Когда мальчишки вышли из конюшни, дед Сергея всё так же сидел на скамейке, глядя через овраг в степь.
-- Отец-то не показывался? – вдогонку мальчишкам спросил он.
-- Нет… как тот раз уехал, так и всё, -- ответил Сергей.
По круто поднимавшемуся проулку приятели дошли до Сергеева дома:
-- Зайдём, что покажу.
Мальчишки прошмыгнули в большой сарай, в углу которого располагался верстак, и по лестнице, под которой стоял мотоцикл, забрались на чердак, заваленный душистым сеном.
Увязая в сене, вслед за Сергеем Генка и Вовка проползли в дальний угол чердака, где прямо из крыши торчали окуляры танкового перископа.
Приникнув к ним глазами, как на ладони Генка увидел поворот разгуляевского оврага, заросли тростника вдоль Мечетки и её крутой глинистый берег, от которого поднималась вверх одна из улиц Городища:
-- Во здорово!.. Никакой налёт не прозеваешь!
-- Да ты покрути, покрути, я его в подшипник вставил, -- посоветовал Сергей.
Вращая трубу, Генка дошёл глазами до городищенской площади, на которой возвышалось полуразрушенное здание собора – и ему, стало быть, сегодня досталось. Сквозь стрельчатые окна, расположенные по кругу уцелевшего купола, пробивались розовые лучи предзакатного солнца. Далее в поле зрения перископа снова попал берег степной речки, потом голая степь за Городищем. А ближе к Разгуляевке при повороте перископа вправо – двор МТС, заставленный сеялками и комбайнами. И Генка уступил место у перископа Вовке.
Насладившись впечатлением, которое произвёл перископ на его приятелей, Сергей раздвинул доски в крыше сеновала. Вместе с дощечкой, в которую был вставлен подшипник, прибор оказался в его руках.
|
|
|
-- Дарю! – протянул он перископ Вовке.
-- Да ты что?..
-- А он мне больше ни к чему, -- объяснил Сергей. – Мы в овраг перебираемся… и ночевать там будем. А тебе в твоём доме ИТР он может пригодиться.
-- Мы же уезжаем… -- нерешительно ответил Вовка.
-- Когда?
-- Вот отец из города вернётся…
-- Пока он вернётся, – присвистнул Сергей, -- не одна бомбёжка может произойти!
Из калитки Сергеева дома Вовка вышел с танковым перископом в руках.
Когда приятели добрались до дома ИТР, было уже темно. Ни в одном окне не горел свет. Не было слышно и собак в сараях. Казалось, посёлок вымер.
-- Наконец-то! Не знала уже, что и думать, -- встретила мальчишек Вовкина мать. – Ужинать садитесь.
Глава шестая
Эвакуация
Они умылись ржавой водой, тонкой струйкой вытекавшей из кухонного крана. И сели за стол. Вовкина мать зажгла керосиновую лампу и наложила им по полной тарелке пшённой каши, которую мальчишки тут же «смолотили».
-- А теперь… вас обоих в гости приглашали!
-- В какие гости?
-- Этажом выше… там узнаете, -- загадочно объяснила мать.
|
|
|
Этажом выше жил главный инженер силикатного завода №4. Но он вместе с семьёй уже эвакуировался. Так что удивляться было чему.
-- Ступайте, ступайте, там узнаете! – повторила мать.
На ощупь мальчишки поднялись по тёмной лестнице на второй этаж и постучали в дверь. Она тут же открылась. С горящей свечой в руке на пороге стоял уже знакомый Вовке и Генке майор. Бинты на его раненой руке были свежие, и теперь гимнастёрку майора перетягивала портупея, а на ремне висела кожаная кобура с пистолетом:
-- Входите, входите!
-- Товарищ майор… вы… вы его поймали? – не переступая порога, выпалил Генка.
-- Кого?
-- Рыжего.
-- Да погодите вы про рыжего. Ужинали?
-- Только что, -- ответил Вовка.
-- Значит, будем чай пить. У меня чай настоящий, мужской заварки. К тому же я сегодня богатый. Давно, небось, не лакомились шоколадом?
Майор усадил мальчишек на кровать, стоявшую под стеной неуютной пустой комнаты с окнами, занавешенными старыми одеялами. Принёс из кухни чайник. Разлил чай по алюминиевым кружкам. И достав из вещмешка большую плитку шоколада, разломил её прямо в обёртке пополам и протянул мальчишкам.
Чай мужской заварки оказался действительно вкусным, особенно с шоколадом. О сне уже не думалось. Во все глаза мальчишки смотрели на майора.
|
|
|
-- Я зачем вас пригласил-то? – произнёс он. – Завтра меня здесь не будет, а послезавтра, скорее всего, я из этих мест отбуду вовсе. А хотелось поблагодарить. И вот… вернуть холодное оружие.
С этими словами он достал из кармана гимнастёрки Генкин нож:
-- Чей?
Сунув нож в задний карман своих брюк, Генка повторил свой вопрос:
-- Вы его догнали?
-- Нет, не догнал… как сквозь землю провалился! Но, может, это и к лучшему… Погорячился я тогда… в бомбоубежище. А тут не так всё просто.
-- А он кто?.. Шпион? Диверсант?
-- Пока, скорее всего, просто дезертир. Но может стать кем угодно.
-- А что он здесь делает?
-- Как что?.. Немцев дожидается. Им такие нужны.
-- А немцы… далеко? – спросил Вовка.
Поддерживая раненую руку здоровой, майор прошёлся по комнате. И остановился у окна:
-- Как вам сказать?.. Идут бои… обстановка меняется каждый день.
-- А если этот рыжий опять здесь появится?
Майор улыбается так, будто именно такого вопроса и ждал:
-- Вы, ребята, как? Пионеры?
-- Конечно.
-- А тайну хранить умеете?
-- Умеем.
-- Дело-то серьёзное. Это вы в первую очередь должны усвоить.
-- Мы усвоили, -- в один голос заверили Генка и Вовка.
|
|
|
-- Пока немцев нет, рыжий этот будет прятаться. А искать его некогда… да и некому. Но вот если немцы действительно придут… а такое может случиться… В общем так… Дом по дороге на МТС знаете… ладный такой… с черепичной крышей, высоким забором и зелёными воротами?..
-- И на калитке собака нарисована?.. – уточнил Генка.
-- Верно. И надпись: «Во дворе злая собака». Так вот, если встретите где того рыжего в ватнике, сообщите в этот дом. Кстати, собаки там давно нет, лишь надпись осталась. Спросите Федю. А он ответит, что для вас он не Федя, а Фёдор Иванович. Это пароль. Что значит пароль, знаете?
-- Кто же этого не знает?
-- Скажите, что вы от Болотова. И расскажите, где и при каких обстоятельствах видели рыжего. Понятно?
-- Чего же тут непонятного?.. А этот Федя… Фёдор Иванович…он кто?
-- Хороший парень… комсомолец.
-- А что он будет делать с рыжим?
-- А вот этого я вам не скажу. Это его дело. А ваше – лишь сообщить местонахождение рыжего. И никакой самодеятельности! Знаю я вашего брата… А теперь марш спать! Ночь, думаю, будет спокойной. Все бомбы, что немцы запланировали на сегодня, они уже сбросили.
Проводив утром Генку до леса, Вовка возвращался домой, когда увидел, как к дому ИТР подъехали две машины: приземистая серая полуторка и зелёного цвета трёхтонка с выступающим вперёд капотом и высокой прямоугольной кабиной, из-за которой мальчишки называли эту машину «задавакой».
Из кабины «задаваки» выпрыгнул председатель завкома силикатного завода №5 – пожилой мужчина в брюках галифе, заправленных в хромовые сапоги, и изрядно выгоревшей бежевой гимнастёрке с накладными карманами, подпоясанной узким кавказским ремешком. Разгладив под ремешком двумя руками складки гимнастёрки, предзавкома вошёл в средний подъезд дома. И тот же час дом ИТР наполнился голосами, разрушившими утреннюю тишину. Из подъездов – сначала из того, в котором скрылся председатель, а потом и из двух других – показались люди с чемоданами и узлами. Гора вещей возле полуторки и «задаваки» быстро и неудержимо росла.
Кто-то произнёс:
-- Грузиться надо.
Поднялся галдёж, и оба кузова в миг оказались забиты вещами. Поверх всего в полуторку кто-то положил плетёное кресло-качалку, а бабка Аксинья, держа в руках столетник, за листьями которого к ней хаживал чуть ли не весь посёлок, крутилась вокруг кузова «задаваки» и повторяла:
-- Милок, пристрой где-нибудь! Пропадёт ведь. А жалко.
Выйдя из подъезда, предзавкома только ахнул:
-- Товарищи дорогие, а сами-то вы куда сядете? Машин больше не будет. В ближайшие дни мы ещё бараки должны эвакуировать. С собой можно взять только самое необходимое: постели, тёплые вещи, одежонку для ребятишек, харчи на два-три дня… И никаких сундуков и велосипедов!.. А вы, бабушка, -- обратился он к бабке Аксинье, -- уж совсем несознательная. Что мы с вашим цветком делать-то будем? Новый посадите на новом месте…
Все уже и так поняли, что хватили лишнего. Но и выбрасывать из кузовов нажитое никто не решался. И тогда предзавкома крикнул:
-- Не беспокойтесь, товарищи! Добро ваше мы опечатаем вместе с вашими квартирами – никуда оно не денется! Немцев отгонят, вернётесь – всё будет целым. Это я вам от имени дирекции завода обещаю!
Довод показался убедительным. Гомон стих. Председатель залез в кузов полуторки и решительно сбросил кресло-качалку, затем снял чей-то велосипед. Мало-помалу лишнее стали относить обратно, а люди в кузовах начали размещаться среди вещей.
Стоя возле своего подъезда, Вовка ждал, когда покажется Ленка, светловолосая девочка с косичками, в присутствии которой он почему-то всегда испытывал смущение. И она показалась: подталкиваемая в спину мамой, с заплаканными глазами и с беличьим колесом в руках – предметом зависти ребят всего посёлка.
Заметив Вовку, Ленкина мама сказала:
-- Отдай Пушка, например, Вове. Он его кормить будет. А вернёмся…
Но Ленка, ни слова не говоря, ещё крепче прижала к себе свою драгоценность. А Вовка, растягивая от волнения слова, ответил:
-- Мы тоже уезжаем. Вот папа из города вернётся…
Около «задаваки» Ленку уговаривали уже человек пять. Кто-то посоветовал:
-- А ты её выпусти из клетки-то. Она в лес убежит. По соснам будет прыгать – как хорошо!
Последнее предложение Ленке, кажется, понравилось. Вытерев слёзы, некоторое время она стояла в нерешительности. Потом отнесла клетку к сараям, опустила на землю и открыла дверцу:
-- Выходи, Пушок, выходи!
Высунув вёрткую головку из клетки, зверёк понюхал воздух и с минуту яркими глазками-бусинками разглядывал склонившихся над клеткой людей. Затем, осмелев, невесомыми шагами ступил на землю и, приблизившись к хозяйке, потянулся к её руке. Ленка повторила:
-- Ну, беги же, беги!
Изящно подняв свой хвост, белка понюхала Ленкину ладонь, отпрыгнула в сторону и, оглянувшись на хозяйку, замерла на месте. Казалось, она размышляла: убежать ей прочь от людей или вернуться к людям. И тут же одним прыжком вернулась к клетке, юркнула в неё и, как бы извиняясь за кратковременную отлучку, отчаянно забарабанила лапами, раскручивая колесо. Ленку пришлось забрать в кузов «задаваки» вместе с белкой.
Когда по кузовам расселись все, предзавкома обратился к отъезжающим:
-- Товарищи! Помните: для фашистских лётчиков машина с беженцами такая же цель… В случае угрозы с воздуха все должны немедленно покинуть автомобиль, рассредоточиться и, по возможности, укрыться… в яме, канаве, за насыпью, в бомбовой воронке… в общем, где придётся…
Бабка Аксинья поднялась со своего узла:
-- Тихон!.. Слышь, Тихон?.. Вылезай!
-- Ты чего?
-- Вылезай, говорю! – решительно повторила бабка. – Уж если помирать, то возле свово дома… В случае чего, к дочери пойдём. Слава богу, не одни мы с тобой на свете. Вылезай, старик! Что мы с тобой делать-то будем в этой ваккуации? Поздно уж нам сажать цветы на новом-то месте…
И, поддерживаемые председателем завкома, они вылезли из кузова. Сверху им подали сундучок и узел из старого одеяла. Бабка приняла свой столетник. И держа его чуть торжественно, встала возле машины, будто дожидаясь, кто ещё последует её примеру.
Но никто не последовал.
И тогда, в последний раз расправив под ремешком складки гимнастёрки, предзавкома сказал, будто отрезал:
-- Всё. Поехали! -- И пошёл к полуторке.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!