ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ФРИДРИХ ГЕГЕЛЬ

⇐ ПредыдущаяСтр 48 из 220Следующая ⇒

авторитета. Это было время содрогания, потрясения, непримиримости по отношению ко всему особенному, ибо фанатизм стремится к абстрактному, а не к расчлененному: если где-то выступают различия он считает это противным своей неопределенности и упраздняет их» (с. 71-72). Итак, всеобщность стремится к однообразию либо через добровольный выбор, либо через насилие.

Момент особенного — это признание разнообразного, конкретизация и ограничение предмета воли. «Особенное, что волит воля, есть ограничение, ибо воля, чтобы быть волей, должна вообще себя ограничивать» (с. 73). Истинное понимание свободы воли возможно только в единстве всеобщего и особенного. «Это единство есть единичность, не по своей непосредственности как единица, а по своему понятию, или, другими словами, эта единичность по существу не что иное, как само понятие» (с. 74).

Гегель выделяет непосредственную, или природную, волю, произвол и, наконец, подлинную свободу — истинную идею свободы.

Природная воля не свободна. Она лишь возможность, но не действительность, ибо осознания свободы еще не существует. Эта воля движима природными склонностями, вожделениями, влечениями. Она не способна принимать решения или делать выбор.

Произвол — это способность решать и выбирать. Но произвол — свобода формальная, но не содержательная. По мнению Гегеля, именно так — формально — понимал свободу Кант, и в этом его ошибка. Произвольный выбор не свободен, а зависим от внешних и внутренних влияний, поэтому он случаен.

Свободен не любой произвольный поступок, но поступок разумный. Свободная воля — это «мыслящий интеллект» (с. 84). В разумном поступке снимается противоречие между формой и содержанием, в нем нет случайности, он необходим по своей сути, это поступок истинно нравственный. «Обыкновенный человек полагает, что он свободен, — пишет Гегель, — если ему дозволено действовать по своему произволу, между тем именно в произволе заключается причина его несвободы. Если я хочу разумного, то я поступаю не как обособленный индивид, а согласно понятиям нравственности вообще; в нравственном поступке я утверждаю значимость не самого себя, а сути. Совершая же нечто превратное, человек больше всего проявляет свою обособленность. Разумное — это дорога, по которой ходит каждый, на которой никто не выделяется. Когда великие художники завершают свое творение, можно сказать: да, таким оно

289

Раздел IV

ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ XlXBF.lfA

должно быть; иными словами, обособленность художника совершенно исчезла, и в произведении не проявляется какая-либо манера... Но чем хуже художник, тем отчетливее мы видим его самого, его обособленность и произвол. Если в рассмотрении произвола остановиться на том, что человек может хотеть того или иного, то эта правда есть его свобода; однако если твердо помнить, что содержание дано, то человек определяется им и именно в этом аспекте уже не свободен» (с. 81). В данном фрагменте выражена суть понимания свободы Гегелем. Оно непосредственно вытекает из убежденности в логичности мира. Свобода заключается не в свободном выборе (это произвол), а в правильном выборе, который только один. Совершить его можно, лишь познав разумность мира и действуя в соответствии с ней. Нужно познать истину необходимости, а «истина необходимости есть, следовательно, свобода», — утверждает он.¹⁸ Путь к свободе лежит через познание сущности вещей, их разумного начала.

Само по себе разумное реализуется с необходимостью. Свобода — не борьба с необходимостью, а следование ей. Поэтому-то великий скульптор или художник незаметен. Ведь он познал необходимость, а она одна на всех. Получается, что свободные люди одинаковы, а общество свободных людей есть общество упорядоченное.

Всемирная история как осуществление свободы

«Всемирная история есть не что иное, как развитие понятия свободы», —утверждает Гегель.¹⁹ Судя по всему, он, еще только приступая к работе над подготовкой лекций по философии истории, уже знал о том выводе, который последует. Всемирная история есть саморазвитие мирового духа, поэтому ход ее разумен, а значит, предсказуем.

Внешне ход истории определяется страстями человеческими. «Ближайшее рассмотрение истории убеждает нас в том, что действия людей вытекают из их потребностей, их страстей, их интересов, их характеров и способностей и притом таким образом, что побудительными мотивами в этой драме являются лишь потребности, страсти и интересы и лишь они играют главную роль» (с. 73). Но философия

- Далее в

¹⁸ Гегель Г. Собр. соч. Т. 1. М,; Л„ 1930. С. 260.

¹⁹ Гегель Г. Лекции по философии истории. СПб., 1993. С. 455. • тексте параграфа ссылки даются на это издание.

290

Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 175; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 43 44 45 46 474849 50 51 52 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!