Применение управления с помощью сигналов 7 страница

Все исследователи, работавшие с молоды­ми шимпанзе, пробуют провести сравнение умственных способностей шимпанзе и чело­века. Карлейль, Якобсен и Иосиока приспо­собили для этой цели известные тесты Гезел-ла, разработанные им для исследования умственного развития детей дошкольного воз­раста. Тестов этих множество, и все они зак­лючаются в исследовании способов передви­жения ребенка, манипулирования разными обычными и необычными предметами, стро­ительства из кубиков башни, вставления кружков в пригнанные для этого отверстия, умения пить и есть, употребляя ложку, чаш­ку, тарелку и т. п.

Уже в раннем возрасте шимпанзе Альфа правильно решила много тестов, но к концу первого года жизни она достигла предела, после которого делала лишь небольшие успе­хи. В хорошо составленных тестах последова­тельность их решения соответствует последо­вательности развития ребенка. В тестах, относящихся к контролю движений и поста­новке тела, шимпанзе значительно опережа­ет ребенка.

Исчерпывающие наблюдения в этом на­правлении приводили супруги Келлог, под­вергая Гуа в разном возрасте обследованию по 90 тестам Гезелла. Одинаково и довольно обстоятельно исследовали также и Дональда. Это было своего рода соревнование, в кото­ром успех оценивали по очкам.

В начале исследований Гуа было 8 меся­цев, Дональду — 10,5. Дональд превосходил шимпанзе в играх, в купаниях, лучше хватал пальцами маленький предмет и манипулиро­вал им. Гуа превосходила в способности хо­дить на четвереньках и ползать, ходить на двух ногах с чужой помощью, лучше взбиралась в гору, чаще интересовалась своим изображе­нием в зеркале. В результате сравнения Гуа получила 4 очка, Дональд — 3.

Второй месяц "цивилизованной" жизни шимпанзе. Дональд решил 9 новых тестов. Оба испытуемых могли самостоятельно стоять на двух ногах, понимали приказ "нет-нет". До­нальд превосходил в некоторых манипуляци­ях, Гуа — в искусстве ходить и в выражении своей привязанности. Обоим присудили по 6 очков.

Третий месяц. Дональд освобождает завер­нутый в бумагу кубик, вкладывает кружок в круглое отверстие в доске, имеющей еще два

 

других отверстия иной формы; Гуа не сумела сделать этого. Теперь Дональд имел 9 очков, Гуа - 6.

Четвертый месяц: Дональд решает 5 новых тестов, Гуа — 7. Оба по команде бросают мяч в коробку, нажимают резиновую пищащую куклу, строят небольшую башню из кубиков. На прощание Дональд говорит "ба-ба", Гуа салютует рукой. Дональд предупреждает вос­питателей о своей нужде. Гуа догоняет его в умении развертывать кубик и помещать его под крышку, в способности есть ложкой и указывать рукой на желаемое блюдо. Дональд получает 11 очков, Гуа — 8.

Пятый месяц. По собственной инициативе Дональд чертит карандашом на бумаге, Гуа подражает в этом человеку. Дональд добавляет 2 кубика к уже построенной башне, Гуа делает это же самое только после вторичной демонст­рации. Дональд получает 14 очков, Гуа — 8.

Это занятие приобрело спортивный харак­тер. Не будем продолжать перечисление, ос­тановимся на последнем результате. После 9 месяцев наблюдений Дональду присуждено 23 очка, Гуа — 15. Однако судьи выносят реше­ние о более строгой проверке, так как способ сравнения и оценки довольно примитивен. И, следовательно, если заниматься не выборкой каждый месяц тестов, решенных одним и не решенных другим, а просто сосчитать все ре­шенные тесты каждого, о чем в конце кон­цов речь и идет, то выходит, что в течение 9-месячного наблюдения Дональд правильно решил 46 тестов, Гуа — 42. Это нормальная разница между детьми одного возраста. Мы должны также помнить, что Гуа была почти на три месяца моложе и первые 7,5 месяца своей жизни провела без "цивилизации", то есть без достаточного влияния людей. Весьма важным является вопрос о различной моти­вировке. Дональд вынимал кубик из-под крышки самостоятельно, Гуа сумела это сде­лать только после многих указаний. Но вывод о разнице умственного развития был бы в этом случае преждевременным, потому что если положить под крышку не кубик, кото­рым Гуа не интересуется, а вкусный плод, то Гуа решает задачу так же ловко, как и До­нальд, но быстрее. Вообще во многих случаях дети не в силах были выполнить то или иное задание, хотя раньше делали это очень хоро­шо. Отсутствие реакции может означать как неспособность к ее выполнению, так и неже­лание это сделать.<...>

Весьма убедительные выводы делает Н.Н. Ладыгина-Коте, указывая как черты сход-

234                                                                               Ян Дембовский

ства, так и черты различия между детенышем шимпанзе и ребенком. Сходств много, и ка­саются они важных деталей. У обоих есть об­щие инстинкты: самосохранение, самозащита и агрессия. Оба, в сущности., очень трусливы, боятся всех неожиданных возбуди­телей, новых предметов и посторонних лю­дей, больших животных, шума, темноты, движущихся предметов. Очень сходно у обоих проявление эмоций страха и гнева, возникаю­щих в основном в одинаковых ситуациях, у обоих сильно развит инстинкт собственности.

Оба предпочитают предметы блестящие, прозрачные, яркие, преимущественно крас­ные, голубые, желтые и белые, и опасаются черных; предпочитают предметы мелкие, круглые, мягкие, гладкие, эластичные, теп­лые, приятно пахнущие, сладкие и сладко-кислые. Оба "украшают" себя ленточками, длинными тряпочками и т. п.

Оба любят свободу, неохотно одеваются и заворачиваются, плачут, если их запереть в комнате, и радуются после освобождения.

Свою воспитательницу они выделяют из всех, радуются ее приходу и огорчаются, когда она уходит. Оба выражают свои симпатии очень похожим образом: прижимаются всем телом, обнимают руками, деликатно касают­ся лица руками или губами.

Оба имеют тенденцию к подражанию, повторяют движения человека, но ребенок в этом превосходит детеныша шимпанзе.

Оба метут пол щеткой, вытирают лужи тряпкой, вбивают гвозди при помощи молот­ка, открывают ключом замки, притягивают палкой далеко лежащий предмет, зажигают электрический свет, чертят на бумаге каран­дашом. Оба пользуются такими предметами, как чашка, ложка, нож, носовой платок, сал­фетка, одеяло, палка и т. д. Оба заменяют от­сутствующие орудия чем-либо другим: если нет карандаша — "рисуют" гвоздем, палоч­кой, пальцем, ногтем; нет чернил — макают палец в молоко, кисель, воду, выплюнутую слюну; при отсутствии молотка ударяют кам­нем или кулаком.

Больше всего сходство между молодым шимпанзе и ребенком видно в процессе игры. Оба они одинаково страстно увлекаются вся­кими подвижными играми, особенно любят погоню и отнимание. Оба любят лазать, ка­тить и догонять мяч, открывать и закрывать окна, наблюдать через окно уличное дви­жение.

Найденные камешки, веточки, щепки, бутылки, гвозди, соломины, спички тут же

 

становятся игрушками. Разрушительные игры характерны для обоих; причем, делая что-либо запрещенное, оба стараются скрыть это или замаскировать. Заинтересованность и любо­пытство у обоих весьма непостоянны. Реак­ция на зеркало почти одинаковая.

Оба очень наблюдательны. Замечают каж­дый новый предмет: новое платье, новую обувь, каждую царапинку или прыщик, чер­нильное пятнышко на руке, самые малые крошки на полу, пятно на обоях, лежащую иглу и т. п.

Оба пользуются сходным языком жестов. У обоих наблюдаются также сходные звуки.

Наряду со всем этим неоспоримым сход­ством, характеризующим шимпанзе как близ­кого родственника человека, существует мно­жество не менее значительных различий.

Ребенок и обезьяна сидят по-разному. Шимпанзе Иони сидит с поджатыми нога­ми, опираясь на руки, он никогда не садится на корточки, как это делает ребенок. Он мо­жет стоять и на двух ногах, но расставляет их довольно широко и стоит неустойчиво, гото­вый в каждое мгновение опереться на руки. В вертикальном положении шимпанзе может пройти лишь несколько шагов, да и то ба­лансируя руками. Даже ведомый кем-либо, он охотно опирается на свободную руку. По лес­тнице ходит только на четвереньках. Зато ла­зает намного лучше ребенка, владеет боль­шей физической силой; у шимпанзе лучше развито чувство равновесия.

Ребенок ест, пьет, одевается, моется, при­чесывается очень небрежно и второпях. Шим­панзе Иони, наоборот, с большим внимани­ем занимается едой или исследованием и чисткой своей особы. Он обнюхивает даже привычную пищу, пробует несколько раз ма­ленькие кусочки, ест медленно и никогда не глотает косточек, что часто делает ребенок. Шимпанзе не переносит масла и мяса, но жадно съедает некоторых насекомых (Гуа, впрочем, этого никогда не делала). Оба ску­пы, однако ребенок иногда отдает часть еды своим близким, Иони же — никогда.

Иони сам лечится, зализывает ранки, вы­нимает занозы, расцарапывает порезы и вы­сасывает их, охотно поддается всякому лече­нию и со стоицизмом переносит боль. Ребенок же боится всяких ранок, не любит, чтоб их касались, и к боли очень чувствителен.

Ребенок никогда не проявляет неукроти­мого бешенства и не относится злобно к ма­леньким животным, что характеризует

 

 

.Однако это тоже индивидуальный признак,

Психика молодого шимпанзе                                                    235

присущий Иони; Гуа, например, была доб­рожелательной по отношению к маленьким животным, что могло быть результатом более рационального воспитания.

Уже трехлетний ребенок проявляет зачат­ки чувства справедливости (защита слабых), морали и альтруизма, что совсем чуждо шим­панзе. Ребенок охотно подчиняется инициа­тиве взрослых.

У Иони эмоции очень часто выражаются в мимике. Ребенок плачет без слез до полутора­месячного возраста, у шимпанзе вообще слез не бывает. В жизни шимпанзе большую роль играет эмоция общей возбудимости, как пер­вая фаза иных аффектов; у ребенка же она проявляется редко. Карикатурную выразитель­ность эмоции шимпанзе можно сравнить с поведением психически больного человека. Получение апельсина может привести шимпан­зе в состояние экстаза. На отнимание игрушки ребенок реагирует плачем, шимпанзе — безгра­ничным отчаянием; он катается по полу, гры­зет собственные руки и дико визжит. Подоб­ное нарушение деятельности тормозных центров наблюдается у человека только в состоянии бо­лезни. У шимпанзе шире шкала эмоций волне­ния, страха и гнева, у ребенка — огорчения, любопытства и удивления.

Ребенок более склонен к подражанию, повторяет чужую мимику, жесты, разговор и интонацию, сопение, храп, пение, голоса животных, тиканье часов и т. п. Иони имити­рует только собачий лай и голос других шим­панзе.

Так же обстоит дело и с подражанием дви­жениям. Иони никогда не вбил ни одного гвоздя, ребенок делает это хорошо. Рисова­ние молодого шимпанзе не продвигается даль­ше пересекающихся линий.

Большинство коллекционируемых предме­тов ребенок употребляет в конструктивных играх, в чем шимпанзе стоит значительно ниже; Ребенок лепит из песка куличики, стрб-ит домики, закапывает в песок игрушки;

Иони пересыпает песок-из руки в руку, вы­сыпает его из посуды и роет ямки. Из палочек ребенок составляет разные фигуры, шимпанзе только собирает палочки. Функции копиро­вания движений у ребенка наиболее эффек­тивны в конструктивной деятельности, у Иони — в разрушительной. Шимпанзе лучше вынимает гвозди, чем вбивает их; лучше сбра­сывает трапецию с колец, чем вставляет в них;

лучше открывает замок, чем закрывает его;

лучше развязывает узлы, чем завязывает их.

Молодой шимпанзе, владеющий зачатка­

ми характерных особенностей человека, не проявляет тенденции к их развитию и совер­шенствованию. Слушая постоянно речь чело­века, шимпанзе правильно реагирует на мно­гие слова, но для выражения этих чувств пользуется лишь природными звуками, слож­ными жестами и мимикой и не проявляет тенденции к подражанию человеческому го­лосу. Вследствие этого шимпанзе рано задер­живается в своем развитии, тогда как ребе­нок вместе с усовершенствованием, речи развивается быстро. Все это касается выводов Н.Н. Ладыгиной-Коте. Таким образом, из при­веденных нами примеров видно, что многие особенности присущи лишь одной особи, а не всему виду в целом. Очень большую роль играет воспитание. Однако, как мы увидим ниже, индивидуальные различия психических способностей у шимпанзе не меньшие, чем у человека. Существуют шимпанзе умственно развитые и тупые, и вряд ли возможно выне­сти окончательное мнение о шимпанзе вооб­ще на основании только довольно беглого знакомства с тремя особями. Вопрос о том, каково может быть максимальное развитие способностей шимпанзе под влиянием раци­онального воспитания, остается открытым, и приходится сожалеть, что цивилизованная жизнь двух особей продолжалась так мало. Нужно еще отработать наиболее целесообраз­ные методы воспитания, приспособленные к своеобразной анатомии и физиологии шим­панзе, специально учитывая при этом отсут­ствие центра речи. Звуковую речь следует за­менить какой-то другой ее формой, так как возникновению речи у шимпанзе препятству­ет скорее не отсутствие умственных способ­ностей, а известный анатомический не­достаток. Лаура Бриджман, например, была нормально развитой девочкой и происходила из интеллигентной семьи. Но в возрасте 2 лет она внезапно тяжело заболела и ее в течение 5 месяцев нужно было держать в темной ком­нате. После выздоровления'оказалось, что де­вочка ослепла, оглохла и почти не чувствовала ни вкуса, ни запаха. Осязание было единствен­ным средством ее общения с миром.'На счас­тье, Нашелся врач, который обладал доста­точной находчивостью и терпением, чтобы с помощью только осязательных восприятий научить'Лауру общению с людьми, научить читать и вообще воспитать ее более или ме­нее нормальным человеком. В отношении шим­панзе подобная методика еще не найдена.

Все еще открытым остается также вопрос и о том, в какой степени психические разли-

Ян Дембовский

236

чия между человеком и шимпанзе зависят от биологических факторов и в какой — отобще-ственных.

Во всяком случае, между шимпанзе и че­ловеком имеются многочисленные сходства, причем настолько убедительные, что в близ­ком родстве обеих форм сомневаться нельзя. Вместе с тем во всех возможных дальнейших исследованиях можно предвидеть лишь одно:

если до сих пор шимпанзе обладал умствен­ным развитием не выше двухлетнего ребен­ка, то, как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, с их помощью развитие обезьяны может быть доведено до уровня, скажем, трёхлетнего ребенка, но не дальше;

дальше шимпанзе ни в коем случае не про­двинется.

Между человеком и шимпанзе существует принципиальная биологическая разница, зак­лючающаяся в том, что человек обладает по­чти в три раза большим мозгом, и эта разни­ца не может быть сглажена, какой бы метод исследования здесь ни применялся. Установ­ление же естественных границ способности мозга обезьян в отношении разного рода дея­тельности прольет, конечно, свет и на функ­ции мозга человека.

Н.А. Тих

ФОРМЫ СОТРУДНИЧЕСТВА И ВЗАИМОПОМОЩИ В СТАДЕ ОБЕЗЬЯН*

ВЗАИМНОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ

Более всего взаимное обслуживание выра­жено в очищении кожных покровов и их при­датков, а также (гораздо реже) — глаз и зубов. Взаимное очищение кожных покровов пред­ставляет одно из обычнейших явлений в по­ведении большинства видов обезьян. Обезь­яна разгребает и перебирает волосяной покров у партнера, раздвигая его пальцами и при­стально рассматривая обнажающуюся поверх­ность кожи. Придерживая волосы одной рукой, обезьяна пальцами другой производит тонкие и многообразные движения: раздвигание от­дельных волосков, выдергивание их, соскре-бывание ногтем струпиков, выбирание двумя пальцами мельчайших предметов из волося­ного покрова и с кожи и отправление насеко­мых и выдернутых волосков в рот. Иногда раз­двигание волос производится обеими руками, и тогда удаление посторонних предметов про­изводится при помощи языка.

Кроме обыскивания другого, наблюдает­ся самообыскивание (самообслуживание — обыскивание тех частей собственного тела, которые доступны зрительному контролю). Мы наблюдали, как один шимпанзе раздвигал волосяной покров струёй воздуха изо рта. Это сопровождалось своеобразным и не совсем эстетичным звуком.

Для характеристики рефлекса обыскивания следует указать на такую его особенность, как врожденность. Самообыскивание появляется у детенышей обезьян вне зависимости от под­ражания. Изолированные детеныши начинают "обыскивать" окружающие предметы в возра­сте 3—4 месяцев. Этот процесс у них менее совершенен, чем у взрослых, и не включает в себя движения руки ко рту для поедания по­лученной "продукции". Затем следует отме-

" Тих Н.А. Предыстория общества. Л.: Изд-во Ле­нинградского ун-та, 1970. С. 69—91, 230—233, 254— 266 (с сокр.).

 

тить, что у взрослых процесс обыскивания носит более целенаправленный характер, чем у детенышей. Наконец, у детенышей обыски­вание бывает очень кратковременным — не более минуты или двух, в то время, как у взрослых оно продолжается иногда в течение десяти—двадцати минут и больше.

Целенаправленность процесса обыскива­ния резко отличает его от обычного чесатель-ного рефлекса, который появляется у дете­нышей первого дня жизни при раздражении кожной поверхности. При обыскивании весь процесс происходит под контролем зрения. Если для других млекопитающих характерным способом очищения шерсти и кожи является облизывание, то у обезьян оно полностью отсутствует (за исключением вылизывания матерью глаз у детенышей). Когда язык приме­няется для удаления посторонних предметов с кожи, то его движения ни в коей мере не напоминают лизательный рефлекс; это, если так можно выразиться, "снимательный" реф­лекс: движение языка обычно однократно, резко и сопровождается последующей зри­тельной проверкой результатов. <...>

Процесс обыскивания направлен на удов­летворение двух потребностей: потребности в ориентировочно-исследовательской деятель­ности и потребности в общении, как актив­ной (обыскивать), так и пассивной (быть обыскиваемым). Как видим, обыскивание представляет собой сложный процесс, состо­ящий из большого числа компонентов, име­ющих определенную структуру. Это, по суще­ству, сложная система отдельных рефлексов, которая, несмотря на то, что она носит ха­рактер безусловного рефлекса, т.е. возникает без опыта и подражания, формируется глав­ным образом в онтогенетическом развитии.

Взаимное обслуживание, помимо его пря­мой пользы, как и всякие другие формы по­ведения обезьян, приобретает в условиях стад­ной жизни целый ряд дополнительных функций. Прежде всего обыскивание служит признаком контакта между двумя обезьяна­ми. Контакт этот может быть взаимным, но может возникать и в результате инициативы только одной из сторон. Обыскивание служит нередко предметом оспаривания между дву­мя членами стада, которые борются за объе­динение с третьим. "Согласие" на обыскива­ние является сигналом готовности к контакту, и реакция на эту готовность очень чутко вос­принимается, вызывая в одних случаях более или менее длительное совместное пребывание, в других — конфликтную ситуацию. Рефлекс

238                                                                                        НА. Тих

обыскивания у обезьян может быть направ­лен и на других животных, на человека, а у детенышей — и на неодушевленные предме­ты. Так же, как и все другие формы поведе­ния, связанные с удовлетворением биологи­ческих потребностей, взаимное обыскивание находится под контролем вожака и других чле­нов стада, которые могут не допустить или нарушить его. <...>

Очень хорошо можно присмотреться к процессу обыскивания, когда обезьяны пе­реносят его на руки человека. Тогда мы ви­дим в деталях все приемы, которые применя­ются при этом. Можно заметить, что ранки не трогаются; струпики соскабливаются очень осторожно с постоянным зрительным конт­ролем за выражением лица обслуживаемого, волосы тщательно перебираются. И в этом случае обыскивание является скорее демон­страцией дружбы, контакта, чем заботой о чи­стоте тела партнера.

---

Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 143; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!