С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 11 страница

Бальмонту трудно было поверить в то что его стихи могут не нравиться: у него было много поклонников, и он пользовал­ся большой популярностью в то время. О встрече с Толстым в Гаспре в 1901 г. он на­писал в статье «О книгах для детей» // Весы. М., 1908. № 3. С. 82—83. Толстой прочитал эту статью и 23 мая иронизировал: «...как Бальмонт пишет, что, когда он мне в Крыму прочёл своих два стихотворения, я говорил о   них: “Глупости, глупости”. Потом прочёл третье, и я всё притворялся, что мне не нра­вится его стихотворение» (ЯПЗ. 3. С. 97).

Оценка декадентской поэзии и ясная позиция Толстого выражена в ответе кре­стьянину С.В. Гаврилову (село Шиловка Симбирской губ.), который писал Толстому о недостаточности христианско­го элемента в поэзии Бальмонта. Толстой отвечал: «Стихотворство <...> плохое и бессодержательное, как у теперешних сти­хотворцев, -- самое праздное, бесполезное и смешное занятие» (78: 20).

 

Лит:. Бальмонт К. Избранное. Стихо­творения. Переводы. Статьи. М., 1990.

 

А.С. Мелкова

 

   БАЛЮЗЕК Лев Фёдорович (1822-1879) - штабс-капитан артиллерии, со­служивец Толстого в штабе артиллерии Дунайской армии и в Севастополе; впослед­ствии свиты генерал-майор, управляющий областью оренбургских киргизов, затем генерал-лейтенант и военный губернатор Тургайской области. Один из участников проекта основания Общества для содей­ствия просвещению и образованию среди войск, переросшего в октябре 1854 г. в про­ект журнала «Военный листок». Вместе с Толстым в апреле 1855 г. находился на чет­вёртом бастионе; в эти дни Толстой писал брату С.Н. Толстому: «Балюзек, который передаст тебе это письмо, расскажет всё про меня» (ПТСБ. С. 181).

Н.И.Бурнашёва

БАННИКОВЫ

Анна Петровна (1807-после 1858) – скотница в усадьбе Толстых. По её просьбе Толстой в 1856 г. отпустил на волю её до­черей Анну и Авдотью. Все продолжали служить в усадьбе. В 1860-е гг. Авдотья училась в школе Толстого. О ней в «Днев­нике яснополянской школы» Толстой пи­сал: «Дворовая самостоятельная девоч­ка, с озабоченным лицом, сидящая всегда на высоком столе; так и кажется, каждое слово глотает» (8: 40). В ОР ГМТ хранится её тетрадь по рисованию.

 

 

57

 

Авдотья (Евдокия) была взята в дом Толстых помощницей горничной; известна под именем Душки.

Ирина Игнатьевна (1795 – 1879) — жена дядьки писателя Н.Д. Банппкова. Много знала о старине и хорошо рассказывала. Толстой часто к ней приходил и любил слушать повествования о войне 1812 года. Долго лежала с параличом ног. В послед­ние годы писатель особенно часто бывал у неё. Она просила его не писать больше, а то попадёт в тюрьму.

Митрофан Николаевич (не ранее 1843—?) - слуга Толстых. В 1860-х гг. Митрофан – объездчик, затем приказчик и управляющий Ясной Поляны в период болезни А.С. Орехова и после его смерти в 1882 г до октября 1884 г. Прозван Каца­пом за драчливость и грубость.

Неоднократно упоминается Митрофан в письмах и дневнике Толстого. «Митрофан очень хорошо распоряжается <...>. Он очень старается и очень толков», -- со­общал Толстой жене (83: 330). Вместе с Митрофаном в январе 1884 г. Толстой шил башмаки дворовой Агафье Михайловне.

В том же 1884 г. Митрофан «увёл» жену у Фёдора Резунова. Толстой возмущался, даже хотел освободить его от «должности» и сам управлять имением, посоветовался с Софьей Андреевной. Она не советова­ла, и Толстой согласился, боясь обидеть Митрофана. Тот сам попросил освободить его от должности в октябре 1884 г.

Татьяна Филипповна (1803 – после 1866) – из семьи потомственных слуг Волконских-Толстых в Ясной Поляне; няня малолетнего Лёвы Толстого. Она смени­ла 100-летнюю няню Аннушку. Толстой в «Воспоминаниях» о ней писал: «...малень­кая, смуглая, с пухлыми маленькими рука­ми, была молодая няня, помощница старой няни Аннушки <...> потом была няней моих племянниц и моего старшего сына. Это было одно из тех трогательных существ из народа, которые так сживаются с семьями своих питомцев, что все свои интересы переносят в них. <...> Помню, она тяжело, тихо и кротко умирала в нашем доме на том самом месте, на котором я теперь сижу и пишу эти воспоминания» (гл. VIII).

Фёдор Филиппович (1805-1866) - слуга Волконских в Ясной Поляне. В на­чале 1860-х гт. был управляющим в Ясной Поляне. Толстой упоминал его в письме брату Сергею 18 октября 1862 г. Сергей Николаевич и Мария Николаевна Толстые в 1846 г. крестили его сына Василия. Под своим именем выведен в рассказе «Метель».

 

Н.И. Шинкарюк

 

 

БАРТÉНЕВ Пётр Иванович (1829 – 1912) – историк, библиограф, издатель. Потомок старинного дворянского рода, сын участника Отечественной войны 1812 г.; его мать была сестрой лихого гусарского офицера А.П. Бурцева, вос­петого Д.В. Давыдовым, дед близко зна­ком с Г.Р. Державиным. Бартенев с юных лет любил историю. Лекции профес­соров М.П. Погодина, С.М. Соловьёва, Т.Н. Грановского, С.П. Шевырёва на историко-филологическом факультете Мос­ковского университета (1847-1851) дали юноше богатые знания, пробудили интерес к собиранию и изучению архивных доку­ментов. Дебютом в печати стала публика­ция собранных им писем А.С. Пушкина к П.В. Нащокину (Москвитянин. 1851. № 23). В 1853-1858 гг. Бартенев служил в московском Главном архиве Министерства иностранных дел. В 1859-1873 гг. заведо­вал Чертковской библиотекой в Москве, где и познакомился с Толстым, который, работая над «Войной и миром», пользо­вался материалами библиотеки. Бартенев посылал книги и журналы в Ясную По­ляну, бывал там.

 

П.И. Бартенев

 

В письме 31 марта 1867 г. Толстой по­делился с Бартеневым замыслом историче­ского романа о Павле I, который подсказали ему материалы, опубликованные в «Рус­ском архиве»: «...то, что есть в Архиве, при­вело меня в восторг. Я нашёл своего истори­ческого героя». Замысел не осуществился.

По просьбе Толстого Бартенев стал его редактором и историческим консультан­том при издании книги «Война и мир». 22 июня 1867 г. Толстой писал жене, что «корректуры будет держать» сам и «потом Бартенев в смысле исправности и даже правильности языка», который «смело ему разрешил исправлять». В письме П.А. Вяземкому 18 декабря 1857 г. Бартенев так объяснил свою paботу: «Моё участие тут только печатание... так как сочинителя нет в Москве, и надзор, чтобы не было слиш­ком явных исторических неверностей» (Встречи с прошлым. Вып. 4. М.. 1982. С. 327). На полях гранок «Войны и мира» встречаются пометы Толстого: «Исправив, послать к Петру Ивановичу и верстать».

Сетуя на большую авторскую правку в корректурах, затруднявшую работу типо­графии, Бартенев писал Толстому 12 ав­густа 1867 г.: «Вы бог знает что делаете. Эдак мы никогда не кончим поправок и пе-

 

 

58

 

чатания. Сошлюсь на кого хотите, бóльшая половина Вашего перемарывания вовсе не нужна, а между тем от него цена типографская страшно возрастает». Толстой отвечал Бартеневу в письме 16-18 августа: «Не марать так, как я мараю, я не могу и твёрдо знаю, что маранье это идёт в великую пользу... То именно, что нам нравится, было бы много хуже, ежели бы не было раз пять перемарано».

Как историк Бартенев иногда расходился с Толстым-писателем. Так, он был соли­дарен с Вяземским, критиковавшим эпизод в романе, когда Александр I бросает с бал­кона кремлевского дворца в собравшуюся толпу бисквиты (на самом деле, по сви­детельству очевидца, император раздавал фрукты). «Этот человек, вследствие своею пламенного воображения, совсем разучился отличать то, что он читал, от того, что ему представилось», - писал Бартенев Вя­земскому 2 марта 1869 г. (Встречи с про­шлым. Вып. 4. С. 329).

Полностью доверяя Бартеневу, Толстой просил его взять на себя и обязанности и цен­зора, предоставляя ему свободу действий. «...Вымарывайте всё, что покажется опас­ным. Вы лучше меня знаете, что можно и нельзя», — писал он 3 декабря 1867 г.

В 1878 г. Толстой обращался к Барте­неву с просьбой о присылке материалов для романа «Декабристы». 27 (?) октября он писал историку: «Жду не дождусь увидеть­ся с вами, и с корыстными целями, чтобы о многом расспросить, и с бескорыстными, потому что люблю вас».

В 1880-е гг. отношения прервались из-за выступлений Толстого против гос. власти и церкви. «Когда Л.Н. Толстой начал свой поход на церковность, П.И. возразил ему: “Вы, граф, поступаете по русской послови­це: осердясь на вши, шубу в печь”», -- писал сын историка (Русский архив. 1912. № 12. С. 573). Однако и сам Бартенев не очень до­рожил расположением сильных мира сего. Так, получив орден Святого Станислава I степени, широкую орденскую ленту, кото­рую в парадных случаях подобало носить через плечо, он... изрезал на закладки для дорогих ему книг.

В начале 1900-х гг. отношения Толстого и Бартенева возобновились. 11 сентября 1902 г. Толстой просил прислать ему мате­риалы о Николае I и М.С. Воронцове для работы над повестью «Хаджи-Мурат». «Как бы хотел дать что-либо в Русский Архив, но если бы Вы видели мою жизнь, Вы бы поняли, что до сих пор не мог этого сделать». В ответном письме 18 сентября Бартенев напомнил шутливые слова о неиссякаемости его познаний, некогда ска­занные Толстым: «Припоминается, что ко мне обратиться – словно кран повернуть в самоваре».

А.В. Корнеев

БАРШЕВА Ольга Алексеевна (рожд Бирюлёва; 1844 – 1893) – последовательница Толстого, поддерживала его идеи, применив их ко всей своей жизни.

Родом из старинной дворянской се­мьи, Баршева, по воспоминаниям T. Л. Сухотиной-Толстой, утончённо воспитанная и хорошо образованная, хрупкая женщина, с чуткой и отзывчивой душой, окончила курс в Императорском воспитательном обще­стве благородных девиц в С.-Петербурге. Затем шесть с половиной лет служила в московском Николаевском женском учи­лище (сиротском институте). Там вместе с сослуживицей и ближайшим своим другом М. А. Шмидт увлеклась чтением статей Толстого. По характеру полная противопо­ложность Баршевой, Шмидт сначала резко отвергла даже самую мысль о возможности прочесть статьи «безбожника» Толстого, по потом всё же взялась за чтение. С то­го момента и начался трудный путь двух удивительных женщин. Узнав, что Толстой сделал новый перевод Евангелия («Краткое изложение Евангелия»), подруги стали разыскивать это издание и, не найдя его, решились отправиться к автору, бывшему в то время в Москве.

20 апреля 1884 г. Баршева познакоми­лась с Толстым. В этот день он записал в дневнике: «Две классные дамы – просить Евангелие» (49: 84). В своём письме к жене, бывшей тогда в Петербурге, Толстой сооб­щал, что утром у него были две классные дамы. Позднее, 20 февраля 1893 г., в письме к Шмидт он вспоминал: «Как теперь, вижу вас двух в зале утром, когда вы пришли ко мне и я в первый раз увидал вас обоих» (66: 298). Встреча эта стала началом боль­шой дружбы. Увлёкшись идеями Толстого, бывшие «классные дамы» (прозвище, за­крепившееся у Толстых за Баршевой и Шмидт) не могли продолжать свою жизнь так, как она шла до встречи с Толстым. Они оставили службу и поселились недалеко от Ясной Поляны.

Прекрасно владея английским языком, Баршева делала переводы для «Посред­ника», помогала Толстому, переписыва­ла его сочинения. 23 мая 1885 г. Шмидт писала Толстому: «Мы обе с величайшей благодарностью вспоминаем о Вас и о тех прекрасных минутах, которые мы испы­тали, переписывая Ваши сочинения. Мы безгранично обязаны Вам, долго будем жить Вашими мыслями и отдыхать душой

 

59

 

на Вашей светлой личности...» (цит. по: Горбунова-Посадова Е.Е. Друг Толстого Мария Александровна Шмидт. М., 1929. С. 16).

В 1886 г., продав всё своё имущество, Баршева уехала на Кавказ, в так называе­мое «интеллигентное» земледельческое поселение в Уч-Дере, близ Сочи, где рабо­тала на земле. Жили в тяжелейших усло­виях, в землянке, спали на полу, и только слабой здоровьем Баршевой позволялось спать «с комфортом» на столе. С конца 1886 по 1889 год Баршевой приходилось жить в разных местах, перебиваться слу­чайными заработками. Но она продолжала поддерживать близкое общение с Толстым и Шмидт.

В 1889 г Баршева и Шмидт верну­лись в Уч-Дере. Жизнь в маленьком лет­нем домике, который построила для себя родственница Баршевой, была и трудна, и опасна. Две женщины, живущие одиноко, вдали от цивилизации, на маленьком клоч­ке земли среди гор, своим трудом добы­вающие себе хлеб, не могли защититься от холода, голода, от случайно набредших на их жилище вооружённых людей. Но в этих трудных условиях их вера только крепла. 1 февраля 1891 г. Толстой писал им: «Вы так хорошо живёте (я говорю о внешней форме жизни), что всякий раз, как получаю ваши письма, робею, распечатывая и на­чиная читать, как бы не узнать, что жизнь ваша изменилась. <...> Я говорю о внеш­ней форме жизни, потому что она только одна подвержена изменению независимо от нас. Об этом предмете, о взаимной за­висимости внешней формы и внутреннего содержания приходилось думать и гово­рить последнее время по случаю разных перемен в жизни так называемых общин­ников. Форма жизни, я думаю, не всегда, но большей частью зависит от внутренне­го содержания, так что из ста случаев в 99 хорошая, правильная жизнь будет послед­ствием хорошего, нравственного состоя­ния. Так это у вас» (65: 234).

тш

Просветлённость и крепость духа, уве­ренность в том, что именно так и должны жить честные люди, давала силы и муже­ство переносить все тяготы жизни. Они при­нимали к себе тех, кто нуждался в крове, в духовной поддержке. В письме к Баршевой и Шмидт Толстой поделился своими мыс­лями о том, что хорошо бы устраивать на проживание детей сирот и из бедных семей к тем, кто из его единомышленников мог бы заботиться о них. И сейчас же подруги изъявили желание взять к себе на воспита­ние детей. Проект этот не был реализован. Толстой посчитал его несвоевременным.

Баршева, как и Шмидт, считала, что Бог её поддерживает. Находились люди, кото­рые помогали вести хозяйство, ухаживали во время болезней. Постоянная переписка с Толстым и его единомышленниками, чте­ние статей и книг давали радость и укре­пляли дух. Она не чувствовала себя ото­рванной от мира и все испытания перено­сила с благодарностью, считая, что любая трудность или страдание очищают душу, ведут к прозрению.

 

Я. С. Малькова

 

БАРЫКОВА Анна Павловна (рожд. Каменская; 1840-1893) - литератор, поэ­тесса. Троюродная племянница Толстого (дочь М.Ф. Каменской, внучка скульптора Ф.П. Толстого). Окончила Екатерининский институт в Петербурге (1856). Её стихи и поэтические переводы с нескольких евро­пейских языков печатали журналы «Де­ло», «Отечественные записки», «Русское богатство», «Слово» и др. Она перево­дила П.-Ж. Беранже, В. Гюго, И.-В. Гёте, Г. Гейне, П. Шелли, Г. Лонгфелло и др. поэтов, руководствуясь своими демокра­тическими взглядами (в духе некрасовской традиции). Барыкова поддерживала связь с народовольцами, её произведения отлича­лись обличительной направленностью. В 1878 г. вышел первый её поэтический сбор­ник «Стихотворения».

Во второй половине 1880-х гг. Барыкова сотрудничала с «Посредником», много пе­чаталась в его изданиях. Она глубоко про­никлась жизнепониманием Толстого, про­пагандируя его религиозно-нравственное учение. Сведений об их личном знаком­стве не сохранилось. Не было между ними и переписки. Но в письмах и дневниках Толстого нередко упоминалось это имя. Барыкова писала стихи и рассказы для на­родного чтения. 6 апреля 1888 г. Толстой писал В.Г. Черткову: «Барыковой “Три за­гадки” не помню, а эти все три штучки мало интересны. В такой сжатой форме должно быть что-нибудь сильное и оригинальное, а этого нет. Но стих необыкновенной натуральности и лёгкости, и по направлению своему это хорошо. Вообще сотрудница эта очень хорошая. Я не люблю стихотворную форму; чтó бы она написала в прозе исто­рию, историческую эпоху или личность по образцу Александра Македонского, Рим, Греция, Средние века, Америка – всё прекрасно бы было» (86: 148).

Барыкова предложила Черткову (для «Посредника») «своё даровое сотрудни­чество по переводам с английского, французского, немецкого и польского» языков (86: 119). 16 сентября 1888 г. Чертков писал

 

 

60

 

Толстому: «У нас сейчас гостит Барыкова из Ростова, авторша “Царя Ахриана”, та, кому я поручил писать о Будде. Она премилая, добрая и умная женщина и драгоценная сотрудница» (86: 174).

Очень понравился Толстому перевод Барыковой сочинения Ф. Коппе «Прощение», драмы в одном действии, в стихах (в «Посреднике» он вышел отдельной книжечкой): «Барыковой перевод превосходен и вся вещь прелесть» (87: 56) – писал он Черткову.

Вскоре до Толстого дошла весть о тяжёлой болезни писательницы, умиравшей от чахотки. Узнав о безнадёжном её положении, 21 мая 1893 г. Он излил свою боль в письме Черткову: «Как мне грустно за Аполлова и Барыкову. Очень грустно. Такие близкие дорогие люди. <…> Барыкова, которую я знаю с двух сторон, и с вашей, и со стороны Юнге, её и моей троюродной сестры, скажите, пожалуйста, от меня, что она мне много дала доброго, поддерживающего, бодрящего. Напишите от неё и о ней» (87: 197). 3 июня пришло письмо от Черткова, и назавтра Толстой отвечал: «Вчера только прочёл ваше письмо о состоянии Барыковой и тут же с этой почтой прочёл в “Новом времени” о её смерти. Очень жаль. Как она умирала и умерла, напишите все подробности» (87: 199). Барыкова умерла 31 мая.

 

Н. И. Бурнашёва

 

БАРЯТИНСКИЙ Александр Иванович (1814/1815-1879), князь - генерал, в 1856-1862 гг. главнокомандующий войсками и наместник на Кавказе; ему приписывали заслуги в деле взятия в плен Шамиля и окончательного замирения Кавказа, за что он был произведён в фельдмаршалы.

А.И. Барятинский

 

  Во времена Толстого князь Барятинский командовал левым флангом русской армии. В первом военном рассказе Толстого «Набег» он оказался запечатлённым в образе генерала: некоторые черты князя Барятинского отчётливо проступали в фигуре толстовского персонажа. «Я познакомился с ним в набеге, - рассказывал Толстой о Барятинском в письме брату С.Н. Толстому 23 декабря 1851 г., — в котором под его командой участвовал и потом провёл с ним один день в одном укреплении вместе с Ильёй Толстым, которого я здесь встретил. Знакомство это, без сомнения, не доставляет мне большого развлечения, потому что, ты понимаешь, на какой ноге может быть знаком юнкер с генералом». Генерал Барятинский, видимо, запомнил волонтёра графа Толстого. «Князь Барятинский очень хорошо отзывается об тебе, ты, кажется, ему понравился, и ему хочется тебя завербовать, - писал брату вскоре после возвращения из набега Н.Н. Толстой (после 3 августа 1851 г.). — Ежели ты решился, то надобно поступить скорее на службу, чтобы в зимнем походе уже быть определену, тогда действительно можно надеяться получить офицера через год» (ПТСБ. С. 77). Сам Толстой написал Т.А. Ёргольской 17 августа 1851 г.: «Многие мне советуют поступить на службу здесь и в особенности князь Барятинский, которого протекция всемогуща». Таким образом князь Барятинский косвенно был причастен к поступлению Толстого на военную службу. И в период службы генерал удостоивал его своим вниманием. «А между прочим, начиная с кн. Барятинского, который очень добр ко мне, всё начальство ко мне очень расположено, — сообщал Толстой 24 марта 1853 г. Т.А. Ергольской. - Ведь представьте себе, бумаги мои до сих пор в Петербурге, и я даже не юнкер, а просто унтер-офицер». Но, несмотря на доброе отношение князя Барятинского, Толстой с тревогой записал в дневнике 30 апреля 1853 г.: «Меня сильно беспокоит то, что Барятинский узнает себя в рассказе “Набег”». В конце жизни Толстой вспомнил генерала Барятинского: под своим именем он выведен в повести «Хаджи-Мурат».

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!