В ПРЕДДВЕРИИ НОВОЙ ДИНАМИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ
Период с 1880 по 1900 год явился в истории динамической психиатрии решающим в двух отношениях. Именно в это время «официальная медицина», наконец, признала право динамической психиатрии на существование, и последняя получила широкое распространение. Данный период ознаменовался также возникновением новой динамической психиатрии. Историю этих двух процессов невозможно рассматривать, не принимая во внимание социального, политического и культурного контекстов эпохи.
Мир в 1880 году
Мир в общем и целом подвергся на протяжении девятнадцатого столетия радикальным изменениям: разразилась Французская революция, прошли наполеоновские войны, образовались новые национальные государства, ощутимый прогресс был достигнут в области науки, быстро развивались производство и торговля, человек исследовал оставшиеся еще неизведанными части света. Многие считали, что человеческая культура достигла высшей точки своего развития. Тем не менее, оглядываясь на ту эпоху с позиций современности, мы увидим, что мир тогда во многих отношениях отличался от нашего, и нам трудно представить, каким он был в действительности.
Прежде всего, в обществе превалировало ощущение надежной стабильности существования. Несмотря на короткие войны локального характера, стачки на предприятиях, пропаганду социалистических идей и диверсии анархистов, мир казался непоколебимым. Такая же ситуация наблюдалась и в области экономики, если не считать периодически возникавших кризисов. Не существовало проблем девальвации и различия в курсах национальных валют. В силу того, что финансовые сделки осуществлялись посредством золотых монет, деньги представлялись чем-то постоянным, надежным и обладающим универсальной и непреходящей ценностью. Несмотря на соперничество между нациями в эту эпоху так называемого «вооруженного мира», временами можно было позволить себе практически не замечать границ между странами: любой мог покинуть свой дом и - если его финансовое положение позволяло - направиться в какую угодно часть света без паспорта, визы и других подобных формальностей (исключение составляли лишь Россия и Турция). Эта надежность и стабильность существования нашли отражение в архитектуре своего времени: банки и отели строились по типу крепостей, а частные виллы также нередко окружались каменными стенами. Жизнь казалась настолько размеренной, что многие теряли интерес к общественным и политическим проблемам и жили каждодневными заботами, не задумываясь о будущем.
|
|
|
В это время с особой силой проявилось стремление сильного пола к превосходству. Это был мир, созданный мужчинами для мужчин, в котором женщинам отводилась второстепенная роль. Политических прав для женщин не существовало, Разграничение по половому признаку и неравенство полов были гораздо более ощутимыми, чем в наше время. Армия представляла собой исключительно мужскую организацию, о вспомогательных службах, куда брали бы женщин, тогда никто даже и не помышлял. Конторские служащие, включая секретарей, также были представителями только мужского пола, Женщин не принимали в университеты (первые случаи их поступления туда относятся к началу 90-х годов девятнадцатого столетия). Существовало много клубов для джентльменов, и даже на приемах, где присутствовали и мужчины и женщины, когда заканчивался обед, первые шли в курительную комнату, а вторые - в гостиную. В литературе превозносились мужские добродетели (честолюбие, агрессивность и жесткость). Общепринятым у мужчин было и ношение бороды, усов или бакенбардов, манера ходить с палкой или тростью, а также увлечение атлетикой, верховой ездой и фехтованием, а не теми видами спорта, которые популярны в наше время. Еще один чисто мужской обычай - дуэль - был распространен среди офицеров, в немецких студенческих сообществах, а также в некоторых аристократических и великосветских кругах.1 Однако женщины имели свои салоны, комитеты, журналы, а в поездах существовали купе для женщин. Женщины, носящие брюки, короткие прически или курящие встречались крайне редко. Авторитет отца семейства был непререкаем как для детей, так и для жены. Образование носило весьма авторитарный характер: деспотичный отец был в те времена обычным явлением, и лишь чрезмерно жестокие из них выделялись на этом фоне. Конфликты между поколениями, особенно между отцами и сыновьями, возникали гораздо чаще, нежели в наше время. Однако авторитаризм представлял собой характерную черту того времени и царил не только в семейных отношениях. Большим уважением пользовались военные чины, члены городских советов и судьи. Законы были более репрессивными, малолетние преступники сурово наказывались, а телесные наказания считались необходимыми. Все эти факторы необходимо принять во внимание при рассмотрении генезиса открытого Фрейдом Эдипова комплекса.
|
|
|
|
|
|
Некоторые классы общества были гораздо строже отгорожены друг от друга, чем в наше время. Аристократия, хотя и лишилась своей фактической власти, пользовалась большим уважением, особенно в большинстве стран, имевших королевский или имперский двор. (В Европе только Франция и Швейцария являлись республиками.) Однако правящим классом повсеместно являлась верхушка буржуазии. Именно в ее руках находилась большая часть богатств, а также политическая власть, она контролировала производство и финансы. Подчиненное положение по отношению к буржуазии занимал рабочий класс. Разумеется, условия жизни рабочих значительно улучшились по сравнению с началом века, но несмотря на этот прогресс, они были гораздо беднее и в меньшей степени защищены социальным законодательством, чем в наши дни.
|
|
|
Трудовой день был долгим, и многие рабочие считали, что их нещадно эксплуатируют, поэтому демонстрации во время стачек, а также Первого мая проходили в весьма напряженной атмосфере. Детский труд запрещался, однако существовали низкооплачиваемый женский труд и предприятия с потогонной системой производства. Материальное положение крестьянства также значительно изменилось к лучшему, но, тем не менее, не настолько, чтобы это могло остановить постоянный поток беженцев в маленькие и большие города. Повсюду становилось заметным обеднение и исчезновение народного искусства. Самую нижнюю ступень социальной лестницы занимал так называемый Lumpenproletariat (люмпен-пролетариат), то есть люди, живущие в трущобах в абсолютной нищете. Существование этого класса было связано с огромным количеством неразрешимых проблем. Другой характерной чертой этой эпохи отмечается проживание в домах господ большого количества прислуги. Практически каждая семья, относящаяся к буржуазному сословию, держала по крайней мере одного слугу, а в богатых или аристократических домах их насчитывалось порой более дюжины. Материальное положение слуг было в большинстве случаев средним. Отношения между хозяином и слугой не строились более по патриархальному принципу, как это происходило в предыдущем столетии, но носили авторитарный и лишенный эмоциональности характер.
Господство белого человека, воспетое в произведениях Киплинга, считалось неоспоримым и представлялось необходимым условием процветания колониальных народов. Если кто-либо из представителей общественности пытался привлечь внимание к факту быстрого исчезновения с лица Земли первобытных народов в различных частях света, ему отвечали, что это печальное, однако неизбежное следствие прогресса или борьбы за выживание. Любые возражения парировали доводами о «бремени белого человека», чья миссия состояла в том, чтобы нести цивилизацию колониальным народам.
Еще одна характерная черта рассматриваемой эпохи - это то, что представители некоторых слоев общества тратили огромное количество времени на развлечения. В аристократических и буржуазных кругах не работали не только женщины; среди аристократов, представителей богатого сословия и людей, живущих посредством капиталовложений, многие вели праздный образ жизни. Существовал также особый мир художников, писателей, журналистов и актеров, которые значительную часть своего времени проводили в кафе и других присутственных местах. Поскольку в то время ни радио, ни телевидение, ни кино не существовали, огромное значение придавалось театру. Великие актеры пользовались невероятной популярностью, сравнимой лишь с популярностью самых известных звезд кино нашего времени. Реклама, способствующая приобретению известности, в таком виде, в каком мы ее знаем, тогда еще не существовала, поэтому каждому приходилось добиваться известности своими средствами: с помощью знакомств в журналистском мире, салонных сплетен или же выделяясь от остальных каким-либо другим способом. Отсюда - показные манеры, позирование, словесные оскорбления, прилюдные ссоры и примирения известных людей того времени. Марсель Пруст точно отразил дух той эпохи в своих описаниях жизни праздных людей, их прогулок в экипажах и их пустой болтовни. Очень часто возникает вопрос, почему количество больных истерией было так велико в 80-х годах прошлого столетия и столь сильно сократилось после 1900 года. Одно из приемлемых объяснений состоит в том, что истерия соответствовала показному, неестественному образу жизни того времени.
В мире праздности главной заботой как мужчин, так и женщин была, естественно, любовь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что дух того времени просто пронизан утонченным эротизмом. Те, кто был «влюблен в любовь», придавали своим любовным интригам изощренно показной, поверхностный характер. Мы можем видеть это в литературе и театральных постановках того времени (например, в работах Артура Шницнера). Подобная атмосфера порождала неожиданные приступы разного рода безумств, такие как помешательство на музыке Вагнера, философии бессознательного Шопенгауэра и фон Гартмана, позднее - на работах Ницше, символистах, неоромантиках и тому подобном. Только приняв во внимание все эти особенности эпохи, можно понять причины возникновения новой динамической психиатрии.
Политический фон
Рождение новой динамической психиатрии должно также рассматриваться в рамках политического контекста того периода. Мир к тому времени был поделен между державами, национальными суверенными государствами, которые пребывали в жестком соперничестве друг с другом и были связаны сложной сетью договоров и неустойчивых альянсов.
Доминирующей державой являлась Британская Империя, хотя по уровню могущества ее все стремительней догоняли Соединенные Штаты. Британский флот контролировал семь морей, а Юнион Джек развевался над огромными колониями и территориями, разбросанными по всему земному шару. Британская валюта была самой стабильной, а Лондон - крупнейшим коммерческим и финансовым центром мира. Королева Виктория, коронованная к тому же в 1876 году принцессой Индии, представляла собой воплощение английского могущества, а также традиционных представлений о достоинстве и респектабельности.
В представлении современных поколений викторианский стиль - это уродливая архитектура, неуклюжая мебель, тяжелые гардины на окнах, помпезные церемонии, торжественный стиль речи, старомодные предрассудки и нелепое ханжество. Однако для тех, кто жил в эту эпоху, понятие «викторианский» скорее ассоциировалось со словом «победа», и, действительно, Англия в то время неизменно одерживала победы как на суше, так и на море. То, что современные англичане определяют как лицемерие, их предкам, жившим в викторианскую эпоху, казалось самодисциплиной и чувством собственного достоинства. Общественные настроения данной эпохи являлись, по своей сути, результатом культурных перемен, произошедших в сознании англичан в течение пятидесяти лет, предшествовавших коронации королевы Виктории в 1837 году.2 Эти перемены начались как реакция на распутные нравы, царившие в английском обществе XVIII века, а также на смертельную опасность, угрожавшую Англии во времена Французской революции и правления Наполеона. Инициатором волны религиозного движения был Уильям Уилберфорс, влиятельный член Парламента, также выступавший за запрещение работорговли. Одновременно с движением за религиозное и моральное обновление возникла целая серия различных движений в поддержку реформ общественного устройства и образования.3 Считалось также, что перед Англией, которой приходилось управлять огромной империей, стоит задача воспитания новых поколений хорошо подготовленных и честных гражданских служащих. Вопреки сегодняшним представлениям об этой эпохе, сексуальные вопросы довольно откровенно освещались в медицинской и антропологической литературе. Осторожные намеки присутствовали также и в художественных произведениях. Англия, отнюдь не придерживавшаяся старых идеалов, переживала в то время пик своего могущества и породила множество выдающихся личностей - создателей империи, исследователей и филантропов, равно как и выдающихся женщин, таких как Флоренс Найтингейл. Достаточно всего лишь взглянуть на портреты викторианской эпохи, чтобы заметить на лицах выражение спокойной сосредоточенной силы. Кажется, что девизом их жизни стала строка из стихотворения Лонгфелло: «Жизнь реальна! Жизнь серьезна!» Они не испытывали негодования по поводу того, что Англия, будучи столь могущественной, имела множество врагов. Британия неизменно притягивала внимание многих иностранцев, страстно стремившихся подражать манерам англичан. Но викторианский дух, возникший еще до восшествия на престол королевы Виктории и превалировавший на протяжении большей части девятнадцатого столетия, к 1880 году уже явно клонился к упадку.
На континенте в то время наиболее могущественной державой была Германия, которая, будучи долгое время «нацией без государства», наконец достигла политического объединения. Однако это произошло не в 1848 году под эгидой Франкфуртского демократического парламента, а в 1871-м под руководством Пруссии, возглавляемой «Железным» канцлером Бисмарком. В предшествующий объединению период Германия колебалась между двумя полюсами притяжения - Австрией и Пруссией. Но Австрия выбыла из борьбы в результате поражения, нанесенного ей в 1866 году Пруссией, и объединение Германии окончательно завершилось после ее победы над Францией во Франко-Прусской войне. До этого немцев в Европе считали нацией романтиков, музыкантов, философов, поэтов и самоотверженных ученых, но теперь, после того, как немецкая нация пришла к полному осознанию своего политического значения, они часто производили впечатление агрессивного объединения, уважающего только силу. Население Германии, несмотря на массовую эмиграцию в Америку, существенно увеличилось. В эти годы страна переживает колоссальный подъем в сфере производства и торговли и создает огромную хорошо обученную армию. К этому времени, однако, другие европейские государства уже поделили между собой наиболее выгодные заморские территории, и Германии, которая подключилась к борьбе за колонии лишь в 90-х годах прошлого столетия, пришлось неохотно довольствоваться тем, что осталось. Вспомнив, что в Средние Века Германия имела могущественный флот, Император Вильгельм II, к великому неудовольствию англичан, решил построить новый. Негодование Германии подогревалось также опасениями мести со стороны Франции и политическими амбициями России. С течением времени немцы становятся все более одержимы навязчивым страхом попасть в «окружение» объединенных сил Франции, Англии и России. Лидерство немцев в области науки и искусства (за исключением живописи, где превалировали французы) было почти неоспоримым. Немецкий считался ведущим языком науки до такой степени, что его незнание могло стать серьезным препятствием для ученых, работающих во многих научных областях (включая психологию и психиатрию).
Победа Германии над Францией в войне 1870-1871 годов имела для Европы сокрушительные последствия. В глазах многих немцев аннексия Эльзаса представлялась всего лишь возвратом старых территорий, принадлежавших некогда Германии и «украденных» у нее Людовиком XIV (что, тем не менее, не оправдывало захват большой части Лотарингии, имевший стратегическое значение). Однако, при Наполеоне III Франция провозгласила право народов на самоопределение, принцип, использованный французами при присоединении к своим владениям провинций Савойя и Ницца в 1860 году. Поскольку население Эльзаса и Лотарингии четко выражало желание остаться в составе Франции, французы рассматривали аннексию этих областей Германией как политический анахронизм и преступление, с которыми они не могли примириться. Вслед за поражением в войне с Германией Францию захлестнуло всеобщее чувство собственной неполноценности, чему способствовало и то, что Франция занимала менее высокое положение по сравнению с Британской Империей. Однако Франция находила для себя частичную компенсацию в приобретении новых колониальных владений, финансовом процветании, а также достижениях науки и культуры, бросавших вызов достижениям Германии. В отличие от жестких, дисциплинированных, воспитанных в авторитарном духе немцев, французы претендовали на то, что они воплощают спонтанное творчество и интеллектуальную свободу. Одна из особенностей Франции состояла в том, что вся интеллектуальная жизнь страны была сконцентрирована в ее столице Париже. Искусство, музыка, литература процветали в районе Парижа Ville Lumiere, который французы считали столицей цивилизованного мира. Хотя французский язык постепенно утрачивал свое былое превосходство, его все еще употребляли достаточно широко, к тому же он оставался языком международной дипломатии. В глазах многих французов их страна являлась первой на поприще духовного развития, бросая вызов тяжеловесному «культу силы». Тем не менее, население Франции не увеличилось настолько, на сколько оно увеличилось в других странах, где о французах сложилось устойчивое мнение, особенно распространенное в Германии, как о «нации, переживающей упадок».
В Центральной Европе огромную территорию между Германией на севере, Швейцарией и Италией на западе, Россией на востоке и новыми балканскими государствами, а также Турцией на юге занимала Австро-Венгерская монархия. Австро-Венгрия не была объединенным национальным государством, таким как Франция или Германия, ее часто называли «мозаикой наций и национальных территорий», переплетенных самым причудливым образом. Согласно распространенному в наши дни мнению, Австро-Венгерская монархия представляла собой смехотворно отсталое государство, где императорский двор и аристократия все еще придерживались традиций эпохи Барокко. Австро-Венгерскую монархию часто обвиняют в том, что она «угнетала» некоторые из входивших в ее состав народов, а иногда, наоборот, в том, что она предоставляла им чрезмерную свободу. На самом деле, по выражению Сомари, отнюдь не являясь политическим анахронизмом, Австро-Венгрия была намного впереди многих стран, поскольку она смогла создать такое политическое образование, которое сейчас назвали бы «сверхнациональным» государством и которое в наши дни с чувством некоторого восхищения изучают те, кто ратует за объединение Европы.4 После того, как Император отрекся от абсолютной власти и по прошествии нескольких лет кризиса Империя получила конституцию, ее основой послужил Ausgleich («компромисс») 1867 года. Империя разделилась на два государства, имеющие абсолютно равные права и подчиненные одному и тому же суверену - Императору Австрийскому и Апостолическому Королю Венгрии. Каждое из государств представляло одну доминирующую нацию и несколько национальных меньшинств. Эти два государства объединял не только общий суверен, Император Габсбург, но и общее «Имперское и Королевское правительство» (К. и К.), имевшее четко очерченный круг обязанностей: война и дипломатия. Внутренние проблемы решало в Австрии «Имперско-королевское» (К. К.) правительство и администрация, а в Венгрии - Королевское (Kngl.) правительства и администрация. Отношения между центральной администрацией и национальными меньшинствами внутри каждого из государств регулировались посредством сложной системы распоряжений. Большинство национальных меньшинств вело себя неспокойно и постоянно требовало для себя новых прав, таким образом, постоянной задачей правительства являлось предоставление им этих прав в той мере, в которой это было необходимо и целесообразно, дабы не нарушать целостности империи. Единство этого огромного политического образования поддерживалось не только верноподданническими настроениями по отношению к Императору Францу Иосифу, но и эффективной работой чиновников, а также с помощью армии. Некоторые исследователи считали Австро-Венгерскую монархию подобием «песочного замка», готового рассыпаться при малейшем прикосновении, другие, наоборот, - чудом политической мудрости, а также неотъемлемым элементом европейского политического равновесия. В глазах многих австрийцев и венгров их страна была форпостом цивилизации. Множество сложных проблем доставляла близость Турции. Турция с ее деспотическим султанским двором, гаремом с евнухами и происходившей периодически резней армян и других христианских меньшинств не могла считаться цивилизованной страной. Однако распад Османской империи, часто называемой тогда «больным Европы», положил начало возникновению новых независимых государств, агрессивная и нестабильная политика которых представляла угрозу мирному существованию. Но эта дуалистическая монархия ощущала угрозу со стороны России, чье правительство, угнетая славянские меньшинства на своей территории, претендовало на роль их защитника в других странах и подстрекало их к восстанию.
Австро-Венгерская монархия представляла собой обширную и неоднородную по своему ландшафту страну, на территории которой располагалось и морское побережье, и горы, и широкие равнины, озера, реки, а также три прекрасных древних города - Вена, Будапешт и Прага. Столица империи Вена, где находился древний прославленный престол, была одним из самых знаменитых городов мира. Хотя население Австро-Венгерской монархии говорило на разных языках, государственным языком считался немецкий. На нем говорили при дворе, и владение немецким языком считалось престижным и свидетельствовало о принадлежности к высококультурному слою. В Вене располагались представительства многих общественных организаций того времени, - она была одним из важных центров европейской дипломатии и городом высокой культуры, где проживало большое количество образованных людей. В Вене жили также многие художники, музыканты, поэты, писатели, драматурги, а также величайшие ученые. Благодаря нескончаемому притоку представителей различных национальных меньшинств, жизнь в Вене казалась очень динамичной. Тем не менее, многие из жителей столицы вели скорее провинциальный образ жизни. Население Вены, значительно отличавшееся от жестких, неприветливых и сдержанных немцев, представляло собой добросердечных, приятных людей с великолепным чувством юмора, умевших оценить хорошую шутку. Они говорили по-немецки с особым акцентом, употребляя некоторые выражения и идиомы, характерные для так называемого «венского диалекта». Типичной чертой жизни в Вене были кафе, которые в то время все еще посещали исключительно мужчины. Многие из этих кафе имели своих постоянных клиентов, представлявших определенный общественный класс, род занятий и политические взгляды.
Россия, на самом востоке Европы, представляла собой быстро расширяющуюся империю. После того, как царь Александр II в 1861 году освободил от крепостной зависимости 22 миллиона крестьян, Россия стала ареной стремительного развития производства и торговли. Авторитарный режим предоставил подданным ряд свобод. Процветало искусство, Россия дала миру несколько величайших писателей, а также многих выдающихся ученых в различных областях науки, в том числе и в психиатрии. Еще две характерные черты заслуживают особого внимания. Первая заключается в том, что если в остальных государствах Европы привилегированные сословия смотрели на крестьян сверху вниз, то среди русской интеллигенции было широко распространено мнение о том, что народ является источником национальной культуры. Под девизом «возвращения в народ» многие интеллигенты и художники пытались черпать вдохновение из этого доселе неизведанного источника. И действительно, русское крестьянство в то время еще не утратило свой богатый фольклор и искусство народных промыслов и было наделено врожденным чувством красоты. Вторая черта состояла в том, что Россия стала плодотворной почвой для развития «нигилизма» - течения, которое можно определить как одержимость идеей разрушения. Отдаленные истоки нигилизма восходят к геноциду со стороны татаро-монгольских завоевателей, которые в XIII-XV веках обрушились на половину территории Азии и Центральную Россию, вырезая миллионы людей, превращая в пустыню целые государства и сравнивая с землей цветущие города. В России, в свою очередь, массовая резня стала орудием управления государством в руках царя Ивана IV Грозного. Среди народа, однако, распространились апокалиптические настроения, что проявилось в форме коллективного самоуничтожения. Так, в середине XVII века раскольники (или староверы) предпочитали сжигать свои хозяйства, а затем и самих себя, нежели принять некоторые нововведения в церковных книгах. Движение раскольников привело к образованию нескольких сект, с сильными тенденциями к саморазрушению, таких как скопцы («самокастраты») и хлысты («самобичеватели»). Именно в среде раскольников появились первые политические нигилисты, в частности печально известный Нечаев, чей «Революционный катехизис» представляет собой пособие по уничтожению общества насильственными средствами.5 В Политической истории России XIX столетия преобладала деятельность революционных групп, в большей или меньшей степени находящихся под влиянием нигилистских тенденций, а нигилизм стал ведущей темой в работах философов и писателей. Трудно ответить на вопрос, было ли случайностью то обстоятельство, что именно в трудах двух русских ученых - психиатра Токарского6 и физиолога Мечникова7 - была изложена концепция инстинкта смерти. В представлении остальных европейцев нигилизм и стремление «в народ» были специфическими качествами мятежной русской души, что прямым образом их никак не затрагивало.
Большинство европейцев в то время все еще считало свой континент центром Вселенной, на окраинах которой располагались Россия и Америка. Их представления об Америке, однако, сильно изменились со времен Американской войны за независимость. Французы, которые первоначально считали возникновение новой республики возрождением традиций древнегреческой или римской демократии, в ту пору начинают рассматривать США как широкомасштабный политический эксперимент. Де Токвиль, представитель обедневшего французского дворянства, с большим интересом изучал те пути, по которым развивалась американская демократия, и предсказал модель, по которой будут позднее организованы правительственные структуры европейских государств. Романтический взгляд на Америку как на страну благородных индейцев и отчаянных ковбоев был также широко распространен в Европе и, без сомнения, сыграл свою роль в ускорении процесса массовой иммиграции немецкой молодежи в Соединенные Штаты. Америка вскоре прославилась благодаря своим выдающимся ученым, и в 80-х годах XIX века Эдисон стал весьма популярной фигурой в Европе. Европейцы с удивлением наблюдали за невероятно быстрым развитием американской экономики и производства, а незадолго до конца столетия, в 1898 году, итог испано-американской войны заставил их признать, что Соединенные Штаты заняли свое место среди ведущих мировых держав. Достижение американцев в области культуры в Европе были менее известны. Однако в следующей главе мы увидим, что работы по психиатрии Джорджа Берда и С. Вейра Митчела, философские сочинения Джозайи Ройса, психологические исследования Уильяма Джеймса и Джеймса Марка Болдуина оказали огромное влияние на динамическую психотерапию Пьера Жане.
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!