ПРИМЕР 2. «УЛИТКА И ПАНТЕРА» ( ФРАГМЕНТ )

Клиентка: У меня есть сложности в контакте с другими людьми. Я, конечно, и подходу к ним, и звоню, но через три минуты у меня возникает желание побыстрее уйти или закон­чить разговор.

Терапевт: Что ты чувствуешь?

К.: Страх. Мне кажется, на меня могут напасть или накри­чать. На меня реально нападали на улице. Но я и до этого боя­лась. Мне всегда хочется убежать и спрятаться.

Т.: С чем бы ты могла сравнить это свое состояние?

К.: Я как улитка, маленькая серая улитка, живущая в своем домике. Немного вылезу, посмотрю и обратно...

Т.: Я просто удивлена. С одной стороны, ты боишься, убе­гаешь, но я-то тебя неоднократно видела с другими людьми (в тренинговой группе). Ты общительна, социально успешна, тебя выбирают. И вместе с тем это не ты, ты — это маленькая серая улитка. Тогда, кто же успешно общается с другими?

К.: Черная пантера.

Т.: Опиши ее.

К.: Гладкая, с черной блестящей шерстью, сильная...

Т.: Побудешь пантерой?

К. (мнется): Попробую... Я пантера, я сильная, красивая, успешная... (Лениво, но с внутренней силой потягивается.)

Т.: Видишь, там (показывает на стул) улитка. Маленькая, серая...

К. (вглядывается): Да, и какая-то странная... То маленькая и серая, то большая с красивой розоватой блестящей рако­виной... Она все время меняет свои размеры... Странно... И еще она какая-то мокрая, заплаканная, что ли... Вся в слезах...

Т.: Скажешь ей что-нибудь?

К. (с вялым раздражением): Ну, что ты все время плачешь?.. Успокойся, что ли...

Т.: Тебе ее не жалко?

К.: Нет. (С отвращением подергивается.) Она какая-то мокрая, серая, вся в прыщах, ничего не знает...

Т.: Пересядь. Теперь ты улитка. Какая — маленькая или боль­шая?

К.: Я все время меняюсь. (Показывает на грудь рукой.)

Т.: Что там?

К.: Слезы подкатывают.., (Но она не плачет.)

Т.: Подкатывают, когда ты большая или маленькая?

К.: Когда большая...

Т.: И ты с ними успешно справляешься, улитка? Плачешь внутрь?

К.: Да, что же это я делаю...

Т.: Скажешь что-нибудь пантере? Она пыталась тебя уте­шить, но как-то странно...

К.: Я не слышала.

Т.: Не слышала?

К.: Да. У нее губы шевелились, но я ничего не слышала.

Т.: Что-то со слухом?

К.: Она и сейчас меня не слышит. Лежит лениво, хвостом отмахивается, она меня не услышит.

Т.: Попробуешь?

К. (начинает горько плакать): Ты меня не слышишь... не замечаешь...

Т. (подходит сзади): Скажи ей: «Мама, я есть! Я малень­кая, серая, с прыщами, но я есть!»

Предложение терапевта в данном случае было основано на том, что она ранее слышала от клиентки. Выделенные курсивом выражения явно относились к реальным людям, а поскольку терапевту был известен контекст отношений клиентки с мате­рью, этот выбор оказался абсолютно верным. Далее, работа от метафорических образов перешла к отношениям клиентки-под­ростка с ее матерью. Клиентка рассказала о своих подростко­вых трудностях в общении с ней. Мать постоянно требовала^от клиентки «быть большой» (отсюда постоянно изменяющиеся размеры улитки), кричала на нее в тех случаях, когда девочка не «соответствовала возрасту», ей явно не нравилась ее «серая» дочь. Поэтому клиентка выработала тактику молчания и маски (плакать внутрь). В дальнейшей работе много внимания уделя­лось телесным проявлениям (лицо-маска, а какое выражение на самом деле; способности опираться на себя в тот момент, когда «за спиной нет домика»), а также сходству теперешней нарцис-сической позиции клиентки по отношению к своей слабости с материнской позицией по отношению к дочери-подростку.

ВЗГЛЯДЫ КЛАССИКОВ ГЕШТАЛЬТ - ТЕРАПИИ

НА СНОВИДЕНИЕ .

СПОСОБЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ СО СНОВИДЕНИЯМИ

Известно, что целью сна как физиологического феномена явля­ется восстановление активной деятельности организма. При этом сновидение выполняет совсем другую функцию. Согласно совре­менным представлениям, оно необходимо как специфический ме­ханизм самонастройки психики. Его можно назвать процессом пе­рекодировки информации, получаемой индивидуумом из внутрен­него и из внешнего мира (Гингеры, 1999, Петрова, 2003). Состояние сновидения физиологически характеризуется интенсивной деятель­ностью лобных отделов коры правого полушария головного мозга, а также активацией лимбической и гипоталамической систем.

Само сновидение представляет собой серию визуальных обра­зов (чаще иллюстрированных аудиально) или своеобразный фильм, который можно рассматривать подобно тому, как мы рассматри­ваем произведения искусства. Сюжеты сновидений, как и сюже­ты произведений искусства, во многом определяют особенности культуры данной эпохи и самый ранний сенсорный опыт индиви­дуума (даже перинатальный). Однако замечено, что некоторые сюжеты и символы у людей из разных эпох сходны и, возможно, обусловлены коллективным бессознательным. Универсальные кон­структы человеческой психики — архетипы (по К. Юнгу) вызыва­ют самые удивительные сны — сновидения-посланники, сновиде­ния-сообщения.

Исторически рассмотрение сновидений в психологии и пси­хотерапии вначале шло по пути интерпретации отдельных об­разов и смыслов всего сновидения. Работа 3. Фрейда «Толко­вание сновидений» положила начало мнению (надолго ставше­му общепринятым) о том, что вытесненные импульсы и жела­ния зашифрованы в снах в виде визуальных образов-символов. Расшифровка этих образов-символов помогает понять (по Фрейду), что происходит с человеком и каковы его вытеснен­ные желания. Эта гипотеза легла в основу огромного культур­ного пласта двадцатого столетия (изобразительное искусство, литература, скульптура, кино), буквально пронизанного пси­хоаналитическими символами и образами. Энциклопедически образованный Карл Юнг расшифровывал архетипические об­разы и сюжетные ходы сновидений по аналогии с мифами и сказками.

Акценты в работе со сновидением в гештальт-подходе ста­вятся по другому — это обращение к тем образам, которые воз­никли в данном сновидении в гешталып-эксперименте. Ф. Перлз (1996) вслед за Карлом Юнгом и Отто Ранком считал, что каж­дый персонаж сновидения — это часть нашей разделенной са­мости, кусочки нашего «Я». Сновидение трактуется как проек­ция, и каждая его часть, имеющая отношение к сновидцу или не имеющая, представляет самого сновидца. Это может быть про­екция чувства, личностной роли или какого-либо состояния. Система отношений между отдельными элементами сновидения отражает систему отношений в пространстве внутреннего мира клиента и в пространстве его отношений с окружением. При этом нет смысла анализировать такие кусочки, как символы (по­добно психоанализу), разрывая их на еще меньшие элементы.

Наоборот, гештальт-терапевт стимулирует интеграцию этих отчужденных частей, для того чтобы человек почувствовал себя целостным. Говоря «целостным», Ф. Перлз имеет в виду хоро­шо функционирующим, способным опираться на себя, способ­ным продолжать свой личностный рост. Техника работы со сно­видением нацелена на осознавание, переживание и ассимиля­цию проекции. Сновидение обычно воспринимается сновидцем как нечто пришедшее извне и не поддающееся контролю. Ког­да же части сна разыгрываются как аспекты собственного су­ществования (Даунинг, Марморштейн, 2003), ответственность тем самым возвращается личности и сновидение становится отправной точкой для нового опыта.

Способ, предложенный Ф. Перлзом (1996, 1998), называется «идентификация с образом сна». Клиент должен идентифици­роваться с каждой частью сновидения, идентификация — это противодействие отчуждению. Проекция — это отчуждение ча­стей «Я», восприятие чего-то как не принадлежащего самому индивидууму. За проекцией скрывается отвергаемая клиентом потребность, потребность, не имеющая открытого выхода в осознавание и поведение. Кроме того, сон — это экзистенци­альное послание, касающееся нашего существования. Сновиде­ние для Перлза связано с обнаружением своего истинного «Я» (Ф. Перлз, 1996). В особенности это касается часто повторяю­щихся и одинаковых сновидений. Работа со сновидением состо­ит из нескольких шагов.

1-й шаг. Рассказывая сон, человек излагает его как некую историю. Обычно он делает это в прошедшем времени. Тера­певт записывает или запоминает рассказанный сон дословно.

2-й шаг. Для оживления сна прошедшее время заменяется на настоящее, и тогда клиент погружается в особое состояние, пред­положительно идентичное тому, которое было при первичном «просматривании» сна. И поскольку это происходит наяву, кли­ент может осознавать свои мысли и чувства, а также исследовать свои реакции. Текст сновидения — уже свершившееся событие (законченная форма), и менять его не рекомендуется (Петрова, 2003). Однако можно искать ассоциации, погружаться в сомати­ческие ощущения и искать параллели с реальностью.

3-й шаг. Живое разыгрывание сновидения. Клиент берет на себя роль постановщика сна (интегрирующую роль), который должен быть восстановлен во всей его жизненной полноте. В этом сне имеются персонажи, одушевленные или неодушевленные, на которых клиент будет реагировать по-разному. Отожде­ствляясь с этими персонажами, становясь ими, клиент возвращает себе отторгнутые части. При этом он говорит и движется как пер­сонаж из сна (человек, предмет или стихия), углубляя свои чувства и переживания.

«Мы должны стать негодяем или демоном из своего сна и понять, что все это — проецируемые части нас самих», — пи­шет Ф. Перлз (1998). Когда человек обнаруживает родство со многими аспектами своего сна, он испытывает самые разные чувства и таким способом расширяет свой опыт, помещая себя в центр своего мира.

Мы уже говорили о том, что проекция есть способ прерыва­ния контакта с потребностью путем отказа от части себя, своих собственных мыслей, чувств или желаний. Они приписываются людям из внешнего мира. Возвращение себе какой-либо непри­ятной части (чувства злости или подозрительных мыслей) так­же может быть не очень приятным. Но в этих частях «Я» скры­вается ценная энергия, которая, не будучи присвоенной, направ­ляется на подавление себя. Главное правило на этом шаге рабо­ты со сновидением — не интерпретировать, а просто побыть персонажами сна. Переход от фигуры к фигуре осуществляет­ся либо поочередно (хронологически), либо клиент сам выбира­ет наиболее энергетически «заряженные» фигуры.

В работе со сновидением терапевт способствует фокусиров­ке клиента, погруженного в переживание собственных образов. Находясь вне пространства сна, терапевт привлекает его вни­мание к отдельным деталям происходящего, сохраняя при этом нейтралитет и любопытство (Петрова, 2003) по поводу каждой из фигур сновидения. Его задача — побудить клиента усилить телесный компонент переживания, найти точное движение и интонацию, выразить себя от имени персонажа. Для усиления фокусировки он может попросить нарисовать иллюстрацию к сну, использовать для драматизации реальные предметы в ком­нате, а если работа проходит в группе — построить композицию сна и разыграть его в пространстве.

Итак, задача терапевта — побудить клиента контактировать

1) с миром сновидения;

2) со своими чувствами;

3) с присутствующими людьми (и терапевтом);

4) с реальными людьми, которым адресованы какие-либо чувства.

При этом гештальт-терапевт гибко меняет акценты, выбирая то, что нужно для него и для клиента в данный момент времени. Здесь нет определенной последовательности, заданного заранее алгоритма. Спектр реакций терапевта зависит от его собствен­ного чувственного осознавания и чувственного осознавания кли­ента. В работе со сновидениями используются традиционные для гештальт-терапии приемы: побуждение к осознаванию, моно­драма, амплификация, работа с полярностями, исследование контакта и отступления.

Если клиент, работая со сном, говорит что-то себе, гештальт-терапевт побуждает его сказать это тому, кому это направлено на самом деле. Все слова «это», «оно» заменяются в обращени­ях на «я». Какие бы направления ни приняла работа со сновиде­нием, она всегда будет соответствовать отношениям человека с другими людьми и внешним миром.

Приведем фрагмент сессии Ф. Перлза со сновидением Норы («Гештальт-семинары», 1998, с. 105— 106), демонстрирующий ос­новные приемы такой работы. В начале Перлз долго работает над трудно дающейся клиентке идентификацией с ее проекци­ей, добиваясь полного отождествления.

Нора: Во сне я была недостроенным домом, и на лестнице не было перил. Я поднимаюсь по ступенькам и захожу очень высоко, но они идут в никуда. Я знаю, что на самом деле это было бы ужасно — подняться так высоко по этим ступенькам. Во сне это не очень здорово, но не так ужасно, и мне интерес­но, как я смогла это вынести.

Фриц: О'кей. Стань этим незаконченным домом и повтори сон снова.

Н.: Ну, я поднимаюсь по лестнице, а у лестницы по бокам нет перил.

Ф.; «Я — недостроенный дом, у меня нет...»

Н.: Я — недостроенный дом, и я поднимаюсь по лестнице и...

Ф.: Опиши, какой ты дом.

К: Ну, в нем есть...

Ф.: «Я...»

Н.: Я — дом?

Ф.: Да, ты — дом.

Я.: А в доме есть...

Ф.: «Во мне»...

Н.: Я — дом, и я не достроен. У меня есть только скелет, некоторые части, а полов почти нет. Но есть ступеньки, а пе­рил у меня нет, чтобы защитить меня. И я поднимаюсь...

Ф.: Нет, нет. Ты — дом. Ты не поднимаешься.

Н.: Я уже поднялась. И потом я оказалась где-то наверху, и это... и это никуда не вело, и...

Ф.: Скажи это Норе. Ты — дом, скажи это Норе.

Н.: Ты поднимаешься по мне, и ты попадаешь в никуда. И ты можешь упасть. Обычно ты падаешь.

Ф.: Ты видишь? Именно это я и пытался сделать — под­няться на тебя, и попал в никуда. Прошло много времени, прежде чем ты смогла отождествиться с домом. Теперь скажи то же самое кому-нибудь из присутствующих, оставаясь в роли дома. «Если вы попытаетесь подняться на меня...»

Н.: Если вы попытаетесь подняться на меня, то вы упадете.

Ф.: Можешь рассказать мне побольше, как в тебе живет­ся? (Нора молчит.) Ты — дом, в котором удобно жить?

Н.: Нет, я открытый и незащищенный и внутри гуляет ве­тер (голос переходит на шепот). И если ты поднимешься на меня, ты упадешь. А если ты осудишь меня... Я упаду.

ф.: С тобой что-то происходит? Что ты чувствуешь?

Н.: Я хочу бороться.

Ф.: Скажи это дому.

Н.: Я хочу сражаться с тобой. Мне наплевать на тебя. Это не так. Я не хочу (плачет)... Я не хочу плакать, и я не хочу, чтобы ты... я даже не хочу, чтобы ты видел, как я плачу (пла­чет)... Я боюсь тебя... Я не хочу, чтобы ты жалел меня.

Ф.: Скажи это еще раз.

Н.: Я не хочу, чтобы ты жалел меня. Я и без тебя достаточно сильная. Я не нуждаюсь в тебе, и... я хочу не нуждаться в тебе.

Ф.: О'кей. Теперь пусть ступеньки поговорят с несуществу­ющими перилами. «Здесь не за что держаться, перила, где вы?»

Н.: Перила, я могу жить без вас. По мне можно поднимать­ся. Было бы здорово, если бы вы были. Было бы здорово быть совершенной, чтобы наверху было что-то твердое, а по бокам хорошие отполированные перила.

Ф.: Какой у тебя пол?

Н.: Бетонный. Бетонный, еще не покрытый.

Ф.: Довольно крепкий, прочный фундамент?

К: Да.

Ф.: Ты можешь сказать группе, что у тебя прочный фундамент?

И.: Вы можете ходить, и это безопасно, и вы можете тут жить, если не будете обращать внимания на некоторые не­удобства. Я очень зависима.

Если сон прервался внезапно, но по содержанию не закончен и вызывает сильное иррациональное беспокойство, существует четвертый шаг. Это продолжение сна, фантазия, которая тоже может быть использована как сценарий. При этом сам приснив­шийся сон не переделывается, а доигрывается, давая возможность клиенту перевести свою тревогу в действие и завершить незавер­шенную ситуацию (Петрова, 2003). При доигрывании клиент мо­жет создать другое окончание, например, может выйти из опас­ной ситуации, «победив монстра». Главное, чтобы он соотносил свой сценарий с внутренней правдой (внутреннее «да»), логикой сюжета и своими желаниями. Фальшиво-благополучное заверше­ние сна может ничего не дать для терапевтической работы, *в то время как «гибель героя и его торжественные похороны» пере­живаются клиентом и имеют большую витальность. В некоторых направления психотерапии (психодрама, символдрама) для обес­печения большей безопасности в работе клиент получает от те­рапевта или дружественного персонажа символический охраня­ющий предмет (меч, кольцо или волшебную палочку), который он может использовать в случае опасности.

Сновидение, особенно относящееся к тому, что происходит, может стать хорошим материалом для работы в групповом кон­тексте. Дж. Зинкер, например, использует сновидение как те­атр, где участники группы, становясь персонажами сна, разыг­рывают различные его части. Главное действующее лицо может распределять роли, участники терапевтической группы могут также предлагать себя на разные роли. Участники могут поде­литься со сновидцем своими проекциями (фантазиями, ассоци­ациями) по поводу его сна, рассказать сновидение «от себя», сыграть пантомиму и построить пространство сна и т. п. Инте­ресен и вариант работы с анти-сновидением по Дан. Хломову (Петрова, 2003). При этом повышается эффективность личной работы участников группы (по сравнению с ролью наблюдате­лей работы терапевта со сновидением у Ф. Перлза).

Однако работа со сновидением как с проекцией клиента не яв­ляется единственным способом. Сновидение по И. Фрому может быть рассмотрено и как ретрофлексия чувств, желаний и мыслей, не проявленных в реальной жизни и направленных обратно, во внутренний мир. «Сны обычно отражают потребности пациента, а именно — что ему нужно от аналитика. [...] В снах запечатлеваются [...] бессознательные компоненты контрпереноса, которые явля­ются весьма важными» (Хилл, 2000). Своим сном сновидец бессоз­нательно говорит себе то, что должен сказать терапевту (или кому-либо еще). Эти переживания по какой-либо причине отвергнуты индивидуумом и, соответственно, могут быть восстановлены в те­рапии. Сновидение как ретрофлексия может быть рассмотрено в том случае, когда оно приснилось накануне или после сессии (или по содержанию оно связано с терапией и терапевтом).

В одном из вариантов работы, предлагаемом Ж.-М. Робином (Петрова, 2003), терапевту рекомендуют действовать следующим образом. Клиент рассказывает содержание своего сновидения, а терапевт побуждает его осознать связанные с этим чувства. Затем обсуждаются чувства клиента к терапевту и их возмож­ное сходство с чувствами по поводу сновидения. Проще всего адресовать чувства, если приснился сам терапевт, но возможна и подмена фигуры — когда функциональную роль терапевта в сновидении играет другой персонаж, в отношении которого кли­ент высказывает свои чувства.

Еще один вариант работы со сновидением как с ретрофлекси-рованным переживанием — идентификация с персонажами сно­видения и произнесение монолога, адресованного другому персо­нажу (Гингер&Гингер, 1999). Самое главное для клиента — осоз­нать, на кого похожа фигура из сна и каковы реальные отношения у клиента с ней. Для этого клиент поочередно становится каждым из персонажей, разговаривает с ними, а терапевт побуждает его говорить о чувствах и желаниях, адресованных им. После этого терапевт может попросить клиента найти реальных людей, кото­рым может быть адресован и этот монолог, и эти чувства, а также идентифицировать актуальную потребность, связанную с ними. Такая работа в технике «челнок» отражает переход от энергии внут­реннего пространства к реальной жизни во внешнем простран­стве. Однако здесь существует некоторая опасность разрушить сновидение. «Стоит искать в обыденной жизни эпизоды, по эмоци­ональным темам, по чувствам похожие на сновидения. И сделать эти переживания более осознанными. Но не стоит разрушать сна, ради того, чтобы найти в нем подобие чувства обыденной жизни. Иными словами, стоит использовать образы сновидения для обо­гащения реальности. Но не стоит использовать образы реальности для обогащения снов», — пишет Е. Петрова в своей замечательной статье о работе со сновидениями (2003).

Терапевту, работающему со сновидением, всегда будет полез­но понаблюдать, как образы из сновидения отражают разные ме­ханизмы прерывания контакта. Кроме того, сам характер образа может подсказать, как они могут быть реализованы в терапевти­ческой сессии. Например, животные двигаются (клиент тоже мо­жет при этом двигаться для усиления осознавания), имеют свое пространство (ареал), партнера, с которым возможны отношения, чувства и желания, характерный тип питания и т. п. Растения чаще не двигаются, но растут, могут заполнять пространство или дви­гаться по другому растению (лиана), у них есть определенное стро­ение, состояние (например, цветы закрыты или открыты), они раз­виваются, дают плоды. Люди, соответственно, разговаривают, живут, переживают, умирают, а природные стихии легко выра­жают трудно определяемые эмоциональные состояния (штиль, землетрясение или дождь). Природные ландшафты также могут отражать определенные состояния или условия жизни — болото или ледник с трещинами, морская пучина или безвоздушное про­странство, в которое попал сновидец, — все это может пригодиться в работе креативному терапевту.

Очень важен и коммуникативный смысл сновидения («О чем тебе говорит твой сон? Какой ответ он тебе подсказывает?» (фрагмент 1, см. ниже). Есть и другой способ работы — диалог и переживание отношений со сном (фрагмент 2, см. ниже). Иног­да это отношения с несуществующим сном — особенно у кли­ентов, которые не запоминают своих сновидений. Здесь персо­нажем становится сам сон. Клиента просят «побыть сном» и рассказать, зачем он приснился и для чего нужен: «Теперь я хочу, чтобы вы все поговорили со своими снами и чтобы сны отвеча­ли, как будто они живые существа. «Сны, вы меня пугаете», «Я не хочу о вас знать», скажите что-нибудь, и пусть сны ответят. [...] А теперь я хочу, чтобы каждый сыграл роль своих снов, на­пример: "Я прихожу к тебе очень редко, и только отрывками», так как вы видите свои сны. Я хочу, чтобы вы стали своим сном. Измените роль, станьте сном и поговорите с группой, как будто вы — сон и разговариваете с собой» (Перлз, 1998, с. 250).

ФРАГМЕНТ (1) РАБОТЫ ФРИЦА ПЕРЛЗА С БЭТ ( «ГЕШТАЛЬТ - СЕМИНАРЫ , 1998. - С 213)

Бэт (грубый, резкий, сильный голос): В моем сне стальная лента, похожая на часть колеса от грузовика, обмотана вокруг моей груди, и я не могу освободиться. Я чувствую себя пойманной в стальное кольцо и пытаюсь высвободиться...

Фриц: О'кей. Для этого мне нужен сильный мужчина, кто-нибудь, поднимитесь сюда. (Мужчина поднимается.) Бэт, стань этим стальным кольцом из своего сна. Сомкни руки вокруг его груди и попытайся удержать его. (Она делает это и креп­ко сжимает.) О'кей. (мужчине) Теперь попытайся вырваться из этого стального кольца. (Происходит короткая энергичная борьба, и он вырывается на свободу.)

Б. (вдруг понимает): Но я не из стали!

Ф.: Да! Получила сообщение?

Б.: Я на самом деле думала, что смогу удержать его!

Ф.: О'кей.

ФРАГМЕНТ (2) РАБОТЫ Ф . ПЕРЛЗА С КИРКОМ ( «ГЕШТАЛЬТ - СЕМИНАРЫ , 1998. - С . 177-178)

Кирк: Мне нечего рассказать тебе, у меня нет сна. Фриц: О'кей, поговори с этим несуществующим сном.

Техника работы с экзистенциальным осознаванием сновиде­ния принадлежит Ф. Перлзу. Он предлагал клиенту рассказать свой сон от первого лица, останавливаясь после каждой фразы и произнося «И это мое существование», осознавая, что озна­чает это заявление в контексте его единственной жизни. В этом смысле самыми важными для нас являются «повторяющиеся» сновидения, сновидения, которые «требуют» их интегрировать.

Особым вариантом работы со сновидениями является работа с так называемыми «страшными снами». «Страшные сны» — это сны с пугающими сюжетами («ужастики»), которые сопровож­даются чувством страха. Люди путаются обычно «покойников, которые приходят за ними», насилия (где сновидец выступает вкачестве насильника или жертвы, а иногда и свидетеля), неприят­ностей с близкими людьми, сюжетов из сонников, где описаны пугающие последствия (например, «выпадение зубов — к смерти кровных родственников»). Иногда сюжета как такового нет, а от сна остается ощущение ужаса и вегетативные симптомы в виде потливости, озноба или тошноты. Часто «страшные сны» воспри­нимаются сновидцами как предсказания будущего.

Тем не менее, несмотря на неприятный характер наших ассо­циаций, во многом обусловленный культурально (сонники, приме­ты и т. п.), страшные персонажи сновидений — это тоже проекции.

Иногда терапевты (в слиянии с напуганным клиентом или с клиен­том, пытающимся бессознательно напугать терапевта своим «страшным сном»), тоже пугаются, замораживая тем самым свою энергию. Здесь необходимо помнить, посмотрев на ситуацию со стороны, что «это только сон» (причем сон клиента!), а не реаль­ность. Соответственно, всякие «монстры» из сновидения будут тем более пригодны для работы (энергетически заряжены), чем боль­ший страх они вызывают у клиента.

Один из вариантов «страшных снов» — это сны с подавлен­ной агрессией, которая проецируется в страшный персонаж (клиент видит себя в виде насильника, маньяка, монстра и т. п.). Второй вариант — клиент видит себя в сновидении в виде жерт­вы какой-либо агрессивной, захватывающей и поглощающей фигуры. Сложности работы с такими персонажами могут быть обойдены с помощью игры. В игре никто из нас реально не ста­новится маньяком или монстром, а присваивает на щэемя его способ действий, активность, характер и чувства (не «Я — мань­як», а «Я играю в маньяка»). Если клиент — жертва и не рискует отыграть эту роль во сне, не стоит настаивать. Возможно, что бо­лее продуктивной будет для него роль агрессора. Тем не менее, необходимо выяснить, куда и кому направлена сдерживаемая аг­рессия клиента и какова его фрустрированная потребность.

Приведем фрагмент работы со страшным сновидением. Кли­ентка склонна ретрофлексировать агрессивные импульсы, час­то выглядит сдержанной, а иногда замороженной.

Клиентка: Я иду по улице и захожу в какое-то помещение, которое напоминает мне сумасшедший дом. Там за стеклян­ной перегородкой находятся сумасшедшие... но все они фон... а впереди — сумасшедшая женщина, которая хочет разорвать меня в клочья. Да, в клочья. За моей спиной слева кто-то есть, я не вижу кто, но знаю, что он меня защитит на крайний слу­чай. Мне страшно.

Терапевт: Поговоришь от имени этой сумасшедшей жен­щины?

К.: Я сумасшедшая женщина. Я ее (показывает на стул клиентки) ненавижу. Я хочу разорвать ее на части.

Т.: Зачем?

К.: Это она держит меня здесь, за перегородкой!

Т.: Зачем?

К.: Чтобы не выпустить меня на свободу...

Т.: Зачем тебе свобода?

К.: А тогда я буду делать все, что хочу! (Смеется.)

Т.: Ну, а теперь ты — перегородка.

К.: Я стеклянная перегородка. Я сдерживаю сумасшедшую женщину. Иначе она набросится на М. и разорвет ее в клочья.

Т.: А как ты себя чувствуешь?

К.: Статично, застывшей...

Т.: Ты теперь защитник.

К.: Я защитник. Я защищу М., если сумасшедшая женщи­на вырвется на волю. Я здесь на крайний случай... Я забочусь обМ.

Г.: Итак, сумасшедшая женщина рвется на свободу, чтобы делать то, что хочет. М. боится ее, перегородка ограждает от этой «энергичной» встречи, но дает тебе возможность уви­деть сумасшедшую женщину. Наконец, есть кто-то, кто защи­тит «на крайний случай». Как это тебе все?

К.: Ужасно. Я чувствую себя разделенной на части, разор­ванной...

Т.: Ты можешь продолжить это сновидение в своей фанта­зии так, как захочешь...

К.: Я вижу, как перегородка разбивается, и женщина на­брасывается на меня... Мы отчаянно деремся... руками... но­гами. (Машет руками и ногами.) Никто из нас не победил... Уставшие, мы сидим рядом...

Г.; А где защитник?

К.: Сбежал!.. (Смеется.) А дальше каждая будет жить своей жизнью... И я сейчас чувствую себя сильной. Я не боюсь. И я уверена, что, в крайнем случае, когда мне потребуется сила, я ней договорюсь.

Итак, в персонажах сна отражены два аспекта личности клиен­тки: (1) свободная, агрессивная, желающая делать то, что хочет, и (2) пугающаяся этого, сдержанная. В начале работы клиентка иден­тифицирует себя только с пугающейся (но все же пришедшей по­смотреть на первую) женщиной. Перегородка не допускает конф­ликт и одновременно встречу, удерживая ситуацию в равновесии, не устраивающем клиентку (я чувствую себя разделенной на час­ти, разорванной). Сдерживанию способствует и некий защитник — его роль состоит в том, чтобы и защитить клиентку в крайнем случае (социально разрешенная агрессия), и предотвратить встре­чу один на один. Как только терапевт дает возможность продолжить сновидение, символическая встреча со своей агрессивнос­тью немедленно происходит. Клиентка отыгрывает агрессивные движения, попутно замечая, что сама становится сильнее, а страх перед агрессивностью исчезает... Появляется и оптимизм в отно­шении будущего — уверенность втом, что сможет договориться со своей агрессивностью.

Елена Петрова (2003) дает рекомендацию по работе со сно­видцами, которых пугает собственная фантазия о том, что «ка­ков сон, таков и он на самом деле». Она пишет, что степень ужас-ности персонажа целиком определена степенью соматическо­го напряжения и силой дистресса. В этом случае не стоит искать социальные параллели, а лучше уделять внимание физической активности и движению в пространстве — по сути, разрядке, замороженной в виде ужасного персонажа энергии. Особенно это важно, когда клиент «замирает от ужаса» и теряет физичес­кую чувствительность, не давая себе пережить энергию в теле­сном и двигательном плане. Поэтому необходимо постоянно побуждать его к осознаванию телесных ощущений, используя замедление темпа, повторение и амплификацию.

Кроме того, рекомендуется обращать внимание на жесты и движения клиента. Смена типа движения что-то обычно означа­ет в происходящем процессе и хорошо бы выяснить у клиента, что именно. В сновидении также могут содержаться полярнос­ти — полярные персонажи, стороны, стихии и т. п. Если их визу­ально нет, они могут присутствовать имплицитно, и тогда стоит спросить клиента: «Кто это все ужасное с ним проделывает и каким способом?». Сон наоборот или антисон тоже дает такую возможность. Если этот «кто-то» появился, конфронтация про­тивоборствующих сторон может быть разыграна в физическом плане (с терапевтом или участниками группы).

Телесная работа с клиентом облегчает взаимосвязь между снами и телесными проявлениями, и во многом наши сновиде­ния и способность воспринимать их демонстрируют наши от­ношения с самими собой. Келеман (2002) считает, что сновиде­ние может рассматриваться как наша внутренняя реальность, использующая для коммуникации социально принятый язык для обозначения чего-то, что происходит в несоциальном времени и пространстве. Он проявляет то, что происходит, но остается нереализованным. Поэтому работать со сновидением сомати­чески (физически) означает чувствовать характеристики снови­дения как желания или чувства, ищущие воплощения в реальности пробуждения. Сон — это часть реальной жизни нашего тела. Процесс сновидения связывает тело, «которое есть сейчас, с те­лом, которым мы еще станем». Поэтому необходимо перевести сно­видение в язык и опыт тела, его образы и персонажи нужно уви­деть как экспрессию состояния тела.

Таким образом, работая со сновидениями, терапевт исполь­зует четыре основные стратегии, зависящие от контекста про­исходящего в терапии, и их стадии:

Сообщение терапевту о сне исследуется в плане отноше­ний терапевт-клиент: сон рассматривается как повод к кон­такту и определенное послание. Терапевт ориентируется в том, как данный сон отражает особенности терапевтических отношений.

Сновидение отражает незавершенное действие в социаль­ном контексте, которое нужно раскрыть, рассмотреть и за­вершить.

Сновидение рассматривается как проекция актуального чувства или желания. Терапевт работает с внутренней фено­менологией клиента.

Сновидение изучается в контексте отношения клиента к себе, самому, особенностям оценки, чувств и представлений.

ПРИМЕРТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ РАБОТЫСО СНОВИДЕНИЕМ КАК С ПРОЕКЦИЕЙ

Предыдущая сессия была посвящена отношениям клиентки с мужем, а затем с первым с первым мужем, который ушел от клиентки к другой женщине. Клиентка тяжело переживала его измену и запрещала себе об этом помнить, потом вышла замуж повторно. В конце сессии она сказала, что все-таки «подошла к этой работе» и надеется поговорить об этом на следующей сес­сии. Необходимо добавить, что у этой клиентки уже есть опыт работы со сновидением, поэтому в начале сессии объяснения по поводу работы и необходимости отождествления с персона­жами сна не потребовались.

СОДЕРЖАНИЕ СНОВИДЕНИЯ ( ТЕРАПЕВТ ПОПРОСИЛ КЛИЕНТКУ РАССКАЗАТЬ СОН В НАСТОЯЩЕМ ВРЕМЕНИ ):

Я нахожусь в какой-то «зоне», из этой «зоны» можно уехать только на поезде. Он приходит, забирает кого-то и уходит из зоны. Я стою на перроне, со мной С. (знакомая клиентки). Я бесконечно суечусь, бегаю, меняю билет и, в конце концов, у меня не хватает денег на новый. С. уезжает, оставив мне сум­ку со старым барахлом, «секонд-хэнд». Я смотрю внутрь и понимаю, что эти вещи мне не нужны... У меня ощущение, что я что-то не доделала. Я просыпаюсь.

Т.: Итак, о чем говорит тебе твой сон?

К.: Это предупреждение о чем-то, что я не сделала...

Т.: Будем работать?

К/Да.

Т. (задумчиво): С чего начнем? Какие в нем есть персона­жи? Поезд, зона, деньги, билет, С. (знакомая клиентки), ста­рое барахло... Что-то еще?

К.: Начнем с поезда... Я поезд. Я отвожу людей на свободу... Это моя работа. Я отвожу тех, кто меня ждет, у кого уже есть билет и кто стоит на платформе. Сегодня уехала С. Я знаю, что должна была уехать М. Но ничего не сделаешь... я увожу только тех, у кого есть билет.

Т.: Какие чувства, поезд?

К.: Покой, рабочее, деловое состояние... Мне все равно, кто поедет...

Г.: Что же дальше?

К.: Я зона... У меня нет ограждения, но я знаю, что у меня есть границы. Отсюда невозможно уйти, можно уехать толь­ко на поезде. У меня есть законы...

Г.: Какие? Первый...

К.: У каждого, кто здесь находится, есть срок пребывания.

Т.: Это ты, зона, его определяешь?

К.: Нет, я не знаю кто. Второй — для того, чтобы отсюда уехать, нужно разрешение...

Г.: Чье?

К.: Не знаю, не мое... И третий закон — нужен билет.

Т.: Причем интересно, что если его сдашь... денег на следу­ющий уже не хватает...

К. (задумывается): Да, его, похоже, можно купить один раз... Да, дается разрешение, но... менять ничего нельзя, если купил билет.

Т.: Иначе отодвигается срок?

К.: Да, и неизвестно, какой он становится...

Г.: Итак, три закона: срок, разрешение и «ничего нельзя ме­нять». Нельзя менять свое решение? Что ты чувствуешь, зона?

К.: Есть интрига... есть энергия и сила...

Т.: К кому пойдем?

К.: К С. Я — С. Я все бросила, что мне было не нужно... Я как-то обхитрила М. Она осталась, а я ей оставила сумку с ненужными вещами...

Т.: Что ты чувствуешь, что хочешь?

К.: Сочувствую М. Она осталась... Значит, не вышел срок... Сумка мне не нужна. Я уезжаю налегке, мне легко...

Г.: И теперь...

К.: Теперь сумка. Я старое барахло. Меня бросил старый хозяин и не берет новый. (Осознает, что говорит, и начина­ет плакать.) Я никому не нужна...

Т.: Какие чувства?

К.: Безысходность, ненужность, пустота...

Т.: Бросил старый хозяин, а этот не берет... Ну, а ты, сумка?

К: А я что? Я подчиняюсь обстоятельствам...

Т.: И когда ты подчиняешься им, ты никому не нужна!

К. (плачет): Да. Я бы хотела все переделать! Я не понимаю, что. Чего-то не хватает...

Т.: Что переделать?... Будешь переделывать сон по-иному? Как хочется?

К.: Нет, я не могу... Я не могу уехать... Что-то не доделано... Я знаю, что!

Т.: Что?

К.: Я вспомнила ситуацию с первым мужем (который ушел), когда он прислал своего друга с просьбой не разводиться зав­тра. Я не сделала того, что он просил. Я торжествовала и хоте­ла его наказать, чтобы ему было плохо... как мне. (Плачет.) Я жалею об этом всю жизнь. Я не хотела ничего вспоминать... Потом я вышла замуж за человека, с которым мне спокойно... только спокойно. Я больше не хотела переживать, когда мы ссорились, я все делала, чтобы было спокойно... Только не из­мена... и он не изменял мне. (Горько плачет.)

Т.: Поговоришь с А.? (первым мужем)

К.: Поговорю... А., я сделала тебе назло, я понимала, что тебе будет больно, прости меня... Прости... Я всю жизнь об этом помню и запрещаю себе вспоминать...

Т. (Очень сильный эмоционально момент, у терапевта по­являются слезы.)

К.: Прости меня...

Т. (встает за стулом А.): М., все в прошлом... (Садится на свое место.)

К. (продолжает плакать, оборачивается к терапевту): Мне печально... Я знаю, что я хочу. Я хочу его увидеть, это то, что я не разрешала себе и наказывала себя. Это я определила срок. Это я не разрешала себе... Я больше этого не хочу, я хочу изменить, переделать. Я знаю, что дальше...

Т.: Билет?

К: Да, я поеду, в сентябре... (Продолжает выглядеть печальной.)

Т.: У меня два чувства — печаль о прошлом и эстетическое наслаждение тем, что здесь происходило.

К.: Я грущу, и еще чувство пустоты... и легко...

Г.: Грустно... как будто что-то ушло? И что же будет дальше?,.

К.: Пока не знаю... Спасибо тебе.

Т.: И тебе. (Обнимаются.) Я сейчас испытываю чувство благоговения перед жизнью... так, как она нам дается.

К: Ты плачешь...

Таким образом, работа со сновидением клиентки позволила ей эмоционально завершить незавершенное переживание, вы­разить свою печаль и раскаянье и прожить их, а также принять осознанное решение для реального завершения этой ситуации (встреча с первым мужем).

---

Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 365; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!