НОВЫЙ ГОД В ЭКВАТОРИАЛЬНОЙ ГВИНЕЕ 31 страница
– На укольчик, – отвечаю, неестественно растягивая губы в улыбке.
– Проходите, пожалуйста, – приглашает меня медсестра в кабинет, указывает рукой на койку, – вот сюда, за ширмочку. Готовьтесь и ложитесь.
Её слово «готовьтесь» я конкретно понял так, что однозначно надо снимать с себя штаны. А уколы, надо сказать, в последний раз мне делали ещё на заре моей счастливой юности. В зад. И чётко помню, что в стоячем положении. А тут мне ложиться предлагают.
Решил я уточнить, не оговорилась ли сестричка, впоследствии оказавшаяся Ниной:
– Скажите, пожалуйста, а стоя разве эти уколы сейчас уже не делают? Раньше, я помню, делали. Или это, так сказать, новое веяние такое в медицине?
143
– Мария Ивановна, – обратился я к врачихе, – а что это у вас такая смешливая сестричка? Может, мне на ней жениться, чтобы ей жизнь мёдом не казалась?
– А жену свою куда денете? – поинтересовалась, улыбаясь, врачиха.
– А я её почти извёл. Надо теперь за молодую приниматься. Как вы, девушка, смотрите на такую перспективу?
– Лучше повременим месячишко, хорошо? – отшутилась она.
Согласился подождать и в хорошем настроении пошёл по другим врачам. Обошёл ещё трёх врачей, которые от широты души своей понавыписывали мне кучу импортных лекарств на кругленькую сумму. Я было ринулся в аптеку, но сначала решил посоветоваться с мамой.
А мама мне говорит:
– Ты, сынок, не спеши тратить деньги. Таким количеством лекарств и навредить себе недолго. Попробуй-ка пройти этих врачей заново. Пускай они ещё раз посмотрят, кто из них что тебе прописал.
|
|
|
Я так и сделал. Врачи как увидели рекомендации коллег и свои, так половину таблеток сразу отменили. Поняли, что переборщили. Но общеукрепляющие витаминные уколы всё же назначили – 60 штук. И не более. По два в день.
Ну, думаю, раз надо – значит надо. А дело было в конце зимы. Пришёл я на первый приём. Надел бахилы, как полагается. На обе ноги. Сижу в очереди. Недолго, прямо скажу, сижу. Не успел я как следует посидеть после дальней дороги, смотрю, открывается дверь. Из-за неё выглядывает миловидная медсестра и ласково меня к себе зовёт:
– Вы на укольчик?
– На укольчик, – отвечаю, неестественно растягивая губы в улыбке.
– Проходите, пожалуйста, – приглашает меня медсестра в кабинет, указывает рукой на койку, – вот сюда, за ширмочку. Готовьтесь и ложитесь.
Её слово «готовьтесь» я конкретно понял так, что однозначно надо снимать с себя штаны. А уколы, надо сказать, в последний раз мне делали ещё на заре моей счастливой юности. В зад. И чётко помню, что в стоячем положении. А тут мне ложиться предлагают.
Решил я уточнить, не оговорилась ли сестричка, впоследствии оказавшаяся Ниной:
|
|
|
– Скажите, пожалуйста, а стоя разве эти уколы сейчас уже не делают? Раньше, я помню, делали. Или это, так сказать, новое веяние такое в медицине?
143
– Почему же, делают, – ломая ампулу, говорит, не оборачиваясь ко мне, Нина. – Вы, наверное, давно не лечились уколами?
– Давно, – признался я, кося глазом на сестру.
– Ну и напрасно, – хихикнула было девушка и сразу посерьёзнела. – Вообще-то у нас так принято: если в руку, кровь, например, брать на анализ, – то сидя. Если в спину или предплечье – то стоя. А уж если в ягодицу, то непременно лёжа. Если не в походных условиях. Хотя…
«Смешливая сестричка попалась», – подумал я. Захотелось ещё что-нибудь ей сказать, таким образом, неосознанно оттягивая начало процедуры, но передумал, чтобы не задерживать страждущих в коридоре в ожидании уколов почтенных, полупочтенных и так себе пациентов. Ведь не я один такой за уколами явился.
– Пожалуйста, – обречённо говорю я сестре. – Лёжа так лёжа.
А сам про себя думаю: «Пока она в шприц жидкость набирает и ватку дезинфицирует, что и до какой степени я с себя снимать должен. Брюки и кальсоны, а потом уж трусы? Или всё вместе? Спустить всё с себя сразу, а потом лечь. Или же сначала лечь на кушетку и только потом приспускать?» И лихорадочно соображаю, как бы впопыхах случайно не оголить там у себя чего лишнего. И спросить-то некого, вот в чём вся штука. Вокруг никого. Сестру неудобно спрашивать. И впросак попасть запросто можно. И даже опростоволоситься. Если на это дело со стороны посмотреть, вроде бы всё очень просто. Ничего в этом сложного нет. Чего в этом такого мудрёного, портки снимать? Но это – бывалому пациенту. Тому, что со стажем. А новичку каково? И никакой инструкции, что и как, в каком порядке с себя снимать при делании уколов, при входе в кабинет, не вывешена. В общем, в положении «стоя» приспустил я всё, что на мне было, не самым лучшим образом, так что мне даже стыдно стало. И быстренько, пока сестра не обернулась, улёгся в глубоком смущении на кушетку, ощущая голым пузом прохладу клеёнки под простынкой, в волнении ожидая укола и заискивающе оглядываясь на сестру.
|
|
|
Сестра заметила мою растерянность.
– Расслабьтесь, расслабьтесь, – воркующим голосочком убаюкивает она меня, протирая ваткой на моей дергающейся ягодице место неизбежного укола. – Что вы так напряжены? Вам в какую колоть?
– А в какую не жалко. Я-то расслабился, а вот она не хочет, не слушается меня, – залепетал я, намекаю на свою попу. – Не привыкла, видимо, ещё. Не освоилась. Это её рецепторы так реагируют, а не я.
|
|
|
– Вот и всё, – сказала сестра.
144
– Почему же, делают, – ломая ампулу, говорит, не оборачиваясь ко мне, Нина. – Вы, наверное, давно не лечились уколами?
– Давно, – признался я, кося глазом на сестру.
– Ну и напрасно, – хихикнула было девушка и сразу посерьёзнела. – Вообще-то у нас так принято: если в руку, кровь, например, брать на анализ, – то сидя. Если в спину или предплечье – то стоя. А уж если в ягодицу, то непременно лёжа. Если не в походных условиях. Хотя…
«Смешливая сестричка попалась», – подумал я. Захотелось ещё что-нибудь ей сказать, таким образом, неосознанно оттягивая начало процедуры, но передумал, чтобы не задерживать страждущих в коридоре в ожидании уколов почтенных, полупочтенных и так себе пациентов. Ведь не я один такой за уколами явился.
– Пожалуйста, – обречённо говорю я сестре. – Лёжа так лёжа.
А сам про себя думаю: «Пока она в шприц жидкость набирает и ватку дезинфицирует, что и до какой степени я с себя снимать должен. Брюки и кальсоны, а потом уж трусы? Или всё вместе? Спустить всё с себя сразу, а потом лечь. Или же сначала лечь на кушетку и только потом приспускать?» И лихорадочно соображаю, как бы впопыхах случайно не оголить там у себя чего лишнего. И спросить-то некого, вот в чём вся штука. Вокруг никого. Сестру неудобно спрашивать. И впросак попасть запросто можно. И даже опростоволоситься. Если на это дело со стороны посмотреть, вроде бы всё очень просто. Ничего в этом сложного нет. Чего в этом такого мудрёного, портки снимать? Но это – бывалому пациенту. Тому, что со стажем. А новичку каково? И никакой инструкции, что и как, в каком порядке с себя снимать при делании уколов, при входе в кабинет, не вывешена. В общем, в положении «стоя» приспустил я всё, что на мне было, не самым лучшим образом, так что мне даже стыдно стало. И быстренько, пока сестра не обернулась, улёгся в глубоком смущении на кушетку, ощущая голым пузом прохладу клеёнки под простынкой, в волнении ожидая укола и заискивающе оглядываясь на сестру.
Сестра заметила мою растерянность.
– Расслабьтесь, расслабьтесь, – воркующим голосочком убаюкивает она меня, протирая ваткой на моей дергающейся ягодице место неизбежного укола. – Что вы так напряжены? Вам в какую колоть?
– А в какую не жалко. Я-то расслабился, а вот она не хочет, не слушается меня, – залепетал я, намекаю на свою попу. – Не привыкла, видимо, ещё. Не освоилась. Это её рецепторы так реагируют, а не я.
– Вот и всё, – сказала сестра.
144
– Что всё? – не понял я.
– Всё. Уколы сделаны. Одевайтесь. Пластыри не забудьте снять, когда будете душ принимать.
До меня дошло, что я уже получил свои два укола, но когда это случилось, даже и не заметил. Так, лёгкие шлепки – и всё. А где же сами уколы?
– Профессионал! Нет, профессионалка! – я был почти в восторге. – Это ж надо как влепила! И не заметил даже.
Хотя внизу и заныло от витамина В, я радостно натянул на себя все свои причиндалы и на прощание всем трём медсёстрам, находившимся в кабинете, неожиданно для себя самого выпалил:
– Спасибо! Это было великолепно! До скорого свидания! – гаркнул я, чем вызвал их более чем недоумённые взгляды.
Надо сказать, я легко освоил искусство быстро готовиться к уколам. А какие душевные беседы я вёл с медсёстрами! Приятно сейчас вспомнить. Например, сестра меня спрашивает: «Вам витаминчик сегодня куда колоть, в правую или в левую?» «В левую, – отвечаю я, считая уколы. – Впрочем, всё равно. Я уже сбился со счёта, куда витамин пошёл, а куда – алоэ». «Здесь не больно? А здесь? Вам бы сеточку йодную надо сделать, чтобы лучше витамины рассасывались», – тихо щебечет сестра. «Обязательно», – торжественно клянусь я. А на следующий день сестра мне говорит: «Сеточку, молодой человек, надо себе делать, а вы всю попу себе закрасили. Нарисуйте сеточку крупнее. Или вам некому?» Не знаю зачем, согласно киваю, а сам думаю: «Не пойду же я к соседке с просьбой написать мне на попке картину йодом, так сказать, “Йодный квадрат”». Но потом, дома, я всё же, изворачиваясь перед зеркалом, в угоду медсёстрам старательно наносил палочкой с ваткой себе на ягодицы ну очень крупную йодную сетку. Крупнее и красивее, наверное, не бывает.
– У вас кожа очень нежная, – говорит мне как-то Нина, – поэтому у вас вот здесь, в этом месте, лёгкое раздражение. И надо бы вам капустный листик прикладывать. Это тоже быстрому рассасыванию способствует.
– А как его крепить? – вдруг развеселившись, интересуюсь я. – Нитками к трусам этот листик пришивать или кнопками к попе прикалывать?
– Просто трусики плотнее наденьте, – смеётся сестра, – чтобы облегали.
– Так и сделаю, – заверяю я её.
145
– Что всё? – не понял я.
– Всё. Уколы сделаны. Одевайтесь. Пластыри не забудьте снять, когда будете душ принимать.
До меня дошло, что я уже получил свои два укола, но когда это случилось, даже и не заметил. Так, лёгкие шлепки – и всё. А где же сами уколы?
– Профессионал! Нет, профессионалка! – я был почти в восторге. – Это ж надо как влепила! И не заметил даже.
Хотя внизу и заныло от витамина В, я радостно натянул на себя все свои причиндалы и на прощание всем трём медсёстрам, находившимся в кабинете, неожиданно для себя самого выпалил:
– Спасибо! Это было великолепно! До скорого свидания! – гаркнул я, чем вызвал их более чем недоумённые взгляды.
Надо сказать, я легко освоил искусство быстро готовиться к уколам. А какие душевные беседы я вёл с медсёстрами! Приятно сейчас вспомнить. Например, сестра меня спрашивает: «Вам витаминчик сегодня куда колоть, в правую или в левую?» «В левую, – отвечаю я, считая уколы. – Впрочем, всё равно. Я уже сбился со счёта, куда витамин пошёл, а куда – алоэ». «Здесь не больно? А здесь? Вам бы сеточку йодную надо сделать, чтобы лучше витамины рассасывались», – тихо щебечет сестра. «Обязательно», – торжественно клянусь я. А на следующий день сестра мне говорит: «Сеточку, молодой человек, надо себе делать, а вы всю попу себе закрасили. Нарисуйте сеточку крупнее. Или вам некому?» Не знаю зачем, согласно киваю, а сам думаю: «Не пойду же я к соседке с просьбой написать мне на попке картину йодом, так сказать, “Йодный квадрат”». Но потом, дома, я всё же, изворачиваясь перед зеркалом, в угоду медсёстрам старательно наносил палочкой с ваткой себе на ягодицы ну очень крупную йодную сетку. Крупнее и красивее, наверное, не бывает.
– У вас кожа очень нежная, – говорит мне как-то Нина, – поэтому у вас вот здесь, в этом месте, лёгкое раздражение. И надо бы вам капустный листик прикладывать. Это тоже быстрому рассасыванию способствует.
– А как его крепить? – вдруг развеселившись, интересуюсь я. – Нитками к трусам этот листик пришивать или кнопками к попе прикалывать?
– Просто трусики плотнее наденьте, – смеётся сестра, – чтобы облегали.
– Так и сделаю, – заверяю я её.
145
– Да, – вздыхая, жалеет меня в следующий раз другая сестра. – Много вам уколов досталось. Мне вот в своё время всего семь уколов сделали, и то я вся изнылась.
– А у меня адское терпение, – нахваливаю я себя. – Просто адское. С детства. Вы все колете мастерски. Классно! Правда! Но вот потом, когда начинается всасывание…
Через три недели процедур из разговоров медсестёр узнал, что ту, что постарше, зовут Светланой, что она замужем. Работала с мужем, врачом, несколько лет по контракту в госпитале в Чечне. Есть у неё и правительственные награды. Другая медсестра, Вера, лет 30, одно время летала с группой МЧС по горячим точкам России. А третья сестричка – Нина, оказывается, после училища работала в реанимационном отделении больницы. «Героини, да и только!» – думал я. В итоге все они оказались в этой частной клинике, где и коллектив хороший сложился, и платят нормально.
Как-то после уколов я ехал в трамвае домой и вдруг вспомнил. Был в моей жизни такой эпизод. Давно. На одной дружеской вечеринке я встретился со своим давним знакомым. Известным артистом. Он мне и говорит, когда мы вышли на кухню покурить: «А я, Юра, представляешь, женился недавно». «Правда? – удивился я. – Трудненько, однако, представить. Поздравляю! От всей души. Наконец-то. И на ком же?» «На медсестре», – ответил он, с хитрецой пристально глядя мне в глаза, ожидая моей реакции на сказанное. Я молчал. И по этой возникшей в разговоре паузе мой приятель, должно быть, понял, что я фактом такой его женитьбы более чем удивлён. А я и действительно не ожидал от него подобное услышать, поэтому и растерялся. Я подумал, что он мне сейчас так важно скажет, что женился, мол, на известной кинозвезде, певице или балерине Большого театра. На адвокате или директоре крупной фирмы. А он взял себе в жёны простую медсестру. Чем она сумела окрутить такого популярного? Чем его взяла? Артист ухмыльнулся: «Не одобряешь?» «Ну почему же», – промямлил я. «И зря! Глуп ты ещё, Юрочка. Поживёшь с моё – поймёшь».
Вот этот разговор и припомнился мне в трамвае. И осознал я, каким мудрым человеком оказался этот артист. Мы всё больше себе пару из своей среды, из общей сферы общения подыскиваем. И напрасно! Среди медсестёр жён себе искать надо! Потому что бессердечные люди, недобрые на этой тяжёлой работе не задерживаются. Быстро отсеиваются и меняют специальность. А уж если, можно так сказать, медсестра осталась медсестрой, верной своей профессии, работает с удовольствием, с чувством собственного достоинства! Неспроста великий испанский художник
146
– Да, – вздыхая, жалеет меня в следующий раз другая сестра. – Много вам уколов досталось. Мне вот в своё время всего семь уколов сделали, и то я вся изнылась.
– А у меня адское терпение, – нахваливаю я себя. – Просто адское. С детства. Вы все колете мастерски. Классно! Правда! Но вот потом, когда начинается всасывание…
Через три недели процедур из разговоров медсестёр узнал, что ту, что постарше, зовут Светланой, что она замужем. Работала с мужем, врачом, несколько лет по контракту в госпитале в Чечне. Есть у неё и правительственные награды. Другая медсестра, Вера, лет 30, одно время летала с группой МЧС по горячим точкам России. А третья сестричка – Нина, оказывается, после училища работала в реанимационном отделении больницы. «Героини, да и только!» – думал я. В итоге все они оказались в этой частной клинике, где и коллектив хороший сложился, и платят нормально.
Как-то после уколов я ехал в трамвае домой и вдруг вспомнил. Был в моей жизни такой эпизод. Давно. На одной дружеской вечеринке я встретился со своим давним знакомым. Известным артистом. Он мне и говорит, когда мы вышли на кухню покурить: «А я, Юра, представляешь, женился недавно». «Правда? – удивился я. – Трудненько, однако, представить. Поздравляю! От всей души. Наконец-то. И на ком же?» «На медсестре», – ответил он, с хитрецой пристально глядя мне в глаза, ожидая моей реакции на сказанное. Я молчал. И по этой возникшей в разговоре паузе мой приятель, должно быть, понял, что я фактом такой его женитьбы более чем удивлён. А я и действительно не ожидал от него подобное услышать, поэтому и растерялся. Я подумал, что он мне сейчас так важно скажет, что женился, мол, на известной кинозвезде, певице или балерине Большого театра. На адвокате или директоре крупной фирмы. А он взял себе в жёны простую медсестру. Чем она сумела окрутить такого популярного? Чем его взяла? Артист ухмыльнулся: «Не одобряешь?» «Ну почему же», – промямлил я. «И зря! Глуп ты ещё, Юрочка. Поживёшь с моё – поймёшь».
Вот этот разговор и припомнился мне в трамвае. И осознал я, каким мудрым человеком оказался этот артист. Мы всё больше себе пару из своей среды, из общей сферы общения подыскиваем. И напрасно! Среди медсестёр жён себе искать надо! Потому что бессердечные люди, недобрые на этой тяжёлой работе не задерживаются. Быстро отсеиваются и меняют специальность. А уж если, можно так сказать, медсестра осталась медсестрой, верной своей профессии, работает с удовольствием, с чувством собственного достоинства! Неспроста великий испанский художник
146
Мурильо написал немало полотен, изображающих подвиг милосердия, в том числе и известную картину «Св. Елизавета, омывающая раны прокажённых», где он представил Елизавету прекрасной женщиной, не чуждой физического отвращения при виде язв и гноя, воплотив в этом образе всех сестёр милосердия. В России, в царские времена, сестёр милосердия даже отмечали разными серебряными нагрудными знаками. На жену-медсестру во всём можно положиться. Они и внимательные, и отважные, и чуткие, и стойкие, и нежные. Сто раз, получается, прав был тот мой знакомый артист.
Придя на 25-ю процедуру и улучив момент, когда на уколы больше никого не оставалось, я решил заговорить с медсёстрами. Обращаясь в первую очередь к Нине, которая мне чем-то необъяснимым приглянулась, завёл с ними такой разговор:
– А мы с вами, девушки, в какой-то мере коллеги.
Медсёстры посмотрели на меня с удивлением.
– Я в молодости работал переводчиком. И с гражданскими врачами самого широкого профиля. А когда в армии – то и с военными врачами. С медициной знаком не понаслышке.
– Значит, вас можно военврачом называть, – улыбнулась Светлана.
– Запросто. Благородная у вас профессия – работать с больными людьми. Сколько надо иметь подчас терпения и выдержки.
– Да уж, – соглашается Вера, – не каждый из вас – подарок.
– Но я-то подарок, не правда ли? Столько уколов безропотно, без слёз и рыданий принять, – выпрашиваю я у сестёр комплимент, шутливо буравя указательным пальцем стенку.
– Вы, пожалуй, штучный экземпляр, – произнесла Светлана, не глядя на меня и листая журнал записи процедур.
– Вот, – обрадовался я, что сёстры поддержали беседу, и затараторил, – а вы обратили внимание, уважаемые, на мою фамилию, которую я называю каждый раз, когда являюсь к вам на приём?
– А что в ней особенного? Макаров. Таких много, – продолжая читать свои записи, сказала Светлана.
– Не скажите. Простая, да не очень. Это адмиральская фамилия, –понесло меня. – Был такой адмирал. Порт-Артур оборонял от японцев. Вернее сказать, хотел оборонять, но погиб на крейсере немного раньше. От мины.
– Так это ваш близкий родственник? – хихикнула в ладошку Нина. – То-то мы обратили внимание на вашу стройную фигуру и офицерскую выправку. Оказывается, вы из адмиралов будете.
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 117; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!