ДЕЙСТВИЕ 34. ТЕПЕРЬ И ТОГДА. АКТ 1.
2010
Я плеснула теплой водой на свое лицо, чтобы смыть остатки грима. После того как подсушила лицо, я посмотрела на незнакомку в зеркале.
Никаких накладных длинных ресниц, фальшивого румянца или алых губок. Просто я. Бледная кожа. Карие глаза слишком уставшие, чтобы блестеть. Коричневые волосы слишком залиты лаком для волос, чтобы сиять.
Мне не нравилось, как я выглядела. Все находилось в пропорции. Универсально. Достаточно непримечательно, чтобы быть разноплановым.
И все же, кто эта девушка, что так пристально смотрит на меня? Та, у кого лицо сразу и молодое и старое, обнаженное и полное неприкрытых эмоций? Где-то на жизненном пути, думаю, я потеряла след того, насколько она мне нравится. Я начала думать, что у нее не было лица, которое люди хотели бы видеть. Что она недостаточно сексуальна. Недостаточно забавна.
Недостаточно достойна.
Это как моя самооценка, используемая для заполнения гигантской пустоты внутри меня, но за все эти годы крошечные булавочные уколы обиды и разочарования вгрызались в нее, чтобы найти из меня выход. Оставляя пятна на тротуаре. Полу. Простынях тех мужчин, с которыми я спала, пытаясь найти ее снова.
Интересно, сколько еще ее осталось. И сколько мне ее нужно добрать, чтобы стать цельной.
Чтобы стать более правильной.
Мой новый терапевт помогала в этом. Она указывала все пути, которыми я разрешала себе оставаться обедненной. Мы рассмотрели широкий круг вопросов: мое детство, моя чрезмерно критичная мать, мой эмоционально далекий отец, моя потребность нравиться людям, развод моих родителей и, конечно, Эдвард.
|
|
|
Всегда Эдвард.
Она заставила меня рассказать о том, как мы встретились. Какими мы были. Искры между нами и пикировки. Наш первый поцелуй. Тот момент, когда я поняла, что влюблена в него. До сих пор она была сосредоточена только на позитивном. Заставляя меня вспоминать то, как он воздействовал на меня.
За четыре сессии мы рассмотрели много тем, но все же нам предстояло разобраться в большем. Я знала, мы должны были поговорить и о плохих временах тоже. Я просто не могла решиться снова пережить их.
Одного раза было достаточно.
Раздался стук в дверь, вытащив меня из моих мыслей.
- Входите.
Я не повернулась, но увидела, что он подошел ко мне сзади в зеркале. Какое-то время он просто стоял там и пристально смотрел, и выражение его лица заставило меня задаться вопросом, не видел ли он чего-то, что не видела я.
Он сделал шаг вперед, а грудь излучала тепло, даже при том, что он не прикасался ко мне. - Ты была потрясающей сегодня.
|
|
|
Я покачала головой.
- Нет, это ты был потрясающим. Я просто заразилась этим.
- Я помню совсем другое.
- Это потому что ты знаешь, что и как сказать, чтобы заставить меня чувствовать себя хорошо.
- В самом деле? Я заставляю тебя хорошо себя чувствовать?
Он подошел ближе. Не обнял меня. Просто слегка прижался грудью к моей спине.
- Все, что мне хотелось в эти дни, – это сделать тебе хорошо. Однако, тебе необходим я, чтобы достичь этого.
Я уверена, он не хотел этими словами так возбудить меня, но так вышло, потому что я не могла не думать, что занятие с ним любовью заставит меня чувствовать себя чертовски удивительно, и Бог знает, что я могла бы снять так свое напряжение. Но после разговора с доктором Кейт я понимала, что это было бы монументальным шагом в неправильном направлении. По крайней мере, пока.
Он тоже осознавал это. Он был очень осторожным, чтобы сохранить наши контакты вне сцены настолько платоническими, насколько это возможно. Это была пытка. Понимание этого не избавляло нас от борьбы с самими собой.
Даже сейчас я видела, как он делал усилия, чтобы не прикоснуться ко мне.
- Ты такая красивая, - проговорил он моему отражению, и я откинулась на него.
|
|
|
- У меня есть морщины.
Он обнял меня.
- Не имеет значения.
- Моя кожа такая сухая от грима.
Я переплела свои пальцы с его.
Он положил подбородок мне на плечо.
- Моя тоже. Ну и что?
- Я на днях обнаружила волос на подбородке. Длинный темный волос, торчащий из родинки, как у ведьмы. Очевидно, у меня теперь растут волосы ведьмы на подбородке.... Беги, пока можешь.
Он усмехнулся и прижался носом к моей щеке.
- Никогда. Никогда больше. И, пожалуйста, не пытайся убедить меня, что ты не прекрасна, потому что этого не произойдет. Ты само совершенство. Всегда была. И всегда будешь. Вот такая. С сухой морщинистой кожей, волосами на подбородке и вся целиком.
И вот так он закрыл часть крошечных отверстий, из которых утекала моя самооценка, и мой наполовину сдутый эго-шар стал немного полнее.
- Ты предвзято относишься, - сказала я, отступив от него и взяв пудру. Будто это имело значение. Будто она могла скрыть недостатки, которые не были видны.
Он прислонился к стеллажу и стал наблюдать за мной.
- Абсолютно предвзято. И горжусь этим. Нанеси блеск для губ.
Я обернулась к нему.
- Что? Ты только что сказал, что я нравлюсь тебе какая есть.
|
|
|
- Да. Мне также нравится смотреть, какими надутыми ты их делаешь, когда наносишь помаду. Это сексуально как ад.
Он вытащил стул и сел.
- Вообще-то, нанеси его и опять сотри. Затем нанеси снова. Продолжай повторять, пока я не скажу стоп. К твоему сведению: мы могли бы побыть здесь какое-то время.
Я улыбнулась и взяла мой блеск для губ. Затем вытащила палочку и поднесла ее к нему:
- Это то, что ты хочешь, большой мальчик? Этот губчатый, влажный кончик на моих губах? Это заводит тебя?
Все его тело напряглось. Руки вцепились в его бедра. Глаза расширились. Затем он остановился, прикрыл глаза и опустил локти на колени, потирая свое лицо.
- Ты такая вредная, - произнес он с намеком на жалобу. - Ты меня дразнишь образными картинками, против которых, как ты знаешь, у меня нет защиты. Просто... Трехлетнее воздержание ничего не значит для тебя, женщина? У меня очень короткий запал.
- Я видела твой запал. Он совсем не короткий.
Он издал звук и направился в уборную.
- Жди здесь. Это не займет много времени.
Я засмеялась, когда он хлопнул дверью.
Примерно через две минуты он вернулся. Он сел на диван, пока я заканчивала собираться.
- Так как тебе нравится доктор Кейт? - спросил он, полный решимости сохранить наш разговор в рейтинге G.
- Она замечательная. Правда, немного странно называть ее «д-р Кейт». Мне все время кажется, что у нее, должно быть, есть свое собственное ток-шоу, как у доктора Дрю.
Он кивнул.
- Да, я знаю. Потребовалось чуть привыкнуть, но в отличие от доктора Дрю, Кейт – ее фамилия.
Я остановилась и повернулась к нему.
- Что? Я думала, это ее имя.
- Так и есть.
- Но... это означает, что ее зовут…
- Кейт Кейт. Да.
- Серьезно?
Он кивнул и улыбнулся.
- Да, она вышла замуж за крупного застройщика Уильяма Кейта.
- Ха. Я думаю, это было бы то же самое, если бы ты поженился с Джоном Эдвардсом. Ты мог бы быть Эдвардом Эдвардсом.
- Смешно.
- Ну да.
- А почему, собственно, я должен пожениться с Джоном Эдвардсом?
- Ну, он экстрасенс. Он знает, что сказать, чтобы добиться тебя.
- Ясно. Значит, в этом сценарии я – женщина?
- Не обязательно.
- Ну, я беру его имя и принимаю ухаживания. Уверен, это делает из меня девчонку.
- О, пожалуйста. В наши дни мужчины и женщины спокойно берут имена друг друга. Это не только девчачья манера.
- Понятно. Так, если бы ты и я поженились, ты взяла бы мое имя? Или бы ты ожидала, что я буду Эдвард Каллен-Свон?
И вот так кровь отхлынула от моего лица, а воздух вышел из комнаты.
Он рассмеялся.
- Белла, расслабься. Я не прошу тебя выйти за меня замуж.
- О. Ладно. - Мои легкие заработали снова. Просто.
Он улыбнулся мне кривоватой улыбкой.
- Пока что.
Мое сердце не волновало, шутит он или нет. Оно пустилось вскачь и не успокаивалось весь оставшийся вечер.
...
...
...
Я обосновалась в большом кожаном кресле и улыбнулась.
- Привет, Белла. Как дела?
- Хорошо.
Доктор Кейт взглянула на меня. Я не должна была прибегать к бессмысленным автоматическим ответным реакциям, а описать мои чувства настолько честно, насколько это возможно. Выявлять и противостоять им. Признать моральную слабость, которую я так боялась эти дни.
- Гм... ладно, я... нервничаю. Нахожусь в противоречии. Меня немного тошнит.
- А-ха. - Мое самосознание было вознаграждено улыбкой. - Как спектакль?
- Хорошо, я думаю. Предварительные просмотры были хорошо приняты. Отзывы положительные.
- Премьера сегодня вечером, да?
- Да.
- Каковы ваши ожидания?
- Я буду вся больная от нервов. Сомневаясь в своем таланте, своей сосредоточенности и моей способности стоять перед зрителями и быть под наблюдением почти три часа. Затем я буду делать упражнения для сосредоточенности и пытаться убедить себя, что могу превратиться в кого-то другого, пока моя безудержная неуверенность не будет почти невидимой.
Она по-настоящему улыбнулась на этот раз.
- Ну, это звучит утомительно.
- Так и есть.
- Как Эдвард?
- Раздражающе терпеливый. Понимающий. Совершенно спокойный. По поводу нас, по крайней мере. Нервничает по поводу спектакля, конечно.
- Угу. Похоже, его терпеливость расстраивает вас.
- Да. Из-за него кажется, что все это так легко.
- Уверена, что это не так, но он работал над этим в течение длительного времени.
- Так все продолжают говорить мне.
- Это только пятая ваша сессия. Думаю, вы отлично справляетесь.
- Правда?
- Да. Каждую сессию вы все больше приоткрываетесь. Я впечатлена тем, как вы включаетесь в этот процесс.
- Я хочу стать лучше.
- Я знаю. И это замечательная платформа, на которой строится ваше выздоровление. С Эдвардом было то же самое. Желание измениться – первый шаг для достижения успеха.
Меня всегда удивляло, когда она приводила примеры из терапии Эдварда. Когда он говорил с ней обо мне, он предложил сделать свой файл открытой книгой. Он хотел, чтобы она свободно использовала его процесс, чтобы помочь мне сделать мой проще.
Сначала она отказалась. С этической точки зрения это было очень необычно, мягко говоря, но Эдвард настаивал. Он сказал, что это его информация, и если он хочет поделиться ею, то почему у нее проблемы с этим? И, как и мне, ей было трудно отказать ему.
Так, в течение следующего часа мы говорили об Эдварде. И обо мне. Обо мне с и без Эдварда.
Я говорила о вещах, о которых не думала годами. Которые пыталась блокировать, но все еще находившиеся там. Которые когда-то казались такими важными, но теперь просто висели в углах моего ума, как паутина.
Полагаю, это то, что терапия делает. Проливает свет на все эти сырые углы и избавляет от бесполезных эмоциональных гнезд пыли. Весенняя уборка своей психики. Разбор беспорядка от прошлых обид и сожалений.
Я мысленно представила, будто мой ум – один из тех домов, где живут скопидомы: груды дерьма, набитого до потолка, от которого я задыхалась в крошечном пространстве, где хватало места только для меня, да и то было очень тесно.
Интересно, буду ли я цепляться за весь этот багаж, когда он будет удаляться, дрожа от страха потерять что-то важное. Что-то комфортное.
Надеюсь, что нет.
Единственное, что я любила на этих сеансах, – это финальная трансформация. Большое свидетельство того, что под акрами неуверенности и дисфункции, еще есть крепкий, пригодный для жизни дом. Тот, в котором есть просторные чистые комнаты, способные вместить гораздо больше, чем только одного испуганного человека.
...
...
...
- Мне снова снился он прошлой ночью. Таким, каким он был раньше.
- Так. И как вы себя чувствуете?
- Испуганной.
- Почему?
- Потому что... Я вижу так много параллелей с той, какой я была тогда – после первого разрыва, – с той, какая я сейчас.
- И в чем именно?
- В защите. Отчаянной защитите самой себя.
- От Эдварда?
- Да.
- И вы думаете, это помогало?
- Какое-то время.
- Защита или изоляция?
- И то, и то, я думаю.
- Если бы вы представили мысленный образ себя тогдашней, что бы это было?
- Думаю, крепость. Огромный замок с высокими стенами. Это то, чем мне хотелось бы быть.
- А чем был бы Эдвард?
- Он был бы... непреодолимой силой, и независимо от того, как высоко бы я выстраивала мои стены, ему все равно удавалось бы найти способ туда пробраться.
- Значит, вы боролись, чтобы не впустить его.
- Каждый день.
- И когда вы вступили с ним в сексуальные отношения, это стало сложнее?
- Да.
- Что стало последней каплей для вас? Очевидно, по вашей аналогии, что вы стремились быть неприступной. Что изменилось?
- Он попросил меня открыть дверь.
...
...
...
Я проснулась от покалывания, глубокого и настойчивого. Затем ощутила губы на моей шее, руки на моей груди, твердость, прижимающуюся к моему заду, и осознала...
Эдвард встретил меня в аэропорту.
Эдвард спросил, можем ли мы попробовать еще раз.
Эдвард сказал, что любит меня.
Эдвард сказал мне, что останется на ночь, чтобы заняться со мной любовью утром.
Ну, это утро и... он не ушел. Не испугался. И, очевидно, он намеревался выполнить свое обещание.
Я воодушевилась, особенно учитывая то, как он обнимал меня. Будто всю ночь обхватывал меня и сдерживался от прикосновений.
Он продолжил целовать и посасывать. Я потянулась назад и запустила пальцы в его волосы. Когда он осторожно укусил меня за плечо, я сжала пальцами его пряди, и сделала себе заметку всегда быть разбуженной таким образом.
Он издал низкий отчаянный звук, когда продолжил потираться об меня, и мне так сильно его захотелось, что стало просто дискомфортно.
- Доброе утро, - сказала я, мой голос был хриплым.
- Хм. - Его губы провибрировали в мою спину. Он протянул одну руку вниз к животу, затем опустил туда, где покалывание было самым сильным. Я выгнулась к нему, и, чуть поменяв положение, он медленно толкнулся в меня. Я задержала дыхание от ощущений, затем выпустила долгий стон, когда он выдохнул в мое плечо.
Когда мы полностью соединились, он проговорил:
- Вот теперь это доброе утро.
Затем он произвел переоценку того, насколько добрым было это утро.
Дважды.
...
...
...
Доктор Кейт что-то записала в своем блокноте и спросила:
- Итак, вы приняли его обратно?
- Да.
- Это было трудным решением?
- И да и нет. Я так сильно по нему скучала, что было облегчением, наконец позволить себе быть с ним.
- Но?..
- Но... Полагаю, с самого начала я была осторожна. Высматривая его старого. В первое время ему было неоткуда взяться.
...
...
...
В четверг вечером. В пятницу. В пятницу вечером. В субботу.
Он не уходил домой.
Кроме одной поездки, чтобы купить еды, он не одевался. И почти не оставлял меня.
Он готовил для меня. Голым. Его мастерство на кухне было почти так же умопомрачительно, как его мастерство в спальне, и это говорило о чем-то.
Вечером в субботу он повел меня в кино. Купил билеты и все такое. Держал меня за руку и вел себя как настоящий парень.
Это было отчасти странно, но приятно. Я не позволила себе наслаждаться этим слишком сильно, на случай, если это все преходяще. Я имею в виду, мы уже проходили это раньше, и посмотрите, где оказались.
Я действительно надеялась, что на этот раз все будет по-другому.
Как только погас свет, он наклонился и поцеловал меня. В течение десяти минут моя рука хозяйничала на его промежности, а его рот на моей шее, и мы остановились только тогда, когда что-то начало взрываться на экране.
...
...
...
- Похоже, ваша длительная эмоциональная отдаленность привела к вашему воссоединению, которое было весьма... интенсивным.
- Так и было.
- А потом?
- А потом... мы должны были перестать быть наедине и начать находиться рядом с другими людьми.
- И это было проблемой?
- Думаю, да.
...
...
...
Вечер воскресенья.
Наш маленький кокон не мог длиться дольше. Мы должны были скоро принять душ и одеться, чтобы забрать Роуз из аэропорта. Она не знала, что мы снова вместе. Я могла только представить, насколько потрясенной она будет. Кроме того, занятия начинаются завтра, поэтому Эдвард должен был спать в своей постели сегодня вечером.
Все кусочки действительности, которые мы игнорировали, начали впиваться своими острыми краями в наш хрупкий пузырь.
Я была напряжена. Что в некоторой степени было замечательно, учитывая количество оргазмов, которые я испытала.
Я прижалась к нему, желая чтобы ничего менялось, но зная, что все равно это произойдет. Это неизбежно.
Я слушала его сердце.
- Что мы будем делать завтра?
- Что ты имеешь в виду?
- В школе.
Частота его сердечных сокращений осталась неизменной. Я была удивлена.
Я провела рукой по его груди. Он положил свою руку на мою, кончиками пальцев потирая суставы.
- Ну, можешь считать меня сумасшедшим, но я думал, что мы можем пойти на уроки. Узнать что-то новое. Получить «хорошо» за актерскую игру. Возможно, даже закончить школу.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Он подмял меня под себя и обхватил мое лицо руками. Он был тяжелым, но мне нравился его вес. Это как-то обнадеживало. Будто он был на сто процентов здесь, а не наполовину где-то в другом месте.
- Ну, если ты спрашиваешь, думаю ли я, что мы должны скрывать, что мы вместе, то нет. Я хочу, чтобы каждый парень в этой школе знал об этом. Может быть, тогда они перестанут вынюхивать рядом как кучка озабоченных дворняг.
- Никто не вынюхивает рядом со мной, - сказала я, поглаживая его спину.
Он фыркнул:
- Конечно, нет.
- Кто?
Он поцеловал меня в щеку. В челюсть. В шею.
- Все. Каждый придурок, имеющий член в этой школе, хочет твой лакомый кусочек. Джеймс, Йорки, Пол, тот странный чувак, который выглядит как Мэтт Дэймон – они все ходят с долбаными стояками. И всегда комментируют это, думая, что я не слышу И даже не начинай про гребаного Райли…
- О, ясно.
Он прекратил целовать меня.
- Что?
- Это все из-за Райли.
Он стал целовать меня от шеи к моему лицу.
- Он мудак.
- Нет, это не так. Он никогда не давал сексуальных комментариев обо мне.
- Именно. И это проблема.
- Что?
Он оперся на локоть и убрал волосы от моего лица.
- Я могу справиться со всеми другими козлами, желающими переспать с тобой, потому что все это – подпитываемые тестостероном фантазии. Но Бирс. Этот говнюк не просто хочет приударить за тобой. Он хочет большего. Он искренне влюблен в тебя.
Он сказал это с таким презрением, что я рассмеялась.
- Вот ублюдок! Понимаю, почему ты так сильно его ненавидишь.
Он улыбнулся и покачал головой.
- О, ты можешь смеяться, но каждый раз, когда ты говоришь с ним, у него такое слащавое выражение лица, что мне хочется ему врезать. Он помешан на тебе большую часть времени, и, клянусь Богом, он должен остановиться.
Он замолчал, но винтики его мозга, должно быть, продолжали крутиться. Я провела пальцем по его бровям, пытаясь заставить их расправиться.
- Эдвард, я не заинтересована в Райли. Я заинтересована в тебе.
Чувствовалось так странно успокаивать его. Раньше это так легко удавалось мне, но теперь слова обдирали мое горло как наждачная бумага. Тем не менее, это должно было сработать, потому что его внимание было полностью обращено на меня.
Он поднял бровь.
- Заинтересована, да?
- Аха.
Он обхватил мою грудь. Мягко потирая большим пальцем сосок.
Я задышала, быстро и часто.
- Насколько заинтересована?
- Очень сильно.
Становилось труднее дышать. Ему удавалось это с такой легкостью, что даже было страшно.
Он наклонился, чтобы поцеловать выпуклость в его руке. Мягкими губами. Открытым ртом.
- Скажи снова, как сильно ты скучала по мне летом.
- Очень скучала.
Слишком сильно. Не заставляй меня пожалеть об этом.
Другая грудь не была забыта. Он был столь же нежен и там. Столь же провокационен.
- А по шкале от одного до прикасаясь-к-себе-и-представляя мое лицо?
- Это был самый верх.
Я вцепилась в его волосы, нуждаясь в большем.
- Насколько высоко?
Он добавил зубы. Просто немного. Просто достаточно.
Я выгнулась, и мой голос был напряжен, когда я сказала:
- Это было рядом с я-скучала-по-тебе-так-сильно-что-переименовала-Базза-в-Эдварда.
Он вернулся к моему лицу.
- Хорошо. Просто правильная закономерность.
Я поцеловала его, и он обхватил мое лицо и протолкнулся между моих ног, тяжело дыша в мои губы.
- Ну, теперь видишь? Ты говоришь, что предпочитаешь меня, но затем делаешь вещи, из-за которых я становлюсь твердым и нуждающимся.
- Я поцеловала тебя. Это не так уж и много.
- Этого достаточно. Достаточно просто взглянуть на меня. Прикосновение – это дополнительный бонус.
Он поцеловал меня, глубоко и медленно, затем переместился туда, где моя шея переходила в плечо.
- Думаю, если я использую язык нужным образом и сделаю тебе засос, я смогу сделать его читабельным: «Это принадлежит Эдварду. Пожалуйста, отвалите нахрен».
Он начал посасывать и я завизжала.
- Не смей делать мне засос!
- Тссс. Мне нужно сосредоточиться, чтобы сделать это правильно.
- Эдвард!
Он выдохнул и слез с меня, и я рассмеялась, когда увидела большой бугор, который образовался над его промежностью.
- О, давай. Смейся, что ты завела меня, а потом свела на нет все усилия, чтобы показать другим парням, что ты моя. Это справедливо.
Я поцеловала его, а затем забралась под покрывало, чтобы решить его проблему. Он вдохнул, когда я обернула пальцы вокруг него и откинула простынь, чтобы он мог видеть.
- Мы не были вместе около года. Если бы я хотела, чтобы у меня были другие парни, ты не думаешь, что они бы тогда были?
Он сглотнул и стал тяжело дышать в соответствии с ритмом моей руки.
- Ты встречалась с Полом.
- Едва ли.
- Целовала его.
- Очень редко.
- Мне хотелось убить его на той вечеринке.
- Тебе незачем было ревновать.
Он прижался головой к подушке.
- Он обхватил тебя руками. У меня были все основания, чтобы ревновать, - проговорил он с придыханием.
- Да, ну ты восполнил это позже той ночью, не так ли?
- Боже, да.
Я не знала, ответил ли он на мой вопрос или отреагировал на мою возрастающую скорость движений. Не имело значения. Он закрыл глаза, и разговор закончился.
В течение долгих минут я наблюдала за его лицом, когда доставляла ему удовольствие. Как он мог ревновать к любому другому мужчине, я никогда не узнаю. Я понимала, что у него были проблемы с его биологическими родителями, и Карлайлом, и Джессикой, но могли ли они действительно так повлиять на парня, что то, что он видел в зеркале, не показывало ему, насколько он невероятен?
Я помнила, о чем моя подруга рассказала мне по секрету в средней школе. Она призналась, что ее парень не думал, что она была симпатичной. Я не могла этого понять. Когда ты кого-то любишь, то он должен быть красивым для тебя, независимо от того, как он выглядит.
Я гладила его по лицу, пока до меня доходило, почему Эдвард ревновал меня к другим парням. Он недостаточно любил себя, чтобы видеть, каким по-настоящему потрясающим он был.
И, будто подкрепляя мою точку зрения, он выгнул спину и издал длинный стон, когда кончил, и в этот момент он был самым красивым, сексуальным, великолепным мужчиной на планете.
Для меня, во всяком случае.
...
...
...
- Вы когда-нибудь говорили с Эдвардом о его проблемах с самооценкой?
- Нет. Не говорили.
- Но вы уверяли его при случае?
- Да. Наверное, этого было недостаточно.
- Людей с низкой самооценкой трудно уверить в достаточной степени.
- Полагаю так.
- Сколько еще должен уверять вас Эдвард, чтобы убедить, что он не причинит вам вреда снова?
- Я вижу, к чему вы клоните.
- Итак, вернемся к 2006 году. Эдвард был счастлив, открыто заявляя о ваших отношениях?
- Да.
- Как вы себя чувствовали при этом?
- Это заставляло меня нервничать.
- Почему?
- Я просто не была уверена, что на этот раз все будет по-другому.
- Другие разделяли ваш скептицизм?
Я рассмеялась.
- О, да. Вполне уверена, они все думали, что мы невменяемы.
...
...
...
Чем ближе мы подходили к блоку драмы, тем более напряженной я становилась.
Что люди подумают, когда увидят, что Эдвард и я снова вместе? Все они видели, что мы пережили, когда расстались в первый раз. Они подумают, что мы самые большие идиоты на планете, что пытаемся снова.
Не то чтобы я была не согласна с ними.
Эдвард сжал мою руку.
- Ты в порядке?
- Да. Прекрасно. А ты?
- Отлично. Лучше не бывает.
Мы оба лгали и знали это.
Приблизившись к зданию, я увидела большую часть нашей группы. Они столпились около скамеек, болтали, смеялись и курили. Лорен первая увидела нас, держащихся за руки. Ее рот приоткрылся. Она подтолкнула Таню, которая повернулась, чтобы посмотреть. Через несколько секунд они все уставились на нас.
- Привет, ребята, - сказала я, когда мы остановились перед ними. - Как прошли каникулы?
- У меня просто потрясающе, - проговорил Йорки со своей фирменной ухмылкой. - Я вернулся обратно со своей экс-девушкой, которую бросил больше года назад, потому что был несчастным кретином, но с тех пор сильно тосковал. Ой, подождите, это же был ты, Каллен, верно?
Все рассмеялись, и напряжение ушло, и на этот раз я была благодарна Йорки за его большой рот. Даже Эдвард улыбнулся.
Единственным человеком, который не улыбался, был Райли. Он отвернулся на секунду позднее, чтобы скрыть свое неверие.
...
...
...
- Райли был вашим другом?
- Да, но я знала, что он всегда хотел большего.
- А вы не были заинтересованы?
- Нет. Даже когда мы расстались, я не могла забыть то, что чувствовала к Эдварду.
- Райли это обижало?
- Я не знаю. Немного, наверное. Он никогда не противостоял этому. Просто... защищал.
- Уверена, Эдвард не оценил этого.
- Нисколько.
...
...
...
- Так значит, ты действительно приняла его обратно? После того, что он сделал с тобой?
Это первый раз, когда Райли заговорил со мной за весь день. Я схватила гамбургер и продвинулась вперед в очереди в кафетерии.
- Это сложно, Райли.
- Бьюсь об заклад.
Он взял напиток и встал рядом со мной.
- Только пообещай мне, что будешь осторожна, - сказал он, оглядываясь на Каллена, который сидел с остальной частью нашей группы. - Как только ты увидишь предупреждающие сигналы, уходи. Видеть, как тебе причиняют боль снова... ну... это отстойно, ладно?
- Может быть, на этот раз все будет хорошо.
Он издал короткий смешок.
- Да. Может быть.
Эдвард осмотрелся и, когда увидел нас вместе, помрачнел.
Райли вздохнул.
- Почему у меня такое чувство, что ты и я больше не сможем дружить?
Мы заплатили за нашу еду и направились к столу. Когда мы приблизились, Эдвард встал и обнял меня. Потом поцеловал, долго и глубоко, прямо перед Райли. Было более чем очевидно, что он заявлял на меня свои права, как если бы пришил большой светящийся баннер к моей спине.
Райли закатил глаза и сел рядом с Лорен. Эдвард сел и притянул меня к себе на колени.
Все остальные, казалось, не обращали внимания, но весь обед вес напряженности между ними сидел прямо посреди моей груди.
...
...
...
- Значит, конфликт между Эдвардом и Райли обострился, когда вы вновь стали встречаться?
- Да. То есть, они никогда не нравились друг другу, но они, по крайней мере, притворялись.
- Райли единственный, кто выразил свое неодобрение, что вы и Эдвард возобновили отношения?
- Нет.
- Кто еще?
- Моя соседка по квартире, Роуз.
- Ей не нравился Эдвард?
- Нет, нравился. Просто она видела, через что я прошла в первый раз, и, полагаю, моя обида отчасти отразилась и на ней. Поначалу нашего воссоединения, она была довольно... нетерпимой.
...
...
...
- Эдвард! Убирайся из ванной, к черту! Тебе нужно больше времени, чем девчонке!
Роуз ударила по двери и простонала в отчаяние. Сказать, что она недовольна тем, что я и Каллен снова вместе, было бы явным преуменьшением.
- Почему твой чертов парень так долго принимает гребаный душ? - спросила она, плюхнувшись рядом со мной на диван. - Ему вроде не надо больше дрочить. Вы двое постоянно трахаетесь.
- Полагаю, он просто любит долго принимать душ.
- Ебаная примадонна.
- Роуз, будь милой.
- Я пытаюсь. Если бы я была противной, я бы пошла на кухню и включила горячую воду.
Ее лицо озарилось озорством.
- Роуз... нет.
Она засмеялась и побежала на кухню. Я услышала, как открылся кран, и примерно через три секунды раздался рев из ванной:
- Ебаная гребаная сучка!
Я потерла глаза.
Это как жить с детьми.
Эдвард появился в дверном проеме, мокрый, полотенце завернуто вокруг его талии, выражение его лица было мрачным.
- Где она?
Роуз высунула голову из кухни.
- Кто? Я?
Он сверлил ее взглядом. Она сладко улыбнулась.
- Перестань быть занозой в заднице.
- Ладно, как только ты прекратишь встречаться с моей лучшей подругой.
- Вряд ли это то же самое.
- Неверно. Ты, встречающийся с Беллой – гигантская боль в заднице.
- Привыкай к ней.
- Надолго? Пока ты не облажаешься и не бросишь ее снова? Мы говорим о неделях или месяцах?
- Роуз! - Я сердито уставилась на нее.
Эдвард стиснул зубы и замолчал. Затем он прошел в спальню и хлопнул дверью.
Роуз сдулась, в то время как мой гнев возрос.
- Что за черт, Роуз?
- Мне очень жаль, он просто... Я не должна была этого говорить.
- Ты не можешь оставить его в покое?
- Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль еще раз.
- Я тоже.
- И я знаю, ты думаешь, что он изменился, но мне кажется, он просто приспособился. Я ему не доверяю. А ты?
Самый трудный вопрос в мире. Мне хотелось сказать «да», но я поклялась никогда не лгать ей снова.
- Я не знаю, Роуз. Можешь ли ты когда-нибудь по-настоящему кому-нибудь доверять снова, после того как тебе разбили сердце?
Она кивнула и подошла, чтобы обнять меня.
- Я так и думала. Позволь мне просто сказать, что если он снова причинит тебе боль, я буду вдалбливать его яйца так глубоко в его тело, что они никогда не смогут опуститься.
Я сжала ее.
- Если он причинит мне боль снова, я предоставлю тебе свободу действий.
...
...
...
- Вы с Роуз все еще общаетесь?
- Не так часто, как хотелось бы. Незадолго до окончания школы она забеременела. Ее парень – австралийский бизнесмен, которого она встретила летом перед четвертым курсом. Он попросил ее выйти за него замуж, и после окончания школы они уехали жить в Сидней. Теперь у них есть трое детей, и они до безумия счастливы.
- Она знает, что Эдвард вернулся в вашу жизнь?
- Да. Мы говорим по скайпу каждые несколько недель.
- Как она к этому отнеслась?
- Когда я рассказала ей, что согласилась участвовать с ним в одном спектакле, она подумала, что я сошла с ума. Потом, когда я сказала ей, что он извинился и хочет вернуть меня обратно, она угрожала прыгнуть на первый самолет из страны Оз и выбить из него все дерьмо. Затем, когда я сказала ей, как сильно он поработал над своими проблемами и насколько он другой, она надолго успокоилась.
- А теперь?
- Она рада, что я прохожу терапию, и она осторожно отзывается об Эдварде, но хочет, чтобы я была счастлива. Она думает, что я должна заставить его помучиться, прежде чем даже рассмотреть вопрос о том, чтобы принять его обратно.
- Она не верит, что он изменился?
- Она сомневается.
- Почему?
- Потому что раньше он уже убедил нас, что изменился.
...
...
...
АКТ 2
Он шел ко мне, выглядя самодовольным. Ну, более самодовольным, чем обычно. Рядом со мной Лорен и Таня загадочно замолчали. Я повернулась и увидела их, пялившихся на него с открытыми ртами. Теперь была моя очередь выглядеть самодовольной.
- Доброе утро, мой парень, - слишком громко проговорила я.
Подойдя ко мне, он прошептал «Доброе утро, моя девушка», затем обхватил мой затылок и притянул для поцелуя.
Все мысли о Лорен и Тане сразу же были забыты. Фактически, все мысли, которые не вращались вокруг того, насколько удивителен его рот, также были забыты.
Не думаю, что когда-нибудь я привыкну к тому, как его поцелуи влияли на меня. В течение нескольких секунд кипящая напряженность, которая всегда, казалось, покалывала под моей кожей, заменилась чем-то гораздо более мощным и приятным. Таким мощным, что оно вытягивало шипы неуверенности, преследующей меня эти дни. По крайней мере, на некоторое время.
- О, гребаный бог, ребята, - проговорил Йорки рядом с нами. - Я только что позавтракал и не хочу смотреть на это дерьмо. Думаю, мне больше нравилось, когда вы расстались и просто трахали друг друга глазами весь день. Было определенно меньше языка. Снимите гребаную комнату.
- Хорошая идея, - сказал Эдвард.
Он схватил меня за руку и потянул по коридору в гримерную, затем закрыл дверь и вытащил что-то из своей сумки.
Он протянул это и проговорил:
- С днем рождения.
Я была удивлена, что он помнил. И рада этому. Я хотела, чтобы он вспомнил без напоминания. Как бы мелочно это ни звучало, он прошел своего рода тест.
При этом я с сомнением разглядывала предмет в его руках. Он был бы похож на подарок, если бы не был так чудовищно упакован.
Он пожал плечами.
- Да... ну, я отстойно заворачиваю. Я пытался скрыть это от тебя, и... вот что получилось. Я старался действительно чертовски сильно. Чтобы ты не догадалась, перед тем как развернуть и посмотреть.
- Симпатичная бумага.
- Я тоже так думал, пока она не начала быть полной сукой, отказавшись сворачиваться так, как я хотел.
- О. Подарочная бумага?
- Ты не представляешь. И даже не спрашивай про гребаную ленточку. Они подначивали друг друга. Это было очень непрофессионально. Не стесняйся порвать это дерьмо. Это меньшее, что эти двое заслуживают.
Я улыбнулась и сорвала бумагу. Внутри оказался старый потертый экземпляр «Изгоев» Эдварда.
- О, ничего себе. - Зная, насколько важна эта книга для него, у меня образовался ком в горле. - Эдвард... это потрясающе.
- Подожди, - проговорил он и открыл обложку. - Смотри.
На форзаце была подпись: «Для Беллы в день 21-летия. Эдвард сообщил мне, что ты очень особенная девушка. Надеюсь, твое будущее будет таким же ярким, как солнце. Оставайся золотой. С теплыми пожеланиями, С.Е. Хинтон».
- Боже мой. - Я подняла глаза на Эдварда. Его самодовольство теперь просто зашкаливало. - Ты заставил ее подписать это для меня?
Он кивнул.
- Я написал ей летом. Она была действительно милой. И я отправил ей книгу несколько дней спустя, и она вернула мне ее обратно через неделю.
- Летом? Но... мы тогда еще не были вместе.
Он сделал паузу, робость выдавала его с головой.
- Я знаю. Но мне хотелось этого. Я не мог смириться с мыслью, что еще один год буду без тебя.
- Что, если бы я сказала «нет»?
Он пожал плечами.
- Я бы все равно отдал ее тебе. Это твой двадцать первый день рождения. Это особенная дата. (п.п.: хочу напомнить, что в Америке 21 год считается совершеннолетием, в отличие от наших 18-ти).
Он нежно поцеловал меня, так открыто и расслаблено.
- И ты особенная.
Я погладила его лицо.
- Это невероятно.
Он поцеловал меня снова.
- Тебе нравится?
- Нравится? Это... - Я покачала головой, сдерживая слезы. - Это самое приятное, что кто-либо когда-то делал для меня. Я потрясена. - Мне хотелось сказать «я люблю тебя», но слова застряли в горле. Вместо этого я поцеловала его и прошептала: - Спасибо.
Может быть, я была неправа насчет его способности измениться. Может быть, второй шанс – именно то, что нам нужно. Может быть, нам потребовались расставание и разлука, чтобы он понял, что мы намного важнее, чем его страх.
Какой бы ни была причина изменения, я была благодарна. Я чувствовала, что влюбляюсь в него еще сильнее, чем раньше, и теперь, не думаю, что могла бы остановиться, даже если бы захотела.
Он обнял меня, и я порадовалась, что его футболка черная, потому что слезы счастья, что побежали по моим щекам, остались скрытыми.
...
...
...
- Значит, какое-то время, по крайней мере, вы были счастливы вместе?
- Да. Действительно счастливы. По крайней мере, я. Оглядываясь назад, я сейчас понимаю, что это было очень короткое время.
- Сколько?
- Несколько месяцев. Не так уж долго.
Она записала в своем блокноте.
- Когда все начало меняться?
- Я не знаю точного момента. Это произошло постепенно.
- Но что-то же послужило отправной точкой?
- Да. Райли.
- Что-то определенное, связанное с Райли?
- Нет, просто его существование. Его присутствие. Я не знаю. Каждый раз, когда он был рядом, Эдвард закрывался и напрягался.
- Он рассматривал Райли как конкурента за вашу любовь?
- Да. Даже если для этого не было никаких оснований.
- Мозг млекопитающих не всегда работает логически, когда дело доходит до предполагаемой угрозы. Для Эдварда существовала возможность того, что Райли мог увести вас. Его примитивные инстинкты реагировали на это.
- Ха. Так все эти замашки «пещерного человека» существуют?
- К сожалению, да.
- Это многое объясняет.
- Так ревность Эдварда была проблемой?
- Не в первую очередь. Я имею в виду, я всегда знала, что он ревнивый, но он действительно пытался не показывать, насколько сильно.
- Ему это удавалось?
- До определенного момента.
- Какого момента?
- Выпускной показательный спектакль. Последний год.
...
...
...
Ирина открыла большой файл на своем рабочем столе и стала раскладывать кипы бумаг.
- Дамы и господа, как вы знаете, до выпускного показательного спектакля только пару месяцев, и то, что вы сейчас получите, – это закрепленные за вами сцены. Если вы еще не определились, какие монологи хотели бы исполнить, пожалуйста, сделайте это как можно скорее. Помните, что выпускной спектакль будут смотреть продюсеры, агенты, спонсоры и важные профессионалы театра. Подумайте хорошо.
Я стала грызть ноготь большого пальца. Выпускной показательный спектакль пугал меня до смерти. Если ты сделаешь все хорошо, то можешь сразу начать свою профессиональную карьеру. Если нет, то будешь пробираться в мире бесконечных ненадежных звонков и прослушиваний. Такое давление, чтобы показать себя наилучшим образом, отчасти смешно.
- Ты слышала о том, что произошло в прошлом году? - прошептала Хайди. - Почти половине группы предложили контракты в театры повсюду.
- Например? - прошептала я в ответ.
- Лос Анджелес, Торонто, Лондон, Европа, Сан-Франциско... даже Бродвей.
- Серьезно?
- Да. Серьезней не бывает.
Как будто я недостаточно нервничала.
Я как раз собиралась приняться за мой другой ноготь, когда Эдвард схватил меня за руку и переплел свои пальцы с моими.
- Прекрати. Ты мне нравишься с ногтями.
- Я волнуюсь.
- Я знаю. Перестань. Это заразно.
- Как думаешь, у нас будет совместная сцена?
- Лучше бы она была. Я никогда не выступал так хорошо, как на сцене с тобой.
Он сжал мою руку и улыбнулся.
Боже, я люблю его. До сих пор я не сказала ему это, конечно. Все еще поджидая подходящего момента. Каждый раз, когда я пыталась, мое сердце начинало трепыхаться, будто я испуганный кролик.
Однако, это не значило, что я этого не чувствовала.
Ирина раздала нам наши сцены и сказала:
- Итак, я долго и усиленно думала об этих группах и парах. Я попыталась дать вам те сцены, где вы проявили свои сильные стороны, но мне также хотелось, чтобы вы показали свой диапазон. Таким образом, некоторые из сцен будет те, в которых вы играли раньше, но часть из них будут новыми. Вы все будете исполнять три сцены и два монолога. Один из ваших монологов должен быть из Шекспира.
Я просмотрела список. Эдвард и я будем играть сцену на балконе из Ромео и Джульетты. Слава Богу. Что-то, с чем я великолепно справлюсь. Эдвард и Райли будут исполнять их сцену из «Легкой мишени». Ничего удивительного. Они были превосходны.
Было удивительно видеть, что Эдвард в паре с Эриком будут играть в «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Я никогда не видела Эдварда в комедии. Я волновалась за него.
Мои две другие сцены были новыми: Жан Жене «Служанки» с Лорен и Таней, и что-то под названием «Портрет» с Райли. К сценариям всех отрывков был прикреплен график репетиций. Я уже была знакома со «Служанками», поэтому перешла к «Портрету», чтобы посмотреть о чем он. Я просмотрела две страницы, прежде чем остолбенеть.
О.
О, Боже. Нет.
Эдвард будет просто в бешенстве.
...
...
...
- Я так понимаю, сцена имела неоднозначный характер.
- Ну да. Но, думаю, если бы я была в паре с кем-то другим, кроме Райли, Эдварда бы это не заботило.
- Его реакция была крайней?
- Вообще-то, нет. Такой реакции я не ожидала вовсе.
...
...
...
Он молчал. Все еще.
Думать о нем, кричащем и раздраженном, было и так достаточно плохо. Это гораздо хуже.
- Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Он моргнул. Вот и все.
Энергия в комнате звенела от напряжения. Мне хотелось прикоснуться к нему, но я не знала, как он отреагирует.
- Эдвард, это пустяки. - Он нахмурился и кивнул. - Я имею в виду, Ирина сказала, что не будет заставлять меня делать это, но мне отчасти хочется. Это то, что требует сценарий, и я не хочу, чтобы продюсеры или режиссеры думали, что я скромница. И не похоже, что все будут их видеть. К большинству зрителей я буду повернута спиной. Единственный, кто сможет их видеть по-настоящему, только Райли.
Он рассмеялся. Коротко и горько.
- Только Райли.
- Я могу одеть пестисы.
- Что, блядь, еще за пестисы?
- Ну, знаешь, приклеивающиеся накладки на соски.
Он снова рассмеялся.
- Ну что ж, тогда ладно. Может, Райли поможет тебе одеть их?
Я опустила голову. Мне почти хотелось, чтобы он кричал. Это было бы проще, чем иметь дело с этой тихой саркастической яростью.
- Эдвард…
- Нет, ты права, Белла, - сказал он, поднимая руки. - Это пустяки. Моя девушка будет стоять топлесс перед сотнями людей, но единственным человеком, у которого будет отличный вид на ее сиськи, окажется тот парень, который, вероятно, дрочил на ее фотографию с первого дня, как встретил. Пустяки. Действительно. Мне абсолютно не о чем волноваться.
- Не о чем. Ну, увидит он мои сиськи. И что? Ты тоже без рубашки с ним на сцене. Черт, он даже целует твою чертову грудь.
- Ты говоришь, будто ревнуешь.
- Я ревную. И ненавижу, когда ты делаешь такого рода вещи с другими людьми. Даже с Райли. Но я знаю, что это ничего не значит.
- Это потому, что Райли и я ненавидим друг друга! Его пожирающий взгляд на твоих титьках – совершенно иное. Ты не ненавидишь его, и он, я уверен как ад, не ненавидит тебя.
Я села рядом с ним. Я не знала, что сказать, чтобы сделать все лучше. Не знала, могла ли я хоть что-нибудь сказать, что его утешило бы. Я понимала, почему он был расстроен, но что я могла поделать?
Он вздохнул и потер лицо.
- Могу я, по крайней мере, увидеть сценарий?
Я передала ему и наблюдала за его лицом, когда он просматривал его. Я знала, что там были вещи, которые ему не понравятся, но кто предупрежден, тот вооружен, не так ли?
Он был примерно на половине, когда его хмурый взгляд стал еще более хмурым.
Он указал на сценические ремарки.
- Марла снимает свою блузку и бюстгальтер. Кристиан делает ее набросок, наблюдая за ней с явным вожделением. «Чем больше я смотрел, тем красивее она становилась. Чем больше я напоминал себе, что она была замужем, тем меньше это имело значения. Она была больше, чем моя модель. Она была моей музой. Проводником моей страсти». Он подходит к ней. Она не реагирует, когда он касается ее тела. Как будто бы она существует в другой реальности. «Чем дольше я рисовал ее, тем все более реальными становились мои фантазии. Каждое движение моей кисти заставляло покалывать мои пальцы, будто она ласкала ее, а не грубый волос перемещался по холсту». Он проводит пальцами по ее боку, а затем обхватывает ее грудь.
Он покачал головой и сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить:
- «Конечно, Марла в моем уме хотела меня точно так же. Она тоже делала кое-что для меня». Она встала. «Кое-что замечательное». Она расстегивает его рубашку и ласкает его грудь. «То, что реальная Марла никогда бы не сделала». Она встает на колени перед ним. Огни затухают, когда она расстегивает его штаны и начинает удовлетворять его орально. «Если бы она все это делала. Осуществила мои мечты. Предала мужа. Позволила мне любить ее. Я мог дать ей так много. Я хотел этого. Мира красоты и удовольствия, и великолепного искусства. Все. Абсолютно все». Свет внезапно вспыхивает, затем потухает, когда он достигает оргазма.
Он закрыл сценарий и уронил голову.
- Ебать меня.
Он не злился больше. Просто... смирился с неизбежным.
Мне так сильно хотелось успокоить его, но я знала, что если бы ситуация была обратной, ничего из того, что могло быть сказано, не заставило бы меня чувствовать себя лучше из-за того, что кто-то будет интимно касаться человека, которого я любила. У меня не было таких слов, так что вместо этого я поцеловала его в щеку, брови, лоб, потом губы. Он притянул меня к себе на колени и обнял меня, и когда наши груди прижались друг к другу, я почувствовала слишком быстрый ритм страха в его сердцебиении.
- Хочешь, я скажу Ирине, что не могу это сделать? - спросила я, поглаживая его волосы. - Она могла бы дать нам другую сцену.
Он теснее сжал меня и прижался лбом к моему сердцу.
- Нет, сценарий потрясающий. Это отличная роль для тебя. И офигенная роль для Райли. Именно поэтому Ирина выбрал его. Это контрастирует с другими ролями, что вы исполняете. Я просто... я ненавижу мысль, что он будет делать это с тобой. Прикасаться к тебе. Иисус, видеть тебя на коленях перед ним, вероятно, убьет меня.
Он откинулся назад и закрыл глаза. Когда я прикоснулась к его лицу, оно было горячим. Я видела, что он пытался сделать свои эмоции не такими явными, но это не так-то легко осуществить. Расставание с ним научило меня этому.
- Мне жаль, что Ирина не выбрала тебя вместо Райли.
Он открыл глаза и пробежал кончиками пальцев по моим губам.
- Мне тоже.
В ту ночь, когда мы занимались любовью, он был другим. Более жестким. Будто пытался вытрахать мысли обо мне и Райли из своего мозга. После этого он ничего не говорил. Просто обнимал меня.
На следующее утро он, казалось, вел себя спокойнее из-за всего этого, но я заметила его затравленный взгляд. Он выглядел как человек, который предвидел страшную трагедию и не знал, как остановить ее.
...
...
...
Доктор Кейт сняла очки и протерла их. Очень тщательно. Это странно завораживало.
- Белла, вы когда-нибудь слышали термин «неразрешенная оставленность»? (п.п.: непроработанное последствие психической травмы)
- Не уверена. Что это означает?
- Ну, для кого-то как Эдвард это горючее для его уязвимости. Оно проявляется у разных людей по-разному, но, как правило, ведет к саморазрушению. Страдающих это расстраивает, как ад, потому что они признают закономерность страха, гнева и слабоволия, но они чувствуют себя бессильными изменить это. Звучит знакомо?
Я кивнула.
- Да. И не только в отношении Эдварда. Я чувствовала себя так же многие месяцы.
- Некоторые пытаются излечиться с помощью наркотиков, алкоголя, секса, еды, магазинов или азартных игр. Другие впадают в депрессию, поддаваясь глубоким приступам непонятной печали.
- У Эдварда никогда не было депрессии.
- Нет, но из того, что он говорил мне, страх того, что он чувствовал по поводу вас и Райли, работающих вместе, был вездесущим и утомительным. Вы знали об этом?
- Да. Он пытался скрыть это, и я старалась не обращать внимания, но... да.
- Людям, зацикленных на этом, иногда кажется, что в случае изменения их внешних реакций, их внутренние процессы последуют их примеру.
- Будто одеть маску, - спокойно сказала я.
- Да. Именно как одеть маску.
- Эдвард провалил наше задание с масками. На уроке по актерскому мастерству, я имею в виду. Ему это не удалось. Ему потом пришлось пересдавать зачет.
Она помолчала.
- Насколько успешно он маскировал свои эмоции рядом с вами?
- Иногда он одурачивал меня. По крайней мере, он пытался. Поначалу, из-за Райли, казалось, будто я была более встревожена всем этим, чем он.
- И почему вы думаете так было?
- Потому что... Ну, теперь я понимаю, что это потому, что я не хотела давать ему повод порвать со мной снова.
- Ааааа. Так значит, тут уже ваша оставленность вступила в игру, хм? Интересно.
Я рассмеялась.
- Да, только это не казалось таким интересным в то время. Скорее расстраивающим. Было такое ощущение, будто меня тянут в самых разных направлениях, и я вообще боялась двигаться.
...
...
...
Я, как предполагается, должна была держаться уверенно, снимая блузку, но это не так. Я была еще менее уверенна, когда снимала свой бюстгальтер. Я наклеила пестисы телесного цвета на соски, но это не заставило меня чувствовать себя менее голой. Я должна была смотреть Райли в глаза, но не могла. Это Райли. Мой друг Райли. Мой друг, который теперь стоял передо мной, уставившись на мою грудь и дыша слишком часто.
- Следи за осанкой, Белла. Ты модель. Ты привыкла, что тебя видят полуобнаженной.
Я выпрямила спину. Райли проговорил свои реплики, а затем прикоснулся ко мне. Нежными руками. Он провел пальцами по моим бокам, по ребрам. Он сделал паузу, прежде чем прикоснуться к моей груди. Я взглянула на него. Он выглядел почти извиняющимся, когда положил руки на меня и мягко сжал.
- Хорошо, теперь, Белла, вы превращаетесь в его фантазию: Марлу, которая хочет его так же сильно, как и он хочет ее.
Я пыталась. Действительно. Я симулировала сексуальную уверенность, когда расстегивала его рубашку и снимала ее с плеч. Затем положила руку на его грудь и провела ладонью по его мускулам. Он вдыхал и наблюдал, его руки сжимались-разжимались в желании развить мое любопытство до полномасштабной похоти.
Его грудь отличалась от груди Эдварда. Меньше волос. Чуть более узкая. Тем не менее, очень приятная на ощупь. Просто не его.
- Ладно, стоп.
Я уронила мою и вздохнула. Райли отступил и потер глаза. Я была отстойна, и он знал это. Мы все это знали.
Ирина закрыла свой ноутбук и появилась на сцене. Я подняла свою блузку и одела ее.
- Белла, что происходит в вашей голове, когда вы касаетесь его? Потому что, уверена, только не то, как сильно ты хочешь его.
- Мне очень жаль. Я просто... Я никак не могу...
Я бросила взгляд на Райли. Он так сильно старался, но я продолжала препятствовать ему. Я не хотела, но это происходило, так или иначе. При таком образе действия, наша сцена будет самой вежливо одержимой историей любви, о которой когда-либо говорили.
- М-р Бирс, сделайте перерыв. Я хотела бы поработать с мисс Свон какое-то время.
- Да, конечно.
Райли сочувствующе мне улыбнулся, а потом накинул рубашку и направился к выходу. Когда он ушел, я напряглась, потому что знала, что мне придется объясниться, а я действительно не хотела этого.
Ирина скрестила руки на груди.
- Что происходит с вами? Я знаю, что вы способны на химию с Райли. Я видела это, особенно в «Трамвае желания» в прошлом году. Именно поэтому я выбрала вас вместе в этом. Почему вы сдерживаетесь? Это из-за наготы?
Я покачала головой.
- А что тогда?
Как я могла сказать ей, что если я полностью отдамся сцене, то буду волноваться, как отреагирует мой парень? Это было самым слабым оправданием в мире, и я не могла заставить себя произнести эти слова.
Она покачала головой, когда я не ответила. Она знала меня и Эдварда достаточно хорошо, чтобы сейчас читать между строк.
- Белла, вы не можете позволить своим закулисным отношениям влиять на ваше исполнение. Это две разные жизни. Мистер Каллен актер. Он должен понимать это.
- Он понимает, и на самом деле поддерживает, но... для него будет тяжело смотреть, понимаете?
- Тогда, возможно, ему не стоит этого делать. На выпускном спектакле вы все должны быть на высоте. Исключить то, что может сдержать или отвлечь вас, вероятно, будет хорошей идеей.
- Я не могу запретить ему смотреть.
- Нет, не можете, но вы можете намекнуть, что это, возможно, не в его интересах. Последнее, что нужно вас сейчас, – это драма в личной жизни. Оставьте это для сцены. Вам ясно?
Я кивнула.
- Да.
- Хорошо. Вы готовы сейчас репетировать?
- Да.
Я чувствовала себя так, будто меня отчитала моя мать.
- Отдохните пять минут, а затем вернитесь с другим отношением. У нас не так много времени, чтобы привести этот отрывок в надлежащий вид, и я действительно думаю, что это может быть весьма впечатляющим, если вы оба отнесетесь к этому серьезно.
Я заправила блузку и направилась к выходу с сигаретой. Я не курила много в эти дни, потому что Эдвард не любит этого. Вот еще в чем я изменила свое поведение ради моего парня. Я почувствовала укол обиды, и с раздражением выдохнула.
Когда я вернулась, я выбросила все мысли об Эдварде из головы и полностью отдалась сцене. Райли не понимал, что произошло. Я могла видеть удивление на его лице, когда я стала Марлой. В ее коже я чувствовала себя виноватой за желание к человеку, который не был моим мужем, но мне нужно было следовать за физическим влечением к загадочному художнику.
В конце концов, мы оба раскраснелись и тяжело дышали, и я на коленях перед ним делала вид, что не замечаю выпуклость в его штанах.
Ирина, казалось, была довольна.
- Намного лучше. Увидимся завтра.
Она оставила Райли и меня одеваться. Между нами была неловкость. Райли всегда был единственным человеком, с которым я чувствовала себя абсолютно комфортно, но репетиция отчасти разрушила это. Он трогал мою грудь и получил эрекцию. Я была отчасти возбуждена.
Как мне не чувствовать себя странно после этого?
Когда мы вышли из театра, Эдвард ждал там. Райли пробормотал «спокойной ночи» и ушел, не глядя никому из нас в глаза. Я сразу же уткнулась головой в грудь Эдварда и с силой обняла его.
- Эй, - проговорил он, поглаживая мои волосы. - Ты в порядке?
- Да. Просто устала.
- Тяжелый день?
- Да. Ирина устроила мне головомойку.
- Почему?
- Потому что я сдерживалась.
Он сделал паузу.
- С Райли?
- Да.
- Аха. - Он перестал поглаживать. - Ты что... не сняла свою блузку?
- Нет, сняла, но…
Мышцы его челюсти напряглись около моей головы.
- Но что? Он прикасался к тебе?
- Да. - Я слышала, как его сердцебиение грохотало под моим ухом. - Но я продолжала думать о тебе. О том, как ты отреагируешь. Ирина сказала, что мне нужно прекратить это.
Он фыркнул.
- Конечно, она сказала. Клянусь Христом, эта женщина в один день взорвет мне весь мозг. Итак... что случилось?
Я отступила, чтобы посмотреть на него. Как и следовало ожидать, он хмурился.
- Я попыталась сильнее.
Его хмурый взгляд углубился.
- И?
- И... э-э... - Я вспомнила перехватывающие дыхание покалывание, когда Райли гладил мою грудь. Его выпуклость прямо перед моим лицом, когда я симулировала, что делаю ему минет. - Думаю, к концу это сработало как надо.
Он выдохнул, и выражение его лица почти разбило мое сердце.
- Эдвард, это просто игра.
- Я знаю. Я до сих пор ненавижу его.
- Я знаю. Мне очень жаль.
Я потянулась, чтобы поцеловать его. Мне нужно было поцеловать его. Напомнить ему, что он тот, кого я хотела. Напомнить себе, что возбуждение из-за другого мужчины во время сцены не должно заставить меня чувствовать себя виноватой.
Он поцеловал меня. Запустил руки в мои волосы и передвинул мою голову туда, куда он хотел. Воспламенив меня за три секунды сильнее, чем Райли за весь вечер.
- Отвези меня домой, - проговорила я, все мое тело горело.
Он так и сделал. И через час, потная и без костей под ним, я сказала ему, что люблю его, в первый раз с тех пор, как мы опять воссоединились.
Я сказала это, потому что так чувствовала. А не из-за вины.
Ну, может быть, немного из-за вины. Но это не значило, что это неправда.
...
...
...
- Вам не кажется, что вы, возможно, компенсировали ему в избыточной степени за то, что вы делали с Райли?
- Может быть. Но мне не хотелось, чтобы Эдвард чувствовал, что есть какой-то глупый любовный треугольник, потому что его не было. Райли и я были друзьями. Вот и все. И насколько я должна была быть увлечена им на сцене, настолько я никогда не хотела продолжения за сценой.
- Вы говорили ему это?
- Кому? Райли или Эдварду?
- Тому и другому. Обоим.
- Райли знал. С самого первого раза, как он попытался поцеловать меня, он знал. И он никогда не давил. И я говорила Эдварду снова и снова, что ему не о чем беспокоиться.
- Но он не верил вам.
- Нет.
...
...
...
Номер Эдварда высветился на дисплее моего телефона.
- Привет. - Я очень устала, но рада была поговорить с ним. Мы не часто виделись друг с другом на этой неделе, и мне очень хотелось его видеть.
Выпускной спектакль будет через четыре дня, и мы репетировали круглосуточно. Сцену из Ромео и Джульетта мы прогнали лишь пару раз, потому что, очевидно, что мы были в ней отпадны. Ирина больше сосредоточилась на новых сценах, полная решимости отполировать их до совершенства.
- Привет, - проговорил он так же устало, как и я. - Где ты?
- По дороге домой.
- Наша репетиция тоже почти закончена. Думаю, что Йорки и я, наконец, поняли ритм в этих долбанных диалогах Стоппарда. Не то чтобы мы много слышали из-за этого ливня. Погода просто сумасшедшая, да?
- Да. Надеюсь, твои навыки судостроительства довольно приличные, или у нас могут быть проблемы.
- Пфф. Нам не нужно судно. У меня есть надувной бассейн-бар. Там есть подстаканники.
- Забавно.
- Ничего не жалко, чтобы спасти мою женщину от водяной стихии.
- Ничто не говорит «Я тебя люблю» больше, чем качественные развлекательные надувные изделия.
Он издал звук.
- Я вдруг вспомнил ту надувную овцу, что Йорки купил для своего бассейна.
- Мы говорили, что никогда не будем обсуждать это.
- Ты права. А мы можем поговорить о том, как чертовски сильно я скучаю по тебе?
Я улыбнулась.
- Можешь не терять эту мысль? Мы просто уже рядом с моей квартирой. Мне нужно сделать безумный рывок к двери.
- Мы?
- Да, гм... - Я сделала глубокий вдох. - Райли отвез меня домой, чтобы я не промокла.
На другом конце линии воцарилось молчание. Затем:
- Угу. Ты не взяла свой зонтик?
Его тон сразу разозлил меня.
- Ну, да, но сейчас ливень. Машина Райли была припаркована позади театра. Кроме того, сейчас десять часов вечера.
Рядом со мной Райли слегка покачал головой. Нас расстраивало обоих то, как Эдвард реагировал каждый раз, когда мы находились рядом. Я понимала, что его недоверие исходило из проблем его прошлого и не имело много общего со мной, но все равно, это утомляло. Конечно, он знал теперь, что это совершенно излишне. Что, черт возьми, он думал должно произойти? Что у меня вдруг появится непреодолимое желание трахнуться с Райли только потому, что мы одни в машине?
- Не отключайся, - проговорила я и схватила мою сумку. - Я поговорю с тобой, когда окажусь внутри.
Я нажала кнопку удержания звонка и вздохнула.
- Спасибо, Райли. Увидимся завтра.
- Нет проблем. Спокойной ночи.
Он кинул на меня взгляд, который говорил, что он знает, что остальная часть этого разговора не будет приятной. Я вышла из машины и как можно быстрее сквозь ливень побежала к двери, отчаянно стараясь не поскользнуться и не сломать себе кости.
Когда я оказалась внутри, я скинула куртку и отжала кнопку удержания.
- Эй.
- Эй.
Его голос был все еще злым. Я подавила стон. Я серьезно слишком устала, чтобы сейчас иметь с этим дело.
- Эдвард, это была пятиминутная поездка на машине. Какого черта ты должен дергаться?
- Я не знаю, Белла. Ты мне скажи.
- Мне нечего тебе сказать! Неужели у тебя так мало веры в мои чувства к тебе, что ты считаешь, что я вообще могу даже думать о том, чтобы замутить что-то с Райли?
- Ну, ты, кажется, проводишь все свое время с ним в эти дни. Возможно, ты запуталась в том, кто твой фактический парень, а кто раздражает, как ад, своими попытками забраться к тебе в трусики.
- Он не пытается забраться ко мне в трусики! Сколько раз я должна повторять тебе это?
- Белла, я видел, как он смотрит на тебя.
- Да какая разница, как он на меня смотрит? Он никогда, и я имею в виду, НИКОГДА ничего не предпринимал! Он был настоящим джентльменом, несмотря на то, как грубо ты вел себя с ним иногда.
- О, конечно, настоящий джентльмен, который провел большую часть шести недель, щупая сиськи моей девушки.
- О, ради Бога! - Я потерла глаза. - Я не могу больше продолжать. Действительно не могу. Ты вынес мне мозг. Я уже говорила тебе, что ничего не происходит. Если бы ты спросил Райли, он бы сказал тебе, что ничего не происходит. У нас самое важное выступление в жизни через четыре дня, и сейчас ты завязываешь себя в узел и меня тянешь за собой. Ты должен остановиться. Серьезно.
Он выдохнул и замолчал.
Мне не нравилось ссориться с ним, особенно по телефону. Если бы он был здесь, я могла бы прикоснуться к нему. Погладить его лицо и показать ему, как смешно он ведет себя. Показать, что я люблю его и только его. И без этого я могла представить, как напрягаются мышцы его челюсти, когда он делает свои неверные скоропалительные выводы. Сомнения в себя достаточно, чтобы сомневаться во мне. Закручивая вещи, которые должны быть простыми и понятными.
- Понятно. Ладно. Ну, я лучше пойду. Спокойной ночи.
- Подожди.
- Что?
- Не хочешь приехать, когда твоя репетиция закончится?
Он вздохнул.
- Почему?
- Потому что... я скучаю по тебе и хочу тебя видеть.
- Белла, ты устала. Я тоже устал.
- Ну и что? Просто приезжай и поспи здесь. Пожалуйста.
- Я так не думаю. Тебе нужно отдохнуть, и, очевидно, я вынес тебе мозг.
- Эдвард...
- Поговорим завтра.
Он отключился, и я плюхнулась на диван.
Дерьмо.
Я сняла мокрую обувь и носки, а затем отправила ему смс:
«Мне очень жаль. Я люблю тебя».
Как и следовало ожидать, ответа я не получила.
Через полчаса, когда я вышла из душа, раздался стук в дверь. Я надела халат и открыла дверь, увидев там Эдварда, промокшего насквозь.
- Что ты делаешь? Ты весь мокрый!
- Ты просила меня приехать, помнишь? Я стучал около пяти минут. - Он посмотрел через мое плечо в квартиру. - Почему, черт возьми, ты так долго не открывала?
- Я была в душе. - Я увидела подозрение на его лице и, закатив глаза, схватила его за рубашку и затащила внутрь.
- Стой, - проговорила я и оставила его капать на ковер, направившись за полотенцами.
Вернувшись, я накинула полотенце на его голову и подсушила ему волосы.
- Ты идиот, ты знаешь это?
- Почему?
Я подтолкнула его к дивану и сняла его ботинки и носки.
- Потому что ты просто не представляешь, как сильно я люблю тебя. - Я расстегнула его рубашку и сняла ее. - И ты думаешь глупые, невозможные вещи, будто я, очевидно, могу хотеть любого, но только не тебя.
- Белла...
- Замолчи.
Я потянула его на ноги и жестом показала на спальню.
- Иди, посмотри.
Он нахмурился.
- Что?
- Иди, посмотри и убедись, что Райли нет в моей постели. Проверь еще шкаф. И комнату Роуз. Пока ты там, можешь также проверить мой телефон и компьютер. Убедись, что я не занималась виртуальным сексом с ним и не писала ему.
Он уронил голову.
- Давай. Посмотри.
Он запустил пальцы в свои волосы и убрал их со лба.
- Мне не нужно смотреть.
- Неужели?
- Нет. - Он подошел и обнял меня. - Ты права. Я идиот.
Он зарылся лицом мне в шею, и это все, что было нужно, чтобы расплавить меня. Затем он прижался губами к моему пульсу, и я завелась снова.
Почему он не понимал, что это то, чего я хотела? Эту безумную сверх-похоть, что он мог воспламенить лишь одним касанием своих губ. Разве он не мог понять, что никто и никогда не заставит меня чувствовать себя так, как он?
Глупый мужчина.
Он раскрыл мой халат и мягкими пальцами прочертил извинения по всему моему телу.
- Скажи снова, что любишь меня, - прошептал он.
Я обхватил его лицо.
- Я люблю тебя. Более того, я по уши влюблена в тебя. Перестань быть таким глупым, пожалуйста. - Я поцеловала его в грудь и почувствовала быстрый стук под мускулами.
- Я постараюсь. Это нелегко. Я был таким слишком долго.
- Тебе сейчас это не нужно.
- Пожалуйста, сообщи это моему мозгу. Он не слушается меня.
- Возьми меня в постель. Это заставит твой мозг заткнуться.
Он подхватил меня и понес в спальню. Я целовала его. Полизывала его. Толкнула его на спину и сняла штаны. Прикасалась к нему так, как знала, он любил. Пыталась развеять его страхи на какое-то время. Удерживала его мозг здесь и сейчас, и действительно заняла удовольствием, а не паранойей.
Когда я уже больше не могла отрицать мои собственные потребности, я опустилась на него, и пока он наблюдал прикрытыми глазами, как я объезжала его, я, наконец, увидела, что он отпустил свои сомнения. Хотя я знала по опыту, что этот сексуальный экзорцизм не продлится долго. Мы будем заниматься любовью и заснем в объятиях друг друга, и все будет прекрасно, но утром, когда я поцелую его, прежде чем пойти на репетицию, тени вернутся.
Я постоянно говорила себе, что если мы продержимся до окончания школы, у нас все будет в порядке. Райли пойдет своей дорогой, а я своей, и у Эдварда больше не будет никаких оснований сомневаться. Но логическая часть меня шептала, что всегда будет какой-нибудь Райли. Тот, кто будет представлять угрозу для него и заставит почувствовать так, будто он потеряет меня.
И хотя это никогда, никогда не будет правдой, я понятия не имела, как убедить его в обратном.
...
...
...
Спустя какое-то время я поняла, что молчу.
Я подняла глаза и обнаружила, что доктор Кейт смотрела на меня.
- Вы в порядке?
- Да. Полагаю.
- О чем вы думаете?
Я покачала головой.
- Что я не могла помочь ему. Я отчасти чувствую, что во многом здесь есть и моя вина, потому что я была недостаточно сильной или недостаточно умной, или недостаточно терпеливой, чтобы помочь ему измениться.
Она положила свой блокнот и сняла очки.
- Белла, позвольте мне заверить вас, что невозможно изменить людей. Можно поощрять и поддерживать их, но это все. Остальное зависит от них.
- Да, но я чувствую, что должна была сделать больше.
- Что, например?
- Я не знаю. Что-то.
Она смотрела на меня какое-то время, а затем скрестила ноги.
- Белла, вы любите книги?
- Гм... - В чем логика? - Да.
- Хорошо, - проговорила она, переплетая пальцы. - Предположим, что люди были бы книгами. Всем, кто приходит в нашу жизнь, мы показываем некоторые из наших страниц. Если мы им нравимся, мы показываем им больше страниц. Если нам нравятся они, мы хотим, чтобы они видели неотредактированные части. Те, что не приведены в порядок и не подвергнуты цензуре. Так вот, то, что они делают с этими страницами, остается ненадежным. Некоторые люди могут делать заметки на полях. Оставляя свой след на нас и нашей истории. Но в конечном счете, слова, что напечатаны – которые представляют нас как личность – не меняются без нашего разрешения.
Она наклонилась вперед и улыбнулась мне.
- Вы оказали огромное влияние на Эдварда. Без сомнения, в истории его жизни, вы оставили свой след повсюду. К сожалению, так же как и другие люди. Все эти воздействия сделали Эдварда тем, кем он был, но, к сожалению, некоторые негативные если-бы-процессы были намертво впаяны в его страницы. И после того, как книга была напечатана, не было никакой возможности изменить ее, не вернувшись к оригинальной рукописи, внося изменения и снова ее напечатав. Единственный человек, который был способен это сделать, это Эдвард. Точно так же как единственным человеком, который может переписать вашу историю и то, как она закончится, являетесь вы. Вы понимаете, о чем я говорю?
Я кивнула. Я поняла. И осознание того, что вся терапия мира не поможет мне, если я не возьму на себя ответственность за помощь себе, было пугающим и волнующим.
Она посмотрела на часы.
- Что ж, наше время истекло. Увидимся через несколько дней. Тем временем, постарайтесь не быть слишком строгой к себе, и, пожалуйста, пожелайте Эдварду всего самого наилучшего от меня.
- Обязательно. Спасибо.
Когда я вышла в приемную, Эдвард был там. Он закрыл книгу, что читал, и встал.
Я чувствовала себя лучше, просто находясь с ним в одной комнате. Сильнее. Я улыбнулась, когда поняла, что этого не было довольно долгое время.
То, как он смотрел на меня, согрело теплом всю меня.
- Хорошая сессия?
Я улыбнулась и подошла к нему.
- Очень хорошая. Что ты читаешь? - Он повернул книгу так, чтобы я увидела. - «Искусство счастья»? Джейк опять подсунул тебе книгу, да?
- Не подсунул. На самом деле, она уже у меня была. Я просто не читал еще. Ее написал Далай Лама. Меня это отчасти отпугивало.
- Так значит, это просто легкое чтиво.
Он покачал головой.
- Не легкое, но, безусловно, стоящее того.
- Да? И о чем там говорится?
Он сделал шаг вперед, выражение его лица стало серьезным.
- В двух словах, там говорится «делай так, чтобы Белла улыбалась каждый день, и говори ей, что любишь, даже когда она не хочет это слышать».
- В самом деле?
- Да.
Насколько то, что я только что делала с доктором Кейт, было терапией, настолько и это было тем же. Я обняла его. Это, наверное, был не лучший ход, потому что когда он излучал свою сексуальную привлекательность, у меня были проблемы с концентрацией на том, что он говорил. Затем я поняла, что он ничего не говорил, потому что это была моя очередь говорить.
- Ха. В этой книге есть что-нибудь о сексе? Это делает людей очень счастливыми.
- Есть, - мягко сказал он мне в волосы. - Я просто еще не дошел до этой главы.
Я рада, что мы были единственными в приемной, потому что обниматься так долго и быть настолько возбужденными перед людьми было бы неудобно.
- И что, в этой главе что-то типа порно?
Он отстранился и наклонился, почти целуя меня, но не совсем.
- Да. Грязного, грязного порно. Также невероятно долгого.
- Ничего себе. Должно быть, будет тяжело. Читать, я имею в виду.
Он сглотнул.
- Тебе придется подождать и посмотреть.
- Ты же знаешь, что я и терпение – понятия несовместимые, не так ли?
- Знаю. Именно поэтому у меня его достаточно для нас обоих.
Мышцы его челюсти напряглись, когда он выдохнул и отступил назад. Затем он открыл дверь для меня, и мы спустились вниз в состоянии тихого возбуждения.
Дело в том, что если бы люди были книгами, Эдвард был бы бестселлером. Сексуальной, интеллектуальной, хорошо написанной увлекательной книгой, которую вам было бы трудно отложить даже после того, как она довела вас до беспорядочных рыданий.
Я уже с нетерпением ждала того дня, когда буду эмоционально грамотной в достаточной степени, чтобы прочитать эту новую редакцию от корки до корки, и дать ему прочитать мою перепечатку взамен.
Длинные главы с порно и все такое.
...
...
...
Действие 35 – На бис.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 109; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!