ЧАСТЬ II. ТРИУМФ, НАЧЕРТАННЫЙ КРОВЬЮ. 15 страница
крыли. Деморализованные ужасным и скоротечным разгромом, они не сопротив-лялись. Пройдет еще несколько часов, прежде чем они выйдут из ступора; так по-лагала Мефрес, мнившая себя тонким знатоком человеческой натуры.
Днем, пока фрегат и другие корабли плыли к Флори, она позволила себе отдых. А вечером императрица Мефрес официально приняла от герцога Бенедетто вассаль-ную грамоту и символические ключи от города. Это случилось, несмотря на то, что стигийцам, штурмовавшим Флори с трех сторон, так и не удалось проникнуть в го-род, и количество защитников его, способных и желающих сражаться, по-прежнему превышало численность победоносных имперских сил. Согласно повелению герцо-га, оглашенному на Ратушной площади, повстанцам надлежало сложить оружие и ввериться милости Ее Святейшего Величества.
Бенедетто первым сделал это, а затем его примеру последовали и другие выс-шие нобили герцогства. Видя такое дело, флорийцы упали духом и принялись без-ропотно выполнять повеление. На всех углах морской столицы говорили, будто ге-рцог добился от императрицы, в обмен на сдачу города, клятвенных заверений, что ни казней, ни погромов, ни всяких иных глумлений во Флори не будет. Слухам ве-рили с охотой: в самом деле, после столь великой победы разве не достойно три-умфаторов проявить великодушие к побежденным?
Наивные флорийцы, они совершенно не знали Мефрес.
* * *
| А
|
победители тем временем считали потери.
Из семи тысяч воинов Империи, принявших непосредственное участие во Флори-йской кампании, пали при штурме городских стен три тысячи, и еще около двух тысяч были ранены. В схватках на море погибли чуть более тысячи человек и сто-лько же ранены. Всех тяжелораненых императрица приказала добить. Таким обра-зом, военная группировка стигийцев в Аргосе сократилась более чем наполовину. Впрочем, именно на такие итоги и рассчитывала Мефрес. У нее оставались еще при-мерно четыре тысячи воинов. На ее взгляд, этого было вполне достаточно, чтобы удерживать в повиновении покоренные земли.
В битве при Флори пал генерал Ихмет. Однако случилось это не совсем так, как она планировала. Толстобрюхий главнокомандующий погиб в бою, а не в результа-те покушения аргосского патриота. Очевидцы доложили, что Ихмет лично возглавил атаку на бастионы, а это было совсем на него не похоже. Он словно бы искал смерть — и в конце концов повстречался с нею. Размышляя об этом, Мефрес испытывала смешанные чувства. Ей казалось порою, что Ихмет все-таки раскусил ее планы нас-чет себя. Да, он был трус, льстец, ретроград — но далеко не дурак. Возможно, по-чувствовав себя обреченным, стратег в самом деле решил умереть, как подобает уми-рать не жертве, но герою. А может, кто-то предупредил его. И этим кто-то, не ис-ключено, был сам сиятельный князь Ронтакис…
|
|
|
Еще пострадал генерал Псамитек. К счастью, рана его оказалась легкой. Ради этой раны не даже стоило беспокоить великого медикуса Паксимена — справится любой военный лекарь. Императрица навестила генерала в корабельном лазарете. Прилюдно похвалив его, она тут же подписала рескрипт о назначении Псамитека главнокомандующим, взамен покойного Ихмета.
В это самое время особые группы по пять-семь человек, либо целиком состоя-щие из рыцарей Ордена мефреситов, либо ведомые ими, рыскали по городу и аре-стовывали всех, в ком подозревали вожаков повстанческого движения. Мефреситов обычно пускали повсюду, поскольку облачены они были в аргосские одежды, гово-рили по-аргосски, называли правильные пароли и даже доверительно демонстриро-вали бумаги с вензелем наследного принца Кассио; о безумии наследника аргосско-го престола флорийцы не имели достоверных сведений, напротив, ходили слухи, будто храброму Кассио удалось бежать от змеепоклонников и организовать тщатель-но законспирированный центр сопротивления. Мефреситы действовали в духе своей Повелительницы, то есть быстро, нагло и умело. Усыпив бдительность хозяев, они вероломно пленяли нужных людей и доставляли их на фрегат.
|
|
|
К рассвету корабельное узилище, казавшееся безразмерным, было заполнено.
23. Яд зембабвейского скалозуба.
| В |
числе смутьянов-арестантов на фрегат доставили двоих людей, которых Меф-
рес и Ронтакису давно хотелось увидеть, мужчину и женщину. Женщину, извес-
тную как виконтесса Мальвина, определили в отдельную камеру, а мужчину сразу отправили к палачам.
Он назвался Артуро, негоциантом из Мессантии. И хотя человек этот взаправду походил на купца и говорил по-аргосски со столичным выговором, ни императри-ца, ни ее иерарх нисколько не сомневались, что к ним в руки попал барон Ромуальд Блуасский, доверенное лицо тарантийского двора, резидент Вибия Латро в Аргосе. Поэтому Ронтакис, преодолевая понятную брезгливость, спустился в пыточную мас-терскую, чтобы лично допросить столь важного пленника.
Через полчаса ночного допроса в пыточную явился командор Анеф и доложил, что Ее Святейшее Величество желает немедля видеть иерарха. Мысленно посетовав на то, что Мефрес сама не знает отдыха и другим его не дает, Ронтакис остановил допрос и отправился к императрице.
|
|
|
— Итак, что говорит Ромуальд? — таким вопросом встретила она иерарха.
— Говорит, что он — Артуро, — не пытаясь скрыть досаду, пробурчал тот.
— Вы долго с ним возитесь, — нахмурилась Мефрес.
— В таком деле важна осторожность, — возразил Ронтакис. — Мы же не хотим, чтобы аквилонский резидент умер, не выдав нам своих тайн.
— А что, это уже возможно?
— Вы сами задали темп, моя госпожа.
Императрица постучала пальцами по подлокотнику кресла.
— Мне это не нравится, князь. Как политик и дипломат вы стоите много больше, нежели как дознаватель. Придется мне самой допросить аквилонца. А вы посмотри-те, как нужно работать с людьми подобного сорта.
Иерарх не смог скрыть своего недоверия к этим словам.
— Вы, что же, снова хотите держать со мной пари? — строго спросила Мефрес, которую реакция Ронтакиса задела за живое.
— Позвольте мне исполнить ваш приказ, — уклончиво ответил иерарх.
— Какой из них?
— Я велю доставить мнимого купца к Вашему Величеству.
Мефрес кивнула в знак согласия.
Скоро пленный был доставлен к ней. Он не мог идти сам, поскольку палач сжег ему стопы каленым железом. Ожоги испещряли грудь и руки несчастного. Пальцы на левой руке были перебиты тисками.
Императрица встала с кресла и обошла пленного, придирчиво осматривая его. Да, только истинно неустрашимый, преданный своим хозяевам лазутчик выдержит такую пытку. Лишнее доказательство тому, что пленник — никакой не купец. Прос-той купец давно сознался бы в чем угодно, лишь бы мучители угомонились.
— Грубая работа, — заметила Мефрес по окончании осмотра.
— Не сомневаюсь, Ваше Величество знает, как сделать работу поизящнее, — не без ехидства отозвался Ронтакис.
Мефрес велела гвардейцам посадить пленника в одно из кресел, а сама достала из небольшого сундучка приспособление, напоминающее очки, и узкую склянку с жидкостью ярко-оранжевого цвета. Иерарх внимательно следил за нею и уже жалел о своих сомнениях — неужели он не знает, что эта жестокая женщина никогда и ни в чем не бахвалится?
Императрица, держа «очки» в одной руке, а склянку — в другой, встала напро-тив пленника.
— Ты знаешь, кто я? — спросила она его по-аргосски.
— Исчадие Ада, — с вызовом бросил тот.
— Ты почти угадал, Ромуальд, — улыбнулась Мефрес.
— Меня зовут Артуро. Я купец из Мессантии…
— Да, да, Артуро… А знаешь ли ты, Артуро, что у меня в левой руке? Эта по-лоска кожи надевается на глаза. Видишь, тут две чашечки. Они плотно прилегают к глазам. А вот, видишь, трубочки. По ним к чашечкам поступает жидкость. Напри-мер, вода.
Пленник дернулся. Хороший признак, подумала Мефрес: ты догадливый, на свое несчастье, барон Ромуальд.
— Анеф, надень это на глаза нашему гостю, — велела она.
— Нет! — прохрипел пленник, не отводя взора от склянки в правой руке женщины.
Когда «очки» водрузили на нос пленника, чашечки плотно пришлись к его гла-зам, как и обещала Мефрес. Чтобы он не вырвался, руки и ноги привязали к креслу. Мефрес стала рядом и капнула немного воды в одну из трубочек. Пленник вздрогнул.
— Ну, видишь, совсем не больно, — прошептала ему на ухо женщина. — Просто вода. Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Артуро, — просипел несчастный.
— М-да, — с огорчением промолвила Мефрес, — придется тебе еще кое-что показать. Анеф, сними повязку.
Командор покорно исполнил повеление.
— Ты, я полагаю, уже обратил внимание на эту склянку, — продолжала Мефрес. — Я тебе скажу, что в ней. Яд зембабвейского скалозуба! Сейчас ты поймешь, отчего эта тварь называется скалозубом. Смотри.
Она наклонила склянку, и одна капля упала на пол. Послышалось шипение, поднялся дымок, — кислота проела дерево. Все следили за этим, как зачарованные.
— Впечатляет, не так ли? — осведомилась императрица, поигрывая «очками». — Яд зембабвейского скалозуба способен выжечь камень. Будь любезен, хорошо поду-май и скажи еще раз, как тебя зовут.
Пленник ничего не ответил, съежился и сильно сжал глаза. Мефрес приблизи-лась к нему и выдавила капельку яда на левую ногу. Несчастный издал жуткий вопль и лишился чувств.
— Скоро он придет в себя, — пояснила Мефрес для Ронтакиса и остальных.
Прошло около минуты, прежде чем пленник снова открыл глаза. В них был ужас.
— Понимаю, тебе больно, — сочувственно заметила Мефрес, незаметно перейдя с аргосского на аквилонский. — К сожалению, левой ноги у тебя, считай, уже нет. Не заставляй меня продолжать. Гляди, как много яда здесь осталось.
— Что… что тебе нужно?
— Для начала скажи свое настоящее имя.
— Меня зовут Артуро… — упрямо прошептал пленник по-аргосски. — Это ужасная ошибка… Я не тот, за кого вы меня принимаете…
— Как ты думаешь, барон, что будет, если я чуть-чуть разбавлю яд? Не знаешь?
Я тебе скажу. Ты будешь дольше мучиться! Анеф, надень инструментему на глаза.
Перейдем сразу к ним, пожалуй.
Командор принял «очки» и повернулся к пленнику, чтобы исполнить приказ. И тут мужество, наконец, оставило барона Ромуальда.
— Нет, ради всех богов, в каких ты веришь! — вскричал тот по-аквилонски. — Я расскажу все!
И он рассказал: о секретной миссии, с которой направили его в Аргос король Роберт и герцог Вибий, о положении дел в Аквилонии и раскладе сил в ее столице Тарантии, назвал имена других аквилонских шпионов, также засланных в Аргос, обрисовал их наружность и даже кое-что добавил насчет характера…
А когда он закончил, императрица Мефрес приказала Анефу надеть ему «очки» с чашечками и трубочками. Ромуальд, поняв, что его ждет, заплакал горькими сле-зами. — Я все тебе рассказал!..
— Верю, — кивнула Мефрес, разбавляя кислоту. — Значит, как информатор ты мне больше не нужен. И отпустить я тебя не могу. Как профессионал ты это пони-маешь, не так ли?
— Молю тебя, убей меня как человека!
— Не выйдет, барон. Я должна лучше изучить, как действует этот яд. Последний раз мы с Джосси пробовали его на людях, когда мне было лишь семнадцать лет… К тому же, мы тогда поторопились и не стали разбавлять,— добавила она с обворожи-тельной улыбкой.
24. Смесь, а также вино для виконтессы.
| З |
акончив с бароном Блуасским, императрица Мефрес отправилась к Паксимену,
чтобы принять очередную порцию облегчающих и укрепляющих снадобий.
— Ты изводишь себя, доченька, — снова принялся упрекать ее старый медикус.
Она устало отмахнулась.
— У меня так мало времени, отец. Аквилония ждет меня, а я не могу уехать, покуда не завершу аргосские дела.
— Остановись, доченька! Ты не успеешь покорить весь мир!
— Весь мир мне и не нужен. Но Аквилония — моя! Я только что общалась с ак-вилонским резидентом. Он рассказал мне много интересного! Судя по всему, король Роберт и герцог Вибий настолько хороши как противники, что играть с ними станет для меня наивысшим наслаждением!
— Остановись, Камия, доченька, — с содроганием повторил Паксимен. — Ты заигралась. Твои игры приводят меня в трепет. Мне кажется порою, что злая слава Тхутмертари тебе покоя не дает. Ты не была такою прежде…
— Довольно! — в голосе императрицы прозвучал металл. — Я буду делать, что хочу. И ты не лезь в мои дела. Скажи, готова ль Смесь?
— Готова… — старик указал на большую стеклянную колбу с жидкостью цвета ртути. — Но, Камия, ты не посмеешь! Митра не простит тебе кощунства…
Она снисходительно осклабилась. Будь на месте Паксимена кто другой, она зас-тавила бы его позавидовать несчастному Ромуальду. Однако медикус был нужен ей, и приходилось тратить время на объяснения.
— Я и есть Митра, отец!
— Ты сошла с ума, доченька… О, как жестоки вы, небесные ревнивцы!
— Вот почему я нравлюсь им, — хмыкнула Мефрес, выпивая фиал со снадобь-ем. — Помнишь, отец, стихи моей юности?
…А обвинив, припомни: боги
Скучают там, на небесах своих
Так развлечем же напоследок их;
Возможно, вскоре — когда мы там окажемся, у них,
Они нам развлеченья не забудут…
— О, сколь наивна ты, святейшая императрица, — сквозь слезы усмехнулся ста-рик.— Ужели годы и скитания тебя не учат ничему? С чего взяла ты, будто боги до-бром тебя вознаградят? Людей ты злом вознаграждаешь…
— Вздор! То черви жалкие, не люди! Зачатки разума у них и речь, а больше — ничего! Я — человек, и ты, и Джосси, и Ронтакис, возможно, и Ратмес с Анефом — люди, но хайборийцы? Не смеши, старик! Разве люди позволили бы мне делать с ними то, что я делала, делаю и буду делать? Еще тысячелетье минет, поколе боги позволят жалким тем червям сокровищем своим, что в голове сокрыто, как следует распорядиться.
— А ты — не «жалкий червь» в зеницах у богов?
— Все может быть, отец,— Мефрес вздохнула.— Я смертна, и смерть близка моя. Явлюсь в небесный их чертог и лишь тогда наверняка узнаю… Одно известно точно мне: я — славная игрушка в их руках. А славными игрушками дорожат, что люди, а что боги. И потому я побеждаю нынче. А прочие — игрушки в опытных моих руках! Игра — смысл жизни, Паксимен. Не ты ль тому меня учил?..
— Детей хотя бы пощади! Они ни в чем не виноваты! Молю тебя об этом, пощади!
Женщина нахмурилась.
— Нет, это ты изменился, отец. Ты очень постарел. И поглупел, к несчастью. Заговорил, как граф Троцеро. Он тоже всякий раз о детях меня молит. Ну, сам по-думай, о чем ты просишь! Коль дети выживут, кем вырастут для Стигии они? Закля-тыми врагами! Они запомнят все, что Стигия с отцами совершила, и счеты лютые сводить возьмутся! Я не настолько глупа, чтобы допустить это. Нет, детей аргосских я обезврежу в первую очередь! Да будет на то воля Солнечного Митры… — весело рассмеялась она, запрокинув голову.
Медикус с ненавистью посмотрел на свои морщинистые руки.
—Когда же, незаметно для меня, успели вы чудовище взрастить?—пробормотал он.
Императрица взяла колбу с жидкостью цвета ртути и направилась к выходу.
— Тебе следует отдохнуть, отец, — бросила она через плечо. — Да, между про-чим: молись, чтоб Митра Солнцеликий явил нам Око светлое свое во всей сегод-няшней красе!
— Духам ветров молиться стану, дабы тучи наслали они на эту несчастную зем-лю, — прошептал Паксимен, провожая нареченную дочь горестным и тоскливым взглядом. Однако Мефрес его уже не слышала.
* * *
| Р |
ано утром, когда первые вестники Солнцеликого возвестили о наступлении ново-
го дня, такого же ясного, как и предшествовавший ему, стигийская императрица вошла в маленькую темную каморку, что лежала глубоко в трюме гигантского фре-гата, посреди других подобных узилищ.
Факел, который Мефрес принесла с собой, осветил съежившуюся женскую фигу-рку в углу каземата. Изящная, среднего роста, женщина с красивым чистым лицом, большими карими глазами и каштановыми волосами, была одета в длинное пестрое платье со шлейфом, шитое жемчугом и высоко подпоясанное алым шарфом. Платье это, явно неподходящее для узилища, было изорвано в разных местах, показывая, что его хозяйка оказала активное сопротивление при задержании. Стальные цепи, опоясывающие ноги и талию, не позволяли пленнице подняться.
— Кто вы? Я требую объяснений!
Голос пленницы звучал пронзительно и возмущенно, а слова произносились по-аргосски. Мефрес затворила за собой дверь и укрепила факел — так, чтобы он осве-щал только лицо пленницы.
— Я требую объяснений! — повторила пленница на аквилонском языке. — Кто вы и почему здесь держите меня? Зачем заставили наестся соленой рыбой? Чтобы стра-дала я? Так я страдаю!
— Вероятно, вы желаете воды? Или, может быть, вина? — с искренней участли-востью спросила Мефрес, также по-аквилонски.
Пленница вздрогнула и, как бы нехотя, кивнула. Мефрес откупорила флягу и протянула ее пленнице.
— Возьмите, ради Митры. Это настоящее аргосское вино. Оно поможет вам.
— Кто вы, хочу я знать!
— Ваш друг, — и хотя пленница по-прежнему не видела лица говорившей, ей показалось, что пришедшая к ней женщина улыбается, доброжелательно и открыто.
—Как я могу знать, что это вино?—прошептала пленница, сражаясь с искушением.
— Попробуйте — и узнаете, — обволакивающе промолвила Мефрес. — Ну же! Вам необходимы силы. Пейте смелее, ради Митры!
Упоминание имени Пресветлого решило дело. Измученная жаждой пленница прильнула к фляге высохшими губами. Вино, должно быть, понравилось ей, и нес-частная не смогла остановиться, покуда не осушила флягу.
— Ну, вот и славно, — улыбнулась гостья. — Как вы чувствуете себя, дорогая?
— Благодарю, мне лучше.
— Я знала, вино вам понравится. Я добавила в него старинное стигийское средс-тво, проясняющее разум и улучшающее память. Среди наших магов оно столь же популярно, как и черный лотос…
— Ваших магов?.. Кто вы? Что сделали со мной? Отвечайте, во имя Митры!
— Вам предстоит многое поведать мне, дорогая. Я желаю знать о вас все: как вы говорите, ешьте, одеваетесь, отдыхаете, общаетесь с мужчинами, как вы любитесь и каких мужчин предпочитаете. Я желаю знать все ваши достоинства и недостатки, страсти и пороки… Вы мне все расскажете — от младенчества до сей печальной но-чи… Ну что же, виконтесса, начинайте, не томите!
— О, Митра! Так вы знаете меня? Скажите ж наконец мне, кто вы! Умоляю!
Мефрес вышла из тени и, улыбаясь с удовольствием хищницы, отловившей на-конец многожеланную добычу, ответила:
— Я — это вы, дорогая виконтесса.
Пленница издала крик ужаса. Гостья оказалась точной ее копией. А в правой руке она держала знакомый всем аргосцам мидар — шар с длинной ручкой, верхнюю полусферу которого испещряли крохотные отверстия; с помощью мидара жрецы Ми-тры обычно разбрызгивали на прихожан святую воду.
Отчего-то несчастная пленница была совершенно уверена: в этом мидаре — что угодно, только не святая вода…
25. Мефрис Великая.
| В |
сю ночь на Ратушной площади продолжались какие-то работы. Площадь была
оцеплена; охрану совместно несли невозмутимые стигийские гвардейцы и сол-
даты герцогской стражи. Здесь же присутствовал и сам Бенедетто — покуда имелась в нем нужда, стигийцы тщательно его охраняли. Как выяснилось, не напра-сно: в городе упорно расползались слухи, будто герцог и есть главный соумышлен-ник змеепоклонников.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 69; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!