Сравнение в химическом отношении различных частей листьев липы и желатина 8 страница

Оказалось, что птицы обоих видов в среднем достоверно чаще выбирают стимул, ранее связанный с большим количеством

подкрепления. Точность выбора существенно зависит как от абсолютной, так и от относительной разницы между сопоставляемыми величинами.

Особый интерес представляют данные о способности голубей к решению этой задачи. Все предыдущие исследования свидетельствуют о том, что голуби не способны ни к одной из известных форм рассудочной деятельности, существенно отставая тем самым от вра-новых и попугаев. Однако результаты этой работы в сочетании с данными Эпштейна (Epstein, 1987) о решении задачи на "достава-ние банана" позволяют предположить, что голубям доступен по крайней мере один вид рассудочной деятельности — экстренная реорганизация ранее усвоенных независимых навыков.

РЕШЕНИЕ ЗА СЧЕТ ВЫЯВЛЕНИЯ ОБЩЕГО АЛГОРИТМА ПРИ П РЕДШ ЕСТВУЮЩЕМ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ СЕРИИ ОДНОТИПНЫХ ЗАДАЧ

Основой этого направления в изучении высшей нервной деятельности животных послужили опыты Г. Харлоу (Harlow, 1958) по формированию установки на обучение (или способности "научиться учиться") у животных разных видов. Впоследствии методика многократно усложнялась и модифицировалась, но принцип ее не менялся и состоит в следующем.

Животное обучают выбирать один из пары предметов. По достижении определенного критерия ему предлагают следующую пару, по своим признакам никак не связанную с первой. Затем вводят третью пару и т. д. После решения 100—150 таких задач (их число зависит от видовой принадлежности) животное уже при втором предъявлении новой пары действует не наугад, а выбирает тот же предмет, что и в первой пробе, если он сопровождался подкреплением, или другой, если в первой пробе подкрепление не было получено.

Сходство с рассмотренными выше типами элементарных логических задач состоит в том, что в обоих случаях основу нового решения составляет оперирование лежащей в основе задачи закономерностью, однако в первом случае она определяется экстренно, в пределах одного предъявления, а в данном случае формируется направленно в результате специальной экспериментальной процедуры.

80 З.А. Зорина

Этот тест выявил существенные различия не только между отдельными отрядами млекопитающих (грызуны — хищные — приматы), но оказался применимым и для сравнения в пределах отрядов. Так, выяснилось, что способность к формированию установки на обучение достаточно различна у разных приматов и в определенной степени коррелирует с уровнем развития их мозга, а также экологией видов (Harlow, 1958; Warren, 1977).

Из птиц способными к решению этого теста оказались скворцовые и врановые, причем последние — на уровне мартышковых обезьян не только по количественным показателям, но и по стратегии формирования установки (Kamil, 1982). У голубей и кур установка выражена очень слабо и формируется чрезвычайно медленно (Warren, 1977). Следует отметить, что распределение видов по способности к решению этого типа задач оказалось сходным с приведенным выше.

РЕШЕНИЕ НА ОСНОВЕ ОБОБЩЕНИЯ И АБСТРАГИРОВАНИЯ

Анализ выработки условных рефлексов на относительные признаки сигналов, генерализации и переноса навыков в новые ситуации показал, что животным в той или иной степени свойственна способность к обобщению, т. е. созданию функциональных блоков систематизированной информации о предметах, явлениях, отношениях, действиях, тождествах и т. д., хранящихся в "аппаратах памяти" (Фирсов, 1987). В процессе обобщения могут формироваться понятия, которые фиксируют отличительные признаки каждого отдельного предмета, общие для данного класса. Они характеризуются разной степенью абстрагирования от конкретных свойств предмета. До недавнего времени было принято считать, что животным свойственна не истинная, а лишь относительная степень абстракции, когда общий признак не абстрагируется полностью, как у человека благодаря речи, а лишь выделяется в наглядных представлениях конкретного образа (Ладыгина-Коте, 1965). Эта точка зрения действительно отражает общую картину, типичную для большинства позвоночных, однако, как уже упоминалось, благодаря данным о способности к символизации, обнаруженной при обучении животных языкам-посредникам (Savage-Rumbaugh, 1984), она получила новое освещение.

Для исследования способности животных к обобщению используют два основных ме

тода — выбор по образцу и формирование дифференцировочных условных рефлексов. О степени отвлеченности сформированного понятия судят с помощью теста на "перенос", когда вместо тренировочного набора стимулов применяют новые, в той или иной степени отличные от них. Чем шире диапазон стимулов, на которые животное правильно реагирует без дополнительного доучивания, тем более отвлеченным можно считать сформированное понятие, тем выше доступная ему степень абстрагирования.

Показано, что животные могут формировать понятия о сходстве/отличии, парности/, непарности стимулов, симметрии, новизне, пространственных характеристиках, числе элементов в множестве и т. д. (подробнее см. обзор: Зорина,1990).

Самостоятельный интерес представляют данные о том, что животные могут формировать понятия не только об изолированно взятых свойствах предметов, но и так называемые "естественные понятия", например, избирательно реагировать на любые изображения человека, воды, деревьев и т. д. в широком диапазоне вариантов. Поскольку в данном случае требуется меньшая степень абстрагирования, принято расценивать это как способность к категоризации (Hermstein, 1984). Специальные сравнительные исследования в этом направлении пока еще отсутствуют, но можно отметить, что голубям для их формирования требуется длительное обучение, тогда как у приматов "естественные понятия", похоже, образуются самостоятельно в процессе накопления индивидуального опыта и потому относительно легко выявляются в процессе тестирования, в том числе и в опытах с обученными языкам-посредникам антропоидами (Gardner В., Gardner R., 1985).

Установлено, что степень переноса адекватной реакции на новые стимулы зависит как от условий обучения, так и от вида животного. Чем больше параметров менялось в процессе обучения, тем лучше была реакция на новые стимулы той же категории (см., например, обзоры: Зорина, 1990; Mackintosh, 1988).

Очень существенные различия обнаружены также в поведении животных разных видов.

Установлено, что, например, у голубей способность к переносу чрезвычайно низка и выявляется только в специальных экспериментальных условиях — при обучении с использованием набора стимулов. Тем не менее даже в этих условиях у голубей не удается сформировать понятие, которое они могли бы при-

Элементарное мышление птиц u млекопитающих... 81

менить при предъявлении стимулов другой категории. Так, например, усвоив понятие о сходстве-различии в отношении стимулов разного цвета, они не смогли применить его к стимулам другой категории — по-разному заштрихованным образцам. В отличие от них вра-новые птицы успешно справлялись с таким переносом, не требуя дополнительного обучения (Wilson et al, 1985).

Столь же существенными различиями характеризуются и представители разных отрядов млекопитающих. Не останавливаясь на этом подробно, отметим, что до середины 60-х гг. высшим достижением человекообразных обезьян считалась способность к решению задачи Всйгля на выбор по отличию, когда животное должно было выбирать предмет, отличающийся по форме — при демонстрации на белом фоне, и отличающийся по цвету — при демонстрации на черном (Warren, 1977).

Эксперименты с обучением антропоидов языкам-посредникам принципиально изменили представление об их способностях к обобщению.

Было установлено, что, несмотря на отсутствие специальной процедуры, усваиваемые обезьянами жесты становятся знаками гораздо более широкого набора незнакомых предметов той же категории, чем использованные при обучении. По мнению Гарднеров (Gardner В., Gardner R., 1985), эти данные свидетельствуют о том, что в реальной жизни шимпанзе оперируют разнообразными понятиями, которые остаются недоступными для выявления обычными лабораторными методами.

В связи с широтой используемых антропоидами понятий закономерно возникал вопрос о том, можно ли рассматривать их как символы. Упомянутые опыты не отвечали на этот вопрос, поскольку обучение и тестирование проводилось всегда в присутствии соответствующих физических предметов.

Одним из первых шагов в выяснении этого вопроса были опыты Футса (Foots et al, 1976), который обучил шимпанзе английским названиям нескольких предметов. Затем обезьяны в отсутствие обозначаемых предметов усвоили знаки амслена, соответствующие этим словам, а в тесте правильно применили их при предъявлении новых предметов соответствующих категорий. Автор сделал заключение о том, что усваиваемые шимпанзе языковые символы действительно основаны на формировании внутренних представлений о соответствующих им предметах, которые наряду с прочими преобразованиями допускают и

кроссмодальный перенос (от звуковых к зрительным раздражителям).

Одно из сомнений в соответствии "речи" шимпанзе критериям языка состояло в том, что в отличие от начинающих говорить детей они практически никогда не использовали знаки просто для того, чтобы называть предметы или передавать информацию, а лишь для удовлетворения своих просьб, ведущих в конечном итоге к тому или иному подкреплению. В опытах Сэвидж-Рамбо (Savage-Rumbaugh, 1984) было показано, что это отличие обусловлено не отсутствием у обезьян соответствующих способностей, а спецификой проводившегося обучения — ассоциативно-имитационным применением символов. Чтобы проверить эту гипотезу, была предложена методика, благодаря которой шимпанзе научились использовать знаки для индикации предметов в самых разнообразных ситуациях, в том числе и без команды экспериментатора, например, общаясь друг с другом. Принципиальное значение имеет тот факт, что они применяли знаки в отношении отсутствующих предметов. Так, в ситуации двойного слепого эксперимента шимпанзе видели пять предметов для выбора. Затем в соседней комнате, уже не видя предметов, они осуществляли выбор, нажимая на соответствующую клавишу компьютера, возвращались в первую комнату и брали "названный" ими предмет (правильно более чем в 90% случаев). По мнению авторов, это означает, что шимпанзе достигли уровня оперирования символами, который полностью основан на формировании внутренних представлений и эквивалентен возникновению истинной способности к "наименованию" (naming) (см. Savage-Rumbaugh, 1984).

РЕШЕНИЕ НА ОСНОВЕ ОПЕРАЦИЙ ЛОГИЧЕСКОГО ВЫВОДА

В эту группу входят тесты на способность к построению аналогий (элементы индукции) и к транзитивному заключению (элементы дедукции), а также некоторые элементарные логические задачи, моделирующие различные ситуации добывания корма, в том числе и в естественных условиях (Gillan, 1982). Они составляли часть разработанной Д. Премаком программы исследования мышления антропоидов (Premack, 1978, 1983, 1984, 1986).

Благодаря этим исследованиям было установлено, что антропоиды обладают способностью к построению аналогий (Gillan et al, 1981),

причем используют при этом достаточно отвлеченные представления о предметах и их взаимосвязях. Например, шимпанзе могли правильно установить аналогию не только при использовании геометрических стимулов (выбрать маленький квадрат в дополнение к большому, если в качестве образца предлагали большой и малый круги), но и в отношении пропорций разнородных предметов. Например, они выбирали из нескольких возможных вариантов 1/4 яблока, как стимул, аналогичный стакану, на 1/4 заполненному водой (Premack, 1984).

Для проверки способности шимпанзе к элементам дедукции Д. Гиллан (Gillan, 1981) модифицировал тест на транзитивное умозаключение, применяемый в опытах на детях (Bryant, Trabasso, 1971). Для его решения необходимо на основе информации о том, что А > В, а В > С, сделать вывод о том, что А > С, не прибегая к прямым сопоставлениям.

Согласно этой модификации, в процессе выработки серии независимых дифференциро-вок животное усваивает, что по числу элементов связанного с ними подкрепления все использованные стимулы (кормушки разного цвета) различаются, так что Е > D, D > С, С > В, В > А. По окончании предварительного обучения проводят тест, в котором соединяют ранее никогда не предъявлявшиеся вместе стимулы (В и D). Если животное чаще выбирает стимул D, связанный с большим количеством подкрепления, это рассматривается как способность к транзитивному заключению за счет мысленного сопоставления усвоенных в процессе тренировки неравенств.

Оказалось, что этот тест успешно решают не только шимпанзе и беличьи саймири (Gillan, 1981), но также вороны и голуби (Зорина и др., 1991). На этом основании был сделан вывод о способности животных к транзитивному заключению, однако проведенный нами анализ (Зорина и др., 1991) показал, что он был преждевременным.

Действительно, при трактовке результатов Д. Гиллан не рассматривал тот факт, что транзитивную серию составляют не непрерывно нарастающие по длине стимулы, как это было в исходной методике (Bryant, Trabasso, 1971), а дискретные множества. Между тем данные, приведенные нами выше, показали, что вороны и голуби могут выбирать стимул, связанный с большим числом единиц подкрепления, за счет сопоставления информации об их абсолютном числе, не прибегая к необходимому для транзитивного заключения сопо-

З.А. Зорина

ставлению неравенств (Зорина и др., 1991). Таким образом, вопрос о способности животных к транзитивному заключению — весьма принципиальный для характеристики рассудочной деятельности животных — требует дополнительного изучения с помощью более адекватной методики.

ЗАУЧИВАНИЕ

ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЕЙ СТИМУЛОВ НА ОСНОВЕ ИЕРАРХИЧЕСКОЙ РЕОРГАНИЗАЦИИ ВНУТРЕННИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

Изучение этой формы явилось прямым следствием "языковых" экспериментов (Premack, 1986; Terrace, 1985) и в данном контексте рассматривается условно, постольку поскольку ее считают одной из предпосылок возникновения языка у человека. Выяснилось, что при обучении амслену обезьяны начинают спонтанно объединять по три—пять знаков в последовательности, во многих случаях отвечающей правилам английской грамматики. Первоначальная гипотеза о том, что тем самым выявлена способность приматов к пониманию основ синтаксиса, вызвала серьезные возражения (Ерахтин, 1990; Terrace, 1984, 1985) и было высказано предположение, что это явление имеет более простую основу. В связи с этим возникла необходимость проанализировать на более простых лабораторных моделях механизмы поведения животных при запоминании последовательностей стимулов.

В результате анализа, проведенного пока только на голубях, было установлено, что в основе такого запоминания лежит не фиксация цепи связей стимулов и ответов, как это предполагалось бы с позиций бихевиоризма, а формирование иерархически организованных внутренних представлений о структуре последовательности, способность мысленно сгруппировать их и реорганизовать в "серийном порядке". Есть данные, что эта внутренняя реорганизация осуществляется у голубей таким же образом, как у высших приматов, хотя скорость обучения и сложность запоминаемых последовательностей могут быть меньше (Roitblat el al., 1987; Terrace, 1984, 1985). Продолжение исследований в этом направлении (в том числе и в сравнительном плане) может оказаться плодотворным для углубления наших представлений как о высшей нервной деятельности животных вообще, так, в частно-

Элементарное мышление птиц и млекопитающш

sCtti, и о механизмах, лежащих в основе ос-йения языков-посредников.

^^КЛЮЧЕНИЕ

; -к Приведенный нами краткий обзор свиде-;1(|ьствует о многообразии форм высшей нерв-цой деятельности животных, которые можно фжсти к проявлениям элементарного мыш-'Мния. Несмотря на это многообразие, оче-

• WWao , что все рассмотренные нами группы Ярвсяенческих актов имеют сходные механизмы, принципиально отличные от лежащих в «сиове обучения, и связанные с разными нами оперирования мысленными пред-лениями об условиях задачи. О сходстве [механизмов говорит, в частности, парал-iM в развитии разных видов рассудочной льности у представителей различных тактических групп. Так, врановые и прима-рв»уешают практически все виды задач, тогда ^КМС хищные млекопитающие во всех случаях

•ушной мере отстают от приматов и по коли-лц?гвенным, и по качественным показателям, дюпуби решают лишь одну группу задач.

р Изучение элементарного мышления живот-цх способствовало также ответу на вопрос о KN< с какими именно особенностями выс-:ЯЙ нервной деятельности связана столь слож-:«я форма коммуникативного поведения, как анпользование приматами языков-посредни-|Ц6. По мнению Д. Премака (Premack, 1986), ItiRMM относится способность "к сохранению nmih перцептивных образов-представлений для сформирования понятий, использование сим-Мяовдля обозначений предметов и явлений, |Мвкже способность к мысленной реоргани-^•Кии событий в серийном порядке".

.^.Вместе с тем, изучение поведения прима-^ШЬ9 процессе овладения языками-посредника-|Г подтвердило и расширило данные об их ^•веобности к решению новых задач, к обоб-Жйнию, к использованию символов. Оно

•послужило также основой для разработки 1]Щоянительных подходов к изучению мыш-ЦЙИня животных.

•t-Наконец, приведенные данные о паралле-jwmc в развитии рассудочной деятельности |ЦЯии млекопитающих позволяют считать, что Мйщъзование языков-посредников попугаем 'siefppciberg, 1981) и приматами имеет не проезд внешнее сходство, но основано на сход-WX когнитивных процессах.

Элементарное мышление птиц и млекопитающих..

ста, и о механизмах, лежащих в основе освоения языков-посредников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приведенный нами краткий обзор свидетельствует о многообразии форм высшей нервной деятельности животных, которые можно отнести к проявлениям элементарного мышления. Несмотря на это многообразие, очевидно, что все рассмотренные нами группы поведенческих актов имеют сходные механизмы, принципиально отличные от лежащих в основе обучения, и связанные с разными формами оперирования мысленными представлениями об условиях задачи. О сходстве этих механизмов говорит, в частности, параллелизм в развитии разных видов рассудочной деятельности у представителей различных таксономических групп. Так, врановые и приматы решают практически все виды задач, тогда как хищные млекопитающие во всех случаях в равной мере отстают от приматов и по количественным, и по качественным показателям, а голуби решают лишь одну группу задач.

Изучение элементарного мышления животных способствовало также ответу на вопрос о том, с какими именно особенностями высшей нервной деятельности связана столь сложная форма коммуникативного поведения, как использование приматами языков-посредников. По мнению Д. Премака (Premack, 1986), к ним относится способность "к сохранению сети перцептивных образов-представлений для формирования понятий, использование символов для обозначений предметов и явлений, а также способность к мысленной реорганизации событий в серийном порядке".

Вместе с тем, изучение поведения приматов в процессе овладения языками-посредниками подтвердило и расширило данные об их способности к решению новых задач, к обобщению, к использованию символов. Оно послужило также основой для разработки дополнительных подходов к изучению мышления животных.

Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!