Этногенетические связи скифо-ариев и туранских народов Внутренней Азии

 

Проблему этнокультурных и этногенетических взаимосвязей между сибирскими скифо-ариями, в частности с восточно-хакасскими азами–асами–хасха, и первыми тюрко-туранцами невозможно решить без рассмотрения вопроса об отношении так называемой религии ариевк тюрко-монгольскому тэнгрианству, а также вообще проблемы единства и целостности тэнгрианской «кочевнической» цивилизации народов Внутренней и Центральной Азии. Как уже писал С.Г. Кляшторный, культ Неба как Верховного Божества был присущ «едва ли не всем древним кочевникам Центральной Азии независимо от этнической принадлежности» (Кляшторный, 1994, с.18). На основе анализа рунических надписей С.Г. Кляшторный приводит много примеров того, что именно Тэнгри ниспосылал благодать или «приказывал» и побуждал к созданию и воссозданию государства тюрков. Само государство именуется в енисейской рунике «божественный эль». Йол-тэнгри – это путь, по которому кут - души постоянно находятся в пути, и который связывает Верхний и Средний миры, также, как каганы, обращаясь к Небу с вопросами и мольбами осуществляют обратную связь Среднего мира с Верхним (см.: Кляшторный, 1994, с. 8-91). Здесь полностью передается тэнгрианский концепт Пути Творца – Ак Жол, Йол Тэнгри, Айыы Суола и т.д. (Федорова, с. 229). С.Г. Кляшторный, говоря об общих основаниях тэнгрианско-евразийской цивилизации, отмечает: «Рассказывают же о них рунические каменные стелы Монголии, греческая эпиграфика дунайской Мадары и Мовзес Каганкатваци, албанский историограф» [Кляшторный, 1994, с. 18].

Говоря о теснейших этнокультурных и религиозных связях между сибирскими скифо-ариями, монголоязычными племенами Приангарья и Прибайкалья, а также западными евразийцами, в своем докладе на данной конференции мы уже отмечали, что самые северные монголы – бурятские булагаты имеют гунно-булгарское происхождение и в этноконфессиональном отношении тесно связаны не только с венграми (считается, что они пришли в Европу вместе с западными гуннами в 4-ом веке н.э.), но и с болгарами, которые, вероятно, первыми принесли в Европу тэнгрианскую религию (Тангра), а также культ Митры, имя которого следует возводить к названию древнейшего солнечного божества скифов-саков и прототюрков - Маадыр//Баатор//Богатур//Богатырь, вошедшего в имя гуннского правителя-Шанюя - Батора-Тенрикута (бур.-монг. Модэ//Модунь).   

Эта концепция нашла неожиданное и блестящее подтверждение в докладах и публикациях болгарских авторов Р.Г. Нейковой, Петко Н. Колева и Александра Илиева, Г. Бакалова и Г. Владимирова, очень обоснованно утверждающих, что история болгар, как «державотворного индо-европейского народа», может быть описана еще с глубокой древности (1 тыс. до н.э.) [Бакалов, Владимиров, 2013, с.2]. По их мнению, Прародина болгар находится в Центральной Азии, в районе гор Памира и Гиндукуша, в стране, которая в индийских источниках названа Балхара, а в греческих – Бактрия. Еще на самых ранних этапах своей истории протоболгары интенсивно взаимодействовали с древними индийцами, китайцами, мидянами, шумерийцами, персами (иранцами), прототюрками, скифо-ариями (саками), и именно предки современных болгар во главе с ханом Кубратом создали тэнгрианскую государственность в Восточной Европе в 7-м в. н. э. А вообще присутствие болгар в Европе относится к 165 году нашей эры, хотя большинство европейских историков утверждает, что болгары пришли в Европу вместе с гуннами в 4 в. н. э. И именно болгары впервые начали распространять тэнгрианство и митраизм в западной части Евразии, они же принесли в Европу самый древний шумерийский календарь [см.: Бакалов, Владимиров, 2013; Илиев, 2013, Нейкова, 2013 «Материалы конференции»; см. также: Абаев, Аюпов, 2009].

Многие исследователи истории Северного Кавказа, в частности Дагестана, считают, что дагестанские гунны были частью савирских племен или частью сабиров//савиров и барсилов, в свою очередь принадлежавших к болгарским племенам. Однако достоверно установлено, что Прародина самих савиров (савыр // сабир // сибир // Шибир // Сумер // Сумеру // Сумбер // Шумер) находится в Сибири, точнее - в горной части Юго-Западной Сибири, т.е. Алтае-Саянском нагорье, где располагалась Священная Гора древних ариев (племена скифо-саков) Сумеру (бур.-монг. Сумбер-Уула); севернее и западнее находилась Протоуральская родина угров, сыгравших важную роль в этногенезе западных гуннов, в частности предков современных венгров - аваров (кит.жужань//жуань-жуань; бур.-монг. Могэ+лу=Моголюй, родоначальник жужаней, имя которого переводится как «Змей-Дракон»). Моголюй считается также прародителем монголов Чингис-Хана.

В средние века эта территория к востоку и западу от Уральских гор в персидских и арабских источников называлась «Ибир-Шибир», где под «Шибир» подразумевались индоевропейские предки «сибирских скифов» в широком смысле (т.е. скифо-саки, тохары, согдийцы и т.д.), в том числе те, которые ушли в Хорезм, Ариану-Иран, Причерноморье, Тибет (так называемые хоры) и Индию (индоскифское племя Будды Сакья-муни), и их преимущественно номадическая часть, после грандиозного геополитического раскола на «Иран» и «Туран» ставшая общим «предком» тюрко-монголов (туранцев). А под «Ибир» подразумевались авары, фракийцы, древние евреи (Hebrew, потомки Авраама) и др.

При этом вплоть до эпохи гуннов-хунну (с начала 3-го века до н.э.) все эти этносы и суперэтносы в антропологическом смысле были индоевропейцами (кавказоидами), а незначительная монголоидность была привнесена гуннами-хунну и древними кыргызами (в основном – с юга, где происходило более интенсивное смешение западных и восточных гуннов, усилившееся после разгрома Империи Хунну; в эпоху Сяньби (протомонголы) эта монголоидная примесь стала усиливаться еще больше, в результате чего в регионе сложился специфический смешанный расовый тип. Усилению монголоидности способствовало также продвижение Саяно-алтайских прототюрков и прамонголов далее на Восток, Северо-Восток и на Дальний Восток, в процессе которого происходила антропологическая «тунгусизация» этих этносов, обусловленная смешением с тунгусо-маньчжурскими, палеоазиатскими и др. народами Северо-Восточной Азии.

Говоря об этногенезе болгар Александр Илиев отметил, что «все болгары знают, что они из Азии. Дети Евразии. Но откуда? Есть 17 разных утверждений, но ни одной правды. Нам хочется знать правду, а это только одно место. У каждого народа есть мать и отец, и это нормально. Протонародов нет, все мы из Африки пришли. Но потом произошло слияние каких-то племен, какой-то этногенез, в результате которого родился народ. Это нужно узнать, потому что народ без прошлого, не имеет будущего» [Илиев, 2013].

Иначе говоря, А. Илиев указывает на важность определения отцовского предкового рода и материнского предкового рода для выявления этногенетических корней протоболгар. Как и всякий этнос, протоболгары произошли от экзогамной брачной пары, первоначально состоявшей из двух предковых родов – мужского и женского, которых А. Илиев называет «отцом» и «матерью». На вопрос «можете ли вы назвать мать и отца» он ответил: «Я не могу сказать с уверенностью, потому что наука – это степень познания мира. Кое-что мы успели открыть, но это задача не одного поколения. Я думаю, болгары еще лет 50-60 будут барахтаться в этом вопросе. Но мы из арийцев, это точно. Об этом говорит вся антропология и генетика. Но из каких? Мы вышли из Арианы, которая сейчас называется Ираном. Антропологически ясно, что мы не люди Востока и не люди Центральной Европы, мы совершенно другие. Самое вероятное место происхождения предков болгар – это Припамирье. У 44% болгар кровь памирская. Но как это точно происходило? Мы знаем некоторые пункты, но связать их сейчас невозможно, потому что есть разные исторические изгибы» [Илиев, 2013].

    Р.Г. Нейкова также отмечала, что «родство болгарского и индоиранского культурного круга, подкрепленное археологическими, лингвистическими, этнологическими, антропологическими исследованиями (включительно и на базе ранних болгарских некрополей), не новость в науке, но в Болгарии его откладывали в сторону на протяжении десятилетий» [Нейкова, 2013, с. 107].        Говоря об этногенезе болгар Нейкова Р.Г утверждала, что в «иностранных и болгарских публикациях последовательно и целенаправленно формировался хиатус [т.е. неприятное для слуха сочетание – Н.А.] между древними и современными болгарами – утверждалась установка о древних болгарах тюркского происхождения и их полной ассимиляции т.н. славянами на Балканах. Так, благодаря устаревшему этнолингвистическому подходу, один геополитический и языковой фон был противопоставлен другому, и в научной литературе была утверждена парадоксальная схема болгары=тюрки≠болгары=славяне» [Нейкова, 2011, с. 43]. По мнению автора, источники подтверждают, что болгары оставляют Среднюю Азию (район Имеона//Памира) задолго до формирования тюркских каганатов и их политических и идеологических моделей. В процессе этого сами тюрки усваивают довольно много индоиранских компонентов разных уровней, которые распространяют позднее в своих зонах влияния.

Поэтому, по мнению Нейковой Р.Г., когда речь идет о «древнетюркской азиатской традиции», следует вникнуть в синтетический характер этой культуры, причем особенно существенен тот факт, что впоследствии болгарские государственные формации возникают на территориях со старым индоиранским и индоевропейским населением – на Северном Кавказе с Приазовьем (сарматы, аланы), на Балканах (фракийцы), а также и в Поволжье, где они проживали в тесном контакте с поздними (а вероятно, и со «средними») сарматами. Присутствие болгар на Кавказе (включая и самоназвание народа) зафиксировано армянскими летописцами I-II в. до н.э., II в. н.э., и анонимным римским хронографом.

    После нашествия хазар большая часть болгар во главе с Аспарухом в VII в. окончательно оставляет Северный Кавказ и Приазовье. Это происходит в период, предшествующий экспансии и утверждению каганата на землях Старой Великой Болгарии. В результате народ Аспаруха избежал как хазарских, так и более поздних волн тюркизации в Средние века, в отличие от волжских болгар, чувашей, татар, некоторых северокавказских народов и др. По этой существенной причине материалы болгарской обрядовой культуры на Балканах являются важным ориентиром при сравнительном исследовании древних духовных и обрядовых пластов на Северном Кавказе и в Поволжье (учитывая и обратный процесс – индоевропеизации и ассимиляции тюркских племен коренным населением). Поэтому, по мнению Нейковой Р.Г., исследование архаичных индоиранских и индоевропейских религиозных субстратов на балкано-кавказском пространстве невозможно без представления о циркумпонтийской этнокультурной общности.

Данный историографический термин отражает сходство и единство в развитии культур (включительно и фракийской) по всему Черноморскому побережью и с обеих сторон Мраморного моря с периода позднего Халколита (вторая пол. IV тыс. до н.э. или конец V тыс. до н.э.) до первой половины I тыс. до н.э. Эта древняя этнокультурная предыстория фольклорной традиции не может и не должна быть игнорирована при проведении исследований побережья Понта с некоторыми из прилежащих внутренних территорий [Нейкова, 1997]. После V века, неуклонно продвигаясь на Балканы, болгары, несомненно, «возвращают» на запад и важную часть древней индоиранской и восточно-циркумпонтийской культуры, что является предпосылкой для консолидации с фракийским субстратом. Для наглядности, в качестве графической иллюстрации своей концепции Р.Г. Нейкова приводит нижеследующую схему «восточно-европейского треугольника», который я бы назвал «циркумпонтийским» (см.: Таблица 1), с главной идеей которого мы не можем не согласиться, поскольку это соответствует и нашим представлениям о древнейших миграциях шумерско-сибирской, скифо-арийской, угро-финнской, теле-уйгурской и др. общностей из Протоуралии и Саяно-Алтая в разные эпохи, причем мы отмечали, что имели место неоднократные возвращения этих этнических общностей на свою Урало-Алтайскую, Сибирскую Прародину. Поэтому, учитывая вышеизложенное, мы могли бы растянуть нижний правый угол этого треугольника до Южной Сибири и Циркум-Байкалии (или даже до Верховьев Амура и Кореи), на что указывают добавленные нами белые стрелки, уходящие на восток и юго-восток от «циркумпонтийского треугольника».   

По крайней мере, известно, что во втором тысячелетии до н.э. в район Восточного Туркестана проникают тохары, а с начала 1-го тысячелетия до н.э. западные районы Центральной Азии и Южной Сибири интенсивно осваивают древние арийско-туранские племена скифо-сакского круга. В степях Центральной Азии формируется огромная этнокультурная зона курганных погребений. К середине 1-го тысячелетия формируется этнополитическое объединение юэчжей, в состав которого вошли тохары и саки [Павлов, 2011, с. 12]. Юэчжи, владения которых на востоке достигли Дуньхуана, были западными соседями молодого хуннусского суперэтноса. После длительного военного противостояния с хунну юэчжи потерпели поражение и в начале 2-го в. до н.э. их объединение распадается. «Большие юэчжи» мигрировали в Среднюю Азию и Афганистан. «Малые юэчжи» бежали под защиту ханьского Китая и впоследствии были расселены в предгорьях Тибета (их потомки и являются тибетскими хорами – «хор-па»)[там же].

   В составе хуннусских этносов хоры//гуры еще на ранних этапах становления Империи Хунну продвинулись на восток вплоть до Корейского полуострова, в результате чего возник этноним-политоним Корё//Когурё, соответствующий хакасскому Хорай//Хонгорай |Абаев, 2005|. В связи со скифо-арийским происхождением Саяно-Алтайских хоров-гуров и с их интенсивным взаимодействием с западно-гуннским финно-угорским субстратом следует отметить и то, что именно союз хоров-гуров с «племени Богатырей» и лег в основу этносоциальной организации Империи Хунну, ядро правящей элите которой составили аристократические роды Лань, Хуянь и Сюйбу. По нашей реконструкции под последним этнонимом в китайской транскрипции подразумевалось родоплеменное объединение Сабиров//Савиров//Савыров, под Хуянь – предки Чингис-Хана из рода Кият-борджигин, ирано-арийский династийный род Кейанидов, а также легендарный праславянский Кий, а под Лань - скифо-арийское племя аланов, предков прямых потомков аланов-осетин и одноименные прототюркские и гуннские роды лан//елань//алан. Со скифо-арийским субстратом связаны и древне-хакасский род тотемного Гуся (хас//хасха//хааз//гас//гес), название которого легло в основу имени Гесер, а также род Небесной (Солнечной) лебедицы, который, как и род Гуся, стал общесаяноалтайским, в сущности являясь синонимической парой (Гуси-Лебеди в русском фольклоре).

   В этой этносоциальной организации древних гуннов-хунну прослеживаются явные следы «арийской триальной организации», выявленной еще Ж.Дюмезилем на обширном материале праиндоевропейских, в частности индоиранских народов, и подтвержденной В.И. Абаевым на материале иранской, аланско-осетинской и скифо-сакской мифологии, в которых три легендарных братьев, потомков Первочеловека, прародителя скифов Таргитая свидетельствуют именно о древнейшей «триальной организации» [см.: Н.В. Абаев, 2005]. А мифо-поэтическая пара «Гуси-Лебеди» свидетельствует, по нашему мнению, о том, что  древне-арийская (точнее, арийско-туранская) «триальная организация» родилась в результате  эволюции самой архаичной дуальной организации, причем в смысле семантики, значения и мифологических функций эти образы обозначают одно и то же, символизируя связь хоров-гуров и хазов-хасха-каска с Богом Солнца. Да и вообще, с точки зрения мифологического сознания «гусь» и «лебедь» - это одно тотемное животное; очевидно, одинаковое значение и функции имели и синкретические, амбивалентные и поливалентные образы «Лебедя-Дракона», «Оленя-Дракона», «Волка-Дракона», «Медведя-Дракона», «Змея-Дракона», символизирующие, кроме всего прочего, еще и медиативные функции этих образов, т.е. их способности соединять три фундаментальные космические сущности – Небо (Солнце), Земля, Человек, а также Три Мира – Верхний, Средний и Нижний. 

  На арийско-туранское происхождение небесной лебедицы в Саяно-Алтайской и хори-бурятской мифологии указывает и теоним – Хобоши или Хуба(й). Таким образом, саяно-алтайский теоним «Хор» имеет явное скифо-арийское (скифо-сакское) происхождение и безусловно восходит к общеарийскому Ра, которое присутствует и в болгарском Тангра. Производная форма «гар» в этнониме «болгар» тоже указывает на скифо-арийское происхождение болгар, как и многих других этносов, в названии которых присутствует эта лексема в разных ее вариантах – хор//гур//гар//гир//кер//ур и т.д. При этом следует особо отметить роль теле-уйгуров (племя богатырей – туров, создавших Империю Хунну и многие другие имперские державы Евразии) в распространении этнонима гур//хор как среди индоевропейцев, так и гуннов, тюрков, монголов, финно-угров и др. «евразийцев». 

  Однако следует учесть и важную роль протохакасов в распространении и сохранении этнонима «народ Хор» - хорай//хонгорай (кстати, последняя форма представляет собой соединение прототохарского «Кун//хун//хюн» со скифо-сакским «Хор//гор//гур//гар», в результате чего получилось название Венгрии – «Хунгария») как среди западных и восточных гуннов//хунну, так и среди тюрков, в том числе тюрков Ашина, к которым принадлежала и болгарская династия Асеней. Как известно, в генеалогических легендах и мифах рода Ашина отчетливо фигурирует река Абакан, бассейн которой и был прародиной этой родо-племенной группы. Название династийного рода Ашина указывает также на этногенетические связи с древне-хакасским «родом Гуся» [Х]аз//аш//хаш//хас//хасха//кач//хашин//ас//яс//касоги//языги//казак//казах//хаас и т.д., от которого, собственно говоря, и происходит общехакасский этноним «хакас» (самоназвание народа «тадр»), в свою очередь связанный с тем самым тотемным гусем, который стал нарицательным именем героя общеевразийского эпоса Гесер и вошел в названия многих политонимов и названий этносоциальных объединений (хазар//казак//казах//кесарь//гусар и т.д.).

    Этот эпоним – этноним – теоним тоже связан с солнцем, графическое изображение которого называлось «хас-танма» (бур.-монг. хас//хаш-тамга, а у древних индоариев называлось «свастика». Имя болгарского хана Аспаруха тоже связана с этим корнесловом ас//хас, к которому добавлено корнеслово бар//пар//барс, означающее тигра или снежного барса (ак-барс). С этим же этнонимом-теонимом связано также имя одного из трех легендарных волхвов, пришедших с Востока приветствовать рождение Христа – Гаспар. Имя другого волхва – Вальтасар тоже связано с этой этнокультурной зоной (по нашей реконструкции – Балты+сар=Царь с боевым молотом), как и третий волхв – Мельхиор, имя которого можно интерпретировать как «маг и астролог, гадающий на панцире черепахи-мелхий». Если иметь в виду наличие у всех ариев так называемой «древне-арийской триальной этносоциальной организации» (каста жрецов, воинов и царей), то имя Гаспар явно указывает на касту воинов, Вальтасар – на касту правителей-царей (ханский, каганский род).

  Что касается балхов, которые были протоболгарами, то они, как отметил А. Илиев, тоже были частью ариев [Илиев, 2013]. Балхи появились 4 тысячи лет назад и, по индийским источникам, ими было создано государство Балхика. На древнейшем языке михи его называли Балхары. А позже стали называть Бактрия – «Благословенная земля» [Илиев, там же]. Но название «Бактрия», по нашему мнению, имеет и Саяно-Алтайские параллели, в тюрко-монгольских и скифо-арийских языках обозначая то же самое «племя богатырей» теле-уйгурского круга (Бак//Бага//Буга//Буха+Трия//Тур). А название этнонима «Балх» несомненно связано с этнонимами булагат и булгар, а также с именем общего прародителя башкордов и волжских татар – «Бал», который, вероятно, восходит к общеевразийскому названию тотемного божества бычьей породы англ. Bull, нем.bulle//булан (тюркск.), причем последний вариант, который лег в основу этнонима булагат, отражает самую архаичную охотничью стадию тотемизма и обозначает лося или оленя как тотемное божество сибирских саков (сака-саха-сагай; ср. русск. «сохатый»), а первый (bulle, Bull «телец») – относительно более позднюю земледельческую стадию, на которой верховным богом становится одомашненный бык (сначала Бык-Луна, а затем – Солнечный Бык).

   Прародитель булагатов, зооморфный бык-производитель (бур.-монг. Буха-Нойон-Бабай), образ которого широко известен в древних передне-азиатских и индоевропейских мифологиях, в южно-сибирских и центрально-азиатских петроглифах эпохи бронзы, через свои рога, как и «Солнечный Олень Золотые рога» скифо-ариев, был связан и с Солнцем, а также с небесным огнем, дарующим особую харизму своим земным детям. Вот почему булагаты характеризуются как «бумалы» - «спустившиеся с неба» (есть даже родовые подразделения, которые так и называются «Буумал».   

         На Саяно-Алтайскую Прародину «племени быков – богатырей» Бактрии указывает также само название древней столицы протоболгар – Балх, которое, как мы думаем, связано с названием традиционной хакасской и булагатской деревянной восьмистенной или шестистенной «юрты» (или четырехстенного строения-балагана) – булгааhан (уйг. балагасун), которое вошло в названия многих древнеуйгурских и гуннских городищ и даже столичных городов – Тангра-Балык (ранняя столица гуннов-хунну), у уйгуров - Орду-Балык, Беш-Балык, Кара-Балык, Балагасун (ср. тувинский Балгазын и бурятский Балаганск, основанный как острог в центре булагатской земли; ср. также книжное парное бур.-монг. «хото-балгад» - «города» в смысле русск. «грады и веси»). Видимо, о том же свидетельствует очень популярное среди булагатов имя Балхан, а также название Пегой и Буланой Орды (ала-була), которая стала основой тенгрианской государственности булагатов – Бома. Мы также отмечали, что в этногенезе булагатов приняли участие индоевропейские племена балтов, создавшие на территории Приангарья (Предбайкалье) знаменитый тенгрианский культовый центр – Священная гора Ёрд (нем. Erde), вокруг которого буряты и саха-якуты танцевали круговой ритуальный танец «ёхор», посвященный Богу Солнца (Хор, Айы). О «балтском следе» в этногенезе западных бурят свидетельствует и название рода «Балтай» в племени эхиритов, прямых потомков древних курыкан. Кроме того, бурят-монгольское слово «балта», означающее не только боевой молот, который в древности был каменным, и бронзовую или железную секиру, но и большой железный кузнечный молот (ср. тув. балды – «топор»), свидетельствующий о том, что тюрко-монголы очень рано освоили кузнечное дело, одним из самых древних железоделательных центров данного ареала Циркум-Байкалии была территория проживания так называемых «курумчинских кузнецов» в Приангарье, который, судя по всему, имел общеевразийское значение.

     Учитывая сложный полиэтнический состав древнейших предков болгар, А. Илиев отмечает, что протоболгарское государство Балх – Бактрия «было федерацией разных народов – кушане, мунджанцы, болгары, а до того – саки, скифы, сарматы. Обязательно появлялся какой-то род, который занимал главенствующее положение. Сначала это были тохары, потом скифы, позже сарматы, после них саки» (Илиев, 2013). При этом общим «отцом» этого конфедеративного государства А. Илиев считает арийские племена, а «матерью» - какие-то памирские этносы, например, ишкашимцы или ваханцы. В связи с этим в принципе очень правильным наблюдением следует добавить, что пресловутая «триальная организация» древних ариев, от которой отпочковались многие последующие роды, племена и этнические группы общего происхождения, первоначально являвшиеся «кастами» протоарийского сообщества, изначально выросла из более архаической дуальной организации, образованной экзогамной брачной парой из «отцовского» и «материнского» предковых родов, поэтому обобщенный «отец» мог на самом деле состоять из нескольких этносов, восходящих к одному мужскому предку (например, Ар//Аргын//Хор-Хур-Гур и т.д.).

   Одним из мощнейших связующих начал этого полиэтнического сообщества, как мы считаем, было тенгрианство, еще в глубокой древности соединившееся с не менее древней «религией ариев». Точнее сказать, так называемая религия западно-евразийских ариев изначально была одним из культурно-исторических вариантов общей арийско-туранской, евразийской тенгрианской религии, которая при Чингис-Хане стала мировой религией. Это подтверждается анализом древне-болгарского слова «Тангра»: это – прежде всего «Повелитель Неба»; «Тан» – небо, «Ра» – государь, солнечный бог, повелитель. Из того же ряда известны такие слова, как «рекс», «радж», «ройял», которые имеют значение «повелитель» (Илиев, там же). В целом же «Тангра» расшифровывается как «ТанНакРа», где «нак» означает «человек», что, как мы думаем, указывает также на древне-арийское племя «нагов», упоминаемых еще в Авесте. Мы можем также добавить к вышеизложенному, что поскольку под «нагами» подразумевалось «змеиное племя», то здесь присутствует общее тенгрианское воинское божество как скифо-ариев, так и туранцев (тюрко-монголов и финно-угров) – Огненный Небесный Змей-Дракон (иранск. Ажи-Дахака; Аждарха; бур.-монг. Абарга-Моге// Ажирай-Бухе//Авырга-Моге), ставшее «богом войны» многих арийско-туранских племен, объединенных в тайные «эзотерические», надэтнические, общеплеменные воинские союзы наподобие западно-европейских военно-монашеских орденов, или, например Запорожской Сечи, воплотившей в себе древние традиции социальной самоорганизации как западной, так и восточной части Великой Степи.  

  Чтобы проверить вышеизложенные соображения относительно арийского происхождения Саяно-Алтайских этносов, в том числе своих собственных предков (по матери я – хакас из рода Хаас, по отцу – тувинско-тоджинский род Кол и булагатский род Онхотой), я с помощью казахстанских коллег провел исследование собственных генов [Приложение № 2], которое показало большой процент кельтских генов, что не явилась большой неожиданностью, поскольку я уже давно связал повышенную «конопатость» у хакасов и кельтов с наличием у обоих этносов почти одинаковых мегалитических сооружений. На основе генеалогических исследований бурят-монгольской части своей генеалогии я составил также генеалогическую таблицу, которая начинается с первых гуннских правителей – Туманя и его сына Батора-Тенрикута

 

 

Таблица 1. Циркумпонтийский треугольник Р.Г. Нейковой

 

 

 

Что касается «арийского происхождения» протоболгар, то это полностью соответствует нашей теории этногенеза «арийских», т.е. скифо-сакских предков современных алтайцев, тувинцев, хакасов и других прямых потомков сибирских скифов и прототуранского «племени богатырей» - туров (теле//динлин//чиле), которые, по Тургун Алмасу, еще за 10 тысяч лет до н.э. переместились из бассейна р. Тарим на север до Тянь-Шаня, Горного Алтая, Саянских гор, распространившись на востоке до Байкала [Абаев, 2005]. До династии Суй (598-618) этот народ, этногенетически возводивший себя к тотемному предку «Небесному Быку», обозначался общим термином «дин-лин», который мы в свое время интерпретировали по-монгольски как «тэнгрийн» - «Небесные», т.е. «тэнгрианцы», «тэнгрианский народ», имея в виду, что понятие «Небесный Бог-Бык» (бага-тур//бога-тур//баатар//батор//маадыр; ср. бур.-монг. Буха-Нойон-Бабай) обозначало не только тотемное божество бычьей породы, но и понятие «Небо» в целом, т.е. в совокупности всех метафизических, духовно-религиозных, космологических и этических аспектов теонима «Тэнгри» как Абсолюта или Высшей Трансценденции, диалектически объединяющей в себе как духовные, так и материальные аспекты бытия [Абаев, 2005; см. также: Абаев, Аюпов, 2009].

Позднее китайская транскрипция этнонима «дин-лин» была заменена на «чиле», а затем на «теле» («История Тувы».- Т.1.- М.,1964, с.55; см. также: «История Тувы». – Н-к, 2001) и применялась в основном к тюркоязычным (точнее, «отюреченны» по языку) племенам Саяно-Алтая, Внутренней и Центральной Азии; при этом, видимо, учитывалось то, что вариант «теле» в евразийских языках тоже указывает на бычью породу тотемного божества (ср. «теленок», «телец»), а также то, что предки теле-уйгурского «племени богатырей» изобрели саму телегу (арба) с высокими колесами, на которых покорили и освоили огромные пространства Евразии, вот почему в китайских источниках они назывались «Высоко-тележными» (гао-гю//гао-цзюй). Однако сам по себе тюркский язык, скорее всего, сложился южнее Саяно-Алтайской зоны на базе каких-то диалектов языка скифо-ариев, индо-иранцев, тохаров, финно-угорской части гуннов-хунну в результате взаимодействия с языками народов Передней Азии. Субстратной же основой как Саяно-Алтайских «тюрков», так и гуннов-хунну и прототюрков все равно были арии в широком смысле, т.е. индоевропейцы.

Но особенно важную роль в этногенезе саяно-алтайского «племени богатырей» хорско-гурской (теле-уйгурской) группы, с одной стороны, и протоболгар – с другой, несомненно, сыграли сакские племена «царских скифов» (по Геродоту), название которых – «сака» - восходит к древне-арийскому эпониму Олень//Лось, несущему в своих ветвистых рогах Солнце (бур.-монг. сагаа, осет. цаа; монг. чаа-бух), который стал этнонимом многих сибирских народов – хак. пл. сагай, саха-якуты, тув. пл. саая, монг. цаатан и др. В связи этим Тургун Алмас пишет: «В древние времена саки жили вообще-то в Западной Сибири. Они за 10 в.до н.э. подверглись нападению родственных им сарматов, живших на востоке. Вследствие этого саки продвинулись на юг, в р-н Северного Причерноморья. С этого времени часть саков подверглась сильной иранизации…» (Алмас,2008,с.37). Приведя убедительные доказательства в пользу того, что «гунны, тюрки, уйгуры и саки имели тесные корни в плане общих традиций и обычаев», Т. Алмас далее отмечает: «Из истории известно, что род ойротов, являвшийся частью уйгуров, живя в Монголии, омонголился». Точно так же часть саков иранизировалась. По этой причине некоторые ученые, недостаточно глубоко изучив историю саков, причисляют их к иранским народам. Это неверно и на это у нас есть следующие основания возразить. Атталата так писал: «Скифы (т.е. саки) и тюрки- суть одна ветвь» (Атталата – римский историк 1в.н.э.)» (там же, с.38). 

Археологические раскопки на Саяно-Алтайском нагорье, Тянь-Шане и Памире показали, что всюду, где фиксируются заведомо известные тюркские этносы, первоначально прослеживается «динлинский» слой племен (европеоидный антропологический тип по раскопкам в долине Енисея, в Туве и Хакасии, а также на Алтае, и так называемый памиро-ферганский тип усуней на Тянь-Шане) [«История Тувы», там же]. По-видимому, тот же антропологический тип имели древние предки «Высоко-тележных» уйгуров бассейна р. Тарим, которые первоначально были земледельцами, но из-за начавшейся засухи стали частично переходить к кочевничеству, вместе с тем сохраняя комплексный характер пастушеского и земледельческого хозяйства, сочетавшегося с охотой и рыболовством, особенно когда они начали вновь осваивать горно-таежную зону Южной Сибири, которую они покинули около 12 тыс. лет назад при дивергенции Урало-Алтайской ностратической общности.

Древнейшими земледельцами, которые одновременно занимались скотоводством, охотой, рыболовством, собирательством, а также оленеводством и разведением яков, были и жившие в этом регионе, т.е. в Южной Сибири (Саяно-Алтайское нагорье, включая Хакасско-Минусинскую котловину), «андроновские» индоевропейские племена (II-е тыс. до н.э.),а также более монголоидные «окуневцы», синхронные «андроновской» культуре, и смешанные в этнокультурном отношении наследники «Афанасьевско-Окуневской» культуры (IV-III-е тыс. до н.э.) [Абаев, 2004]. По мнению известного хакасского ученого-тэнгрианца А.И. Котожекова, на территории Хакасии в глубокой древности, как минимум, ок. 2697 г. до н.э., когда в Евразии к власти приходят азы//асы//хазы (Азир, от «Ас+Ир»), существовала высокоразвитая цивилизация, которую он назвал «Асторией»//«Астореей» (хак. «Ас Тööрi»; бур.-монг. «Аз-Төөрэй» - по Котожекову «Поле влияния законов Асов»[Котожеков, 2013]; по нашей интерпретации «Небесный Закон эклиптики, которому следует Солнечный народ Ас//Хаз//Хас»).

Мы считаем, что в нашей интерпретации подразумевается термин экли́птика (от лат. Linea – ecliptica, от др.-греч. ἔκλειψις — затмение), большой круг небесной сферы, по которому происходит видимое годичное движение Солнца. Современное, более точное определение эклиптики — сечение небесной сферы плоскостью орбиты барицентра системы Земля—Луна. Проще говоря, эклиптика — плоскость вращения Земли вокруг Солнца (земной орбиты). В монгольских языках «төөрэй» как раз и подразумевает вращательное движение вокруг определенного объекта (в данном случае солнца или вообще центра Галактики). Это слово зафиксировано, например, в Тункинском топониме Торы, а также, как мы считаем, в самом метафизическом и геополитическом понятии «Туран», которому также соответствует множество топонимов на территории Хакасии, Тувы и Бурятии.

По мнению Котожекова А.И., древнее тэнгрианское государство Ас Тööрi//Ас-Тθθрей//Астория//Асторея// (образовалась 36 веков до н.э.), которое фактически является первым тэнгрианским государством Внутренней и Центральной Азии, соединившем в себе прототуранскую религию ариеви тюрко-монгольскую Солнечно-Небесную религию древнехакасских и евразийских азов//асов//хаас//хасха и восходит к еще более древней Тазминской культуре, существовавшей ок. 42 тыс. лет назад. Этому суперэтническому государству соответствовали курганные захоронения от Карпат до Байкала; на его территории были также распространены яйцедонные сосуды. В этом государстве появились и первые всадники-коневоды с территории Азова (Ас Таврида),которые, как мы считаем, этногенетически связаны с хакасскими азами//хазами.

Казахский ученый Байжумин Ж. также отмечает, что в Тазминской культуре, возникшей в самом конце IV тыс. до.н.э. в Южной Сибири на территорий Хакасии, существовал одинаковый смешанный расовый тип, который специалисты определяют как европеоидов с некоторой примесью монголоидности [Байжумин, тетрадь 1, с.144]. Этот расовый тип, сходный с антропологическим материалом энеолитических захоронений «Ботайской культуры» Древнего Казахстана и других архаичных прототюрков (татары, башкиры, чуваши, какакалпаки, алтайцы, хакасы и др.), согласно данным ДНК-генеологии, имели гаплогруппу R1b [Байжумин, тетрадь 1, с.153], которую мы обнаружили у представителей современных восточно-хакасского племени азов-хасха, [см. Сейдуалиев Г.В., Алматы, 2012] и которая принадлежала древнейшим представителям населения Астореи, характеризуемого Котожековым А.И. как «круглоголовые европеоиды», называемые также специалистами «короткоголовыми» (долицефалы).

Брахицефальных (короткоголовых) носителей гаплогруппы R1b,однозначно причисляемой Жумажаном Байжуминым к древнейшим прототюркам Южной Сибири и Казахстана, казахский ученый вслед за А. Клесовым называет «культурой колоколовидных кубков» [Ж. Байжумин, 2012, тетрадь 1, с. 153-154]. При этом автор отмечает: «Одним из основных центров культуры колоколовидных кубков были Пиринеи, где до сих пор коренное баскское население (носители прототюркской гаплогруппы R1b) говорит на языке агглюнативного («тюркского») типа [Байжумин, 2012, там же, с. 156].

Ссылаясь на того же А.Клесова, Ж.Байжумин указывает и на время, когда ностители этой гаплогруппы и этой культуры колоколовидных кубков, характерезуемой так же известным исследователем Г.Чайлдом, как культура «следопытов» (т.е. «подвижных искателей» руды и драгоценных металлов), начали постепенное движение из Южной Сибири ещё в 14-13 тыс. лет до н.э., а на рубеже 5-4 тыс. лет до н.э. через Кавказ перешли в Анатолию (современная Турция) и уже в начале 4 тысячелетия оказались на Ближнем Востоке, а затеем проникли и в Северную Африку [Байжумин, 2012, там же, с. 153-156]. «Часть этих прототюрков, подчинив себе земледельцев Нильской долины, вероятно, и создала Древний Египет», - пишет Ж. Байжумин [Байжумин, 2012, там же, с. 153-154], отмечая при этом, что другие брахицефальные группы носителей «тюркской» гаплогруппы R1b двинулись через север Африки к Атлантическому океану и в том же 4 тыс. до н.э. «подвижные» племена прототюрков заняли Пиренейский полуостров, а в 3 тыс. до н.э. двинулись с Пиренеев в Европу [Байжумин, 2012, там же, с. 154-155].

Вот почему представители правящего класса Древнего Египта приобрели черты смешанной расы (с доминирующими европеоидными, точнее, арийско-туранскими, физическими признаками), а берберы и туареги оказались носителями «тюркской» гаплогруппы R1b; в Европе же 95 % современных ирландцев, наиболее типичных потомков древних кельтов, стали носителями этой гаплогруппы, как и италики (точнее праиталики), стоявших у основания Древнего Рима [Байжумин, 2012, там же, с. 14-155]. 

По данным директора Казахстанской молекулярно-генетической лаборатории Г.В.Сейдуалиева, R1b – гаплогруппа, наиболее распространённая в Западной Европе и на Южном Урале. Встречается также в Центральной Азии, Восточной Европе, Северной Африке, Западной Азии [Сейдуалиев, 2012, с. 5]. Считается, что она происходит из R1, как и R1a. Гаплогруппа R1b образовалась в Азии примерно 16 тысяч лет назад, и по­томки древнейшей ДНК-генеалогической линии, претерпев­шей значительный «генетический дрейф», и сейчас живут в Азии - узбеки, казахи, уйгуры и другие народности. Их гаплотипы значительно отличаются от европейских гаплогипов гаплогруппы R1b, и это различие помогает понять, насколько древней является гаплогруппа R1b, и рассчитать время жиз­ни общего предка гаплогруппы (http://rugiland.narod.ru/index/0-207).

Британские генетики Брайан Сайкс и Стивен Оппенгеймер утверждают, что гаплогруппа R1b не имеет отношения к индоевропейскому заселению Западной Европы и происходит от палеолитического (доиндоевропейского) населения Иберии (баски). Взгляды Сайкса и Оппенгеймера получили широкое распространение в Европе благодаря написанными им популярным бестселлерам о генетической истории Европы. С другой стороны, подобный взгляд на происхождение R1b сталкивается с непреодолимыми противоречиями. Последующие исследования установили, что разнообразие субкладов данной гаплогруппы увеличивается по мере движения на восток, что скорее говорит о восточном происхождении данной гаплогруппы. Ряд современных генетиков полагают, что R1b зародилась в Центральной или Западной Азии [Сейдуалиев, 2012, там же с.5; см.: https://ru.wikipedia.org/wiki/%C3%E0%EF%EB%EE%E3%F0%F3%EF%EF%E0_R1b_%28Y-%C4%CD%CA%29 - cite_note-diversity-7].

Сначала была выдвинута гипотеза, что R1b является коренной для Западной Европы, поскольку именно там она преобладает. Впоследствии было доказано, что гаплотипы R1b демонстрируют большее разнообразие малых побочных ответвлений в Анатолии и на Кавказе, чем в Европе. Однако известно, что древние греки практически отождествляли население Кавказа (Иберия) и современной Испании (Пиренейский полуостров). Также европейские субклады более молоды по сравнению со средневосточными или центральноазиатскими. Основная западноевропейская ветвь R-P312/S116 восходит всего лишь к 3500 или 3000 до н. э., следовательно, старейший общий предок этой линии жил по крайней мере 5000 — 5500 лет назад в долине нижнего Дуная или в Причерноморье. В любом случае, эти временные рамки слишком малы для палеолитического происхождения или неолитического пришествия R1b. Открытие субкладов гаплогруппы R1b в Средней Азии, Пакистане и Индии окончательно опровергло её палеолитическое происхождение в Западной Европе и подтвердило её связь с индоевропейцами.

Плотность распространения гаплогруппы R1b примерно совпадает с районами строительства мегалитов в Западной Европе. Это совпадение служит одним из оснований устаревшей гипотезы Сайкса и Оппенгеймера о сравнительно автохтонном палеоевропейском происхождении данной гаплогруппы. Согласно данной гипотезе, носители гаплогруппы R1b являются потомками Солютрейской культуры (хотя мегалиты появляются только через 9000 лет после её окончания), пережившими последний ледниковый максимум (ок. 20 тыс. лет назад) на Пиренейском полуострове в изоляции от других народов и ок. 10 тыс. лет (после таяния ледника) заселили Западную Европу [см.: Сейдуалиев, 2012].

Касаясь генезиса  гаплогруппы R1b, Г.В.Сейдуалиев отмечает, что в целом генезис гаплогруппы R1b (с некоторыми подгруп­пами) выглядит сейчас следующим образом: «хромосомный Адам» → SRY10831.1 (сводная гаплогруппа ВТ) → М168 (сводная гаплогруппа CF) → М89 (гаплогруппа F) → М9 (гаплогруппа К) → rs2033003 (сводная гаплогруппа NOP) → М45 (гаплогруппа Р) → М207 (гаплогруппа R), и далее как показано на схеме внизу в несколько сокра­щённом виде; полная версия дана на сайте http://www.isogg. org/tree/ISOGG_HapgrpR09.html (см.: Приложение №2).

Ряд более новых исследований подвергают критике гипотезу Сайкса. В частности, предполагается, что R1b следует ассоциировать с индоевропейцами (в частности в более позднее время в Западной Европе — особенно с кельтами), пришедшими из Причерноморья примерно 5000 лет назад (предполагается, что изначально также носители праиндоевропейской культуры с гаплогруппой R1a занимали преимущественно северную часть ареала, тогда как R1b — более южную, возможно, включающую Кавказ и Анатолию). Есть также мнение, что они не говорили на индоевропейских языках, а на неких, не уцелевших до нынешнего времени сино-кавказских языках, единственным осколком которых в Европе оказался баскский язык, перейдя впоследствии на индоевропейские языки и из-за субстратной лексики возникли кельтские языки, италийские языки.

При этом возникает некоторая сложность объяснения того, почему большинство современных мужчин Западной Европы оказываются потомками выходцев из Понтийского региона. Однако приводятся демографические выкладки, показывающие, что в случае установления гегемонии со стороны пришельцев, технологически превосходивших автохтонное население, мужские линии победителей могут полностью вытеснить мужскую линию наследственности местного населения за несколько веков. Значительная часть мужчин могла быть убита сразу в военных столкновениях, в дальнейшем же семьи местных мужчин получали более низкий статус и могли воспроизводить меньше детей. Со времени установления в Западной Европе господства кельтов до более лояльных времён Римской империи прошло примерно восемь веков, за которые автохтонные гаплогруппы вполне могли полностью исчезнуть. В Центральной и Восточной Европе ко времени вторжения индоевропейцев существовала более развитая земледельческая культура, поэтому в этих районах вытеснение старых гаплогрупп не было таким полным [см.  https://ru.wikipedia.org/wiki ].

Культура колоколовидных кубков, связанная с территорией распространения гаплогруппы R1b  (около 2800—1900 до н. э.), предположительно является археологической культурой позднего неолита — раннего бронзового века Западной и Центральной Европы. Отдельные памятники данной традиции встречаются также в Северной Африке (Марокко). Археологическая культура эпохи энеолита (3—начала 2-го тысячелетия до н. э.), широко распространенная на территории Южной и Центральной Европы, а также Великобритании. Названа по характерной форме сосудов в виде перевернутого колокола. Для среднеевропейской группы характерно занятие населения скотоводством, охотой, собирательством. Были известны литьё металла и ткачество. В некоторых случаях отмечены признаки земледелия.

Вопрос о происхождении этой культуры остаётся спорным. Большинство учёных считает местом её возникновения Пиренейский полуостров, есть и другие точки зрения, связывающие её происхождение со всем Западным Средиземноморьем, Северной Африкой, Восточным Средиземноморьем. Если примерно до середины XX в. археологи говорили прежде всего о миграции «людей кубков», то в дальнейшем всё большее количество фактов свидетельствовало о том, что кубки были не археологической культурой, а скорее особой цивилизацией, т.е. представляли собой надкультурный феномен, возможно, культового характера.

 

 

Заключение

В качестве заключения необходимо отметить, что с приходом в Центральную и Северо-Восточную Азию буддийского учения Северной Махаяны тэнгрианская цивилизация монголоязычных народов, а также тувинцев, подвергалась мощному влиянию буддийских религиозно-философских идей, норм морального поведения и методов психической саморегуляции, вообще детально разработанной буддийской психотехники, а также экологической культуры буддизма. Поэтому кочевническую цивилизацию Внутренней Азией после внедрения буддизма махаяны следует характеризовать как буддийско-тэнгрианскую (или тэнгрианско-буддийскую), имея в виду, что сложилось очень гармоничное единство тэнгрианства и буддийского учения, т.е. сформировалась целостная цивилизационная культура.

 Что нам дает это осознание принадлежности к великой тэнгрианско-буддийской, «бурханистской» традиции, включающей в себя культ священных гор, в частности, почитание горы Сумеру и многие другие элементы буддийско-тэнгрианской цивилизации? Прежде всего это даёт приобщение к огромному и мощному общеевразийскому агрегору, в котором сосредоточены так называемые «евразийские ценности», в своё время выработанные в тэнгрианской цивилизации тюрко-монголов и финно-угров. С точки зрения проблем современного этносоциального, духовно-культурного и общественно-экономического развития Бурятии как составной части Российско-Евразийской цивилизации наиболее важными и актуальными являются, на наш взгляд, следующие евразийские ценности:

1. Ненасилие и толерантность как метод решения социальных и экономических проблем. Приоритет базисных духовных ценностей над материально-прагматическими, борьба против потребительства, алчности, корыстолюбия, пьянства. Гармоничное развитие личности в духе здорового образа жизни как высшей ценности, воспитание гармонического баланса между телом и духом.

 2. Открытость и честность в общении не только между соплеменниками и единоверцами, но и в процессе взаимодействия с представителями других этносов, культур и конфессий.

 3. Экологичность и нравственное отношение к природе, ко всему окружающему миру. Космизм и универсализм мышления, воспринимающего весь мир как единое одухотворенное целое.

4 Высокий уровень самоорганизации, самодисциплины и саморегуляции как в деловом общении и этике, так и в своей внутренней и интимной сферах.

5. Отношение к семье как к главному социальному институту и уважение к женщине-матери. Возрождение культа почитания Отца как главы семейства, почитание отцовской родословной как ангела-хранителя детей и домашнего очага. Ответственное отношение к семейному и родительскому долгу, а также к обязанностям детей. Человек должен выражать себя в семье в первую очередь.

6. Общинность как чувство товарищеского единства и взаимной ответственности членов коллектива между собой. Коллективизм на основе общности взглядов, идей, целей и задач. Дух взаимопомощи, взаимовыручки.

7. Доверие к своей собственной интуитивной мудрости и знаний, накопленных в историческом опыте коллектива. Стремление к творческой самореализации на основе креативности и пассионарности, вырабатываемой в процессе актуализации коллективной харизмы бурят.

8. Уважение к старшим, почитание предков, почтительное отношение к памяти предыдущих поколений, а также к родовым ценностям и традициям.

9. Почтительное отношение к труду учителей, духовных наставников, стремление к духовному самосовершенствованию и личностному росту.

10. Адекватное восприятие своей роли в социуме, соблюдение принципов социальной справедливости и ответственного отношения к своей миссии и необходимости полной творческой самореализации. Чувство моральной ответственности за результаты своего дела.

11. Необходимость проявления креативного, творческого подхода ко всякому делу, в том числе при выполнении своего общественного долга.

12.Преодоление эгоцентризма, этноцентризма, чувства превосходства, собственной исключительности и высокомерия, элитарности, эзотеризма, заносчивости.

13.Преодоление потребительского отношения к жизни, к живой природе, к природным ресурсам, борьба с расточительством, воспитание чувства бережливости и ограничение личных потребностей, умеренность во всем и прежде всего – в своих притязаниях на жизненные блага.

 

Резюме

 

Рассматривая истоки культа священных гор, а также героического эпоса бурят-монголов как одного из основных источников тэнгрианской религии, автор выявляет этногенетические корни бурят-монгольского тэнгрианства, определяет его как локально-региональный вариант гунно-булгарского, саяно-алтайского тэнгризма, который одновременно стал монгольским вариантом «Белой Веры», называемой также «бурханизмом».

В монографии наряду с теоретико-методологическим обоснованием существования цивилизации тюрко-монгольских народов, представлен анализ религиозно-мифологических и идеологических механизмов ее организации и самоорганизации. Рассматривается также синергетическая роль тэнгрианской религии, влияние идеологии «тенгризма» на процессы политогенеза тюрко-монгольских народов, а также на становление имперских форм государственности, в том числе на формирование государственности хунну (Империя Хунну) и Великой Монгольской Империи (Хамаг Монгол Улс). При этом автор выявляет важную роль тэнгрианства в процессах социальной организации и самоорганизации в кочевнической цивилизации тюрко-монгольских народов Центральной Азии.

 

Summary

This book discusses the origins of the cult of sacred mountains and the heroic epic of the Buryat-Mongols as one of the main sources tengrianskoy religion. Author, revealing ethnogenetic roots Buryat Mongol tengrianstva, defines it as locally regional version Hun-Bulgarian, Sayan-Altai tengrizma who simultaneously became the Mongolian version of "White Faith", also called "Burkhanism".

The author gives a justification of the concept of the nomadic civilization of the peoples of Central Asia, considered the substantial foundation of its existence, the basic mechanism of organization and self-organization. The author deals with the synergetic role of Tengrian religion, influence of the ideology of “Tengrism” on the processes of politogenesis of the Turkic-Mongolian people’s as well as the evolution of the imperial forms of statehood of the Hunnu (the Hunnu Empire) and the Great Mongolian Empire (Khamag Mongol Uls). It shows the role of tengrism in the process of social organization and self-organization in the nomadic civilization of the Turkic-Mongolian peoples of Central Asia.

As an efficient means of social self-organization and self-regulation, in a way a cosmic “sacred vertical”, performing universal synergetic functions in the nomadic societies of the Turkic-Mongolian peoples of Central Asia and Altai-Baikal region, Tengrism as well as a closely-related religion of the so-called “Arians”, the first Indo-European nomads (ancient Iranians, Indoarians, Sarmats, Massagets, Scythians etc.), have from the very beginning and evolution of nomadic civilizations, performed the functions of Nation-State religion, possessing its own religious and philosophical teaching, concerned with the metaphysical foundations of being.

    The theory of Tengrism was elaborated on the basis of the worship of Tengri, a fundamental concept of Shamanism, the old folk Religion of the Mongolian and Turkic nomadic peoples. According to Shamanism, Tengri is something like Gold, representing alone the supreme masculine power in the universe, ruling all natural and social Phenomena on earth. And in relation to Tengri, the Earth represents a subordinate feminine forse called Etugen. Hense, the expression: etsege Tengri (Father Tengri) and eke gajar (Mother Earth). Most contemporary foreign travellers observed that the Mongols «believed in one God (Tengri), who is considered to be creator of happiness and sufferings in the world.

     It is Tengrian Religion, underpinned by the idea of the organizing power of the “Eternally Blue Heaven”, non-entropic by character, have determined the aspiration for the universal cosmic order, which found its expression in the sphere of social organization as the idea of the world empire, ruled by “the son of Heaven”, the major or even the “only” (Bur.-Mongolian «gansa»; Tuvan-Turkic «changys») earthly embodiment of the universal principle of the “Single”, expressed through the concept of Heavenly Circle (“khor”, “khoorai”, “khorloo” ) in the religious-philosophical sphere. In the ethnic tradition of the Iranian-speaking Scythian-Arians the term “khor” derives from the name of the God-Sun, symbolizing the masculine element (er, ere, ir, ar, ur: cf. Ra, Yarilo), and includes a whole range of religious-mythological, cosmological and metaphysical concepts: cosmic universe circle, heaven circle, infinity, eternity, eternal circle of time, calendar circle, unlimited emptiness etc. As a symbol of solar, heavenly light, which is in dialectic opposition to the night darkness, the theonym “Khor” came to denote a more general luciferous heavenly manly element “Heaven-Tengri”, consisting of two stems – “ten//tan//tian (cf. Slavic “den’”) and khor-gar-gur-gar-gor.

This religious and philosophical conception was embodied in the name of the common Supreme Deity of the ancient Scythian-Arians, Iranians, Sogdians and “Turans”, including the Buryat-Mongols – Khormust-Tengri, one of the protagonists of the epic “Geser”, which incorporated mythopoetic and religious-cosmological traditions of the Turkic-Mongolian and Iranian-speaking ethnic groups as well as Tibetans, Tanguts and other peoples of Central and Inner Asia. The theonym “Khor” came to be incorporated into many ethnonyms of the peoples of the Sayan-Altai, and in particular, of the Trans-Sayans and Circum-Baikalia (Khakhassian metaethnonym Khoorai//Khongorai, Buryat-Mongolian ethnonyms Khongodor, Khori-Tumat, Khurhkhuud, Guran, Dagur, Hunnu “Hun-Gorai”//Khungar, as well as Sayan-Altaic Turkic and Mongolian ethnonyms “Uyghur”, “Uryankh”, theonyms Kurbustu, Korbustan, Kairakan//Khairkhan///Kheeragan//Khaiyrakan, Scythian-Arian and Iranian theonyms Khormazd/Urmazde//Ahura-Mazda//Ormuzd etc. Considering the synergetic role and functions of the spiritual-cultural factors (in particular, Tengrism) in the process of self-regulation of complex systems, such as “nomadic” civilizations, it should be borne in mind that a high level of self-organization in “nomadic” societies is also sustained in the period of transition to the imperial forms of statehood, in which the aspiration for hard centralization around the supreme leader (kagan, khan, tzar) has gone dialectically hand in hand with the tendencies for self-regulation on the lower levels, which possessed communal forms of self-regulation.

 

Примечания:

¹ См.: Абаев Н.В. «Евразийская общность — это реальность» // Тувинская правда,  N122 10.11.2011; Абаев Н.В. Бурятский язык откроет россиянам двери в страны Азиатско-Тихоокеанского региона // «Байкал-Информ-Сервис» (http://www.bis-bur.ru /index.php?option=com_content&view=article&id=3199:-q-&catid=79:2011-04-08-03-44-29&Itemid=244).

² Абаев Н.В. «Большинство тувинцев поддерживает идею создания Евразийского Союза» // Интернет-портал «Центр Льва Гумилева в Азербайджане» - (http://www.gumilev-center.az/bolshinstvo-tuvincev-podderzhivaet-ideyu-sozdaniya-evrazijjskogo-soyuza/); Абаев Н.В. Бурятский язык в условиях евразийского партнерства //Бурятия, 25 февр. 2014 г., №26, с.5; Бундаева Е., Зыдрабын Б. Февральские тезисы о бурятском языке (http://ulanmedia.ru/news/politics/24.02.2014/338468/fevralskie-tezisi-o-buryatskom-yazike-predstavili См.: Абаев Н. В., Балданов Б.-М.Б. Республика Бурятия: стратегия развития в контексте геополитической ситуации в центральной и северо-восточной Азии // Вестник Евразии. 1999. №1-2. С.122-142;

³ Абаев Н. В. Балданов Б.-М.Б. Республика Бурятия: Стратегия развития в Контексте Геополитической Ситуации в Центральной и Северо-Восточной Азии // Вестник Евразии. 1999. №1-2. Url: Http://Cyberleninka.Ru/Article/N/Respublika-Buryatiya-Strategiya-Razvitiya-V-Kontekste-Geopoliticheskoy-Situatsii-V-Tsentralnoy-I-Severo-Vostochnoy-Azii (Дата Обращения: 13.01.2014).

⁴ Абаев Н. В., Балданов Б.-М. Б. Республика Бурятия и геополитика...

⁵ Здесь и далее, когда речь пойдет о Центральноазиатской Хартии, предлагаем читателям обратиться к нашим ранее опубликованным статьям: Абаев Н. В., Балданов Б-М. Б., Калмыков С. В. От «освоения» Сибири — к созданию богатства // Наука в Сибири, 1992. № 26; Абаев Н. В., Балданов Б.М. Б. Республика Бурятия и геополитика // Бурятия, 1997, 26 июня.

 

 

Список использованных источников и литературы:

 

1. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. – Т.1. – М.-Л., 1949.

2. Абаев Н.В. Основы психологической и биоэнергетической саморегуляции в национальной религии тувинцев Ак Чаяан (Белая Вера) или Бурган Чаяан // Сравнительно-историческое и типологиечсоке изучение языков и культур: мат-лы межд. конф. XXII Дульзоновские чтения. Ч.2. – Томск: изд-во ТГПУ, 2000.

3. Абаев Н.В. Отражение религиозно-мифологических представлений народов Саяно-Алтая в скифо-сакской мифологии // Вестник БГУ. – сер. 16. Политология, культурология. – Вып. 1. – Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2004.

4. Абаев Н.В. Ранние формы религии и этнокультурогенез тюрко-монгольких народов. - Кызыл: Издательство ТГУ, 2005.

5. Абаев Н.В. Цивилизационная геополитика народов Алтайско-Байкальского региона и Центральной Азии. – Кызыл, 2007.

6. Абаев Н.В. Влияние тенгрианства на экологическую культуру и этногенез тюрко-монгольских народов Алтай-Байкалии. – М., 2011.

7. Абаев Н.В. О некоторых тэнгрианских этнонимах и политонимах монголов // Социальные процессы в современной Западной Сибири: сборник научных трудов. – Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2012. – Вып. 13.

8. Абаев Н.В. Духовная культура тэнгрианской цивилизации Центральной Азии в контексте социальной синергетики // Олон улсын монголч эрдэмтдийн Х Их Хурлын илтгэлууд. - I боть. Улаанбаатар хот, 2012 он.

9. Абаев Н.В. Тэнгрианская национально-государственная и народная религия бурят как северных «дэлхий-монголов» // Проблемы изучения Тенгри в аспекте мировоззренческой культуры. IV-я Международная научно-практическая Конференция. Улан-Батор, 2013.

10. Абаев Н.В. Культ священных гор и тэнгрианский эпос бурят-монголов. – Иркутск, 2014.

11. Абаев Н.В. Культ священных гор и Ёхор в контексте идеи метафизического «круга» // Круговые танцы: Природа – Человек – Космос: коллективная монография. Якутск, 2014.

12. Абаев Н.В. Героический эпос бурят как мифопоэтическая основа тэнгрианской религии. // Вестник БГУ. История, вып. 7. Улан-Удэ, 2014.

13. Абаев Н.В., Аюпов Н.Г. Тэнгрианская цивилизация в духовно-культурном и геополитическом пространстве Центральной Азии. – Часть 1. Тэнгрианство и этноэкологические традиции тюрко-монгольских народов Внутренней Азии. – Абакан: Фирма «Март», 2009.

14. Абаев Н.В., Аюпов Н.Г. Тэнгрианская цивилизация в духовно-культурном и геополитическом пространстве Центральной Азии. – Часть 2. Экологическая культура в тэнгрианско-буддийской цивилизции народов Внутренней Азии. – Алматы, 2010.

15. Абаева Л.Л. Буддизм и культ гор в Бурятии. - М., 1992.

16. Абаева Л.Л. Небо и Земля как сакральные и пространственные маркеры у скифов и в этнокультурных традициях народов Центральной Азии и Саяно-Алтая // Вестник БГУ. - сер. 16. Политология, культурология. – Вып. 1. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2004.

17. Абаева Л.Л. Этническая культура монгольских народов в контексте буддийских традиций и современной науки // Вестник Бурятского государственного университета. Вып. 6 Философия, социология, политология, культурология.- Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2011.

18. Абаева Л.Л. Религиозная культура монгольских народов в пространстве и времени // Олон улсын монголч эрдэмтдийн Х Их Хурлын илтгэлууд. - I боть. Улаанбаатар хот, 2012 он.

19. Абаева Л.Л. Небо в религиозной культуре монгольских народов // Проблемы изучения Тенгри в аспекте мировоззренческой культуры. IV-я Международная научно-практическая Конференция. Улан-Батор, 2013.

20. Аbaeva L. Religious indentity of indigenous peoples in Central Asia and Siberia in the modern time. - Karadeniz. Black Sea. - Vol. 19, 2013.

21. Абаева Л.Л., Абаев Н.В. Влияние религиозно-философских учений на экологическую культуру и традиции народов Восточной и Центральной Азии // Вестник БГУ. Серия 5. Философия, социология, политология, культурология. Вып. 2. – Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 1998.

22. Алмас Т. Уйгуры. - Алматы: Изд. Дом «Мир», 2008.

23. Аюпов Н.Г. Тенгрианство как открытое мировоззрение. Алматы, 2012.

24. Аюпов Н. Г. Натурфилософия тенгрианства Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность // Материалы 4-ой Межд. науч.-практич. конф., 09-10 октября 2013 г. - Улан-Батор, 2013. Также см. на сайте МФиТ: tenrifund.ru.

25. Бакаева Э.П. Джангарчи и задычи: к проблеме мифологического и религиоведческого исследования эпоса «Джангар». // «Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий». Вып.2. - М., 1996.

26. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

27. Бира Ш. К изучению истории культа ТНГРИ у монголов. - «Тэнгризм ба монголнууд», Улаанбаатар, 2011.

28. Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. - М., 1983.

29. Базылхан Н. Хищные птицы в древнетюркской этносимволике (по этноархеологическим и источниковедческим материалам). – Тюркская руника: язык, история, культура. – Мат-лы Межд. Науч. конф. – Ч.1. – Абакан: Хак. книж. изд-во, 2013.

30. Бакалов Г., Владимиров Г. «Болгары. Съединение то прависилата». – София: ТанграТанНакРа ИК, 2013.    

31. Байжумин Ж. История рождения, жизни и смерти пастуха Авеля. Арийский лексикон. - Алматы, 2009. Кн.1-2.

32. Байжумин Ж. Туран. Взгляд на историю человечского общества. Алматы, 2012. Тетр. 1-4.

33. Бичелдей У.П. Тюрко-монгольское тэнгрианство как культурно-исторический вариант арийско-туранской «небесно-солнечной» религии // Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность. Материалы 4-ой Межд. науч.-практич. конф., 09-10 октября 2013 г. - Улан-Батор, 2013.

34. Бронзовата розета от Плиска. Модел на астралния светоглед на древните българи. ТанграТанНакРа. Общобългарска фондация Център за изследвания на българите.

35. «Бурятские народные сказки». - Новосибирск, 1993.

36. «Буряты».- «Народы и культуры». - Москва: Наука, 2004.

37.  Василькова В.В. Порядок и хаос. - М., 2000.

38. Галаарид Б. Тэнгрианство – премудрость, достояние кочевников // Тэнгризм бы монголчууд – Улаанбаатар: «Цалиг» хэвлэлийн газар, 2001.

39. Галаарид Б. Мѳнх тэнгэр – нγγдэлчдийн эрдэм // Тэнгризм бы монголчууд – Улаанбаатар: «Цалиг» хэвлэлийн газар, 2001.

40. Галданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. – Новосибирск: изд-во «Наука», 1987.

41. Галданова Г.Р. Закаменские буряты: Историко-этнографические очерки. – Новосибирск: изд-во «Наука», 1992.

42. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. - Т.2 - Тбилиси,1984.

43. Геродот. История: В 9 кн. (Пер. Ф.Г. Мищенко). – М., 1988.

44. Голан А. Миф и символ. - М.: Русслит, 1993.

45. Дамдинов Д.Г. О прародине монголов! – Улан-Удэ, 2005.

46. Дашиева Н.Б. Традиционные общественные праздники бурят: история и типологии. - Москва - Улан-Удэ, 2012.

47. Дашням Л. Отражение воззрений монголов о Тенгер в «Сокровенном сказании монголов». - «Тэнгеризм ба монголнууд», Улаанбаатар, 2011.

48. Доде З.В. Сревневековый костюм народов Северного Кавказа. - М., 2001.

49. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства. На материале обрядового фольклора бурят. - М., 1991. 

50. Дугаров Д.С. К проблеме происхождения хонгодоров // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1993.

51. Иванов В.В. Тохары.- Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье.- М., 1992.

52. Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР.- М., 1976.

53. Илиев А. Тангра и болгарь. Духовное пространство древних и средневековых болгар// Материалы 4-ой Межд. науч.-практич. конф., 09-10 октября 2013 г. - Улан-Батор, 2013. Также см. на сайте МФиТ: tenrifund.ru.

54. «История Тувы».- Т.1.- М., 1964.

55. «История Тувы». – Новосибирск, 2001.

56. Колев П. Сборник материалов IV-й Международной научно-практической конференции «Проблемы изучения Тенгри в аспекте мировоззренческой культуры». См. также на сайте МФиТ: tenrifund.ru

57. Кляшторный С.Г. Древнетюркские племенные союзы и государства Великой Степи. //Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи Евразии. — СПб., 1994.

58. Котожеков А.И. «Алтын Арчол» - как понятие высшего пути в тенгрианстве // Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность. Материалы 4-ой Межд. науч.-практич. конф., 09-10 октября 2013 г. - Улан-Батор, 2013.

59. Котожеков А.И. Сборник материалов IV-й Международной научно-практической конференции «Проблемы изучения Тенгри в аспекте мировоззренческой культуры». См. также на сайте МФиТ: tenrifund.ru

60. Котожеков А.И. Астар «АМ-УДР IСТI» - Асторийский «КОСМО – ПСИХО - ЛОГОС» (Асская мудрость). – Б. м., б. г.

61. Лхагва О. Тэнгэр: Хаос, Хэл, Соёл // «Гэрэлт Цалиг» сэтгγγл. – Улаанбаатар, 2011. №6.

62. Лхагва О. Мунк тэнгэрий и холографическая вселенная // Тэнгризм ба монголчууд – Улаанбаатар: «Цалиг» хэвлэлийн газар, 2001.

63. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х частях /гл. ред. С. А.Токарев. Т.1.- А –К. - М.: Советская энциклопедия, 1991.

64. Нейкова Р.Г. Этнокультурные параллели между Поволжьем и Балкано-Кавказским пространством (по материалам фольклорной похоронно-поминальной обрядности) // Известия СОИГСИ. - 2011. - Вып. 6 (45). 

65. Нейкова Р.Г. «Не унижайте наших богов…»: Болгарская религиозность. Постановка проблемы //Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность. Материалы 4-ой Межд. науч.-практич. конф., 09-10 октября 2013 г. - Улан-Батор, 2013.

66. Окладникова Е.А. Модель Вселенной в системе образов наскального искусства Тихоокеанского побережья Северной Америки. - СПб, 1995.

67. Павлов Е.В. Семантика хоринскогоэтногонического мифа. К этимологии этнонима «Хор». – «Угай Зам». Спецвыпуск №32, ноябрь 2011 г.

68. Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. – М., 1977.

69. Раевский Д.С. Скифо-сарматская мифология // Мифы народов мира. – Т.II. – М., 1982.

70. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. - М,1988.

71. Скрынникова Т.Д. Космогонические мотивы бурятской мифологии.- Проблемы традиционной культуры народов Байкальского региона. – Улан-Удэ, 1997.

72. Скрынникова Т.Д. Типология традиционной культуры монголоязычных народов.- Мир Центральной Азии. – Т.3. - Улан-Удэ, 2002. 

73. Содномпилова М.М. Мир в традиционном мировоззрении и практической деятельности монгольских народов. – Улан-Удэ, 2009.

74. Федорова Л. В. Идеи тенгрианства и сакральность института власти // Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность. Материалы 4-ой Межд. науч.-практич. конф., 09-10 октября 2013 г. - Улан-Батор, 2013.

75. Федорова Л.В., Сокральное в идеологии евразийства. Автореф. дисс. – М., 2013.

76. Федорова Л.В., Абаев Н.В. Тэнгрианство и «шаманизм»: принципиальные различия стадиально-типологических форм религии // Социальные процессы в современной Западной Сибири: сборник научных трудов. – Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2012. – Вып. 13.

77. Фельдман В.Р. Традиционное общество народов Центральной Азии: пространственно-временные характеристики, механизмы организации и самоорганизации. – Кызыл: Издательство Тув.Гу, 2009.

78. Фельдман В.Р., Абаев Н.В. Древнекитайская концепция «Неба» и «Тэнгри» у тюрко-монголов //Социальные процессы в современной Западной Сибири. Сборник научных трудов. – Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2009.

79. Цэрэнханд Г. Традиции кочевого стойбища у монголов. – Из истории хозяйства и материальной культуры тюрко-монгольских народов. Н-к, 1993.

80. Чагдуров С.Ш. Происхождение Гэсэриады. Опыт сравнительно-исторического исследования древнего словарного фонда. - Н-к, 1980.

81. Чагдуров С.Ш. Прародина монголов. Улан-Удэ, 1999.

82. Шинкарев Л. Монголы: традиции, реальность и надежды. - М., 1981.

83.  Яковлева Е. Секрет выживания тюрко-монголов в тенгрианском мировоззрении. - Сайт МФиТ tenrifund.ru.

84. Chen Sanping. Some Remarks on the Chinese «Bulgar» (ethnic, linguistic and cultural identity of the Buluoji, An Ethnic Group in China During the Northern Dynasties). – Acta Orientalia, 5, no. 1-2. – P. 69-83.

 

Избранная библиография:

1. Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор. – Т. I. - М.-Л., 1949.

2. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. IV. Л.: Наука, 1989. –327 с.

3. Абаев Н. В. Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае. Новосибирск: Наука, 1983.

4. Абаев Н. В. Чань-буддизм и культурно-психические традиции в средневековом Китае. Новосибирск: Наука, 1989.

5. Абаев Н. В. Тюрко-монгольские народы Саяно-Алтая и Центральной Азии в геополитическом пространстве России – Евразии и перспективы развития российско-евразийской цивилизации // Социальные процессы в современной Западной Сибири. Сборник научных статей. Горно-Алтайск, 2001, с. 7-11.

6. Абаев Н. В., Нестеркин С. П. Человек и природа в чаньской (дзэнской) культуре // Проблема человека в традиционных китайских учениях М., 1983.

7. Абаев Н. В., Герасимова К. М., Железнов А. И. И др. Экологические традиции в культуре народов Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1992.

8. Абаев Н. В., Жамбалдагбаев Н. Ц. Тибетская медицина // Азия и Африка сегодня. № 4 М., 1990.

9. Абаев Н. В. Экологическая культура народов Центральной Азии и буддизм // 250-летие официального признания буддизма в России (Тезисы докладов научной конференции). Улан-Уде, 1991.

10. Абаев Н. В. Экологическая культура в восточных единоборствах: традиции и современность // Актуальные проблемы развития физической культуры и спорта в современных условиях. Ч. 2.. Улан-Удэ, 1995.

11. Абаев Н. В. Основы психологической и биоэнергетической саморегуляции в национальной религии тувинцев Ак Чаяан (Белая Вера) или Бурган Чаяан // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур. Преподавание национальных языков. Материалы международной конференции XXII Дульзоновские чтения. Ч. II. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2000.

12. Абаев Н. В., Хертек Л. К., Хомушку О. М. О роли религии в этнокультурной истории народов Центральной Азии и некоторых проблемах духовно-культурного возрождения Тувы // Круг знания. Вып. 2. – Кызыл, 1999, с. 26-32.

13. Абаев Н. В., Хертек Л. К. Историческая память тувинцев в этнонимах и ойконимах // Башкы, 1999, № 5-6, с.71-72.

14. Абаев Н. В., Колмаков А. Г., Фельдман О. Ю., Хертек Л. К. Экософия и космогонические представления в национальной религии тувинцев «Ак Чаян» // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур. Преподавание национальных языков. Материалы международной конференции XXII Дульзоновские чтения. Ч. II. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2000, с. 11-15.

15. Абаев Н. В., Фельдман В. Р., Хертек Л. К. Семейно-родовые отношения как форма самоорганизации в кочевой цивилизации // Социальные процессы в современной Западной Сибири (Сборник научных статей). – Горно-Алтайск, РИО «Универ-Принт», 2001, с.226-229.

16. Абаев Н. В., Фельдман В. Р., Хертек Л. К. «Тэнгрианство» и «Ак-Чаяан» как духовно-культурная основа кочевнической цивилизации тюрко-монгольских народов Саяно-Алтая и Центральной Азии // Социальные процессы в современной Западной Сибири: Сборник научных статей. – Горно-Алтайск, РИО «Универ-Принт», 2002, с. 10-18

17. Абаев Н. В., Топчина А. П., Хертек Л. К. Буддизм и экологическая культура народов Саяно-Алтая и Центральной Азии // Кадын, 2002, № 1, с. 7-15.

18. Абаев Т.Н., Иванова Т.В., Абаев Н.В., Цоктоев Б.Б-Ц. и др. Религия и экологическая культура народов Центральной Азии и Саяно-Алтая. Кызыл: Изд. Дом «Вести», 1999, 97 с.

19. Абаева Л. Л. Культ Далха у селенгинских бурят // Рериховские чтения – 3. Новосибирск, 1986.

20. Абаева Л. Л. Традиционные обряды предбайкальских родов селенгинских бурят // Традиционная культура народов Центральной Азии. Новосибирск, 1986.

21. Абаева Л. Л. Кузнечный культ у монголоязычных народов // V Международный конгресс монголоведов. Ч. 3. Улан-Удэ, 1984.

22. Абаева Л. Л., Абаев Н. В. Этноэкологические традиции и культура народов Центральной Азии // Международная научная конференция «Интеллигенция: проблемы гуманизма, народа и власти». Ч. 3. Улан-Удэ, 1984.

23. Абаева Л. Л. Модернистские тенденции в современном буддизме (сравнительный анализ) // Методологические аспекты изучения истории духовной культуры Востока. Улан-Удэ, 1088, с. 80-95.

24. Абаева Л. Л. Культ гор и буддизм бурят М., 1992.

25. Абдирахманов А. Этнотопонимика Казахстана. – Алма-Ата, 1979.

26. Абетеков А. К. О погребении собаки в усуньском кургане Чуйской долины // КСИА. – 1978. - № 154.

27. Абрамзон С. М. Киргизы и их историко-культурные связи. – Л., 1971.

28. Абуль-Гази. Родословное древо тюрков. Перевод и предисл. Г. С. Саблукова, послесл. И примеч. И. О. Катанова. – Казань, 1906.

29. Авляев Г. О. Этнонимы-тотемы в этническом составе калмыков и их параллели у тюркских народов // Этнография и фольклор монгольских народов. – Элиста, 1981.

30. Азбелов С. Н. Эпос и история // Фольклор и историческая действительность (русский фольклор). – Л., 1981.

31. Акишев К. А. Саки среднеазиатские и скифы европейские (общее и особенное в культуре) // Археологические исследования в Казахстане. – Алма-Ата, 1973.

32. Алексеев В. П. География человеческих рас. – М., 1974.

33. Алексеев В. П. Новые данные о европейской расе Центральной Азии // Бронзовый и железный век Сибири. – Новосибирск, 1974.

34. Алексеев В. П. О самом раннем этапе расообразования и этногенеза// Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. – М.,1982.

35. Алексеев В. П., Гохман И. И., Тумэн Д. Краткий очерк палеоантропологии Центральной Азии (каменный век – эпоха раннего жееза) // Археология, этнография и антропология Монголии. – Новосибирск, 1978.

36. Алексеев В. П. Этногенез. – М., 1986.

37. Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. – Новосибирск, 1980.

38. Алексеев Н. А. Роль традиционных верований в жизни коренных народов Сибири // По материалам Международного научного симпозиума «Центрально-Азиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты». Улан-Удэ, 20-26 июня, 1996. – с. 139-140.

39. Алексеев Н. А. Традиционные религиозные верования тюркоязычных народов Сибири. – Новосибирск, 1992. –239с.

40. Алексеев Н. А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. – Новосибирск, 1984. –233 с.

41. Алкин С. В. Погребения с подбоем в Центральной Азии // Палеоэтнология Сбири: Тез. докл. XXV РАСК. – ркутск, 1990.

42. Аманжолов А. С. К этимологии древнетюркского СЫГУН «олень» // Сибирский тюркологический сборник. Новосибирск, 1976.

43. Амар. А. Монголын товч туух. – Улаанбаатар, 1989.

44. Андреева Г. М. Социальная психология. – М., 1980. – 415 с.

45. Анжиганова Л. В. Ментальные основания этнической культуры. Абакан, 2000.

46. Анжиганова Л. В. Традиционное мировоззрение хакасов. – Абакан, 1997.

47. Анжиганова Л. В. Философия национального образования. - Абакан, 1997.

48. Анохин А. В. Материалы по шаманству у алтайцев. Горно-Алтайск, 1994.

49. Артамонов М. И. Сокровища саков. – М., 1973.

50. Анисимова С. К. О методах народной медицины Якутии // По материалам II Международного конгресса «Народная медицина России: прошлое, настоящее, будущее ». М., 1996, с. 167-170.

51. Анохин А. В. Душа и ее свойства по представлению телеутов // СМАЭ, 1929.

52. Анохин А. В. Музыка Алтая-Саянского нагорья / Подготов. к печати К. В. Вертков // АИЭ, ф. 11, оп. 1, д. 196, лл. 42-112.

53. Анучин В. И. Очерки шаманства у енисейких остяков // Сборник Музея антропологии и этнографии при АН. СПб., 1914.

54. Ардов И. В. В стране голубой реки // Вокруг света, 1948, №5, с. 48-52.

55. Асеев И. В. Прибайкалье в средние века. – Новосибирск, 1980.

56. Асеев И. В., Кириллов И. И., Ковычев Е. В. Кочевники Забайкалья в эпоху средневековья. – Новосибирск, 1984.

57. Асмолов А. Г. Психология личности: Принципы психологического анализа. М., 1990. – 367 с.

58. Афанасьев А. Н. Колдовство на Руси в старину // Современник, 1851, № 4.

59. Афонина В. Н. Глобальная экология и проблема культурной традиции // Взаимоотношение общества и природы. М., 1986.

60. Аракчаа Л. К. Экологические традиции тувинского народа и их ресурсосберегающее значение // Устойчивое развитие малых народов Центральной Азии и степные экосистемы. Труды V Убсунурского международного симпозиума. Кызыл, 27 мая – 3 августа 1997 г. Т. II. Кызыл – Москва, 1997, с. 271-274.

61. Арутюнов С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействия. М., 1989.

62. Арутюнян Ю. В., Дробижева Л. М., Кондратьев В. С., Сусоколов А. А. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования. М., 1984.

63. Багдаев С. П. Родословные предания и легенда бурят. Ч. I. Булагаты и эхириты. Улан-Удэ, 1970.

64. Балданжапов П. Б. Заметки о топонимике Забайкалья // Этнографический сборник. Вып. 1. Улан-Удэ, 1960.

65. Балакина Г. Ф., Анайбан З. В. Современная Тува. Социокультурные и этнические процессы. Новосибирск, 1995. – 140 с.

66. Банзаров Д. Собрание сочинений. М., 1955.

67. Банников К. Л. О социо-интегративном значении личности шаман // По материалам Международного научного симпозиума «Центрально-Азиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты». Улан-Удэ, 1996, с. 136-137.

68. Басилов В. Н. Среднеазиатское шаманство // Доклады IX Международного конгресса антропологических и этнографических наук. М., 1973.

69. Берзин Э. Сивка-бурка, вещая Каурка, или Древняя Европа в зеркаде мифов и сказок. «Знание-сила» Ноябрь 1986, с. 42-48

70. Бернштам А. Н. Изображение быка в находках Ноин-Улинских курганов // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935, № 5-6, с. 127-130.

71. Бернштам А. Н. Историческая правда в легенде об Огуз-кагане // Советская этнография. 1935, № 5-6, с. 33-43.

72. Бернштам А. Н. Очерки истории гуннов. Л., 1951.

73. Бертагаев Т. А. Культ богини матери и огня у монгольских племен // СЭ, 1973, №

74. Бертагаев Т. А. Этнолингвистические этюды о племенах Центральной Азии // Исследования по истории и филологии Центральной Азии. - Улан-Удэ, 1976. –Вып. 6.

75. Билэгт Л. Гипотеза о времени ухода монголов в Эргунэ-Кун // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. – Новосибирск, 1993.

76. Билэгт Л. К вопросу о достоверности родословной Чингис-Хана // Археологийн судлал. – T. XV, f.1-11. – Улаанбаатар, 1995.

77. Билэгт Л. К вопросу уточнения местонахождения Эргунэ-куна // Туухийн судлал. - Т. XXVII-XXVIII, f. 9. – Улаанбаатар, 1995.

78. Бира Ш. Монгольская историография (XIII-XVII вв.). – М., 1978.

79. Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. – Ч. 1. – М. – Л., 1950.

80. Богораз В. Г. К психологии шаманства у народов северо-восточной Азии // ЭО, М., 1910.

81. Боргояков М. И. Гунно-тюркский сюжет о прародителе-олене (быке) // СТ. – 1976. - №3.

82. Боровка Г. И. Археологическое обследование среднего течения р. Толы // Северная Монголия. – Вып. 2. – Л., 1927.

83. Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии (очерк теории и истории). – М., 1981.

84. Бюрбе С. М. Музыкальный фольклор тувинцев // УЗ ТНИИЯЛИ, вып. II. Кызыл, 1964.

85. Вадецкая Э. Б. Проблема интерпретации окуневских изваяний // Пластика и рисунки древних культур. – Новосибирск, 1983.

86. Вайнштейн С. И. История народного искусства Тувы. М., 1974. – 223 с.

87. Вайнштейн С. И. Тувинцы-тоджинцы: Историко-этнографические очерки. М., 1961.

88. Вайнштейн С. И. Шаманы и шаманство // Атеистические чтения. Вып. 3. М., 1969, с. 31-42.

89. Вайнштейн С. И. Происхождение и историческая этнография тувинского народа. Автореф. дисс. на соиск. ст. докт. истор. наук. М., 1969.

90. Вайнштейн С. И. Шаманство и шаманизм // Советская историческая энциклопедия. Т. XVI. М., 1976.

91. Вайнштейн С. И. Тувинское шаманство. М., 1964. – 12 с.

92. Вайнштейн С. И. Памятники казылганской культуры // Тр. ТКАЭЭ. – Т. 2. – М.-Л., 1966.

93. Вайнштейн С. И., Липец Р. С. Проблемы взаимосвязи эпоса и народного изобразительного искусства кочевников Евразии («Джангар» и проблема эпического творчества тюрко-монгольских народов): Тез. докл. – Элиста, 1978.

94. Варенов А. В. Где проходила восточная граница расселения сюнну (к проблеме этнической атрибуции погребений) // Двадцать четвертая науч. Конф. «Общество и государство в Китае». Тез. докл. – Ч. 1. – М., 1993.

95. Варенов А. В. Скифские памятники Алтая, Ордоса и происхождение сюннской культуры // Проблемы охраны, изучения и использования культурного наследия Алтая: Тез. конф. – Барнаул, 1995.

96. Варенов А. В. Древнее население Алтая и происхождение сюнну // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. докл. междунар. конф. – Новосибирск, 1995.

97. Васильева Т. Б. Архетип младенца в бурятской мифологии // Россия и Восток: проблемы взаимодействия: тез. докл. III Междунар. конф. – Ч. 3. – Челябинск, 1995.

98. Викторова Л. Л. Ранние формы религии киданей // Бронзовый и железный век Сибири. – Новосибирск, 1984.

99. Викторова Л. Л. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. – М., 1980.

100. Викторова Л. Л. Основные проблемы этногенеза монголов и состояние источников для их решения // Этнографийн судлал. – Т.Х, f. 1-9. – Улаанбаатар, 1987.

101. Владимирцов Б. Я. По поводу древнетюркского Otuken yis // Докл. АН СССР. - №7.

102. Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов: Монгольский кочевый феодализм. – Л., 1934.

103. Волков В. В. Бронзовый и ранний железный век Северной Монголии. – Улан-Батор, 1967.

104. Волков В. В. Курганы афанасьвского типа в Монголии // Археологийн судлал. T. IX. – Вып. 1-4. – Улан-Батор, 1980.

105. Волков В. В. Оленные камни Монголии. – Улан-Батор, 1981.

106. Галданова Г. Р. Доламаисткие верования бурят. – Новосибирск, 1987.

107. Галданова Г. Р. Культ огня у монголоязычных народов и его отражение в ламаизме // СЭ, 1990, №3.

108. Гафуров Б. Г., Мирошников Л. И. Изучение цивилизаций Центральной Азии (Опыт международного сотрудничества по проекту ЮНЕСКО). - М., 1976.

Гиндин Л.А. Обряд погребения Аттилы и «тризна» Ольги по Игорю. //«Советское славяноведение»,1990, №2.

109. Гоголев А. И. Историческая этнография якутов: Вопросы происхождения якутов. – Якутск, 1986.

110. Гоголев А. И. Раннесредневековые истоки в традиционной культуре якутов и бурят // Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири в средние века. – Новосибирск, 1989.

111. Гоголев А. И. Якуты (проблема этногенеза и формирования культуры). – Якутск, 1993.

112. Гохман И. И. Происхождение центрально-азиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Сб. МАЭ. – Вып. 36. – Л., 1980.

113. Грач А. Д. Проблема соотношения культур скифского времени Тувы, Алтая и Минусинской котловины в свете новейших исследований 1954 г. в СССР. – Баку, 1965.

114. Грач А. Д. Могильник Саглы-Бажы II и вопросы археологии Тувы скифского времени // СА. – 1967. - №3.

115. Грач А. Д. Новые данные по древней истории Тувы // УЗ ТНИИЯЛИ. – Вып. 15. – Кызыл, 1971.

116. Грач А. Д. Древние кочевники в центре Азии. – М., 1980.

117. Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Исторический очерк этих стран в связи с историей Средней Азии. – Л., 1926.

118. Грязнов М. П. Древнейшие памятники героического эпоса народов Южной Сибири // Археологический сборник ГЭ. – Вып. 3. – Л., 1961.

119. Грязнов М. П. Бык в обрядах и культах древних скотоводов // Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. – М., 1977.

120. Гумилев Л. Н. Динлинская проблема // Изв. Всесоюзного Географического общества. – Т. 91. – Вып. 1.

121. Гумилев Л. Н. Хунну. – М., 1960.

122. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. – М., 1967.

123. Данилов С. В. Жертвоприношения животных в погребальных обрядах монгольских племен Забайкалья // Древнее Забайкалье и его культурные связи. – Новосибирск, 1985.

124. Данилов С. В., Коновалов П. Б. Новые материалы о курганах-керексурах Забайкалья и Монголии // Памятники эпохи палеометалла в Забайкалье. – Улан-Удэ, 1988.

125. Данилов С. В. Жертвенный комплекс у с. Нижний Бургултай и некоторые вопросы древних обрядов и верований // Культура и памятники бронзового и раннего железного веков Забайкалья и Монголии. – Улан-Удэ, 1995.

126. Дашибалов Б. Б. Археологические памятники курыкан и хори. – Улан-Удэ, 1995.

127. Дефер Г. О языке гуннов // Зарубежная тюркология. – М., 1986.

128. Добжанский В. Н. Наборные пояса кочевников Азии. – Новосибирск, 1990.

129. Доржсурэн Ц. Умард хунну. – Улаанбаатар, 1961.

130. Дорошенко Е. А. Зороастрийцы в Иране (Историко-этнографический очерк). – М., 1982.

131. Дугаров Д. С. Исторические корни белого шаманства. – М., 1991.

132. Дугаров Р. Н. Ю. Н. Рерих и «звериный стиль» в Тибете // Проблемы археологии скифо-сибирского мира (социальная структура и общественные отношения): Тез. Всесоюзн. археол. конф. – Ч. 2. – Кемерово, 1989.

133. Дульзон А. П. Гунны и кеты // Изветия СО АН СССР, ссер. Бщ. Наук. - № 11, вып. 3.

134. Дьяконова В. П. Религиозные культы тувинцев // Сб. МАЭ «Памятники культуры народов Сибири и Севера (вторая половина XIX – нач. XX вв.)». – Т. 33. – Л., 1977.

135. Дэвлэт М. А. Новые материалы о древнем культе быка в Центральной Азии // Археология Средне Азии, Кавказа и Сибири. – Краткие сообщения Института Археологии АН СССР. - № 199.

136. Еремеев Д. Е. «Тюрк» - этноним иранского происхождения? (К проблеме этногенеза древних тюрков) // СЭ. № 3.

137. Заднепровский Ю. А. Происхождение и этническая атрибуция срубных могил периода II в. до н. э. - II в. н. э. в Северной Корее // Изв. СО РАН. Сер. история, филология, философия. – Вып. 1.

138. Зеленин Д. К. Культ онгонов в Сибири. – М., 1936.

139. Зиммель Г. К социологии религии // Вопросы социологии, 1993, №3.

140. Зориктуев Б. Р. К вопросу о времени и путях формирования монголоязычного ядра бурят в Прибайкалье // Актуальные проблемы истории Бурятии. – Улан-Удэ, 1987.

141. Зориктуев Б. Р. Прибайкалье в середине VI - начале XVII в. – Улан-Удэ, 1997.

142. Зуев Ю. А. Древнетюркские генеалогические предания как источник по ранней истории тюрков: Автореф. дис… канд. ист. наук. – Алма-Ата, 1967.

143. Иванов В. В. Дуальная организация первобытных народов и происхождение дуалистических космогоний // СА. – 1968. - №4.

144. Камогава Кадзуко. Этнокультурные процессы у тувинцев. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1986. – 220 с.

145. Кирюшин Ю. Ф., Тишкин А. А. Скифская эпоха Горного Алтая. Культура раннескифского времени. – Барнаул, 1997.

146. Киселев С. В. Древняя история Южной Сибир // МИА. - №9. – М.-Л., 1949.

147. Кляшторный С. Г. Проблемы ранней истории племен турк (ашина) // Новое в советской археологии. М., 1965.

148. Кляшторный С. Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках // Тюркологический сборник. – 1977. – М., 1981.

149. Кляшторный С. Г. Древнетюркская цивилизация в свете древнейших тюркских текстов // Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на Востоке – III Всесоюз. конф. востоковедов «Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на востоке»: Тез. докл. – Душанбе, 1988.

150. Ковалев А. А. Зарубежная Центральная Азия в эпоху древних кочевников // Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на Востоке – III Всесоюз. конф. востоковедов «Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на востоке»: Тез. докл. – Душанбе, 1988.

151. Ковычев Е. В. К вопросу о древних связях племен Забайкалья с тюркоязычными соседями в I тыс. н. э. // Археология Северной Азии. – Новосибирск, 1982.

152. Кужугет А. К. Зрелищно-игровые элементы в культовых обрядах тувинцев. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М., 1994.

153. Кызласов И.Л. Рунические письменности евразийских степей.М.: Восточная литература,1994.

154. Кызласов Л.Р. Древнейшая Хакасия.-М., 1986.

 Лайнгер С.Р. Община хуацяо в Юго-Восточной Азии: исследование этнокультурной ситуации. //"Народы Азии и Африки". N5, М., 1986.

154. Львова Э. Л., Октябрьская И. В., Сагалаев А. М., Усманова М. С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество. Новосибирск, 1989..

155. Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. – М.-Л., 1951.

156. Малявкин А. Г. Танские хроники о государствах Центральной Азии. – Новосибирск, 1989.

157. Манжигеев И. А. Шаманизм и шаманство // О некоторых религиозных культах и их сущности. Улан-Удэ, 1961.

158. Манжигеев И. А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины. – М., 1978.

159. Маннай-оол М. Х. Оленные камни Тувы // УЗ ТНИИЯЛИ. – Вып. 13. – Кызыл, 1968.

160. Маннай-оол М. Х. Тува в скифское время (Уюкская культура). – М.,1970.

160. Маннай-оол М. Х. К вопросу о генезисе тувинского шаманства // Материалы международного симпозиума «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиция». Якутск, 1992.

161. Маннай-оол М. Х. История родного края. Кызыл, 1987.

Маретин Ю.В. Индонезия. Этнические процессы в странах Юго-Восточной Азии. М., 1974.

162. Маркон А. С. Психология целительства и оккультной медицины. М., 1990.

163. Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху // Введ., пер. и коммент. В. С. Таскина. – М., 1984.

164. Материалы по истории сюнну (по китайским источникам) // Предисл., пер. и прим. В. С. Таскина. – М., 1973.

165. Миняев С. С. Культуры скифского времени Центральной Азии и сложение племенного союза сюнну // Тез. докл. Всесоюз. конф. «проблемы скифо-сибирского культурно-исторического единства». – Кемрово, 1979. 

166. Миняев С. С. Исчезнувшие народы. Сюнну. – Природа. – 1986. - №4.

167. Миняев С. С. Происхождение сюнну: современное состояние проблемы // Проблемы археологии степной Евразии: Тез. докл. Конф. – Ч. 2. – Кемерово, 1987.

168. Миняев С. С. О дате появления сюнну в Ордосе // Проблемы хронологии в археологии и истории. – Барнаул, 1991.

169. Михайлов В. А. Войлочная и деревянная юрта у бурят. – Улан-удэ, 1993.

170. Михайлов В. А. Оружие и доспехи у бурят. – Улан-Удэ, 1993.

171. Михайлов Г. И. Мифы в исторических сочинениях XIII-XIX вв. монгольских народов // Фольклор и историческая этнография. – М., 1983.

172. Михайлов Т. М. О современном состоянии шаманизма в Сибири // Материалы семинара лект.-атеист. «Критика идеологии ламаизма и шаманизма». Улан-Удэ, 1965.

173. Михайлов Т. М. О методике изучения современного состояния шаманизма // Из опыта конкретно-социологических исследований. Улан-Удэ, 1968.

174. Михайлов Т. М. Бурятское шаманство и его пережитки. Автореф. дисс… канд. и. наук. М., 1964.

175. Михайлов Т. М. Шаманизм, социум и культура тюрко-монгольских народов //Материалы международного научного симпозиума «Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты». Улан-Удэ, 1996.

176. Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманизма. – Новосибирск, 1985.

177. Монгуш М. В. Ламаизм в Туве. Кызыл, 1992.

178. Мэнэс Г. О семантике теонима «Ульген» // Исследования по исторической этнографии монгольских народов. – М., 1986.

179. Неклюдов С. Ю. Мифология тюркских и монгольских народов (Проблемы взаимосвязей) // Тюркологический сборник. – 1977. – М., 1981.

180. Нимаев Д. Д. Об интерпретации некоторых сюжетов из «Сокровенного сказания» // Актуальные проблемы истории Бурятии. – Улан-Удэ, 1990.

181. Новик Е. С. Типология и функции шаманского обряда (на материале сибирских традиций). Автореф. дисс… канд. и. наук. М., 1984.

182. Ощурков В. Из странствий по земле урянхов // Сибирский сборник. Иркутск, 1893. Вып. 1.

183. Павлинская Л. Р. Морфология шаманского костюма // Материалы международного симпозиума «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиция». Якутск, 1992.

В.Я.Петрухин. Начало этнокультурной истории Руси Х-Х в. Смоленск - Москва, 1995.

184. Портнягин И. С. Шаманские обряды, влияющие на сознание людей // Материалы международного симпозиума «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиция». Якутск, 1992.

185. Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. СПб., 1881

186. Потапов Л. П. Религиозные и магические функции шаманских бубнов (рукопись И. Т. Савенкова) // КСИЭ. Вып. 1. 1946.

187. Потапов Л. П. К изучению шаманизма у народов Саяно-Алтайского нагорья // Филология и история монгольских народов: Памяти акад. Б. Я. Владимирцова. М., 1958.

188. Потапов Л. П. Некоторые аспекты изучения сибирского шаманства // Дрклад на IX Международном конгрессе антропологических и этнографических наук. М., 11973.

189. Потапов Л. П. Исторические корни алтайского шаманизма // Краткое содержание докладов сессии Института этнографии АН СССР. Л., 1980.

190. Потапов Л. П. Алтайский шаманизм. Л., 1991.

191. Потапов Л. П. Некоторые данные о древнетюркском otukan // Советское востоковедение. – 1957. - №1.

192. Потапов Л. П. Тюркские народы Южной Сибири // История Сибири. – т. 1. – Л., 1968.

193. Потапов Л. П. Умай – божество древних тюрков в свете этнографических данных // Тюркологический сборник, 1972. – М., 1973. – с. 265-286.

194. Потапов Л. П. Древнетюркские черты почитания Неба у саяно-алтайских народов // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. – Новосибирск, 1978.

195. Потапов Л. П. «Йер суб» в орхонских надписях // Советская тюркология. – 1979. - № 6.

196. Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера (вторая половина XIX – начала XX вв.). Л., 1976.

197. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. т. I, кн. 1, пер. Л. А. Хетагурова. М.-Л., 1952; т. I, кн. 2, пер. О. И. Смирновой. М.-Л., 1952; т. II, пер. Ю. П. Верховского. М.-Л., 1966; т. III, пер. А. К. Арендса. М.-Л., 1946.

198. Ревуненкова Е. В. Роль шаманизма Юго-Восточной Азии для сравнительного изучения природы шаманизма // Материалы международного симпозиума «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиция». Якутск, 1992.

199. Румянцев Г. Н. Происхождение хоринских бурят. – Улан-Удэ, 1962.

200. Румянцев Г. Н. О некоторых вопросах этногенеза монголов и бурят // Тр. XXV Междунар. конгресса востоковедов в Москве, 1960. – т. 5. – М., 1963.

       201. Сердобов Н. А. История формирования тувинской нации. Кызыл, 1971.

202. Скрынникова Т. Д. Этнотопоним Баргуджин Токум // История культуры народов Центральной Азии. Улан-Удэ, 1993.

253. Скрынникова Т. Д. Харизма и власть в эпоху Чингиз-хана. М., 1997.

203. Смоляк А. В. Шаман: личность, функции, мировоззрение (народы нижнего Амура). М., 1991.

204. Соколова З. П. Культ животных в религиях. М., 1972.

205. Стеблева И. В. К реконструкции древнетюркскойрелигиозно-мифологической системы // ТС – 1971. – М., 1972.

206. Степи Евразии в эпоху средневековья. – М., 1981.

207. Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. – М., 1992.

208. Сухбаатар Г. Монголчуудын эртний овог. – Улаанбаатар, 1980.

209. Сузукей В. Ю. Шаманизм и музыкальный фольклор тувинцев // Материалы международного симпозиума «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиция». Якутск, 1992.

210. Сундуй Г. Д. Прогрессивные идеи и опыт народной педагогики в нравственном воспитании младших подростков (на материале сельских школ Тувы). Автореф. дисс…. канд. п. наук.. М., 1992.

211. Таксами Ч. М. Шаман и вселенная // Шаман и вселенная. СПб., 1997, с. 6-16.

212. Талько-Грынцевич Ю. Д. Древние обитатели Центральной Азии // Тр. ТКОПОРГО. – Т. 2. – Вып. 1, 2. – М., 1900.

213. Таскин В. С. Китайские источники о древних тюркских и монгольских племенах // П. И. Кафаров и его вклад в отечественное монголоведение. – Мат-лы конф. – Ч. 2. – М., 1979.

214. Таскин В. С. Значание китайских источников в изучении древней истории монголов // Мат-лы по истории древних кочевых народов группы дунху. – М., 1984.

215. Токарев С. А. О культе гор у народов Евразии // СЭ. – 1982. - №3.

216. Томская Р. И. Некоторые шаманские методы лечения и их применение в современной народной медицине // Материалы международного симпозиума «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиция». Якутск, 1992, с. 104-105.

217. Торчинов Е. А. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехника и транперсональные состояния. СПб., 1997. – 384 с.

218. Тулохонов М. И. Генеалогические легенды и предания как источник по этнической истории бурят // Этнокультурные процесы в Юго-Восточной Сибири в средние века. – Новосибирск, 1989.

219. Тумэн Д. Вопросы этногенеза монголов в свете данных палеоантропологии: Автореф. дис. канд. наук. – М., 1985.

220. Тыва улустун мифтери болгаш тоолчургу чугаалары / Арапчор А. Д. Чыып тургускан. Кызыл, 1995. –144 с.

221. Фельдман В. Р., Абаев Н. В., Хертек Л. К. Формы социальной организации и самоорганизации в кочевой цивилизации // Международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы истории Саяно-Алтая и сопредельных территорий». 6-12 октября 2001 г. – Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова, 2002, с. 81-84.

222. Функ Д. А., Харитонова В. И. К вопросу о методологии исследования шаманизма в кругу родственных явлений (магия, колдовство, экстрасенсорика) // Материалы международного научного симпозиума «Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты». Улан-Удэ, 1996, с. 142-144.

223. Харитонова В. И. Шаман – Колдун – Народный целитель: экстрасенс, творческая личность или шарлатан? // Материалы международного научного симпозиума «Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные аспекты». Улан-Удэ, 1996, с. 144-146.

224. Харитонова В. И. Некоторые проблемы методики и методологии фольклорно-этнографической работы с «посвященными» в ситуации «возрождения» шаманизма и ведовства // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий. Вып. 2.1996, с. 155-184.

225. Харитонова В. И. О хождении по огню, воде и странствиях в иных мирах // ЭО, №1, 1997, с. 116-120.

226. Харнер М. Путь шамана или шаманская практика: руководство по обретению силы и целительству. М., 1994. – 110 с.

227. Хертек Л. К. Культ Матери-Земли у народов Саяно-Алтая и Центральной Азии // Россия и Восток: взгляд из Сибири в конце столетия: Материалы и тезисы докладов к Международной научно-практической конференции: Иркутск, 24-27 мая 2000 г. – Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2000. – т. 2, с. 108-111.

228. Хертек Л. К. Историко-типологический анализ некоторых религиозных обрядов тувинцев // Тезисы докладов научной конференции, посвященной 70-летию тувинской письменности. – Кызыл, 2000, с. 51-53.

229. Хертек Л. К. Культ Хайыракана // Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов. Тезисы докладов V Международной научной конференции (20-24 сентября 2001 г., г. Ховд, Монголия) – Томск, 2001, с. 165-166.

230. Хертек Л. К. Гидрографические аппелятивы хем/кем, кан и антропоморфная модель мира // Мир Центральной Азии. Т. IV. Ч. I. Языки. Фольклор. Литература: Материалы международной научной конференции. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002, с.136-141.

231. Хертек Л. К. О «скифском» наследии в тувинских онимах // Материалы международной конференции XXIII Дульзоновские чтения. Ч. II. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2002.

232. Хлобыстина М. Д. Древнейшие южносибирские мифы в памятниках окуневского искусства // Первобытное искусство. – Новосибирск, 1971.

233. Хлобыстина М. Д. Тотемно-космогонические образы в искусстве южносибирской бронзы // У истоков творчества (Первобытное искусство). – Новосибирск, 1978.

234. Хлопин И. Н. Образ быка у первобытных земледельцев в Средней Азии // Древний Восток и мировая культура. – М., 1981.

235. Худяков Ю. С. Херексуры и оленные камни // Археология, этнография и антропология Монголии. – Новосибирск, 1987.

236. Худяков Ю.С. История дипломатии кочевников Центральной Азии. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003.

237. Хомушку О. М. Эволюция и современное состояние религиозности в Туве. Автореф. дисс. … канд. ф. наук. М., 1994. – 110 с.

238. Цивьян Т. В. Мифологическое программирование повседневной жизни // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985, с. 173-175.

239.Цымбурский В. Народы между цивилизациями. «Pro et contra. Бизнес и внешняя политика». - М., 1997.

240. Чагдуров С. Ш. Происхождение Гэсэриады. – Новосибирск, 1980.

241. Чагдуров С. Ш. Поэтика Гэсэриады. – Иркутск, 1993.

242. Чагдуров С. Ш. Эргунэ-хун – прародина монголоязычных родов и племен // Международный конгресс монголоведов (Улан-Батор, август 1997 г.): Докл. Российской делегации. – М., 1997.

243. Чагдуров С. Ш. Горная Бурятия – прародина всех монголов // Филологический сборник. – Улан-Удэ, 1998.

244. Широкогоров С. М. Опыт исследования основ шаманства у тунгусов // Ученые записки историко-филологического факультета. Владивосток, 1919. В

 

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 269; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!