Раздел IV. Достижение большей глубины

ничений. Так как, по оценкам, большинство из нас способно мыслить со скоростью примерно 800 слов в минуту, а говорить — только со скоростью 125-150 слов в ми­нуту, это основное правило представляет собой невозможное требование. Однако идея, лежащая в основе правила, полезна, и некоторые пациенты с успехом ею пользуются.

Эпизод 9.9

П-44. Энди, я хотела бы, чтобы сегодня ты попробовал кое-что другое.

К-44. Ладно. И что же?

П-45. Сегодня я предлагаю тебе снова использовать кушетку. Устраивайся поудобнее. (Ждет, пока пациент устраивается.) Теперь позволь своему осознанию открыться, не пытайся специально управлять им. (Пауза.) Теперь старайся просто говорить мне все, что будет приходить тебе в голову. Просто описывай и переходи к тому, что появляется следом. Насколько это возможно, позволь себе быть просто каналом для того, что хочет выра­зиться в тебе и через тебя.

К-45. Я не знаю, смогу ли я вообще это сделать. Как будто я не могу ни о чем думать, или слиш­ком много, или...

П-46. Прекрасно, Энди. Это то, что проходит через тебя прямо сейчас. Просто позволь ему идти.

К-46. Да, ну, ух... (Пауза.) Ух... Я не могу придумать, что сказать. Все так зыбко, нет четких мыслей, и...

П-47. Угу (принимающим тоном).

К-47. Ух, это какая-то бессмыслица. В смысле, я, похоже, не могу делать то, что ты хочешь. (Пауза.) Хмм, я все еще пытаюсь делать то, что ты хочешь! Я устал от этого, но я... мне интересно... мне интересно, на что бы это было похоже...

П-48. Мммм?

К-48. Если бы я просто послушал себя. Я не уверен, что знаю, что это такое. Мне сейчас поло­жено просто слушать себя, так? А я ничего не делаю. Я просто трачу время. На самом деле, я не уверен, что это сработает, Бланш...

П-49 (спокойно, твердо). Энди, пусть так и идет; ты уже делаешь это.

Отрывок иллюстрирует часто встречающуюся поначалу трудность. Осознание себя, специально вызванное самой задачей, может заставить пациента засомневаться в ее пользе. Но пример иллюстрирует также и то, что если психотерапевт обеспечива­ет обоснованное побуждение и решительную дружескую настойчивость, пациент не­вольно вскоре начинает работать с проблемой. В качестве предпосылки необходимо, чтобы пациент хоть немного принимал необходимость субъективного исследования и был до некоторой степени готов взять на себя это усилие.

Использование кушетки. Мне кажется полезным иметь в кабинете кушетку или кресло с откидывающейся спинкой, чтобы пациенты могли ими пользоваться. Время от времени я предлагаю их использовать, но никогда этого не требую. Когда мы ле­жим на спине и размышляем о том, как идет наша жизнь, привычное течение мыслей очень сильно отличается от тех случаев, когда мы сидим (обычно лицом к лицу) и разговариваем с кем-то. Очевидно, что первая позиция — когда самоконтроль уже ослаб — существенно облегчает субъективное исследование. (Более трети моих паци­ентов часто используют такое положение, и менее трети никогда не делают этого.)

Глава 9. Соотношение объективации и субъективного __ 163

Поиск, ведомый заботой

То, что я называю «поиском» — это способ пробиться к той же естественной спо­собности, о которой Фрейд узнал с помощью своего основного правила свободных ассоциаций. Это врожденная способность человеческого существа, и к ней мы обра­щаемся всякий раз, когда встречаемся с ситуацией, на которую нам необходимо отве­чать при отсутствии ответов, проверенных прошлым опытом¹.

Поиск, ведомый заботой — это развитие метода свободных ассоциаций. Мы пони­маем, что пациент в принципе не может говорить все, что приходит ему в голову; зна­чит, для того чтобы выбрать из огромного количества потенциальных возможностей, необходим критерий отбора. Эту функцию выполняет переживание заботы.

Заботу человек переживает тогда, когда позволяет себе действительно заботиться о каких-то вопросах, когда он стремится вложить в это себя и готов работать ради желаемых изменений. (В главе 11 это важное понятие излагается подробнее.) Ее цен­ность в психотерапевтическом исследовании субъективности человека состоит в том, что она является энергетизирующей и направляющей силой.

Три условия необходимы для эффективного поиска:

а) пациент должен определить жизненный вопрос, который хочет исследовать бо­
лее глубоко и полно, и подробно описать его психотерапевту (и делать это часто и
много раз);

б) во время этого описания пациент должен быть погружен в процесс настолько
глубоко, насколько это возможно — оставаться на уровне критических обстоятельств
столько, сколько сможет;

в) пациент должен сохранять исследовательские ожидания, готовность удивляться.

Эпизод 9.10

К-51. Бланш, ты знаешь, я думаю, что мы уже нашли какую-то управу на мою нерешитель­ность, и я знаю, что в целом сейчас все стало лучше, но все же...

П-51.Всеже...?

К-52. Все же, я чувствую, что как-то мы что-то пропускаем.

П-52. Угу.

К-53. Как в четверг, когда мы говорили об отце и о том, что он всегда свысока относился ко всему, что мы говорили. У меня устойчивое чувство, как будто это было не совсем то, что надо. У меня просто есть такое чувство, но я не знаю, что нужно.

П-53. Просто следуй за этим чувством... за ощущением, что там есть еще что-то, что тебе нуж­но себе сказать.

¹ Эта способность имеет множество названий и по-разному исследуется как психотерапев­тами, так и представителями самых разных специальностей.

Фрейд старался добраться до нее с помощью основного правила «свободных ассоциаций». Эжен Джендлин (Eugene Gendlin, 1978) говорит о «фокусировании». Джон Велвуд 0°hn Welwood, 1982) называет ее «разворачиванием», а я — следуя традициям психологии первой половины века — думаю о ней как о «поиске». Это понятие было введено теми, кто практико­вал «мозговой штурм» во всем многообразии его форм. Как бы она ни называлась — это могу­щественная жизненная сила, которая почти не осознается и очень мало используется в психо­логии и в психотерапии. — Примеч. авт.

164                              Раздел IV. Достижение большей глубины

К-54. Ну, я пытался думать, что бы это могло быть, и я не...

П-54. Если ты будешь пытаться вычислить это, то это уведет тебя от того, что тебе нужно де­лать, то есть от того, чтобы просто прислушиваться к себе.

К-55 {пауза, молчит минуту или около того), Я думаю о той сцене, — я рассказывал тебе, что за обедом мой отец и брат сильно поссорились... ну, до драки не дошло, но они были в такой ярости. (Пауза.) Я не знаю точно, о чем я тогда думал. Каждый из них хотел, что­бы я был на его стороне, но я не мог этого сделать.

П-55. Угу-ммм.

К-56. Дон, мой взрослый брат, схватил меня за руку и сказал что-то вроде: «Ну давай, имей хоть немного мужества, скажи ему, что ты думаешь!» Но я был слишком испуган. Папа сказал: «Оставь его в покое. Ты, бандит». Это привело Дона в еще большую ярость, он стал кричать на папу, что он сам бандит, еще хуже него. Я так боялся, что они на самом деле начнут лупить друг друга... или меня.

Двигаясь шаг за шагом, Энди находит еще один источник своего нежелания зани­мать определенную позицию. В этот момент он видит, что его забота представляет собой нечто большее, чем один вопрос. Он осознал, как часто он жертвовал своими взглядами ради того, чтобы понравиться другим людям или быть хотя бы принятым, как он изголодался по своему собственному способу бытия и как много в нем скопи­лось гнева. Этот гнев теперь выходит на поверхность, и это усиливает боязнь Энди сколько-нибудь глубоко погружаться в свои чувства.

ПОМОЩЬ КЛИЕНТУ В ПРОДВИЖЕНИИ К БОЛЕЕ ГЛУБОКОЙ РАБОТЕ

Мораль этой главы состоит не в том, что каждый пациент обязан работать на ис­тинно субъективных уровнях. Не каждый пациент должен, не каждый пациент может, конечно же, многие не могут. То, какой уровень нужен конкретному пациенту, зави­сит от целого ряда причин — например, от природы заявленной проблемы, готовно­сти взять на себя долгосрочные обязательства, степени прочности функций Эго, ши­роты и глубины предполагаемых изменений. Мы уже видели, что некоторых людей ослабление контакта с реальностью, которого требуют более глубокие уровни, может просто лишить мужества. Таким пациентам не всегда хватает силы Эго или они ока­зываются в сложной жизненной ситуации, которая требует немедленного практиче­ского решения. Если становится ясно, что такому пациенту трудно углубляться, но, для того чтобы улучшить жизнь, ему все же необходимо сделать это, психотерапевт может поспособствовать его продвижению на одну-две ступени этой шкалы, но не провоцировать пациента на принципиальные изменения его способа действия. Так, например, человеку, который находится на ступени функционального ассоциирова­ния и размышления о причинах своей заботы, лучше всего можно помочь, побуждая его яснее осознавать телесные ощущения и связанные с ними ассоциации. Если это сработает, то позже ему можно будет предложить поэкспериментировать с описани­ем снов и фантазий и связанными с ними ассоциациями.

Даже тех пациентов, которые кажутся подходящими кандидатами для глубинной работы, не стоит резко толкать на истинно субъективные уровни. Самое лучшее, что

Глава 9. Соотношение объективации и субъективного  165

в силах сделать психотерапевт, — это составить себе впечатление об уровне, на кото­ром готов работать пациент, а затем поэтапно продвигаться по шкале. Ощущение того, «где» сейчас пациент и каковы его потребности в каждый конкретный момент, — суть искусства психотерапевта.

Почему Бланш не помогла Энди принять решение?

Некоторые задают этот вопрос. Они считают, что в вопросе о затруднениях Энди психотерапия слишком долго ходит вокруг да около. Действительно, помощь хоро­шего практикующего консультанта могла бы привести Энди к принятию решения относительно женитьбы на Дженет. Но потом, скорее всего, как только возникла бы необходимость снова принимать важное решение — где жить, когда заводить ребенка и т. д., он бы снова попал в тот же самый круг. Только помогая Энди проникнуть к самым корням его нерешительности, можно добиться более существенных изменений этого паттерна.

Эти корни в традиционной психотерапевтической доктрине считаются «причи­ной», историческим началом симптомов Энди. Конечно, мы узнали о некоторых со­бытиях, которые, очевидно, научили Энди остерегаться проявлять себя, но само по себе это знание не остановит данный паттерн поведения. Энди будет в силах умень­шить свою нерешительность только в том случае, если полностью осознает, как она служит ему сегодня, как она стала частью его способа определять самого себя.

«Уменьшить» — это не то же самое, что уничтожить. Такие базовые паттерны — их часто называют паттернами «характера» — редко полностью уничтожаются в резуль­тате психотерапии. Скорее, пациент начинает видеть, как функционирует паттерн, но кроме этого, он видит еще так много, что больше не попадается в плен этого паттерна. Это более широкое видение себя и есть суть психотерапевтического изменения, улуч­шения функционирования в жизни и повышения удовлетворенности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эта глава посвящена способам обращения пациентов с теми заботами, которые привели их в психотерапию, и со связанными с ними вопросами. Жалобы, предъяв­ленные в начале, могут стать первоочередной и постоянной темой работы, могут уйти в тень или вообще исчезнуть. Однако в любой точке работы пациента с какой-нибудь заботой можно выяснить, как он это делает, и это самое важное во всем нашем пред­приятии.

Первый шаг в работе с пациентом, которому подходит глубинная работа, — помочь ему работать на том уровне, который он готов использовать прямо сейчас. После того как он поработает так какое-то время, он может начать спонтанно углубляться. Есте­ственно, наши пациенты не работают все время на каком-то одном уровне — они дей­ствуют в определенном диапазоне. Мы замечаем, на каком уровне они находятся боль­шую часть времени, когда они погружены наиболее глубоко и к какому уровню они продвигаются, хотя пока могут достичь его лишь случайно.

166                             Раздел IV. Достижение большей глубины

Как пациент обращается со своей внутренней жизнью, со своей субъективностью, в целом? Те же самые уровни, в разной степени, можно применить, говоря об интен­циях, желаниях, страхах и всех остальных аспектах субъективной жизни, включая отношения с другими людьми.

Вот перечень областей, в которых может быть полезен этот параметр:

• что беспокоит пациентов в отношении самих себя;

• что беспокоит их в отношении других людей или объектов;

• как они рассказывают о переживаниях, снах и так далее;

• как они говорят о самой психотерапии;

• форма вопросов, которые они задают психотерапевту;

• способ выражения ими чувств, возникших непосредственно в данный момент;

• как они просят помощи.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТА

Человек, который в свое время как никто другой сделал так много для того, чтобы изменить мир, — Исаак Ньютон¹ — однажды написал: «Я не знаю, кем я кажусь миру, но мне самому кажется, что я был лишь мальчиком, играющим на морском берегу, который и сейчас забавляет меня — находит то гладкую гальку, то раковину покраси­вее, в то время как огромный океан истины лежит передо мной совершенно неизве­данный» .

Какая удивительная скромность у того, кто так глубок и обладает таким ориги­нальным видением мира! Надеюсь, что заимствование этой метафоры не будет слиш­ком большой дерзостью; она подходит и для наших целей.

Великий океан субъективного лежит совершенно неизведанным перед каждым из нас. Мы плещемся на отмелях, мы бродим по берегу, но мы не смеем, не можем про­никнуть в его глубины или попасть на дальние берега, — потому что мы только дети.

Мы не многое о нем знаем, хотя это наш изначальный дом или, лучше сказать, сре­да, где мы зародились. Возможно, из младенческой субъективности мы выходим, «влача за собой облака сияния»². Раньше мы считали, что детство — чистый лист, но все большее число исследователей — врачей и биологов — считают иначе. Потрясаю­щая концепция Уильяма Эммерсона³, похоже, доказывает наличие довольно разви­того сознания уже у плода.

Такие представления до самого последнего времени не принимались в расчет. В нашу самую шовинистическую из эпох мы отказываемся от любой реальности, ко­торая не соответствует современным сциентистским объективным взглядам. Столе­тия духовной мудрости Востока, тысячелетние традиционные верования людей «от­сталых» культур, наблюдения и размышления многих тех, кто не привержен рацио­налистическим догмам, — все это мы отбрасываем как суеверия, недостойные серьез­ного внимания.

¹ Andrade, 1954, р. 134. — Примеч. авт.

² But trailing clouds of glory do we come from God, who is our home {Wordsworth. Ode on In­
timations of Immortality). — Но от Бога приходим, который и есть наш дом, влача за собой об­
лака сияния. — Примеч. перев.

³ William Emerson, 1985, 1986. — Примеч. авт.

Глава 9. Соотношение объективации и субъективного  167

Субъективное — это огромный океан. Стоит нам первый раз нырнуть в него или предпринять по нему первое робкое путешествие — подобное тому, что описано в этой книге — как мы, весьма вероятно, обнаружим, что наш знакомый мир подвергнут со­мнению.

Я утверждаю следующее.

Первое. В действительности, мы не можем определить свою идентичность. Мы являемся существенно большим, чем то, что осознаем. Мы не знаем, как получить доступ к тому, что заложено в нас, или как это использовать.

Второе. Если мы сможем пересмотреть наше чувство идентичности и включить в него то, что не является осознанным или объективным (т. е. действительно включить в себя неизвестное и субъективное), мы сможем получить доступ к большей части нашего потенциала. Наша потребность отвергать незнакомое оставляет этот потен­циал неизвестным и недоступным.

Третье. Всеобщая озабоченность нашего времени и нашей культуры объектив­ным — это раковая опухоль, которая может уничтожить нас как вид и даже всю нашу планету. Сама по себе она не ядовита, но она растет, вторгаясь в другие, здоровые про­цессы, калеча и разрушая их.

Требование сделать все объективным (или ясным, что есть форма объективации) разрушает многое невыразимое и тонкое.

Предшествующие поколения верили в Бога, который знает все, включая то, что спрятано «в сердцах людей». Это означало, что нам не избежать ответственности за мысли и намерения, точно так же, как и за наши деяния. Освободившись от этой внеш­ней ответственности, мы медлим брать на себя ответственность внутреннюю.

Четвертое. Отчаяние — самый часто встречающийся путь к выявлению нереали­зованного потенциала внутри нас. Его выявление ведет к ломке парадигм и другим творческим изменениям.

Возможно, угроза Армагеддона может ввергнуть нас в отчаяние, необходимое, что­бы переступить через наши предрассудки. Может быть, сделать это заставит нас толь­ко отчаяние, вызванное мировым катаклизмом. Произойдет ли это, когда еще будет что спасать?

Пятое. Полное осознание более глубокой, более всеобъемлющей, более фундамен­тальной роли субъективного означает установление совершенно новой парадигмы — не только в психологии, но и в науке; не только в науке, но и в человеческом бытии; и, возможно, не только в человеческом бытии, но и в самом бытии.

ГЛАВА 10

Базовый подход к сопротивлению

Клиент приходит в жизнеизменяющую психотерапию для того, что­ бы изменить свою жизнь. То, что он приносит на психотерапию как «ма­ териал для работы» — это его способ бытия. Жизнеизменяющая психо­терапия должна «всего лишь» помочь клиенту в изменении его способа быть живым. Но способ бытия клиента — это (в гораздо большей степе­ни, чем он осознает) основа его представления о том, кто и что он есть и что есть его мир. Таким образом, когда психотерапия становится истин­но жизнеизменяющей, клиент чувствует, что его идентичность, его мир, короче, его жизнь — под угрозой. Так что он не без оснований сопротивля­ется психотерапевтическому воздействию.

Чтобы стали возможными исследование и конфронтация, которые являются центральным моментом жизнеизменяющей психотерапии, не­ обходима взаимная глубокая субъективная вовлеченность. Сензитив- ность психотерапевта и его искусство использовать разные методы для поддержки значимых отношений — наиболее важные вещи в достижении этой вовлеченности. В данной главе описан один из подходов, основанный на открытиях психоанализа.

Подход к работе с сопротивлением, представленный в данной главе, является более «сектантским», чем изложение материала в других гла­ вах, так как он вытекает из моей концепции природы человеческой лично­сти и оснований психотерапии. Все же я попытался представить этот подход так, чтобы он подошел и тем, кто ориентируется на другие под­ ходы.

Одним из наиболее важных открытий Фрейда стало то, что он обнаружил фено­мен сопротивления и осознал его центральное значение для психотерапевтической работы. Он писал: «Когда мы предпринимаем попытку вернуть пациента к здоровью и освободить его от симптомов его болезни, он встречает нас бешеным, неистовым сопротивлением, которое сохраняется на протяжении всего процесса лечения»¹.

Наверное, Фрейд не был первым, кто обнаружил, что его попытки помочь встре­чает в штыки тот самый человек, на которого обращены его усилия, и, во многих слу­чаях,,именно тот, кто сам пришел с просьбой о помощи. Конечно, врачи, священно­служители, учителя и многие другие сталкивались с этим парадоксальным феноме­ном еще со времен зарождения человечества. Но только Фрейд, прообраз глубинного психотерапевта — и в этом состоит уникальная важность его работы — принял сопро­тивление как общую, и даже центральную, часть психотерапевтической работы, вме-

¹ См. Freud, 1916/17. — Примеч. авт.

Глава 10. Базовый подход к сопротивлению            169

сто того чтобы отмахнуться от него, приняв за слабую мотивацию, злую выходку или упрямство (наиболее частые первичные интерпретации). Показательно, что Фрейд, очень ревностно относившийся к признанию своего вклада и к тому, что будет связа­но с его именем, подчеркивал: «Нет психоанализа там, где нет анализа сопротивле­ния» .

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Этот важный термин может быть определен несколькими способами и на несколь­ких уровнях клинического взаимодействия. Психотерапевты и теоретики различных направлений используют его совершенно по-разному. Я намерен представить базо­вую концепцию и затем показать некоторые пути проявления сопротивления. Нач­нем с самого общего понимания этого термина: «Ты схватил простуду потому, что твоя сопротивляемость упала», — говорят нам. Сопротивляемость болезни — знако­мое понятие, при обращении к нему становится очевидным, что сопротивление — это здоровый процесс, естественный для нашего тела, и, возможно, не только тела.

Сопротивление — это название для побуждений клиента, которые заставляют его искать возможности уменьшить угрозу, и для процессов, которые позволяют этим побуждениям реализоваться. Если так, то очевидно, что сопротивление — один из универсальных, нормальных и даже желаемых способов переработки нашего опыта. Это важно осознать и иметь в виду. Кто же не стремится уменьшить опасность? Оп­ределяющими являются вопросы: Что воспринимается как опасность и чему следует сопротивляться? Как уменьшается опасность? Какой ценой?

Фрейд видел проявление сопротивления в невозможности для клиента следовать «основному правилу» свободных ассоциаций и в его неспособности принять интер­претации, предлагаемые психоаналитиком. Несмотря на все модификации теории и практики (включая значительное уменьшение акцента на основном правиле), многие современные психотерапевты и аналитики согласны с тем, что сопротивление — это защита клиента от интерпретации психотерапевта. По моему мнению, это вполне может быть сопротивлением. Но оно может им и не быть.

Сопротивление — это не то же самое, что противостояние клиента психотерапев­ту, антагонизм или враждебность. Клиенты могут грамотно и с большой степенью присутствия оспаривать интерпретации психотерапевта — и тогда они не сопротив­ляются в том значении термина, которое использую я. Клиент может быть в ярости на психотерапевта и открыто проявлять свою ярость, но до тех пор, пока это не явля­ется ширмой, позволяющей избежать присутствия, я не буду считать это сопротивле­нием. Уже двух этих примеров, конечно, должно быть достаточно, чтобы сделать вы­вод. Редко бывает так просто определить, имеем мы дело с сопротивлением или нет. Тем не менее очевидно, что мое видение сопротивления отличается от традиционно­го психоаналитического.

Сопротивление — это импульсивное действие, направленное на защиту привычной идентичности и знакомого мира от того, что воспринимается как угроза. В глубинной психотерапии сопротивление — это те способы, с помощью которых клиент избегает состояния истинного субъективного присутствия — открытости и экспрессивности —

170                              Раздел IV. Достижение большей глубины

в психотерапевтической работе. Осознаваемая и неосознаваемая угроза состоит в том, что погружение бросит вызов бытию клиента в его мире.

Сопротивление проявляется по мере того, как клиент старается удержаться от глубокого погружения в психотерапевтическую работу, объективируя себя и поддер­живая поверхностную ориентацию. Сопротивление — это сила, противодействующая тяге к субъективности, это потребность избежать истинного присутствия в собствен­ной жизни — все равно в психотерапии это происходит или вне ее. Сопротивление, рассматриваемое таким образом, приводит к не аутентичному бытию.

Параметры сопротивления¹

Чтобы углубить наше понимание значения сопротивления и облегчить поиск пси­хотерапевтических подходов к нему, я опишу параметры этого распространенного клинического феномена.

Сопротивление интервьюированию. Первое проявление сопротивления обычно можно наблюдать при первичном контакте с клиентом.

Нан опоздала на свой первый сеанс на пять минут. Она извинилась, но небрежно и рассеянно. На следующие три сессии она приезжала с опозданием в среднем на &-10 минут. Когда она пришла на свое пятое интервью с опозданием, примерно, на 15 ми­нут, психотерапевт обратил внимание на этот паттерн ее поведения и спросил Нан, что она думает по этому поводу. Она с улыбкой отмахнулась, описывая свою занятость на работе и уверяя, что исправится в будущем. Психотерапевт не настаивал на своем во­просе, но он почувствовал недостаток реальной вовлеченности со стороны Нан.

Наша первая встреча с паттерном сопротивления часто происходит примерно та­ким образом. Мы чувствуем отстраненность, или замечаем, что клиент отступает, ста­рается не вовлекаться в процесс, или осознаем, что каким-то образом потеряли основ­ную нить нашего исследования. Мы можем считать это «сопротивлением интервью­ированию», поначалу воспринимая его как изолированный феномен. На рис. 10.1 со­противление интервьюированию помещено в маленькую рамку.

Сопротивление интервьюи­рованию

Рис. 10.1. Сопротивление интервьюированию, рассматриваемое как изолированный

феномен беседы

¹ Этот подход к сопротивлению основан на методологии психоанализа, в особенности на том, что Вильгельм Райх сформулировал в великолепной части I своей работы Character Analysis (1949).Также большое влияние на меня оказали Kaiser (Fierman, 1965), Kelman (1948/ 63) и Saul (1958). Более подробное обсуждение моей работы с сопротивлением можно найти в работах Bugental (19786, 1981). — Примеч. авт.

Глава 10. Базовый подход к сопротивлению            171

Сопротивление как жизненный паттерн. По мере того как психотерапевт узнает клиента, он обнаруживает, что это сопротивление интервьюированию — не изолиро­ванное событие, что клиент снова и снова демонстрирует этот способ поведения. Оче­видно, это хорошо отработанная часть его репертуара реакций. Затем становится ясно, что эти паттерны, реализующиеся в консультационном кабинете, — часть обычного способа бытия клиента. Следующий пример чересчур очевиден, но зато очень хоро­шо иллюстрирует данное явление.

После опоздания на одну-две минуты в последующие две сессии, Нан снова стала постоянно опаздывать к назначенному времени. Она всегда извинялась. Когда я спра­шивал ее об опоздании, она старалась отмахнуться от этого вопроса: «Мой рабочий гра­фик слишком перегружен», «Я всегда приезжаю последняя (смеется)», «Психотерапия здесь ни при чем, это началось до того, как я стала работать с вами и, наверное, будет продолжаться до конца моих дней».

Нан не готова согласиться, что ее продолжающаяся склонность к опозданиям есть сопротивление, поскольку уверена, что это способ жизни, который существует неза­висимо от психотерапии. Это и есть суть: обнаружив, что этот жизненный паттерн сопротивления действует за пределами кабинета, необходимо сделать его предметом психотерапевтического обсуждения. Сопротивление в психотерапии больше не вы­глядит как нечто изолированное, как неприятная, но несущественная привычка; те­перь мы воспринимаем его как часть более общего жизненного паттерна. На рис. 10.2 сопротивление интервью помещено в более широкие рамки.

Сопротивление как жизненный паттерн

Сопротивление интервьюи­рованию

Рис. 10.2. Сопротивление интервьюированию, рассматриваемое в качестве аспекта сопротивления как стиля жизни

«Жизнеограничивающие» процессы. Следующий шаг — решающий, он наделяет сопротивление тем значением, которое оно имеет в глубинной психотерапии. Рабо­тая вместе, психотерапевтические партнеры обнаруживают, что существуют и другие жизненные паттерны, которые также удерживают клиента от погружения в себя, вме­шиваются в его исследование себя, пронизывают всю его жизнь за пределами психо­терапии. Другими словами, становится очевидным, что сопротивление как паттерн жизни — неотъемлемая часть того дистресса, который, вполне возможно, прямо или косвенно привел клиента в психотерапию.

172

Раздел IV. Достижение большей глубины

Более того, мы обнаружили, что эти паттерны представляют собой не отдельные трудности, но формируют комплекс, ограничивающий мир клиента (включая его Я-кон-цепцию), создающий у него впечатление, что он защищен и способен управлять сво­ей жизнью. Все это иногда называют «неврозом переноса», так как здесь в миниатюре в рамках психотерапевтического кабинета представлен большой невротический геш-тальт, который калечит жизнь клиента. Осознание этого комплекс паттернов, кото­рый ограничивает концепцию «Я-и-Мир» клиента — открытие огромной важности, так как помогает нам понять глубинную функцию сопротивления, увидеть его пози­тивные аспекты и сориентировать наши психотерапевтические интервенции таким образом, чтобы сделать их наиболее успешными.

Сначала я проиллюстрирую это положение, а затем перейду к обсуждению его значения.

В процессе психотерапии постепенно вскрылась потребность Нан заполнять каж­дое мгновение деятельностью и ее почти паническое состояние, когда она обнаружива­ла, что нет ничего, что «нужно делать». Когда она начала лечение, она со смущением призналась в скрываемых от других навязчивых мыслях. Они пугали ее, и она надея­лась, что психотерапия принесет ей облегчение. Теперь становилось очевидным, что эти мысли были нужны, чтобы заполнить ее ум в свободные минуты. Точно так же ее опо­здания — это способ сделать так, чтобы ей никогда не приходилось ждать и, таким об­разом, сталкиваться с пустотой.

Данный пример очищен от всех маскирующих и усложняющих аспектов, чтобы показать стержневой способ проявления и в интервью и в общих жизненных паттер­нах тех забот, которые так беспокоят наших клиентов. Теперь рамка большей вели­чины (рис. 10.3) включает сопротивление, проявляющееся в процессе интервью, и со­противление как паттерн жизни, подтверждая, как важно то, что мы открыли для жизни клиента в более общем плане.

 

 

 

Жизнеограничивающие процессы
	Сопротивление как жизненный паттерн
		Сопротивление интервьюи­рованию

Рис. 10.3. Оба вида сопротивления — сопротивление как стиль жизни и сопротивление интервьюированию — являются подсистемами процессов, ограничивающих жизнь

Глава 10. Базовый подход к сопротивлению            173

Система конструктов «Я-и-Мир»¹. Каждый из нас должен развивать или кон­струировать концепцию того, кто и что он есть, что есть его мир, как он функциони­рует и как можно проложить в нем свой путь. Мы приходим к определенному пони­манию нашей силы и слабости, наших потребностей, опасностей, которые особенно угрожают нам, и тех вещей или состояний, к которым мы стремимся или которых избегаем. Мир необъятен, мы постоянно должны находить некий компромисс, позво­ляющий нам выжить.

Ролло Мэй2 описал, как мы выхолащиваем мир, сужая его до тех пропорций, внут­ри которых чувствуем себя защищенными. Некоторые из нас оказываются в мире очень маленьких размеров, другие, как кажется, постоянно открывают новые возмож­ности. Большинство людей обустраиваются в комфортном, но ограниченном мире и только иногда исследуют новые альтернативы.

В ходе психотерапии Нан обнаружила, что бегство от одиночества и потребность быть постоянно занятой пронизывают всю ее жизнь, что они разрушают ее отношения с другими и снижают качество ее работы. Будучи неспособной рискнуть и сделать па­узу, чтобы все переосмыслить, она в большинстве жизненных ситуаций выбирала все более поверхностные и сиюминутно доступные альтернативы, и таким образом не была способна ни работать на своем истинном уровне, ни поддерживать отношения, которые были бы чем-то большим, чем просто короткие случайные связи. Теперь, узнав об этих своих недостатках, она смогла смотреть в лицо пустоте, от которой так долго убегала, и через эту конфронтацию прийти к использованию всего своего потенциала.

Система конструктов «Я-и-Мир», конечно, намного шире, чем любые виды сопро­тивления, она включает также конструктивные, функциональные структуры, которые делают жизнь клиента возможной и обеспечивает реализацию его устремлений. Мы видим, таким образом, что существует более широкая рамка, в которую встроены пат­терны сопротивления (рис. 10.4).

Резюме

Теперь должно быть ясно, почему концепция сопротивления является принципи­ально значимой. Распознать сопротивление — значит открыть центральный для пси­хотерапии аспект того, как клиент идентифицирует себя и структурирует свой мир. Выявленные таким образом патологические или продуцирующие дистресс-элементы обнаруживают себя прямо в ходе психотерапевтической сессии и могут поэтому стать объектом непосредственной работы. В результате работа начинает влиять на жизнь клиента сразу же (в противоположность случаям, когда требуются специальные уси­лия, чтобы перенести достижения психотерапии в повседневную жизнь клиента).

Преимущество такого взгляда на сопротивление состоит также в том, что он при­влекает наше внимание к конструктивным, жизнеутверждающим элементам системы конструктов «Я-и-Мир» и напоминает, что сопротивление — это элемент, и не более того. Структуры, частью которых оно является, имеют также и позитивные аспекты.

¹ Kelly (1955) и мои работы — Bugental, 1978; 1981. — Примеч. авт.

² May, 1977. — Примеч. авт.

174

Раздел IV. Достижение большей глубины

Система конструктов «Я-и-Мир»

 

 

 

Жизнеограничивающие процессы
	Сопротивление как жизненный паттерн
		Сопротивление интервьюи­рованию

Рис. 10.4. Все формы сопротивления показаны как структурные составляющие системы

конструктов «Я-и-Мир» клиента

Нан родилась в семье, которая состояла из ее родителей и двух старших сестер. Эти четверо образовали теплую группу еще до того, как неожиданно появилась Нан. Когда Нан было пять лет, младшая из ее сестер, любимица семьи, погибла в результате не­счастного случая, произошедшего во время катания на лодках. Нан, возможно, видела ее смерть, хотя и не наверняка. В любом случае, у нее появилось ощущение, что она ка­ким-то образом несет ответственность за эту трагедию. Даже теперь она размышляет о том, каким образом она могла быть причиной этого или как она могла бы это предотв­ратить.

По словам Нан, в семье были разговоры о том, что после этого она радикально пере­менилась, став замкнутой и раздражительной. На протяжении всего детства ее пресле­довали ночные кошмары и страхи при пробуждении, и у нее до сих пор периодически бывают ночные кошмары, в которых она сражается, чтобы защитить себя или своих де^Лей от неизвестной угрозы.

В процессе психотерапевтической работы Нан вспомнила, как она привыкла читать до тех пор, пока не заснет, всегда подыскивать занятие в часы бодрствования, задавать себе мыслительные задачи, когда сталкивается с вынужденным бездействием. Все эти способы предупреждения мыслей, полных тревоги, страхов и самообвинения, продол­жали существовать в различных формах. Теперь ей кажется, что все они были тем, что спасло ее от сумасшествия или суицида в одинокие, перегруженные напряжением годы в старших классах.

Глава 10. Базовый подход к сопротивлению      175

КЛИНИЧЕСКИЕ ПРИМЕРЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Настало время перейти от концептуального уровня к клиническим примерам со­противления и показать, как психотерапия стремится уменьшить его угнетающее воз­действие. Сначала обратимся к ряду примеров, демонстрирующих всевозможные превращения этих жизненных процессов. Затем мы проанализируем функции сопро­тивления. Два этих шага подготавливают к детальной психотерапевтической работе с сопротивлением.

Типичные паттерны сопротивления

Ниже приведены примеры того, как сопротивление нарушает присутствие клиен­та и его вовлеченность. Это, как мы только что видели, те самые паттерны поведения, которые чаще всего позволяют нам в первый раз осознать наличие сопротивления. Однако психотерапевту необходимо осознавать, что он не борется с сопротивлением и не старается разрушить его. Напротив, он надеется найти конструктивные аспекты сопротивления и подкреплять их, в то же время помогая клиенту уменьшить его ка­лечащие аспекты.

Элис задавала психотерапевту много вопросов о нем самом: «Женаты ли вы?», «Где вы выросли?», «Приносит ли вам удовлетворение ваша работа?». Когда это стойкое любопытство было ей возвращено в качестве обратной связи, она протестовала так, как будто ее обвинили в нарушении правил приличия. «Я просто интересуюсь вами. Вы знаете обо мне так много, а я... Я думала, это поможет мне расслабиться, если я буду знать о вас больше. Я не хотела быть навязчивой. Надеюсь, что не раздражаю вас».

Психотерапевт заметил, что вопросы Элис часто мешали ее вовлеченности — ка­залось, они превращают интервью в обычную беседу. Как правило, они звучали тог­да, когда Элис подходила к чему-то неприятному для нее. Ясно, что вопросы — это одна из форм, которые принимало сопротивление Элис.

Чарльз был преувеличенно предан психотерапии, поэтому идея о том, что он сопро­тивляется, ошеломила бы его. Он приходил на каждую сессию со списком проблем, с которыми он хотел «работать» или с тщательно записанным сном. Он уважительно и внимательно слушал все, что бы я ни говорил, и часто отмечал, что ценит мою помощь.

Что это — идеальный клиент? Нет. Чарльз настолько сильно контролирует содер­жание и уровень нашей работы, что она напоминает учебное упражнение, а он — сту­дента, который стремится стать отличником. Сколько я ни пробовал помочь ему стать более открытым к тому не придуманному, неожиданному, импульсивному, что есть внутри него, он оставался зажатым, нетерпеливым и слегка обижался.

Линда — сама психотерапевт. Она заинтересована в том, чтобы научиться глубин­ной психотерапии и, в равной степени, — получить помощь «по некоторым личным вопросам», как она сама сформулировала. Время от времени работа над этими личны­ми проблемами прерывается, так как профессиональный интерес побуждает Линду

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!