ДЕЙСТВИЕ 32. ВСЕВЛАСТИЕ. АКТ 1.

Секс.

Это примитивный, древний инстинкт, отпечатанный в каждом уголке нашей ДНК, чтобы обеспечить распространение нашего вида. Мы должны совокупляться, чтобы выжить. Это физически необходимо. Полностью естественно и часто удивительно.

Но секс жаден. Захватывающ.

Это голод, который никогда не может быть утолен.

Бесконечный, ноющий аппетит.

Туман феромонов и основополагающих импульсов, которые омрачают весь разум и логику. Тонущий под бушующими гормонами и смешением жидкостей. Напряжением мышц. Энергией нейронов. Дыханием и опустошением, и пульсацией, и «ДА!».

Секс – это утонченная дрожь конечностей или продленных мгновений. Это расширенный зрачок и непроизвольный захват рук. Это над, под и внутри, и такая сильная встряска, что ты думаешь, что упадешь в обморок от удовольствия.

Он животный.

Инстинктивный.

Незамысловатый.

Кроме случаев, когда это не так.

После того, как первоначальный шок от пробуждения в одной постели рассеялся, Эдвард и я поговорили. Согласились, что это была ошибка. Что это была текила. Что мы не можем и не должны делать это снова. Никогда.

Затем мы перепихнулись еще два раза и заснули в объятиях друг друга.

Да.

Просто, это не то слово.

...

...

...

- Так...

- Да. Так...

Мы стояли у входной двери. После нескольких неудачных попыток он одел одежду, а я халат. Под ним ничего не было. Его волосы были смешно вздыблены. Мои и подавно. Я выглядела как Хагрид, если бы он был казнен на электрическом стуле в аэродинамической трубе. Каллен смотрел на меня так, будто хотел сделать очень плохие вещи с Хагридом.

Желание снова коснуться его было подобно приливу при полной луне. Это отчасти было просто смешно.

И раздражающе.

- Я лучше пойду.

- Да.

Он не двигался. Я тоже. Мы знали, что должны. Мы не могли сделать это снова. Мы просто не могли. Мне было больно везде. Я уверена, что он натер мне каждый дюйм открытых участков кожи, а также те, которые были не так открыты.

- Ладно.

- Ладно.

Пятнадцать минут назад мы находились вместе в самом определении правильности, сжимая друг друга в бесчисленных уровнях удовольствия. Но сейчас? Сейчас пришла неловкость. Разделение.

Отрешенность.

Стены и маски, и тектонические плиты эмоций скользнули назад в безопасные пазы. Удерживая нас на ногах. Отклоняя нас друг от друга снова.

Нашептывая нам, что это был только секс.

Только секс. Только секс. Только секс.

Он открыл дверь, а затем приостановился.

- Так... теперь все будет странно между нами?

- Ты имеешь в виду еще более странно?

- Да.

- Нет.

- Нет. Именно. Я имею в виду, это же был всего лишь секс после расставания, не так ли? Каждый делает это.

- Точно. - Только секс. - Мы, может, подождали немного дольше, чем большинство людей, но это совершенно нормально.

- Сейчас это нашло выход из наших организмов, так что, мы можем... ну, знаешь... двигаться дальше.

- Да. Именно. Двигаться дальше.

- Хорошо.

- Да.

Он вдохнул. Уставившись на незащищенную плоть, выглядывающую из-под моего халата. Только секс.

Разговаривая с моими сиськами. Только секс.

- Увидимся в понедельник? - Наконец, он посмотрел на мое лицо.

Перестань. Эта глубина. Тоска, выглядывающая наружу. Это слишком. Это был только секс.

- Да. Увидимся.

Он замялся, и на мгновение я подумала, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он меня обнял и уткнулся головой в мою шею. Я не была уверена в том, о чем он думал, но это чувствовалось, как «спасибо» и «прости» в одном жесте. Это заставляло меня чувствовать то, что было похоронено и связано по рукам и ногам.

Я оттолкнула его. Мне не хотелось, чтобы он уходил, но мне это было необходимо.

Он кивнул, понимая. Запихнул руки в карманы и выпустил недоверчивый вздох.

- Что?

Он покачал головой.

- Ничего.

- Колись.

Он смотрел на меня несколько долгих секунд, оглядывая каждую часть меня.

- Ты пахнешь сексом.

Он сглотнул и стал теребить пояс моего халата.

- Я имею в виду, ты всегда пахнешь сексом для меня, но сегодня... ты пахнешь охренительно невероятным землесокрушающим смотри-в-лицо-Богу сексом.

Этот мужчина. Всегда крадет мое дыхание.

Он улыбнулся.

- Это ужасно горячо.

Между нами промелькнула мысль «может быть, еще раз?», прежде чем мы оба поняли, что нет никакой возможности. Наши тела были исчерпаны.

Я вытолкала его за дверь.

- Уходи, пока можешь. Спасибо за весь секс.

Весь только-секс.

- Да. Ладно. Пока.

- Да.

Закрыв дверь, я осела около нее, затаив дыхание и переживая. Я ожидала, что сожаление и обида захлестнут меня, но, как ни странно, этого не случилось. Вместо этого я улыбалась.

Я сделала это. Перепихнулась с Эдвардом Калленом и выжила. Даже благоденствовала. И теперь была слишком переполнена удовлетворением, чтобы сожалеть о том, что мы сделали.

Позже я почувствовала сожаление, когда принимала душ и меняла свои простыни, и то только потому, что больше не могла чувствовать его запах на мне.

Это был тот момент, когда монотонное тиканье запустилось внутри меня. Пульсирующее в моей крови и в такт с моим сердцем. Раскачивающееся и неизбежное. Когда я думала о Каллене, оно ускорялось.

Часы обратного отсчета. Медленный детонатор.

Фиксация секунд до той точки, пока он не заставит меня взорваться снова.

...

...

...

Когда Роуз пришла домой в полдень, она плюхнулась рядом со мной на диван.

- Привет.

У нее были волосы аля Хагрид и довольная улыбка. Очевидно, хороший секс действовал так на всех.

Мои волосы были вымыты. И я распутала все секс-пряди.

Никто не узнает, что всего пять часов назад Каллен стянул их своими руками, когда взял меня сзади.

- Привет, - проговорила я, отодвигая непрошенную картинку. - Хорошо провела ночь?

Она потянулась.

- О, да. Боже, нет ничего... и я имею в виду, ничего для снятия напряжения, как езда на горячем мужском члене всю ночь. Это как массаж всего тела изнутри. Тебе действительно нужно попробовать это на днях. Я знаю, ты думаешь, что Базз – это все, что тебе нужно сейчас, но, милая... сколько девушке можно заниматься этим с поддельным членом, прежде чем ей захочется настоящего контакта.

Он оттянул мою голову назад и сжал мои бедра, удерживая меня на месте, когда толкался, сильно и глубоко. Попадая в неожиданные места внутри меня. Целуя меня в плечо, в то время как я пыталась перестать стонать его имя.

Я съела ложку йогурта и попыталась сохранить свое лицо бесстрастным.

- Аха.

Она наклонилась ко мне.

- Итак, что ты делала после вечеринки? Как обычно? Книга и кровать?

Я кивнула.

- Да. Ты меня знаешь. Скучная Белла.

Я опустилась на него, ликующая, поскольку наблюдала, как закатились его глаза. Мое тело дрожало от усилий удержать эту власть. Эту великолепную, уверенную версию меня. Сексуальную богиню Беллу. Я объезжала его медленно, подводя на грань кульминации так часто, что он начал умолять. Наказывая его, снабжая удовольствием. Вознаграждая, позволяя ему увидеть мое. Снова и снова.

- Бедный ребенок, - проговорила Роуз, прижимаясь ко мне. - Тебе нужен секс.

Что мне нужно, так это провентилировать себя. Моя кровь перекачивалась слишком быстро. Слишком близко к поверхности. Горячая и требовательная.

- Да, хорошо. Может быть, как-нибудь.

Я не знала, почему не сказала ей. Может быть потому, что она поймет это неправильно и подумает, что Каллен и я снова вместе, хотя это абсолютно не так. Или может быть потому, что она подтвердит, что это было худшее, что я могла сделать. То, что это было неправильно и глупо, и просто немыслимо.

Независимо от ее реакции, мне этого сейчас не хотелось. Я просто хотела наслаждаться этим чувством относительного счастья. Прежде чем Каллен привез меня домой вчера вечером, я была несчастна и одинока, а сегодня я чувствовала себя... воодушевленной. Сексуальным гением. Я делала Каллену то, о чем только могла когда-либо мечтать. Заставив его дрожать. Заставив стонать и умолять, и сквернословить. Потерять контроль. Я доминировала над ним, и позволяла ему доминировать надо мной в ответ. Доставляя ему удовольствие, какого никто никогда не испытывал. Заставив его признаться в этом. Погубив его окончательно.

После длительного ощущения бессилия, я, наконец, почувствовала, что у меня есть некоторый контроль.

И более того, мне удалось отыметь его, не утонув в нежелательных эмоциях. Я продолжала себя ограждать и защищать, даже когда он заполнял меня так, как никто другой никогда не сможет.

Я осталась сильной.

Вчера я была глупой девчонкой, которая занялась однажды сексом и развалилась, когда потеряла своего мужчину. Сегодня я – женщина, которая потратила лучшую часть двенадцати часов, заставляя того же самого мужчину стонать, шептать и кричать ее имя.

Сексуальное очищение? Есть такое?

Если так, то уверена, это то, что Каллен и я разделили.

Мне просто стало интересно, сколько времени пройдет, прежде чем мы оба захотим очиститься снова.

...

...

...

Февраля 2006

Утро понедельника. Я шла на уроки, чувствуя себя тысячи футов в высоту. У меня до сих пор все болело, но это только служило мне напоминанием о моей власти. Я – Афродита. Сила природы, готовая к поклонению.

Я должна была нервничать, что увижу Каллена, но я не нервничала. Что бы ни случилось, я смогла бы справиться с этим. Я буду улыбаться, если он закроется от меня, потому что знала, что он не сможет мне долго сопротивляться. Он – мой. Просто он этого еще не осознал.

Я вошла в класс и сразу же почувствовала, что кто-то уставился на меня. Это он. Он выглядел сердитым.

Подождите, не сердитым.

Голодным.

Он быстро отвел взгляд, но прошло несколько секунд, прежде чем он отвернулся. Застигнутый врасплох. Трепещущий.

Тик-так внутри меня ускорился. Дав ощущение могущества. Я отчасти ожидала, что он отступит назад в свою эмоциональную ограждающую оболочку, но на этот раз он не был полностью предсказуем.

Мне это понравилось.

С незначительной примесью своего фирменного страха, он улыбнулся мне чувственной кривоватой улыбкой. Я улыбнулась в ответ. Я чувствовала, будто мы участвовали в шутке только для двоих. Никто другой не имел ни малейшего представления, что произошло между нами, но если он продолжит так смотреть на меня, то они быстро сообразят что к чему.

Я прошла мимо него и прошептала:

- Хватит раздевать меня глазами.

Он прошептал в ответ:

- А ты бы предпочла, чтобы я сделал это руками? Или зубами?

О, это интересно. Он хочет поиграть? Хорошо. Я могу поиграть. И на этот раз, уверена, я одержу победу.

- Как твой пенис?

- А разве ты еще не знаешь? Он великолепен.

- Такой тщеславный. Я имела в виду, он болит?

- Ох. Да. Он... определенно... натерт. И истощен, если честно. Уверен, что никогда не смогу быть твердым снова.

Я растянула губы в улыбке.

- Звучит как вызов.

- На самом деле это не вызов.

Я случайно/нарочно уронила свою книгу и наклонилась перед ним, чтобы ее поднять.

Когда я бросила взгляд назад, то обнаружила, как, поморщившись, он поправил себя.

Миссия выполнена.

Остальные болтали и передвигались по аудитории, не обращая на нас внимания. Мы больше не фиксировались на их радаре. Мы были старыми новостями.

Если бы они только знали.

Я села и, когда повернулась к Каллену, увидела, что он скрестил ноги и старательно изучал свои ботинки, его лицо все еще было окрашено бесчисленными оттенками дискомфорта. И сексом.

Это так шло ему.

- Я думал, мы согласились, что это было ошибкой, - проговорил он, не глядя на меня.

- Так и есть.

- Тогда почему у меня такое впечатление, что ты хотела бы сделать это снова. Прямо сейчас.

Я наклонилась ближе и прошептала:

- Даже если и хочу, это не значит, что я собираюсь сделать это. Я не настолько глупа.

- О.

- Ты выглядишь разочарованным.

- Вовсе нет. Просто... испытываю... облегчение.

Я наклонилась ближе, так, что мой рот оказался в непосредственной близости к его уху. Я знала, что делала. Если бы это было игрой в шахматы, я сейчас съела бы его королеву.

- Облегчение, что я не возьму тебя в рот снова? Не оседлаю тебя? Не проведу ногтями по твоей спине, когда буду кончать?

Я действительно раньше никогда не понимала, почему девушки играют в игры. Используя свой пол и сексуальную привлекательность, чтобы получить то, что они хотели.

Сейчас я это понимала.

Иногда секс – это единственное, что может поставить мужчину на колени. А иногда это дает девушке понять, что после сильной потери она может подчас выиграть. Увидев, как повлияли на Каллена мои слова, я откинулась, торжествуя.

Он закрыл глаза и сглотнул. Затем поправил себя снова.

- Да. Определенно облегчение, что ничего подобного не случится снова. Очень... правильное... решение. Потрясающее.

- Хорошо.

- Хорошо.

Шах и мат.

От моего внимания не укрылось, что он был твердым почти всю лекцию.

...

...

...

Конец февраля 2006 года

Когда зима растаяла в весну, далекие орбиты, по которым Каллен и я кружили вокруг друг друга, изменились. Трансформировались в нечто новое. Мы парили в непосредственной близости друг к другу и готовились к тому, что наша страсть вот-вот вскипит. Спиралевидный эллипс накала и сексуальной напряженности имел определенный подтекст катастрофы, но, казалось, ни один из нас не склонен был его избегать.

На самом деле Каллен активно выискивал меня.

В последнюю неделю он постоянно был рядом. Вместо того, чтобы держаться самому по себе, он слонялся поблизости, иногда присоединяясь с шутками и разговорами. Не только ко мне, но и к остальным нашим друзьям. Когда он начал подсаживаться к нам за ланчем, Йорки сказал ему какую-то чушь про соизволение перекусить с крестьянами. Каллен сказал ему отъебаться, но на самом деле приподнял уголки рта, улыбнувшись.

Он даже терпимо относился к Райли. Ну, кроме тех случаев, когда тот прикасался ко мне. И тогда у Каллена был такой вид, будто он пытался выяснить, как убить Райли и закопать его тело так, чтобы никто не нашел.

Это странно обнадеживало, но я старалась об этом не думать слишком много.

Время от времени я ловила себя на том, как пялилась на него и фантазировала. Воспроизводя все способы, какими он упивался мной в ту невероятную ночь.

Тогда я думала, что эта трагедия не должна повториться снова. Казалось бы, это оскорбление природы, благословившей нас подавляющим физическим влечением и сексуальной совместимостью, не прославлять ее очевидный талант.

Это грубо.

Неестественно.

Когда он ловил мой взгляд, я понимала, что он чувствовал то же самое. Мой обратный отсчет становился все громче. Делая меня беспокойной и нетерпеливой.

Раздраженной.

Возбужденной.

О, такой возбужденной.

Неужели так уж важно, сделаем ли мы это снова? По большому счету, это же только секс, верно?

Мы пережили это раньше, сможем пережить снова.

Это только секс.

...

...

...

Пятница 3 марта 2006

Я покачивала ногой, наблюдая как Каллен и Йорки спорят. Он обалденно горяч, когда спорит. Мне хотелось отсосать кислоту с его языка немедленно.

- Отвали, Йорки. «Столкновение» выиграет Оскар за Лучший фильм. Это без сомнения.

- Фигня, чувак. «Горбатая гора» возьмет все награды в этом году. Ты что, шутишь? Двое правильной ориентации парней играют гомиков? Если бы ты только слышал, как Ирина изливалась про тебя и Райли, ты бы знал, как люди высоко ценят это дерьмо.

- Ирине понравилось, потому что мы были охеренно безупречны. Это не моя вина, что ты не мог сделать вид, что наслаждаешься, пока тебя трахают в задницу. Может быть, тебе стоило попрактиковаться.

- Почему бы тебе не научить меня, сладкий? Райли сказал, что ты чуткий любовник. Лучший из всех.

- Это правда. Даже использовал нагретый лубрикант.

Он говорил о сексе. Почему он думал, что это приемлемо? Несмотря на то, что он шутил, мое воображение взорвалось вариантами сценариев. По большей части во всех из них лубрикант был излишним.

- Хочешь прокомментировать, Свон?

- Э-э... что?

Йорки усмехнулся мне. Он явно замышлял что-то недоброе.

- Ты ведь знаешь это не понаслышке, так ведь? Каллен хороший любовник? Или это все просто отличная игра? Давай, будь честной. Он не смог найти твою точку G обеими руками и со спутниковой навигацией, я прав?

- Заткнись, Эрик, - сказал Каллен, его улыбка быстро померкла.

Йорки рассмеялся и хлопнул по столу.

- Ой, да ладно! Вы, ребята, расстались миллион лет назад. Конечно, мы можем говорить об этом без эмоциональных взрывов Каллена. И в деталях. Он потряс твой мир?

Три месяца назад из-за этого вопроса у меня бы был апоплексический удар. Теперь мне отчасти было заманчиво ответить на него, просто чтобы увидеть реакцию Каллена.

Когда я не ответила, он отступился от меня.

- А ты, Каллен? Ну поделись чем-нибудь! По шкале от одного до десяти, как бы ты оценил Свон на сексóметре?

Каллен рассмеялся и посмотрел на меня, потом покачал головой. Порозовение расползлось вверх по его шее и щекам.

- Оцени ее! - сказал Йорки, подгоняя его. И начал скандировать. - Оцени ее! Оцени ее! Оцени ее! - Джеймс и Лорен присоединились к нему. А затем Хайди и Зафрина. Те, кто случайно проходили мимо и понятия не имели, о чем, черт возьми, мы говорим, остановились и стали хлопать.

- Ради Бога, - Каллен провел рукой по волосам и выдохнул. Скандирование продолжилось. - Ты такой придурок, Йорки. Ладно, ладно! Заткнитесь, нахрен, и я скажу!

Хлопки стихли, и Каллен смотрел на меня, хотя разговаривал с Эриком.

- Ты действительно хочешь знать, как бы я определил Свон по сексóметру?

- Черт возьми, да! - Эрик почти дрожал от волнения.

Взгляд Каллена покрывал каждый дюйм моей кожи крошечной дрожью.

- По шкале от одного до десяти...

- Да?

Каллен облизнул губы. Я сделала то же самое. Думаю, я перестала дышать.

- На тридцать пять.

Все выдохнули, в том числе и я.

На этот раз онемел Йорки.

Это продлилось недолго.

- Ух ты. Серьезно?

- Серьезно. - Каллен не перестал смотреть на меня, и я не думаю, что смогла бы отвести взгляд, даже если бы попыталась.

- Свон? Есть что сказать?

- Не думаю. - Я была слишком занята сглатыванием избытка слюны.

- Не заставляй меня скандировать снова. Просто дай Каллену оценку.

- Из десяти?

- Да.

- По сексу?

- Да!

Каллен поднял одну совершенно сексуальную бровь. Я вознаградила его с самодовольной улыбкой.

- Десять.

У Йорки упала челюсть.

- Ты издеваешься? Почему он получил десять?

- Потому что столько оргазмов он мне дал за одну ночь.

Йорки рассмеялся.

- Нет, этого не может быть.

- Может.

Его лицо вытянулось, и он посмотрел на нас и моргнул. Внезапно все притихли.

- Ну заебись. И вы расстались? ПОЧЕМУ?

Это хороший вопрос. Сидя здесь, уставившись друг на друга, и, зная то множество вещей, которые он, очевидно, думал проделать со мной, у меня не было хорошего ответа.

...

...

...

Среда 8 марта 2006

Кто-то говорил. Преподаватель. Я не знала, о чем он говорил.

Каллен сидел через несколько рядов впереди меня. Голова опущена. Нахмурившись, он смотрел в свой пустой ноутбук.

Интересно, думал ли он о том же, о чем и я? Коже. Руках. Губах. Глубоком проникновении и низких стонах.

Он поднял глаза и словил мой взгляд. Я не отвернулась. Он тоже. Пылающий канал образовался в воздухе между нами, и если один из нас не разорвет соединение, он сожжет все здание дотла.

Эта напряженность становилась просто нелепой.

Это больше не могло продолжаться.

Мы оба это знали.

Я только задавалась вопросом, кто из нас сломается первым.

Все было решено за нас.

Свет погас, чтобы мы могли посмотреть на сцены из фильмов.

Я закрыла глаза и выдохнула.

Я сделала себе мысленную заметку – купить новые батарейки по пути домой.

Баззу понадобится вся его выносливость.

...

...

...

Пятница 10 марта 2006

Собираясь на вечеринку, я знала, что он там будет. И каждая часть меня покалывала в предвкушении. Я сделала эпиляцию воском, побрилась и так тщательно отшелушилась, что чувствовала себя свободной от трения. Как акула. Голодная и готовая заглотить жертву.

Только одну жертву.

Его.

Это произойдет сегодня вечером. Должно произойти. Я не могла больше терпеть.

Я была одета в облегающее черное платье, что позаимствовала у Роуз. На каблуках. Немного более нарядная, чем в моих обычных джинсах и футболке, но мне были нужны все преимущества. Если он попытается сопротивляться, это платье поможет убедить его.

Как только я вошла через дверь, он уставился на меня. Он пытался скрыть свое отчаяние, но оно было написано у него на лице и в каждой напряженной мышце, изгибающейся, пока он глазел на меня. Я не позволила ему увидеть, как неистово он влияет на меня. Раскрыть ему все свои карты не было частью этой игры. Я изобразила незаинтересованность и проскользнула мимо него на кухню. Задев его промежность своей задницей.

Нечестно играя, но, определенно, играя, чтобы победить.

Он пил пиво. Я тоже схватила пиво. Затем я проскользнула мимо него обратно. Он издал звук разочарования, но не прикоснулся ко мне.

Он просто пытался отсрочить неизбежное.

Вернувшись в гостиную, Йорки устроил «лизнул-выпил» с текилой. Мы обменялись взглядами. Они говорили громче слов. Без слов мы встали в очередь. Я схватила его за руку. Лизнула. Посыпала солью. Лизнула снова. Сделав ее идеально чистой. Задев зубами. Его выражение – чистый секс, когда я выпила и пососала его руку. Он использовал мою ключицу. Посыпав ее солью. Вылизав меня дочиста. Заставив чувствовать себя грязной в хорошем смысле этого слова.

Мы встали в очередь снова.

На этот раз мы использовали других людей. Не желая, чтобы наши друзья что-то заподозрили. И все же мы наблюдали друг за другом. Представляя другое.

Выпивка – всего лишь оправдание. Мы оба это знали. Нам просто хотелось потерять контроль. Это единственное, что мы могли сделать в этот момент. Мы оба натянуты так туго, что единственным выбором было освободиться, и поскольку это ощущалось как неизбежность, похоже, у нас не оставалось никакого выбора.

Тем не менее, если его мозг что-то хочет с этим сделать, он смотается отсюда прежде, чем сделает со мной что-то глупое. Его мозг обманывает сам себя. Я уже видела, как его защитные слои соскальзывают, в то время как выпивка воздействовала на него.

Это был всего лишь вопрос времени.

Три стопки спустя я уже не скрывала, на что я пялилась. Пожирая глазами каждый его дюйм. Представляя части, к которым я хотела прикоснуться. У меня пересохло во рту. Я пестовала бутылку пива и посасывала ее с намеком. Лицезрея набухший перед его штанов с другого конца комнаты. Он пытался вести разговор с Джеймсом. Ему это плохо удавалось большую часть времени.

Когда кто-то поставил музыку, я стала танцевать. Закрыла глаза и отдалась во власть мелодии. Тела задвигались вокруг меня, но как только он оказался там, я почувствовала это внизу моего живота. Глубокое, голодное жжение, которое мог ублажить только он. Я ощутила его позади меня, даже не открыв глаза. Он раскачивался около меня, одной рукой обхватив меня за талию. Я потянулась и запустила пальцы в его волосы; и потянула, в то время как его стон провибрировал в мою спину. Интересно, что люди об этом подумают, но сейчас мне было абсолютно все равно.

Он уронил голову на мое плечо, как умоляющий о снисхождении. Я повернулась и прошептала:

- Я чувствую, какой ты твердый.

Рука вокруг моей талии напряглась, когда он отодвинул меня от своей эрекции.

- Ты пришла на эту вечеринку, выглядя как секс в женском обличье, и ожидаешь, что я буду каким угодно, но не твердым как камень? Это охеренно смешно.

Я потерлась об него. Заставив его выдохнуть сквозь зубы. Затем я двинулась дальше и повернулась, чтобы посмотреть на него, в то время как танцевала с другими, пытаясь замаскировать то, что забыла обо всех, кроме него. Еще одна рука обвилась вокруг моей талии, притянув меня к твердой груди. Ниже, чем Каллен. Пахнет хорошо.

Райли.

- Что, черт возьми ты сделала с Калленом? - прошептал он, развернув меня к себе лицом. - Он смотрит так, будто хочет убить тебя.

Я повернулась, чтобы взглянуть на Каллена. Да, его взгляд убийственен, но я была уверена, что он был направлен не на меня.

- Ой, ты же знаешь, - проговорила я, делая шаг назад. - Он напряжен, как и всегда.

Больше, чем всегда. Намного больше, чем всегда.

- Тебе нужно, чтобы я... ну, знаешь... защитил тебя, или еще что?

Я чуть не рассмеялась. Если кто-то и нуждается в защите сегодня, так это Каллен. Я хищник. Он – моя хорошо одаренная природой добыча.

- Нет, у меня все хорошо. Но, спасибо за предложение.

Я обняла его, коротко и небрежно. К тому времени, когда я отвернулась, я уже забыла, что он даже был там.

Затем я стала пробираться сквозь толпу, направляясь в сторону ванной. По пути я прикоснулась к Каллену. Пробежавшись рукой по переду его штанов. Мимолетно сжав. Продолжив идти дальше. Не оглядываясь назад.

Я оказалась в ванной за секунду до того, как он оказался там же, протолкнув меня вперед, захлопнув дверь позади нас и схватив меня, в равной степени разозленный и возбужденный.

Прежде чем у него появилась возможность что-то сказать, я прижала его к стене и поцеловала. Наконец показав ему в полной мере свою потребность. Прошла всего секунда, прежде чем он поцеловал меня в ответ, а затем ставки были сделаны, и эта игра, так или иначе, началась. Мы были грубыми и нуждающимися, и даже когда он бормотал, что мы не должны, что мы договорились этого не делать, он очень хорошо знал, что мы это сделаем. В три секунды я расстегнула его джинсы, и он уже в моей руке. Такой твердый. Я сжала его. Стала мягко двигать рукой вверх-вниз. Его голова ударилась о стену. Я встала перед ним на колени и подняла глаза. Один единственный умоляющий стон сигнализировал о его полной капитуляции.

- Пожалуйста. Боже, пожалуйста. Пожалуйста, Белла.

Мое эго взорвалось. Это тот мужчина, который сказал, что мы не можем быть друзьями. Который заявлял, что мы не должны быть любовниками. Который разбил мое сердце, пойдя на поводу своей нелепой паранойи, и сейчас он просил меня, чтобы я взяла его в рот. Умоляя своими глазами и ртом, и пальцами на моем лице. Все его благородные намерения были забыты перед лицом всего того, что, как он знал, я могла заставить его чувствовать.

Я просияла. Секс – это сила. Секс позволял мне иметь часть его и верить, что этого достаточно. Секс – мост между тем, что я хочу и что мне нужно.

Он снова стал умолять меня, и я дала ему это. Его ноги почти обессилели. Я улыбалась, даже когда брала его глубже. Я никогда не устану восхищаться его текстурой. Его вкусной тяжестью. Сдержанные звуки вырывались из его горла каждый раз, когда я омывала его своим языком.

Через минуту я подвела его к краю. И отстранилась. Встала. Сделала шаг назад. Через мгновение он это осознал. Открыл глаза. Залез в карман джинсов. Нашел презерватив. Вскрыл пакетик зубами и раскатал презерватив в рекордно короткие сроки.

Он знал, что это должно было случиться. Подготовился к этому, даже при попытках отказаться.

Затем он схватил меня и сдернул мои трусики. Откинул. Никакой прелюдии. В этом не было необходимости. Это то, что мы делали в течение многих недель. Он прижал меня к стене и поднял мою ногу на свое бедро. Впился в меня губами. Он был груб, и я приветствовала это. Я знала, что он ненавидел то, сколько у меня контроля, когда мы вместе, как сейчас. Он хотел наказать меня. Но все, чего достиг, это привел меня в еще большее возбуждение.

Затем он был уже у входа и толкнулся в меня, и уже внутри, и о... о... Боже, это то, что мне было нужно. Он. Всегда он. Мы оба замерли, с губами, прижатыми друг к другу. Я открыла глаза и отстранилась. Он посмотрел на меня. Нахмурившись. Пытаясь держаться отстраненно. Но как он мог, когда мы были соединены во всех смыслах?

Как мог любой из нас?

Он двигался медленно, неровно. Требуя свое время и упиваясь моим ответом. Ничто больше не казалось только черным и белым. Мы оба были игроками, которые играли. Я цеплялась за него. Он обхватывал меня. Мы целовались и стонали, и задыхались в ритм наших тел. Все это чувствовалось так хорошо. Так правильно. Будто мы родились, чтобы быть частью друг друга.

Я потрясла головой. Очищая ее от мыслей. Закрыв зияющую дыру, которая извлекала чувства из моей груди, которые я не хотела. Я закрыла и сосредоточилась на ощущениях от его толчков. Там, где мы были соединены. Физическое удовольствие кричало почти достаточно громко, чтобы заглушить все остальное.

Почти.

После того, как мы настолько долго были напряжены, ни один из нас долго не продержался Определенно, недостаточно долго, чтобы полностью избавиться от всей нашей напряженности. Мой оргазм ослепил меня. Его, казалось, длился вечность. Я целовала его, пока он стонал во время него. Позволив части его сущности пролезть через крошечную щель в моей броне. Скрыв его подальше и сделав вид, что это не самое ценное, чем я владею.

Когда мы оба пришли в себя, он пытался остаться внутри меня, но я должна была уйти. Я получила свою дозу, и это все, что мне было нужно. Секс – все, в чем я нуждалась.

Я не нуждалась в нем.

Не нуждалась.

Я привела себя в порядок и ушла. Не сказав ни слова.

Просто собрала свою ослабевающую силу и ушла.

...

...

...

АКТ 2

2010

Воскресенье 13 июня 2010

Я подскочила и схватилась за грудь, в то время как пот и слишком реальные остатки сна «его-руки-на-мне» покалывали на моей коже. Мое сердце колотилось, кровь пульсировала. Заставляя все неправильные места желать его.

Я откинулась обратно на подушку, еще не пришедшая в себя, поскольку инстинктивно использовала свои руки, чтобы попытаться успокоить пульсацию и отогнать наводнившие меня мысли о нем. Изгоняя его с моей кожи, пока фантазия проигрывалась еще и еще раз, отталкиваемая, вломившаяся обратно, грубо вторгшаяся и отказавшаяся быть удаленной.

Решимость и горечь объединили свои силы, поощряя меня. Подбадривая и умасливая, рассказывая мне, что я могу сделать это, даже в то время как картинки в голове делали из них лжецов. Это та память о нем, что действительно перевозбудила мои нервные окончания. О призрачных прикосновениях его пальцев. Весе его бедер, прижимающихся к моим. Мягких звуках, когда он раскачивался и заполнял меня, и взрывался во мне.

Мои нервные окончания кричали за пределами отчаяния. Они скручивались и вытягивались, умоляя и нуждаясь в том, чтобы обнаружить сходство с ним. Я потирала и нажимала. Представляя себе его, нахмурившегося и сосредоточившегося, пока он зажигал яркие искры внутри меня.

Но хотя я и балансировала на грани полета, я просто не могла сделать мою руку его рукой, и в конце концов сдалась.

Я материлась и проклинала его, и сдерживала слезы разочарования, по-прежнему желая его слишком сильно. Я стиснула зубы от своей слабости. Я была выше этого сейчас и отказывалась скатываться в эту гигантскую яму потребности.

Я повторяла себе, что мне он не нужен. Это помогало облегчить ужас осознания, что на самом деле все было наоборот.

...

...

...

Понедельник 14 июня 2010

Я вытащила другой журнал. Мои глаза уже устали и были как будто засыпаны песком, но я не могла прекратить чтение. Став для моей головы своего рода наркотиком: вызывающим привычку и не совсем здоровую.

Я говорила с ним вчера вечером по телефону. Гораздо легче это делать, когда мы не находимся лицом к лицу. Я могла сосредоточиться на том, что он говорил, а не на том, как он влиял на меня. Я клянусь, что когда мы вместе, половина моей энергии расходовалось на то, чтобы просто держать мои руки при себе. У него был этот интенсивный если-я-буду-смотреть-на-тебя-достаточно-сильно-уверен-я-смогу-расплавить-твою-одежду способ смотреть на меня так, что это сводило с ума. По крайней мере по телефону я была от него изолирована. Вдобавок, если его гóлоса становилось слишком много, я всегда могла потереться об свою подушку, и он бы этого не заметил.

Не то, чтобы я так делала.

Много раз.

Мы не говорили долго. Он хотел проверить, как я, и еще раз извинился за приставание ко мне за ужином в субботу вечером. Я сказал ему, что это не полностью его вина. Он откашлялся и пообещал постараться держать свои руки при себе. Некоторые части меня были недовольны этим решением.

Он спросил о журналах. Я сказала ему, что почти дошла до конца 2005 года, а затем мы замолчали, оказавшись в наших собственных мыслях того времени, я полагаю.

Сегодня утром я обнаружила все журналы 2006 и 2007 годов, ожидающих меня на пороге в компании с бутылкой валиума. Думаю, это было его представлением о шутке. Если бы я не чувствовала такую тошноту, я бы рассмеялась.

И без того я пробиралась сквозь записи, которые делали меня одновременно злой и возбужденной. Я, возможно, бросила что-то в стену около часа назад. Джейк, по понятным причинам, избегал меня. До сих пор записи 2006 были немногочисленными и редкими. Краткими. Почти скучными. Я отчасти ожидала длинных прозаических отрывков о том, насколько он скучал по мне, но получила обратное. Как будто бы он закрылся.

А затем я увидела запись в день после той ночи, которая изменила все.

Суббота, 11 февраля 2006.

Вчера вечером. Иисус. Как мне вообще описать это? Глупость? Да. За пределами потрясающего? Да, черт возьми. Лучшая ночь в моей жизни? Абсолютно.

Я хотел бы сказать, что понятия не имею, как это произошло, но это не так. Я был пьян, но не настолько. Я знал, когда сидел рядом с ней, что делал. Я знал, когда коснулся ее лица. Когда наклонился, чтобы попробовать эти чертовски удивительные губы, на которые я пялился весь вечер.

Когда она начала целовать меня в ответ? Вот тогда я знал, что не смогу остановиться. Никакое количество логики или страха не могло остановить меня тогда. Текила была хорошим оправданием, но правда в том, что я хотел этого. Желая этого больше, чем чего-либо другого за всю мою жизнь.

К счастью для меня, она хотела этого так же.

Не могу выразить словами, что я чувствовал, когда, наконец, прикоснулся к ней так, как я мечтал эти слишком долгие месяцы. Ночью, когда она отдала мне свою девственность, я был слишком озабочен беспокойством о последствиях наших действий, и не мог по-настоящему отдаться переживаниям. Вчера вечером, все, что я делал, – это чувствовал, после того как слишком долго не чувствовал ничего. Может быть, выпивка помогла отключить мой мозг, или, может быть, я просто устал от своего страха, разрушающего ее для меня. Я не знаю. Все, что я знал, – это что никогда не чувствовал себя так правильно, как находясь внутри нее. В тот момент, когда я вошел в нее... Боже. Мне казалось, что моя грудь взорвется. Слишком много эмоций. Слишком много любви.

Слишком много всего.

Я пытался убедить себя, что это просто трах, но я очень хорошо знал, что это не так. Этого никогда не могло быть с ней. Насколько мне нравилось думать, что я становлюсь менее чувствительным к тому, как она влияет на меня, настолько же я осознавал, что это чушь. Я был нечувствительным до тех пор, пока она не прикоснулась ко мне. Или не посмотрела на меня. Когда она так смотрела на меня, мне хотелось броситься через всю комнату и схватить ее. Поцеловать так, чтобы она не смогла встать. Заниматься с ней любовью так, чтобы она не смогла потом сесть.

Уверен, я добился этого в пятницу вечером. И снова этим утром.

У нее должно все болеть, потому что мой член истощен, и, несмотря на ее новое увлечение на батарейках, я уверен, моя сексуальная выносливость намного превосходила ее. В конце концов, я больше тренировался. Мой парень привык дрочить несколько раз в день, каждый день. Это было единственным способом остаться в здравом уме, будучи рядом с ней.

Ублюдочная часть меня надеялась, что у нее все болит, и что каждый раз, как она будет вздрагивать при ходьбе, она вспомнит ощущения меня глубоко внутри нее.

Ебать.

Теперь я твердый снова.

Я не мог мастурбировать. Я серьезно не мог. Помимо того, что я, наверное, кричал бы в агонии, если бы даже посмотрел на свой член сейчас, я просто не мог вернуться к траху моей руки, когда познал совершенство быть внутри нее. Это все равно, что сравнивать кусок дерьма с алмазом.

Я знаю, мы согласились, что это было глупо и что мы не должны делать это снова, но черт возьми, я хотел этого. Ужасно хотел. Если бы я не был такой гребаной киской, я спросил бы ее, можем ли мы попробовать снова, но я знал, что это не вариант. Я так ужасно облажался со всем, что было между нами, что не думаю, что это когда-нибудь будут правильными, независимо от того, насколько сильно я хотел, чтобы так было. Кроме того, несмотря на наш охеренно потрясающий секс-марафон, это не изменило то, как работает мой мозг. Просто отвлекло его на некоторое время. Дало ему что-то более приятное, о чем думать, чем высматривать все способы, которыми вселенная может причинить мне боль.

Тем не менее, отвлечение очень захватывающее. Если бы я занимался с ней сексом довольно часто, интересно, смогли бы мы полностью заглушить мой мозг? Заставило ли бы это меня почувствовать, что я могу поверить, что она моя? То, что она меня любит? И неважно, кто еще придет в ее жизнь, она все равно будет любить меня и никогда не оставит?

Настолько заманчиво убедиться в этом.

Очень заманчиво.

...

Понедельник, 13 февраля 2006

Да, у меня проблемы. Не уверен, что, как я думал, произойдет, когда я увижу ее сегодня, но точно не ожидал, что она превратится в кого-то, кто сделает мой член еще более твердым, чем он уже был. Она вошла в эту аудиторию так, будто владела ею и направила на меня взгляд настолько сексуальный, что я не думаю, что когда-либо буду вялым снова. Я имею в виду, она всегда была воспламеняющей, но сегодня... Я не знаю. Будто ночью в пятницу что-то пробудилось внутри нее. Что-то могущественное. Как только она вошла в класс, я не мог отвести от нее взгляда. Она источала энергию. Сексуальную уверенность.

Это охеренно завораживало.

Я понятия не имел, что делать. Будто теперь она сверхновая звезда – ослепительная и смертоносная – и, хотя я знал, что она сделает меня слепым, я не мог отвести взгляд.

Она флиртовала со мной, и что еще более странно – я флиртовал в ответ. Что, блядь, происходит?

Возможно ли, что одна необыкновенная ночь сможет все исправить? Преодолеть все наши проблемы? Это казалось маловероятным.

Думаю, мы оба просто немного в эйфории от произошедшего, но я уверен, что когда это пройдет, я пойму, что она слишком хороша для меня, и она вспомнит, что ненавидит меня, и мы опять станем разобщенными и отдаленными.

Если честно, я надеялся, что так и произойдет, потому что эта новая Белла… Если я не буду осторожен, она, нахер, погубит меня. И да поможет мне Бог, я бы наслаждался каждой секундой этого.

...

Пятница 10 марта 2006

У меня нет слов. Действительно нет. Она соблазнила меня сегодня. На самом деле соблазнила. Заставила меня сойти с ума от похоти так, что я не смог устоять перед ней. Я имею в виду: я и так был на пределе, но все же. Я пытался сопротивляться, а она пыталась разрушить мою решимость своей невероятной сексуальностью.

Само собой разумеется, она выиграла.

И потом мы трахались. О Боже, как мы трахались.

Я чувствовал, будто резиновая лента, которая медленно растягивалась, растягивалась, растягивалась все эти недели мучений, натянулась так же туго, как и наша сексуальная напряженность. И когда я кончил, то чуть не потерял сознание. Удовольствие было слишком сильным. Оно взорвалось во мне как чертово торнадо, вращаясь и закручиваясь, и преодолевая все причины, по которым я не должен быть с ней вот так.

После этого она не сказала ни слова. Оделась, поцеловала меня и ушла. Вернувшись на вечеринку, будто ничего не произошло.

Я был бы зол тем, что меня использовали, если бы так отчаянно не нуждался в этом.

Какое-то время я диктовал, как будут идти наши отношения. Пытался контролировать их и мои чувства к ней. Теперь она была в сиденье водителя и, я уверен, безрассудно мчала нас в массивную гребаную стену. Инстинктивно я понимал это, но если она захочет, чтобы я трахнул ее снова, я знал, что мигом примчусь. В зависимости от того, насколько я буду возбужден, последнее утверждение может быть в буквальном смысле.

...

Пятница 17 марта 2006

Прошла неделя с той вечеринки. Я просто умираю. Я настолько возбужден, что все, о чем я могу думать, – это о ней. Прикоснуться к ней. Вкусить ее. Найти сладкое облегчение в скольжении моего бедного ноющего члена внутрь ее.

И она это знала. Как она может не знать? Это было написано на моем лице каждый раз, когда я видел ее. С таким напряжением. С таким дискомфортом. С таким отчаянием.

Думаю, она наслаждалась моей агонией. Она мучила меня. Она задевала меня, будто не видела насколько я твердый, и так смотрела на меня, будто она проголодалась, а я – антрекот. Трахая меня глазами, когда сосала кончик ручки, очень хорошо зная, что я представляю ее рот вокруг моего члена.

Я так постоянно тверд, что мне физически больно, и никакое количество мастурбации не дает мне облегчение.

Я поймал ее взгляд, которым она смотрела на меня сегодня, и видел, что она понимала это. Будто это игра для нее, и нравится мне это или нет, я позволю ей победить. Видеть ее такой? Властной и уверенной? Сексуально всемогущей? Это почти делало сильную боль в моих яйцах оправданной.

Вообще-то, нет. Не делало. Мне нужно трахнуться. С ней. Сейчас же.

...

...

...

Я рассмеялась. Он был довольно точен в своей оценке.

В то время дразнить его – всегда было одним из моих любимых способов иметь контроль над ним, независимо от вины, что я чувствовала, потому что была настолько мелочной. Это не было чем-то, чем я гордилась, но это увлекало. Властью. Временной близостью. В некотором смысле, это было так просто. Кроме того, что на самом деле не было.

Я отложила журнал и игнорировала покалывание между ног. Это жаждущая маленькая боль и стала причиной стольких неприятностей в то время. Она убедила меня, что я могу иметь его физически, не желая большего. Требуя его, снова и снова. Утихомиривая мое сердце, когда оно жаловалось, что мы становимся слишком близкими. Чувствуем слишком многое.

Она просто хотела, и не важно, сколько границ стали размытыми в процессе.

Я закрыла глаза и игнорировала ее. Обняв свою подушку и сопротивляясь гипнотическому шепоту моего глупого, властолюбивого либидо.

...

...

...

Среда 16 июня 2010

Это был наш первый день в театре. Когда я шагнула через дверь, острые ощущения волнения прошли через меня. Находиться в театре – всегда волшебное впечатление. Эта энергетика. Облупившиеся стены и толстые шерстяные шторы. Памятные вещи за десятилетия постановок. Нацарапанные сообщения на кирпичах за кулисами, запечатлевая историю и традиции, объединяющие искусство и воображение.

Сет встретил меня и протянул стаканчик с кофе, затем показал мне мою гримерную. Как и большинство гримерных, она не была роскошной, но резонировала аурой всех исполнителей, которые были там раньше. Я нашла минутку, чтобы просто сесть перед зеркалами и закрыть глаза, впитывая атмосферу, позволяя ей вселиться и вдохновить меня.

Я не говорила с Калленом с вечера воскресенья, хотя не думала ни о чем другом. Я провела весь понедельник и вторник, читая его дневники и чередуя желания вмазать ему по лицу и оттрахать его до полусмерти.

Я не могла заставить себя заглянуть в 2007 год. Думаю, сейчас это принесло бы больше вреда, чем пользы.

Я услышала выдох позади меня. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, глядя с такой интенсивностью, что это заставило меня отвернуться.

- Эй.

- Привет.

Тяжесть миллиона вопросов повисла в воздухе, но он не задал ни одного из них. Он хотел знать, что я думаю о том, что прочитала. Я бы сказал ему, но у меня не было ни малейшего понятия. Он хотел знать, делает ли это все между нами лучше. Если бы понимание приравнивалось к отпущению грехов… Не приравнивалось, но это не мой выбор. Думаю, если бы я была способна отпустить – простить его и изгнать каждую унцию недоверия и подозрительности, что скрывались в самых дальних уголках моей души, – вся эта ситуация уже бы разрешилась к настоящему времени. Я бы исцелилась, и он был бы благодарен, и мы провели бы бесчисленные ночи, вдыхая наше счастье в кожу друг друга.

Если бы я была на это способна, это было бы здорово. Но это было не так.

Странное дело, я не думала, что он ожидал от меня этого. Он понимал, что какой бы путь нам не предстоял, он будет пройден маленькими шагами, и, пока мы продолжим двигаться вперед, его не волновало, сколько расстояния уже позади нас. Я была более нетерпелива. И расстроена из-за себя. Невозможно полностью очистить и перезагрузить мою эмоциональную систему. Я колебалась между желанием убежать вперед и пропустить всю гонку в целом. Мне хотелось бы иметь возможность перепрыгнуть через мои психологические барьеры, вместо того, чтобы врезаться в них, но мои ноги были обременены страхом, и сейчас заставить их летать казалось почти невозможным.

- Ты в порядке? - спросил он, все еще оставаясь в дверном проеме.

Я встала и пошла посмотреть на мои костюмы. Это не заняло много времени. У меня их было только три. Тем не менее, я провела по ним руками, касаясь швов, внезапно занервничав и чувствуя себя все хуже с каждой секундой. Часть этого была связана с ним, часть с осознанием того, что через три дня мы будем выступать на предпремьерном показе. В любом случае: я в ужасе, что могу разочаровать кого-то.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.

- В целом нормально. Немного, будто меня сейчас вырвет.

- Меня тоже.

- Ты скрываешь это лучше, чем я.

- Думаю, я просто больше привык к этому сейчас. Хочешь обняться?

Его вопрос застал меня врасплох. Моя рука замерла на рукаве моего платья.

- Э-э...

- Раньше это помогало, помнишь? Нам обоим.

Я чувствовала его позади меня, прежде чем он провел пальцем по моему костюму чуть выше моей замершей руки. Когда он заговорил, его дыхание опалило мое ухо:

- Кроме того, думаю, я сойду с ума, если не прикоснусь к тебе в ближайшее время. Строго платонически, конечно.

Я не могла поднять глаз. Не могла повернуть голову. Не могла даже прикоснуться к его пальцу.

Я уставилась на шов на рукаве. Такой отчетливый и ровный. В отличие от меня.

- Белла? - Он прикоснулся к моим волосам и откинул их через плечо. - Я не прошу у тебя секса. Или поцелуя. Я просто хочу обнять тебя. Можно?

Это не просто объятия. И никогда не были. Они интенсивно интимные. Смешивающие нашу энергию. Позволяющие нашим сердцам говорить друг с другом, когда слова, казалось, только мешали.

Я была спасена от отказа ему, когда Элис появилась в дверях.

- Эй, вы двое. Мы собираемся начать технический прогон. Не могли бы вы появиться на сцене в костюмах, пожалуйста? И будьте готовы проявить терпение. Аро любит заниматься своими техническими прогонами красиво и медленно.

Она исчезла, и я отошла от Каллена. Он выдохнул и протянул мне мой костюм.

- Это то, что ты одеваешь в первом акте?

Я кивнула.

- Неудивительно, что я влюбился в тебя.

Он улыбнулся, показывая мне свою привязанность и терпение.

По некоторым причинам это заставило меня ощетиниться. Почувствовать себя слишком уязвимой.

Он ушел, а я попыталась избавиться от негатива. Мне он был не нужен сегодня. Я должна быть сосредоточенной. Невозмутимой.

Контролирующей.

...

...

...

- Теперь расстегни его рубашку. Хорошо. И положи голову так, будто целуешь его грудь. Так, отлично. Останьтесь в таком положении.

Каллен напряг и расслабил свой захват на моих бедрах, в то время как я удерживала свои губы в миллиметре от груди. Аро бормотал инструкции художнику по свету, жалуясь, что свет центральных прожекторов слишком поверхностный и боковой свет перебивает его. Ему хотелось, чтобы сексуальная сцена была затененной и переменчивой, но, видимо, единственным, кто был в театре сейчас переменчивым, это он.

Этот технический прогон продвигался черепашьими темпами. Я никогда не работала с режиссером, который был так зациклен на освещении и позиционировании. Это будто он делал покадровую анимацию.

Я сосредоточилась на изучении волосков на груди Каллена и пыталась блокировать то, насколько его запах влиял на меня. Это было нелегко. Прямо сейчас я была заведена сильнее, чем швейцарские часы, и за то, что он так старался уважать мое личное пространство, мне хотелось его ударить.

- Белла?

- Хмммм.

- Я собираюсь спросить тебя кое о чем, и хочу, чтобы ты пообещала, что ответишь честно.

Я сразу насторожилась и посмотрела на него.

- Белла! Положи голову обратно. Лэнс фокусирует дополнительный свет. Не двигайся!

Каллен простонал.

- Нахер этот гребаный технический прогон.

Я снова уставилась на его грудь.

- Придвинь голову ближе!

Я ее опустила. Мои губы случайно задели кожу. Каллен выругался.

- Что за вопрос? - спросила я.

- Ты пытаешься спровоцировать нервный срыв и убить меня? Потому что, клянусь гребаным Богом, твой рот около моей груди, даже не целующий ее – это жестокая и разочаровывающая версия ада. Я не хотел бы быть ее частью.

Он проговорил это таким плаксивым тоном, что заставил меня смеяться.

- Блядь, - проговорил он снова, и выдохнул. - Теперь твое дыхание задевает мой сосок? Просто... ебать. Если я еще не мертв, то, пожалуйста, убей меня.

- Ладно, Эдвард, сними с нее блузку.

Он вздохнул.

- И мучения продолжают прибывать.

Он расстегнул мою блузку и раскрыл ее. Затем закрыл глаза и прошептал:

- Господи, пожалуйста, пусть Аро скажет замереть с руками на ее груди. Пожалуйста.

- Этого не было в расстановках для этой части.

Он глянул на меня сверху вниз.

- Тихо, женщина. Я разговаривал с высшим духом. Не отвлекай его своей мелочной логикой.

Он стал медленно поднимать руки к груди, когда Аро прокричал:

- Ладно, Эдвард, подними ее.

- Проклятье.

Он обернул руки вокруг меня и поднял, а я скрестила лодыжки за его спиной. Чувствовалось странно делать это по частям. Даже без поцелуев. Его руки спустились на половинки моих ягодиц. Я подняла бровь.

- Так тебя легче держать, - невозмутимо сказал он. - Это не имеет ничего общего с тем, что мне хочется пощупать твою задницу.

- И все же, ты щупаешь мою задницу.

- Ну, полущупаю. Обрати внимание, мои руки над, а не под твоей юбкой.

Пожалуйста, обратите внимание, мое тело реагировало таким же раздражающе нуждающимся образом. Оно хотело, чтобы он был под юбкой, теребя резинку моих трусиков. Отвлекая меня от всех противоречивых эмоций, с которыми я, как слабачка, не хотела разбираться.

Свет сменился снова, и Аро закричал:

- Ради любви к Богу, Лэнс! Они выглядят как гигантский двуглавый Квазимодо! Можно мне получить что-то попадающее под определение перекрестного освещения? Это же смешно!

Ассистенты по свету забегали по сцене, в то время как Каллен чуть опустил меня и полностью обустроил на своей промежности. И опять я подняла бровь.

- Что? - Его игра в невинность стала лучше за эти годы, но ему было меня не одурачить. - Так тебя легче держать.

- Потому что я опираюсь на твою эрекцию.

- Я знаю. Это как на полку.

Я покачала головой.

- У тебя совсем нет стыда, ты знаешь?

- Неправда. У меня много стыда. Я только что дал ему выходной. Я так тяжело им работал в последнее время, что он очень устал, и ему необходимо восстановить силы.

- В отличие от твоего пениса.

- Он редко нуждается в восстановлении. Не около тебя, во всяком случае.

Он говорил спокойно, но то, как он дышал и едва заметные движения бедер говорили мне иное. Видеть его таким – едва сдерживающимся – заставило меня захотеть помучить его еще сильнее. Аро помог мне в этой миссии.

- Ладно, Эдвард, перенеси ее на кровать. Белла, я хочу, чтобы он лег между твоих ног.

- О, твою бога мать.

Каллен опустил меня на кровать и заполз между моих ног. Я стянула с него рубашку и обернула руки вокруг его шеи, в то время как он обосновался напротив моей промежности. Он застонал и опустил голову на мое плечо.

- Это просто смешно. Почему это не может быть как в кино, где есть дублеры для этого?

- Больше синего! - сказал Аро. - И добавьте сзади немного розового!

Я сглотнула и попыталась держать себя в руках. Если бы я уже не ненавидела технические прогоны, то этого опыта было бы достаточно, чтобы заставить меня презирать их. Я уже и так была запутана тем, как держаться около него, и вот сегодня изменила все правила без собственного разрешения. Я не имела никакого контроля, и он был не намного лучше. Будто сама вселенная просила меня трахнуться с ним, и, черт меня дери, если я не думала, что это самая лучшая идея из всех.

Я могла переспать с ним. Почувствовать это тело-содрогающее удовольствие. Пусть это притупит все мои другие мыслительные процессы. Приведет нас к нашим базовым инстинктам, вместо запутанного беспорядка и перекрестных целей, чем мы в настоящее время являемся.

Упростит вещи самым сложным из возможных способов.

- Ты как? - спросил он, опираясь на локти. - Я не давлю на тебя?

- Ты все делаешь хорошо.

- Благодарю. Я работаю над этим. Мне было интересно, когда ты заметишь. Ты тоже хороша.

- Ты пытаешься вывести меня из себя сегодня?

- Нет. Просто так получается само собой. Ты хочешь свести меня с ума, двигаясь вот так?

- Как так?

Он смотрел между нами. И я поняла, что раскачиваю мой таз в направлении его. Совсем немного. Но достаточно, чтобы снять остроту желания.

Он, по всей очевидности, не чувствовал то же самое.

- Белла... - Он закрыл глаза и прижался ко мне. Дополнительное давление – это хорошо, но оно остановило мои движения. - Имей каплю жалости, женщина, ради Бога. Ты убиваешь меня.

Я выдохнула, когда свет стал немного ярче.

- Ладно, Эдвард. - проговорил Аро. - Теперь толчки, пожалуйста.

Каллен выпустил короткий смешок.

- Толчки. Ну конечно. Как раз то, что надо.

Он стал симулировать толчки, удерживая свою эрекцию подальше от меня.

У меня были дурные помыслы, когда я погладила его по затылку и одной рукой спустилась вниз к его груди, затем провела пальцем по соску.

Его ритм сбился.

- Перестань.

- Почему? - Я опустила руку на его пресс, и его лицо покраснело.

- Ты знаешь, почему. - Его голос упал на октаву ниже; задыхающийся и источающий желание.

- Скажи мне.

- Белла... пожалуйста... не сейчас.

Я снова Афродита. Он не мог скрыть, как сильно хотел меня, и это опьяняло.

- Разве ты не хочешь, чтобы я прикоснулась к тебе? Разве ты не хочешь, чтобы я была твоей девушкой снова? Прервать трехлетнюю засуху?

Я провела рукой по его длине через штаны, едва касаясь. Он зашипел и ругнулся. Я улыбнулась и продолжила дальше.

- Это, блядь, не смешно. Мы работаем.

- Ты был тем, кто начал щупать, я просто хочу это закончить.

- Я тебя не мучил.

- Нет, мучил. Ты всегда мучаешь меня. И это приводит в бешенство. Ты делаешь это, даже не стараясь.

- Я не пытался сделать так, чтобы ты кончила перед всей нашей производственной группой.

- Это то, что я делаю?

- Ты знаешь это.

- Неужели это работает?

Я полностью прижала к нему мою ладонь. Все его тело напряглось.

Ахххх, вот оно. Кайф власти. Мое господство над ним было написано у него на лице. В том, как его веки задрожали и закрылись. Это работало, о, да.

- Блядь, Белла... остановись.

- Нет.

Я продолжила поглаживать его, и он выглядел так, будто находился на электрическом стуле. Он пытался отодвинуться, но деваться ему было некуда. Он что-то пробормотал и опустил свой таз вниз, прижав мою руку между нами. Я сжала его, потому что это все, что я могла сделать. Видимо, этого было достаточно. Он замер и зажмурил глаза, сжимая челюсть и подавив стон. После долгих секунд напряженности, он расслабился и впился в меня взглядом.

Я пыталась изобразить невинность, но была в этом не так хороша, как он. После того, что я только что сделала, это было более чем очевидно.

Он схватил меня за руку, находившуюся между нами, и расположил ее рядом с моей головой. Он был зол. Реально зол. И это заставило меня еще больше захотеть его трахнуть.

- Ты перешла все границы, - прошептал он. - Что, блядь, я сделал, чтобы заслужить это?

- Дважды разбил мое сердце и бросил меня.

Он сглотнул и пристально оглядел меня, выискивая признаки, что я шучу. И я не знала, почему. Никто не может притвориться таким долбанутым. Если бы я могла, то уже выиграла бы Оскар.

- Тебе не нужно делать это, - проговорил он, и было ясно, что он пытался не показать мне, насколько на самом деле был разозлен. - Независимо от того, игра ли это, просто, блядь, остановись. Тебе это не нужно. Ты и так владеешь мной. И всегда владела. Я думал, чтение моих журналов тебе это докажет.

- Ладно, все, - сказала Элис по системе громкой связи. - Тридцатиминутный перерыв, пока мы все подготавливаем для следующей сцены. Всем вернуться через тридцать минут, спасибо.

Каллен поднялся с меня и схватил свою рубашку. Затем он ушел со сцены, даже не оглянувшись.

Мое лицо горело, в то время как сожаление и чувство вины расползались по моим венам. Я прикрыла рукой глаза, как будто так могла скрыться сама от себя.

Что, черт возьми, со мной?

Он так старался показать мне, что изменился, а я полна решимости утянуть его обратно в наши старые модели поведения. Почему? Потому что мне они знакомы? Потому что я чувствую себя с ними в безопасности? Что, черт возьми, хорошего они кому-то дадут, особенно мне?

- Белла?

Я открыла глаза и увидела Элис, возвышающуюся надо мной.

- Ты в порядке?

У меня появилось желание истерически расхохотаться. Я уж точно далеко не «в порядке».

- Конечно, Элис. Все отлично.

Она кивнула, но я могла сказать, что она на это не купилась.

- Угу. Эдвард в бешенстве. Что ты сделала?

Я села и запустила руки в свои волосы. Стыд Каллена может быть и отдыхал, но мой очень даже присутствовал и грыз меня, как росомаха.

- О, ну, ты знаешь. Как обычно. Спустила на него мою внутреннюю суку.

Она снова кивнула, а рот сжался в линию. Ее неодобрение окутало меня как ядовитое облако.

- Как помощник режиссера, я должна напомнить тебе, что поддержание профессионального поведения со всеми членами этой группы обязательно. А как сестра Эдварда, я напоминаю тебе, что он протащился в ад и обратно, чтобы стать лучше для тебя, и если ты понимаешь, что у него нет никаких шансов, так скажи ему об этом и позволь ему жить своей жизнью.

- Это не так просто, Элис. Я не могу измениться в одночасье.

- Я знаю это. Не мог и он, но хотел этого. А ты?

Аро появился на сцене, явно взволнованный.

- Элис! Ты мне нужна. Я намереваюсь разыскать Лэнса и содрать с него кожу до костей. Мне нужно, чтобы ты остановила меня.

- Иду.

Она ушла, и осталась только я, сидящая на поддельной кровати в поддельном доме, пытающаяся выяснить, как заставить все мои части состыковаться в нормального человека. Человека, который лучше, чем я бывшая, и больше, чем я настоящая. Самое главное, человека, который бы мне понравился. Потому что та, какая я сейчас? Ее я не слишком-то жалую.

...

...

...

АУТТЕЙК 4.

События в этом ауттейке происходят через две недели после ванно-вечериночного перепиха в 32 действии. Возможно, вы захотите быстро просмотреть его, прежде чем прочитать ауттейк.

 

2006

Она склонилась над символом, который рисовала, и подправила надпись, настолько сосредоточившись, что пробежала языком по своей верхней губе. От этого у меня пересохло во рту.

Этот язык.

 

Более двух недель назад он делал такие вещи со мной, что я не мог думать об этом, не становясь болезненно твердым. И теперь он же впустую тратит время на ее верхней губе.

Ее верхняя губа не нуждалась в этом. Не то что я.

 

Мне тоже была нужна ее верхняя губа. И нижняя. И руки, и лицо, и ноги, и мозг, и слова, и...

Ебать.

Это смешно.

 

Я двадцатичетырехлетний мужчина. Я не должен так отвлекаться на горячую девчонку. Я никогда не был настолько возбужден, даже в подростковом возрасте. И все же: сейчас я не могу перестать думать о сексе.

Ну, не о сексе вообще. О сексе с ней. И это не просто секс, это... сложнее.

 

Когда я думал о ней в сравнении с другими девушками, с которыми я спал, она заставляла меня чувствовать совершенно другую вселенную ощущений. С остальными секс всегда был более физическим, чем все остальное.

 

С Джессикой это было увлекательно, когда было в новинку, но она всегда меня заставляла чувствовать себя так, будто я должен был заслужить право спать с ней. Я был как собака, прыгающая через обруч, чтобы получить заветную кость.

Я и не подозревал, что она скорее бы трахнулась с моим лучшим другом.

 

После нее у меня была добрая доля одноразовых перепихов, отчасти чтобы успокоить себя тем, что девочки еще хотели меня из-за меня, но и чтобы вытрясти память о Джессике из моего тела. Девушки были в диапазоне от сладких до распутных, и даже при том, что это всегда чувствовалось хорошо, оно никогда не было действительно удовлетворяющим.

До Беллы.

 

С ней это... в более превосходной степени. Более возбуждающее, более взрывное, более эмоциональное... Более всего остального.

То, что она делала со мной, было настолько мощным, что я не мог даже описать. И это не просто стандартный перечень гормонов и похоти. Это целая куча других вещей. Это проникало через поры нашей кожи, когда мы были вместе. Передавалось между нашими ртами, когда мы целовались. Искрило через наши руки, когда мы прикасались. Сводило меня с ума, когда я был так глубоко внутри нее, как только мог.

 

От нее у меня перехватывало дух.

Даже сейчас, когда я смотрел на нее, я чувствовал это. Я так сильно хотел прикоснуться к ней, что должен был удерживать мои колени, чтобы остаться на месте. Часть меня не могла поверить, что я когда-то нашел в себе силы уйти от нее, но потом понял, что в первую очередь сделать это меня заставила слабость, а не сила. Глупая, самоненавидящая слабость.

 

Та часть по-прежнему была внутри меня, нашептывая держаться от нее подальше, но всякий раз, когда она была рядом, она кричала как отчаянное животное, которое хотело ее, независимо от цены, что пришлось бы заплатить.

Она выпрямилась и посмотрела на свою работу, наклонив голову в сторону и улыбнувшись.

 

Она никогда не была настолько красива, чем когда не обращала внимания на то, какая она чертовски потрясающая.

Она оглянулась через плечо и словила мой взгляд. Я пожал плечами, как бы говоря: «Конечно, я смотрел. А чего ты ожидала?».

 

Я должен был нарисовать композицию, и до сих пор, в общей сложности, так нихрена и не сделал. Это была не моя вина. Я не мог сосредоточиться. Не мог перестать смотреть на нее. Моя голова раскалывалась, мой член был твердым, и все, о чем я мог думать, так это о том, что я не должен позволять себе так сильно хотеть ее. Но это было вне моего контроля. К тому же, если я не окажусь в ней в самом ближайшем будущем, мои яйца взорвутся и убьют меня.

 

Может быть.

Две недели. Почему кажется, что прошло гораздо больше времени, с тех пор как я прикасался к ней? Это как какая-то сине-яйцевая временная аномалия: время, проведенное в ее объятиях, мчится со скоростью света. Время вдали от нее тащится так, будто оно прикреплено к цементному блоку.

 

Если бы у меня был хоть какой-то мужской характер, я бы сделал шаг. Сказал бы ей, как сильно хочу ее, а затем бы напомнил, какое удовольствие я могу ей доставить.

Но я не мужчина. Я – киска в мужском виде. Испуганный до смерти, что она отвергнет меня и раздавит мое хрупкое эго.

 

Жалкий трус.

И что бесит меня больше всего, так это то, что я серьезно сомневался, что она отвергнет меня. На самом деле уверен, она была так же возбуждена как и я, если не больше. И есть напряженность, которую она так старается скрыть, но я ее вижу.

 

Каждый раз, когда мы спим вместе, она уменьшается, но никогда не уходит. Затем она возвращается с удвоенной силой, и чем больше мы отрицаем притяжение друг к другу, тем более невыносимой она становится. Будто провод, наматывающийся и растягивающийся, становится настолько тугим, что малейшее дуновение ветра чувствуется как ураган.

 

И то, как она теперь смотрит на меня? Это тот самый ураган: закручивающаяся, турбулентная похоть, которую она так отчаянно хочет скрыть, но не может. И я подхвачен им. Меня переворачивает с ног на голову и бросает из стороны в сторону так же основательно, как я запутался относительно того, почему я не могу быть с ней.

 

Мой логический мозг понимал, что то, что мы делаем – это глупо. Он распознал знакомые шаблоны заблуждения и отрицания, по которым мы кружили, но я понятия не имел, как это остановить. НЕ желать ее просто невозможно. Поверьте, я пробовал. Год попыток не делать ничего заставило меня хотеть ее еще больше, и сейчас сумасшедшая глупая власть того, что она делала со мной, полностью вышла из-под контроля и жила собственной жизнью.

 

И теперь вот это. Это... между нами. Убывающее и приливающее в воздухе, как живой дышащий зверь. Питающийся тем, о чем мы не говорим, и рычащий на то, что мы не делаем – а конкретно, друг с другом.

 

Она все еще пристально смотрела на меня, и я смотрел в ответ. Это чертовски нелепо, как горячо видеть, насколько неистовым становится ее дыхание, когда она смотрит на меня. Сейчас любая модель Victoria Secret могла бы станцевать голой передо мной, и я бы ее даже не заметил. Все, что я видел – это она.

 

- М-р Каллен.

Ирина встала передо мной, и я подскочил, будто кто-то посыпал льдом мои яйца.

- Иисус, Ирина!

 

Она игнорировала мой «сердечный приступ» и уставилась на абсолютно чистый кусок холста.

- У вас все еще в процессе, как я вижу.

- Да, ну, мне нравится делать вещи тщательно или никак вовсе.

 

Ирина подняла бровь, а затем посмотрела на Беллу.

- Ясно. Однако, «никак вовсе» – не вариант для данного проекта, так что поторопитесь. Вы можете смотреть на мисс Свон в свое свободное время.

 

Когда она отошла, Белла тихо рассмеялась.

Я нахмурился.

- Заткнись. Это все ты виновата.

 

- В чем?

- Во всем.

 

- В том, что ты не выполнил свою работу?

- Да.

 

- Что Ирина наехала на тебя?

- Да.

 

- В том, что ты пялишься на меня, будто это и есть твоя работа?

- И это тоже.

- В чем же здесь моя вина?

 

- Я не говорил, что это твоя вина. Я сказал, что ты в этом виновата. Теперь, пожалуйста, освободи все углы моего взгляда, чтобы я мог разрисовать эту чертову стену.

 

Я выдохнул и опустил маленький валик в лоток с краской. Как обычно, она не сделала того, что ей говорили. Вместо этого, она подошла ко мне. Я повернулся к ней спиной, как будто это могло помочь, и стал красить холст в цвет, который может быть описан только как фиолетовая головка члена. Или, может быть, этот цвет я интерпретировал так, потому что Белла так близко подошла ко мне, что мой член стал пульсировать.

 

Она встала рядом со мной и смотрела, как я раскатывал краску вверх и вниз по полотну. Я чувствовал ее глаза повсюду, что было чертовски нелепо, но, клянусь Богом, это правда.

Я выдохнул, окончательно потеряв всякую надежду, в полном смысле этого слова.

 

- Что ты делаешь?

- Наблюдаю.

- Почему?

 

- Мне нравится, как двигаются мускулы на твоих руках. Твои предплечья такие... притягательные. Мне нравится, как они изгибаются.

Я опустил валик и сердито посмотрел на нее.

 

- Уходи.

- Что?

- Уходи к черту отсюда сейчас же, пока я не утащил тебя в светорегуляторную будку и не сделал то, за что мы оба можем быть арестованы.

 

- Но...

- Пресвятой милосердный Иисус, Белла, просто уйди!

Она рассмеялась. Более того, она не только никуда не ушла, она сделала шаг вперед и положила руку мне на грудь.

 

- Эдвард, может, я и должна бы, но я чувствую, что ты немного напряжен. - Она потянулась и прошептала мне на ухо: - Ты можешь захотеть перепихнуться. У такого молодого, зрелого мужчины как ты, не должно быть никаких проблем с поиском того, кто пососет твой замечательный член.

 

Со своим последним словом, она высунула кончик языка, которым я был так одержим чертовым утром, и облизала мою мочку уха.

Ебать. Ее.

- Знаешь что, Свон? - проговорил я, отступая от ее как никогда дьявольской магии женщин вуду. - Ты права. Мне действительно нужно, чтобы кто-то об этом позаботился. Эй, Лорен?! Хочешь отсосать мне?

 

Ее лицо потемнело, в то время как Лорен на другой стороне комнаты повернулась и нахмурилась, глядя на нас.

- Эээ... что ты только что сказал?

Я проговорил яснее.

 

- Мой член. Хочешь отсосать его мне? Свон считает, что у меня сексуальное расстройство. Уверен, что ты могла бы мне помочь с этим.

Йорки разразился смехом.

Ирина покачала головой.

- М-р Каллен...

 

- Я просто спросил, Ирина. Она может сказать нет, верно?

Белла смотрела на меня так, будто хотела оторвать мой член. Ее злость только заставляла меня хотеть ее трахнуть еще больше.

 

Лорен выглядела озадаченной. Тем не менее, она пожала плечами и сказала:

- Э-э... ладно. Сейчас? Или после занятия?

Белла закатила глаза.

 

- Он пошутил, Лорен.

- Это так не звучало.

- Заткнись.

 

Белла схватила меня за руку и потащила в светорегуляторную будку. Йорки отпустил ехидный комментарий, что Белла выглядит так, будто собирается выбить из меня дерьмо. Ирина вздохнула и предупредила нас, что будет лучше для нас не повредить лампы.

 

Когда мы скрылись из виду, Белла пихнула меня в грудь.

- Какого черта?

- Что?

- Что значит «что»? Лорен, ты, мудачина.

 

- О, так тебе позволительно дразнить меня, а я не могу так делать?

- Ты попросил ее отсосать тебе! - шепотом прокричала она.

- Ты облизала мою гребаную мочку уха!

 

- Это не то же самое!

- Я знаю! То, что ты сделала, было ГОРАЗДО хуже!

 

Мы уставились друг на друга, и, клянусь Богом, огромное чудовище, которое мы пытались игнорировать, толкнул наши головы ближе друг к другу и прошептал: «А сейчас... поцелуйтесь».

Мы этого не сделали, но это потребовало серьезных усилий от нас обоих.

 

Я шагнул назад и засунул руки в карманы. Я должен или очутиться в ней, или в ванной комнате в самом ближайшем будущем, потому что боль в паху достигла катастрофического уровня, и мне требовалось облегчение.

- Белла, какого хрена мы делаем?

 

Она потерла глаза.

- Я не знаю, о чем ты говоришь.

- Ой, да ладно. Вот это! Все это... между нами. Мы старались держаться подальше друг от друга. И это не сработало. Так что теперь мы не избегаем друг друга, и это еще хуже. Что мы делаем?

 

- Мы не делаем ничего такого.

- Правда? - Я прижал ее спиной к стене и наклонился. - В ту ночь, когда мы сдались и занимались любовью снова и снова? А затем на вечеринке у Йорки две недели назад? Это тоже ничего такого? Потому что, уверен, черт возьми, что это чувствовалось как что-то.

 

- Это был секс, Эдвард.

- Да. Потрясный секс.

 

Быть так близко к ней – это пытка. Уже становилось хреново, когда она была в метре от меня. А сейчас я мог наклонить голову и поцеловать ее за доли секунды.

Она была так же возбуждена. Ее дыхание было быстрым и неглубоким, и я даже не знал, понимала ли она, что схватившись за пояс моих джинсов, притянула меня ближе.

 

- Ничего особенного, - проговорила она, успешно проваливая игру в беспечность.

- По моим ощущениям очень даже особенное. - Она была одета в футболку с V-образным вырезом. Ее груди выглядели удивительно. Мне хотелось облизать ее ложбинку.

 

- Да, ну это не так. Я хотела секса, и ты мне дал его. Конец истории.

Для талантливой актрисы она чертовски дерьмово лгала.

- Угу. Так это все, что тебе было нужно от меня все эти дни?

 

- Да. - Лгунья. - И даже не делай вид, что если бы я захотела тебя прямо сейчас, ты не скинул бы свои штаны ровно за три секунды.

- Дай мне гребаный перерыв. Вся наша группа снаружи. Я не настолько отчаялся.

 

- В самом деле? - Она погладила меня через джинсы. - Ты ощущаешься очень отчаянным.

Я оперся рукой о стену рядом с ее головой. Она сжала меня, и мне пришлось закрыть глаза, потому что комната начала вращаться.

 

- Только скажи слово, Эдвард, и я дам тебе счастливое окончание.

- Ты думаешь, это все, что я хочу от тебя?

- Это все, что ты получишь от меня. И то, только тогда, когда скажешь «пожалуйста».

 

Я положил свою руку на ее, чтобы остановить поглаживания. Я серьезно не смог бы сейчас справиться с этим, или взорвался бы как теплое шампанское. Нет никаких сомнений, что я находил ее сексуальную стервозность возбуждающей, но не собирался позволить ей сделать все по-своему. Я откинул ее руку и запустил пальцы ей под юбку. Влажность разоблачила ее за секунду.

 

- Значит, тебе вообще не дискомфортно? - спросил я, кружа пальцами так, как, я знал, ей нравилось. Она схватила мою руку, но сохраняла выражение своего лица впечатляюще бесстрастным. - Потому что, не сомневаюсь, я мог бы сделать так, чтобы ты кончила за две минуты. Только скажи слово. Тебе не нужно умолять, но это, несомненно, было бы приятно.

 

Она шлепнула по моей руке и отпихнула меня. Ее дыхание было более рваным, чем, я уверен, ей бы хотелось.

Я боролся с самодовольной улыбкой и потерпел неудачу. Она не любила, когда у меня была власть, но если она хотела играть в сексуальные манипуляции, то ей лучше понять, что я не всегда буду играть честно.

 

- Я больше не нуждаюсь в тебе, чтобы кончить, - сказала она, разглаживая юбку. - У меня есть Базз, помнишь?

- Тогда почему ты постоянно соблазняешь меня? Если все, что ты хочешь от меня, это оргазмы, то тебе проще самой заняться своим самоудовлетворением. У тебя есть Базз, а у меня переутомлена правая рука. Мы должны, блядь, улыбаться до ушей от удовлетворения, не правда ли? Но это не так. И сейчас мы стоим в этой будке, сопротивляясь желанию сорвать друг с друга одежду. Так с чего вдруг все это?

 

Она кинула на меня сердитый взгляд, и я ответил тем же. Во мне было достаточно мудачества, чтобы возмущаться той властью, что она имела надо мной, и достаточно упрямства, чтобы противостоять тому, чтобы всецело отдаться этому. Потому что она хотела свести все к сексу, но это было не тем, что происходило. В двух словах мы находили друг в друге то, что были не в состоянии найти в себе. Это полная херня, учитывая то, через что мы прошли. Но делая вид, что этого нет, мы не заставим это исчезнуть.

 

Даже сейчас я видел, что она постоянно контролировала свои эмоции рядом со мной, и я понимал это. Я причинил ей боль. Это естественное самосохранение. Но мне не хотелось, чтобы она обманывала себя, что то, что мы делали – чисто физически, потому что это не так. И она это знала. Просто никогда не признавала.

 

- Ладно, - проговорила она и пожала плечами. - Значит, пусть так и будет. Ты делаешь свое дело, а я свое. Больше никакого секса.

- Если это то, что ты хочешь.

 

- Да, хочу.

- Ты уверена?

- Абсолютно.

- Ну, тогда хорошо.

 

Она повернулась, чтобы уйти, но я схватил ее за руку и притянул обратно к себе. Затем я обхватил рукой ее затылок и поцеловал ее. Не грубо. Просто решительно. Каждый раз, целуя ее, я будто бы забывал, насколько мягкими и восхитительными были ее губы. И сегодня не являлось исключением. На вкус она была чертовски потрясающая.

 

Она замерла с полсекунды, прежде чем поцеловать меня в ответ, а потом все превратилось в размытое пятно ртов и рук, и «Боже, пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя прямо сейчас».

Наше дыхание было настолько громким, что я, как параноик, подумал, что все могли нас слышать. И все же я даже не остановился. Я просто попытался дышать тише. Это было очень непросто.

 

Когда она стала извиваться и дергать меня за волосы так, что это, как правило, означало «Если ты не засунешь руку в мои трусики сейчас же, я сделаю тебе очень больно», я отстранился и отошел. Это был ублюдочный ход, но мы уже выяснили, что я устал от ее владычества.

 

- Ну, раз ты так уверена, то все в порядке. Больше никакого секса.

Она в шоке пялилась на меня примерно три секунды, прежде чем ударить в грудь. Я посчитал это сигналом для меня убираться оттуда.

 

- Дай мне знать, если передумаешь.

Она простонала в отчаяние, а я вышел и вернулся к росписи моего холста.

 

Когда она появилась, Йорки заметил ее и рассмеялся.

- Ух ты, Свон, судя по выражению твоего лица, Каллен выиграл спор. Ты вся горишь!

- Пошел ты, Эрик.

 

- В любое время, красавица. Я могу дать тебе некоторое сексуальное исцеление от всей этой горячезадой злости.

Она игнорировала его и ушла.

После этого она не разговаривала со мной целую неделю. Как и с моим членом.

...

...

...

 

- Эй, Каллен, ты идешь в «Shenanigans» сегодня вечером?

Я оторвался от моей книги. Джеймс смотрел на меня. Он выглядел абсолютно готовым, но сейчас я уже привык к этому.

- Что, блядь, за «Shenanigans»?

 

- Это новый бар в городе. Предполагается, что там довольно клево. Лорен трахается с владельцем. Кажется, он сказал, что все ее друзья могут пить бесплатно.

Очень заманчиво. Мне отчасти надоела моя собственная компания, и Бог знает: я мог бы пропустить стаканчик. Или пять.

 

- Да, возможно. - Я взглянул на Беллу. Хайди сидела позади нее и заплетала ей волосы. Они смеялись о чем-то между собой, но как только она встретилась со мной глазами, ее лицо помрачнело.

- А Свон идет?

- Полагаю, да. Все идут, я думаю. Ты должен пойти. Это будет весело.

- Я подумаю об этом.

 

И я думал. Размышлял об этом всю оставшуюся часть дня. Я думал о том, чтобы выпить для храбрости и утащить Беллу на танцпол. И танцевать, прижавшись друг к другу.

Затем меня посетило видение, как она делает то же самое с каким-то другим парнем, и я чуть не лишился своего обеда.

 

Я взвесил свои варианты: 1. Пойти и обрести шанс на самом деле провести время с ней и, возможно, коснуться ее. 2. Пойти и смотреть, как она флиртует там с каждым парнем, только чтобы разозлить меня. 3. Остаться дома и представлять, как она флиртует там с каждым парнем, потому что если я не буду видеть, что она на самом деле делает, мой глупый мозг будет просто автоматически вызывать в воображении наихудший сценарий.

 

Учитывая, что второй и третий вариант перенести труднее, чем коллапсирующую звезду, я решил выбрать первый, но сказать, что я нервничал, было гребаным преуменьшением. Она была довольно холодна с тех пор, как я выкинул этот трюк в светорегуляторной будке. Я на самом деле не винил ее, но не знал, как донести это до нее. Я надеялся, что сегодня у меня будет такая возможность.

 

Когда я вернулся домой после занятий, Элис приготовила ужин. Она довольно хорошо готовит, но мой желудок не хотел иметь дело с большим количеством еды, поэтому я покопался в ней как девочка-подросток. Потом я мастурбировал в душе, фантазируя о Белле, потому что, ну, это уже стало моей рутиной в эти дни. Когда я закончил, я провел смущающее количество времени, размышлял, что мне надеть. Очевидно, отсутствие секса превратило меня в девчонку. В конце концов, я натянул те же темные джинсы и рубашку, что носил каждый чертов день. Молодец, Каллен. Она, несомненно, тут же бросится на тебя.

 

Когда я уже собирался уходить, я пристал к Элис, чтобы она пошла со мной, потому что в случае, если я потреплю неудачу и сгорю, я всегда смогу обмануть себя, что я пришел, чтобы моя сестра хорошо провела время.

 

К сожалению, моей крошечной сестре понадобился час-полтора, чтобы собраться, поэтому к тому времени, когда мы там появились, вечеринка была в самом разгаре. Громкая музыка пульсировала через пол, и ожидание накрыло меня, когда я представил, как Белла будет потираться об меня.

 

Рядом со входной дверью Лорен повисла на каком-то старом чуваке. Она направила нас по лестнице в отдельный зал, где уровень шума был менее сокрушающим. Когда мы туда попали, почти вся наша группа взревела в пьяном приветствии. Ну, все, кроме Беллы, конечно, которая холодно посмотрела на меня, а затем вернулась к своему напитку, который, я уверен, был самым розовым коктейлем в мире. Она была с Роуз, что кинула на меня свой обычный дам-по-яйцам взгляд, прежде чем повернуться ко мне спиной.

 

Да, этой девушке я действительно не нравился.

Я заказал пиво и получил для Элис что-то кремового оттенка, что, как поклялась девушка за стойкой, содержит «нечто удивительное». Потом я притворился, что говорю с Йорки и Джеймсом, в то же время пялясь на членоподнимающий наряд, что одела Белла. Очевидно, она решила помучить меня, потому что ее платье было коротким и плотно прилегающим, а волосы забраны в хвост. Мне хотелось упасть перед ней на колени и прижаться лицом к ее трусикам. Или еще лучше, сорвать ее трусики и прижаться лицом к ней.

 

Ебать.

Я вздохнул и набрал полный рот пива. Я так устал быть твердым рядом с ней. Это истощало как ад.

- Каллен?

 

Рука похлопала меня по плечу, и я повернулся, чтобы увидеть, как Йорки качал головой. Джеймс исчез.

- Что?

- Чувак, я говорил с тобой о цыпочке барменше, которая трахает тебя глазами, с тех пор как ты пришел. Ты на самом деле абсолютно невнимателен, когда рядом Свон, не так ли? Не то чтобы я винил тебя. Она выглядит ужасно горячо сегодня. Если ты ничего не предпримешь, будь уверен, я уж точно это сделаю.

 

Я бросил на него гневный взгляд.

- Тронь ее, и я сломаю тебе руку.

Он рассмеялся.

- Да. Так я и думал.

 

Раздался громкий звук, когда открылась дверь, и вошел Райли вместе с каким-то парнем, которого я никогда не видел.

- Вот дерьмо, - пробормотал Йорки, пихнув меня локтем. - Твой извечный соперник прибыл и привел с собой своего горячего брата-солдатика. Дерьмо становится реальней реального.

 

Я старался сохранять спокойствие, когда Райли был рядом, но это было в значительной степени невозможно. Просто что-то было в нем, что заставляло меня хотеть выбить из него все дерьмо. О да, и это правильно: он хотел встречаться с моей девушкой. Ну, бывшей девушкой. Отчасти бывшей. Дерьмо.

 

Беллой.

Он хотел встречаться с моей Беллой.

Придурок.

 

Я вцепился в свое пиво, когда он подошел к группе, где была Белла, и начал обнимать их всех. Он такой любитель обниматься, что это вызывало во мне желание оторвать ему руки. Кому, блядь, нужно обниматься со всеми все время? Это раздражало как ад.

 

От моего внимания не укрылось, что когда он подобрался к Белле, то обнимал ее дольше других. Я чуть улыбнулся, когда увидел, что она отступила.

Высоси, мальчик-обнимашка. Она не заинтересована.

 

Это было моей мантрой каждый раз, когда он оказывался рядом с ней. Она не заинтересована.

Это единственное, почему я прошел через все эти дни, не метаясь в бешенстве как ревнивый урод.

 

Все улыбнулись, когда он представил своего брата, и я сразу же увидел, как оживилось лицо Роуз. Уверен, она нацелилась продегустировать его член в ближайшем будущем. Мысленная картинка сразу представила Беллу и меня. Боже, что бы я не отдал за рот Беллы на мне. Просто на несколько минут. Или часов. И это не обязательно должен быть мой член. Она могла просто поцеловать меня. В мой рот, шею, грудь. Везде, где бы, черт возьми, она хотела. Так долго, пока она прикасалась ко мне и позволяла мне прикасаться к ней.

 

Она кинула на меня взгляд, и хотя казалось, что она не планировала смотреть мне в глаза, она это сделала. И что бы она там не увидела, это заставило ее застыть на месте. Она вдохнула, и ее рот приоткрылся.

О, да. Она точно знала, о чем я думал.

 

Она тоже думала об этом? Фантазируя обо всем том, что я мог делать с ней, если бы мы оба не были такими упрямыми засранцами?

Я допил свое пиво.

 

Это становилось смешно. Мне или нужно сделать что-то или убираться нахрен отсюда. Это постоянное состояние возбуждения вредно для моего здоровья.

Райли сказал ей что-то, и она отвернулась. Я в отчаяние стукнул своей бутылкой об стойку.

 

- Может, тебе налить еще?

Барменша наклонилась ко мне через стойку, показывая свой товар. И я посмотрел, потому что, ну, это сиськи, а я мужчина, но это были не те сиськи, что я хотел. Те, о которых я мечтал, были намного меньше и гораздо менее искусственные, и самые мягкие на этой планете. Они идеально умещались в моих руках. Реагировали на мой рот. Покачивались, когда она смеялась, и вздымались, когда она кончала. Они были самыми удивительными сиськами на планете, потому что были ее сиськами, и прошло довольно много времени с тех пор, как я имел удовольствие касаться их.

 

Я намереваюсь исправить это сегодня вечером.

- Нет, все хорошо, - проговорил я надеющемуся девичьему лицу. - Но все равно спасибо.

Она проследовала за моим взглядом к Белле, которая, делая вид, что слушает Райли, наблюдала за мной через плечо. Она была такая красивая, что было больно даже смотреть на нее.

 

- Счастливая, - сказала барменша.

- Она так не думает.

- Почему?

- Потому что я говнюк.

 

- А-ха. Возможно, тогда тебе нужно что-то сделать с этим.

- Да, так я себе постоянно и говорю.

- Треп для мальчишек. Действуй как мужчина.

 

- Ты говоришь так, будто при мысли об аварии и пожаре мои яйца не сжимаются до размера виноградины.

Она рассмеялась.

- Неудача не противоположность успеха, это часть успеха. Неудача станет успехом, когда мы извлечем урок из этого.

 

Я несколько секунд пялился на нее.

- Ты алкогольраздающий терапевт, что ли? Потому что это было бы самой короткой терапией, что я мог получить, выпивая в баре.

- Ничего подобного. Просто я сейчас как раз прорабатываю мои собственные проблемы.

 

- Как?

- Читая кое-какую литературу.

Я фыркнул.

- Ну да, будто книга мне поможет.

 

- А ты пытался?

- Нет, но я также не пробовал лечебные кристаллы и нумерологию. Уверен, они также будут бесполезны.

Она закатила глаза.

 

- Да, потому что написанное слово и дешевая мистика одно и то же.

- Я просто говорю…

Она повела на меня своими тонкими бровями, а потом что-то настрочила на салфетке.

 

- Мне кажется, ты просто оправдываешься, чтобы остаться в своем запутанном комфорте. Ты хочешь быть мужчиной или мальчиком?

Она пихнула мне салфетку, и я взял ее. На ней был список книг.

 

- Они все есть в книжном магазине «Columbus». Прекрати оправдываться и сделай что-то стоящее.

И с этими словами, она направилась в другой конец бара, а я остался там, чувствуя себя так, будто кто-то только что ударил меня по голове неожиданной дозой практической мудрости.

 

Когда я повернулся назад к Белле, она была зла как черт.

Дерьмо.

Да, ей явно не казалось, что у меня было что-то похожее на сеанс терапии. Это выглядело так, будто я болтал с грудастой блондинкой и взял номер ее телефона.

 

Черт побери.

Только этого мне и не хватало.

Я усмирил свои нервы и направился к ней. Она делала вид, что игнорирует меня. Райли, по крайней мере, признал мое присутствие.

 

- Каллен.

- Бирс.

 

Это примитивно, но настолько цивилизованно, насколько это могло быть между нами двумя.

- Белла, я могу поговорить с тобой?

Я не пропустил едва заметное закатывание глаз Райли. Ебарь.

 

Это правильно, сынок. Ты мальчик, а я мужчина. Говори с ней обо всем, чем хочешь. Я действую.

К сожалению, Белла видела все по-другому.

 

- Мне не о чем говорить с тобой.

Райли не мог выглядеть более гордым, как если бы она упала на колени и отсосала ему.

- Ну, тогда, - проговорил я, взяв ее за руку. - Потанцуй со мной, и я обещаю держать рот на замке все время.

 

Я мягко потянул ее, и хотя она хмурилась, но последовала за мной. Лицо Райли вытянулось. Так-то, кретин. Это о ней и обо мне. Ты просто раздражающее отвлечение.

Когда мы вышли из зала, музыка была такой громкой, что я чувствовал ее в моих костях. Я вывел Беллу на танцпол и, полностью игнорируя ее мрачное настроение, притянул ее в свои объятия и прижался к ней.

 

Иисус.

Блаженство.

 

Она была напряжена, но это не продлилось долго. Я сжал свою руку. Она почти растаяла на моей груди, и когда ее щека прижалась к моему плечу, мне вдруг стало легче дышать, чем за все эти недели.

 

Это безумие, что я мог так сильно скучать по человеку, хотя видел ее почти каждый день. Я скучал по ней вот такой. Мягкой и прижимающейся ко мне. Я хотел, чтобы она так делала все время, но, думаю, я облажался слишком по-крупному, чтобы это произошло.

 

Я задумался: что, если барменша была права? Могу ли я сделать некий толчок самоусовершенствования, который помог бы мне вернуть ее? Могу ли я быть открытым, беспечным парнем, которого она заслуживала? Могу ли я быть таким ласковым и объятьелюбивым, как мудак Бирс? Остановить все внутренние шептания, которые говорили мне, что она слишком хороша и никогда со мной не останется?

 

Это было бы хорошо.

Только вот маловероятно.

- Я думала, что тебе не нравятся блондинки, - резко сказала она мне на ухо.

 

- Я думал, что тебе не о чем говорить со мной.

- Я была неправа. Ты говнюк.

- Скажи мне что-нибудь, чего бы я не знал.

 

- Так ты собираешься пойти к ней домой?

Я отстранился.

- Ты серьезно спрашиваешь меня об этом?

 

- Эдвард, я видела, как она дала тебе свой номер.

- Нет, не видела.

- Я точно видела.

 

- Нет, ты видела, как она дала мне салфетку с записью на ней.

- Там был не ее номер?

- Нет.

 

- Что тогда?

- Список книг.

- О, да, потому что она выглядела как настоящий книжный червь.

 

Я рассмеялся и вытащил салфетку из кармана. Она покосилась на нее.

- Я не могу читать в этом свете.

- Но ты можешь видеть, что это не ее номер телефона, не так ли?

 

- Предположим.

Я сложил салфетку и обнял ее снова. Она вздохнула.

- Знаешь, насколько ты охеренно сексуальна, когда ревнуешь?

 

- Я не ревную.

- О, так тебе было бы все равно, если бы блонди отвезла меня домой и сделала мне что-нибудь грязное?

Она достаточно быстро успела скрыть выражение боли на своем лице, но я заметил.

 

- Почему меня это должно заботить? Я не предъявляю на тебя права. Ты можешь спать с тем, кем хочешь.

- Это чушь, и ты это знаешь. Будто какая-нибудь другая женщина сравнится с тобой.

 

На мгновение она потрясенно замолчала, потом сказала:

- Когда ты говоришь такие вещи, это заставляет меня думать, что либо ты действительно отчаянно хочешь перепихнуться, либо пьян.

- Я не пьян. Я не могу сказать это, потому что это правда?

 

- Это не в твоем стиле.

- Ну, может быть, мой стиль меняется.

- Я поверю в это только когда увижу.

 

Я прижал ее к себе сильнее.

- Черт, женщина, могу я, пожалуйста, просто отвезти тебя домой и избавить нас обоих от страданий? Я испытываю боль. Реальную, физическую боль.

 

- Я не собираюсь заниматься с тобой сексом сегодня вечером, Эдвард.

- Ладно. Тогда просто орально?

- Нет, мы не будем этого делать, помнишь?

 

Я прижался губами к ее уху и прошептал:

- Чушь. «Это» – то, чем мы живем. Думая друг о друге. Фантазируя. Прикасаясь к себе, чтобы снять напряжение. Разве ты не хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, Белла? Забрал эту ненасытную жажду? Я мог бы заставить ее распадаться на части, снова и снова.

 

Ее дыхание участилось на моей шее, и, черт возьми, мне нужно было прикоснуться к ней. Она сжала руки на моей талии, и я задержал дыхание, когда ее ладони скользнули на перед моих джинсов. Она слегка задела мою затвердевшую длину, и я положил голову на ее плечо и прошептал:

- Боже, да. Прикоснись ко мне.

 

Она провела ногтями по джинсовой ткани, и чувствовалось, что она еле сдерживается, чтобы не открыть молнию прямо здесь, на танцполе. Я был так возбужден, что не остановил ее. Я не собирался трахаться там, где вокруг были люди, и где наши друзья, вероятно, наблюдали за нами. Она мне нужна в большей степени, чем почти ничего прямо сейчас. Публичное унижение, будь оно проклято.

 

- Я не буду заниматься сексом с тобой, Эдвард, - напомнила она мне, и я простонал, потому что все, о чем я мог думать сейчас, это о том, как хорошо быть внутри нее. Я бы попросил, но, видимо, «упрямство и гордость» превзошли «возбуждение». На данный момент, по крайней мере.

 

Песня закончилась, и она отступила. Мне не нравилось расстояние между нами, как будто оно было материальным существом. Мне хотелось убить его, медленно и мучительно. Она повернулась, чтобы подняться по лестнице, но я обернул руку вокруг ее талии и притянул ее спиной к себе.

 

- Разреши мне отвезти тебя домой сегодня вечером, - проговорил я, пока она вертела задницей рядом с моей эрекцией. - Никакого секса. Я просто отвезу тебя домой. Элис будет со мной.

- Я здесь с Роуз, - сказала она, тяжело дыша и испуская стоны, когда я прошелся губами по ее шее.

 

- Я и ее отвезу домой, если она захочет, но уверен, она уйдет домой с братом Бирса.

- Я подумаю об этом.

- Подумай.

Я отпустил ее и последовал за ней по лестнице, потому что, черт возьми, что я еще мог сделать?

Мы провели следующие три часа, делая вид, что не следили друг за другом. Это утомляло. Я просто хотел быть с ней.

 

Около часа утра Элис нашла меня и сказала, что она хочет уйти. Я сообщил ей, что предложил Белле поехать домой с нами, и она подняла брови, намекая, что точно раскусила мои намерения.

 

Я нашел Беллу в кабинке с целой кучей людей, где был и Райли. Она выглядела скучающей. Как я и предсказывал: Роуз и брат Бирса уже ушли.

 

Я наклонился и прошептал:

 

- Эй, Элис и я линяем. Хочешь уйти? (п.п.: здесь двойной смысл, «want to come» – хочешь уйти, хочешь кончить)

 

Лишь после того, как я сказал это, я осознал двойной смысл слов и серьезно понадеялся, что она скажет «да».

 

К моему удивлению, она так и сделала:

- Да, с меня довольно.

 

Когда она двинулась, чтобы встать, Райли коснулся ее руки.

- Эй, если ты хочешь еще позависать, я мог бы потом отвезти тебя домой. Я все равно скоро собирался уезжать.

 

Она замерла.

Проклятый Бирс.

 

Конечно, она рассматривала его. Он – безопасный вариант. Он – мальчик-обнимашка и весь такой поддерживающий и прочее дерьмо, а я непредсказуемый и оказываю на нее давление неправильными способами. Но безопасность также и скучна, а я думаю, в глубине души Белла любила немного опасности.

 

- Спасибо, Райли, но я поеду с Элис и Эдвардом. Увидимся, ребята, в понедельник, ладно?

Мы попрощались и вышли, Элис и Белла держались за руки. Очевидно, что они выпили, но они хихикали, а не падали.

 

Когда мы подошли к машине, они обе решили сесть сзади и позволить мне везти их. Я был разочарован, что Белла не села рядом со мной, но, по крайней мере, теперь я мог смотреть на нее в зеркало, не будучи слишком очевидным.

 

Они хихикали и шептались, и к тому времени как мы подъехали к квартире Беллы, уровень девчачества достиг неизмеримых пропорций.

 

- Ой, не уходи, - проговорила Элис, вцепившись в нее. - Поедем к нам. Мы посмотрим фильмы, и я сделаю тебе уход за лицом. Мы обе знаем, что Роуз не придет домой сегодня вечером, а я устала проводить время с Мистером Задумчивая Угрюмость.

 

- Ты знаешь, что я слышу тебя, Элис, да?

 

- Заткнись. Ты не можешь отрицать, что ты настоящая боль в заднице. Пожалуйста, Белла. Бери зубную щетку и пижаму и выходи. Будет классно. А утром я сделаю тебе блины. Или лучше, Эдвард сделает нам обеим блины. У него гораздо лучше получается, чем у меня.

 

Через зеркало заднего вида, Белла посмотрела мне в глаза, и я постарался не выглядеть таким отчаянно нуждающимся, как себя чувствовал. Мне хотелось провести время с ней, даже если это будет только платонически. Конечно, я бы предпочел быть с ней в обнаженном виде, но рядом с моей сестрой это может стать очень сложным. И неловким.

 

- Э-э... ладно, - проговорила Белла и открыла дверь. - Дайте мне пять минут.

 

Когда она ушла, я повернулся к Элис.

 

- Что ты делаешь?

 

Она пожала плечами.

 

- Я скучаю по ней. Я теперь редко ее вижу из-за тебя. Так что не испорти это, или я сделаю тебе очень больно.

 

Я чувствовал, что тут что-то гораздо большее, но оставил эту тему.

 

Через полчаса мы приехали в нашу квартиру и комфортно расположились в наших пижамах. Девочки выбрали фильмы Джона Хьюза. В самом деле? Я имею в виду, некоторые из его вещей забавны, но по большей части просто нереально романтичная фигня. «Шестнадцать свечей»? Не было никаких других чертовых причин, чтобы Джейк влюбился в Энди, за исключением того, что это было удобно для хэппи-энда.

 

Тем не менее, я сидел и смотрел, потому что Белла была тут же, а быть рядом с ней – лучше любой романтической комедии в мире.

 

Мы закончили с «Шестнадцатью свечами» и перешли к «Милашке в розовом». Я закатил глаза. Как Эндрю МакКарти умудрился стать кинозвездой, я никогда не пойму. Он был примерно так же сексуален, как порция переваренных спагетти. Тем не менее, девушки тащились от него. Я серьезно этого не понимал.

 

Примерно на половине фильма, мое постоянное закатывание глаз утомило меня, поэтому я растянулся на диване, а девочки свернулись на подушках на полу. Я только на секунду закрыл глаза, но когда открыл их снова, фильм уже закончился, а Элис исчезла. Я потер глаза и зевнул. Белла спала на полу. Она была такая красивая, что мне не хотелось будить ее, но спать на полу – плохая идея. Я попытался взять ее на руки, но был в полудреме и сделал все под неправильным углом, поэтому, в конечном итоге, просто упал на нее. Она проснулась и стала неистово вырываться.

 

- Эй, все в порядке, - проговорил я, хватая ее за руки. - Это всего лишь я. Ты еще не проснулась.

Она несколько раз моргнула и сосредоточилась.

 

- О. Почему ты на мне?

- Я упал.

- Ну конечно.

 

- Ты думаешь, что я настолько отчаялся, что буду приставать к тебе, пока ты спишь?

- Да.

 

- Ладно, справедливое замечание. Но правда в том, что я хотел, как подобает мужчине, перенести тебя в спальню, но сила тяжести подвела меня.

 

Я встал и предложил ей руку.

Она взяла ее, и я поставил ее на ноги.

 

- Сколько сейчас времени?

- Около пяти. Пойдем. Ты можете спать в моей постели.

 

Она посмотрела на меня.

- Одна, - уточнил я. - Я буду спать здесь, на диване. Пойдем.

 

Я повел ее в спальню. Затем откинул покрывало и показал ей жестом, что можно ложиться. Она несколько секунд смотрела на нее.

- Ты не должен отдавать мне свою постель.

 

- Я знаю. Но я пытаюсь быть джентльменом. Кроме того, если мне не повезло быть с тобой, по крайней мере моей кровати будет весело.

 

Она улыбнулась.

- Ты приводишь меня в бешенство, ты знаешь это?

 

- Почему? Я был хорошим.

- Я знаю. Иногда, ты кажешься таким... нормальным. А потом... Я не знаю.

 

Как ни странно, я понял, что именно она имела в виду. Иногда я чувствовал, что могу безусловно быть с ней и быть мужчиной, которого она заслуживает, но в другое время мне хотелось убежать так далеко, как только я мог, потому что знал, что собираюсь облажаться, снова и снова, и продолжать причинять ей боль в этом процессе.

 

- Да, ладно... спокойной ночи.

- Пока.

 

Мы оба просто там стояли, я не уходил, и она не ложилась в постель.

- Знаешь, - проговорила она. - Джентльмен целовал бы даму на прощание. В щеку.

 

- В щеку?

- Да.

 

- Ну, что ж, в таком случае... - Я сделал шаг вперед, и она была прямо здесь, в дюйме от меня, и смотрела на меня. Я обхватил ее лицо, затем прижался губами к ее щеке и просто замер там. Вдыхая ее запах. Я оторвался и снова поцеловал ее, ближе ко рту на этот раз. Мне так сильно хотелось поцеловать ее, что потребность пульсировала в каждой моей артерии, но мне нужно было, чтобы она попросила об этом. Я не мог быть одиноким в таком неистовом желании.

 

- Эдвард?

- Хмммм?

 

- Я не буду заниматься сексом с тобой.

- Ладно.

 

- Но мне очень хочется, чтобы ты поцеловал меня.

 

Я чуть не упал на колени и не возблагодарил Господа. Вместо этого я наклонил голову и поцеловал ее. Сначала нежно, и мы замерли, так как мощь просто прижавшихся наших губ делала сумасшедшие вещи с нами обоими. Это заставило порыв воздуха проникнуть в наши легкие, а нашу кровь бежать так же быстро. Приблизительно через три секунды я был абсолютно твердым, и все установки на то, что мы не будем заниматься сексом, исчезло как далекое и неважное воспоминание.

 

Боже, что она делала со мной лишь одним касанием своего языка. От этого крошечного прикосновения я весь горел как в огне. Я хотел ее всецело, подо мной и на мне. Голую и открытую для моих рук и рта, и члена. Я хотел всю ее кожу. Всю целиком. Теплую и сладкую.

 

Хотел.

 

Я погладил ее грудь и простонал. Она настолько мягкая. Настолько совершенная. Я оттянул вниз верх ее пижамы, чтобы реально ее почувствовать, и то, как выгнулась ее спина, сказало мне, что она хотела большего, чем просто мою руку. И я прижался к ней ртом. Я так изголодался по ней, что боялся, что был слишком груб, но она потянула меня за волосы, и я предположил, что ей нравилось.

 

Через несколько секунд верх ее пижамы стал раздражать меня, поэтому я стянул его и бросил на пол. Ее, казалось, мучил тот же вопрос о моей футболке, потому что она дернула ее вверх, будто это ее оскорбляло. Я рванул футболку через голову и отшатнулся назад, когда она набросилась на мою грудь и осыпала поцелуями, от чего моя голова пошла кругом. Когда она облизала мой сосок, я чуть не упал.

 

Я притянул ее к себе, и ощущение ее обнаженных грудей, прижатых к моей груди, было слишком интенсивным. Мне нужно было куда-то приземлиться.

 

Я потянул ее с собой на кровать, и далее мы – смешение конечностей и ртов, и потираний. Я знаю, она говорила, что мы не будем заниматься сексом сегодня вечером, но, черт возьми, мы уже добрались до точки, где остановиться было практически невозможно.

 

- Белла... - прошептал я так отчаянно, что едва мог говорить. - Пожалуйста...

 

Я попытался стянуть ее пижамные штаны, но она меня остановила. Я поцеловал ее и повторил попытку. Я спустил их до бедер, прежде чем она толкнула меня в грудь и сказала:

- Эдвард, остановись.

 

Мне потребовалось каждая последняя унция моего самоконтроля, чтобы слезть с нее, но я это сделал. Она выдохнула и встала с кровати.

- Дерьмо. Подожди. Не уходи. Я буду хорошо себя вести. Я обещаю.

 

Она подошла к двери и закрыла ее.

- Я никуда не уйду, - сказала она и сняла пижамные штаны. - А вот если ты собираешься вести себя хорошо, то я точно уйду. Мне просто не хотелось травмировать Элис, если она вдруг проснется и станет искать меня.

 

Она защелкнула замок на двери, а затем пошла ко мне обратно только в своих трусиках. Я думаю, что забыл как дышать.

Я любил эту женщину так чертовски сильно, и это просто преступление, что так сильно облажавшись, я не мог сказать ей этого.

 

Она легла рядом со мной и просунула руку мне в штаны. Когда ее пальцы обернулись вокруг меня, я зажмурился и сосредоточился на том, чтобы не кончить. Это было не просто, особенно когда она гладила меня, долго и медленно, целуя меня в шею так, как она знала, это сводило меня с ума.

 

- Скажи, что ты хочешь меня, - прошептала она и двинулась вниз по груди.

- Боже, Белла... я хочу тебя. Разве ты не можешь видеть насколько?

 

И я люблю тебя. Ты заслуживаешь это знать, но не думаю, что ты к этому готова. И я тоже. Пока нет.

 

Она сдернула мои штаны, и через несколько секунд, я уже отпихнул их и стянул с нее трусики. Я быстро раскатал презерватив, а затем это просто мы – голые и целующиеся, и затем долгие минуты невероятного момента ожидания, когда я оказался между ее ног и задержался там, смакуя секунды, прежде чем мы оба получили сладкое облегчение. Этот момент – такое чудо для меня.

 

Физиологическая алхимия. Восторженный переход от порочного вожделения до теплого выдоха, когда я проникал в нее, вздыхая, поскольку все неправильные части нас обоих формировались в одно совершенное существо.

 

Я совершал толчки, медленно и глубоко. Боже, как она чувствовалась. Как она заставляла меня чувствовать. Я стонал и целовал ее. Она издавала звуки в мой рот каждый раз, когда я ее заполнял. Жалобные, нуждающиеся звуки. Я отдавал ей больше. Всего меня. Она выгибалась и вздыхала, и я задерживал свое дыхание, чтобы не кончить раньше времени.

 

Она говорила, что мы не будем заниматься сексом сегодня, и она была права. Это был не секс. Это настолько далеко от «секса», что неуместно было даже упоминать о них в одном ряду.

 

Я смотрел в ее лицо, когда приносил ей удовольствие. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видел. Она держала глаза закрытыми, потому что так привыкла, но мои были широко открыты. Уже давно. Мне хотелось, чтобы ее были открыты тоже. Ее низкие ожидания были моей виной. Если бы я попросил у нее о большем, она, вероятно, рассмеялась бы мне в лицо.

 

По крайней мере, она позволила мне иметь это. И как бы она не пыталась увеличить расстояние между нами, она не могла отрицать нашу сексуальную зависимость друг от друга и упорный поиск чувств, которые мы не могли получить от кого-либо еще.

 

Но даже когда низкие импульсы начали воспламеняться, и мой мозг исчез в дымке толчков и вздохов, она была моей основой. Ее голос. То, как она произносила мое имя. Отчаянно впиваясь ногтями в мои плечи. Все это. Все в ней.

 

Она дала мне так много, но все еще немного сдерживалась. Я видел, как она пыталась отдаться удовольствию, но подавляла свои эмоции. Я хотел сказать, что ей не надо этого делать, но я бы солгал. Мы оба играли с огнем, но, по крайней мере, она была достаточно умна, чтобы принять меры предосторожности. Это я наступил в керосин и просто умолял наши искры не сжечь меня.

 

Когда я смотрел, как она кончала, мне хотелось плакать, потому что она была чертовски невероятна. И когда я, в конце концов, отпустил себя, я уткнулся головой в ее шею, потому что боялся, что если она увидит, сколько глупой любви на моем лице, она узнает, насколько глубоко я увяз, и использует это против меня.

 

Закрыв глаза, мы цеплялись друг за друга, в то время как наши тела содрогались и прижимались, и, когда мы смогли дышать, знакомое давление рук на мою грудь призвало меня встать. Я не готов был отпустить ее, но должен был. Она не готова к долгим объятиям.

 

Я избавился от презерватива и отнес его в ванную, чтобы выбросить в мусорное ведро. Когда я вернулся, она была уже наполовину одета. Мне хотелось сорвать с нее пижаму и утащить обратно в постель, и целовать, пока мы оба не устанем настолько, чтобы больше не сможем что-то делать, кроме сна, но она уже держалась отстраненно. Это на несколько дней выбьет ее из колеи, и если она будет верна себе, то не захочет со мной разговаривать какое-то время. Или смотреть на меня.

 

Она закроется.

Я ненавидел то, что она так делала, потому что она вела себя как я, а такого я не пожелал бы никому.

 

Я натянул штаны и схватил мою футболку. Она закончила одеваться и залезла в постель. Не говоря ни слова, она повернулась ко мне спиной, и, полагаю, на этом все.

 

Я стоял несколько секунд, обдумывая, что она будет делать, если я залезу к ней в постель, но по напряженным плечам я мог сказать, что это плохая идея.

 

Вместо этого я выключил свет и закрыл дверь.

- Блядство.

 

Я распахнул бельевой шкаф и схватил запасное одеяло, затем последовал к дивану и плюхнулся на него.

Вся эта ситуация – хрень собачья.

 

Я хотел ее, но боялся хотеть слишком сильно.

Я любил ее, но боялся, что она не ответит мне тем же.

 

Я нуждался в ней, но это пугало меня до смерти. Более того, я думал, что ее пугало тоже. Прежде чем я взял ее девственность, а затем бросил, она была бесстрашна. Теперь уже не настолько.

 

Я закрыл глаза и попробовал отключить мой мозг. Это не сработало. Я все время видел ее. Нас. Какими мы были раньше и какие мы сейчас. Какими мы могли бы быть, если бы все было иначе.

 

Эти видения мучили меня несколько долгих часов.

 

На следующее утро она не смотрела на меня, пока я готовил завтрак. Она смеялась и разговаривала с Элис, но было похоже, будто меня для нее не было в комнате.

 

Позже я отвез Элис в театр и подбросил Беллу до дома. Она не поцеловала меня на прощание. Даже не обняла. Едва посмотрев на меня, она пробормотала «спасибо» и вышла.

 

К черту все это дерьмо.

Я больше не мог это терпеть. Думал, что смогу, но это не так.

 

Мне хотелось, чтобы она смотрела на меня так, как обычно. Не только с желанием, но и с тем неподдающимся описанию выражением, которое заставляло меня чувствовать себя скорее странным, чем нормальным.

 

Черт, эти дни я был просто счастлив, что она смотрела на меня, периодически. Видела меня. По крайней мере, видела во мне больше, чем меня, которого она так боится.

...

...

...

 

Я вошел в книжный магазин, нервничая. Я понятия не имел, почему. Это книжный магазин, ради Христа. Что плохого тут может случиться? Огромная стопка книг Джеки Коллинз развалится и задавит меня до смерти?

 

На самом деле, эта мысль была довольно унизительной. Если уж так случится, то мне действительно не хотелось быть заваленным кучей «набухших органов» и «постоянного сексуального возбуждения». Я не заслужил такой смерти. По крайней мере, пусть это будет Стивен Кинг или кто-нибудь такой же крутой.

 

В магазине пахло затхлостью, но мне это даже нравилось. Будто познания и вина, и плесень – все сложилось в одно.

 

Я засунул руки в карманы, пока шел по проходу, выискивая раздел самосовершенствования. Я подавил смех. «Самосовершенствование». Если бы все было так просто. Я скептически относился к тому, что то, что я найду здесь, может реально помочь мне, но подумал, что я в долгу перед Беллой и должен попытаться. Черт, я в долгу перед самим собой. Не то чтобы мне нравилось быть монументально облажавшимся. Но по крайней мере, я признавал, что у меня есть проблемы, даже если я не вооружен чем-то, что мне поможет справиться с этим.

 

В конечном итоге я обнаружил целых три книжных стеллажа с надписью «Самосовершенствование / Саморазвитие».

 

Иисус. Количество названий просто ошеломляло. «Будь лучшим», «Исцеление с помощью ангелов», «Очисти свои чакры», «Жизнь, в которой вы родились, чтобы жить», «Исцели свою жизнь», «Лучшие советы для полноценной жизни», «Секрет», «Обрети свою собственную силу», «Проживая могущественную жизнь».

 

Трахни меня.

 

Я осмотрелся вокруг, стыдясь даже посмотреть на эти книги. Я чувствовал себя так, будто у меня была гигантская неоновая вывеска над головой, объявляющая, что я неудачник. Затем я понял, что я – идиот, который испортил отношения с невероятной женщиной, и если эти книги могут помочь, я должен быть чертовски благодарным.

 

Я вытащил потертую салфетку из кармана и просмотрел названия. «Живи одним моментом», «Прошлые ошибки, будущий успех» и «Перепрограммирование стресса». Я обнаружил их за несколько минут, а затем направился к прилавку, чтобы заплатить, на всякий случай держась подальше от «романтических» секций, остерегаясь смертоносных книг в мягкой обложке.

 

Когда я вышел на улицу, то вздохнул с облегчением. Миссия выполнена.

 

Теперь, давайте посмотрим, такие ли уж это классные книги, как о них говорили.

...

...

...

 

Я вдыхал через нос и выдыхал через рот.

- Играй этот обалденный музон, белый парниша...

 

Мое напряжение нарастало, но я пытался сохранять спокойствие.

- Играй этот обалденный музон как наааааадо!

 

Вдох, выдох. Я плыву как перышко на ветру.

- Играй этот обалденный муууузоооон, белый парнииииишааа...

 

Иисус Христос.

- Брось ты это бууууугиии и играй этот обалденный музон, пока не умрешь! Пока не умреееешь!

 

Я бросился к двери моей спальни и распахнул ее.

- Срань Господня, Элис, ЗАТКНИСЬ, НАХРЕН! Я пытаюсь, блядь, сейчас медитировать!

 

Элис замерла посреди танцевального па и вытащила из ушей наушники.

- Гм, ненавижу тебя разочаровывать, братец, но ты, похоже, делаешь это неправильно. Как предполагается, ты должен стать спокойнее, а не еще ворчливее.

 

Хлопнув дверью, я плюхнулся на свою кровать. Эта медитационная херня сложнее, чем казалось.

Я положил руку на глаза и попытался успокоить дыхание. Примерно через десять минут я был спокоен. Умиротворен.

 

Я скучал по Белле. Мне хотелось позвонить ей, но мы этого не делали. Мы должны были, но не звонили. Она избегала меня всю неделю, как и ожидалось, а я серьезно тосковал по ней.

Я чувствовал, что скоро полезу на стену.

 

Элис начала петь снова.

Ну что за блядство.

 

Я натянул кроссовки и убрался оттуда к черту. Я мог бы продолжать мусолить с медитацией, но бег – это следующая лучшая вещь. Я просто сосредоточился на дыхании и на ровном ритме шагов. Очистил свой ум от всего остального. Длинные шаги. Глубокий вдох.

 

Я никогда не планировал маршрут. Я просто позволял инстинкту вести меня. Полагаю, мои инстинкты были сейчас чем-то заняты, потому что через полчаса я бежал через университетский городок к квартире Беллы. Я понятия не имел, дома ли она, но по мере моего приближения, моя тревога ослабевала.

 

Странно, как все изменилось. В прошлом просто быть рядом с ней заставляло меня чувствовать себя таким встревоженным, что, я думал, моя кожа взорвется. Теперь, я так себя чувствую, когда слишком долго не вижу ее.

Я так облажался.

 

Прежде чем я смог бы себя отговорить от этого, я направился туда и постучал в ее дверь. Внутри раздался стон. Я постучал снова. После некоторого приглушенного шума и ругани дверь открылась, и налитые кровью глаза Роуз уставились на меня.

 

- Каллен? Какого хера ты тут делаешь?

- Э-э... Я просто проходил мимо.

 

- Ты вломился на гребаном рассвете в воскресенье?

- Сейчас 11.45, Роуз.

 

Она прищурила глаза.

- Правда?

- Да.

 

- Дерьмо. Полагаю, я пропустила церковь, да?

- Поздно вечером?

- Рано утром.

 

- Белла дома?

Она фыркнула.

 

- Дома, да. Но в отключке. Мы случайно выпили вино прошлым вечером.

- Случайно?

 

- Да. Мы не должны были. Нам плохо после него.

- Ага.

 

Интересно, Белла разговаривала с Роуз обо мне. Я сомневался в этом. Если бы она это сделала, я уверен, Роуз выбила бы из меня дерьмо за то, во что я вовлекаю ее снова.

Как только эта мысль пришла мне в голову, Роуз сузила глаза.

 

Черт возьми.

- Ладно, что ж... Увидимся.

Я повернулся, чтобы уйти.

 

- Подожди.

- Что?

 

Она посмотрела на меня так, что могло быть охарактеризовано только как «презрительный взгляд».

- Что, блядь, происходит? Ты никогда раньше просто так не «забегал».

 

Я пожал плечами.

- Просто был рядом и подумал, что надо зайти сказать «привет».

 

- Хм, да ну.

- Это правда.

- Роуз? Кто, черт возьми, там у двери?

 

Белла. Ее голос был все еще сонным. И опьяневшим.

- Никто, милая. Возвращайся ко сну.

 

- Ладн. Ятаксебплохчувстую.

- Я знаю. Я тоже.

 

Роуз вышла и закрыла за собой дверь, указывая на меня пальцем.

 

- Слушай, ты. Я видела вас двоих, когда вы флиртовали недавно, и мне не нравится это. Ты действительно причинил ей сильную боль в последний раз, так что если ты намерен исправить это дерьмо и показать себя мужиком, держись от нее подальше, ты меня слышишь? Я не переживу еще один твой облом.

 

Я не винил ее за желание защитить свою подругу. На самом деле я даже уважал ее за это. Тем не менее, ее вполне оправданное отсутствие веры в меня раздражало.

 

- Я просто проходил мимо, Роуз. Не делай из мухи слона.

- Ты такой лжец.

- Убедись, что не скажешь Белле, что я забегал.

 

- Даже не планировала.

- Хорошего дня.

- Укуси меня.

 

Я бежал домой с обновленным убеждением «исправить мое дерьмо», как красноречиво выразилась Роуз. Если нет никакой другой причины кричать «я тебе задам!», когда я стал полностью здравомыслящим и развился как личность.

...

...

...

 

- Черт, Белла... подожди.

- Шшш! Просто... сядь. Боже!

 

Она пихнула меня на стул и рывком открыла мои джинсы. Через несколько секунд она уже поглаживала меня. Не то чтобы ей это надо было делать. Все эти дни я был в боевой готовности, как только она оказывалась в радиусе двух миль.

 

Мне едва удалось открыть обертку презерватива, как она выхватила его у меня и с нетерпением раскатала. А потом мои глаза закатились в голову, потому что она подняла юбку и опустилась на меня, и Бог мой, это чувствовалось как чертовски хорошее безумие.

 

Она объезжала меня, эгоистично, принимая то, что она хотела, не понимая, как трудно мне было не взорваться. Но я останавливал себя, потому что ее отчаяние завораживало. Она может и контролировала то, что сейчас происходило, но это я делал ей так, как ей нравилось. Это моя власть над ней. Я понятия не имел, почему она запала на меня, но осознание того, что только я так воздействовал на ее, делало меня в высшей степени самодовольным.

 

Она увеличила свой темп. Я только поддерживал его, и когда она кончила, это было так чертовски интенсивно, что все, что я мог сделать, это отпустить себя и утонуть в ощущениях.

 

Все это заняло около десяти минут. Недостаточно долго. Но с другой стороны: никакого количества времени не будет достаточно для меня рядом с ней.

 

Мы прокрались из гримерной и пересекли темную сцену, спустившись вниз по лестнице. Прежде чем мы добрались до двери, я поцеловал ее. Поцелуй стал ускользать от меня, и я уже собрался утащить ее обратно в гримерную, когда мы услышали как Ирина прокричала, что перерыв закончился. Белла осторожно подобралась к двери и направилась в репетиционный зал. Я подождал две минуты и последовал за ней.

 

Всю остальную часть репетиции я был наполовину одурелым и наполовину удовлетворенным. Учитывая, что я должен был играть наркомана, это работало как надо.

К сожалению для меня, моим наркотиком была Белла.

...

...

...

 

Я сидел, скрестив ноги, на полу. Я, кажется, делал это очень часто в последнее время.

Я узнал, что должен медитировать сидя или засыпая. Это расслабляло, конечно, но не очень помогало разобраться.

 

Сейчас эта книга пыталась научить меня, как рассеивать напряженность. Видимо, мне нужно найти пусковые механизмы моей напряженности и научиться реагировать по-другому.

Звучит просто, верно?

 

Не верно.

Самая труднейшая чертова вещь, которую я когда-либо делал, и это говорит человек, который имел выносливость высидеть весь спектакль «Джекил & Хайд» с Дэвидом Хассельхоффом на Бродвее. Я знал, что такое трудность.

 

Задание: «Подумайте о чем-то, что вас огорчило».

Эта часть очень легкая.

 

Я вспомнил сегодняшний обед. Белла разговаривала с Райли. Не флиртовала и не прикасалась. Просто говорила. И я чувствовал себя мультипликационным персонажем. Ревность вспыхнула огненным шаром в моем животе и опалила мой торс. Затем распространилась до моей шеи и загорелась на моих щеках. Клянусь Богом, если бы люди смотрели достаточно пристально, они бы увидели пар, выходящий из моих ушей.

 

Мне не нравилось ревновать по пустякам, но это то, что я собой представлял. И именно потому, что я таким был, я этим и занимался. Белла заслуживала лучшего, и я стремился дать это ей.

 

Я закрыл глаза и вызвал образ Беллы и Райли. Они говорили. Мои ревность вспыхнула. Я постарался преобразовать отрицательные эмоции в нечто позитивное.

 

В моем воображении Белла улыбнулась мне.

Ладно, это хорошо.

 

Затем она повернулась к Райли, и он коснулся ее лица.

Я стиснул зубы и попытался оставаться позитивным.

 

- Измени свою реакцию, - напомнил я себе. - Покончи с практикой негатива и самосаботажа.

Белла поцеловала Райли. Она наклонилась к нему и расстегнула его рубашку.

 

Блядство блядское.

Я продолжил дышать. Пытался и продолжал – все вместе.

 

Белла превратилась в Джессику, а Райли стал Майком, и я стоял там, как слабоумный, в то время как они трахались в постели Джессики.

- Ебаное дерьмо!

Я бросил книгу через всю комнату и потер лицо.

 

Я так отстоен в этом. По большей части.

Мне хотелось поговорить с Беллой. Сказать ей, что я делал и почему. Но затем мой живот скручивало, потому что я подумал, что она может сказать мне, что я могу не трудиться, а это убьет меня нахрен.

 

Я прислонился к стене и вздохнул.

По-настоящему стоящее никогда не бывает легко делать, правда?

 

Я закрыл глаза и попробовал еще раз.

Примерно через две минуты я врезал кулаком по стене.

...

...

...

 

Чем больше я прикасался к ней, тем больше мне нужно было прикасаться к ней. Чем больше она была со мной, тем более сильным становилось мое желание. Она была моей манией. Моей ходячей зависимостью.

 

Я смотрел на нее весь день. Фантазировал. Она сегодня читала монолог леди Макбет на уроке актерского мастерства и была охеренно великолепна. Ее талант. Ее сердце. Все это заводило меня.

 

Я сидел и смотрел, как она о чем-то смеялась вместе с Хайди. Я потерял нить разговора, потому что все время отвлекался на ее рот, или пальцы, или глаза, или улыбку. И наблюдая за тем, насколько она была легкой и открытой с нашими друзьями, другой вид ревности выстраивался внутри меня, и он не имел ничего общего с боязнью потерять ее, а с чертовым страхом никогда не иметь ее настоящую.

 

Эти ее части, веселые, расслабленные, дружественные части – я действительно не заслуживал иметь их. Мы были дружелюбны, но не друзьями. Любовниками, которые боялись любви.

 

Я хотел все эти ее части, и каждый раз, когда мы заканчивали заниматься сексом, я жаждал их все больше и больше.

 

Мне хотелось пригласить ее к себе и что-нибудь приготовить для нее. Мне хотелось смотреть с ней фильмы на диване и заниматься с ней любовью в моей постели. Мне хотелось засыпать в ее объятиях и просыпаться рядом с ней по утрам. А больше всего мне хотелось, чтобы она тоже всего этого хотела.

 

Но у меня никогда не было шанса спросить ее, потому что, как только угасал ее оргазм, так же угасала и она, и прежде, чем я мог найти хоть какой-нибудь реальный повод, чтобы попросить ее остаться, она уходила.

 

В эти дни она, казалось, тратила много энергии, убегая от меня так быстро, как только могла, но пытаясь делать вид, будто не убегала.

 

Я больше не хотел, чтобы она убегала от меня. Я хотела, чтобы она бежала ко мне.

...

...

...

 

Я вскрыл банку с пивом и открыл свою последнюю книгу по самосовершенствованию.

«Не оставайся в прошлом и не беспокойся о будущем. Просто БУДЬ в настоящем».

 

Легче сказать, чем сделать.

«Как часто мы застреваем или зацикливаемся на мыслях «что если бы» или «если бы только»».

Правда.

 

«Что если бы» я не был таким ненормальным? «Если бы только» мой мозг не был таким отстойным.

«Негативизм, который возникает из этих способов мышления, может стать причиной тревожности или депрессии, и может соблазнить нас заниматься самолечением с помощью лекарств и алкоголя».

 

И все более частых сексуальных контактов с девушкой моей мечты, из-за которых я теперь лезу на стену.

 

«Очень часто эти циклы нарушаются только серьезными изменениями в жизни: болезнями или несчастными случаями, утратами или разрывом отношений».

Бинго про последнее.

 

«Это те события, которые заставляют нас встряхнуться и усомниться в том, как мы живем. Часто, только тогда, когда все разваливается, мы готовы (и вынуждены) делать радикальные изменения».

 

Я выпил полбанки и громко отрыгнул. Ебать это. Дома только я один. Кого это волнует?

 

Мне притянуло обратно к фразе «когда все разваливается». Это заставило мой живот съежиться, потому что в данный момент то, что было у меня с Беллой, являлось непрочным в лучшем случае, а такое больше не было достаточным для меня. Я хотел быть с ней во всех отношениях, но только хотел предложить ей то, что мог отдать. Если я снова причиню ей боль, я не знал, как, черт возьми, жить потом с самим собой.

 

Радикальные изменения, а?

Ладно.

 

Я смогу это сделать. Пойдем, буддизм. Ты и я.

Удачи.

...

...

...

 

Мне не хотелось быть на этой глупой вечеринке, но я здесь, потому что она была здесь. Сегодня вечером все тяготило меня. Шум. Смех. Я хотел отвезти ее к себе, чтобы побыть наедине и рядом. Даже без секса. Только мы. Разговаривающие. Смеющиеся. Все равно о чем. Но только мы. Я эгоистично хотел провести с ней каждую оставшуюся секунду, пока она не сядет завтра на самолет, но, кажется, у нее были другие идеи.

 

Двадцать четыре часа. Вот все, что у меня было, пока она не уедет на лето, и мне не хватит времени, чтобы изменить ее мнение обо мне. Я пытался повернуть наши отношения в нечто большее, чем просто секс, но она либо не обращала внимания на мои тонкие намеки, либо полностью игнорировала их.

 

В любом случае, я не чувствовал оптимизма, и, думаю, это была часть проблемы.

Была одна старая поговорка о том, чтобы не показывать страха рядом с животными, потому что они могут почувствовать его. Ну, я уверен, Белла могла ощутить мой страх. Только, думаю, она неверно его истолковала.

 

В данный момент она танцевала с Роуз. Роуз увидела, что я наблюдаю, и показала мне средний палец. Она все еще было огорчена, застукав меня и Беллу голыми на их полу в гостиной. Не думаю, что когда-либо в моей жизни у меня был такой облом. Если бы я не был так смущен, вцепившись в вышитую подушку, прикрывающую мое барахло, я, вероятно, был бы впечатлен.

 

Белла увидела меня и поманила к себе. Она сделала это, неуловимо подняв свою бровь, что говорило мне о том, что она достаточно пьяна, чтобы желать сделать плохие вещи со мной, но достаточно трезва, чтобы не сделать это слишком очевидным для других. Я поставил свое пиво и направился к ней. Она притянула меня в объятия вместе с Роуз, и если я еще не знал определения неловкость, то теперь я бы его определил навечно.

 

Когда она отпустила нас, Роуз отступила и выглядела так, будто чувствовала отвращение.

- Я пойду возьму себе выпить. Увидимся позже, ребята.

 

Я покачал головой и обнял Беллу. Мы двигались под музыку, потираясь друг об друга так незаметно, как только могли, делая вид, что это случайно.

 

- Я ей действительно не нравлюсь, да? - проговорил я.

- Она не доверяет тебе.

- А ты?

 

Мне хотелось, чтобы она посмотрела мне в глаза, но она этого не сделала. Это не наш обычный тип взаимодействия в эти дни, и я мог сказать, что честность заставляла ее испытывать дискомфорт.

- Я верю, что ты подаришь мне оргазм.

 

- И это все?

- В значительной степени.

 

Я хотел сказать ей, чтобы она доверяла мне больше, чем в этом, но мне еще не хватало смелости. Я думал, что уже стал лучше, отключив мои глупые реакции и параноидальные фантазии, но это все еще может произойти, особенно когда рядом Райли. Мне хотелось быть более уверенным, прежде чем попытаться убедить ее дать мне шанс снова.

 

Я вздохнул.

- Не хочешь убраться отсюда? У меня есть немного пива дома. Мы могли бы... знаешь...

Она изрекла «Трахнуться?», снова не глядя на меня.

 

Я покачал головой. Я собирался сказать «провести ночь вместе». Последнее, что мне хотелось сделать сегодня вечером, это бессмысленно трахаться. Мне хотелось большего, чем это. Заняться любовью? Да.

 

- Пошли, - сказал я и потащил ее через толпу. Может быть, я просто смогу показать ей, не произнося слова, которые она, скорее всего, бросит мне обратно в лицо.

 

Я вывел ее через заднюю дверь, а затем во двор. Там никого не было, и я потянул ее в укромный уголок и поцеловал. Я сделал поцелуй сладким. Неспешным и полным стольких эмоций, какие только мог передать без слов. Какое-то время она отдавалась ему. Просто позволяя мне целовать ее и поглаживать ее лицо. Но, в конце концов, она отступила назад, тяжело дыша и более чем немного выбитая из колеи.

 

- Эдвард…

- Приходи ко мне домой сегодня вечером. Останься со мной.

 

- Я не могу.

- Почему нет?

Она не смотрела на меня.

 

- Я должна собраться. И сделать кучу вещей до отъезда.

- Я помогу тебе. Я смогу тебя собрать примерно за четыре минуты. Это не будет аккуратно, но будет сделано. Потом всю оставшуюся часть ночи ты – моя.

 

Я снова поцеловал ее, но она не дала мне убедить ее. Я пугал ее. Оказывал слишком много давления на ее самовозведенные границы.

 

Ебать. Как, черт возьми, я сделаю это, не нажимая на нее? Ни одна из моих книг не освещала этого.

 

Я уставился на нее. Она наклонилась к моей руке, в то время как я поглаживал ее лицо, но не смотрела на меня. Что если она просто избегала того, что, как она знала, я хотел? Или действительно она была слишком закрыта, чтобы чувствовать это?

 

- Белла?!

Я отступил и вздохнул. Роуз. Белла обошла меня и направилась обратно к дому. Я последовал за ней.

По мере нашего приближения, Роуз покачивала головой.

 

- Для двух людей, которые пытаются сохранить в секрете тот факт, что они трахаются друг с другом, у вас двоих нулевые навыки ниндзя. Вас отчасти даже жаль.

 

- Что ты хочешь, Роуз? - проговорил я слишком резко. Белла посмотрела на меня. К черту все. Я разочарован. Роуз переварит это.

 

- Я ухожу домой со Стивом. Просто хотела, чтобы Белла знала. - Она обняла свою подругу. - Я вернусь утром вовремя, чтобы отвезти тебя в аэропорт, ладно?

Я засунул руки в карманы.

 

- Я могу отвезти ее. Нет никакой необходимости тебе спешить домой.

Роза сердито посмотрела на меня.

 

- Отвозить кого-то в аэропорт – забота парня или лучшего друга, а так как ты ни один из них, то заткнись нахрен.

 

Я ответил ей раздраженным взглядом, серьезно будучи не в настроении для этого дерьма сегодня вечером. Я хорошо знал, что находился в странной неопределенности отношений с Беллой, и это сводило меня с ума. Это как находиться в дверном проеме между двумя комнатами и сходить с ума от хлопка каждый раз, когда дверь закрывалась. Я ненавидел это.

 

- Увидимся завтра, Роуз, - проговорила Белла и прервала наше глазное состязание. Они обнялись снова, и Роуз ушла.

Я не должен был быть настолько встревоженным, но чувствовал это. Я выдохнул и постарался успокоиться, но смутная паника выстраивалась внутри меня, и я понятия не имел, почему. Я чувствовал, что нахожусь на грани приступа тревоги, и это действительно чертовски ужасное чувство.

 

- Что с тобой сегодня? - спросила Белла, когда я стал расхаживать, чтобы сбросить некоторую энергию.

- Я не знаю.

 

Я сел на деревянную скамью и потянул себя за волосы. Я не хотел, чтобы она уезжала. Я не хотел обдумывать жизнь без нее почти три месяца. При мысли об этом мое горло сжалось.

Она подошла и убрала мою руку из волос. Потом погладила меня по лбу, и я прислонился щекой к ее животу и закрыл глаза.

 

Это.

Я хочу этого.

 

Любви.

Комфорта.

Ее.

Я хочу ее.

 

- Ты уезжаешь завтра, - сказал я и обхватил ее руками.

- Да.

- Ты будешь скучать по мне?

- По некоторым твоим частям.

 

Я посмотрел на нее.

- Белла, я говорю серьезно.

 

- Я тоже. - Она обхватила мое лицо. - Да, я буду скучать по тебе. - Она поцеловала меня. - Так вот почему ты как ненормальный? Летние каникулы?

Я пожал плечами.

 

- Я не знаю. Просто, когда я думаю о твоем отъезде, меня ужасно тошнит.

Она улыбнулась.

 

- Знаешь, это самая сладкая вещь, которую ты сказал мне за довольно долгое время.

Я притянул ее к себе на колени и обнял. Просто вдыхая ее аромат и прижимаясь к ее коже.

 

- Обещай мне, что не будешь ни с кем в течение лета.

Ладно. Я действительно не планировал говорить об этом, но... да. Это отчасти чертовски важно, я полагаю.

 

Она поцеловала меня в щеку.

- С кем мне там быть?

 

- Я не знаю. С кем-то. Я знаю, что не имею никакого права просить, но... ебать, Белла... пожалуйста.

Она пробежала пальцами по моим бровям. Она всегда делала это, когда думала, что я хмурюсь слишком часто. Я любил это. Я любил ее.

 

- Я обещаю, - прошептала она. - А как насчет тебя?

Я с отчаянием посмотрел ей в глаза.

- Я обещаю.

 

Как будто я мог даже думать о том, чтобы быть с кем-то еще. Эта идея почти заставила меня рассмеяться.

 

Мы целовались еще какое-то время, и, в конечном счете, мы захотели большего друг от друга, чем это разрешалось в общественном месте, поэтому она позволила мне отвезти ее домой.

 

В ту ночь я взял свое. Раздевал ее настолько медленно, что она начала умолять меня двигаться быстрее, но я отказался. Мне хотелось, чтобы каждый дюйм ее кожи был изучен моими пальцами и ртом. Мне хотелось запечатлеть каждый изгиб и вздох удовольствия в своей памяти. Меня не будет рядом с ней несколько месяцев, и я хотел продлить эти мгновения.

 

Я дал ей кончить дважды, прежде чем, наконец, взял ее, и даже тогда я держался так долго, как это было возможно.

 

Потом я обнимал ее. Я чувствовал, как ее напряжение опять выстраивается, но мне хотелось, чтобы она позволила мне остаться.

 

Но этого не произошло.

 

Это нормально. Я понял. Мне просто нужно опять завоевать ее доверие. Может быть, то, что летом мы будем разделены, прекрасная возможность для этого. Она должна увидеть, что секс – это лишь одна из многих причин, по которым она хотела меня. Если мы уберем его из уравнения, то останемся просто мы, и если я смогу справиться со всем своим дерьмом, то докажу ей, что «мы» – это то, чем мы должны быть еще раз.

 

Прежде чем уйти, я поцеловал ее со всем, что во мне накопилось. Этот поцелуй она будет чувствовать несколько дней. О котором она будет думать и чувствовать слабость в коленях. Который ей говорил: «Я буду скучать по тебе», и «Я благодарен тебе», и если я сделал это правильно: «Я люблю тебя».

 

Когда я отступил, она выглядела ошеломленной.

И прекрасной.

И немного обнадеженной.

 

И в первый раз за долгое время она смотрела на меня и действительно меня видела.

Черт, да.

...

...

...

 

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 106; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!