Глава 2. История учения о злоупотреблении правом 8 страница
"Запрещено не всякое осуществление права, причиняющее вред другому. Без нанесения вреда другим лицам при осуществлении некоторых прав даже нельзя обойтись, если вообще их осуществлять. Недостаточно также, чтобы осуществление права имело целью причинить вред. Требуется большее: из обстоятельств дела должно вытекать, что осуществление права для лица, совершившего данное действие, не может иметь никакой другой цели, чем причинение вреда" *(290).
С течением времени, к середине XX в., немецкие юристы сделали попытку расширить содержание этой категории за счет смещения акцента правоприменителя с установления единичности и исключительности намерений лица на доказательства умысла и оценку иного побудительного мотива к совершению указанного деяния. В каждом случае ненадлежащего осуществления субъективного гражданского права судье надлежало выяснять существо других целей такого осуществления, помимо причинения вреда конкретному лицу. Причем изначально сопутствующие цели анализировались только с точки зрения их соответствия закону и представлениям о нравственности *(291).
Позднее понятием шиканы стали охватываться ситуации правоосуществления, где наличествовали иные легальные эгоистические цели. Для их квалификации в таком качестве судья должен был мотивированно и обоснованно указать в решении, какая из целей осуществления была главной для субъекта - причинить ущерб или получить какую-либо выгоду. Если это была во всех проявлениях бессмысленная для субъекта вредоносность, либо цель причинить вред, досадить сопровождалась малозначительной выгодой, то данное поведение лишалось защиты, признаваясь шиканой. Принцип "чистой шиканы" заменялся идей: "Если законные интересы являются определяющими, то шикана отсутствует" *(292).
|
|
|
Необходимость более широкого подхода была вызвана тем, что большинство случаев злоупотребления правом целеустремлялись не столько к причинению вреда, сколько к удовлетворению корыстных или других интересов. Все они не могли квалифицироваться как шикана и оставались вне правового поля. Нередко и типичные проявления шиканы в узком понимании из-за сложностей с доказательством "исключительности" цели не получали надлежащего юридического воздействия.
Сторонники широкой трактовки содержания шиканы стремятся оправдать сложившиеся в судебной практике подходы к квалификации злоупотребления *(293). При этом неверно толкуется в науке и судьями содержание п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8: "...отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическом лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности, действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам" *(294). Нужно обратить внимание на то, что данное Постановление имеет в виду любое злоупотребление, а шикана приводится в целях уточнения и по аналогии с текстом ст. 10 ГК РФ.
|
|
|
Алгоритм выделения признаков генерального состава злоупотребления следующий. Так как шиканой признаются действия, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, то наличие иной цели в поведении лица, а также действия не намеренные (неосторожные) представляют собою "иные формы" злоупотребления правом.
В последнее время в научной литературе встречаются суждения иного рода. "Так, статья 10 ГК РФ предусматривает запрещение таких форм злоупотребления правом как шикана и злоупотребление правом в иных формах. Особенностью последней формы является то, что она совершается без намерения причинить вред другому лицу, но объективно причиняет вред. В этом случае, если ограничивать понятие шиканы только действиями, осуществляемыми с исключительной целью ущемления чужих интересов, то правопользование, преследующее как эту цель, так и иные, в том числе и законные цели, остается за пределами запрета" *(295).
|
|
|
Представляется, что это заключение не может выводиться из толкования ст. 10 ГК РФ. Совсем не очевидно, что понимание законодателем шиканы как действия, подчиненного единственному стремлению навредить, означает необходимость квалифицировать иные формы злоупотребления правом как неосторожное (неумышленное) причинение вреда. Напротив, нужно констатировать, что буквальное установление содержания п. 1 ст. 10 ГК РФ позволяет относить ко второй форме злоупотреблений как умышленные деяния с различными, не единичными намерениями, так и небрежное осуществление прав, задевающее права окружающих.
Можно привести и еще более радикальные толкования ст. 10 ГК РФ применительно к формам злоупотребления правами: "...как следует толковать словосочетание "исключительное намерение". Представляется, что и здесь толкование должно быть расширительным. Ведь при буквальном толковании следует констатировать, что шикана предполагает отсутствие у лица вообще какой-либо иной цели. Но такие ситуации встречаются крайне редко. Представляется, что состав шиканы имеет место и тогда, когда помимо причинения вреда другому лицу есть и иная цель, но она противоречит праву или явно безнравственна. Кроме того, шикана, на наш взгляд, присутствует и в том случае, если помимо цели создания неблагоприятных последствий для другого лица в действиях управомоченного лица имеется некий позитивный законный интерес, но этот интерес мог быть реализован другим - более простым - путем, не влекущим для других неблагоприятных последствий. В этом случае шикана будет заключаться именно в избрании заведомо неразумного и неадекватного способа удовлетворения законного интереса исключительно для того, чтобы породить неблагоприятные последствия для других лиц.
|
|
|
Наконец, шикана будет присутствовать и в тех случаях, когда помимо цели создания неблагоприятных последствий для других лицо преследует и собственный законный интерес, но этот интерес крайне незначителен, достигаемая выгода практически неощутима и явно несоразмерна тем неблагоприятным последствиям, которые при этом возникают у других лиц" *(296).
Есть все основания полагать, что категория шиканы в ее современном нормативном оформлении декларативна и невелика, но это не повод называть любое злоупотребление правом шиканой. Расширительное толкование по общему правилу недопустимо, им полностью может быть изменен первоначальный смысл нормативного правила, а подобные изменения должны проходить необходимые законодательные процедуры.
Область применения шиканы ограничивается, с одной стороны, не предпринимательской сферой гражданского оборота. Предприниматель в связи с участием в деловом обороте по определению преследует цель систематического получения прибыли (ст. 2 ГК РФ). Все иные его намерения лишь дополняют главную цель, сопутствуют ей. По крайней мере, даже самые радикальные проявления злоупотреблений предпринимательскими правами, основанные на личных неприязненных отношениях с партнерами или конкурентами, не могут совершаться с единственной целью навредить. По этой причине невозможно рассматривать в виде частных случаев шиканы использование прав в целях злоупотребления доминирующим положением либо недобросовестную конкуренцию.
В этой связи злоупотребление правом в иных формах возможно:
I) при осуществлении гражданских прав в корпоративной деятельности, следовательно, конкретными видами должны признаваться:
1) осуществление права на принудительную ликвидацию должника в порядке несостоятельности (банкротства);
2) действия предпринимателей, оказывающие негативное воздействие на конкурентную среду, такие как недобросовестная конкуренция и злоупотребление доминирующим положением на данном товарном рынке; к этой подгруппе следует относить и недобросовестную рекламу *(297);
3) ненадлежащее использование наименования юридического лица, товарного знака и других объектов промышленной собственности;
4) поведение, связанное с ненадлежащим использованием прав из гражданско-правовых договоров, к примеру, права на отказ от предоставления или получения кредита *(298), права на обращение векселя ко взысканию *(299) и т.п.;
II) в отношениях, не связанных с предпринимательской деятельностью участников гражданского оборота:
1) при осуществлении права собственности:
а) собственниками-соседями (недвижимое имущество которых имеет общую границу, т.е. прилегает друг к другу, или расположено в непосредственной близости друг от друга);
б) собственниками животных, при условии жестокого обращения с последними;
в) собственниками жилых помещений *(300), при условии бесхозяйного отношения к данному имуществу;
г) собственниками культурных, исторических и т.п. ценностей, бесхозяйное отношение к которым угрожает их утратой или повреждением;
д) сособственникам имущества, которые злоупотребляют правами, вытекающими из режима общей собственности на имущество *(301);
2) при ненадлежащем использовании иных прав (нанимателей) на жилое помещение;
3) при несоблюдении пределов осуществления родительских прав и прав лиц, заменяющих родителей *(302);
4) деяния, сопряженные с реализацией авторских и смежных прав.
Особенности отдельных видов злоупотребления правом в "иных формах" будут освещены в соответствующем параграфе. Важно подчеркнуть, что специальные правила о них, содержащиеся в отдельных законах или нормах ГК РФ, должны соответствовать общим признакам злоупотребления гражданским правом.
Исходя из идеи отнесения семейного права в качестве подотрасли гражданского права, следует привести правила Семейного кодекса РФ о злоупотреблении родительскими правами в соответствие с общей нормой ст. 10 ГК РФ. В этом случае речь идет не об умалении приоритета действия специальных норм перед общими, а о приведении в единую систему норм, составляющих один правовой институт.
В этой связи ст. 69 Семейного кодекса РФ нужно совершенствовать. В ее тексте общее понятие "злоупотребление родительскими правами" как родовое явление перечисляется наряду с его отдельными проявлениями. К примеру, жестокое обращение с детьми есть осуществление родительских прав ненадлежащими средствами и способами, т.е. вид злоупотребления правом, но в ст. 69 Семейного кодекса РФ они указаны как равнозначные основания для лишения родительских прав.
Применительно к семейному праву злоупотребление правами и санкция за его совершение (лишение родительских прав) отличается многочисленными особенностями, что требует дополнительного исследования данной проблематики.
Наравне с формами злоупотребления правом в работах последнего времени встречаются суждения об особенностях злоупотребления правом применительно к комплексным областям отношений. А.П. Белов усматривает необходимость рассмотрения понятия злоупотребления правом применительно к внешнеэкономической деятельности *(303). Думается, что в этом случае речь нужно вести об отдельных ситуациях, к примеру, договорных конфликтах и т.п.
§ 4. Юридические последствия злоупотребления гражданским правом
Для выяснения возможных юридических последствий ненадлежащего осуществления гражданских прав и их характера будем исходить из изложенного выше понимания злоупотребления правом как гражданского правонарушения, у которого есть определенные особенности.
В противоположность этому подходу в литературе последних лет встречается точка зрения на злоупотребление правом как особый вид правового поведения, за которое наступают столь же особенные последствия *(304). Ранее уже отмечалась неубедительность вывода о существовании поведения, которое и не правомерно, и не противоправно, поэтому коснемся только особенностей юридических последствий, предложенных автором подобного утверждения.
Своеобразие юридических последствий злоупотребления правом проявляется, по мысли А.С. Шабурова, в том, что они не должны быть мерами ответственности (так как злоупотребление не называется правонарушением), ни тем более мерами поощрения и стимулирования, поскольку данное поведение не признается общественно полезным *(305). В этой связи к числу последствий отнесены следующие меры: признание сделок недействительными, прекращение использования права без его лишения и государственный отказ в защите права *(306). Из всего перечисленного только последнее нашло прямое отражение в норме о злоупотреблении гражданским правом.
Вопрос о возможности рассматривать злоупотребление правом в роли основания для признания сделок недействительными является в настоящее время очень актуальным. При этом чаще всего и судьи, и ученые анализируют норму ст. 168 ГК РФ, оценивая обоснованность ссылок на ст. 10 ГК РФ в качестве закона, которому не соответствует сделка. На практике высказываются следующие аргументы: "Квалификация действия лица как действия, осуществляемого с намерением причинить вред другому лицу, то есть злоупотребление правом, является исключительной прерогативой суда. При этом суд констатирует факт, что данные действия совершаются лицом, допускающим злоупотребление правом, в рамках закона, они не могут признаваться ничтожными с момента их совершения. Таким образом, при установлении факта злоупотребления правом квалификация сделки как ничтожной на основании ст. 168 ГК РФ, предусматривающей ее несоответствие требованиям закона или иных правовых актов, неверна" *(307).
Можно заключить, что суды не считают возможным признавать злоупотребление правом основанием для применения ст. 168 ГК РФ, исходя не из сущности явления, а из невозможности считать такие сделки ничтожными, не влекущими правовых последствий с момента совершения. Для научного познания этот довод нельзя признать убедительным. Если гипотетически предположить, что сделки на основании ст. 168 относились бы к категории оспоримых, а не ничтожных, то снова возникала бы необходимость определять пригодность злоупотребления правом быть основанием для недействительности.
Наиболее убедительные суждения по этому аспекту высказал К.И. Скловский. Действительная уязвимость применения ст. 10 ГК РФ в роли закона, которому не соответствует сделка, заключается в следующем: "Смысл статьи 168 ГК РФ состоит в том, что нарушается известный позитивный закон и, как следствие этого нарушения, сделка не имеет силы, иными словами, действие статьи 168 ГК РФ имеет объективный, а не субъективный характер, тогда как злоупотребление правом чаще всего - продукт злой воли, направленной против конкретного лица" *(308).
Косвенных аргументов может быть больше. К ним относятся и несущественность для квалификации недействительности сделок, не соответствующих закону, умысла стороны, а также необходимость доказывания совершения злоупотребления правом исключительно в судебном порядке. Последнее замечание перекликается с приведенным ранее постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа, т.е. подчеркивает то обстоятельство, что злоупотребившим лицо становится только после соответствующего решения суда, а не независимо от такого решения (ст. 166 ГК РФ, применительно к ничтожным сделкам).
И все же важнейшей причиной бессмысленности и необоснованности применения ст. 168 ГК РФ через ст. 10 ГК РФ служит несоотносимость санкций. Если установлен в действиях лица состав злоупотребления правом, то его необходимо привлечь к ответственности за это правонарушение. В этой связи есть смысл лишить его судебной защиты и, несмотря на формальное соответствие его поведения содержанию его субъективного права, обязать возместить потерпевшему убытки. Порочить сделку в такой ситуации может означать, что суд будет действовать в интересах правонарушителя, так как последствием будет двусторонняя реституция. В литературе отмечается, что иски о признании сделок недействительными нередко выступают в качестве средства защиты недобросовестной стороны от требований контрагента по сделке *(309).
Практически не оспаривается в научной литературе тот факт, что непосредственной санкцией за это правонарушение является судебный отказ в защите принадлежащего лицу права *(310). Такой вывод основывается на традиционной модели правовой нормы, где есть гипотеза, диспозиция и санкция. Последняя означает такую часть нормы, в которой указываются меры воздействия на субъекта при неисполнении им правового предписания. Норма, выраженная в п. 2 ст. 10 ГК РФ, содержит правило о том, что при несоблюдении требований, предусмотренных пунктом первым настоящей статьи, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права. Поскольку в пункте первом речь идет о недопустимости ненадлежащего осуществления гражданских прав, т.е. злоупотребления правами, следовательно, вполне обоснованно считать отказ в защите права санкцией за злоупотребление. С этих позиций отказ в защите действительно представляет собой санкцию.
Если определять санкцию не в смысле необходимой части правовой нормы, а как меру государственнопринудительного воздействия на правонарушителя *(311), то это будет сродни ее отождествлению с категорией гражданско-правовой ответственности. При этом следует подчеркнуть, что применительно к исследуемому вопросу важно установить, выступает ли санкция одновременно в качестве меры гражданско-правовой ответственности.
В правоведении ведется многолетняя дискуссия главным образом советских и российских цивилистов о понимании имущественной ответственности и ее соотношения с санкцией правовых норм. Поскольку целью настоящих рассуждений является очерчивание круга юридических последствий ненадлежащего осуществления гражданских прав, в том числе мер ответственности, следует определиться с ее существом и значением.
С середины ХХ в. и до настоящего момента существуют две противоположные концепции ответственности в гражданском праве, разграничение подходов которых во многом заключено в соотношении категорий "ответственности" и "санкции".
Сторонники первой исходят из понимания ответственности как формы государственного принуждения, что позволяет им не только эффективно отграничить ее от иных социальных мер воздействия, но и практически отождествить с правовой санкцией. По мнению В.П. Грибанова, к примеру, гражданско-правовая ответственность есть одна из форм государственного принуждения, означающая применение санкций имущественного характера, направленных на восстановление нарушенных прав и стимулирование нормальных экономических отношений юридически равноправных участников гражданского оборота *(312).
Некоторые авторы, рассматривая гражданско-правовую ответственность в качестве санкции для правонарушителя (возложение дополнительных обязанностей или лишение прав), полагают неправильным считать ее формой государственного принуждения. Свою позицию они аргументируют возможностью добровольного претерпевания отрицательных последствий нарушителем без принудительного воздействия со стороны государства *(313).
Другой подход к выяснению указанного соотношения состоит в рассматривании санкции как более широкого понятия по сравнению с имущественной ответственностью, что, на наш взгляд, верно. Санкции правовых норм предназначены для склонения поведения участников правовых отношений в необходимое праву русло. Их целью является гарантированное соблюдение и исполнение нормативных предписаний. Достижение этого результата возможно самыми различными средствами, среди которых меры ответственности занимают, безусловно, центральное место, но не являются единственными. Поэтому отождествлять санкции с ответственностью можно при определенном предварительном анализе содержащихся в санкции установлений.
Прежде чем дать оценку отказу в защите права с точки зрения возможности относить его к мерам ответственности, подчеркнем его нетипичность в роли санкции. Общая норма ГК РФ о злоупотреблении правом содержит многочисленные скрытые неточности, объективно не укладывающиеся в теоретическое и прикладное понимание санкции, особенно в случае ее тождества с мерами ответственности.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 247; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!