Общие замечания о механизмах, вызывающих терапевтический прогресс в психоанализе 5 страница

литической ситуации это поведение является подчеркнуто и, по-видимому, нарочито эксцентричным, с регрессив­ным использованием языка, характерной регрессией юмора к каламбурам, близким к первичному процессу, и имеет выраженный анально-садистский или орально-са­дистский оттенок бессвязной речи.

В данном контексте можно провести литературную аналогию с некоторыми аспектами поведения Гамлета. I [оведение Гамлета также поставило бы перед эмпати-ческим наблюдателем, по-видимому, не имеющий ответа вопрос: действительно ли он страдает психическим забо­леванием или же — в той или иной мере сознательно — лишь притворяется сумасшедшим? Я полагаю, что загадка решается сама собой, точно так же, как это бывает в ана­логичных травматических эпизодах наших пациентов, как только начинаешь понимать относительный времен­ный дисбаланс Эго Гамлета, перегруженного сложнейшей задачей внутренней адаптации и изменения. То есть на ос­нове многочисленных показателей (включая, возможно, .любовь нации к принцу) мы можем предположить, что Гамлет был чрезвычайно идеалистичным молодым человеком, что он относился к миру и, в частности, к свое­му ближайшему окружению, в сущности, как к доброму и благородному. Случившееся событие, вокруг которого развертывается действие драмы (убийство отца его дядей и соучастие в этом злодеянии матери), потребовало от него полного изменения его видения мира, то есть, по существу, обесценивания всех его основных ценностей и создания нового образа мира, в котором признается реальность зла. То, что должно было быть достигнуто тотальное изменение в (нарциссической) области цен­ностей и идеалов, несмотря на наличие одновременного требования к Эго со стороны мобилизованных эдиповых \( тремлений¹², разумеется, в значительной мере содейст­вовало перегрузке психического аппарата. Однако сами по себе эдиповы конфликты не могут объяснить степень и природу травматического состояния, от которого

страдал Гамлет; психика Гамлета «свихнулась», ибо ей при­шлось предстать перед фактом, что мир, в который он ве­рил, «свихнулся». Сначала он ответил отрицанием новой реальности, разрушившей его прежнее идеалистическое видение. За отрицанием последовал частичный прорыв в сознание Гамлета глубоко травмирующей, нежеланной реальности в квазигаллюцинаторной форме (появление призрака отца). В этой фазе частичного принятия нового видения реальности частичное отрицание значения его открытия по-прежнему соседствует с осознанием правды. В психологическом отношении правда признается одной частью личности Гамлета, но обособляется от другой (вертикальное расщепление Эго). Далее следует фаза, в которой травматическое состояние предстает в своих наиболее типичных проявлениях; оно характеризуется (а) феноменом разрядки, ранжирующим от саркастиче­ских каламбуров до безрассудства, агрессивности и импуль­сивного поведения (убийство Полония), и (б) феноменом ухода в себя, ранжирующим от философических размыш­лений до глубокой меланхолической озабоченности.

Наши пациенты не сталкиваются с объективно возни­кающими задачами такого масштаба, как задача, которая встала перед Гамлетом после того, как полностью разру­шился его образ мира. Тем не менее относительный дисба­ланс, возникающий в хрупком или не обладающем надеж­ной структурой Эго нарциссически уязвимых личностей, может быть причиной временной клинической картины, во многом напоминающей картину, представленную вели­ким принцем Шекспира.

Вместе с тем присутствие аналитика и реакция анали­тика на травматическое состояние его пациента имеют огромное значение — не только потому, что они могут оказать помощь перегруженному психическому аппарату анализанда, но и прежде всего потому, что они способ­ствуют пониманию пациентом причин своего психическо­го дисбаланса и природы периодически повторяющихся травматических состояний.

Если, другими словами, аналитик научился распозна­вать эти травматические состояния, если он понимает, что они обусловлены переполнением пациента не под-

вергшимся нейтрализации (зачастую орально-садистским) нарциссическим либидо, и если он передает свое пони­мание в надлежащим образом сформулированных интер­претациях, то возбуждение пациента обычно стихает. 11аиример, аналитик должен сказать пациенту, что пони­мание и инсайт, полученные им на предыдущем сеансе, вызвали у него сильнейшее потрясение и что ему было трудно восстановить свое душевное равновесие. Не обра­щаясь снова к содержанию предыдущей интерпретации (например, в случае мистера Б. — к архаичной потреб­ности быть осязаемым) — или обращаясь к ней, но без особого акцента или лишь косвенно, — аналитик должен сказать пациенту, что иногда очень трудно осознать силу старых желаний и потребностей, что пациенту слишком сложно было сразу понять, каким образом он мог бы их реализовать, и что данное состояние представляло собой понятную попытку избавиться от возбуждения. Такие динамически важные тонкости, как ощущение мистера Б., что сеансы слишком короткие, можно объяснить с точки прения его внутреннего психического дисбаланса как осознание противоречия между возникшим у него напря­жением и способностью с ним справиться. Можно также произвести реконструкцию возникновения психического напряжения у ребенка и, таким образом, прояснить не только то, что в данных условиях ребенок нуждается в устраняющем напряжение взрослом, но и то, что па­циент временно вновь испытывает это прежнее состо­яние, поскольку личность его матери не обеспечивала ему подобных оптимальных переживаний в детстве.

Нее предыдущие утверждения следует рассматривать минь как примеры, предназначенные для описания общей установки аналитика, когда нарушается психическое рав­новесие пациента. По моему опыту, обычно не составляет груда справиться с возбуждением пациента, и, как пра­вило, пациент вскоре не только успокаивается, но и узнает многое о себе. И наконец, что, однако, не менее важно, начинается процесс построения психологических струк­тур. Достигнутые инсайты позволяют пациенту осознать i вон парциссические напряжения и, таким образом, кана­лизировать их в разнообразные идеаторные содержания.

Кроме того, он постепенно научается обращаться с этими все более привычными состояниями напряжения без помощи аналитика. (В переходный период некоторые пациенты, когда их переполняет возбуждение, например в выходные дни, представляют себе находящегося рядом аналитика. Они могут также повторять себе слова анали­тика. Однако эти явные идентификации рано или поздно исчезают и заменяются действительно интернализиро-ванными установками и даже особого рода независимо возникающими личностными новообразованиями, то есть у них проявляются качества [например, юмор], которые уже существовали в рудиментарной и латентной форме, но не имели возможности развиваться.)

ГЛАВА 9. Клиническая иллюстрация

НАРЦИССИЧЕСКИХ ПЕРЕНОСОВ

К исследовании, подобном этому, очень сложно одновре­менно продемонстрировать корректность выдвигаемых теоретических предположений и их согласованность и рамках психоаналитической метапсихологии (включая теорию развития) и вместе с тем показать их эмпири­ческую основу и клиническое значение. Едва ли здесь имеется возможность придерживаться единственной объ-;к пительной схемы, а потому мы вынуждены постоянно чередовать теоретические утверждения и клинические фрагменты, а также общие теоретические положения и описания случая. Только используя такой многосторон­ний подход, можно достичь желаемого результата, то есть целостного теоретического и клинико-эмпирического понимания рассматриваемых феноменов.

Помимо реализации главного принципа, согласно которому согласованность клинических наблюдений и тео­ретических формулировок должна лежать в основе науч­ного прогресса психоанализа, данное представление кли­нического случая имеет две особые и не связанные между ■ обой цели.

1. Следующий клинический отчет предлагается в каче-

<     тве примера клинических случаев, в которых терапев­
тическая мобилизация грандиозной самости соотносится

< доминирующей патологией пациента. В отличие от не-

I кольких предыдущих случаев, в которых клинический
материал приводился для иллюстрации той или иной
особенности зеркального переноса и психопатологии,
терапевтическим выражением которой он является, дан­
ное описание ряда клинических деталей и краткое изложе­
ние процессов, лежащих в основе психопатологии, имеет
целью дать всестороннее представление (в продольном

I1 поперечном срезе) об общей структуре, характерной для
Инной подгруппы нарциссических нарушений личности.

Поэтому в рамках настоящей работы этот случай следует рассматривать в аспекте проблемы зеркального переноса, подобно тому как случай А. (глава 3) мы рассматривали в аспекте проблемы идеализирующего переноса.

2. Помимо того, что приведенный клинический мате­риал послужит в качестве наглядного примера терапевти­ческой мобилизации грандиозной самости, он также ста­нет для нас отправной точкой для продолжения (начатого в главе 7) теоретического обсуждения некоторых основ­ных динамико-структурных условий, существующих при нарциссических нарушениях личности. Предыдущее ис­следование включало в себя рассмотрение отношений между (1) вертикальным расщеплением психики, которое часто наблюдается при нарциссических нарушениях лич­ности, и (2) горизонтальным расщеплением психики, которое, на мой взгляд, существует во всех случаях этого нарушения — либо само по себе (не так часто), либо в со­четании с вертикальным расщеплением (в большинстве случаев). Как уже отмечалось выше (в частности при изло­жении случая мистера К.), наличие горизонтального рас­щепления далеко не всегда бывает просто установить, и поэтому оно выпадает из поля зрения. Хотя последствия, вызываемые горизонтально отщепленными нарциссиче-скими конфигурациями, являются достаточно серьезны­ми, в целом они не привлекают к себе такого внимания, как грандиозность, которая открыто проявляется верти­кально отщепленным сектором. Ввиду того, что проявле­ния горизонтально отщепленных нарциссических конфи­гураций не столь очевидны, необходимо подчеркнуть, что, с одной стороны, тщательное и систематичное психо­аналитическое исследование всегда выявит наличие гори­зонтального расщепления психики и что, с другой сторо­ны, действительно встречаются пациенты, страдающие нарциссическими нарушениями личности, у которых вертикального расщепления психики, по-видимому, не су­ществует. В последнем случае архаичная нарциссическая конфигурация (например, архаичная грандиозная са­мость) оказывается под поверхностью и не интегрируется со зрелыми слоями личности. Сравнительно незаметным последствием такого дефекта развития может быть нали-

чие разнообразных личностных изъянов в нарциссиче-ской сфере. Некоторые из этих изъянов (например, отсут­ствие уважения к себе) обусловлены недостатком нар-циссической подпитки зрелых, близких к реальности конфигураций — например, сознательной репрезентации самости, — возникающим из-за того, что значительная часть нарциссического либидо осталось сконцентрирован­ной на более глубокой архаичной структуре. Другие на­рушения (например, ипохондрическая озабоченность и склонность к переживанию чувства стыда, а также вне­запное воздвижение хрупких стен защитного высокоме­рия, иногда сопровождающееся кратковременными при­ливами тревожного гипоманиакального возбуждения) обусловлены неконтролируемым, неожиданным втор­жением недостаточно огражденных архаичных структур в близкие к реальности слои психики.

Однако в большинстве случаев зеркального переноса именно вертикально отщепленная грандиозность зани­мает центральное место в картине поведения, а бессо­знательная, горизонтально отщепленная грандиозность в конечном счете вовлекается в процесс переработки только после того, как достигнут значительный прогресс на пути к интеграции вертикально отщепленного сектора с сектором реальности. (См. описание случая К. и диа­грамму 3.) Мотивация к созданию и сохранению верти­кального расщепления в целом понятна — оно объясняется тревогой, возникающей в связи с угрозой нарушения психоэкономического равновесия в нарциссической сфе­ре. Однако природа барьера между вертикально отщеп­ленным сектором психики и реальностью Эго, а также способ, которым достигается этот эффект, нуждается в дальнейшем исследовании. В чем метапсихологическая сущность сопротивления, оказываемого реальностью Эго, когда ей приходится сталкиваться с явным высокомерием и открытыми нарциссическими требованиями отщеплен­ного сектора? Почему «правая рука» психики (центрально расположенная реальность Эго с ее низкой самооценкой, отсутствием инициативы, склонностью к переживанию чувства стыда и ипохондрией) не знает, что делает ее «ле­вая рука» (грандиозный отщепленный сектор)? Является

ли этот барьер, как я склонен считать, родственным меха­низму отвержения, описанному Фрейдом (Freud, 1927) для аналогичных условий в случае фетишиста?

Какими бы важными ни были эти вопросы, в следующем описании клинического случая будет рассматриваться не барьер между вертикально отщепленными секторами психики, а барьер, с помощью которого поддерживается горизонтальное расщепление. Другими словами, мы будем исследовать феномены, которые во многих отношениях ближе к психологическим условиям, описанных Фрейдом (Freud, 1915b) как основы классических неврозов переноса. В связи с этим встает вопрос о природе горизонтального расщепления психики при нарциссических нарушениях личности: становится ли, как в случае мистера К., горизон­тальное расщепление очевидным лишь после того, как до­стигнут значительный прогресс в понимании вертикально отщепленной области, либо же (как в случае мистера Л., который будет обсуждаться ниже) патогенная грандиозная самость присутствует в основном в бессознательной форме, то есть скрыта в глубинах личности?

Конкретная проблема, которую я попытаюсь про­яснить, относится к двум взаимосвязанным вопросам: (а) можно ли сказать, что нарциссические структуры су­ществуют в вытесненном виде (независимо от того, какие иные вторичные защиты использует Эго, чтобы подкре­пить вытеснение)? и если мы отвечаем на этот вопрос утвердительно, то (б) заключается ли метапсихологиче-ская сущность (пред)сознательных и поведенческих про­явлений, соответствующих вытесненной нарциссической конфигурации (у мистера Л. прежде всего соответству­ющих грандиозной самости), в слиянии активированной бессознательной структуры с подходящим (пред)созна-тельным психическим содержанием, для обозначения которого Фрейд (Freud, 1900) использовал термин «пере­нос». С тех пор как Фрейд дал в 1900 году структурно-ди­намическое определение этого термина, его значение постепенно менялось, и в настоящее время он имеет широ­кое клиническое применение. Таким образом, это понятие постепенно теряет свою прежнюю метапсихологическую точность. Вместе с тем, как я утверждал в другой работе

(Kohut, 1959), прежнее — фрейдовское — понимание пере­носа отнюдь не утратило своего фундаментального, осно­вополагающего значения.

Не забывая о предыдущих вводных замечаниях, мы мо­жем теперь перейти к клинической иллюстрации. Она ос­нована главным образом на анализе материала сновиде­ний мистера Л., инженера в возрасте чуть больше сорока лет, у которого после непродолжительного периода идеа­лизации сформировалось относительно стабильное, спо­койное нарциссическое отношение к аналитику. В начале анализа перенос находился на границе между слиянием и близнецовым переносом и характеризовался слабовыра-женной конкретизацией особенностей объекта; в даль­нейшем все больше проявлялась потребность в отклике, одобрении и поддержке со стороны аналитика, то есть постепенно установился зеркальный перенос в узком значении термина.

Клинический материал, на котором я хотел бы сосре­доточиться, относится к некоторым реакциям пациента на перспективу разлуки со мной или на изменения в распи­сании встреч. В этих случаях он не только замыкался в себе, становился эмоционально выхолощенным и несколько депрессивным — у него резко менялся также характер сно­видений. Обычно ему снились многие люди; но когда ему приходилось разлучаться со мной, ему постоянно снились сложные механизмы, электрические провода и вращающи­еся колеса. Вначале он не осознавал того, что его эмо­циональная реакция (резкое снижение самооценки) была связана с тем, что мы расставались, а интерпретация на уровне объектного либидо и объектной агрессии не ока­зала существенного влияния. Например, крутящиеся колеса в его сновидениях не выражали, как я думал в начале, жела­ния помешать мне уйти, воспрепятствовав моей способ­ности передвигаться; они отображали регрессию к телес­ному напряжению и сильнейшей обеспокоенности собой, то есть к переживаниям, аналогичным ипохондрической озабоченности в детском возрасте, вызванной состояниями нарциссического напряжения, возникшего после ряда серьезных травм. Провода, колеса и прочие механизмы в его сновидениях в дальнейшем удалось понять — причем

во многих деталях — как относящиеся к частям его тела, которые в детстве порождали у него беспокойство и раз­ного рода фантазии, когда он чувствовал себя заброшенным и отверженным.

В самых общих словах мы можем сказать, что в случаях, подобных представленному, нарциссическая травма может сопровождаться появлением особого рода бессознательных нарциссических и аутоэротических конфигураций — то есть ранних стадий развития самости и ее фрагмен-тированных предшественников, — анализ которых ведет к воскрешению в памяти нарциссических и аутоэроти­ческих детских реакций. На основе эмпирических фактов, получаемых благодаря наблюдению за такими последова­тельностями, можно выдвинуть предположение, что осо­бый нарциссический или донарциссический центр, сущест­вующий в психике пациента, остается бессознательным до тех пор, пока не становится гиперкатектированным приливом нарциссического либидо, которое вследствие недавно полученной нарциссической травмы было отве­дено от аспектов нынешней самости и направлено на вытес­ненные архаичные репрезентанты самости.

Данная клиническая иллюстрация демонстрирует су­ществование бессознательных нарциссических структур, то есть специфических вытесненных представлений и фан­тазий о самости, которые катектированы нарциссической энергией. Однако само по себе существование бессозна­тельных структур еще не является переносом, а служит лишь предпосылкой к нему; кроме того, мы должны убе­диться, что прежняя репрезентация самости (в ее активи­рованном состоянии) оказывает свое влияние на мысли­тельные содержания, относящиеся к нынешней реально­сти, и что прежняя репрезентация самости в свою очередь чувствительна к текущим факторам (то есть что она реакти­вируется в ответ на текущие события, выступающие в ка­честве психологических пусковых механизмов). В нашем клиническом примере мы действительно можем выявить эти два типа отношений между терапевтически активи­рованным прошлым и настоящим: (1) проявляющемся в сновидениях в слиянии ранних образов тела и самости с дневными остатками в форме нредсознательных мыс-

---

Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 104; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!