Алексею Александровичу Чаброву 6 страница
Мир озираю: плывут суда,
Зарева рыщут... Морские недра
Выворочу – и верну со дна!
Перестрадай же меня! Я всюду:
Зори и руды я, хлеб и вздох,
Есмь я и буду я, и добуду
Губы – как душу добудет Бог:
Через дыхание – в час твой хриплый,
Через архангельского суда
Изгороди! – Все уста о шипья
Выкровяню и верну с одра!
Сдайся! Ведь это совсем не сказка!
– Сдайся! – Стрела, описавши круг...
– Сдайся! – Еще ни один не спасся
От настигающего без рук:
Через дыхание... (Перси взмыли,
Веки не видят, вкруг уст – слюда...)
Как прозорливица – Самуила
Выморочу – и вернусь одна:
Ибо другая с тобой, и в судный
День не тягаются...
Вьюсь и длюсь.
Есмь я и буду я и добуду
Душу – как губы добудет уст –
Упокоительница...
Марта 1923
6. “Час, когда вверху цари…”
Час, когда вверху цари
И дары друг к другу едут.
(Час, когда иду с горы):
Горы начинают ведать.
Умыслы сгрудились в круг.
Судьбы сдвинулись: не выдать!
(Час, когда не вижу рук)
Души начинают видеть.
Марта 1923
7. “В час, когда мой милый брат…”
В час, когда мой милый брат
Миновал последний вяз
(Взмахов, выстроенных в ряд),
Были слезы – больше глаз.
В час, когда мой милый друг
Огибал последний мыс
(Вздохов мысленных: вернись!)
Были взмахи – больше рук.
Точно руки – вслед – от плеч!
Точно губы вслед – заклясть!
Звуки растеряла речь,
Пальцы растеряла пясть.
|
|
|
В час, когда мой милый гость...
– Господи, взгляни на нас! –
Были слезы больше глаз
Человеческих и звезд
Атлантических...
Марта 1923
8. “Терпеливо, как щебень бьют…”
Терпеливо, как щебень бьют,
Терпеливо, как смерти ждут,
Терпеливо, как вести зреют,
Терпеливо, как месть лелеют –
Буду ждать тебя (пальцы в жгут –
Так Монархини ждет наложник)
Терпеливо, как рифмы ждут,
Терпеливо, как руки гложут.
Буду ждать тебя (в землю – взгляд,
Зубы в губы. Столбняк. Булыжник).
Терпеливо, как негу длят,
Терпеливо, как бисер нижут.
Скрип полозьев, ответный скрип
Двери: рокот ветров таежных.
Высочайший пришел рескрипт:
– Смена царства и въезд вельможе.
И домой:
В неземной –
Да мой.
Марта 1923
9. “Весна наводит сон. Уснем…”
Весна наводит сон. Уснем.
Хоть врозь, а все ж сдается: все
Разрозненности сводит сон.
Авось увидимся во сне.
Всевидящий, он знает, чью
Ладонь – и в чью, кого – и с кем.
Кому печаль мою вручу,
Кому печаль мою повем
Предвечную (дитя, отца
Не знающее и конца
Не чающее!) О, печаль
Плачущих без плеча!
О том, что памятью с перста
Спадет, и камешком с моста...
О том, что заняты места,
О том, что наняты сердца
|
|
|
Служить – безвыездно – навек,
И жить – пожизненно – без нег!
О заживо – чуть встав! чем свет! –
В архив, в Элизиум калек.
О том, что тише ты и я
Травы, руды, беды, воды...
О том, что выстрочит швея:
Рабы – рабы – рабы – рабы.
Апреля 1923
10. «С другими – в розовые груды…»
С другими – в розовые груды
Грудей... В гадательные дроби
Недель...
А я тебе пребуду
Сокровищницею подобий
По случаю – в песках, на щебнях
Подобранных, – в ветрах, на шпалах
Подслушанных... Вдоль всех бесхлебных
Застав, где молодость шаталась.
Шаль, узнаешь ее? Простудой
Запахнутую, жарче ада
Распахнутую...
Знай, что чудо
Недр – под полой, живое чадо:
Песнь! С этим первенцем, что пуще
Всех первенцев и всех Рахилей...
– Недр достовернейшую гущу
Я мнимостями пересилю!
Апреля 1923
“Голубиная купель…”
Голубиная купель,
Небо: тридевять земель.
Мне, за тем гулявшей за морем,
Тесно в одиночной камере
Рук твоих,
Губ твоих,
Человек – и труб твоих,
Город!
– Город!
Это сорок
Сороков во мне поют.
Это сорок
– Бить, так в порох! –
Кузнецов во мне куют!
Мне, решать привыкшей в мраморе,
Тесно в одиночной камере
Демократии и Амора.
Марта 1923
Эвридика – Орфею:
|
|
|
Для тех, отженивших последние клочья
Покрова (ни уст, ни ланит!..)
О, не превышение ли полномочий
Орфей, нисходящий в Аид?
Для тех, отрешивших последние звенья
Земного... На ложе из лож
Сложившим великую ложь лицезренья,
Внутрь зрящим – свидание нож.
Уплочено же – всеми розами крови
За этот просторный покрой
Бессмертья...
До самых летейских верховий
Любивший – мне нужен покой
Беспамятности... Ибо в призрачном доме
Сем – призрак ты, сущий, а явь –
Я, мертвая... Что же скажу тебе, кроме:
– “Ты это забудь и оставь!”
Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!
Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть
Устами! – С бессмертья змеиным укусом
Кончается женская страсть.
Уплочено же – вспомяни мои крики! –
За этот последний простор.
Не надо Орфею сходить к Эвридике
И братьям тревожить сестер.
Марта 1923
Поэты
1. “Поэт – издалека заводит речь…”
Поэт – издалека заводит речь.
Поэта – далеко заводит речь.
Планетами, приметами, окольных
Притч рытвинами... Между да и нет
Он даже размахнувшись с колокольни
Крюк выморочит... Ибо путь комет –
Поэтов путь. Развеянные звенья
Причинности – вот связь его! Кверх лбом –
Отчаетесь! Поэтовы затменья
|
|
|
Не предугаданы календарем.
Он тот, кто смешивает карты,
Обманывает вес и счет,
Он тот, кто спрашивает с парты,
Кто Канта наголову бьет,
Кто в каменном гробу Бастилий
Как дерево в своей красе.
Тот, чьи следы – всегда простыли,
Тот поезд, на который все
Опаздывают...
– ибо путь комет
Поэтов путь: жжя, а не согревая.
Рвя, а не взращивая – взрыв и взлом –
Твоя стезя, гривастая кривая,
Не предугадана календарем!
Апреля 1923
2. “Есть в мире лишние, добавочные…”
Есть в мире лишние, добавочные,
Не вписанные в окоём.
(Нечислящимся в ваших справочниках,
Им свалочная яма – дом).
Есть в мире полые, затолканные,
Немотствующие – навоз,
Гвоздь – вашему подолу шелковому!
Грязь брезгует из‑под колес!
Есть в мире мнимые, невидимые:
(Знак: лепрозариумов крап!)
Есть в мире Иовы, что Иову
Завидовали бы – когда б:
Поэты мы – и в рифму с париями,
Но выступив из берегов,
Мы бога у богинь оспариваем
И девственницу у богов!
Апреля 1923
3. “Что же мне делать, слепцу и пасынку…”
Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям –
Страсти! где насморком
Назван – плач!
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! – как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим – как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший – сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?!
Апреля 1923
Ариадна
1. “Оставленной быть – это втравленной быть…”
Оставленной быть – это втравленной быть
В грудь – синяя татуировка матросов!
Оставленной быть – это явленной быть
Семи океанам... Не валом ли быть
Девятым, что с палубы сносит?
Уступленной быть – это купленной быть
Задорого: ночи и ночи и ночи
Умоисступленья! О, в трубы трубить –
Уступленной быть! – Это длиться и слыть
Как губы и трубы пророчеств.
Апреля 1923
2. “О всеми голосами раковин…”
– О всеми голосами раковин
Ты пел ей...
– Травкой каждою.
– Она томилась лаской Вакховой.
– Летейских маков жаждала...
– Но как бы те моря ни солоны,
Тот мчался...
– Стены падали.
– И кудри вырывала полными
Горстями...
– В пену падали...
Апреля 1923
Прага
Где сроки спутаны, где в воздух ввязан
Дом – и под номером не наяву!
Я расскажу тебе о том, как важно
В летейском городе своем живу.
Я расскажу тебе, как спал он,
Не выспался – и тянет стан,
Где между водорослью и опалом
День деворадуется по мостам.
Где мимо спящих богородиц
И рыцарей, дыбящих бровь,
Шажком торопится народец
Потомков – переживших кровь.
Где честь, последними мечами
Воззвав, – не медлила в ряду.
О городе, где всё очами
Глядит – последнего в роду.
Апреля 1923
Поэма заставы
А покамест пустыня славы
Не засыпет мои уста,
Буду петь мосты и заставы,
Буду петь простые места.
А покамест еще в тенётах
Не увязла – людских кривизн,
Буду брать – труднейшую ноту,
Буду петь – последнюю жизнь!
Жалобу труб.
Рай огородов.
Заступ и зуб.
Чуб безбородых.
День без числа.
Верба зачахла.
Жизнь без чехла:
Кровью запахло!
Потных и плотных,
Потных и тощих:
– Ну да на площадь?! –
Как на полотнах –
Как на полотнах
Только – и в одах:
Рев безработных,
Рев безбородых.
Ад? – Да,
Но и сад – для
Баб и солдат,
Старых собак,
Малых ребят.
“Рай – с драками?
Без – раковин
От устриц?
Без люстры?
С заплатами?!”
– Зря плакали:
У всякого –
Свой.
Здесь страсти поджары и ржавы:
Держав динамит!
Здесь часто бывают пожары:
Застава горит!
Здесь ненависть оптом и скопом:
Расправ пулемет!
Здесь часто бывают потопы:
Застава плывет!
Здесь плачут, здесь звоном и воем
Рассветная тишь.
Здесь отрочества под конвоем
Щебечут: шалишь!
Здесь платят! Здесь Богом и Чертом,
Горбом и торбой!
Здесь молодости как над мертвым
Поют над собой.
Здесь матери, дитя заспав...
– Мосты, пески, кресты застав! –
Здесь младшую купцу пропив...
Отцы...
– Кусты, кресты крапив...
– Пусти.
– Прости.
Апреля 1923
Слова и смыслы
1
Ты обо мне не думай никогда!
(На – вязчива!)
Ты обо мне подумай: провода:
Даль – длящие.
Ты на меня не жалуйся, что жаль...
Всех слаще мол...
Лишь об одном пожалуйста: педаль:
Боль – длящая.
2
Ла – донь в ладонь:
– За – чем рожден?
– Не – жаль: изволь:
Длить – даль – и боль.
3
Проводами продленная даль...
Даль и боль, это та же ладонь
Отрывающаяся – доколь?
Даль и боль, это та же юдоль.
Апреля 1923
Педаль
Сколь пронзительная, столь же
Сглаживающая даль.
Дольше – дольше – дольше – дольше!
Это – правая педаль.
После жизненных радуший
В смерть – заведомо не жаль.
Глуше – глуше – глуше – глуше:
Это – левая педаль.
Памяти гудящий Китеж –
Правая! Летейских вод
Левую бери: глушитель
Длителя перепоет.
От участковых, от касто‑
вых – уставшая (заметь!)
Жизнь не хочет жить... но часто
Смерть не хочет умереть!
Требует! Из всех безмясых
Клавишей, разбитых в ряд.
(Левою педалью гасят,
Правою педалью длят...)
Лязгает! Как змей из фальши
Клавишей, разбитых в гуд...
Дальше, дальше, дальше, дальше
Правою педалью лгут!
Апреля 1923
Ладонь
Ладони! (Справочник
Юнцам и девам).
Целуют правую,
Читают в левой.
В полночный заговор
Вступивший – ведай:
Являют правою,
Скрывают левой.
Сивилла – левая:
Вдали от славы.
Быть неким Сцеволой
Довольно – правой.
А всё же в ненависти
Час разверстый
Мы миру левую
Даем – от сердца!
А все же, праведным
Объевшись гневом,
Рукою правою
Мы жилы – левой!
Апреля 1923
“Крутогорьями глаголь…”
Крутогорьями глаголь,
Колокольнями трезвонь:
Место дольнее – юдоль,
Место дольнее – ладонь.
Всеми вольными в лазорь
Колокольнями злословь:
Место дольнее – ладонь,
Место дольнее – любовь.
Апреля 1923
Облака
1
Перерытые – как битвой
Взрыхленные небеса.
Рытвинами – небеса.
Битвенные небеса.
Перелетами – как хлёстом
Хлёстанные табуны.
Взблестывающей Луны
Вдовствующей – табуны!
2
Стой! Не Федры ли под небом
Плащ? Не Федрин ли взвился
В эти марафонским бегом
Мчащиеся небеса?
Стой! Иродиады с чубом –
Блул... Не бубен ли взвился
В эти иерихонским трубом
Рвущиеся небеса!
3
Нет! Вставший вал!
Пал – и пророк оправдан!
Раз – дался вал:
Целое море – на два!
Бо – род и грив
Шествие морем Чермным!
Нет! – се – Юдифь –
Голову Олоферна!
Мая 1923
Так вслушиваются...
1. “Так вслушиваются…”
Так вслушиваются (в исток
Вслушивается – устье).
Так внюхиваются в цветок:
Вглубь – до потери чувства!
Так в воздухе, который синь –
Жажда, которой дна нет.
Так дети, в синеве простынь,
Всматриваются в память.
Так вчувствовывается в кровь
Отрок – доселе лотос.
...Так влюбливаются в любовь:
Впадываются в пропасть.
2. “Друг! Не кори меня за тот…”
Друг! Не кори меня за тот
Взгляд, деловой и тусклый.
Так вглатываются в глоток:
Вглубь – до потери чувства!
Так в ткань врабатываясь, ткач
Ткет свой последний пропад.
Так дети, вплакиваясь в плач,
Вшептываются в шепот.
Так вплясываются... (Велик
Бог – посему крутитесь!)
Так дети, вкрикиваясь в крик,
Вмалчиваются в тихость.
Так жалом тронутая кровь
Жалуется – без ядов!
Так вбаливаются в любовь:
Впадываются в: падать.
Мая 1923
Ручьи
1. “Друг! Не кори меня за тот…”
Прорицаниями рокоча,
Нераскаянного скрипача
Piccicata’ми... Разрывом бус!
Паганиниевскими “добьюсь!”
Опрокинутыми...
Нот, планет –
Ливнем!
– Вывезет!!!
– Конец... На нет...
Недосказанностями тишизн
Заговаривающие жизнь:
Страдивариусами в ночи
Проливающиеся ручьи.
Мая 1923
2. “Монистом, расколотым…”
Монистом, расколотым
На тысячу блях –
Как Дзингара в золоте
Деревня в ручьях.
Монистами – вымылась!
Несется как челн
В ручьёвую жимолость
Окунутый холм.
Монистами‑сбруями...
(Гривастых теней
Монистами! Сбруями
Пропавших коней...)
Монистами‑бусами...
(Гривастых монет
Монистами! Бусами
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 134; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!