Введение в нейропсихологию шаманизма:
Психотехники казахских баксы
«У меня в небе пять духов, они режут меня сорока ножами,
пробивают меня сорока гвоздями..»
Кастанье «Из области киргизских верований»[47,118]
Возможно, самыми популярными и эксцентричными целителями в Казахской степи были баксы – шаманы, работавшие иногда с самыми сложными заболеваниями. Почти каждый исследователь или путешественник, писавший о казахах XVIII-XIX веков, оставил нам описание психотехник баксы, мало чем отличающихся от практик сибирских или африканских шаманов. Это еще одно (и очень важное) кросс-культурное явление. Но что такое шаманизм вообще? Если следовать критерию М. Элиаде, шаманизм – архаическая (психо)техника экстаза: шаманизм не является собственно религией; это совокупность экстатических и терапевтических методик, цель которых — вступить в контакт с параллельным, но невидимым миром духов и заручиться их поддержкой для управления делами людей. В европейском религиоведении долгое время доминировала традиция отнесения шаманизма к различным по степени тяжести психическим девиациям, направленным по заданным культурой, каналам. Спектр предполагаемых заболеваний был довольно широк: от арктической истерии до шизоидного расстройства личности: «у казахов и киргизов предназначение баксы обычно передается от отца к сыну; в исключительных случаях отец передает ее двум сыновьям. Но еще жива память о древних временах, когда неофит выбирался непосредственно старыми шаманами. «В те времена баксы выбирали среди всех казахских или киргизских юношей – чаще всего это были сироты, – чтобы посвящать их в профессию; для успеха ремесла необходима была, однако, склонность к нервным заболеваниям. Для лиц, готовящихся к баксылыку, были характерны резкие изменения настроения, быстрый переход от раздражения к нормальному состоянию, от меланхолии к оживлению»[47]. Здесь мы имеем дело с т.н. «шаманской болезнью». Как верно заметил Е.Торчинов, «хотя «шаманская болезнь и весьма распространена в самых разных регионах, однако ее нельзя считать непременным атрибутом шаманизма. Мы встречаемся с ней только там, где существует представление об избранничестве шамана и где будущий шаман оказывается бессильным перед волей духов, которая никак не согласовывается с личным волеизъявлением избранника (это весьма характерно для сибирского шаманизма). В тех же традициях, где будущий шаман или избирается еще в детском возрасте практикующим шаманом, или же шаманское служение становится результатом сознательного и добровольного выбора человека (как у эскимосов), «шаманская болезнь» неизвестна. Очень часто мы встречаемся с этим видом психофизической патологии в родах потомственных шаманов, даже если потомки шаманского рода полностью порывают с традицией. Известны случаи, когда молодые люди из шаманских семей, воспитывавшиеся в условиях советского общества, в атеистических убеждениях, тем не менее страдали от «шаманской болезни» и избавлялись от нее, только начав практиковать шаманскую психотехнику и, по существу, становясь шаманами. В чем заключается «шаманская болезнь»? Это целый комплекс «патологических» состояний, которые испытывают будущие шаманы в молодости (часто в пубертатный период) и являющиеся в глазах шаманов свидетельством избранности человека духами для шаманского служения. Очень часто человек пытается сопротивляться этим состояниям, не желая становиться шаманом, однако патологические симптомы нарастают, становясь мучительными и непереносимыми. И только обратившись за помощью к шаману и пройдя через шаманскую инициацию (посвящение), человек целиком и полностью избавляется от болезненных ощущений. "Шаманская болезнь" обычно проявляется в приступах сонливости, головной боли, ночных кошмарах, слуховых, зрительных галлюцинациях и иных формах патологических состояний. Больной начинает слышать голоса духов, зовущих его, видит странные и пугающие видения. После шаманской инициации и начала шаманской деятельности все эти симптомы навсегда проходят, что объясняется шаманистами как результат следования человека своему призванию и согласие с волей могущественных духов и предков-шаманов.»[28]
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Существовало множество различных типов шаманских инициаций, и все они включлит в себя элементы переживания смерти, расчленения, очищения и воскресения. «В инициации как бы умирает «ветхий человек» и воскресает обновленная и укрепленная личность «нового человека», «сверхчеловека» архаического общества». [28]
После длительной подготовки, обряда инициации и первого камлания, шаман приступает к своей практике. Очень важно помнить следующее (это, как нам кажется, косвенно обнажает суть шаманских психотехник): они предполагают очень высокий уровень контроля над своими психосоматическими функциями. Это чем-то напоминает йогов, способных творить со своим телом «чудеса», недоступные изнеженным обывателям: «Признаки большого баксы следующие: во время игры кладет саблю в живот, впускает до эфеса в горло, лижет раскаленное железо, бьет из всей силы себя в грудь топором..»[41, 212]. «Для убеждения народа в своих сверхъестественных силах, они показывают довольно ловко разные фокусы и ослепляют его совершенно. Вот примеры, как умеют они завладеть мнением: один султан, есаул по чину, занимающий значительное место в Орде и воспитанный в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе, убедительно уверял меня, что он сам видел, как один баксы проколол себя насквозь в грудь саблей, и когда вынул её, то ни ран, ни крови не было..»[37,158].
|
|
|
В традиционном казахском обществе баксы выполнял функции психопомпа - проводника между миром духов и людей (с использованием этого в утилитарных, медицинских и гадательных целяхтрадиционном казахском обществе баксы выполнял функции проводника между миром духов и людей ()практике). Неподготовленному читателю действия баксы могут показаться странными и пугающими. Однако они мало чем отличаются от аналогичных действий алтайских, сибирских, африканских, североамериканских или древнегреческих шаманов. Приведем несколько описаний:
«Всех забавнее и вместе страшнее баксы, или бахчи, очень похожие на сибирских шаманов. Одеяние их бывает иногда обыкновенное длинное, иногда же короткое; часто их одежда состоит из таких старых изодранных в клочья лохмотьев, что уже один их вид оказывает мощно влияние на воображение зрителей при их трагикомическом представлении. Образ прорицания их тоже не всегда одинаков. Бакс, которого мне случалось видеть, вошел в кибитку самым тихим шагом, с потупленными глазами, с важным лицом и в рубище. Взяв в руки кобыз, составляющий подобие гудка, сел он на ковер, заиграл, запел и начал тихо качаться, а потом делать разные телодвижения. С возвышением голоса ускорялись и становились труднее его кривлянья. Он бился, вертелся, вытягивался и сгибался как неистовый, пот лил с него градом, пена клубилась из рта. Бросив кобыз, вскочил он, вспрыгнул, затряс головою, стал кричать пронзительным голосом и созывать духов, то маня их к себе руками, то отмахивая от себя тех, которые были ему не нужны. Наконец, выбившись из сил, с лицом бледным, с глазами, налившимися кровью, бросился он на ковер, испустил дикий крик и умолк как мертвый. По прошествии нескольких минут, привстав, озирался он на все стороны, как будто не зная где он, прочел молитву, и начал предсказывать, основываясь, как говорил, на бывшем ему тогда видении..»[31,198] Здесь баксы выполняет функцию предсказателя. Следующие фрагмента нарратива иллюстрируют не только этномедицинские практики баксы, но и их образы в имперском дискурсе:
«..на другой день также собрались киргизцы к вечеру, и баксы повторив некоторые производимые им действия, прибавлял к ним еще новые. В продолжение таковых неслыханных действий, нанес страдавшей по спине толстой плетью или нагайкою 31 удар, так что видны были следы, ознаменованные синими пятнами; потом скакал и кривлялся как бешенный по кибитке и ударял помянутою плетью по спинам, показывая тем, как будто кого-нибудь выгоняет; за сим бросился в ожесточение на больную и, кусая её зубами до крови, уподоблялся остервененной собаке. После того выхватил престрашный нож и, приложа к груди, сделал знак, что хочет её резать..»[30, 265-266]
«Сначала садится он против больного, играет на кобызе, поет, кричит диким голосом, беснуется и делает разные вышеописанные кривляния, потом вскакивает с места, читает бессмысленные речи, берет плеть и бьет оною страждущего в надежде изгнать из него всех нечистых духов, производящих болезнь; наконец, лижет его языком, кусает до крови зубами, плюет ему в глаза и схватывая нож, бросается на него, будто с намерением зарезать. Таковое лечение иногда сопровождается разными другими, столь же смешными обрядами и продолжается 9 дней. Некоторые медики уверяют, что оно, невзирая на всю его странность, может быть иногда полезно в болезнях, от раздражения происходящих.»[31,266]
Если опустить мифологическую интерпретацию, как объяснить такие действия лечащего баксы? Могли ли они быть эффективными? Если да, то почему? Если нет, то чем объяснить долговечность института баксы и шаманов вообще? Отвечать на эти вопросы однозначно было бы дилетантизмом. И все же, попытаемся обозначить несколько возможных ответов.
Во-первых, кроме магии, баксы в медицинских целях использовали окружающую флору. Во-вторых, за века своей практики они научились распознавать некоторые естественно-физиологические причины болезней и лечить их соответствующим образом (промывание желудка и т.д.). И наконец, главная причина: в основе «магических» практик баксы (и вообще шаманов) - активация психсоматических механизмов с помощью культурно-обусловленных кодов, действий, образов и дальнейшие манипуляции с ними. К примеру, в славянской этномедицине практиковались «вербальные средства лечения»: лекарь устрашал недуг формулами угрозы с мотивами сечения, резания, битья, сжигания и т. п. Ср. сербский приговор: «Серпом тебя рассеку, огнём тебя выжгу, по воде тебя пущу, по быстрой воде, по зелёной траве». Здесь и эффект плацебо, и гипнотерапия, и культуральный синдром. Человек, искренне убежденный в эффективности помощи баксы - получает эту помощь. Убеждение это тем крепче, чем интенсивней процедура лечения (огонь, щипцы, обжигающие лекарства, заразительный экстаз шамана). В случае неудачи репутация баксы, конечно, пострадает, но не слишком – всё списывается на несговорчивых духов или грехи больного. И структуры магического мышления продолжают функционировать. Процесс камлания напоминает явление, называемое в медицине – психический автоматизм. (Синдром психического автоматизма — одна из разновидностей галлюцинаторно-параноидного синдрома; включает в себя псевдогаллюцинации, бредовые идеи воздействия (психического и физического характера) и явления психического автоматизма (чувство отчуждённости, неестественности, «сделанности» собственных движений, поступков и мышления). Характерно также отчуждение собственных эмоций, когда у больного возникает чувство, что эмоции он испытывает не самостоятельно, а под влиянием посторонней силы - «мною смеются», «мною печалятся».). Культура в таких случаях предоставляет образы, в которые облекаются переживания и галлюцинации. Открытым остается вопрос наследственности. Хочется подчеркнуть, что мы не склонны рассматривать эти явления как патологические в связи с лабильностью и конкретно-исторической обусловленностью «нормы».
Отдельно стоит вопрос о шаманском экстазе. Экстатические психотехники характерны для большинства архаических религий. Достаточно вспомнить древнегреческие вакханалии, шабаши и т.д. Во время экстаза (диких танцев, секса, разрывания живой плоти зубами) происходило временное снятие цивилизационных запретов, освобождение животного (дионисийского) начала, и как следствие – катарсис[28],[48]. Возможно, шаманские психотехники, кроме всего прочего, еще и форма подобной психотерапии. В современном мире технологии камлания используются инструкторами «осознанных сновидений».
Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 116; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!