На всех уровнях существования есть возможность свободной инициативы, но только в пределах ограничений, накладываемых законами вышележащих уровней. 9 страница
Каким-то образом где-то должно быть Величие, беспредельно превосходящее всё величие Существования, из которого исходит импульс, непостижимый и непознаваемый - поскольку это не факт, и он не может быть сведён к факту. Этот импульс, по-видимому, лучше всего может быть описан как отделение Бытия от Небытия. Благодаря этому разделению, - которое мы можем назвать также Первичным Творческим Актом - непостижимое становится постижимым, ибо мы, люди, способны постигать безграничную Творческую Волю по той весьма значимой причине, что творческая способность не чужда нашему собственному опыту. Более того, мы можем наблюдать триаду Функция-Бытие-
Воля на любой конечной шкале и поэтому мы можем постигать её как выходящую за пределы любых конечных шкал. Таким образом, понятие пределов, сыгравшее столь значительную роль в развитии математического аппарата, может быть применено здесь для формулирования, если не для постижения, различия между Трансфинитной Реальностью и Беспредельной Творческой Волей. Человеческая мысль может придти в соприкосновение только с последней - и то только посредством знаков, полное значение которых всегда должно превосходить пределы нашей способности понимания.
Коль скоро первичный Акт Творения совершен, Воля становится независимой силой. Поскольку этот момент первичен по отношению к разделению Бытия и Небытия, она (Воля) не может быть отожествлена с Автократией - двенадцатой категорией Фактичности, находящейся на вершине Шкалы Существования. Воля не зависит в определении своих характеристик от Бытия и Функции. Только на последующих ступенях, где бесконечность Бытия уступает место конечности Существования, три компонента Реальности становятся вовлеченными друг в друга и взаимозависимыми. Мы можем, следовательно, исследовать значимость Воли как уникальной и независимой, но всё же не абсолютно свободной.
|
|
|
Для понимания этого нам может быть полезной следующая антропоморфная аналогия. Некоему автору поручили написать пьесу, оставляя полную и неограниченную свободу относительно тематики, ее трактовки, времени и постановочных средств. Он может писать когда и как он хочет, и мы можем предположить, что он с равной легкостью владеет всеми языками, всеми стилями и всеми сюжетами. Он может делать что хочет - только бы он писал пьесу. Но он не может, например, посадить сад или построить корабль. Несмотря на его "полную свободу", он не может делать гораздо больше вещей, чем те, которые ему разрешены. Таким образом, мы можем понять, что Беспредельная Уникальная Воля, исходящая из своего источника, уже предопределена (committed) творческой схемой, исключающей бесконечный ряд тех невозможных комбинаций, которые мы суммарно описываем термином Небытие. Небытие в нашей интерпретации далеко от того, чтобы быть вообще ничем. Действительно, мы можем сказать, что Небытие, как мы его определили, бесконечно богаче Бытия, подлежащего определённым ограничениям, накладываемым первичным Актом Творения.
|
|
|
Если "Воля" является первичной составляющей Творения, она не может быть подчинена ни Существованию, ни процессу функционирования. Попытка описывать ее как "жажду" подразумевает такую подчинённость. Однако мы можем постичь Волю как первичный источник всякой Соотнесённости, не подразумевая, что соотносимые элементы должны предварительно "входить" в существование. Соотнесённость же, как мы видели во Введении, предполагает для своего выражения трехчленную систему. Такая система уже дана в трех модусах опыта - Функции, Бытии и Воле. Если мы примем, что Воля - это принцип, посредством которого взаимно соотносятся Функция и Бытие, мы получим средство выражения того свойства, которое мы интуитивно приписываем Высшей Воле - свойства Имманентной Трансцендентальности.
Исходя из Трансфинитной Реальности, Воля едина; но, проявляясь в Творении, Воля есть Троица. Как Принцип Творения Воля едина и нераздельна; как Принцип Соотнесённости она троична.
|
|
|
Может быть, это - первое и последнее ограничение Беспредельной Воли. Безусловно, это единственное ограничение, которое постижимо для нашего ума. Могут быть, и, несомненно, есть, бесконечно разнообразные системы Творения, скрытые в Источнике. Может быть, бесконечность таких творений реализуется на основе фундаментальных законов, отличных от триады. Все такие системы принадлежат - для нас - к сфере Небытия, ибо Бытие непостижимо иначе как соотнесенное с Функцией и Волей в качестве трех независимых и взаимно необходимых элементов трехчленной системы. Таким образом, Триада, как фундаментальный принцип соотнесенности, является априорным условием такой Вселенной как наша, хотя это не обязательно должно быть истинным для Вселенной другого рода.
Поместив себя в точку Первичной Инициативы, мы сталкиваемся с проблемой обнаружения воплощения Воли. В одном смысле мы можем предположить, что только Первый Акт Воли свободен, а далее все протекает сообразно закону. Но это всего лишь уловка, потому что это не объясняет, как само Существование может удерживать значимость и ценность, если все решения уже приняты, прежде чем в них возникала необходимость. Мы, следовательно, должны принять, что Воля некоторым образом воспроизводит акт Непостижимого Источника, проецируя в Существование определенную меру своей свободы в пределах установленных ею фундаментальных законов. Это может быть сформулировано в следующем Принципе Действия Воли в Существующей Вселенной:
|
|
|
На всех уровнях существования есть возможность свободной инициативы, но только в пределах ограничений, накладываемых законами вышележащих уровней.
Из этого принципа следует, что свобода Воли является наибольшей на первичных стадиях творения, и что последовательно появляется все больше и больше законов, детерминирующих и ограничивающих ее действие, пока на последних стадиях возможность свободы спадает почти до нуля. Здесь необходимо подчеркнуть, что слова "первичный" и "последний" относятся не к актуализации во времени, а к логической последовательности. Мы не можем мыслить детерминацию, если предварительно не мыслим свободу.
До сих пор мы выражали общие принципы, выводимые из нашего обычного опыта и мира, в котором мы живём; теперь мы должны найти способ выразить природу Воли как элемента опыта и рассмотреть ее связь с Ценностью.
Соотнесённость предполагает взаимное приспособление и, следовательно, взаимные ограничения. Следовательно, если Воля есть Принцип Соотнесенности, она должна также быть источником Закона. Это подразумевается в понятии Творения как поведения, порождающего порядок из хаоса. "Да будет свет!" - простейшее выражение установления закона. Коль скоро Бытие отделено от Небытия, законы Бытия есть первичный акт Воли. Воля имеет, таким образом, двойной статус. Она предстоит Бытию в Творении, но она также есть элемент в Триаде как соотнесенности. Пока достаточно указать, что если есть источник универсальных законов, то этот источник может быть лучше всего определён как Высшая /Supreme/ Воля.
Законы могут быть, различными по характеру, определенности и объему. Может быть, например, Закон Каприза, в соответствии с которым разрешено - в пределах ограничений, накладываемых другими законами - действовать безотносительно к какой-либо цели, потребности или обязанности по отношению к вселенной или любой ее части. Может быть также Закон Строгой Причинности, в соответствии с которым одна, и только одна, ситуация может возникнуть при данной сумме условий.
Хотя определение Воли как источника законов может быть достаточным для установления абстрактной схемы, оно не показывает, каким образом Воля входит в опыт конечной самости. Описывая понимание как "субъективный аспект Воли", мы должны посмотреть, как это понятие может появиться из исходного представления о Воле как Принципе Соотнесенности. Как конечные существа, мы можем иметь опыт Космической Воли только "снизу"; и в такой перспективе она всегда должна казаться нам действием законов.
Поскольку человеческий опыт принадлежит к подчиненной стадии процесса Творения, мы, люди, должны быть подвержены различным действиям Космической Воли. Мы не только живем под многими законами, - большую часть которых мы вообще не понимаем, - но эти законы действуют на различных уровнях. То, что является неизбежной необходимостью на одном уровне, может быть открыто свободному выбору на другом. Следовательно, научась распознавать Законы Воли и уровни, на которых они действуют, мы можем надеяться лучше увидеть, как можно достичь по крайней мере частичного освобождения от более низких типов соотнесенности, которые сейчас нас связывают.
11.27.2. Субъективный опыт Воли
Для "воления", рассматриваемого как независимая от мышления и чувствования способность души, не существовало термина в древней философии, - ни в восточной, ни в западной. Средневековое разделение человеческой психической природы на три способности: познание (когнитивную), эмоции (эмотивную) и способность к волевому движению (конативную) - сейчас считается неверным психологически и малоценным эмпирически.
Когда мы говорим "я волю", мы не выражаем ничего, что не содержалось бы в выражениях "я желаю" или "я мыслю".[46] Когда Платон употреблял термин хххх, он не имел в виду ничего, кроме намерения или желания. [47]
Легко видеть, что нет функциональной деятельности, оправдывающей употребление глагола "волить" таким же образом, как мы употребляем слова "хотеть", "желать", "намереваться" или "предполагать". Мы можем "детерминировать", "решать" и даже "выбирать", но мы не можем "волить". Едва ли требует доказательства, что различие, обычно проводимое между "произвольными" и "непроизвольными" действиями и между людьми с "сильной волей" и "со слабой волей", относятся только к различиям в действии функций, в особенности - к взаимодействию мысли, чувства и органической чувствительности. [48]
Психологические исследования сделали ясным, что не следует ожидать, что мы обнаружим какую-либо волевую деятельность, которая не могла бы быть описана с точки зрения реакций нервной системы. Если, однако, мы ограничимся употреблением слова "воля" для обозначения рефлекторной деятельности, включающей афферентные и эфферентные импульсы, ведущие к телесным движениям, то мы можем с таким же успехом отказаться от таких слов, как "произвольность" и "воля".
Здесь следует отметить, что философы Бессознательного - в особенности Гартман - утверждает, что они употребляют слово "воля" именно в этом смысле, то есть для обозначения рефлекторного действия и ничего более. [49] Это не снимает вопроса о том, может ли быть приписано какое-либо значение словосочетанию "акт воли". [50] Еще Спиноза давно показал ошибку, состоящую в смешении воли и желания. Аффекты не являются ни актами воли, ни проявлениями ее сил. [51] Бессознательное желание - полезное понятие в психологии, но оно имеет мало связи с Волей или Способностью соотнесения.
Таким образом, если мы исключаем функциональную деятельность, мы должны искать субъективный опыт воли скорее в способности вызывать действие, нежели в самом действии. Действие здесь не следует понимать в ограниченном смысле, как "явное" действие; нужно включить в это также изменение субъективных состояний. Таким способом, например, трактует волю Кант, определяющий ее как "способность расположить себя к действию в соответствии с определенными законами". Кантовская этика предполагает присутствие "чего-то" - категорического императива, - что осуществляет переход от разума к действию. При чтении кантовского обсуждения Воли в "Основаниях" и в "Критике практического разума" не легко удовлетвориться тем, что он постоянно и твердо придерживается различия между долгом и эмоциональным стремлением выбрать то, что разум утверждает как правильное.[52] Трудность Канта возникает, по-видимому, из наблюдения, что категорический императив играет небольшую роль в жизни обычных людей. [53] Он, однако, ясно видит и провозглашает связь между Волей и Законами и признает, что действие воли состоит в выборе подчинения закону. Эта точка зрения приняла в последние годы своеобразную форму предположения, что акт подчинения является чисто субъективным и ничего не меняет в течение событий, которые, как предполагается, полностью управляются причинными законами. В трактовке Канта "личность", в которой предполагается проявление воли, оказывается не играющей ни какой роли, если только она не терпит неудачу; и, следовательно, для Канта свобода проявляется только в злой воле. В современных представлениях даже эта ограниченная ответственность отрицается, и воля рассматривается как всего лишь иллюзия выбора.
Чтобы найти дорогу в устрашающем лабиринте теорий Воли, мы должны вновь обратиться к основной связи между Волей и Соотнесенностью. Если Воля есть источник отношений в пределах и за пределами Существования, мы должны искать элементы опыта, целиком имеющие характер отношений. Они не должны быть ни элементами отношений, ни событиями, в которых отношения проявляются, - они должны быть самими отношениями.
Не нужно искать далеко, поскольку мы обнаруживаем первый такой элемент в способности внимания. Легко видеть, что внимание - это не то, что производит наши действия. Мы можем действовать без внимания; когда же мы чувствуем, что совершаем произвольное действие, легко наблюдать, что наше внимание отделено как от источника инициативы, так и от самого действия. Более того, внимание никогда не есть действие; нет функции внимания. Внимание не может быть объяснено в терминах нервных импульсов, хотя оно, несомненно, является фактором, определяющим, как будут передаваться импульсы.
Далее, легко установить, что внимание не то же самое, что Бытие. Бытие не может флюктуировать от момента к моменту - оно есть то, что оно есть: мера потенциальностей, кроющихся в данном целом. Даже если мы припишем перемены в общем состоянии Бытию, и будем считать их характер и масштаб изменений критерием качества Бытия, мы все же обнаружим, что это не то же самое, что внимание.
Из всех элементов нашего опыта именно внимание более всего рассматривается как довод в пользу различия произвольных и непроизвольных действий. Действительно, нет иного средства решить, является ли данное действие произвольным или непроизвольным, кроме наблюдения - предшествует ли ему или сопровождает ли его внимание. Какое бы значение мы не связывали со словом "Воля", мы едва ли избежим связывания его с понятием произвольных действий в отличие от непроизвольных; по крайней мере, в этом мы находим аргумент в пользу того, что, изучая внимание, мы можем узнать нечто о природе Воли.
Здесь, однако, возникает очевидный вопрос относительно связи между вниманием и сознанием. Мы связываем сознание с Бытием; и можно доказывать, что внимание - не более чем фокусированное сознание. Но фокусирование линзы - это нечто иное, нежели пропускание света через нее. Более того, легко наблюдать, что законы, управляющие вниманием, совершенно отличны от тех, которые применимы к состоянию сознания. Например, внимание соотносит, а сознание есть то, что оно есть, в себе и для себя. Внимание может быть направлено; сознание же не имеет ни направления, ни места. Сознание никогда не переживается как произвольное или намеренное. Сознание - это качество существования. Внимание не существует: это не экстенсивная и не интенсивная величина. Более того, оно не родственно чувствительности. Другими словами, оно не является одним трех состояний хилэ [54] или какой-либо их комбинацией. Нет такой вещи, как "энергия внимания". Внимание может направлять энергии, но само оно не есть энергия. Сознание во всех своих проявлениях есть форма энергии. Есть столько уровней сознания, сколько уровней энергии. Освобождение энергии данного качества сопровождается соответствующим состоянием сознания, даже без вмешательства внимания, которое часто скорее следует за изменением сознания, чем предшествует ему.
Сознание флюктуирует иногда в направлении внимания, иногда же совершенно независимо от него. С другой стороны, внимание не обязательно зависит от сознания. Мы легко можем найти примеры бессознательного внимания, когда мы выполняем ряд связанных действий, зависящих от внимания, но ни сами действия, ни направляющее их внимание не находятся в сфере нашего сознания.
Короче говоря, внимание кажется способностью (power) которая не есть ни деятельность, ни энергия. "Способность" здесь понимается как то, что направляет энергию и деятельность, но отлично от обоих. Мы должны различать способности (powers), устанавливающие отношения - то есть триады, и силы (forces), производящие действия, - то есть диады. Способность также должна быть отличаема от состояния бытия - тетрады, которая несет свою собственную форму порядка и организации. Способность более абстрактна, чем состояние бытия, но более конкретна, чем сила. Эти способности - свойства Воли.
Способность выбора и способность решения - два следующих свойства Воли, которые, хотя они и тесно связаны со вниманием, тем не менее, отличны от него. Попытка считать выбор функциональной деятельностью подрубила бы корень любого учения о ценностях, потому что тогда выбор и решение были бы не более чем рефлекторным механизмом, поскольку они не исходили бы из различения ценностей. Мы выбираем то, что в данный момент кажется нам наиболее "стоящим", наиболее "интересным", наиболее "желательным", - одним словом, наиболее "ценным" направлением действования.
Именно потому, что выбор и решение являются свойствами Воли, они могут соотносить нас с системой ценностей. Если бы они были только функциональными, они могли бы лишь привязывать нас к фактам - такова непревзойденная аргументация Платона в "Горгии".
Здесь необходимо заметить, что способности внимания, выбора и решения используются человеком гораздо реже, чем можно было бы предполагать по тому, сколь часто они появляются в обсуждении человеческого поведения. Мы действительно внимаем, выбираем и решаем; но очень редко наш выбор и наше решение произвольны. Напротив, имеет место парадокс - противоположный предположению Канта, - что Воля в человеке почти никогда не бывает свободной, и что состояние зла в человеке проистекает не из выбора, а из неспособности выбрать. Почти все, что человек делает, происходит в результате действия законов, которые он не контролирует. Это так в основном потому, что он не понимает их. Лишь редко, и то почти всегда в тривиальных ситуациях, человеческие действия возникают из использования его способностей Воли.
Нетрудно установить связь между Волей как способностью и Волей как принципом Соотнесенности. Внимание - это отношение, так же как решение и выбор. Внимание не может быть описано как диада "наблюдающего и наблюдаемого", поскольку это элемент, независимый от обоих и в то же время релевантный обоим.
Остается рассмотреть связь между Волей и пониманием.
Прежде всего, мы должны заметить, что понимание - это отношение, а не деятельность или состояние сознания. Во-вторых, понимание эффективно только благодаря использованию способностей внимания, выбора и решения. Не будучи соотнесенным со способностью внимания, понимание бесполезно для человека. Бессознательный выбор - не что иное, как перемена в направлении функциональной деятельности. Решение, не основанное на понимании, не может быть приписано Воле.
Эти утверждения не самоочевидны, но они могут быть верифицированы наблюдением, что всякая деятельность есть действие законов. Очень редко случается, что все участвующие силы содержатся внутри данного целого или системы. В случае человеческой деятельности, человек подвергается воздействию и реагирует. При этом Воля есть только действие законов, внешних собственному сознанию и бытию человека. Когда он понимает, что происходит в этих районах его бытия, он обретает способность произвольного действия, то есть приведения действия законов, по крайней мере частично, в сферу своей собственной воли. Таким образом, способности присутствуют, но использование способностей возможно, только если есть понимание. Из этого мы можем заключить, что субъективный аспект Воли состоит в использовании способностей и что их использование проистекает из Понимания.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!