Неандертальцы и неандертальская проблема

Сделанный выше, по необходимости более чем краткий, экскурс в область датировки этапов человеческой эволюции делает воз­можным переход к рассмотрению неандертальской проблемы — одного из самых сложных вопросов антропологической науки, до сих пор не получившего своего решения. Не останавливаясь сколько‑нибудь подробно на ее истории, ибо она в достаточной сте­пени освещена в антропологической литературе (Якимов, 1949а, 1957б; Войно, 1959; Brace, 1964 и др.), отметим лишь наличие двух основных этапов в постановке и разрешении вопро­са о месте людей неандертальского типа в человеческой эволюции.

На первом этапе люди неандертальского типа были представ­лены главным образом значительным числом находок в Западной Европе (Неандерталь, Ля‑Ноллет, Спи I и II, Баньолас, Малярно, Ля Шапелль‑о‑Сен, Ле Мустье, Ля Ферасси I, II, III, IV, V, VI, Ля Кина и др.), образовывавших морфологически сравнительно однородную группу так называемых типичных, классических, крайних, консервативных, специализированных, поздних неандер­тальцев. Все без исключения палеантропы, принадлежавшие к этой группе, жили в Вюрме I и были связаны с индустрией позднего, классического, типичного мустье.

Вполне понятно, что на том этапе развития науки вопрос об отношении неандертальцев к людям современного физического типа сводился по существу к вопросу об отношении к последним классических неандертальцев. И на этот вопрос ученые давали два диаметрально противоположных ответа. Одни из них утверж­дали, что люди неандертальского типа являются предками совре­менного человека. Наиболее последовательно эта точка зрения была развита А. Грдличкой (Нrdlicka, 1929), четко сформули­ровавшим положение о существовании в эволюции человека не­андертальской фазы. Другие рассматривали неандертальцев как боковую, тупиковую ветвь в эволюции гоминид, истребленную вторгшимися в Европу на грани мустье и ориньяка людьми со­временного физического типа. В качестве доказательства последние указывали на глубокую морфологическую специализацию класси­ческих неандертальцев, не позволяющую видеть в них промежу­точное звено между древнейшими гоминидами и Homo sapiens, на резкое различие между мустьерским и раннеориньякским насе­лением Европы и необычайно быструю смену неандертальцев че­ловеком современного физического типа. Наиболее последова­тельным защитником изложенной точки зрения был М. Буль (Воulе, 1921 и др.).

Наступление нового этапа в постановке и разрешении вопроса о месте неандертальцев в человеческой эволюции было обуслов­лено выявлением того обстоятельства, что палеантропы типа Шапелль представляют собой не всех неандертальцев, а являются лишь одной из нескольких групп людей этого типа.

Этот сдвиг прежде всего был связан с учащением находок в Западной Европе остатков палеантропов, которые хронологиче­ски предшествовали классическим неандертальцам и в то же время отличались от них отсутствием специализации и наличием, с одной стороны, черт, сближавших их с людьми современного физического типа, а с другой — архаичных, питекоидных призна­ков. Они получили название ранних, атипичных, умеренных, ге­нерализованных, прогрессивных неандертальцев или пренеандертальцев. У разных представителей этой группы архаичными и сапиентными являются не одни и те же черты, но они всегда присутствуют наряду с неандерталоидными (Дебец, 1934; Нестурх, 1937, 1960; Гремяцкий, 1948; Якимов, 1949а; Рогинcкий и Левин, 1955; Clark Le Gros, 1955; Sеrgi, 1962; Valllois, 1962 и др.).

Почти все антропологи относят к этой группе находки в Штейнгейме, Эрингсдорфе, Крапине, а большинство также Саккопасторе I и II и Гибралтар I (Гремяцкий, 1948; Вrоdriсk, 1948; Howell, 1951, 1952; Bach, 1955; Gieseler, 1956; Моntаgy, 1955; Blanc, 1958, Sergi, 1962a). Вопрос о датировке че­репа из Штейнгейма является спорным. Его относят и к миндель‑риссу, и риссу, и рисс‑вюрму. Однако в последнее время большин­ство исследователей все более и более склоняется к тому, чтобы датировать его миндель‑риссом (Моntagу, 1955; Zеuner, 1958; Washburn and Howell, 1960; Oakley, 1962 и др.). Что же касается людей из Эрингсдорфа, Крапины и Саккопасторе, то подавляющее большинство ученых датирует всех их рисс‑ вюрмом (Zeuner, 1952, 1958; Howell, 1954; Clark Le Gros, 1955; Оzegоviс, 1958; Blanc, 1958 и др.).

Там, где вместе с остатками людей были найдены орудия, то все они были либо позднеашельскими, либо примитивномустьерскими (Гремяцкий, 1948, стр. 54; Ефименко, 1953, сгр. 123: Рогинский и Левин, 1955, стр. 243—246; Keith, 1931, р. 315, 323, 337; Leakey, 1953, р. 99, 191).

Кроме перечисленных выше находок, к этой же группе долж­ны быть отнесены также датируемый миндель‑риссом человек из Сванскомба и относимые к рисс‑вюрму люди из Фонтешевад (Vаllоis, 1949, 1954; Zеunеrг, 1952; Clark Le Gros, 1955; Montagy, 1955; Washburn and Howell, 1960 и др.). Частью зарубежных антропологов они выделяются в особую груп­пу «пресапиенс‑форм», принципиально, по их мнению, отличных от неандертальцев (Vаllоis, 1949, 1954; Montagy, 1952, 1955; Bach, 1955; Gieseler, 1956). Однако реальных оснований для противопоставления этих находок пренеандертальцам не имеется. Я. Я. Рогинский в целом ряде своих работ (1947б, 1951, 1956) убедительно показал, что отдельные сапиентные черты, имеющие­ся у Сванскомба и Фонтешевада, сочетаются с резко выраженны­ми неандертальскими признаками и чертами, роднящими их с питекантропами и синантропами. Включают эти находки в группу пренеандертальцев и многие зарубежные антропологи (Howell, 1951, 1958; Weinert, 1955; Drеnnan, 1956; W. L. S., 1956; Julien, 1957; Twisselman, 1957; Singer, 1958; Weiner, Campbell, 1962; Sergi, 1962b; Mayr, 1962; Breitinger, 1962b; Brace, 1964). Стирает грань между Штейнгеймом и Эрингсдорфом, с одной стороны, и Сванскомбом и Фонтешевадом — с другой, В. Ле Гро Кларк (Clark Le Gros, 1955), включающий их в одну группу — примитивного, премустьерского Homo sapiens.

В пользу включения Сванскомба и Фонтешевада в одну груп­пу с пренеандертальцами говорят также и археологические дан­ные.

Вместе со сванскомбским черепом найдены среднеашельские орудия, с остатками людей из Фонтешевада — премустьерские (Vallois, 1949, 1954; Montagy, 1955; Oakley, 1957в; Clark Le Gros, 1955; Sergi, 1962b).

К числу пренеандертальцев должны быть отнесены связанные с премустьерской индустрией находки в Монморене и Квинцано, из которых первая предположительно, а вторая твердо датируется рисс‑вюрмом (Vallois, 1954, 1956; Clark Le Gros, 1955; Montagy, 1957, Howell, 1958).

Некоторые исследователи относят к ранним неандертальцам и гейдельбергского человека (Трофимова и Чебоксаров, 1932; Гремяцкий, 1948; Нестурх, 1948; МсСown and Keith, 1939, p. 181; Drennan, 1955). Однако этому противо­речит принятая большинством антропологов датировка его мbнделем (Vallois, 1959; Howell. 1951; Washburn and Ho­well, 1960; Oakley, 1962).

Сходные во многих отношениях формы были найдены и за пределами Европы. Характерное для пренеалдерталъцев сочета­ние архаичных, неандерталоидных и сапbентных черт обнаружи­вается и у относимых частью исследователей к риссу (Movius, 1944; V а 11 о i s, 1949, 1954), а другими — к рисс‑вюрму (Моntagу, 1955; Washburn and Howell, 1960) людей из Нгандонга (Гремяцкий, 1948; Рогинский и Леви н, 1955; Нестурх, 1958; Моntagу, 1955). К группе ранних неандер­тальцев, возможно, должны быть также отнесены датируемые поздним ашелем — ранним мустье люди из Эясси и человек из Салданьи, на черепах которых также обнаруживается сочетание архаичных и сапиентных черт (Г. Петров, 1940; Рогинский и Левин, 1955; Алиман, 1960; Drеnnаn, 1953; Singer, 1954; Straus, 1957).

Из сказанного видно, что все перечисленные выше находки неандертальцев (Эрингсдорф, Штейнгейм, Крапина, Саккопасторе, Гиблартар I, Монморен, Квинцано, Нгандонг, может быть, Эясси и Салданья) относятся к одному периоду времени — миндель‑риссу, риссу, рисс‑вюрму. Но это далеко не единственное, что их объединяет. Все они связаны с одной и той же стадией в раз­витии каменной индустрии — поздним ашелем — ранним мустье. И, наконец, характерным для всех них является крайне своеоб­разное сочетание в морфологическом облике архаичных, неандер­тальских и сапиентных черт. Наличие питекоидных, архаичных черт позволяет рассматривать эту группу как наиболее древнюю из всех групп неандертальцев, как непосредственно следующую за протантропами.

У таких представителей пренеандертальцев, как, например, явантропы и африкантропы, архаичные черты носят столь ярко выраженный характер, что некоторые авторы склоняются к то­му, чтобы считать их не неандертальцами, а существами проме­жуточными между питекантропами и синантропами, с одной сто­роны, и палеантропами — с другой (Weidenreich, 1943в, р. 275; 1947в, р. 388; 1956, р. 39—40; 1962; Нестурх, 1948, стр. 25—26; Якимов, 1951, стр. 78—80).

В пользу положения о том, что пренеандертальцы являются прямыми и непосредственными преемниками протантропов, го­ворят и приведенные выше данные археологии и стратиграфии. Они жили в эпоху (миндель‑рисс, рисс, рисс‑вюрм), непосред­ственно следующую за временем существования самых высших представителей протантропов — синантропов (минделем, миндель‑риссом). Стадия развития их каменной индустрии (поздний ашель — раннее мустье) является непосредственно следующей за стадией, которой достигла каменная техника синантропов (ран­ний ашель).

Все это вместе взятое позволяет сделать вывод, что пренеандертальцы представляли собой не просто одну из групп людей неандертальского типа, а определенную стадию в развитии палеантропов, а именно первую. В дальнейшем изложении мы бу­дем называть их ранними палеантропами.

Как уже указывалось, переход от первой стадии постановки п разрешения неандертальской проблемы ко второй был прежде всего связан с выявлением существования, кроме палеантронов типа Шапелль, неандертальцев типа Эриигсдорф‑Сванскомб‑Нгандонг. Однако, помимо названных выше находок, были сделаны и такие, которые не могут быть отнесены ни к первой, ни ко вто­рой из указанных выше групп. Мы прежде всего имеем в виду остатки людей, обнаруженных в пещерах Мугарет‑эт‑Табун и Мугарет‑эс‑Схул горы Кармел. В первой из них в слое С были найдены остатки двух индивидов (Табун I и И), во второй — в слое В — более десяти (Схул I —X).

Авторы двух монографий (Garrod and Bate, 1937; Mс Gown and Keith, 1939), в которых обстоятельнейшим образом были описаны и проанализированы стратиграфия, ка­менная индустрия пещер и остатки людей, найденных в них, единодушно охарактеризовали связанную со скелетами индуст­рию как нижнее леваллуа‑мустье, а сами находки столь же еди­нодушно отнесли к рисс‑вюрму, т. е. ко времени существования людей из Эрингсдорфа, Крапины, Саккопасторе. Если добавить к этому, что у всех кармелских палеантропов и особенно у схулцев ярко выраженные неандертальские черты сочетались с при­знаками, сближавшими их с людьми современного типа, то не­вольно напрашивается вывод, что они должны быть включены в одну группу с пренеандертальцами. Именно к такому выводу и пришли некоторые исследователи (Howell, 1951; Clark Le Grоs, 1955).

Однако необходимо отметить, что часть ученых, принимая предложенную Д. Гаррод и Д. Бэйт датировку кармелцев рисс‑вюрмом, в то же время подчеркнули, что, если не все они, то по крайней мере схулцы, не могут быть включены в одну группу с неандертальцами типа Эрингсдорф, ибо по своему морфологи­ческому облику являются несомненно более поздними, чем пер­вые (Моntagу, 1940). Для неандертальцев типа Эрингсдорф характерно сочетание архаичных, неандертальских и сапиентных черт. У по крайней мере схулских неандертальцев архаичные черты отсутствуют. В отличие от пренеандертальцев они не мо­гут быть охарактеризованы как архаичная группа. Пренеандертальцев, несмотря на наличие у них отдельных сапиентных черт, нет оснований рассматривать как формы, переходные к неоантро­пу. Что же касается схулцев, то они во многом являются не столько неандертальцами, сколько существами, промежуточными между последними и современньши людьми.

В своей работе «Некоторые проблемы, связанные с древними людьми», Ф. Вейденрейх (Weidenreich, 1940), соглашаясь со включением Табун I в одну группу с Эрингсдорф, в то же время подчеркнул, что люди из Схул должны рассматриваться не как неандертальцы, а как формы, промежуточные между палеантропами и неоантропами. Но взгляды его на место Табун I в человеческой эволюции не остались неизменными. В своих более поздних работах он включил эту находку в группу классических неандертальцев (Weidenreich, 1943а,     1947а).

В этом отношении он не одинок. Как почти классического, ти­пичного неандертальца характеризовали Табун I многие ученые (Hooton, 1947; Mayr, 1963; Дебец, 1951а). Как «консервативного» неандертальца рассматривает Табун I Р. Солецкий, про­тивопоставляя ее «прогрессивным» неандертальцам из Схул (Sоlесki, 1960, р. 631). И основания для такого заключения име­ются. Несомненной является близость Табун I к палеантропам типа Шапелль. Наличие ее отмечают и те из ученых, которые людей из Табун относят к одной группе с людьми из Схул и рассматривают всех кармелцев как формы, переходные к неоантро­пам (Рогинский и Левин, 1955, стр. 251). Взгляда на кармелцев как на формы, промежуточные между палеантропами и неоантропами, придерживаются почти все советские и некото­рые зарубежные антропологи (Гремяцкий, 1948; Якимов, 19496, 1950а; Дебец, 1956; Нестурх, 1958; Урысон, 1964; Keith and Мс Сown, 1937; Keith, 1948).

Этот взгляд находит свое подтверждение в археологических данных. В процессе дальнейших исследований все более и более выяснялось, что «нижнее леваллуа‑мустье» горы Кармел нельзя рассматривать как стадиально соответствующее раннему мустье Европы, что оно должно рассматриваться как позднее, а частично и как финальное мустье. Об этом говорит наличие в нем черт позднепалеолитической техники (Gаrrоd and Bate, 1937; Sauter, 1948; Формозов, 1958a). Я. Я. Рогинский (1951) да­тирует кармелцев поздним мустье, А. А. Формозов (1958а) отно­сит их к концу мустье.

Но поздний характер и морфологического облика кармелцев, и их каменной индустрии остается совершенно необъяснимым, если придерживаться их датировки рисс‑вюрмом. Однако эта да­тировка с самого начала была поставлена под сомнение.

Р. Вофре (Vaufrey) еще в 1939 г. на основании целого ряда данных пришел к выводу, что кармелские палеантропы жи­ли не в рисс‑вюрме, а во время первого интерстадиала вюрма, т. е. в эпоху, к которой большинство исследователей относят сме­ну неандертальцев людьми современного физического типа. Эта точка зрения получила свое развитие и обоснование в работах Ф. Борда (Bordes, 1955). К очень позднему вюрму отнес кармелцев В. Хоуэлле (Howells, 1954). Как самых поздних из всех палеантропов рассматривал палестинцев Г. Вейнерт (Weinert, 1955). Выразил сомнение в правильности датиров­ки кармелцев рисс‑вюрмом Р. Брайдвуд (Вraidwооd, 1943). В свете новых данных пересмотрела свои взгляды и Д. Гаррод. Первоначально этот пересмотр выразился в том, что она стала относить людей из Табун и Схул не к рисс‑вюрму, а к ранней стадии вюрма (Garrod, 1958). В дальнейшем же она пришла к выводу, что леваллуа‑мустье пещер горы Кармел следует дати­ровать второй половиной раннего вюрма и первой половиной ин­терстадиала Готтвейга (Gаrrоd, 1962).

Совершенно оригинальная датировка Табун и Схул была предложена недавно Э. Хиггсом (Higgs, 1961, 1962). Подавляю­щее большинство исследователей, следуя за Т. Мак Коуном и А. Кизсом, рассматривали людей из этих пещер как современни­ков. Считалось, что, если люди из Схул и моложе людей из Та­бун, то не намного. Оба раннепалеолитических слоя Схул (В и С) рассматривались как хронологически соответствующие поздней части слоя С Табун, непосредственно перед слоем В Табун (G а rrod and Bate, 1937, p. 147—149). Э. Хиггс же пришел к вы­воду, что названные слои Схул являются не только не более ран­ними, чем В Табун, а наоборот, более поздними, что людей из Схул отделяет от людей из Табун целая ледниковая стадия и что, следовательно, первые на 10—11 тыс. лет моложе вторых. Так как схулцев он относит к интерстадиалу Вюрма I —II, то тем самым табунцы попадают у него в рисс‑вюрм. Разделяющий его точку зрения Д. Бросвелл (Вrоthwеll, 1961) прямо датирует Та­бун I—II рисс‑вюрмом или началом Вюрма I, а Схул I—X — пер­вым иитерстадиалом вюрма.

В свете всего изложенного выше датировка людей из Схул первым интерстадиалом вюрма представляется несомненно более близкой к истине, чем датировка их рисс‑вюрмом или началом вюрма. Сложнее обстоит дело с людьми из Табун. Вслед за Д. Гаррод (Gаrrоd, 1962) нам представляется весьма сомнительным, чтобы они были отделены от cхулцев целой ледниковой фазой. Датировка первых рисс‑вюрмом или даже началом вюрма находится в резком противоречии с установленным радиоуглерод­ным методом абсолютным возрастом слоев С и В Табун. Возраст первого из них оказался равным 41000, а второго — 39000 (Оаk‑Jеу, 1962, р. 425), в то время как начало вюрма, по мнению боль­шинства авторов, отстоит от нас по меньшей мере на 50000, а то и на 70000 лет (Emiliani, 1960; Oakley, 1962; Me Bur­ney, 1962; Heinzeln, 1963). Если исходить из абсолютного возраста, то следует признать, что табунцы жили где‑то в самом конце вюрма или даже в начале готтвейговского интерстадиала [57].

Абсолютный возраст Схул точно не установлен, но некоторые авторы считают его равным 37000 (Sоlесki, 1963) или даже 35000 лет (Brace, 1962), что дает еще одно основание для дати­ровки людей из Схул первыv интерстадиалом вюрма — эпохой смены палеантропов неоантропами.

Взгляд на cхулцев (а может быть, и всех кармелцев) как на формы, переходные к человеку современного типа, находит свое полное подтверждение в ряде находок, из которых самой интересной является старосельская. В кремневом инвентаре пещеры Староселье (Крым) обнаруживается множество черт, связывающих мустьерские типы орудий с позднепалеолитическими формами кремневых изделий. Если слои С Табун и В Схул относятся к на­чалу или середине финального мустье, то стоянка Староселье от­носится к самому его концу (Формозов, 1958а). Вполне естественно ожидать, что обитатели этой стоянки были еще ближе к современному человеку, чем люди из Схул. И действительно, ребенок из Староселья во многом уже является почти современ­ным человеком (Я. Рогинский, 1954б; Якимов, 1954; Формозов, 1958а). Близость его к современному человеку на­столько велика, что Г. Ф. Дебец (1956, 1957) рассматривает его как настоящего Homo sapiens. Подобно тому, как каменная ин­дустрия Староселья находится на самой грани, отделяющей ран­ний палеолит от позднего, человек из Староселья стоит на самой грани, отделяющей архантропа от неоантропа.

Таким образом, если пренеандертальцы представляют собой первую, начальную стадию в развитии палеантропов, то схулцы и староселец являются представителями последней, завершающей стадии в эволюции поздних архантропов. Они являются палеантропами, находящимися в процессе трансформации в неоантропов. В дальнейшем мы будем именовать их позднейшими палеантропами.

К числу позднейших палеантропов должны быть, по всей ве­роятности, отнесены во всех отношениях сходные с людьми из Схул неандертальцы из пещеры Джебель Кафзех (Wеilеnrеiсh, 1940, р. 379; Howell, 1958, р. 191; Garrod, 1962, р. 235, 245). В слоях, обнаруживающих близкое сходство с леваллуа‑мустье Схул и Табун и несомненно относящихся ко времени после Вюрма I, были найдены остатки людей из Хауа Фтеах. Их абсолютный возраст оказался равным 34000 (Me Burney, Tre­vor, Wells, 1953; Me Burney, 1958). В эту же группу, воз­можно, должен быть отнесен человек из пещеры Мугарет‑эль‑Зуттио, найденный в слое, во многих отношениях сходном с леваллуа‑мустье кармелских гротов (Keith, 1931; Garrod and Вatе, 1937; Мс Соwn and Keith, 1939). Имеются основания полагать, что он жил во время еще более позднее, чем люди из Хауа Фтеах (Mc Burney, 1958, р. 261). Многие ученые к числу форм, переходных к современному человеку, относят ребенка из грота Тешик‑Таш в Узбекистане (Weidenreich, 1945а; Бунак, 1951а; Дебец, 1956, 1957; Якимов, 1954, 1957б).

Очень сложным является вопрос о месте среди неандертальских форм людей из пещеры Шанидар в Ираке. В первом пред­варительном сообщении об этом открытии указывалось, что най­денные неандертальцы относятся к типу, известному антрополо­гам, как «консервативный», причем специально подчеркивалось их сходство с палеаптроиом из Ля Шапелль («Neanderthal found in Iraq», 1957). В ходе дальнейших исследований у шанидарцев было выявлено наличие, кроме большого числа черт, типичных для классических неандертальцев, ряда признаков, сближающих их с человеком современного физического типа (Stewart, 1959; Sоlесki, 1960, 1963; Коробков, 1963). Однако, несмотря на это, ни один из антропологов не рискнул их охарактеризовать как формы, промежуточные между неандертальцами и людьми современного типа. Объясняется это тем, что наличие у шанидар­цев отдельных сапиентных черт не меняет факта глубокой спе­циализации их морфологического облика в целом (Коробков, 1963). Против включения людей из Шанидар в группу поздней­ших палеантропов, т. е. неандертальцев, находившихся в процес­се трансформации в людей современного физического типа, гово­рит и такое обстоятельство, как почти полное отсутствие измене­ний в их физической организации за более чем 15 тыс. лет, отде­ляющих Шанидара II от Шанпдара I (Sоlесki, 1963, р. 187). Оно же дает основания для характеристики их морфологического облика как консервативного.

Все это вместе взятое позволяет сделать вывод, что шанидарцы скорее всего должны рассматриваться как локальная, не­сколько смягченная разновидность типичных, классических неан­дертальцев типа Шапелль. В этой связи следует отметить, что и у отдельных представителей западноевропейских классических неандертальцев отмечено наличие ряда сапиентных черт. Такие признаки имеются у людей из Ле Мустье, Ля Ферасси, Спи, Ля Кины, Пеш де л’Азе (Осборн, 1924, стр. 202; Я. Рогинский, 1936, стр. 348; 1951, стр. 189; Урысон, 1959; Hrdlicka, 1929, р. 613‑615; Brace, 1962, р. 731; 1964, р. 10).

В пользу включения шанидарцев в круг классических неан­дертальских форм говорят и другие данные. Их каменная индуст­рия характеризуется Р. Солецким как типичное мустье. Время их существования падает на Вюрм I. Абсолютный возраст ребенка из Шанидар равен 64000 лет, Шанидара II — 60000, Шанидара III — 50000, Шанидара I — 44000 лет (Sоlесki, 1960, 1963).

На наш взгляд, к этой же локальной азиатской разновидности классических неандертальцев должны быть отнесены и люди из Табун, о близости которых к палеантропам типа Шапелль уже говорилось. Р. Солецкий, противопоставляя в своих работах лю­дей из Табун людям из Схул как «консервативных» неандерталь­цев «прогрессивным», подчеркивает, что шанидарцы по всем дан­ным входят в одну группу с первыми (Solecki, 1960, р. 631 — 632). На большую близость шанидарцев к Табун, чем к Схул, указывает и Т. Стюарт (Stewart, 1959, р. 474).

Не исключена, на наш взгляд, возможность и того, что пред­ставителем «смягченных» классических неандертальцев является и ребенок из Тешик‑Таш, рассматриваемый в настоящее время большинством ученых как форма, переходная к Homo sapiens. Но следует подчеркнуть, что такой взгляд утвердился не сразу. Пер­воначально все без исключения советские антропологи безоговорочно охарактеризовали тешик‑ташца как типичного неандер­тальца типа Шапелль (Дебец, 1939, 1947, 1948б; Гремяцкий, 1949; Гинзбург, 1951; Герасимов, 1955). Да и в на­стоящее время никто не ставит под сомнение его необычайную близость к классическим неандертальцам.

Возможно, наконец, существование и еще одной локальной разновидности специализированных неандертальцев — южноаф­риканской, представленной находкой в Брокен‑Хилле. Как «край­нюю» неандертальскую форму характеризуют родезийца, а вме­сте с ним и человека из Салданьи Р. Сингер (Singer, 1958, p. 53), Э. Майр (Mayr, 1962), Э. Брейтингер (Breitinger, 1962а, 1962в).

Таким образом, все многообразие находок неандертальских форм можно в основном свести к трем основным группам: груп­пе палеантропов типа Эрингсдорф‑Сванскомб‑Нгандонг, группе палеантропов типа Шапелль‑Шанидар и группе палеантропов типа Схул.

Палеантропы типа Эрингсдорф‑Нгандонг, жившие в миндель‑риссе, риссе и рисс‑вюрме и связанные с каменной индустрией позднего ашеля — раннего мустье, представляют собой первую стадию в развитии палеантропов, непосредственно сменившую стадию позднейших протантропов типа синантропов. Палеантро­пы типа Схул, жившие в первом интерстадиале вюрма и связан­ные с индустрией финального мустье, представляют собой по­следнюю, завершающую стадию в развитии палеантропов, явля­ются неандертальцами, превращающимися в людей современного типа. Несомненно, что позднейшие палеантропы являются по­томками ранних, но столь же несомненно, что первые не явля­ются непосредственными потомками вторых. Невозможно непо­средственное превращение неандертальцев типа Эрингсдорф в неандертальцев типа Схул, так же как невозможен прямой пере­ход от раннего мустье к финальному. Между ними должно было существовать промежуточное звено.

Неандертальцы, являвшиеся прямыми потомками ранних палеантропов и непосредственными предками позднейших, долж­ны были жить в Вюрме I и быть связанными с позднемустьерской индустрией. Как уже указывалось, именно в эту эпоху жили клас­сические неандертальцы и именно они были связаны с индустри­ей позднего мустье. Но против признания их промежуточным звеном существуют серьезные возражения.

Естественно признать классических неандертальцев потомка­ми предшествовавших им во времени палеантропов типа Эрингс­дорф. Такого взгляда на отношение пренеандертальцев и класси­ческих палеантропов придерживается в настоящее время боль­шинство антропологов (Я. Рогинский, 1956; Howell, 1952; Howells, 1954; Clark Le Gros, 1955, 1956; Breitinger, 1962в и др.). Но если классические неандертальцы являются по­томками пренеандертальцев, то их нельзя рассматривать иначе, как группу, уклонившуюся от линии, ведущей к современному человеку. Утрата классическими неандертальцами сапиентных черт, присущих их предкам, может быть расценена только как известное уклонение от пути сапиентного развития. В свете новых открытий необычайно ярко выступили отмеченные раньше противниками неандертальской фазы в развитии человека чер­ты далеко зашедшей специализации неандертальцев типа Шапелль.

В результате подавляющее большинство антропологов — сто­ронников неандертальской фазы в развитии человечества — при­знало справедливость доводов своих противников в части, относя­щейся к неандертальцам типа Шапелль, подчеркнув в то же вре­мя, что исключение последних из числа предков человека совре­менного типа ни в коем случае не означает отказа от признания существования в человеческой эволюции неандертальской фазы, ибо классические палеантропы представляют собой не всех неан­дертальцев, а являются лишь одной из нескольких групп людей неандертальского типа. На такой точке зрения стоят в настоящее время почти все советские антропологи (Я. Рогинский, 1938, 1949, 1956, 1959; Гремяцкий, 1948; Якимов, 1949а, 1950а, 1950б, 1954, 1957а; Рогинский и Левин, 1955; Нестурх, 1958, 1960а; Войн о, 1959; Бунак, 1959а; Урысон, 1964 и др.).

Открытие неспециализированных неандертальских форм за­ставило пересмотреть взгляды не только почти всех сторонников неандертальской фазы, но и ее противников. В результате часть из них пришла к выводу, что нет оснований исключать всех неан­дертальцев из числа предков современного человека, что исклю­чены должны быть лишь палеантропы типа Шапелль.

В настоящее время в науке существует два основных направ­ления в решении вопроса о месте неандертальцев в человеческой эволюции.

Сторонники первого вообще исключают всех неандертальцев из числа предков современного человека. Согласно их взглядам, довольно рано произошло разделение человеческого ствола на по крайней мере две ветви, которые в дальнейшем развивались со­вершенно самостоятельно. Эволюция одной из них — сапиентной — привела в конце концов к появлению человека полностью современного физического типа. Другая ветвь — неандерталь­ская — оказалась тупиковой. В том или ином варианте эти взгля­ды излагаются в работах значительного числа зарубежных уче­ных (Vаllоis 1949, 1954, 1962: Wесklеr, 1954; Bach, 1955; Сiеsеlеr, 1956; Моntagу, 1955; Нibbеn, 1959; Skerlj, 1960; Mayr, 1963 и др.). Так как фактическая несостоятельность этой точки зрения в достаточной степени убедительно раскрыта в трудах советских исследователей (Я. Рогинский, 1951; Войно, 1959; Якимов, 1963 и др.), то, не задерживаясь на ней, обратимся ко взглядам сторонников второго направления.

Всех их объединяет признание предками современного чело­века одной части неандертальцев и исключение из их числа дру­гой части, прежде всего западноевропейских палеантропов типа Шапелль. В то же время по отдельным вопросам между ними существуют разногласия.

Среди зарубежных антропологов наиболее распространен взгляд, согласно которому от ранних неандертальцев, обладавших сапиептными чертами, эволюция пошла по крайней мере в двух направлениях. Развитие одной ветви пошло по линии дальней­шей сапиептацип и завершилось возникновением современного человека. Развитие другой ветви пошло по линии специализации и завершилось на территории Европы возникновением классиче­ских неандертальцев, которые, если и приняли участие в форми­ровании Homo sapiens, то лишь путем метисации. Они представ­ляют собой боковую, тупиковую ветвь в развитии палеантропов. Нетрудно заметить, что между изложенным выше взглядом и точкой зрения сторонников первого основного направления нет принципиальных различий. И здесь и там признается существо­вание двух ветвей в развитии формирующихся людей: одной — прогрессивной, другой — тупиковой. Разногласия между ними но существу лишь в вопросе о времени разделения этих ветвей. По­этому иногда очень трудно провести грань между этими точками зрения, тем более, что сторонники первого основного направле­ния, заявляя о необходимости исключения всех неандертальцев из линии, ведущей к Homo sapiens, в то же время рассматривают как предков неоантропов людей из Сванскомба и Фонтешевад (которых они не считают неандертальцами), а также иногда и че­ловека из Штейнгема.

Существует и более смягченный вариант второй основной кон­цепции, представленный главным образом трудами советских антропологов. Согласно их взглядам, хотя классические неандер­тальцы и не дали начало человеку современного типа, однако рассматривать их как зашедших в эволюционный тупик было бы ошибочным. «Европейские неандертальцы типа Шапелль приоб­рели,— писал, например, В. П. Якимов,— вследствие их сущест­вования в своеобразных условиях внешней среды, морфологиче­ские признаки специализации, отличающие их от Homo sapiens. Однако они не представляют собой тупика в эволюции гоминид... Основное значение морфологической специализации неандерталь­цев этой группы заключается в том, что такая особенность, не являясь сама по себе препятствием к их преобразованию в чело­века современного физического типа, задержала и усложнила процесс „сапиентации“. Тем самым она дала возможность неан­дертальцам, сходным с типом Эрингсдорф (например, Схул V из числа палестинских неандертальцев), опередить шапелльцев в историческом развитии. Эти группы, вследствие более благопри­ятных условий среды на внеледниковых территориях, быстрее превращались в Homo sapiens» (1950а, стр. 32). Сходные положения мы находим и в работах Я. Я. Рогинского (1947б, 1949, 1951).

С тем, что развитие разных локальных групп неандертальцев могло идти неодинаковыми темпами, что одни из них могли раз­виваться медленнее, а другие — быстрее, вряд ли можно спорить. Однако в случае с классическими неандертальцами, речь идет не просто о темпах развития, а об его направлении. Несомненно от­клонение неандертальцев типа Шапелль от пути, ведущего к че­ловеку современного типа. И вопрос стоит так: существовали ли в ту эпоху, кроме неандертальцев, отклонившихся от сапиентного направления (т. е. классических), палеантропы, продолжавшие развиваться в этом направлении. Отрицательный ответ на этот вопрос равнозначен признанию классических неандертальцев предками человека современного тииа. Утвердительный ответ — равнозначен признанию существования двух ветвей в развитии палеантропов. Третьего же не дано. И Я. Я. Рогинский, и В. П. Якимов отвечают на этот вопрос положительно. И неуди­вительно, что в их работах мы встречаем положения, ничем не отличающиеся от тех, что выдвигаются сторонниками «крайнего» варианта. Так, например, В. П. Якимов пишет о двух «принци­пиально различных линиях», двух «путях» эволюционного раз­вития палеантропов (1950а, стр. 25—26). «Последние находки в пещерах горы Кармел, а, может быть, и находка в Староселье,— читаем мы у Я. Я. Рогинского,‑— невольно направляют взоры исследователей на восток от Западной Европы и побуждают там искать те исходные формы палеантропов, от кото­рых пошло развитие в сторону Homo sapiens. Можно предположить, что где‑то в западной части азиатского материка, в обширной области Передней Азии и прилежащих территорий, начиная с первой половины мустьерского времени, а может быть, с начала мустье, от древних палеантропов обособилась линия, впоследствии закончив­шаяся появлением неоантропа на рубеже мустье и позднего палеолита» (1956, стр. 17. Подчеркнуто мною — Ю. С. См. также: 1959, стр. 179).

Таким образом, между взглядами сторонников «крайнего» ва­рианта и сторонников «смягченного» варианта нет принципиаль­ных различий. И те и другие в одинаковой степени признают существование двух ветвей в эволюции палеантропов.

Но если допустить существование нескольких ветвей в разви­тии палеантропов, то, естественно, возникает вопрос, чем объяс­нить, что развитие части неандертальцев пошло в сторону от ос­новной линии, в то время как другая часть продолжала разви­ваться по направлению к современному человеку. Большинство антропологов от ответа на этот вопрос уклоняются. Чуть ли не единственная в советской антропологии попытка объяснить спе­циализацию части палеантропов была сделана В. П. Якимовым (1949а, 1950а, 1954, 1957а). В. П. Якимов объясняет отклонение классических неандертальцев от сапиентного направления их длительным изолированным существованием в неблагоприятных условиях приледниковой зоны, какой являлась в ту эпоху Запад­ная Европа. К сходным взглядам пришел и американский антро­полог Ф. Хоуэлл (Howell, 1951, 1952, 1958).

Внешние условия, в частности климатические, естественно, не могли не оказывать влияния на развитие формирующихся лю­дей. Но их действие не могло иметь своим результатом разделе­ние единого ствола палеантропов на несколько ветвей, развиваю­щихся в разных направлениях. Влияние среды не могло изме­нить направления развития формирующихся людей, ибо послед­нее определялось внутренними закономерностями. Уже эти сооб­ражения заставляют поставить под сомнение концепцию В.      П. Якимова и Ф. Хоуэлла. Но, главное, она находится в про­тиворечии с фактами.

Дело в том, что классические неандертальцы не представляют собой группы, замкнутой в узких пределах Западной Европы. Они жили и в тех областях с благоприятными условиями, кото­рые В. П. Якимов и Ф. Хоуэлл рассматривают как территории, где обитали более прогрессивные неандертальцы и где успешно шел процесс сапиентации. Из находок классических неандерталь­цев за пределами Западной Европы прежде всего следует на­звать человека из Киик‑Кобы. Детальные описания Г. А. Бонч‑ Осмоловского (1940, 1941, 1954) не оставляют сомнения в том, что мы имеем дело со специализированным неандертальцем клас­сического типа, что полностью согласуется с оценкой верхнего горизонта Киик‑Кобы, к которому относится находка, как позднемустьерского. Принадлежность человека из Киик‑Кобы к клас­сическому типу никем не оспаривается, в том числе и В. П. Яки­мовым (1949а, 1950а). К числу классических неандертальцев, по всем имеющимся данным, должна быть отнесена находка в пеще­ре Мугарет‑эль‑Алия (Танжер). Танжерский человек обнаруживает явственные черты специализации (Senyurek, 1940; Castillo‑Fiel, 1955). Существенно, что в этой пещере была обнаружена индустрия, относящаяся к позднему мустье (Senyurek, 1940).

Как уже отмечалось, черты далеко зашедшей специализации характерны для морфологического облика людей из Шанидар. Огромное сходство с классическими неандертальцами обнаружи­вает Табун I. Несомненно наличие большого числа специализи­рованных, классических черт у ребенка из Тешик‑Таша (Дебец, 1947 и др.), а также у человека из Джебель Ирхуд в Марокко (Урысон, 1964, стр. 144). Хотя и не классической, но тем не менее «гиперспециализированной» формой является родезиец (Урысон, 1964, стр. 128).

Уже тот факт, что находки людей классического неандерталь­ского или сходных с ним типов были сделаны в столь отдаленных друг от друга районах (Западная Европа, Крым, Палестина, Ирак, Узбекистан, Северная и Южная Африка), существенно от­личавшихся по своим природным условиям, делает невозможным объяснение морфологической специализации классических не­андертальцев климатическими и другими внешними причинами. Отклонение неандертальцев позднего мустье от сапиентного на­правления представляет собой явление, закономерно происходив­шее в самых различных условиях среды, и поэтому может быть объяснено лишь действием каких‑то внутренних факторов эво­люции формирующихся людей. Но если причина отклонения классических неандертальцев от сапиентного направления коре­нится не во внешних условиях, а обусловлена внутренними фак­торами развития, то из этого необходимо следует, что такого рода отклонения претерпели все позднемустьерские неандертальцы, т. е., что все они в той или иной степени были специализированны­ми. Иное допущение ведет с неизбежностью к отрицанию единых закономерностей эволюции человека.

Действительно, допустив существование наряду с неандер­тальцами, отклонившимися от сапиентного направления, неан­дертальцев, продолжавших развиваться в этом направлении, мы должны неизбежно признать, что по крайней мере часть внутрен­них факторов, закономерно определявших развитие одной ветви, не действовала в другой и, наоборот, что развитие разных ветвей определялось различными внутренними факторами, различными закономерностями.

Однако нет никаких сомнений в том, что формирование чело­века и общества было единым процессом, определяемым едиными закономерностями. Вследствие этого в развитии формирующихся людей вообще, палеантропов в частности, не могло быть и не было нескольких ветвей. Отсюда следует вывод, что классические неандертальцы были не только потомками палеантропов типа Эрингсдорф, но и предками палеантропов типа Схул, а тем самым и неоантропов, что они представляют собой не просто одну из групп неандертальцев, а определенную стадию в развитии пале­антропов, именно среднюю, следующую за стадией ранних пале­антропов и предшествующую стадии позднейших. В дальнейшем изложении мы будем называть их поздними палеантропами.

---

Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 83; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!