С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 10 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 120Следующая ⇒

В 1900 г. Толстой получил книгу П. Эльцбахера «Анархизм» (Berlin, 1900), в которой излагаются взгляды семи представителей этого направления философской и общественно-политической мысли, в т.ч. Бакунина и Толстого. Толстой высоко ценил в мировоззрении Бакунина отрицание государства, что было близко социальным взглядам писателя. Мысли Бакунина о «суеверии государства» он поместил в книгах «На каждый день» и «Путь жизни». Одно из высказываний Бакунина стало эпиграфом к статье Толстого «О присоединении Боснии и Герцеговины к Австрии» (1908). Толстой признавал Бакунина сильным мыслителем, но сомнительным для пользы России общественным деятелем, впадающим, как и другие анархисты, «в неопределённость, многословие, неясность, красноречие и <…> фантастические <...> предположения» (36: 347); отсюда его двойственное отношение к Бакунину: «Он был какой-то шальной, но много в нём было привлекательного» (запись А.Б. Гольденвейзера).

При всём расхождении с Бакуниным во взглядах Толстой сохранил уважительное отношение к нему как русскому человеку, посвятившему свою жизнь Отечеству, поэтому, прочитав в 1899 г. «Письма к старому товарищу» А.И. Герцена, адресованные Бакунину, «восхищался ими и читал всем вслух» (88: 182), а в 1881 г. посетил имение Бакуниных Прямухино Новоторжского уезда Тверской губ., оставившее значительный след в жизни России 1840-х гг. как один из культурных центров, душой которого был Бакунин.

Лит.: Сысоев В.И. Бакунины. - Тверь, 2002; Ляшенко Л.М. Революционные народники. - М., 1989. С. 18-22.

А.С. Кондратьев

БАКШЕЕВ Василий Николаевич (1862-1958) — живописец. Мастер лирического пейзажа, иллюстратор произведений Толстого. Представитель младшего поколения передвижников. Родился в Москве. В 1887 г. окончил московское Училище живописи, ваяния и зодчества; ученик Е.С. Сорокина, В.Е. Маковского и В.Д. Поленова. С 1884 г. участвовал в художественных выставках. С 1891 г. - экспонент, с 1893 г. – член Товарищества передвижных выставок. В 1913 г. присвоено звание академика живописи. Получил широкую известность своими жанровыми произведениями, экспонировавшимися на передвижных выставках: «Девушка, кормящая голубей» (1887), «В родном гнезде» (1889), «Житейская проза» (1893), «Неудачники» и др.

Над иллюстрациями к народным рассказам Толстого «Чем люди живы» и «Где любовь, там и Бог» Бакшеев работал в 1893 г. (не были опубликованы). Дочь художника, А.В. Бакшеева, вспоминала, что отец «выше всех ставил Л.Н. Толстого. Особенно он почитал его, когда Толстой стал проповедовать свои нравственные взгляды» (Бакшеева А. Художник и человек. Воспоминания об отце // Художник. 1968. №6. С. 20).

Почти одновременно с иллюстрациями 1892-1893 гг. Бакшеев работал над своей самой известной картиной «Житейская проза». Художник С.А. Виноградов вспоминал о посещении с Толстым Третьяковской галереи и о том впечатлении, которое произвела на писателя эта картина: «Нет, это не нужно, тут жалеть некого, геморроидальный отец, геморроидальная мать, геморроидальная дочь. Нет, нет, жалеть тут некого!» (Толстой и художники. С. 322).

Н.В. Зайцева

БАЛЛУ Эйдин (Ballou Adin; 1803 — 1890) – американский унитарианский пастор, пацифист, основатель утопической общины в Хоупдейле (штат Массачусетс), корреспондент и адресат Толстого. В июне 1889 г. Льюис Уилсон, унитарианский пастор и ученик Баллу, послал Толстому некоторые из книг и брошюр американского проповедника. Это послужило началом переписки Толстого и Баллу. В дневнике 21 июня 1889 г. Толстой записал: «Я редко испытывал такую чистую радость, как при чтении статей и трактатов Баллу. А также редко чувствовал я такую любовь и уважение, как к г. Баллу, так и к его трудам» (запись на англ. яз.).

В 1838 г. Баллу стал христианским непротивленцем, тогда же был принят и опубликован Баллу «Образец практического христианства». А в 1841 г. Баллу с 30 последователями организовал Общину в Хоупдейле, неподалёку от Бостона. В течение первых 14 лет община процветала, однако к 1856 г. была распущена, главным образом, из-за трудностей финансовых и моральных. Но её основатель выдержал все невзгоды и потрясения, продолжая с немногими последователями осуществлять на практике те великие идеи, на которых и была основана община. Баллу —автор более 50 книг и брошюр, среди них «Христианское непротивление», «Практический христианский социализм» и др. Баллу познакомился с религиозными сочинениями Толстого ещё в 1886 г. В последние годы жизни он был сосредоточен на писании заключительного своего труда — «Автобиографии».

С присланной Уилсоном книгой Баллу «Christian Non-resistance» («Христианское непротивление») и брошюрами Толстой немедленно ознакомился, а к переведённому Н.Н. Страховым «Катехизису непротивления» написал предисловие (запись в дневнике 8 июля 1890 г.). В трактате «Царство Божие внутри вас» «Катехизис» Баллу следует за «Декларацией» У.Л. Гаррисона. В американском журнале «Аrеnа» (1890 г.) Уилсон опубликовал почти полностью переписку Толстого и Баллу (журнал хранится в яснополянской библиотеке). Несмотря на некоторые расхождения во взглядах, оба с глубоким уважением относились друг к другу. После смерти Баллу Толстой настойчиво пропагандировал его труды, хлопотал о переводе и издании одной из самых важных книг – «Христианское непротивление» -- в издательстве «Посредник», что и было предпринято в 1908 г. В сборники «Путь жизни» и «Круг чтения» Толстой включил отрывки из произведений Баллу. «Дорогой друг и брат, — так начал Толстой своё последнее письмо к Баллу (30 июня 1890 г.), которое адресат, вероятно, уже не успел получить, — я редко испытывал такое истинное и большое удовольствие, как при чтении вашего истинно братского и христианского письма» (перевод с англ.). В личной библиотеке Толстого сохранились пять книг и брошюр Баллу, присланных Уилсоном. «Автобиографию» Баллу Толстой получил в 1896 г., уже после смерти американского проповедника.

Г.В. Алексеева

БАЛЬЗАК Оноре де (Balzac; 1799 — 1850) – французский писатель, автор цикла романов под названием «Человеческая комедия», включившего «Этюды о нравах», «Философские этюды», «Аналитические этюды» (это несколько десятков романов) и воссоздавшего реалистическую картину жизни Франции первой половины XIX в. Толстой чтил творца «Человеческой комедии», чья гениальность для него была столь же несомненна, как и гениальность Стендаля и Флобера. Созданные божественной волей художника, герои Бальзака глубоко «проникли» в духовный мир Толстого: Евгения Гранде и папаша Горио, респектабельный Растиньяк и невезучий Люсьен де Рюбампре, непредсказуемый Гобсек и таинственный Вотрен, заложник страсти Рафаэль де Валантен и жизнестойкая Пьеретта, пленительные тридцатилетние женщины, их грёзы, разочарования...

Интерес к Бальзаку у Толстого проявился в начале 1850-х гг., когда он старался следовать этическим правилам, освобождаясь от слабостей, противостоя соблазнам. Бальзак мог привлечь Толстого доскональным знанием практической сферы жизни и психологической достоверностью своих персонажей. В одном из вариантов повести «Детство» Толстой критично высказался о стилистической особенности, присущей роману Бальзака «Величие и падение Цезаря Биротто» (1837) и всей

французской литературе: «У французов есть странная наклонность передавать свои впечатления картинами» [1 (19); 48]. В окончательный текст повести этот пассаж не вошёл. Через три года другой бальзаковский роман оказался в эпицентре человеческой трагедии: её запечатлел Толстой в рассказе «Севастополь в мае». Эпизод с французским романом по контрасту со сценами ожесточённого сражения – поражает эпическим хладнокровием: Калугин, один из главных персонажей рассказа, пережив многое в эту кровавую ночь, «пришёл в свою комнату, в которой, уже давно вернувшись и дожидаясь его, сидел князь Гальцин, читая “Splendeur et misères des courtisanes”, которую нашёл на столе Калугина» [2: 118].

В ту пору Толстого озарила громадная мысль, для осуществления её он намеревался посвятить свою жизнь. «Мысль эта – основание новой религии, сопутствующей развитию человечества, религии Христа <...>, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле» (запись в дневнике 2, 3, 4 марта 1855 г.). Обретались цель и смысл жизни – духовная основа творчества. Продолжалась упорная внутренняя работа — исправление характера, самовоспитание. Командуя горной батареей близ Севастополя, Толстой не упускал из вида Бальзака. В дневник заносил разноречивые впечатления от романа «Лилия в долине» (1835): «читал какой-то нелепый роман Бальзака» (6 июля 1855 г.); «читал какую-то дичь Бальзака» (11 июля 1855 г.); «Зачитывался “Lys dans la valée”» (13 июля 1855 г.). Роман так увлёк Толстого, что ничего своего он в тот день не писал.

Через полтора года Толстой – в Париже. Часто общался с Тургеневым: «Я его очень люблю. Он сделал и делает из меня другого человека» (47: 122). Неразлучен Толстой и с Бальзаком: «...читал Honorinе. Талант огромный» (28 февраля 1857 г.; роман Бальзака «Онорина», 1843, -- из серии «Сцены частной жизни»). Дневниковая запись 10 апреля 1857 г.: «Целый день читал “Cousine Bette”...». Предисловие Бальзака к «Человеческой комедии» вызвало у Толстого скептическую реплику – «мелко и самонадеянно» (15 апреля 1857 г.). Возможно, его озадачила бальзаковская формула: «Я пишу при свете двух вечных истин – религии и монархии...» Превыше «вечных истин» Толстой ценил правду жизни и жаждал действовать «сознательно к соединению людей» в согласии с провозглашённой им новой верой. Одновременно Толстой стремился постичь художественное своеобразие Бальзака: «У Бальзака в образах возможность, а не необходимость поэтическая» (11 марта 1857 г.).

С годами симпатия Толстого к Бальзаму возрастала. В письме Софье Андреевне 9 апреля 1882 г. из Ясной Поляны он сообщал проникновенно: «Взял я с собой Бальзака и с удовольствием читаю в свободные минуты». В ноябре 1885 г. Толстой ознакомился с переделкой для «Посредника» романа «Евгения Гранде» и незамедлительно адресовал В. Г. Черткову «Памятную записку»: «Переделывать повести иностранные, как Eugénie Grandét, на русские нравы – значит лишать эти повести интереса знания быта нерусского и, главное, реальности» (85: 286). Помимо познавательных свойств бальзаковской прозы Толстой чтил во французском собрате чудодейственный дар всеведения. «А всё-таки Бальзак – гений, — сказал Толстой в беседе с М. Горьким, — то есть то самое, что нельзя назвать иначе, -- гений...» (ТВС. 2. С. 477).

Бальзак и Толстой — разветвлённая тема в отечественной и зарубежной культуре. Основательно наблюдение Д. Лукача о сходстве судеб бальзаковской героини виконтессы де Босеан и Анны Карениной, а также о различии в художественном воплощении перипетий любви в жизни этих незаурядных женщин: «Бальзак изображает обе катастрофы в любовной жизни Босеан («Отец Горио» и «Покинутая жена») с величайшей <...> страстью. Внимание его при этом направлено именно на катастрофы. <...> В противоположность Бальзаку Толстой следит с величайшим вниманием за всеми этапами развития любовных отношений между Анной и Вронским – от первой встречи до разрыва. Он гораздо эпичнее Бальзака <...>, даже главные повороты <...> включены всегда в широкоэпический план...» (ЛH. Т. 35-36. Кн. 1. С. 50-51). Бальзак и Толстой – реалисты. Но в сфере творческого процесса – у каждого из них свой путь. Сравнение Бальзака и Толстого – естественно и традиционно для мэтров французского самосознания. Воздавая должное грандиозному творению Бальзака, великие писатели и мыслители Франции с предельной искренностью выражали своё восхищение человечным искусством Толстого. Характерно суждение Ф. Мориака: «Над гигантским массивом европейской прозы в моём представлении всегда господствовали две вершины: Бальзак и Толстой. <...> Толстой, как и Бальзак, создал целый мир, но мир обетованный, мир, в который мы входим, из которого мы выходим, куда мы вновь и вновь возвращаемся в течение своей жизни» (ЛН. Т. 75. Кн. 1. С. 277).

В. П. Балашов

БАЛЬМОНТ Константин Дмитриевич (1867-1942) – русский поэт-декадент, в начале XX в. очень популярный в России. Отец его, небогатый помещик, служил в Шуйском земстве. Бальмонт учился в Шуйской и владимирской гимназиях, затем на юридическом факультете Московского университета, но не окончил его.

В 1889 г. он женился на дочери шуйского фабриканта. Брак был неудачным. 13 марта 1890 г., прочитав «Крейцерову сонату» Толстого (она ходила по рукам в списках), решил покончить с собой и выбросился из окна третьего этажа, покалечив себя.

В 1894 г. вышел первый сборник стихов Бальмонта «Под северным небом». Поэт-символист, он искал соответствия между звуком, словом-символом, смыслом (см. его книгу «Поэзия как волшебство». М., 1916). Всего он написал 35 книг стихов, 20 книг прозы, переводил, комментировал, писал сопроводительные статьи к переводам сочинений Э. По, Г. Гауптмана, П. Кальдерона, О. Уайльда, П. Шелли, Г. Зудермана, Ш. Руставели («Витязь в тигровой шкуре»), болгарской поэзии, югославских народных песен и загадок, литовских народных песен, мексиканских сказок и др.

В 1896 г. Бальмонт уехал в Европу, путешествовал, в 1897 г. был приглашён в Оксфорд читать лекции.

Поэт высоко ценил творчество Толстого. Ещё в 1896 г. он прислал в Ясную Поляну свою книгу «В безбрежности» (М., 1895) с дарственной надписью: «Великому учителю Льву Николаевичу Толстому. К. Бальмонт. 96, 10 февраля, г. Шуя, Влад. г.». Книга сохранилась в библиотеке Толстого в Ясной Поляне.

Толстой и Бальмонт познакомились в Гаспре, где в 1901-1902 гг. жили Толстые. 14 ноября 1901 г. вместе с А.П. Чеховым и М. Горьким Бальмонт посетил Толстого. Муж T.Л. Толстой, М.С. Сухотин, в тот день записал в своём дневнике: «Три писателя были сегодня: Чехов, Горький и Бальмонт. Разговор долго шёл с натужинкой. Было похоже на то, что молодые писатели приехали к maitre засвидетельствовать своё почтение, но что у них с ним общего мало и что они на него смотрят снисходительно, уважая в нём прошлое, но воображая, что их настоящее ушло вперёд. Горький <...> говорил больше других Чехов мне понравился. Тонкий, с прищуренными ласковыми глазами, нервный и внимательный. Бальмонт всё молчал и конфузился» (Л.Н. Толстой и А.П. Чехов: рассказывают современники, архивы, музеи... / Сост. А.С. Мелкова. М., 1998. С. 258-259. Далее: Толстой и Чехов, с указанием страницы).

Второй раз, 22 ноября, Бальмонт один был у Толстого. Когда он ушёл, Толстой, говоря о его стихах, как вспоминал доктор К.В. Волков, «много издевался над ним и над современными декадентами и модернистами вообще. Особенно возмущало Льва Николаевича выражение “пьяные ландыши'’ (цит. по: Гусев. Летопись. 2. С. 395). Через несколько дней поэт прислал Толстому свою книгу «Горящие здания. Лирика современной души» (М., 1900). На титульном листе надпись: «Величайшему гению, какой теперь есть на земле, Льву Толстому от безымянного. К. Бальмонт. 5 декабря 1901 г.». И ещё:

То, что ты мне сказал, не забуду,

не забуду твой видящий взгляд.

Я молюсь не наставшему чуду,

Верю, будет блаженство повсюду,

Мне созвездья о том говорят.

5. XII. 1901. К Бальмонт».

Вместе с книгой пришло письмо; в нём Бальмонт отметил «стихи, которые, может быть, могут сколько-нибудь интересовать» Толстого, и, вспоминая свой визит к писателю, признавался: «Вы не знаете, сколько Вы мне дали. Вы богатый, как солнце. Я мог бы быть выброшенным на необитаемый остров – и целый год думать только о Вас» (цит. по: Гусев. Летопись. 2. С. 397). Толстой не ответил сам – по его поручению ответила его сноха О.К. Толстая: переписка не состоялась.

Не получив ответа Толстого, Бальмонт писал Чехову 25 декабря 1901 г.: «Видели ли Вы Толстого? Как он? Если он прочёл что-нибудь из “Горящих зданий”, спросите его о впечатлении и сообщите, пожалуйста, мне. Хотя бы это был сплошной минус по моему адресу. Я не могу забыть его лицо, его голос, нашу вторую встречу» (Толстой и Чехов. С. 184). Чехов ответил 1 января 1902 г.: «У Толстого я не был, но на днях, впрочем, буду и спрошу, и ответ его сообщу Вам. Пока слышал, что Вы произвели на него хорошее впечатление, ему было приятно говорить с Вами... Так я слышал».

В начале января 1902 г. Бальмонт сделал ещё одну попытку установить контакт с Толстым: послал ему и С.А. Толстой книги с автографами.

Толстой не принимал творчества Бальмонта. Сочинения декадентов, заполнявшие страницы газет и журналов в последние годы жизни писателя, возмущали его. Разговор Толстого и Л. Сулержицкого о поэзии Бальмонта, тогда же, в Крыму,

воспроизвёл М. Горький в очерке «Лев Толстой»: «’’Романтизм – это от страха взглянуть правде в глаза”, — сказал он <Толстой. - А.М.> вчера вечером по поводу стихов Бальмонта. Сулер не согласился с ним и, шепелявя от возбуждения, очень патетически прочёл ещё стихи. “Это, Лёвушка, не стихи, а шарлатанство, а “ерундистика”, как говорили в Средние века, — бессмысленное плетение слов”». Отношение к стихам Бальмонта не менялось со временем; это видно по дневнику Д.П. Маковицкого. 19 марта 1905 г. он записал, что гостья Толстых, певица М.Н. Муромцева- Климентова, рассказывала о Бальмонте, о том, как он «по-декадентски разговаривает в обществе». «Софья Андреевна (о нём): Он неумён. Л.Н:. Бальмонт глуп» (ЯПЗ. С. 216). 23 марта 1907 г. Толстой просматривал журнал «Современный мир», в котором опубликована былина Бальмонта «Садко» и произведения др. декадентов. Вывод его таков: «Вся новая литература, новая музыка — просто скверная»; «Где ни откроешь <...> -- бессмысленное» (ЯПЗ. 2. С. 401). 20 октября Толстые читали № 10 «Современного мира», в котором было и стихотворение Бальмонта «Морская примета». «Татьяна Львовна опоздала и ничего не могла понять. — “Для кого это пишут? Кто это читает?” Л.Н:. “Никто не читает”» (ЯПЗ. 2. С. 540).

1 января 1908 г. С.Л. Толстой обратил внимание отца на № 10 журнала «Русская мысль» за 1907 г. В нём стихи и драма Бальмонта («Тихая поветерь», «Осенний бусенец», «Серебряный путь»). «Сергей Львович негодовал, как это печатают и кто это читает. Л.Н:. “Как же не читать – декадентство. Это ряд вырождающихся во всём”» (ЯПЗ. 3. С. 7). 29 января Н.Н. Гусев записал, что приехал М.А. Стахович и «рассказывал о новых направлениях в искусстве. “Для меня это новое искусство, - сказал Лев Николаевич, - новая поэзия, как стихи Бальмонта, -- какая-то пересоленная карикатура на глупость. Я в них ничего не понимаю”» (Гусев Н.Н. Два года с Л.Н. Толстым. М., 1973. С. 88). Через несколько дней, 13 февраля, Толстой вернулся к этому разговору: «Мне Стахович говорил, что у Бальмонта мастерство техники. Никакого мастерства техники незаметно, а видно, как человек пыжится. А уж когда видишь это, то конец. Вон у Пушкина: его читаешь и видишь, что форма стиха ему не мешает» (там же. С. 101).

20 мая 1908 г. Толстой прочитал предисловие Бальмонта к переводу драмы О. Уайльда «Саломея» и заметил:

«Совершенное сумасшествие, набор слов (ЯПЗ. 3. С. 94).

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!