REPRESENTATIONS OF WOLF IN THE PICTURE OF THE WORLD OF KALMYKOV
Е.В. Ванькаева,
ассистент кафедры РКИОД
ФГБОУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова»,
г. Элиста
E . V . Vankaev а,
Assistant of the Department RCYOD
FSBEI of HE "Kalmyk State University. Bb Gorodovikova ", Elista
Данная статья посвящена исследованию представлений о волке в национальной картине мира калмыков. Поскольку именно кочевой образ жизни оказал огромное влияние на формирование национального характера калмыцкого народа, что, безусловно, нашло отражение в материальной и духовной культуре калмыков, в фольклоре и национальных традициях и обычаях и, конечно, находит выражение в языке.
Ключевые слова: культура, язык, картина, волк, мифология.
This article is devoted to the study of the ideas about the wolf in the national picture of the world of Kalmyks. Since it was the nomadic way of life that had a great influence on the formation of the national character of the Kalmyk people, which, of course, was reflected in the material and spiritual culture of the Kalmyks, in folklore and national traditions and customs, and, of course, finds expression in the language.
Key words: culture, language, painting, wolf, mythology.
*Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-312-00087 «Семантические особенности зоонимов в структуре фразеологизмов монгольских языков как отражение картины мира».
Актуальность данного исследования заключается в том, что изучение проблем взаимодействия культуры и языка входит в сферу интересов как языкознания, так и культурологии, а также находится в центре таких междисциплинарных исследований как лингвокультурология, этнопсихология и некоторые др. Это обусловлена тем, что картина мира является одним из способов отражения знаний об объективной действительности окружающего мира, которая находит вербальное выражение деятельности человека.
|
|
|
Исследование картины мира калмыцкого языка дает богатый материал для выявления его лингвокультурной специфики, в частности универсальных и национально своеобразных культурных концептов, отражающих систему национального мировоззрения. Так как именно во взаимодействии языка и культуры формируется лингвокультурологическая общность понятий, через призму которой воспринимается мир и формируются культурные представления и специфика картины мира. Внутренние свойства языка находят проявление через самобытность языковых единиц, а также отражают внеязыковое содержание, которое восходит к историческому прошлому этноса и его самосознанию, психологии и образу жизни. Поэтому при изучении картины мира калмыцкого языка необходимо учитывать особенности национального мировоззрения калмыцкого народа, который вел кочевой, а позже полукочевой образ жизни. Поскольку именно кочевой образ жизни оказал огромное влияние на формирование национального характера калмыцкого народа, что, безусловно, нашло отражение в материальной и духовной культуре калмыков, в фольклоре и национальных традициях и обычаях и, конечно, находит выражение в языке.
|
|
|
Мировосприятие этноса находит отражение в национальном своеобразии мира, которое транслируется через устойчивые образы и символы, обусловленные условиями проживания, образом жизни, психологией и историей народа, которые могут по-разному осмысливаться разными этносами и, соответственно, отражаться в языке. Именно в языке находит отражение представлений о мире, о системе ценностей, поэтому изучение языка, его лексики, речевое поведение позволяет вычленить самобытность представлений о мире, мышление народа, своеобразие национальной культуры, носителем которого является этнос и каждый отдельный его представитель.
Языковая картина мира отражает этническую специфику восприятие мира, где каждый народ по-своему воспринимает окружающую действительность, что, безусловно, находит отражение в языке. Поскольку именно лексика наиболее ярко демонстрируют национальные особенности языка, посредством которой передается сознание и менталитет, национальный характер и образ жизни, традиции и обычаи, система ценностей и мироощущение, поэтому изучение лексики представляет значительный интерес.
|
|
|
Наиболее часто своеобразие языка проявляется в лексике, поэтому лексика первой оказывается в центре внимания исследователей. Лексика наиболее ярко демонстрируют национальные особенности языка, поэтому изучение лексики калмыцкого языка представляет значительный интерес, поскольку это обусловлено культурной спецификой, проявляющейся именно в лексике, отражающей жизнь кочевого народа. Лексика наиболее точно и ярко передают устойчивые формы образного мышления и модели поведения носителей культуры, которая является содержательной и информативной в плане отражения лингвистической картины мира, а в культурологическом аспекте отражают фрагменты языковой, или национальной картины мира.
В этой связи стоит отметить, что важную роль в языковых представлениях разных народов играют зоонимы, которые часто связаны с географией и климатическими условиями жизни народа, или были связаны с прежним местом обитания этноса. Именно зоонимы часто отражают названия действительной фауны, которые составляют одну из самых древних и важных семантических групп лексики любого языка. Зоонимы представляют значительный интерес, поскольку это обусловлено культурной спецификой, проявляющейся заметнее всего во фразеологии, которая отражает жизнь кочевого народа и особое отношение к животным. Фразеологизмы, содержащие зоонимы, наиболее ярко передают устойчивые формы образного мышления и модели поведения носителей культуры, а в культурологическом аспекте отражают фрагменты языковой картины мира. В свою очередь зоонимы составляют группы животных, где можно выделить названия диких и домашних животных. Стоит отметить, что алтайские языки отмечают большое количество сходных зоонимов, особенно это относится к лексике животноводства [Новикова, 1979; Щербак, 1969].
|
|
|
Данное исследование представляет попытку выявить признаки, формирующие представление о волке в калмыцком языке, а также общее и специфическое в данном зоониме, характерное для калмыцкого и других языков и культур.
В мифологии многих народов волк является тотемным животным, родоначальником рода или племени. Волк также может быть связан с культом предводителя боевой дружины или бога войны, также бытуют легенды и предания о воспитании родоначальника племени, часто близнецов волчицей и пр. [Иванов, с. 200]. Волк имел сакральное значение у праиндоевропейцев, согласно их воззрениям волк, являясь биологическим животным, в социальной сфере выполнял объединяющую функцию, являлся символом единства племени, всеведения, которое даруется вождю [Гамкрелидзе, Иванов, с. 200].
Согласно китайским источникам в древнетюркской легенде говориться о хуннском роде Ашина, который ведет свое происхождение от волчицы [Безертинов, с. 138], ашина означает «благородный волк», где «шино» - волк, а «а» является префиксом уважения [Гумиле, с. 25]. У монгольских народов также имеются предания и легенда, в которых представители тех или иных родов ведут свое происхождение от животных, птиц или имеют божественное происхождение. В «Сокровенном сказании монголов» говориться о происхождении монголов и предков Чингис-хана от легендарного Бортэ-чино, «сивый волк» [Козин]. Среди калмыков род чон сохранился среди субэтнических подразделений дербетов и бузавов, также стоит отметить, что в Монголии также сохранились родовые подразделения среди таких субэтносов как: дербеты [Эрдниев, с. 44-45]. Среди бурят также сохранились согласно преданиями и легендам некоторые хоринские и эхирит-булагатские рода ведут свое происхождение от волков. А племя, являющееся родоначальником бурят, относится к протомонгольскому роду, где тотемом является волк [Цыдендамбаев, с. 277].
Относительно этимологии слова «волк» можно сказать, что оно является общемонгольским, поскольку встречается почти во всех монгольских языках с незначительными фонетическими изменениями: монг. чоно; бур. шоно; калм. чон; спм. č inu - a [Рассадин, с. 107]. Слов өлгчн в калмыцком и других монгольских языках используется для обозначения «самки плотоядных животных», монг. өлөгчин, бур. үлэгшэн, спм. ö l ü g č in «id» [там же]. Другое слово употребляющее во всех монгольских языках является: монг. бэлтрэг «волчонок»; бур. бэлтэргэ «молодой волк»; калм. белтрг «волчонок»; спм. belterge «волчонок» [там же].
В калмыцкой культуре особое место принадлежит образу волка. Отношение к волку проявляется в его почитании, что характерно для всех монгольских народов, поскольку его образ обладает сверхъестественными качествами, так, например, сохранилась легенда о запрете Чингис-ханом охоту на волков и табуировании имени [Эрдэнэболд, с. 52]. Например, если в семье часто умирали дети, то при рождении пупок ребенка обвязывали волчьими сухожилиями или вешали на шею волчий альчик или волчий нос [там же, с. 53]. Нечто подобное можно отметить среди тюркских народов Кавказа, например, если ребенок болел, его протаскивали под пастью или шкурой волка, затем к люльке подвешивали кусочек шкуры и косточку из волчьей пасти, просверленный волчий альчик [Текеев, с. 38].
Особое отношении к волку проявляется в табуировании его имени, что связано, вероятно, с сакрализацией данного животного. В калмыцком языке встречаются эвфемистические названия волка: ут с үүлтә «длиннохвостый», кеерийн ноха «степная собака», араата «клыкастый», белтрг, чона г өлг «волчонок» [Рассадин, с. 107]; уулын боохой «горный волк», сүртэй боохой «грозный волк», молхой хүрэн «бурый болзун», хамуут «паршивый», шуурхай амт «быстроглотающий», бор дахт «в бурой дохе», чавганц «старуха», алтайн нохой «алтайская собака» и др. [Эрдэнэболд, с. 54]
Народная культура калмыков богата огромным количеством примет и суеверий, которые сопровождали человека на протяжении всей его жизни. Поэтому не случайно у калмыков, также как у других монголоязычных народов отмечается особое отношение к волку. Приметы и суеверия позволяют в обычной жизни прогнозирование дальнейших событий и действия. В большинстве случаев они являются следствием наблюдения, которые отмечались и складывались на протяжении истории народа, они являются знаками, которые дают возможность человеку интерпретировать текущую ситуацию, а затем сконструировать свое дальнейшее поведение. Примет и суеверий существует много, однако те, в которых упоминается волк, имеются в небольшом количестве. Так как калмыки относились почтительно к волку, то удачным для калмыков являлись случаи, когда человек увидит волка, что сулило богатство и удачу. Так, например, среди дербетов Западной Монголии бытует примета: чоно харвал та гурван жилдээ тэнгэрлэг амьдарна ‘если встретишь волка, будешь три года благоденствовать’.
Важной особенностью примет и суеверий является толкование сновидений. Данная проблематика относится к древнейшим и требует глубокого и более детального подхода в ее изучении, для этого требуется мифологические, религиозные и культурологических исследований. Увидеть во сне волка у калмыков, или ойрат-калмыков, считалось хорошей приметой. Бытует мнение, что если увидеть волка во сне, то это хорошая примета, предвещающая удаление всяких преград в достижении цели, очищение от плохого. К разряду положительных относится, бытующие у ойрат-калмык Синьцзяня, следующая примета: спм. č ino - a ʒ eg ü delbel k ü beg ü n γarxuyin beltgek ‘примета, если увидишь во сне волка, то родиться мальчик’.
Тогда как у монголов, напротив, бытует суеверие, если увидеть во сне волка, то это плохая примета «волк сниться к ссоре, он сигнал неблагополучия и болезни» [Эрдэнболд, с. 56]. Однако в других случаях, встреча с волком у большинства монгольских народов предвещает только положительный исход, так если в поисках домашнего скота встретишь волка, то это считается хорошим знаком [там же, с. 54]. Интересно отметить, что алтайские охотники верят, что волк показывается только тем, кому, как и волку, в жизни сопутствует удача, и не попадется на глаза невезучему человеку [там же, с. 55].
Наиболее ярко языковая картина мира находит отражение в национальной фразеологии, поскольку именно в ней запечатлена мудрость народа и ценностные представления. Образ волка довольно часто используется в устном народном творчестве. Существует большое количество пословиц и поговорок на монгольских языках, часто отношение к волку в пословицах и поговорках нейтральное, например: калм. залу күн зөрсән эс күцәхлә – нерән геедг, чон бәрсән алдхла – харһндг «если мужчина не выполнит поставленной перед собой цели, то он теряет честь, если волк упустит пойманную добычу, то будет голоден» [КРС, с. 655] калм. чоныг күн болгн таньдг, болв чон кү таньдг уга ‘каждый знает волка, у волка знакомых нет’ [Очиров, 193]; ойр.-калм. ол эргсн чон хавхдг тордг «волк, часто наведывающийся в одно и то же место, попадает в капкан» [ППЗКРОК, с. 600]; ойр.-калм. чөткр чөлнд, чон боранд «черт на досуге, волк в непогоду» [там же, с. 600]; монг. сайн эр самбаанд, саарал чоно бороонд «добрый молодец действует в подходящий момент, а серый волк во время дождя» (улучать момент, искать удобный случай) [БАМРС. Т. IV. С. 319]; бур. шоно нохойн төөримөөр харанхы «хоть глаз выколи, совершенно темно», досл. темно, что и волк с собакой заблудятся [Цыденжапов, с. 130]; ойр.-калм. әмде йовхалаа ацаатаа чоно үзегденәә «поживешь и навьюченного волка увидишь» [Тодаева, 443].
Часто в фольклоре образ волка выступает для характеристики: калм. чонын амн идв чигн – улан, эс идв чигн – улан ‘волк ел или не ел, у него пасть всегда красная’ [Очиров, с. 193]; ойр.-калм. көгшн чон нег хөөнд эзн «старый волк справиться лишь с одной овцой» [ППЗКРОК, с. 600]; калм. чон ноха хамдан бәәҗ чаддго «волк и собака вместе жить не могут» [КРС, с. 655]; монг. чоно хонь хоёр шиг «как волк и овцы» (о враждебных отношениях) [БАМРС, Т. IV. С. 319]; бур. шоно эшэгэндээ зүб, шолмос шүдхэртөө зүб «волк сильнее ягненка, а дьявол – черта» [Цыденжапов, с. 130]; бур. шоно эшэгэндээ зүб, шонхор булжамуурта зүб волк сильнее ягненка, сокол – жаворонка [там же, с. 130]; бур. шонын гүлгэн шүдэрхүү «волчонок зубаст» [там же, с. 130] и др.
Зоонимы составляют устойчивую семантическую группу языка, представляющую названия фауны. Довольно часто в языке используются переносные значения зоолексем для описания или характеристике качеств человека, употребление данной лексемы встречается чаще с негативной характеристикой, например: калм. чонар х ө хәрүлһх «поручать волку пасти овец» [КРС, с. 655]; ойр.-калм. чон махнас һарснла әдл «все равно, что волку отвыкнуть от мяса» [ППЗКРОК, с. 600]; бур. шоно арьятан шэргеэр аашалха «бесчинствовать как волк, как зверь» [Цыденжапов, с. 130]; бур. шоно нохойдо барюулха попадать в зубы волка и собаки, досл. быть пойманным волком, собакой [так же, с. 130; бур. шоно шуһа дахаха «волк следует за кровью» [там же, с. 130].
Довольно часто пословицы и поговорки находят параллели в других языках. Например, русс. «сколько волка не корми, все равно в лес смотрит», ср. калм. чонын кичгиг кедү асрв чигн, чик хәләдг уга ‘волчонка сколько не расти, правильно смотреть не будет’[Очиров, с. 193]; калм. чонын кичгиг сурһҗ болдг уга «волчонка не приручишь» [КРС, с. 655]; ойр.-калм. чонын кичиг кедү асрв чигн ноха болдго «сколько волка не корми, собакой не станет» [ППЗКРОК, с. 601]. Или, русс. «волков бояться, в лес не ходить» имеет параллели в калмыцком: чонас әәсн к үн мал өскдг уга ‘волков бояться, скотину на разводить (не выращивать) ’ [Очиров, 193]; русс. жить как кошка с собакой ср. калм. чон ноха хойр кевтә бәәҗ «жить как волк с собакой» [КРС, с. 655]; русс. «из огня да в полымя» - монг. чонын амнаас гараад барсын аманд орох «попасть из пасти волка в пасть барса»[ БАМРС Т. IV. с. 319].
Также образ волка используется в загадках, например: калм. к өндә нүкәр чон гүүҗ «по пустой яме бежал волк» (утан «дым»); ойр.-калм. һал шил нүдтә, һанцарн йовдг баатр «богатырь с огненными стеклянными глазами» (чон волк) [ППЗКРОК, 776]; ойр.-калм. к өндәә модаар көке чоно гүүҗ заг. «по дуплу дерева бежит серый волк» (һанзиин утаан «дым от курительной трубки») [Тодаева, с. 443] и т.д.
Данный зооним часто используется при номинации растений и животных, например, калм. чон яр «лишайник красный» [КРС, с. 605], монг. чонын өргөс бодяк огородный, чертополох; чонын сүүл черемша, «волчий хвост»; чонын төмс лилия жёлтая; чонын хялгана овсяница желобочатая; чонын элэг крушина; волчья ягода [БАМРС, Т. IV. С. 319]. Животное: монг. чоно оготно крыса. А также данный зооним входит в состав названий различных заболеваний: монг. чоно яр красный лишай; волчанка, красная сыпь; чонын хөрвөө ветряная оспа, ветрянка [БАМРС, Т. IV. С. 319] и др.
Лексико-фразеологическая система калмыцкого языка богата зоонимами содержащими названия животного мира. В языке зоонимы выступают как один из репрезентантов языковой картины мира и вбирают в себя информацию о национально-культурных и исторических традициях калмыцкого народа. Важно отметить, что основными признаками представления о волке в калмыцкой культуре являются качества, связанные с онтологическими признаками животного, а также признаки, обусловленные и приписываемые культурой. Выделяются разные качества животного, где подчеркиваются основные и переносные значения зоонима, направленные на характеристику образа. Проведенное исследование позволяет выдвинуть предположение об едином образе животного в культуре монгольских народов, однако в калмыцкой национальной картине сохраняется более сакральное отношение к данному животному, тогда как у монголов и бурят наблюдается более прагматичное отношение, что находит отражение во фразеологии и культуре народов.
Таким образом, волк является типичным анималистическим образом, который является важной и неотъемлемой частью картины мира калмыцкого народа, восходящей к древней мифологии и истории монгольских народов. Поэтому изучение семантики и особенности функционирования зоонимов в калмыцком языке, позволяет более подробно изучить национальные и культурные основы калмыцкого и других монголоязычных народов в на более глубоком и качественном уровне.
Литература:
1. Безертинов Р.Н. Тенгианство – религия тюрков и монголов. Казань, 2004.
2. Большой академический монгольско-русский словарь. Т. IV. М., 2002. 501 с.
3. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевпропейцы. Тбилиси, 1984. С. 493-499.
4. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 2002.
5. Иванов В.В. Волк // Мифы народов мира. Т. I. М., 1980. 468-471 с.
6. Калмыцко-русский словарь. М., 1977. 766 с.
7. Козин С. А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. Москва—Ленинград, 1941.
8. Новикова К.А. Названия домашних животных в тунгусо-маньчжурских языках // Исследование в области этимологии алтайских языков. Л.: Наука, 1979.
9. Очиров У.У.Хальмг үлгүрмүдин болн товчта үгмүдин тәәлвртә толь. Элиста, 2011. 224 c.
10. Пословицы, поговорки и загадки калмыков России и ойратов Китая. Составление, перевод Б.Х. Тодаевой. Элиста, 2007. 838 с.
11. Рассадин В.И. К сравнительному изучению анималистической лексики бурятского языка // Языки и фольклор народов Севера. Новосибирск, 1981. С. 87-120.
12. Тодаева Б.Х. Словарь языка ойратов Синьцзяна. Элиста, 2001. 493 с.
13. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ, 2004.
14.Цыденжапов Ш.Р. Бурятско-русский фразеологический словарь. Улан-Удэ, 1992. 146 с.
15.Щербак А.М. Названия домашних и диких животных в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1969.
16. Эрдэнэболд Л. Традиционные верования ойрат-монголов (конец XIX - начало XX в.). Улан-Удэ, 2012. 196 с.
17. Эрдниев У.Э. Калмыки: историко-этнографические очерки. Элиста, 1985. 282 с.
Сокращения
бур. бурятский
калм. калмыцкий
монг. монгольский
ойр.-калм. ойрат-калмыцкий
рус. русский
спм. старописьменный монгольский.
УДК 93/94
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 483; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!