Психоаналитические теории депривации
Психоаналитическое направление в изучении психической депривации образуют классические работы Р. Шпица, А. Фрейд, Дж. Боулби, Д. Робертсона, С. Фрэйберга, М. Малер, Д. Винникота и некоторых других исследователей.
В этих работах представлена богатейшая феноменология психической депривации у детей. Ее источником послужили многолетние клинические наблюдения за самыми разнообразными случаями депривации. Внимание к этой проблеме представителей психоаналитического направления обусловлено также тем, что основополагающая теория 3. Фрейда подчеркивала: изучая отклонения и расстройства, можно сделать вывод о здоровом функционировании организма.
Еще в 1905 г. в «Очерках по теории сексуальности» 3. Фрейд, подробно обсуждая эмоциональные взаимоотношения между матерью и ребенком, определил их отношения как объектные[45]. Свои взгляды на «эмоциональные узы с объектом» он постепенно менял. В ранних работах (около 1900 г.) 3. Фрейд предполагал, что отношение ребенка к матери основывается на непосредственном удовлетворении сексуального инстинкта. Позднее, в исследовании нарциссизма, 3. Фрейд (1914) вводит новое понимание эмоциональных уз с другим лицом, которое является более примитивным – оно обосновано «анаклитическим» отношением, то есть отношением к лицу, предоставляющему пищу, одежду и защиту. 3. Фрейд постоянно подчеркивает, что в первый год жизни основные усилия направлены на выживание, а также на формирование и развитие адаптационных механизмов, служащих этой цели; в этот период жизни ребенок полностью беспомощен, сам по себе он выжить не может. Мать должна компенсировать и предоставить ребенку то, чего ему не достает. Мать обеспечивает все потребности ребенка, и в результате возникают дополнительные отношения, диада[46].
|
|
|
В данной концепции 3. Фрейд представляет новорожденного в качестве психологически недифференцированного организма, появляющегося на свет с врожденными качествами и определенными предрасположенностями. Этот организм поначалу лишен сознания, восприятия, ощущения и всех прочих психологических функций, как сознательных, так и бессознательных. Эту точку зрения разделяло большинство представителей психоаналитического направления, изучавших новорожденных.
Несмотря на некоторые различия в терминологии, психоаналитически ориентированные авторы сходятся в понимании основного механизма психической депривации в детском возрасте. Этот механизм заключается в преждевременном разрыве или патологическом характере первичной эмоциональной связи ребенка с объектом его либидозных влечений, то есть с матерью. В психоаналитической концепции впервые в XX в. была сделана попытка преодолеть подход к ребенку как к изолированному существу и рассмотреть его взаимоотношения с другими людьми; среди последних особое место было отведено матери.
|
|
|
На исключительности отношений ребенка с матерью настаивал Дж. Боулби[47]. Он утверждает, что, возникая первой, привязанность младенца к матери различается по своему типу отношений, которые он связывает с другими знакомыми людьми. У ребенка существует данная ему от рождения способность сформировать такую особую привязанность к единственному человеку. Она дает ему чувство безопасности и покоя. Отношения с матерью Дж. Боулби называет любовью и считает их необходимым условием душевного здоровья и правильного развития в первые 2,5 года жизни.
В то же время проводились исследования, направленные на изучение особенностей отношений ребенка с отцом (3. Фрейд, К. Юнг и другие).
Таким образом, в классическом психоанализе суть психической депривации в детском возрасте сводится к материнской депривации, к взаимовлиянию матери и ребенка.
Р. Шпиц. Исследование психического госпитализма в послевоенный период
Рассматривая личность новорожденного, Р. Шпиц придерживался теории 3. Фрейда о постепенном возникновении психических процессов из лежащих в их основе физиологических прототипов, то есть исходил из того, что новорожденный находится в недифференцированном состоянии. В мире новорожденного отсутствуют объекты и объектные отношения. Под объектными отношениями он понимал отношения между объектом и субъектом, где субъектом является новорожденный. Р. Шпиц говорил, что объектные отношения являются нормальными в том случае, когда каждый из партнеров получает удовлетворение и удовлетворяет другого[48]. Поскольку объектные отношения постепенно развиваются в течение первого года жизни, к концу которого устанавливается либидозный объект, Р. Шпиц выделяет три стадии этого развития:
|
|
|
1. Дообъектная стадия (от 0 до 3 месяцев). Характеризуется тем, что младенец не отличает одного человека (один «объект») от другого и не выделяет себя из окружения.
2. Стадия предварительного объекта (от 3 до 6 месяцев). На этой стадии ребенок реагирует улыбкой на некоторую простую структуру, образованную наиболее важными частями лица, то есть на схему, некий гештальт человеческого лица. По данным, полученным в результате эксперимента, придуманного Р. Шпицем, с маской человеческого лица, эта схема представляет собой овал с двумя горизонтально расположенными в верхней его части кружками, имитирующими глаза. Улыбка исчезает, если схема лица существенно меняется (например, если экспериментатор закрывал глаза на демонстрируемом «лице» или показывал «лицо» в профиль).
|
|
|
3. Стадия объекта (от 6 до 8 месяцев). В этом возрасте ребенок четко отличает знакомое лицо от незнакомого и проявляет тревогу при разлуке с матерью, которая становится теперь объектом его любви. Если разлука продолжается долго, то ребенок впадает в депрессию, которая в особо неблагоприятных условиях усугубляется вплоть до психического госпитализма[49].
Впоследствии эта концепция была принята за основу целым рядом авторов (М. Малер, М. Эйнсворт). С точки зрения современного исследователя эта схема развития у ребенка представления об объекте выглядит несколько упрощенно. Так, анализ исследований проблемы депривации 70–80‑х гг. XX в. показывает, что в это время появилось множество доказательств существования уже у новорожденных младенцев целого ряда рудиментарных способностей к различению объектов (в частности, способности выделять свою мать по таким ключевым ее характеристикам, как голос и запах).
Если свести психологические влияния в период младенчества к отношениям матери и ребенка, то можно сделать вывод, что в младенчестве вредные психологические влияния являются следствием неудовлетворительных отношений между матерью и ребенком. Р. Шпиц полагал, что лишение младенца на первом году жизни объектных отношений – это наиболее вредный фактор, приводящий к серьезным эмоциональным отклонениям. Если лишить ребенка отношении с матерью и не предоставить ему адекватной замены, которую ребенок мог бы принять, то он лишится источника либидо. При частичной депривации таких отношений резерв либидо оказывается недостаточным. Р. Шпиц сравнивает это состояние с авитаминозом и называет эту категорию психогенными заболеваниями недостаточности или заболеваниями эмоциональной депривации. В зависимости от того, насколько ребенок лишен источников либидо, последствия эмоциональной депривации относятся к двум категориям: а) частичная депривация и б) полная депривация[50]. То есть Р. Шпиц, отмечал, что ущерб, причиненный ребенку, лишившемуся матери, пропорционален длительности этого лишения. Два синдрома, возникающие вследствие этих двух видов депривации, не имеют четких границ, между ними наблюдаются переходные состояния.
Наблюдая за детьми от 6 до 11 месяцев в яслях, Р. Шпиц выделил несколько детей, которые были лишены матери на период не менее трех месяцев между шестым и восьмым месяцами жизни. До этого мать полностью заботилась о своем ребенке. После отделения от матери у каждого из этих детей появлялись симптомы, которые не возникали ни у одного ребенка, не пережившего разлуки с матерью, и были похожи на те, которые наблюдаются у взрослых, страдающих депрессией. Р. Шпиц, учитывая специальные факторы, которые вызывают это состояние у ребенка, счел необходимым провести четкую границу между этим состоянием и понятием депрессии у взрослых и назвал это состояние «анаклитической депрессией»[51].
Под этим термином Р. Шпиц понимал депрессию, возникающую у ребенка в условиях разрыва первичной привязанности к человеку (прежде всего, матери), который до сих пор удовлетворял потребности ребенка в пище, уходе, защите и тем самым обеспечивал его выживание.
Р. Шпиц описал три фазы в развитии анаклитической депрессии, отражающие постепенное углубление психических нарушений у ребенка, разлученного с матерью.
Первая фаза характеризуется появлением плаксивости, раздражительности и боязливости, уменьшением активности, редукцией игры у детей, которые до разлуки с матерью были нормальными во всех отношениях.
На второй фазе апатия, аутизм и аутостимуляция возрастают и становятся основными характеристиками поведения ребенка.
На третьей фазе развиваются наиболее тяжелые и необратимые психические нарушения (кататония, идиотия), а также типичный синдром госпитализма (резкая потеря в весе, высокая уязвимость даже к незначительным инфекциям) с высокой вероятностью летального исхода.
Таким образом, ребенок сам выключал себя из взаимодействия со средой: моторная и сенсорная депривация возникала как бы «по воле» самого ребенка, причем она была тем более выражена, чем сильнее была связь ребенка с матерью до разлуки, то есть прямо зависела от интенсивности аффективной депривации. Необходимым условием для развития анаклитической депрессии являются хорошие отношения ребенка с матерью до разлуки. Примечательно, что в случае плохих отношений между матерью и ребенком до разлуки, дети, отделенные от матери, обнаруживают совершенно иные расстройства.
Действительно, у детей с сильной связью с матерью до разлуки синдром анаклитической депрессии отмечался либо в наиболее развернутом (у 19 детей, то есть у 15,4 %), либо в несколько урезанном, но все же достаточно полном для его диагностики виде (у 26 детей, то есть у 21,1 %).
Однако у большинства детей анаклитическая депрессия была слабой, либо не наблюдалась вовсе. Во‑первых, это были дети с поверхностной связью с матерью до разлуки, и в этом случае аффективная депривация в результате внезапной сепарации от матери была минимальной. Во‑вторых, у части детей появился взрослый, в определенной мере заменяющий им мать. Развитие этих детей происходило относительно благополучно. В этом расстройстве выделяются еще некоторые важные особенности[52]. Во‑первых, если ребенок, страдающий анаклитической депрессией, остается без материнской опеки или приемлемой замены в течение более длительного периода, нежели 3–5 месяцев, то его состояние еще более ухудшается. Обнаружилось, что после трех месяцев разлуки начинается переходный период длительностью примерно два месяца, в течение которого все вышеперечисленные симптомы становятся более выраженными. И наоборот, если во время переходного периода мать возвращается, то наступает быстрое выздоровление. Даже если это эмоциональное расстройство и имеет какие‑либо далеко идущие последствия, они, во всяком случае, на данном этапе, не проявляются.
Тем не менее если разлука продолжается более пяти месяцев, симптоматика радикально меняется, перерастая в прогностически неблагоприятный симптом, описанный Р. Шпицем как «госпитализм», или полная эмоциональная депривация.
Если на первом году жизни лишить ребенка любых объектных отношений на период, превышающий пять месяцев, состояние младенца серьезно и неумолимо ухудшается, что по крайней мере отчасти становится необратимым. Характер отношений между матерью и ребенком в предшествующий период (если такие отношения существовали), практически не влияет на протекание болезни.
Первые работы Р. Шпица, выполненные им в сотрудничестве с К. Уолф (1945, 1946), имели много общего с исследованиями госпитализма, предпринятыми в рамках Венской школы психологии в 30‑е гг. XX столетия[53]. Однако по сравнению со своими предшественниками Р. Шпиц усложнил методическую организацию исследования и значительно расширил его базу.
Во‑первых, Р. Шпиц отказался от единовременного посещения детских учреждений и одноразового тестирования в пользу лонгитюдного исследования детей на протяжении первых двух лет жизни с регулярным определением коэффициента развития ребенка (на первом году жизни – ежемесячно, а на втором году – каждые 4 месяца).
Тип среды (определяемый сочетанием общего уровня стимуляции и характера аффективной заботы о ребенке) варьировался в исследованиях Р. Шпица очень широко. Например, в исследованиях 1945–1946 гг. он был представлен четырьмя вариантами, суммированными в таблице 1.
Таблица 1.
Типы среды, исследованные Р. Шпицем в 1945–1946 гг.[54]
Наиболее драматичным, как и следовало ожидать (основываясь на результатах исследований Венской школы), было развитие детей из приюта: коэффициент их развития стремительно снижался (в возрасте 3 месяцев он составлял, в среднем – 124, а к концу второго года жизни – всего 45).
В приюте Р. Шпиц столкнулся с истинным госпитализмом, поскольку 37 % детей из приюта за период наблюдения умерли (из 91 ребенка), в то время как, например, в яслях при женской тюрьме не было зафиксировано ни одного летального исход[55].
Сначала отмечалась стремительно нарастающая общая (психическая и физическая) пассивность «приютского» ребенка: с одной стороны, у него отмечалась глубокая психическая депрессия, с другой стороны, ребенок полностью утрачивал способность сопротивляться инфекциям, несмотря на удовлетворительные гигиенические условия. Патологические изменения становились необратимыми, если улучшение условий наступало не раньше, чем на 15 месяце жизни ребенка (поскольку детей этого возраста уже собирали в группы, и с ними занимались несколько воспитательниц).
Развитие детей из других экспериментальных групп происходило в рамках нормы, хотя для детей из яслей при женской тюрьме эта норма была относительно низкой: на протяжении всего периода наблюдения коэффициент их развития колебался на уровне 101–105, в то время как тот же показатель у детей из семей в рыбацком поселке составлял 107–108, а у детей из семей большого города – 131–133.
Сильнейшее отставание в развитии у детей из приюта Р. Шпиц объяснял исключительно их полной материнской депривацией. Р. Шпиц не рассматривал специально сенсорную и моторную депривацию этих детей, за что методическая организация его исследований подвергалась критике[56]. При этом критики ссылались, как правило, на описание самого Р. Шпица стеклянных боксов с занавесками по сторонам и матрацами, углублениями в которых были ограничены движения малышей вплоть до 15–18 месячного возраста, когда дети начинали вставать на ножки.
Результаты большинства современных исследований, однако, свидетельствуют в пользу того, что последствия аффективной депривации в раннем возрасте в целом являются гораздо более тяжелыми, чем последствие сенсорной или моторной депривации, правда, если последние не были полными (что возможно практически только в лабораторных условиях). Это связано с тем, что сенсорное и моторное развитие ребенка в значительной степени зависит от процессов созревания[57], в то время как для нормального аффективного развития младенца требуется как можно более раннее начало и в дальнейшем стабильный характер его взаимодействия с матерью.
Кроме того, результаты, полученные самим Р. Шпицем и его сотрудницей уже в следующей работе, красноречиво свидетельствуют в пользу первичности аффективной (материнской) депривации по отношению к сенсорной и моторной депривации[58].
Р. Шпиц отмечал, что все человеческие отношения, имеющие объектные характеристики, – отношения любви, отношения группы к лидеру и в конечном счете все межличностные отношения – впервые закладываются в отношениях мать – ребенок. Поэтому их исследование дает отправную точку для понимания условий, которые превращают человека в социальное существо, то есть способность человеческого существа устанавливать социальные контакты приобретается внутри отношений мать – ребенок.
Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 838; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!