ЧАСТЬ II. ТРИУМФ, НАЧЕРТАННЫЙ КРОВЬЮ. 11 страница
Старый Паксимен даже отпрянул, устрашившись столь резкой перемены.
— Ты пугаешь меня, доченька.
— Не бойся, — ласково молвила она, — я тебе ничего не сделаю. Ты — непри-касаемый. Один ты стоишь в моих глазах тысячи Ронтакисов. Если кто обидит тебя, я велю колесовать этого человека.
— Как же ты не понимаешь! — воскликнул старик, поднимаясь с колен. — Не за себя боюсь — за тебя! За твою душу! Ты губишь ее! Я это вижу! Ты — разная! То ты моя прежняя Камия, то как будто демон какой вселяется в тебя! Ты же не Тхутмер-тари! Откуда в тебе столько зла? Этого не было прежде… О, боги! Постой…
— Что такое?
— А не эта ли тварь, зародыш нечистой расы тху, всему виною? — с ужасом во-просил Паксимен, глядя на живот дочери.
— Брось нести этот вздор! — вскричала Мефрес; однако ж голос ее дрогнул.
Как взведенная, она вскочила с ложа и сильно встряхнула старика.
— Вот оно, — прошептал он, закрывая глаза. — Прежде ты со мной так не обра-щалась…
— Прости, отец, — она отпустила его и, в знак признания своей вины, чмокнула в щеку. — Ты сам виноват. Выброси из головы бредовые мысли. Никто не управля-ет мною. Я управляю всеми — запомни это! Твои чудесные снадобья парализовали тварь. Живот совсем не проявляется. Я даже не чувствую присутствие зародыша во чреве. Ты молодец.
— Да, но через месяц…
— Знаю, знаю. Через месяц тху приспособится к твоим снадобьям и погубит ме-ня. Значит, так тому и быть. А теперь я думать о нем не хочу. Довольно!.. Как про-двигается изготовление Смеси?
|
|
|
Медикус помрачнел и, кинув взгляд на колбы с жидкостями, отстранился.
— Смесь будет готова на вторую ночь. Может быть, ты скажешь, зачем она нужна тебе?
— Не скажу, — усмехнулась Мефрес. — Хочу сделать сюрприз.
— Могу догадаться, какой это будет сюрприз,— проворчал старик.— Смесь, вы-зывающая у человека расширение зрачков и сокращение шейных мышц… Это как-то связано с кампанией во Флори?
Императрица кивнула.
— Я так и думал, — вздохнул Паксимен. — Ты снова используешь мои знания, чтобы приносить горе этим и без того несчастным людям.
— Наоборот, отец. Я внимаю тебе. Твоя Смесь сохранит многие тысячи их ник-чемных жизней.
— Не представляю, как это возможно…
— Потерпи, увидишь. Да, насчет ветра. Не переменится?
Медикус пожал плечами.
— Судя по моим расчетам, завтра весь день будет дуть восточный ветер, доста-точно сильный…
— Замечательно, — улыбнулась женщина. — Это как раз то, что мне нужно. Боги любят меня, отец.
— Боги, боги… Даже тебе не дано постичь их изменчивый нрав!
— А Око Митры? Как оно? Будет ли светить столь же ярко, как сегодня светило?
— День будет ясным, доченька, равно и последующий. О, сколь же изощренна ты в своей жестокости! Наказывать аргосцев лучами их собственного бога!
|
|
|
— Они от меня только того и ждут, — рассмеялась Мефрес. — Знаешь, как наз-вал меня сегодня принц Ариостро? «Вы — кара Митры за наши грехи», — сказал он мне. Вот и будет им кара Митры, трусливым варварам! Они уже проиграли, ибо воспринимают меня не как врага в человеческом обличии, а как проклятие своего бога. Кто же станет биться с мечами и луками против божественного проклятия?
— И все же поберегись, доченька. Одна шальная стрела…
— Я знаю. Ты вот что, отец. Дай мне еще что-нибудь. Голова тяжелая, а скоро нужно начинать. Мне придется лично командовать операцией, иначе мои верные полководцы обязательно чтонибудь провалят.
Паксимен кивнул и сделал ей знак вернуться на ложе. Когда Мефрес легла, ста-рик простер руки надо лбом ее и принялся делать ими плавные пассы.
— Я дам тебе лучшее, что могу дать, — едва слышно шептал великий медикус. — Я дам тебе силу моей любви, Камия. Я дам тебе энергию моей души, мою веру в тебя, мою радость видеть тебя. Я дам тебе часть моей жизни; тебе она нужнее, чем мне. Усни, дорогая доченька, усни — во сне явлю я тебе свое очередное чудо…
— Нет, отец, нет… Береги свою силу… И отпусти меня… Мне пора идти… — гово-рила она, засыпая.
|
|
|
Даря ей токи отцовской любви, шептал старый Паксимен:
— Не спеши, доченька. Ты успеешь…
Он знал, что она успеет. Жестокие боги взаправду любили ее, негодницу.
17. Ночь накануне битвы.
| В |
полночь Мессантия еще не спала. Невидимая тяжесть довлела над городом.
Морской воздух казался спертым, душным, зловонным. Улицы были пустынны,
и даже таверны аргосской столицы, всегда славившейся свободой своих нравов, будто вымерли. Все затаились в ожидании страшного. Только одиночные патрули имперской стражи гулко вышагивали по мостовым, да скользкими тенями сочились меж домов несчитанные соглядатаи Ордена мефреситов.
Ночь была ясной. Из Мессантии стигийский флот виделся скопищем черных клякс на бледном зеркале спящего моря. Постепенно суда гасили огни, успокаива-лись голоса командиров, и со стороны казалось, будто для стигийцев наступает время отдыха, такая же ночь, как и все предыдущие.
Затем очертания кораблей стали размываться в набегающем с моря тумане. Кля-ксы расползались, сливаясь с черной водой. В первые минуты после полуночи ту-ман совершенно поглотил корабли. У берега зависла тягучая пелена, и моря не ста-ло видно.
|
|
|
А на капитанском мостике фрегата стояла императрица Стигии Мефрес и восхи-щалась этим туманом, очередным полезным творением мудрого медикуса Паксимена.
Она оделась в однотонный черный костюм, облегающий, подчеркивающий всю прелесть ее фигуры, и удобные мягкие сандалии. Единственным украшением импе-ратрицы был большой шлем синего цвета с вздыбившейся спереди золотой змеей, называемый хепереш; в этом шлеме древние монархи Стигии обычно отправлялись на войну. Блестящие смоляные волосы выбивались из-под хепереша, плелись бес-численными косичками, по моде стигийских аристократок, но оставляли открытым высокий чистый лоб. В прекрасных темных глазах под длинными ресницами, чуть раскосых и оттого еще более манящих, было столько же страсти, сколько застывше-го высокомерного презрения на чувственных, агрессивно накрашенных тонких губах.
Подле императрицы стоял адмирал Ратмес. Его облачение составляла короткая морскую тунику с синей тогой поверх нее. На тоге был вышит знак адмиральского достоинства — серебряный змей, вспарывающий волны. У пояса висел кортик.
Ратмес не отводил взгляда от своей повелительницы. Мефрес была для него много больше, чем монархом, человеком, которому надлежит беспрекословно пови-новаться, — она стала для него, равно как и для большинства стигийцев, видевших ее в деле, существом богоподобным, объектом преклонения и обожания. Он обладал этой удивительной женщиной в той же мере, в какой обладали ею все прочие счас-тливые подданные Святейшего Трона, — а о большем постыдно было и думать. Она имела все, что требовалось им: она была красива, умна, отважна и удачлива. Ее таланты ныне признавали даже варвары-хайборийцы. К ним, исконным врагам Сти-гии, она была жестока, а к своим подданным — справедлива. У нее сложились весь-ма своеобразные представления о чести, которые вполне соответствовали национа-льному характеру стигийцев. Более того, она сама воспитывала своих подданных, отыскивая и взращивая в них свои таланты и свои пороки. Побеждая сама, она учи-ла побеждать других. Ее феноменальная изобретательность в достижении поставлен-ных целей, вкупе с абсолютным цинизмом, знающих изумляла, а незнающих поп-росту повергала в трепет. Всю жизнь готовившая себя к великим свершениям, эта женщина, заполучив наконец власть из рук любящего мужа, такого же, как и она, талантливого, жестокого и тщеславного искателя приключений, уверенной рукой правила одряхлевший за тысячи лет стигийский корабль к новым вершинам славы.
Глядя на изящную фигурку Мефрес, адмирал не ведал ни малейших сомнений в исходе ее предприятия. Императрица словно бы источала особый магнетизм триум-фатора, силу, которая не измеряется легионами солдат, кораблями и опытом воена-чальников. Всё — и солдаты, и корабли, и полководцы — чудилось Ратмесу деталя-ми внешнего антуража, атрибутами этой магнетической силы, точно Мефрес вполне могла бы обойтись в предстоящей кампании без своих подданных и, по причине
своего величия, лишь милостиво позволила им подобрать богатые крохи от гряду-щего триумфа. Что могут противопоставить обреченные аргосцы этой ошеломитель-ной силе — право же, не камни своих бастионов, не десятки тысяч мертвых мечей, копий и стрел, не даже свое потешное пятнадцатикратное превосходство!..
Уловив этот взгляд, императрица обернулась и одарила Ратмеса красивой поощ-рительной улыбкой. Млея от счастья, адмирал припал на одно колено и облобызал ее руку. О, он бы целовал эту божественную руку всю оставшуюся жизнь — если бы Долг не требовал от него иного.
— Пора начинать, — сказала Мефрес. — Ты знаешь, что нужно делать, адмирал. Я верю в тебя. Ступай, и да пребудет с тобой благоволение Сета.
Когда Ратмес оставил ее, императрица скрестила руки на груди и обратила сия-ющие очи в ясное ночное небо. После пребывания у Паксимена она чувствовала се-бя прекрасно, и радостным предвкушением наполнялось ее сердце. Она вела в бой могучие корабли, оснащенные совершенными орудиями, ее окружали преданные ко-мандиры и бесстрашные воины, готовые умереть по первому ее слову, — и она бы-ла счастлива.
— О, боги, — прошептала императрица, — вы, живущие вечно владетели Небес, запомните эту ночь и этот день! Смотрите же вниз, на землю, на этот суетный мир, смотрите на меня! Я играю для вас!
* * *
| Ч |
ерный фрегат, сокрытый от города в рукотворном тумане, зажег огни и поднял
паруса. Как и предсказывал Паксимен, восточный ветер настойчиво набирал си-лу. Вдыхая его, Мефрес словно ощущала эманации страха и неуверенности, источа-емые большинством населения Флори и флюиды мрачной решимости меньшинства, каких-то тридцати-сорока тысяч защитников, непримиримых повстанцев. Эти неви-димые токи восточный ветер-союзник нес добрых сто миль, чтобы порадовать ее…
Отойдя немного от Мессантии, фрегат взял на буксир боевые каравеллы, кото-рые не могли, как он, маневрировать против ветра. Затем огромный корабль набрал скорость и неожиданно пошел на юг, в открытое море. За ним последовали неско-лько быстроходных низкобортных галер. И вскоре очертания этих судов раствори-лись в ночи.
Одновременно другие галеры неслышно вошли в устье реки Хорот и двинулись на север, навстречу течению. Пройдя несколько миль вверх по реке, оставив позади Мессантию, что раскинулась на западном берегу Хорота, галеры пристали к восточ-ному берегу и в условленном месте высадили десант. На землю сошли несколько сотен бойцов императорской гвардии, прошедших специальную подготовку под ру-ководством мастеров Ордена. Все эти люди были облачены в глухие черные костю-мы; на спинах они несли арбалеты, а на бедрах — длинные иззубренные кинжалы. Диверсанты вышли к Флорийскому тракту и, используя его как путеводную нить, хо-ронясь в садах и подлесках, отправились на восток, к городу. Согласно плану им-ператрицы, они должны были подойти к Флори с севера.
Получив сигнал от адмирала Ратмеса, пришли в движение тяжелые дромоны. Спустив черные паруса, они поплыли на веслах против ветра, вдоль береговой кро-мки. Здесь, на берегу, между Мессантией и Флори, лежали излюбленные места от-дыха хайборийской знати. На берегу моря и в цветущих садах стояли богатые вил-лы герцогов, графов, князей и маркизов, здесь же жили военачальники, оставившие службу, иноземные принцы-изгнанники, нашедшие убежище в Аргосе, прочие влия-тельные и денежные люди. Здесь, под сенью кипарисов и пальм, устраивались пы-шные приемы, праздники, нередко перераставшие в необузданные оргии веселящей-ся молодежи, даже балы. Здесь и ночью можно было увидеть купальщиков и купа-льщиц, бежавших из официальной Мессантии сюда, на свободу, в царство роскоши и вседозволенности.
Но этой ночью все было иначе. Кто успел бежать вглубь страны, кто и вовсе по-кинул Аргос, кто укрылся за стенами Флори, кто затаился в тиши своих вилл, — так или иначе, территория меж павшей столицей и крепостью, которую стигийцы толь-ко собирались захватить, казалась вымершей. Баллисты и катапульты стигийских дромонов недобро щерились на пустынный аргосский берег.
Скоро на горизонте показалось мигающее желтое пятнышко. Словно одинокая звезда, она зависла над высокой, выдающейся в море скалой, и красила черные во-ды легкой позолотой. Это был знаменитый маяк мыса Удачи, добрый вестник море-ходов Хайбории. Мыс Удачи лежал на полпути между Мессантией и Флори. Там всегда находился приличный гарнизон аргосской стражи и располагался наблюдате-льный пост королевского адмиралтейства. Императрица Мефрес, разрабатывая свой план, была совершенно уверена в том, что адмирал Парнези не только не снял с
мыса Удачи сторожевой пост, но и, в ожидании нападения с западной стороны, мно-гократно усилил его. Заметив приближение стигийского флота, стража маяка тотчас пошлет гонцов в крепость, и Флори встретит нападение врага во всеоружии. Мефрес собиралась разбить эти надежды аргосского адмирала.
Не входя в пределы видимости с маяка, дромоны приблизились к берегу и выса-дили десант, около полутора тысяч человек. Ими командовал генерал Псамитек, лично. Перед рассветом, когда человек, проведший в жестоком напряжении всю ночь, поневоле расслабляется и утрачивает прежнюю бдительность, мобильные отряды под командованием Псамитека окружили мыс Удачи. Караул аргосцев заметил прибли-жение врага слишком поздно, — ведь стигийцев ожидали с моря, а не с суши. В за-вязавшейся тут же яростной схватке пали две сотни стигийцев и более полутора со-тен человек с противоположной стороны, весь аргосский гарнизон; большее количе-ство башня маяка просто не вмещала. Аргосцы дрались отчаянно, но превосходящие силы противника вскоре сломили их сопротивление. Поскольку путь к отступлению аргосцам был отрезан, некоторые храбрецы бросались со скалы в море, надеясь вы-плыть и мчаться во Флори, чтобы предупредить командование повстанцев о нападе-нии. К их несчастью, Мефрес предусмотрела и это, а усердный Псамитек вовремя расставил на берегу лучников, которые и добивали храбрецов…
Око Митры еще не успело послать на землю первые свои лучи, когда маяк на мысе Удачи оказался в руках имперских войск.
Получив сообщения об успешном захвате маяка, дромоны вновь вышли в море и продолжили свой путь на восток. Проплывая мимо мыса Удачи, воины святейшей императрицы видели, как летит со скалы вниз знамя с белым альбатросом, гордо несшимся над лазурными волнами на фоне разгорающейся зари, и как взмывает ему на смену черное полотнище, и как извиваются на ветру щупальца золотого змея, могучего покровителя Стигийской империи…
Генерал Псамитек со своими воинами, получив новое подкрепление с дромонов, начал марш к городу. Теперь под его командованием находились более трех тысяч солдат, вооруженных арбалетами, мечами и копьями.
* * *
| Т |
ем временем основные военно-морские силы Стигии во главе с фрегатом «Им-
ператрица Мефрес», никем не замеченные, прошли в открытом море более ста двадцати миль и совершили очередной хитроумный маневр, зайдя к Флори с восточ-ной стороны, противоположной направлению атаки Псамитека. То есть оттуда, от-куда защитники города не могли их ждать. Галеры и каравеллы сопровождения при-стали к берегу и высадили второй десант; его возглавлял генерал Ихмет. В подчи-нение его находились две тысячи бойцов. Пока Ихмет выстраивал свои войска для марша на Флори, корабли под черными флагами перестраивались. Боевые каравел-лы, которые фрегат до сих пор тянул за собой, подняли паруса и пустились в са-мостоятельное плавание. Высадив десант, к ним присоединились и галеры. Гребцы галер отдыхали, поскольку устойчивый восточный ветер придавал судам достаточ-ное ускорение.
Первые лучи дневного светила стали сигналом к началу активных действий. Пе-редовые отряды стигийцев одновременно подошли к Флори с востока, севера и за-пада. Без долгих приготовлений они напали на город.
Герцог Бенедетто, проведший бессонную ночь в ожидании вестей из Мессантии, осознал крушение всех своих надежд закончить дело без пролития крови. Митра свидетель, он был готов, на определенных условиях, разумеется, сдать Флори сти-гийцам, но поскольку они, презрев его волю к миру, все же осмелились напасть на город, — что ж, да будет война! Честные аргосцы, да явит на то свою волю Пресве-тлый, проучат самоуверенных змеепоклонников. Герцог укрепил свой дух, надел кирасу, поножи и шлем, поцеловал молодую жену и отправился на бастионы, чтобы личным примером вдохновлять на подвиги защитников цитадели
18. Герцог Бенедетто и адмирал Парнези.
| Ш |
турм начался. Адмирал Парнези метался по палубе своего флагмана, роско-
шного королевского галеона «Звезда Мессантии», и осыпал крепкими морс-
кими проклятиями темного бога Сета, императрицу Мефрес, а также всех ее подданных. Доставало ь и герцогу Бенедетто, и прочим «сухопутным крысам», ко-торые вот-вот украдут у флота победу. Капитаны и офицеры, поддакивая своему адмиралу, осмеивали «женскую войну». Неужели, недоуменно вопрошали они, Ме-фрес настолько глупа, что рассчитывает взять бастионы Флори силами одного или двух сухопутных легионов? Яснее ясного, штурм захлебнется, рано или поздно, пре-восходящие силы патриотов Аргоса отбросят змеепоклонников от стен цитадели и сметут их с лица земли.
Но что делать в это время флоту? Наблюдать? Ни в коем случае! Раздосадован-ный отсутствием реального противника, адмирал Парнези отправил отряд морской пехоты в две тысячи человек к восточным бастионам, где змеепоклонники почти прорвали оборону повстанцев. Это, впрочем, не могло успокоить его, и адмирал торжественно поклялся вручить именную позолоченную рапиру всякому, кто первым обнаружит на горизонте стигийский корабль.
И вот долгожданный противник объявился! С запада шла эскадра дромонов под золото-черными флагами. В сторону берега полетели первые ядра катапульт и бал-лист. Никакого вреда портовым укреплениям они пока причинить не могли. Еще не-много, и дромоны змеепоклонников войдут в круг действия Большой Катапульты За-падного форта, выдающегося в океан подобно мысу. Она стояла на вершине башни, держа под прицелом любое судно на расстоянии до половины морской мили. Един-ственным недостатком этой огромной машины являлось то, что она не могла менять прицел; чтобы передвинуть Большую Катапульту, требовалось совместное усилие трех десятков человек.
Не дожидаясь, когда скудоумные змеепоклонники сами подставятся под удар Бо-льшой Катапульты, адмирал приказал аргосскому флоту выходить в море, чтобы принять сражение. Но едва тяжелые галеоны и караки под бело-голубыми флагами начали выползать из залива навстречу противнику, над Западным фортом раздался глухой грохот, и башня с Большой Катапультой обвалилась. Это сработали диверса-нты, засланные Мефрес и Ронтакисом во Флори под личинами несчастных беженцев из столицы.
Адмирал Парнези недолго печалился по поводу утраты Западного форта. А вскоре охотничий азарт обуял его — ибо стигийцы, узрев, как видно, сколь велика армада, встречающая их, устрашились принять честный бой. Под хохот и улюлюка-нье аргосцев черные дромоны принялись делать разворот.
Однако Парнези был кем угодно, только не самоуверенным глупцом. Его кораб-ли не бросились в немедленную атаку, подставляясь под ядра стигийских катапульт. «Звезда Мессантии» дала первый залп из своих метательных машин. Недолет. По команде адмирала галеоны вышли в море, чтобы окружить стигийцев и отрезать им путь к отступлению.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 54; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!