Применение управления с помощью сигналов 6 страница

Чувство облегчения у Гуа выражалось в громких 1 вздохах. Гуа сидит на стульчике, вы­тягивает 1 руки, отчетливо просит взять ее и плачет. Когда да же возьмешь ее на руки, она издает вздох. и успокаивается. Гуа грызет шту­катурку, за что получает замечание. С криком "у-у" животное подбегает к воспитателю, но он отказывается ее взять. После этого слы­шатся громкие стоны и просьбы Гуа, а когда ее наконец возьмут на руки, она приближает свое лицо к лицу воспитателя, прижимает губы к его щеке и громко вздыхает. Поцелуй ее вначале был актом обследования, связан­ным с реакцией сосания, а позднее стал ак­том подражания, символом прощения. Маль­чик Дональд вел себя совершенно аналогично, однако начиная лишь с возраста 18 месяцев. <...>

Своеобразна эмоция общей возбудимос­ти, появляющаяся в результате возникнове­ния нового и неожиданного раздражителя. В своем чистом виде эмоция у шимпанзе вы­ражается в характерных изменениях положе­ния волос, в мимике лица, жестах, общей позе тела, движениях и издаваемых звуках. Волосы на лице обезьяны стоят в подобных случаях почти перпендикулярно к поверхно­сти кожи; такое же положение принимают они по всей голове и даже по всему туловищу и на конечностях; губы вытягиваются вперед, на лице появляются продольные морщины. Этой реакции сопутствуют характерные зву­ки. Н.Н. Ладыгина-Коте очень подробно опи­сывает изменения эмоции общей возбудимо­сти, которая обычно предшествует какой-то иной специфической эмоции.

Особенно исчерпывающе описывает она мимику обезьяны, которую изучила с боль­шой тщательностью, принимая во внимание даже незначительные изменения в положе­нии борозд и морщин ее лица.

Мимика изменяется определенным обра­зом при эмоциях общей возбудимости, огор­чения, радости, злости, страха, отвращения, удивления, а также при разных их комбина­циях. Наблюдения Н.Н. Ладыгиной-Коте име-

Психика молодого шимпанзе                                                     229

ют тем большее значение, что они проводи­лись в плане сравнения мимики шимпанзе и мимики ребенка.

Наблюдения эмоциональной жизни Иони относятся к периоду 1913—1916 годов. В 1925— 1929 годах Н.Н. Ладыгина-Коте проводит точ­но такие же параллельные наблюдения над собственным сыном, с первых дней его жиз­ни до 4 лет. В обоих случаях применялись те же методы и те же критерии оценок. Многие фотографии показывают поразительное сход­ство изменений мимики. Как у шимпанзе, так и у ребенка рот вытягивается трубкообразно в случае неожиданного волнения; в случае пе­чали на лбу появляются вертикальные мор­щины, глаза прикрываются, рот широко от­крывается, и раздается громкий плач; при радости появляются улыбка, безудержные движения конечностей, воспроизводятся раз­ные звуки; при удивлении рот пассивно и широко открывается; при внимании, напри­мер, во время движения, требующего точной координации пальцев рук, рот сжимается и вытягивается вперед и т. п. <...>

Звуки, издаваемые Гуа, были четырех ро­дов:

1. Лай, слегка похожий на собачий. Имеет агрессивное значение, часто соединяется с нападением. Это обычная реакция по отно­шению к посторонним; в более мягком виде лай выражает недовольство.

2. Лай ласковый, часто беззвучный, выра­жает удовольствие или предвосхищение.

3. Вой. Высокий пронзительный крик, по­хожий на крик попугая, означает страх, иног­да — боль.

4. Крик "у-у", издаваемый во всех реги­страх — от контральто до высокого сопрано. Означает неприятность, беспокойство, тре­вогу, неуверенность или страх. Гуа издает этот звук в том случае, если на нее кричат, если она остается одна или когда намочит одежду и т. п.

Кроме того, Гуа кашляет, смеется, а но­чью храпит.

Интересно, что со временем смысл этой вокализации значительно изменился. Ласко­вый лай стал символом одобрения, "у-у" ста­ло означать "нет". Изменение значения про­изошло, вероятно, под влиянием человека. Ежедневно давая животному апельсин, к нему обращались с вопросом: "Хочешь ли апель­син?" Сначала Гуа звучно реагировала толь­ко на вид апельсина, но после 30 повторений она лаяла уже на само слышимое ею слово "апельсин". Лай стал восклицанием радости,

 

реакцией на слова "апельсин", "яблоко", "молоко", "гулянье". "У-у", наоборот, при­соединилось ко всем нежелательным ситуа­циям. Как и у человека, у шимпанзе суще­ствует ряд природных звуков, которым в процессе воспитания придается то или иное значение.

Все попытки научить Гуа произнести сло­во "папа" приводили самое большее к тому, что она слабо повторяла движение рта. На­блюдение подтверждает наш предыдущий вывод, что шимпанзе не способен к подра­жанию звукам.

В течение первых месяцев совместного вос­питания Гуа лучше Дональда понимала слова. После двух месяцев Гуа правильно реагиро­вала на 7 выражений, Дональд — на 2; после четырех месяцев Гуа — на 14, Дональд — на 8. Позже Дональд начал догонять шимпанзе и в конце шестого месяца реагировал на 32 сло­ва, Гуа — на 28, а в конце всего срока обуче­ния, или после 9 месяцев, Дональд овладел 68 выражениями, Гуа — 58. Дальнейший про­гресс Дональда был очень быстрым. Когда выученные выражения становятся средством в понимании и использовании других выра­жений, когда начинают создаваться языко­вые связи и сочетания, шимпанзе остается далеко позади.

Все вопросы, обращенные к Гуа, были типа "хочешь ли?". Остается выяснить, на какой компонент раздражителя реагирует животное: на все предложение, на слово или на интонацию. На вопрос: "Хочешь ли апель­син?" — Гуа ответила утвердительно, но точ­но так же она реагировала и на слово "апель­син". Это слово выговаривали с троякой интонацией: повышая голос, более низким голосом или обычным голосом. Во всех слу­чаях реакция была одинакова. На бессмыслен­ные выражения, сказанные с разной инто­нацией, ответа не последовало. На выражения "целовать" и "думает ли маленькая девочка, что ей хотелось бы меня поцеловать" реак­ция Гуа идентичная. Наконец, Гуа и Дональд хорошо реагируют на шепот, — сомнитель­но, чтобы интонация играла при этом боль­шую роль. Нет никаких доказательств, что шимпанзе Гуа реагировала на предложения и на связи между словами. Она всегда реагиро­вала лишь на простые звуковые раздражите­ли, что согласуется с речью сигналов или возгласов как единственным средством зву­кового общения с обезьяной.

Обоим показывали картон, на котором были нарисованы чашка, собака, дом и бо-

230                                                                                Ян Дембовский

тинок. 17-месячный Дональд на просьбу: "По­кажи мне "гау-гау" — указывает пальцем на собаку, но не знает названий ни одного из остальных предметов, 15-месячная Гуа пра­вильно указывает на собаку и на ботинок, то есть лучше распознает картинки.

Подобное поведение наблюдалось и у Иони. В ответ на приказание: "Иди в клетку!" — Иони становится грустным и, плача, вытя­гивает руки. На просьбу: "Иди ко мне" — сры­вается с места и прижимается всем телом к воспитательнице. На приказание: "Уходи от меня!" — отходит со стоном. На предложе­ние: "Идем на прогулку" — вытягивает руку и приготовляется к выходу. На выражение:

"Горячо!" — берет предмет очень осторожно и нерешительно.

Иони пользуется жестами для выражения своих желаний; постепенно вырабатывается взаимная символика и обоюдное взаимопо­нимание. Когда он голоден или хочет пить, то присасывается губами к руке воспитатель­ницы или сосет ее палец. В его возрасте на свободе Иони был бы еще сосунком. Вытяги­вание рук означает просьбу, причем вытяги­вание обеих рук — усиленную просьбу; ука­зание рукой на предмет — желание обладать им, покачивание головой и отворачивание — отказ принимать пищу и т. п. Постоянное об­щение шимпанзе с человеком и вниматель­ное наблюдение малейших подробностей его поведения ведут к тому, что шимпанзе на­учается понимать много слов и жестов чело­века, а человек во многих случаях подражает звукам и движениям шимпанзе. Примерно то же наблюдается и при воспитании ребенка. Каждая мать не только учит ребенка говорить, но и сама охотно подражает детскому лепету, а такие выражения, как "бо-бо", "папу", "ню-ню" и т. п., являются неотделимым сла­гаемым детской комнаты, вероятно, всех на­родов.

Воспитание шимпанзе сводится преиму­щественно к выработке у него различных на­выков и образованию условных рефлексов. После отлучения Гуа от матери роль матери принял воспитатель.

Проходило это довольно трудно; на ласку Гуа отвечала обычно покусыванием, впрочем все более ласковым. Постепенно она освои­лась с окружающими ее людьми. Тогда присту­пили к систематическому воспитанию обезь­яны. Сначала ее приучили надевать рубашку и завязывать салфетку на шею. Если Гуа про­тивилась чему-либо, никогда не настаивали, но возвращались к этому занятию спустя не­

которое время, что дало хорошие результаты. Через неделю Гуа носила одежду и ботинки, кормили ее ложкой из чашки, когда она си­дела на высоком детском стульчике. В конце второй недели она позволила остричь себе ногти, на четвертой неделе ежедневно упот­ребляла зубную щетку. После б недель Гуа умела хорошо открывать дверь, отодвигая щеколду. В возрасте 12 месяцев она усвоила связь между выключателем и электрической лампочкой; когда воспитатель касался вык­лючателя, Гуа обращала взор к лампе. Ее это­му не учили — такой навык явился результа­том ее собственных наблюдений. Через 2 месяца Гуа сама включала свет, пальцем пе­редвигая кнопку, что тоже делала без всяких указаний. Дональд также пробовал сделать это, однако без успеха.<...>

С обоими испытуемыми провели несколь­ко опытов. К палочке привязывали шнур с петлей на конце. В петлю вкладывалась рука испытуемого, при этом, если потянуть за ко­нец шнура около петли, рука освобождается. Первый раз Дональд освободился после 30 сек., но это произошло случайно, так как в последующих 8 попытках он не оправдал на­дежд. Гуа не справилась с задачей в первый раз, но вторично уже после 35 сек. развязала зубами узел. В 28 последовательных повторных испытаниях Дональд ошибся 10 раз, Гуа -только 2. Как видим, Гуа стоит в этом случае гораздо выше Дональда.

Серия экспериментов по притягиванию плода с помощью палки: поперек двери на высоте нескольких сантиметров над полом прикрепляли железную решетку (пунктирная линия на рис. 1). На полу клали Т-образную палку, длинное плечо которой проходит под решеткой; у конца палки — кусок яблока. В этом положении Дональд и Гуа сразу тянут за палку и приближают яблоко к себе. Дональд интересуется только палкой, которой играет, не обращая внимания на яблоко. Гуа, наобо­рот, считает палку единственным средством для достижения цели, добывает яблоко, от­ходит и съедает его. Решение задачи не соста­вило для них никакой трудности.

Эксперимент повторили в несколько иной постановке (см. рис. 1,2). Теперь оба одинако­во тянули палку к себе, минуя яблоко. Этот опыт повторяли 10 раз в день. Постепенно они передвигали палку все больше направо. Гуа выполнила задание в первый раз после 99 попыток, Дональд — после 120. Позже оба они часто ошибались, не справляясь с задачей. После 200 последовательных попыток Дональд

Психика молодого шимпанзе                                                     231

имел 7 удач, Гуа — 9. Метод продвижения Дональда кажется более целеустремленным, так как он передвигает палку направо, за яб­локо, а Гуа ставит ее главным образом под углом.

В задании 3 палка находилась на стороне детей, поставленная у решетки. После 10 по­пыток каждый испытуемый сумел просунуть палку под решетку и достать плод.

В задании 4 дети два раза передвинули пал­ку не налево, как следовало бы, а направо, вспоминая, вероятно, задание 2. В третий раз каждый из них уже правильно доставал на­граду.

После 500 опытов, проведенных в тече­ние 3 месяцев, яблоко можно было помес­тить где угодно, например в положении 5, и доставание его для них не составляло труда. Сопоставляя все результаты, эксперимента­торы подтвердили, что с заданием 3, 4 и 5 испытуемые справились одинаково, а в зада­нии 2 преимущество было на стороне Гуа.

В зоопсихологии издавна признается, что внезапное решение задачи после ряда безрезуль­татных попыток есть признак интеллектуального действия, связанного с пониманием ситуации. О человеке в подобных случаях говорят, что "он додумался", как нужно поступить. Яркие при­меры таких внезапных решений приводят суп­руги Келлог. Гуа носила комбинезон, застег­нутый на 3 пуговицы. Во время беготни пуговицы часто расстегивались и штаны свиса­ли фартуком, мешая свободному движению. Однажды Гуа взяла конец этого фартука в зубы и свободно побежала.

 

Гуа грызет маленький металлический кру­жок. Воспитатель велит ей отдать его. Обезья­на роняет кружок на пол и безрезультатно пробует поднять его пальцами. Затем она на­гибается, хватает кружок губами, оттуда пе­рекладывает его в правую руку и подает вос­питателю. В этом есть известная примитивная находчивость: если один способ не удается, Гуа пробует другой.

Интересным является также следующее наблюдение. Воспитатель сажает Гуа на табу­рете за метр от письменного стола с приказа­нием "сидеть", сам же работает за столом. Обезьяна старается влезть к нему на колени, а если ей отказывают, громко плачет. Затем она начинает медленно спускаться на пол. На каждую ее попытку раздается окрик "сидеть!", и Гуа возвращается на табурет. Наконец Гуа нашла компромисс. Она сошла с табурета, пододвинула его к письменному столу и сно­ва взобралась на него, издавая вздох облегче­ния. Это, несомненно, верное решение, так как Гуа выполнила приказание и одновремен­но села столь близко от воспитателя, что могла касаться его рукой.

Вместе с тем шимпанзе часто совершает бессмысленные ошибки. Однажды Гуа повис­ла одной рукой на дверной ручке и, желая, по-видимому, переменить уставшую руку, положила на нее руку свободную. Но она не могла освободить занятую руку и начала гром­ко кричать. Дональд совершал аналогичные же ошибки. В 15 месяцев он засунул свою правую руку под левую ногу и, не имея возможности освободить ее, разразился плачем.

®

®

 

®

®

Рис.'1. Схема опытов супругов Келлог:

пунктирная линия обозначает решетку клетки

232                                                                                Ян Дембовский

В работе Н.Н. Ладыгиной-Коте мы нахо­дим очень много наблюдений, касающихся разных деталей ежедневной жизни обезьяны. Хотя это и детали, но они ярко характеризу­ют психику молодого шимпанзе.

Иони хватает футляр от часов и грызет его. На окрик "нельзя!" он бросает футляр, хва­тает бумажку и тоже грызет. Через минуту бросает бумажку и снова принимается за фут­ляр. Его опять останавливают. Иони снова бе­рет бумажку в руку, мнет ее, поглядывая на воспитательницу, наконец, прикрывает этой бумажкой футляр и грызет его уже через бу­мажку. Такая детская хитрость повторяется во многих случаях. Часто Иони берет в рот что-либо запрещенное — гвозди, пуговицы, стек­ло. Воспитательница отнимает эту добычу, причем сначала он без протеста отдает все, что у него было во рту. Позже, однако, он отдает только часть добычи, а остальное пря­чет под языком или за щеками. Когда же у Иони действительно ничего не остается во рту, а его все еще просят отдать предметы, он выпускает на вытянутую руку воспитатель­ницы слюну. Впоследствии он научился вы­пускать слюну и тогда, когда предмет был у него во рту, скрытый под языком.

В большинстве случаев приобретение но­вых сведений и навыков происходит путем подражания в процессе научения. В самом деле, Иони подражает многим действиям че­ловека. Когда у воспитательницы болело гор­ло и она полоскала его по нескольку раз в день, Иони целыми днями ходил и все пле­вал на пол. Он научился употреблять тряпку для вытирания рук и всего тела. Не раз он брал щетку и, хотя плохо, пробовал мести пол, переставлял даже мебель, точно подражая движениям уборщицы. Крошки со стола он собирал рукой. Видя лужу на полу, Иони вы­тирал ее тряпкой; подобно этому, он выти­рал пол и тогда, когда сам мочил его, одна­ко делал это очень небрежно, как, впрочем, и все другое. Когда воспитательница ударяла по клавишам фортепьяно, издавая несколько звуков, Иони приближался и также ударял по клавишам — сначала одной рукой, потом все громче барабаня обеими, широко при этом улыбаясь. Очень любил он вбивать мо­лотком гвозди, хотя ему ни разу не удалось сделать это по-настоящему, так как ударял чересчур слабо, не попадая молотком в шляп­ку гвоздя или держа гвоздь косо. Иони посто­янно пробовал вбивать всякие острые пред­меты чем-нибудь тяжелым или ударами кулака. Наконец, уже совсем как человек, он удаля­

ет гвозди клещами, держа их двумя руками и пригибая к себе.

Во многих случаях Иони пользуется ору­дием, что делает совершенно самостоятель­но, без всяких указаний. Он боится чужих людей — машет в их направлении тряпкой и палкой; бросает камнем в свое изображение в зеркале; длинной тяжелой палкой толкает электрическую лампочку на потолке, с по­мощью соломинки выгоняет из щели тарака­нов. Не имея возможности зубами отколоть штукатурку от стены, он пользуется для это­го ножом. Когда же ему захотелось сломать палку, он наступил на нее ногой и потянул за конец вверх, совсем как человек."

Иони научился откидывать щеколду клет­ки, овладев этим навыком после многих хао­тических попыток. В результате долгих усилий он научился открывать замок с помощью клю­ча и при каждом успехе — улыбался. После того, как он овладел этим искусством, Иони пробовал вставлять любой ключ в каждое от­верстие, совершенно не считаясь с размера­ми; например, большой ключ вставлял в ма­ленький замочек чемодана.

Видя воспитательницу пишущей, Иони старается получить карандаш. Карандаш дер­жит в руке, как ребенок, "рисует" на бумаге линии, пока не исчеркает каракулями всю бумагу. Потом он разрисовывает стол, стены клетки, обои. "Рисуя", он улыбается, шеве­лит губами в такт движению руки, вытягива­ет губы, открывает широко рот и вертит язы­ком. Особенно охотно он чертит чернилами, а если нет ручки — макает в чернила палец и мажет им все. Когда нет чернил, Иони сма­чивает палец в молоке или киселе и также чертит; часто он плюет на бумагу и размазы­вает слюни пальцем.

У Иони легко образуется ряд условных рефлексов. Звук отворяющихся дверей он ас­социирует с приходом воспитательницы, сиг­нальный гудок — с выходом рабочих сосед­ней фабрики, что является для него постоянным зрелищем. Когда воспитательница входит в комнату с книгами, это служит для Иони признаком того, что она надолго с ним останется. Складывание же книг, наоборот, служит сигналом ее ухода и незамедлительно вызывает у него приступ плача. Когда Иони видит воспитательницу входящей без книг, то беспокойно следит за каждым ее движени­ем, но достаточно ему заметить спрятанную за спиной книгу, как он сразу становится активным и веселым. Если при уходе воспи­тательница запирает клетку на замок, Иони

Психика молодого шимпанзе                                                    233

плачет и стонет, но он остается совершенно спокоен, когда клетку закрывают только на задвижку, которую он сам может отодвинуть.

---

Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 260; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!