Перебивая один другого, да и не слыша друг друга, заговорили все сразу. Заговорили так, будто надеялись горькими словами заглушить грохот разрывов и прогнать собственный страх.
-- Летят, всё небо загородили… будто у себя дома… А наших – ни одного!
-- Где же они, сталинские-то соколы?
-- Зимой чего гутарили?.. переломный момент, переломный момент…вот вам и момент… Тьфу, ты, Господи!
-- Снова прёт фашист…
-- А ведь обещали, что к Сталинграду не подпустят.
-- Слушай больше.
-- И зенитки убрали.
-- Кому нужны теперь ваши зенитки? Фрицы-то на Волге уже… довоевались комиссары.
-- Господи, детей жалко! Им-то за что?..
Казалось, что подобным фразам не будет конца, пока не раздался женский голос, в котором даже Генка с трудом распознал голос своей матери:
-- Бабы, да опомнитесь вы!.. С ума что ли посходили со страху?.. Вы кого ругаете? Мужей, сыновей своих, что за вас кровь проливают?..
Голоса разом смолкли.
Здоровой рукой майор поднял со стола свечу, и, выйдя из-за стола, сделал несколько шагов в ту сторону, где находился неизвестный с визгливым голосом. Привстав с парты, Генка увидел, что военный остановился напротив мужчины в кепке, ватнике и кирзовых сапогах, что сидел верхом на парте.
-- Вы сказали, что немцы вышли к Волге… и насчёт комиссаров?
-- Он, он… -- зашумели вокруг. – Кто же ещё?.. Мужиков-то боле и нету.
-- Ну… я.
-- В каком месте противник вышел к Волге?
-- А я почём знаю?
-- Если не знаете, зачем говорите? Я что-то не припомню, чтобы об этом сообщалось в сводках.
-- Какие ещё сводки! Не знаю я никаких сводок. Люди говорят, и я сказал. Воевать надо умеючи – не то нам всем со святыми упокой… из-за вас. Верно, бабы?
|
|
|
Никто визгливому не ответил.
Держа в здоровой руке свечу, майор по-прежнему стоял напротив мужчины в распахнутом ватнике.
-- А известно ли вам, что полагается вблизи линии фронта за распространение слухов и организацию паники? – на этот раз майор говорил с плохо скрытой злостью.
-- Да ладно, майор… заладил: слухи, паника… Сказать ничего нельзя… Все говорили. Один я, что ли?.. А ты, небось, комиссаром служишь?.. Сознавайся, комиссаром?.. Решил меня повоспитывать?.. Комиссары воспитывают, а немцы – воюют! Разницу улавливаешь?
-- А что же вы… не воюете?
-- А у меня плоскостопие, белобилетник я. Не подлежу призыву. Вот так. Мы уж тут на трудовом, так сказать, фронте.
-- А может, ты из окопов сбежал?
-- С этим полегче, майор, полегче… это ещё доказать надо. И на тебя управа найдётся. И вообще… Слышь, майор, еропланы обратно летят? Отбомбились фрицы.
Спрыгнув с парты, незнакомец явно намеренно задел забинтованную руку майора. Но тот и не думал отступать, а, напротив, загородил визгливому дорогу к выходу. Поставив свечку на освободившуюся парту, он расстегнул карман гимнастёрки и достал из него какую-то бумажку:
|
|
|
-- Товарищи, я майор Красной Армии! Только что из госпиталя. Вот выписка. Пусть этот гражданин предъявит свои документы. Иначе мне придётся проводить его… куда следует.
-- Раз командиру, надо показать… как же иначе? -- произнёс дед Тихон.
-- Конечно, надо.
-- Да ладно, чего придрались к человеку? Ну, сболтнул лишнее. С кем не бывает?
-- Отпустите его, бога ради. Кто же в бомбоубежище с документами-то бегает? И у меня нет.
Подвал вновь загудел. Генка толкнул Вовку в бок:
-- Чего он хочет… от этого?
-- Чего, чего?.. выяснить хочет, кто такой! Мне отец говорил…
Вовка не успел сообщить приятелю, что именно говорил ему отец. Резким движением руки незнакомец в ватнике сбросил с парты свечу и оттолкнул от себя майора. Похоже, майор не удержался на ногах. Но следом на полу оказался и его противник. Женщины завизжали. В темноте на полу школьного подвала началась борьба.
Когда непослушными от волнения пальцами Генка включил-таки свой фонарик, незнакомец, уже без кепки, пытался на четвереньках прорваться к лестнице, а майор своей единственной здоровой рукой удерживал его за воротник ватника. Только теперь Генка разглядел, что незнакомец с визгливым голосом был пожилым рыжеватым мужчиной с небритым лицом и круглой лысиной на макушке. Он был меньше и физически явно слабее майора. И если бы майор мог действовать обеими руками, исход поединка не вызывал бы сомнений. Но небритый с лысиной, ловко уворачиваясь от своего противника, продолжал продвигаться к лестнице.
|
|
|
В свете Генкиного фонарика он зажмурился и прекратил сопротивление, а майор поднялся на ноги:
-- Посвети-ка, мальчик, мы с ним вместе выйдем!
Направив свет в лицо человека в ватнике, Генка наблюдал теперь, как тот поднимается с пола, вытирает кровь с разбитой губы и, явно затягивая паузу, возникшую в драке, ищет свою кепку. Казалось, он выбился из сил и смирился с поражением.
Но, сделав вместе с майором несколько шагов в сторону лестницы, он вскрикнул, подсел под своего противника и бросил его через себя. Нанеся несколько ударов сапогами по лежащему, рыжий отпрыгнул к лестнице и приказал:
-- Всем оставаться на местах! А ты, щенок, выключи свой фонарь!
Широко расставив ноги и разведя в стороны полусогнутые в локтях руки, рыжий стоял под лестницей, готовый к отражению возможного нападения. Держась за парту, за которой сидели мальчишки, майор пытался подняться на ноги. Что-то одними губами шептала в своём углу бабка Аксинья. Пугливыми повизгиваниями ей вторила другая старуха. Плакал малыш. Скулила жавшаяся к людским ногам собачонка. Над школьным подвалом гудели моторы немецких самолётов, возвращавшихся после бомбёжки Сталинграда. Генкин фонарик по-прежнему освещал рыжего.
|
|
|
-- Кому сказал, выключи! – повторил рыжий и шагнул в направлении светового луча. Но в этот момент майор таки-поднялся на ноги.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 142; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!