Глава 2. История учения о злоупотреблении правом 10 страница
Таким образом, ценность отказа в защите права заключена в обеспечении возможности суда применять действительные меры воздействия в отношении правонарушителя, в том числе меры гражданско-правовой ответственности.
Глава 4. Особенности гражданско-правового регулирования отдельных
видов злоупотребления гражданским правом
Настоящее исследование не ставит перед собой цели дать характеристику каждому проявлению модели злоупотребления правом в "иных нежели шикана формах", когда-либо имевших место или только предполагающих возникнуть в будущем в гражданских правоотношениях. Важно подчеркнуть, что специальные правила о них, содержащиеся в отдельных федеральных законах или нормах Гражданского кодекса РФ, должны соответствовать общим признакам злоупотребления гражданским правом, вытекающим из анализа ст. 10 ГК РФ и природы данного явления.
Между тем современной судебной практике уже известно значительное число вариантов злоупотребления субъективными гражданскими правами. Некоторые из них уже получили освещение не только в научных публикациях, но и в актах высших судебных инстанций, поэтому их целесообразно только перечислить:
1) злоупотребление правами, возникшими из обеспечения исполнения обязательства банковской гарантией *(338);
2) злоупотребления правом в отдельных видах договорных обязательств, то есть совершение действий, связанных с ненадлежащим использованием прав из гражданско-правовых договоров, к примеру, права на отказ от предоставления или получения кредита *(339);
|
|
|
3) злоупотребление правом на обращение векселя ко взысканию, в связи с известной абстрактностью вексельного обязательства *(340);
4) злоупотребление конкурентными правами и доминирующим положением на рынке товаров. Действия предпринимателей, оказывающие негативное воздействие на конкурентную среду, такие как недобросовестная конкуренция и злоупотребление доминирующим положением на данном товарном рынке; к этой подгруппе следует относить и недобросовестную рекламу *(341);
5) злоупотребление правом во внешнеэкономических отношениях и при выборе сторонами применимого права к договору, осложненному иностранным элементом (так называемой автономии воли в международном частном праве) *(342).
Для иллюстрации особенностей отдельных видов составов злоупотребления субъективными гражданскими правами остановимся на трех наиболее показательных блоках правоотношений: вещных, поскольку с них ведет свое начало институт злоупотребления правом; правоотношений, связанных с функционированием юридического лица, поскольку в этой области злоупотребления трудно распознаваемы и нередко латентны; семейных отношениях, в связи с тем, что именно в их контексте уху наиболее привычно слышать термин "злоупотребление" (например, родительскими правами).
|
|
|
§ 1. Злоупотребления при осуществлении права собственности
и иных вещных прав
А) Соседские взаимоотношения
Термин "соседское право" не знаком нашей правовой доктрине и законодательству, а редкое упоминание в текстах гражданско-правовых норм слова "соседи" ориентировано на бытовое, обиходное понимание его смысла. Трудно точно определить, что является собственно "соседскими отношениями". Простое перечисление вероятных соседских отношений не обозначит предмет нашего анализа, необходимы критерии. Два из возможных критериев уходят корнями в суждения римских юристов, - пограничность имущества и вещный характер прав субъектов. Такое классическое представление о соседстве, к сожалению, не охватывает в современной жизни и половины случаев, которые нужно рассматривать и регулировать как соседские конфликты.
Начнем с того, что разделение права на вещное и обязательственное крайне условно. Доктринальные разработки по этому вопросу находятся в явном несоответствии с законодательством; так, аренда, найм и т.п. имеют целый ряд признаков, указывающих на вещный характер отношений, особенно когда речь заходит о связи "арендатор - третьи лица". Сервитуты, напротив, несмотря на отнесение к вещным правам, имеют все основания считаться обязательствами.
|
|
|
Круг интересующих нас отношений может быть максимально широким. Хрестоматийные примеры о тяжбах собственников соседних земельных участков, споры о том, можно ли строить хлев рядом с соседской беседкой для отдыха, склоки о том, кто больше мешает: тот, кто слушает громкую музыку, или тот, кто постоянно ремонтирует свою квартиру, и т.д., - подталкивают к выводу о том, что соседские отношения всегда основаны на пограничности имущества субъектов, а следовательно, являются вещно-правовыми. Участниками подобных жизненных ситуаций чаще всего, конечно, становятся собственники недвижимого имущества, члены семей собственников, лица, обладающие правом пользования землей, правом проживания в жилых помещениях.
Однако, если внимательно присмотреться, то выясняется, что значительная часть соседских отношений основана на обязательствах. Использовать прилежащее друг к другу имущество могут арендаторы, доверительные управляющие и т.п. Понятно, что дуализм природы найма, аренды, доверительного управления есть общеизвестная истина, однако формально отнести данные права к вещным правам нельзя. Таким образом, даже в классических случаях совладения граничащим имуществом можно обнаружить конфликты не только вещных правообладателей, но и обязательственных.
|
|
|
Нет никаких оснований к тому, чтобы исключать из спектра "соседских" целый ряд "обязательственно-подобных" отношений. Как, например, можно оценить отношения между соарендаторами? Неделимость предмета аренды и договорные основы их взаимоотношений практически не оставляют места для рассуждений о вещных элементах в их правах на имущество. Такого рода конфликт интересов должен тоже поглощаться категорией "соседи".
Из всех известных цивилистике критериев разграничения вещных и обязательственных прав только один, на наш взгляд, практически не может быть оспорен: вещные права мыслятся как бессрочные, постоянные, а обязательства всегда предполагают конечную дату, даже при отсутствии прямо выраженного срока. В таком контексте соседские связи тяготеют к вещным по своей природе правоотношениям, поскольку моделируются как длящиеся, создающие условия для множественных и постоянных нарушений прав.
Второй критерий - наличие общей границы у вещей - так же не универсален, как и вещный характер прав соседствующих лиц. Дело в том, что нередко соседями являются лица, имущество которых не соприкасается. К примеру, собственники квартир в многоквартирном доме, арендаторы нежилых помещений в зданиях, разделенных тротуаром. Более того, соседями, по сути, следует назвать и лиц, обладающих правом общей собственности на вещь, хотя при этом вещь одна и нельзя говорить о граничащем имуществе. Наиболее часто встречаемые в судебной практике дела, связанные с взаимоотношениями между соседями, - это споры об использовании или приватизации чердачных и подвальных помещений многоквартирных домов, а также иных объектов общей собственности всех жильцов дома.
Итак, если критерии определения соседских отношений, дошедших до нас еще из римского частного права, не могут по отдельности или в совокупности определить область соседских отношений, а современного законодательного подхода к этой категории нет, есть смысл исходить из интуитивного, общераспространенного понимания соседства. Соседство есть взаимоотношения двух и более лиц, обладающих вещными или обязательственными правами на одно и то же либо граничащее друг с другом и расположенное в непосредственной близости имущество, что создает почву для возможных длящихся нарушений прав любой стороны.
Нормы, прямо или косвенно регулирующие соседские конфликты, в гражданском законодательстве есть, хотя их и немного. Дело, разумеется, не в количестве и даже не в уровне их юридической техники. Эти нормы крайне разрознены, пунктирны. Вот они: п. 2 ст. 209 ГК РФ, устанавливающий общий предел осуществления права собственности - права и интересы третьих лиц; ст. 10 ГК РФ, запрещающая использовать гражданские права во вред третьим лицам (злоупотреблять правом) под угрозой отказа в защите права; п. 3 ст. 292 ГК РФ, предусматривающий возможность защиты прав членов семьи собственника жилого помещения от любых третьих лиц; и, наконец, ст. 293 ГК РФ и ст. 98 Жилищного кодекса РФ, грозящие прекращением права собственности или выселением из жилого помещения за систематическое нарушение прав и интересов соседей. Уже из перечня видно, что две из указанных норм носят общий характер и требуют сложного толкования для применения к конкретному делу, а две последних статьи, напротив, очень узки по содержанию и их буквальное применение не может обеспечивать необходимое правовое воздействие на весь круг соседских конфликтов.
Попробуем смоделировать любую спорную ситуацию с участием соседей с тем, чтобы выяснить, как посредством приведенных норм ее можно разрешить. Допустим, в соседней квартире круглосуточно гремит музыка, а вы и ваши домочадцы не можете спокойно отдохнуть после работы. Понятно, что за подобное нарушение ваших прав ни один суд не применит нормы о выселении правонарушителей, несмотря на наличие предупреждений и длящийся характер нарушений. На одной чаше весов будут лишь ваши "некоторые, вполне терпимые неудобства", а на другой - необходимость оставить людей без жилья. Можно, конечно, прибегнуть к ст. 10 ГК РФ и с успехом доказать наличие злоупотребления правом в действиях соседа, но санкция за это правонарушение довольно неопределенна. Отказ в защите права (п. 2 ст. 10 ГК РФ), во-первых, возможен в буквальном понимании только для истцов, а во-вторых, может проявляться в самых различных конкретных мерах, одна из которых - все то же прекращение права собственности на жилое помещение *(343).
Подробнее о применении санкции ст. 10 ГК РФ сказано в параграфе 4 гл. 3 этой книги.
Таким образом, любой соседский кризис с точки зрения гражданского законодательства потребует обязательного обращения в суд, что само по себе не обеспечивает оперативного регулирования, но даже после этого трудно надеяться на какое-либо эффективное разрешение сложившейся ситуации. В этой связи, соседи редко прибегают к исконным цивилистическим методам регулирования, а стремятся использовать публично-правовые, административные рычаги: вызвать милицию, представителей домоуправления и т.п.
Само по себе административное воздействие на соседские конфликты вполне уместно, и наша задача вовсе не в том, чтобы решить, какая отрасль нужнее и важнее. Проблема в том, что при всей безусловной оперативности административных мер они хороши только для настоящего момента, способны на сегодня заставить соседа выключить музыку, а все дальнейшие взаимоотношения соседей так и остаются неурегулированными.
И все-таки в определенных случаях соседских споров, когда речь идет о соседях-собственниках пограничного имущества, гражданско-правовые средства могут быть эффективны. Основным таким средством является негаторный иск. К.И. Скловский в одной из своих статей так и определил негаторный иск как способ защиты гражданских прав, изобретенный римским гением в интересах владеющего собственника, которому докучает нетактичный сосед *(344).
Прожить в соседних квартирах, на рядом расположенных дачах или работать в снятых через стенку офисах без претензий друг к другу практически невозможно. Громкие звуки, неприятные запахи, мусор, необходимость пользования общими объектами природы или инфраструктуры (водоемом или водопроводом) действительно создают условия для длящихся, повторяющихся раздоров и правонарушений. Именно для устранения помех в реализации правомочий собственника и был замыслен римскими юристами негаторый иск. Удовлетворение негаторных требований судом, к примеру, о прекращении строительной деятельности соседа, грозящей загрязнением вашему участку или закрытостью окон в вашем доме, будет реально исполнимым рычагом воздействия на противоправное поведение.
Однако и негаторный иск не панацея. Ситуации, при которых действия соседа не имеют какого-то овеществленного результата, то есть не могут быть проконтролированы приставом-исполнителем, останутся конфликтными даже после удовлетворения негаторных требований. Допустим, сосед угрожает убить или избить вас, поджечь дом, и из страха вы не можете свободно пользоваться своим жильем. Такие случаи не редкость, но даже при удовлетворении судом негаторного иска такое решение невозможно будет исполнить, ведь не поставишь же в вашей квартире милицейский пост и не поселишь пристава.
Необходимо подчеркнуть, что область соседского права - одна из тех сфер человеческой жизнедеятельности, где правовые средства почти бессильны, а вернее, где для их эффективности требуется еще сложившаяся культура и обычаи общежития.
Если обратиться к зарубежным нормам о правилах соседских взаимоотношений, к примеру, у собственников жилых помещений, то можно увидеть, что они коренятся на сложившихся общественных представлениях и принципах. Так, в германском Законе "О праве собственности на жилое помещение и о праве длительного пользования жилой площадью" (Законе о праве собственности на жилье) в § 14, определяющем круг обязанностей домовладельцев, указано, что собственники жилых помещений должны пользоваться ими "...таким образом, чтобы не создавать своими действиями неудобства для других домовладельцев, выходящие за пределы упорядоченного общежития" *(345). Предполагается, что принципы общежития в Германии известны любому участнику гражданских отношений, и даже без перечисления в нормах закона могут быть использованы судом для регулирования соседских конфликтов.
Ряд таких принципов подробно толкуются У. Маттеи *(346), в частности принцип "старшинства собственности". Речь идет о том, что, приобретая дом в жилом престижном квартале города, вы должны понимать: здесь уже заведен определенный порядок осуществления права собственности, здесь нельзя устраивать свиноферму или разводить змей. Напротив, если купленный вами земельный участок располагается в деревне, то, строя там виллу, вы должны быть готовы терпеть сельские звуки и запахи, приспосабливаться к заведенному до вас образу жизни. Эти простые правила в нашем государстве игнорируются не только участниками гражданских отношений, но и законодателем, а следовательно, правоприменителями. А ведь, по сути, эти обычаи выступают ограничителями негаторных требований, что крайне важно для справедливого разрешения споров соседей.
Еще один момент, который следует учитывать при регулировании конфликтов между соседями, особенно в связи с рассмотрением судами требований об устранении препятствий в пользовании имуществом, это то, что существуют такие негативные эффекты жизнедеятельности соседа, которые связаны с нормальным функционированием собственности. Это правило также сформулировано еще в Древнем Риме *(347), о нем много написано в трудах дореволюционных русских цивилистов *(348). Нужно согласиться с Д.В. Дождевым в том, что неудобства собственника при нормальном, среднем поведении соседа - явление не частое *(349). При этом важно другое - установление еще римскими юристами обязанности терпеть обычные эффекты от деятельности соседей и не подавать иски об их устранении.
Дело в том, что полное устранение неудобств, исходящих от соседей, возможно только при условии абсолютного бездействия этих лиц. Если квартира или дом заселены и используются, то это неминуемо влечет появление дымов, мусора, стоков воды, звуков телевизора или фортепьяно и прочего, без чего нельзя обойтись. В этой связи иски о прекращении подобных помех должны оцениваться судом исходя из принципа разумности и добросовестности, поскольку нередко вчинение таких исков есть само по себе злоупотребление правом на защиту, сутяжничество.
В одной из новейших зарубежных гражданско-правовых кодификаций - Гражданском кодексе Квебека - содержится норма (п. 976), направленная на регулирование прав соседей именно с этих позиций: "Соседи должны терпеть обычные причиняемые соседями неудобства, которые не превышают должных пределов терпения, исходя из природы и местоположения их земельных участков или из местных обычаев" *(350).
Применительно к сказанному нужно еще заметить, что сложившиеся в различных регионах России обычаи соседских отношений могут, пожалуй, самым лучшим образом влиять на подобные конфликты, но они не учитываются судами в силу законодательного ограничения применения обычаев как источников права сферой предпринимательских отношений.
Применительно к злоупотреблению вещными правами и непосредственно правом собственности на недвижимое имущество, нельзя не коснуться опыта Великобритании. Известно, что англо-американская правовая традиция имеет ряд существенных особенностей в подходах к правовому регулированию в целом и к регулированию гражданских отношений в частности. В "Своде английского гражданского права" в п. 857 содержится определение категории nuisance - "зловредность", в качестве которой рассматривается действие или бездействие, в силу которого для лица незаконно создается надоедание, помеха или беспокойство при пользовании недвижимостью путем причинения последней физического ущерба либо иного вмешательства в пользование недвижимостью, угодьями, выгодами или иными подобными правами либо путем воздействия на здоровье лица, его комфорт и удобства. Если такое надоедание, помеха или беспокойство создают нарушения владения (Trespass), то это не препятствует иску о зловредности *(351).
Приведенная дефиниция как нельзя лучше очерчивает круг вероятных соседских конфликтов, возникающих при злоупотреблении одним из соседей своим правом на объекты недвижимости. В то же время налицо две проблемы: первая, теоретического толка, заключается в расширительном и оценочном подходе к проявлениям злоупотребления правом собственности на недвижимое имущество, а вторая имеет еще и прикладное значение и заключается в замещении известного нам негаторного требования иском о прекращении зловредности.
Английское право в свойственной ему манере не предпринимает попыток определить критерии того, что следует квалифицировать как зловредность, а перечисляет разнообразные варианты негативных эффектов от правоосуществления, которые могут стать основанием для иска о зловредности. Более того, отсутствует прямое запрещение подобной деятельности. Иск опирается скорее на самое общее правило о защите собственника от каких-либо посягательств со стороны третьих лиц. Поскольку, на наш взгляд, отнюдь не всякое препятствие, чинимое собственнику вещи, следует воспринимать как злоупотребление правом, то в приведенном определении смешиваются два понятия. Во-первых, причинение неудобств, в силу неисполнения пассивной обязанности "не препятствовать", лежащей на третьих лицах в модели абсолютного правоотношения собственности, и, во-вторых, претерпевание неудобств в результате злонамеренного использования третьим лицом принадлежащего ему права.
Английский подход к разрешению проблемы "зловредности" при осуществлении права собственности на имущество оригинален не только в квалификации этого явления, но и в вопросе о последствиях подобного деяния. Лицо, потерпевшее от "зловредности", может подать иск о прекращении поведения, составляющего зловредность, и взыскать с нарушителя убытки. Если провести параллель с российским гражданским законодательством, то становиться видно, что собственно иск "о зловредности" в отечественной традиции тождественен негаторному требованию. Отказ в защите права как санкция за злоупотребление правом английской практике не известен, но терпящему "зловредность" собственнику дан иск из общего принципа о возмещении вреда. Возможность возместить убытки, причиненные злоупотреблением правом, в российской действительности может рассматриваться только как конкретизация общей санкции за злоупотребление правом.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 253; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!