другу и говорили:
— Как много гостей! Как многолюдны зеркала!
— А ведь еще час назад они были почти безлюдны...
Окна вносили ночь, она струилась с их блестящих стеклянных поверхностей.
1-Й ГОСТЬ
Я говорю почти так же тихо, как думаю.
2-Й ГОСТЬ
А я — наоборот. И еще раз наоборот.
3-Й ГОСТЬ
Вы обращали внимание, что когда думаешь о чем-нибудь ночью, то обязательно думаешь о звездах?
4-Й ГОСТЬ
Да, сейчас мне, действительно, кажется, что это так. Но завтра мне будет казаться другое. Вчера — не знаю.
5-Й ГОСТЬ
Сумасшедшие звезды — вот что я вам скажу. Они обезумели, подражая в этом земным фонарям...
Окна вносили фонарный свет с улицы. Он беспокойно струился с их блестящих поверхностей. Многие из гостей были многими из гостей.
7-Й ГОСТЬ
Ах, если бы мы могли объясняться при помощи тишины!
1-Й ГОСТЬ
Знаками отчаянья?..
В гостиной появляются Левицкий и Куклин.
Что связывает этих двух людей? Родство? — нет. Родство — да.
КУКЛИН
Я первый раз нахожусь в таком обществе.
ЛЕВИЦКИЙ
Оно — тоже.
КУКЛИН
Ночь в окнах, ночь в зеркалах.
ЛЕВИЦКИЙ
В зеркалах — бездоннее...
12
Комната. Свет сумерек, тускло прошедший сквозь окна, освещает следующую картину:
А (входя)
Как я рад, что застал вас дома! Как я рад, что застал вас дома! Как я рад, что застал вас дома! Как я рад, что застал вас дома! Как я рад, что застал вас дома! Как я...
В
Как вы рады, что застали меня дома!
А
Да, да! Как я рад, что...
В
Но постойте-ка! На вас вся одежда промокла, а по лицу текут струи!.. (всматриваясь и замечая их цвет) Неужели на улице... дождь?
А
Как я рад... Что? Улица? Дождь? Ах, да, да! На улице целых два дождя. Я промок... Я рад, весь до нитки рад, что вас застал дома... А? То есть, что?..
Появляется невеста хозяина — девушка с длинными светлыми волосами.
В
Это моя невеста — Валерия. Она всегда появляется, если ее нету. Прошу вас познакомиться. Это Валерия — моя невеста. А это А — мой друг, мой сосед по крови, по дождю... то есть, как же это? Кровь или дождь?
А
Я очень рад, я польщен... Кровавый дождь?.. ничего не понимаю.
НЕВЕСТА
Ничего страшного, сейчас я принесу белоснежное полотенце, и вы сможете стереть эту... эти струи.
А
Мне можно взглянуть на себя в зеркало?
В
Пожалуйста... (опомнясь) Но погодите одну секунду! Оно не готово еще, оно... Сейчас моя невеста принесет полотенце...
НЕВЕСТА
Я сейчас принесу. Это дело одной минуты, одной секунды... (уходит)
А
А если я посмотрю на себя в часах?
В
Нет, нет, ничего из этого не выйдет! То есть, я очень прошу вас, не надо! Эти часы, дело в том... время оставило их... понимаете?.. Они стоят, как слепые, ничего не отражая...
А (глядя в часы)
Но я вижу кровавые струи!
В
Неужели?! Ах, да!.. рана, их рана еще не зажила... Это давнишнее...
А (успокаиваясь)
А я шел, ничего не видя, задумавшись о булыжную мостовую... Вдруг ночь стала накрапывать. Мостовая сразу же заблестела, ее зловеще окрасили фонари...
В
Сейчас, сейчас!.. она... белоснежное полотенце...
А
Вдруг — жестяная вывеска, и под ней трос: наездница с хлыстом и двое других. Мой «добрый вечер» был ими, очевидно, не расслышан, потому что они в ответ только странно усмехнулись... У ног ее лежал воздух, косясь на хлыст... и вздрагивая... Свистели струи. Фонари были одеты красным дождем...
В
Ах, где же Валерия?!
А
Язык этих троих был мне непонятен. Они так странно на меня смотрели!.. Женщина мне вдруг сказала: «У вас все лицо и руки в... дожде». Помню, я ей ответил: «Что?» Я люблю это короткое слово с изогнутым вопросительным знаком... Я провел по лицу ладонью...
В (в отчаянии)
О!
А
...и сразу же фонари закрыли руками лица... Что это с вами?
В
Ничего, ничего... Это зеркало мне вдруг вручило бледную маску вместо лица.
А
Я тоже сейчас посмотрюсь...
В
Ах, умоляю, не надо!.. Оно и без того чуть живо...
А
Чуть живо? Какой, поистине, удивительный день!.. Что ж, пожалуй... Я не хочу быть убийцей зеркала... А что с ним?
В
Оно... знаете... само окрашивает дождь и само же после безумеет от этих алых потоков.
А
Поразительно! Ну, точь-в-точь как те фонари!.. Но где же ваша невеста? Я ее о чем-то забыл спросить... сейчас вспомню и забуду... Память и забвение — вот явления, поистине, удивительные! Я бы их наложил друг на друга в виде креста...
В
Или в виде решетки.
А
Ах, не говорите громко слова «решетка»! Она может возникнуть из звука... А где же, все-таки, ваша невеста? Или ее и не было? Это ночное освещение может выкинуть любую шутку...
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 34; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!