Когда Эдварда и Белла репетировали сцену секса в «Ромео и Джульетте». 10 страница
- Нет, - нахохлился он. Не глядя на меня. - Я не был расстроен из-за тебя. У меня просто... была куча дел. Это не из-за тебя.
- О. Хорошо. - Его слова обнадеживали, но, так или иначе, его ответ не заставил меня чувствовать себя лучше.
- Так, тебе... понравилось?
Он опустил голову, и я увидела намек на улыбку, когда он наклонился, чтобы прошептать в мое ухо:
- Белла, только ты хочешь обсудить вчерашний минет посреди урока по актерскому мастерству. Можем мы, пожалуйста, поговорить об этом позже, когда не будем находиться в аудитории, полной людей?
- О. Да. Конечно. Безусловно. Позже. - Я знала, что он прав, но мое эго сдувалось с каждой секундой. - А когда позже?
Он вздохнул и наклонился снова, его губы были так близко к моему уху, что я задрожала.
- Да, мне понравилось. Сильно. Это было лучшее, что у меня когда-либо было. Но думать об этом прямо сейчас не закончится для меня ничем хорошим. Уверен, Ирина не одобрит, если я буду работать с масками с эрекцией. Так что, пожалуйста, ради любви ко всем стоякам не к месту, оставь это.
От его признания я просияла. Это не объяснило его предыдущую реакцию, но, по крайней мере, я знала, что он наслаждался этим.
Ирина обратилась к нам:
- М-р Каллен, мисс Свон... меньше болтовни, больше внимания к выбору масок, пожалуйста. Я хотела бы уже начать.
К тому времени как мы прошли вперед, остались только две маски: одна с большим носом и тяжелыми, нахмурившимися бровями, и одна, выглядевшая как ребенок, с круглыми глазами и мягкими щеками.
|
|
|
- Агрессия и уязвимость, - проговорила Ирина, прислонившись к своему столу. Она наблюдала, как я взяла ребенка, а Каллен подошел за другой, но потом щелкнула языком и поменяла их местами, глядя на нас с поднятой бровью.
- Я думаю, что это гораздо менее очевидный выбор для вас обоих, не так ли?
Каллен сразу напрягся, и на секунду я подумала, что он будет спорить, но Ирина пристально смотрела на него, пока он не повернулся и не сел на свое место.
Затем Ирина стала вызывать нас на театральный помост в парах, давая инструкции для импровизированной сцены. Было трудно, потому что не было никакого диалога, и все основывалось на телесности и энергии. Никто не был успешен. Все старались изо всех сил, и Ирина подталкивала их, чтобы они отдавали больше. Она сегодня пугала до смерти, и к тому времени, как она назвала мое имя, нервы свернулись в клубок в моем животе.
- М-р Каллен? Не хотите присоединиться к мисс Свон?
Он встал и направился ко мне, и выглядел столь же нервным, как я себя чувствовала.
Мы повернулись к Ирине, ожидая наших инструкций.
- Мисс Свон, вы представляете собой силу, но в негативном контексте – запугивание, власть, бескомпромиссность. Мистер Каллен, вы наоборот: чувствительность, открытость, доверчивость. Игра с различными уровнями состояния. Начните, когда будете готовы.
|
|
|
Я надела мою маску. Такая плотная и неудобная, и в ней трудно дышать. Мое поле зрения ограничивалось небольшими глазками, и я должна была повернуть голову, чтобы увидеть Каллена.
Он смотрел на меня какое-то время, прежде чем надеть свою собственную маску.
Я постояла несколько секунд, чтобы сосредоточиться, а затем двинулась в его сторону, делая себя настолько внушительной, насколько это было возможно, становясь агрессивной. Пытаясь доминировать над ним.
- Почувствуйте, что вы делаете, мисс Свон. Не делайте то, что, как вы думаете, я хочу видеть. Овладейте мыслями маски.
Я схватила рубашку Каллена и молча указала ему на пол. Он уклонился, изображая страх, но его движения были неловкими, и я могла сказать, что он изо всех сил пытался подключиться к эмоции.
- М-р Каллен, ваша маска представляет невиновность... наивность... уязвимость. Вы должны быть воплощением этих характеристик. Позвольте вашему телу общаться с ними. Откройте себя для них.
Каллен пытался сделать то, что она попросила, но, как только я опять подошла к нему, все это казалось неправильным. Он жестикулировал как плохой актер из немого кино. И не только это, но и его разочарование было явным, заставляя его выглядеть скорее сердитым, чем уязвимым.
|
|
|
Я могла сказать, что Ирина была разочарована нашими усилиями, и несколько минут спустя, когда она сказала нам остановиться, Каллен почти сорвал маску и прошагал обратно к своему месту.
Ирина собрала маски и дала нам задание провести исследование, чтобы помочь себе на следующем уроке.
- Я знаю, что сегодня было трудно, но вы привыкнете к работе с масками, и должно стать легче. Ваша заключительная оценка по этому предмету будет составлять двадцать процентов всей вашей общей успеваемости по урокам по актерскому мастерству, так что я ожидаю, что все вы очень постараетесь добиться наилучшего исполнения.
Каллен поднял руку.
- М-р Каллен?
- Сможем ли мы поменять маски в следующий раз?
- Нет. Те маски, с которыми вы работали сегодня, останутся вашими на весь семестр. Я думаю, вам лучше привыкнуть к исследованию своей уязвимой стороны, мистер Каллен.
На лице у Каллена было настолько презрительное выражение, что выглядело почти смешно.
...
...
...
Пятница 3 декабря 2004
Дорогой дневник,
Позволь мне сказать это с предельной искренностью: МАСКИ ОТСТОЙ!
|
|
|
У нас было три урока с этими глупыми штуками, и хотя большинство из нас сделали заметный прогресс, Эдвард просто не мог, казалось, сократить разрыв. Ирина подталкивала его сильнее, чем кого-либо другого, и, конечно, это означало, что он был в дурном настроении. Прошла уже почти неделя с тех пор, как он касался меня в хоть скольких-нибудь интересных местах. Неделя, в течении которой он был угрюмым и отстраненным, и я не знала, как ему помочь. Он все еще прилагал усилия быть моим парнем, но иногда я чувствовала, что он даже не здесь. Будто он далеко, где-то в своей голове, так погружен в свои мысли, что даже не откликался, когда я говорила.
Я пыталась поговорить с ним об этом, но он продолжал закрываться от меня. Я не знала, что делать.
Единственно, когда я действительно чувствовала, что он со мной, это когда мы целовались, но даже это мы стали делать реже.
Будто я всегда подталкивала, пытаясь заставить его поговорить или прикоснуться ко мне, или остаться со мной. Такими и должны быть отношения? Или это я такая жалкая и нуждающаяся, а большинству девушек было бы на это наплевать?
Я ненавидела чувство, будто что-то делала неправильно, но я не знала, как быть. У меня было ощущение, что я – зритель, пытающийся расшифровать эмоции, мелькающие по его лицу, и долгое молчание.
Я хотела, чтобы он помнил обо мне. Доверял мне.
Более того, я хотела его. Всего его.
Время от времени я ловила, как он смотрел на меня, и в эти моменты, прежде чем он замечал меня, он был моим. Мужчиной, которого я хотела. Тем, кто не мог скрыть, что он чувствует ко мне. Кто раздевает меня догола, даже не прикоснувшись ко мне.
Почему он не позволяет себе быть моим?
...
...
...
- Не обращай внимания.
Я повернулась к Роуз, которая изо всех сил пыталась открыть банку с тыквенным супом.
- И это твой совет?
- Да, - сказала она, вываливая содержимое в кастрюлю. - Игнорируй, нахрен, и все тут. Посмотрим, как ему это понравится. Или дефилируй рядом с ним в мало что прикрывающей одежде. Я не встречала еще мужчину, который бы смог этому сопротивляться. А еще лучше попробуй последнее средство в игре с зарвавшимися парнями: пофлиртуй с другим парнем. Мужчины этого терпеть не могут. Будто они генетически запрограммированы заявлять свои права на тебя. Ударить тебя по голове и утащить в свою пещеру, или куда там.
Я проверила булочки на готовность, которые поставила в духовку несколько минут назад. Не совсем готовы.
- Роуз, я не хочу играть с ним в игры. Я просто хочу, чтобы он...
- Чтобы он, что?
Любил меня.
Я вздохнула.
- Я не знаю. Я хочу, чтобы он был... счастлив. Я имею в виду, я знаю, что даже в лучшие времена Каллен не самый общительный парень, но сейчас он кажется таким несчастным, и у меня плохое предчувствие, что это из-за меня.
- О, да, конечно. Он весь такой разочарованный, потому что ты сделала ему минет, как профессионалка на прошлой неделе. Бедный парень.
- Не похоже, что из-за этого.
- Тогда из-за чего?
- Я не знаю! Вот почему я прошу совета!
- Хорошо, вот мой совет: ты была половой тряпкой.
- Это не совет. Это высказывание. Причем оскорбительное.
- Черт возьми, Белла, женщина, очнись! Он относился к тебе, как к дерьму, потому что у него куча проблем или чего там, но это не оправдание. - Она налила в кастрюлю молоко и помешала. - Возьми да и скажи ему прямо в лицо «херня» или напиши «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!» на своих сиськах гигантскими буквами, и будет с тебя. Все это нытье ни к чему не приведет.
Я знала, что она была права, но не могла избавиться от ощущения, будто я ступала по тонкому льду, и один неверный шаг может привести к катастрофе.
- Вот дерьмо.
- Что?
Она нахмурилась и подняла банку из-под супа, изучая инструкцию.
- Думаю, что я опять облажалась.
- Как так может быть? Это суп из банки.
- Я налила слишком много молока. Видимо, я должна была измерить его мерным стаканом или еще какой хренью.
Она опустила в суп ложку и попробовала.
- Ну и как на вкус?
Она пожала плечами.
- Как тыквенное молоко.
Я вздохнула и прислонилась к стойке.
- Не самая странная вещь, которую ты когда-либо делала.
- Да уж.
- Подавать в кружках?
- Ладно.
- Ты должна действительно прекратить пытаться что-то приготовить.
- Нет! Никогда не отступай! Никогда не сдавайся!
Я покачала головой.
- Ты получаешь дополнительные очки за цитирование «Galaxy Quest» (п.п.: «В поисках Галактики», фантастический фильм 1999 г.), но серьезно, твоя готовка – полный отстой.
Она опустила голову.
- Я знаю. По крайней мере, у нас есть булочки.
- О, твою мать! - Я потянула за дверцу, и оттуда повалил дым. Когда я выдвинула противень, все булочки были черные. - Черт возьми!
- Ну и кто сейчас плохо готовит? А тебе надо было всего лишь их подогреть, ради всего святого.
Мы стояли там какое-то время, глядя на жалкие остатки нашего ужасного обеда, и я не знала, смеяться или плакать. У меня было огромное желание позвонить Эдварду и посмотреть, заглянет ли он сюда и приготовит ли что-нибудь для нас, но, думаю, если бы он хотел поговорить со мной или провести со мной время, он бы уже позвонил.
Ублюдок.
- Вино? - спросила я.
Роуз вздохнула.
- Совершенно определенно. Уверена на все сто, что это я не прохерю.
- Это точно.
...
...
...
О, Боже. Оу.
Я поморщилась, когда открыла глаза, солнечный свет пробил мой пульсирующий мозг, как ледоруб.
Я была на полу, в окружении винных бутылок, коробок из-под пиццы и подушек, и, судя по отвратительному вкусу в моем рту, я не только слишком много пила вчера вечером, я еще и курила какое-то дерьмо. Мой рот ощущался как арена, на которой происходили петушиные бои.
Когда я потянулась и провела обметанным языком по зубам, я увидела Роуз на диване, ее рука была переброшена через лицо.
Я действительно надеялась, что она почувствует себя плохо, когда проснется. Даже если я многого не помнила о прошлой ночи, уверена, это все была ее вина.
Я села, простонав от того, что в моей голове стучали отбойные молотки. От смены положения тела боль прострелила через виски прямо в мои зрительные нервы. Я какое-то время медленно дышала, когда мой живот скрутило, и обдумывала, как добраться до туалета, чтобы блевануть. Реально, я была не в состоянии просто стоять, не говоря уже о намечавшейся перспективе.
Когда я протянула руку, чтобы не упасть, она приземлилась на какую-то бумагу. Приоткрыв один глаз, я увидела на полу свою записную книжку, в которой одна страница была заполнена пьяным почерком. Большинство строчек были неразборчивы, но часть я смогла прочитать, и, кажется, это были жалкие любовные стихи об Эдварде.
«Театр определил нашу встречу
И наши роли были распределены задолго до этого
И ты все еще сопротивляешься тому, чтобы принять свой удел
И мне остается задаваться вопросом, «когда»?
Когда ты отпустишь призраков прошлого
И поймешь, что они ничем не похожи на меня?
Когда же ты увидишь, что я - та, кого ты любишь?
Та, кто может освободить твое сердце».
- О, Боже. Правда?
Очевидно, я пишу самую худшую в мире пьяную любовную лирику.
Что-то на моей руке бросилось мне в глаза, и когда я взглянула на костяшки пальцев, я увидела слово «КАЛЛЕН», написанное черным карандашом для глаз.
Что за?..
На другой руке было небрежно написано «ОТСТОЙ».
Я услышала стон и сердито воззрилась на Роуз.
- Я этого не делала, - проговорила она, оставаясь под прикрытой рукой. - Ну, ладно, сделала, но только потому, что ты мне так сказала.
- Ты помнишь, что было прошлой ночью?
- А ты нет?
- Очевидно, что нет.
- Ну, ты вроде продолжала прохаживаться по поводу Каллена и про то, насколько он разочаровывающий. Потом ты сказала мне написать вот это, прежде чем разрисовать мое лицо.
Она подняла руку, чтобы показать самый ужасающий макияж, который я когда-либо видела. Ее брови были утолщены, а линия челюсть была очерчена, с резко выделенными скулами и плохой растушовкой.
- Ты пыталась превратить меня в Каллена, потому что сказала, что хочешь врезать ему по лицу за то, что он такой отстраненный.
- О, Боже, Роуз, я ударила тебя? - Это было отчасти трудно разглядеть из-за макияжа.
- Нет, слава Богу. Но ты сделала звонок с наездом Каллену около двух часов утра.
- ЧТО? И что я сказала?
Она улыбнулась и попыталась сесть, прежде чем схватилась за голову и издала болезненный стон.
- Ты МНОГО чего сказала. Я, возможно, издавала пьяные выкрики на заднем фоне. Наш сосед сверху стучал по полу несколько раз, но ты продолжала дальше. В конце концов, ты повесила трубку и вырубилась, но к концу даже я почувствовала жалость к нему. Ты действительно достала его.
- О, Боже. - Мой желудок скрутило, и не от алкоголя. Я стала шарить по полу, копаясь в мусоре, чтобы найти свой телефон. - Что я сказала ему, Роуз ? Почему ты не остановила меня?
- Милая, я была даже пьянее, чем ты. Кроме того, я думаю, что он полностью заслужил это. Ты сказала ему, как заставило тебя чувствовать то, что он держится отстраненно от тебя. Для пьяной цыпочки ты была действительно довольно красноречива. За исключением той части, когда ты заплакала.
Я приросла к месту и посмотрела на нее.
- Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
- Нет. Через пять минут разговора, ты начала рыдать что-то о том, что он твой первый парень, и ты должна чувствовать эйфорию и влюбленность, но все, что ты чувствуешь, это замешательство и одиночество, потому что даже когда он с тобой, он будто отсутствует.
- О, Боже.
- И тогда ты сказала что-то вроде: «Почему бы тебе просто не позволить себе любить меня? Неужели ты не понимаешь, насколько хорошо нам могло бы быть вместе?» или что-то подобное, и... ну, к этому моменту я плакала тоже, так что отчасти потеряла нить разговора.
Я потерла глаза.
- О, Роуз, это плохо. Плохо, плохо, плохо.
- Да, мы никогда не должны пить так много в следующий раз.
Я встала и спихнула вещи с журнального столика, отчаянно пытаясь найти свой телефон. Наконец, я обнаружила его под коробкой из-под пиццы. Он был выключен и измазан соусом.
Когда я его включила, то увидела восемь пропущенных вызовов и два текстовых сообщения.
- Дерьмо, дерьмо, дерьмо...
Я прочитала его первое сообщение:
«Вот значит как? Ты, блядь, называешь меня ужасным парнем, а затем бросаешь трубку и не отвечаешь, когда я хочу что-то сказать тебе? Спасибо, что разбудила своим звонком, Белла. Я ценю это».
Я прижала телефон к моей пульсирующей голове. Дисплей был прохладным, но это не уняло тупую боль, которая прошла через все мое тело.
Боже, что я наделала?
Мне очень не хотелось смотреть следующее сообщение, но я знала, что должна. Он послал его через час после первого.
«Я ненавижу, что ты права насчет меня. И я ненавижу, что заставил тебя плакать. Я никогда не хотел, чтобы ты из-за меня плакала. Дерьмо, Белла, ты не думаешь, что я хочу быть тем парнем, которого ты заслуживаешь? Я хочу. Я просто не знаю, смогу ли я.
Позвони мне завтра, если будешь не слишком пьяной.
На самом деле, мне все равно, даже если ты будешь пьяной. Ты имеешь на это право. Позвони мне в любом случае.
Нам нужно поговорить».
Я с минуту таращилась на экран, перечитывая его слова. Он не звучал зло во втором сообщении, но, возможно, это просто мой мозг видит то, что хочет. Тем не менее, я была уверена, что «нам нужно поговорить» никогда не было хорошим знаком.
- Белла?
- Мне нужно позвонить ему.
- Все в порядке?
- Я не знаю. Он сказал: «нам нужно поговорить».
- Ох. Дерьмо.
- Вот и я так подумала.
Я набрала его номер. Звонок перебросило на голосовую почту.
«Привет, это Эдвард. Оставьте сообщение. Или не оставляйте. Все равно».
Я повесила трубку.
Он передумал говорить со мной? Может быть, он злится?
Я повторила попытку. И опять включилась голосовая почта.
- Черт возьми!
- Эй, сейчас только семь, а ты продолжаешь будить его пьяными словесными оскорблениями. Может, лучше дать ему поспать?
- Я хочу одолжить у тебя машину.
- Что?
- Мне нужно добраться туда, Роуз. Бог знает, что я наговорила ему. И что он теперь думает. Хотя я знаю, что он психует и никогда не захочет говорить со мной снова.
- Ну, ты, вероятно, права, говоря о его психах. Это ведь норма для него, да?
То, что она права, заставило меня встревожиться еще больше.
- Так могу я взять твою машину или нет?
- Конечно, можешь. Ключи на моем столе. Но тебе, возможно, стоит сначала принять душ и переодеться. У тебя пятна от пепперони на сиськах.
Я посмотрел вниз и вовсе не удивилась, увидев, что она права.
- Роуз, мы никогда не должны больше пить.
- Аминь.
...
...
...
Через полчаса я стучала в дверь Каллена, тошнота и паника боролись между собой, чтобы увидеть, кто из них заставить меня блевануть быстрее. Когда он сразу не ответил, паника быстро взяла на себя инициативу, и я проглотила лишнюю слюну, когда постучала снова.
После еще нескольких секунд я услышала шаркающие шаги, а затем дверь со скрипом открылась, являя глазам заспанное лицо Элис.
- Белла?
- Привет, Элис.
- Сейчас 7.30 утра.
- Я знаю.
- И суббота.
- Я знаю. Прости. Он здесь?
- Нет, или я, нахрен, убью его. Он проорал что-то о пробежке около часа назад. Надеюсь, он попадет под машину.
- Почему ты так зла на него?
- Потому этот темпераментный идиот грохотал по всей квартире, вроде бы, в три утра. Ругаясь и швыряя вещи, когда убирался.
- Он... э-э... убирался?
- Да. Он убирается только когда чересчур взволнован. Он начал пылесосить около четырех. Что-то случилось между вами прошлой ночью?
- Э-э... я так думаю. Я на самом деле не помню. Я был пьяна, и я... ну, думаю, что я обругала его.
- Ты звонила ему пьяной?
- Судя по всему.
- Ну, это многое объясняет. - Она зевнула. - Хочешь зайти и подождать?
Я переступила с ноги на ногу.
- Э-э... конечно. Если это нормально.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!