Когда Эдварда и Белла репетировали сцену секса в «Ромео и Джульетте». 15 страница
Проклятье.
Ради справедливости: он не знал, что я собиралась к Эдварду на ужин. А если бы знал, то, вероятно, настоял бы на том, чтобы пойти со мной.
Я вздохнула и сняла красивое нижнее белье, заменив его моими самыми скучными белыми хлопковыми стрингами и бюстгальтером. Затем натянула удобные джинсы и простую футболку, собрав волосы в хвост и сняв всю косметику, оставив только тушь и блеск для губ.
Готово.
Никакого давления.
Просто ужин.
Просто еда.
И он.
Ничего больше.
...
...
...
Едва я постучала, как дверь открылась, и он был там.
Боже, какой же он был там.
Свежевыбритый, в темно-синей рубашке, черных джинсах, без обуви.
Думаю, я открыла рот. Не могу быть уверенной.
Он тоже уставился на меня, его пристальный взгляд медленно прошелся по моему телу, остановившись на моем лице.
- Привет. - Он выглядел нервным. По некоторым причинам это заставило меня чувствовать себя немного лучше.
- Привет.
Он не двигался.
- Ты выглядишь... Я просто... - Он моргнул. - Ты так охрененно красива, что на тебя даже больно смотреть.
Это его идея отступить? Потому что как он не понимает, что от такого заявления мне хотелось убить мою осторожность и похоронить там, где ее никто не найдет?
- Э-э... спасибо. Ты выглядишь... тоже хорошо. Действительно. Действительно хорошо.
Он покачал головой и вспомнил о своих манерах.
- Черт, извини. Входи.
- Спасибо.
Он сделал шаг назад и позволил мне войти. Моя кожа покрылась мурашками, когда я проходила мимо. В коридоре пахло им, и я автоматически сделала глубокий вдох.
|
|
|
Я еще не видела его квартиру в Нью-Йорке и впитывала каждую деталь, внезапно изголодавшись по любому кусочку этого нового Каллена.
Его квартира была компактная, но стильная. Более повзрослевшая, чем его нора в Вестчестере. Более изысканная.
- Дизайн Элис.
Я кивнула.
- Это приятно. Значит, ты теперь здесь?
- Да. С тех пор как вернулся из Европы.
- А-ха.
Мы молчали, пока я бродила по комнате, глядя на его безделушки и фотографии. Проводя пальцами по его книжной коллекции. Пытаясь узнать его заново.
Я чувствовала, как он наблюдает за мной. В ожидании моего одобрения. Это довольно странно.
Я остановилась, когда обнаружила знакомое название. «Кристин Линклэйтер – Освобождение голоса».
Я обернулась к нему. Он рассмеялся, и я знала почему.
- Каждый раз, когда кто-то упоминал название этой книги, Йорки начинал издавать непристойные звуки. - Он рассмеялся сильнее.
- Так вот почему ты держишь ее на своей полке?
Он пожал плечами.
- Что я могу сказать? Йорки был мудаком, но довольно забавным парнем. Кроме того, как только я перестал смеяться над ним, я понял, что Линклэйтер отчасти знала, о чем говорила.
Я покачала головой.
|
|
|
- У тебя здесь все наши старые учебники.
- Они были полезны мне на протяжении многих лет. И это также... напоминание... о нашем времени в театральной школе.
- Я все свои сожгла.
Я произнесла это прежде, чем сообразила, как он будет себя чувствовать при этом. Судя по выражению его лица, это не сделало его счастливым. Я не имела в виду, что оно было отражением его мыслей, но предполагала, что это так. Я избавилась от этих книг так же, как я избавилась от всего остального, что напоминало мне о нем. Эмоциональная Стратегия Выжженной земли – не оставлять позади все то, что может быть использовано, чтобы перегруппировать и дозаправить.
- Мне очень жаль.
Я знала, что это так. Это было практически в каждом его взгляде. Каждом прикосновении.
- Не надо. Все, что мне было нужно в этих книгах, я знала наизусть.
Он кивнул.
Он знал.
- Хочешь что-нибудь выпить?
- Боже, да.
- Красное?
- Пожалуйста.
Он исчез в кухне, а я продолжила свои исследования в поисках чего-то. Я не знала, чего. Что-то обо мне. О нас. Что-то реальное и знакомое.
И на стене напротив окон я увидела это. Сначала я не была уверена, на что смотрю, но потом поняла – маски. Две из них. Они казались на первый взгляд стандартными – комедия и трагедия, как у многих актеров в их домах, но затем у меня перехватило дыхание. Не комедия и трагедия. Сила и уязвимость. Те самые маски, что мы использовали в театральной школе. Те, с которыми у нас были проблемы.
|
|
|
- Я убедил Ирину отдать их мне. - Я повернулась, чтобы обнаружить его в нескольких футах с бокалом вина в каждой руке. - Я купил ей совершенно новый набор в Италии. Кожаный. Красивый. Она отдала мне эти в качестве благодарности.
Он передал мне бокал, и я выпила, чувствуя себя Алисой, падающей в кроличью нору. Все пролетающее мимо и перевернутое с ног на голову. Белое и черное. Закрытое и открытое.
- Зачем они тебе? Я имею в виду, ты же провалился на этом упражнении. Ирина задавала тебе жару в течение многих недель.
- Да, но только потому, что ожидала от меня большего. Мне потребовалось много времени, чтобы ожидать большего от себя. Чтобы увидеть, что быть уязвимым отнимает гораздо больше сил, чем закрытым и угрюмым. - Он подошел на шаг ближе, и я выпила снова, стараясь не смотреть на него. - Каждый раз, когда я смотрю на эти маски, они напоминают мне об этом. Собственно, каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вспоминаю об этом тоже, но у меня долго не было возможности смотреть на тебя, так что маски были хорошей заменой.
|
|
|
Я удерживала взгляд на масках, но чувствовала, что он смотрел на меня. Я выпила снова, и вина в моем бокале почти не осталось. Мне нужно замедлиться или я напьюсь и сделаю то, о чем буду потом сожалеть.
Я почувствовала теплые пальцы на своем запястье, и он встал прямо за мной, его теплое дыхание касалось моей шеи, когда он сказал:
- Я хочу показать тебе кое-что.
Он взял меня за руку и подвел к большому книжному шкафу с дверями. Его ладонь была вспотевшей, и мне стало интересно, от чего он так взволнован.
Он поставил наши бокалы на столик, и когда взял меня за руки, клянусь, я почувствовала, как он дрожал.
- Белла, какое-то время я отталкивал тебя. Заставив тебя гадать, что я думаю и чувствую, словно так мог защитить себя от тебя. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова догадывалась, что происходит у меня в голове. Мне потребовалось много времени, чтобы выяснить, что скрывание и уклонение ничего не решают. Так что, отныне, все, что ты хочешь знать, я скажу тебе. Абсолютно все.
Он распахнул двери и указал на ряды книг внутри.
- Ты хочешь знать мотивы всего того дерьма, через которое я тебя заставил пройти в театральной школе? Они все здесь. Каждый ненормальный мыслительный процесс и плохое решение. Каждый раз, когда я разбивал свое сердце, думая, что так смогу сберечь твое. Прочитай их, если хочешь. Или сожги. Все равно как это будет работать для тебя.
Я внимательно оглядела корешки книг. Даты. Годы. Ряды и ряды журналов, начиная с момента, когда он начал учиться в средней школе. Какие-то года были представлены одним томом, другие несколькими. За 2004 было пять. Ничего удивительного.
Я взяла последний за 2004 год и открыла его на случайной странице.
Ноября 2004
Сегодня вечером она впервые сделала мне минет. Она сделала минет и... Иисус Христос... Я до сих пор дрожу. Я не могу выбросить эту картину из моей головы. Настолько жаждущая доставить мне удовольствие. Настолько охрененно доверчивая.
Такая красивая.
Она посмотрела на меня, пока делала это, и я подумал, что моя грудная клетка взорвется от того количества любви, что я чувствовал к ней.
Я не могу справиться с этим. Я действительно не могу.
Она уничтожит меня. Она не понимает этого, но так сделает. Каждая клетка мозга говорит мне, чтобы я убирался, пока могу. Сбежал так далеко и быстро, чтобы она никогда не смогла меня найти. Бросить школу. Поменять имя. Забыть, что кто-то, настолько офигенно прекрасный как она, вообще существует.
Но что-то не отпускает.
Какая-то часть меня считает, что я могу сделать это. Что я способен вскрыть мою грудь и просто вручить ей мое сердце, будто это не убьет меня.
Та часть, очевидно, абсолютно невменяема.
...
Я подняла глаза в шоке от глубины эмоций в его записи. Он наблюдал за мной. Измеряя мою реакцию. Он не вздрогнул от моего недоверия. Он принял его. Принял на себя ответственность за него.
Он позволил мне прочитать это в моих интересах, а не своих. Давая мне возможность расшифровать шифры за его прошлые действия. Он думал, что это поможет.
Я была не так уверена.
Я вернулась к журналу.
4 декабря 2004
2:48 утра
Она, блядь, не отвечает мне. Она звонит, чтобы обматерить меня посреди ночи, а потом НЕ БЕРЕТ СВОЙ ГРЕБАНЫЙ ТЕЛЕФОН?
Мне нужно выпить. Она убивает меня. Медленно и верно.
...
3:36 утра
Я не могу перестать думать о ней плачущей. Она была такой потерянной. И это я сделал с ней. Я.
Что за зазвездившийся тип. Какой замечательный парень.
Какой кусок дерьма.
Насколько я в ужасе, что она уничтожит меня, настолько же я боюсь, что сделаю ей намного хуже.
И я делаю это, даже не стараясь.
Так что теперь я стою на перепутье – взять себя в руки и быть тем парнем, которого она заслуживает, или валить нахрен, пока еще есть шанс, что мы это переживем.
Н-да. Легкий выбор. Это как спросить кого-то, как бы он предпочел умереть: от утопления или от электрического тока.
Какой бы путь не был выбран, ты все равно будешь мертв.
...
11:18 утра
Она только что ушла. Я до сих пор чувствую ее запах. Ебать, как я люблю ее запах. Я хочу купаться в нем. Замочить в нем каждый кусок моей одежды.
Она спала, когда я вернулся домой после пробежки. Настолько идеальна в моей постели. Выдыхая свой запах в мою подушку.
У меня чуть не случился припадок в течение трех секунд, когда я подумал было, что она читала этот журнал, но потом быстро понял, что если бы она это сделала, то не была бы по-прежнему здесь, не говоря уже о сне. Она бы, наконец, увидела уровень ебанутости, которой она обременена, и пустилась бы наутек. И я бы не обвинял ее.
На ее месте я бы так и сделал.
Но нет, она поступила неожиданно. Показала мне, что она не такая, как другие. Я понял, что она заслуживает больше кредита доверия, чем я даю ей.
Заставляя меня желать быть лучшим человеком. Лучшим парнем.
Я сказал, что попробую. Обещал это. Она, кажется, поверила мне. Кажется, даже надеялась.
Не проебай это, Каллен. Серьезно. Если ты так сделаешь, я тебя никогда не прощу.
Она тебя никогда не простит.
Просто... не проебай.
...
Читая его мысли, я испытывала странное чувство дежа вю. Как будто я снова там и ощущаю те же разочарование и боль. Я так ясно помню того Каллена. Каким закрытым он был. Каким ранящим. Как он скорее оттолкнул бы меня, чем впустил.
Я перевернула страницу и прочитала последнюю запись 2004 года. Как только я увидела дату, мой живот скрутило.
23 декабря 2004
Я сделал это. Перерезал пуповину.
Мне плохо.
Я чувствую себя намного более сломленным без нее, чем когда мы были вместе.
Я думал, что это был правильный поступок... для меня... для нее. Но теперь...
Я с трудом могу сглотнуть, мое горло так саднит.
Что, блядь, я сделал?
Почему я чувствую себя так неправильно?
Блядь.
И все же, часть меня знала, что я должен был это сделать. Что если бы не сделал, то мы бы оба страдали гораздо больше.
Я на днях видел новости о женщине, которая убила своих детей, а затем себя саму. Самое печальное было в том, что она знала, что сделает это. Она говорила мужу, что голоса в ее голове призывают ее сделать это, и все же, никто ничего не предпринял.
Все они стояли в стороне и позволили этому случиться.
У меня нет голосов в голове, но я полностью понимаю, как она себя чувствовала. Я знаю, что расставание с Беллой болезненно для нас обоих, но если бы мы остались вместе, я бы систематически ломал ее. Я это знаю. Я бы старался этого не делать и ненавидел бы каждую минуту, но все равно бы это произошло. Я бы сделал ее чертовски несчастной. Она бы тратила все свое время, защищая свои действия, обнадеживая меня, пытаясь потушить пожары, которых не разжигала.
Я не могу так вести себя с ней.
Я говорил себе, что хочу, чтобы она двигалась дальше и была счастлива, но мелочный гребаный ублюдок внутри меня на самом деле этого не хотел. Я хотел, чтобы она тосковала по мне и не позволяла другим мужчинам прикасаться к себе, пока я не смогу понять, как будет лучше. Я хотел, чтобы молния просветления озарила меня и разложила все мои долбанные проблемы по полочкам. Я хотел волшебного излечения от всего того дерьма, что каждый день заполняло мой мозг, и быть человеком, которого она заслуживала.
Но больше всего я просто хотел быть с ней. Особенно после прошлой ночи.
Иисус гребаный Христос. Прошлая ночь.
От одной только мысли об этом, моя грудь разрывается от боли, а член твердеет.
Я не хотел, чтобы это произошло, но когда она начала прикасаться ко мне, я... я не мог остановиться. Мой мозг кричал, что это плохая идея, но мое тело не слушало. Оно хотело ее так сильно и так долго, что заблокировало все, что не было ею. Когда я, наконец, уступил, то подумал, что, может быть, это к лучшему. Что это возможно... я не знаю... исправит меня. Поможет мне быть с ней, так или иначе.
Но это не помогло.
Даже наоборот, стало еще хуже, потому что теперь я всегда буду знать, что теряю. Каждый раз, когда я буду смотреть на нее, я буду видеть, как она смотрит на меня, поглаживая меня по лицу, в то время как я двигаюсь в ней.
Нахожусь внутри нее...
Мне действительно нужно, нахрен, прекратить дергаться, всякий раз думая об этом. Я постоянно видел вспышки картинок. Как она выглядела. Как она чувствовала. Я закрывал глаза, чтобы блокировать их, но изображения, казалось, были выжжены на обратной стороне моих век. Я мог чувствовать отголоски движений ее пальцев на каждой части моей кожи, которой она касалась. Я до сих пор чувствую ее запах на себе, ради Бога.
Пока я живу, я никогда не превзойду ощущения, какого это – быть с ней. Она была совершенна.
Просто совершенна.
Она заслуживает кого-то более похожего на нее, а не на меня.
Прошлой ночью я плакал на ее руках. Я, блядь, никогда не плачу. Я даже не знаю, почему это произошло. Но так получилось, и я не мог это остановить.
После того, как мы занимались любовью, моя паника ударила меня как гребаное торнадо. Я никогда не чувствовал так много любви к кому-нибудь. И не знал, что такое возможно. Мое сердце чувствовало, будто оно бьется за пределами моей груди. Внутри нее.
Но тогда мой мозг активизировался и стал шептать про все способы, которыми она может уничтожить нас.
Нет, не нас. Меня.
Я знал, что в один прекрасный день она оставит меня, и я буду опустошен. Я знал это, потому что так же, как и та женщина с голосами, я сделаю так, что это случится. И эта мысль...
Эта мысль заставляет меня чувствовать, будто по моим венам бежит кислота.
Я убедил себя, что должен уйти. На моих условиях. В то время как буду готов к этому.
Лежа на постели с ней, спящей, я чувствовал себя одним из тех животных, у которых нога попала в капкан. Зная, что если я останусь, то погибну. Зная, что если хочу выжить, я должен отгрызть часть себя и уйти.
Вот как я себя чувствовал. Будто уже вырезал огромный кусок своего сердца и покинул ее.
Это больно. Блядь, это больно как ад. Но я знал, что это будет правильным поступком.
Уверен, она не посмотрит на это с моей точки зрения.
Я надеялся, что в один прекрасный день посмотрит.
Я не спал всю ночь. Употребив половину своего времени, чтобы сказать ей, как сильно я ее любил, а другую половину на извинения за то, что собирался сделать. Она все это время спала. Обвившаяся вокруг меня, будто она родилась, чтобы быть там. Теплая и голая, и женщина, и моя.
Меня это,нахрен, убьет - держаться от нее подальше, но я должен. Если я этого не сделаю, то просто упаду на колени и попрошу ее принять меня обратно и плевать на все последствия.
Я не могу этого сделать.
Когда мы вернемся с рождественских каникул, я собираюсь держаться так далеко от нее, как только смогу. Никаких контактов. Никаких разговоров. Абсолютно никаких чертовых касаний.
Если я прикоснусь к ней, я сдамся.
Фактически, если быть честным в собственных слабостях, мне лучше даже не смотреть на нее.
Верно.
Избегать зрительного контакта в течение следующих двух лет, или сколько у меня уйдет на то, чтобы разобраться в моем дерьме, с женщиной, которая полностью владеет мной?
Конечно. Я могу сделать это.
...
Я чуть не рассмеялась, но внутри меня было слишком много кипящего гнева, чтобы допустить это. Он был таким заблуждающимся говнюком в то время. Так одержим своими дефектными эмоциями. Его драгоценное сердце. Такой эгоистичный, но убежденный, что он делает это и для меня тоже. Могла ли я на самом деле верить, что мужчина передо мной уже другой?
- Три года терапии, - тихо проговорил он.
Когда я подняла глаза, он был гораздо ближе. Прямо перед мной. Не думаю, что я когда-либо видела его таким серьезным.
- Я больше не он, Белла. И никогда не буду таким снова. Ты должна знать это.
Я кивнула, очень сильно желая поверить ему.
В поисках бóльших доказательств, я положила журнал 2004 и взяла один из недавних.
Я открыла последнюю запись. Помеченную вчерашней датой.
6 июня 2010
Не могу спать. Расположился у ее порога. Она либо прочитает письмо и никогда не заговорит со мной снова, либо выбежит из своей квартиры и попытается найти меня, чтобы я занялся с ней сладкой любовью несколько дней подряд.
Ладно, может, я слишком оптимистичен про вторую часть, но вот такой я в эти дни. М-р Оптимизм. Я не могу быть другим, потому что это бы означало рассматривать свою жизнь без нее, а я просто не могу. И не буду.
Она простит меня. Предоставит мне еще один шанс дать ей мужчину, которого она заслуживает. И я собираюсь рискнуть и превратиться в него навечно.
Навсегда, с Беллой. Это все, что я хочу. И все, что когда-либо хотел. Я просто был слишком запутавшимся, чтобы понять, что это возможно.
Но не сегодня.
Сегодня возможно все что угодно.
Сегодня, когда она проснется, она будет точно знать, что я чувствую к ней, а потом...
А потом... я не знаю.
Потом все зависит от нее. Отныне, как решит она.
...
Когда я повернулась к нему, он, казалось, затаил дыхание.
- Как я решу, да?
Он глотнул.
- Белла, с того момента, я встретил тебя, все решала ты. Я просто пытался отрицать это.
- А теперь?
Он улыбнулся мне полной надежд улыбкой.
- Теперь я знаю, что был заблуждающимся говнюком.
Я кивнула.
- Был.
- Я знаю.
- Я имею в виду, реально, ты таким и был.
- Я не спорю с тобой.
Мы уставились друг на друга, давление и напряжение между нами сбивало меня с толку. Я уже не была уверена, куда мне двигаться: вперед или назад.
- Итак, что теперь? - спросил он и посмотрел на книгу в моей руке.
Я взяла бокал и допила вино.
- Я думаю, мы поужинаем. А потом... Я не знаю. Посмотрим.
...
...
...
Ужин был вкусным. Разговор насыщенным, но напряженным. Он пытался избегать вопросов, которые, как он знал, могли обеспокоить меня, но мое беспокойство всегда присутствовало, независимо от темы.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 114; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!