Алексею Александровичу Чаброву 7 страница
Пропавших планет...)
По кручам, по впадинам,
И в щеку, и в пах –
Как Дзингара в краденом –
Деревня в ручьях.
Споем‑ка на радостях!
Черны, горячи
Сторонкою крадучись
Цыганят ручьи.
Мая 1923
Окно
Атлантским и сладостным
Дыханьем весны –
Огромною бабочкой
Мой занавес – и –
Вдовою индусскою
В жерло златоустое,
Наядою сонною
В моря заоконные...
Мая 1923
Хвала времени
Вере Аренской
Беженская мостовая!
Гикнуло – и понеслось
Опрометями колес.
Время! Я не поспеваю.
В летописях и в лобзаньях
Пойманное... но песка
Струечкою шелестя...
Время, ты меня обманешь!
Стрелками часов, морщин
Рытвинами – и Америк
Новшествами... – Пуст кувшин! –
Время, ты меня обмеришь!
Время, ты меня предашь!
Блудною женой – обнову
Выронишь... – “Хоть час да наш!”
– Поезда с тобой иного
Следования!.. –
Ибо мимо родилась
Времени! Вотще и всуе
Ратуешь! Калиф на час:
Время! Я тебя миную.
Мая 1923
Сестра
Мало ада и мало рая:
За тебя уже умирают.
Вслед за братом, увы, в костер –
Разве принято? Не сестер
Это место, а страсти рдяной!
Разве принято под курганом...
С братом?..
– “Был мой и есть! Пусть сгнил!”
– Это местничество могил!!!
Мая 1923
Ночь
Час обнажающихся верховий,
Час, когда в души глядишь – как в очи.
Это – разверстые шлюзы крови!
Это – разверстые шлюзы ночи!
|
|
|
Хлынула кровь, наподобье ночи
Хлынула кровь, – наподобье крови
Хлынула ночь! (Слуховых верховий
Час: когда в уши нам мир – как в очи!)
Зримости сдернутая завеса!
Времени явственное затишье!
Час, когда ухо разъяв, как веко,
Больше не весим, не дышим: слышим.
Мир обернулся сплошной ушною
Раковиною: сосущей звуки
Раковиною, – сплошной душою!..
(Час, когда в души идешь – как в руки!)
Мая 1923
Прокрасться...
А может, лучшая победа
Над временем и тяготеньем –
Пройти, чтоб не оставить следа,
Пройти, чтоб не оставить тени
На стенах...
Может быть – отказом
Взять? Вычеркнуться из зеркал?
Так: Лермонтовым по Кавказу
Прокрасться, не встревожив скал.
А может – лучшая потеха
Перстом Себастиана Баха
Органного не тронуть эха?
Распасться, не оставив праха
На урну...
Может быть – обманом
Взять? Выписаться из широт?
Так: Временем как океаном
Прокрасться, не встревожив вод...
Мая 1923
Диалог Гамлета с совестью
– На дне она, где ил
И водоросли... Спать в них
Ушла, – но сна и там нет!
– Но я ее любил,
Как сорок тысяч братьев
Любить не могут!
– Гамлет!
На дне она, где ил:
Ил!.. И последний венчик
Всплыл на приречных бревнах...
|
|
|
– Но я ее любил
Как сорок тысяч...
– Меньше,
Все ж, чем один любовник.
На дне она, где ил.
– Но я ее –
(недоуменно)
– любил??
Июня 1923
Мореплаватель
Закачай меня, звездный челн!
Голова устала от волн!
Слишком долго причалить тщусь, –
Голова устала от чувств:
Гимнов – лавров – героев – гидр, –
Голова устала от игр!
Положите меж трав и хвой, –
Голова устала от войн...
Июня 1923
Расщелина
Чем окончился этот случай,
Не узнать ни любви, ни дружбе.
С каждым днем отвечаешь глуше,
С каждым днем пропадаешь глубже.
Так, ничем уже не волнуем,
– Только дерево ветви зыблет –
Как в расщелину ледяную –
В грудь, что так о тебя расшиблась!
Из сокровищницы подобий
Вот тебе – наугад – гаданье:
Ты во мне как в хрустальном гробе
Спишь, – во мне как в глубокой ране
Спишь, – тесна ледяная прорезь!
Льды к своим мертвецам ревнивы:
Перстень – панцирь – печать – и пояс...
Без возврата и без отзыва.
Зря Елену клянете, вдовы!
Не Елениной красной Трои
Огнь! Расщелины ледниковой
Синь, на дне опочиешь коей...
Сочетавшись с тобой, как Этна
С Эмпедоклом... Усни, сновидец!
А домашним скажи, что тщетно:
|
|
|
Грудь своих мертвецов не выдаст.
Июня 1923
“На назначенное свиданье…”
На назначенное свиданье
Опоздаю. Весну в придачу
Захвативши – приду седая.
Ты его высоко назначил!
Буду годы идти – не дрогнул
Вкус Офелии к горькой руте!
Через горы идти – и стогны,
Через души идти – и руки.
Землю долго прожить! Трущоба –
Кровь! и каждая капля – заводь.
Но всегда стороной ручьевой
Лик Офелии в горьких травах.
Той, что страсти хлебнув, лишь ила
Нахлебалась! – Снопом на щебень!
Я тебя высоко любила:
Я себя схоронила в небе!
Июня 1923
“Рано еще – не быть…”
Рано еще – не быть!
Рано еще – не жечь!
Нежность! Жестокий бич
Потусторонних встреч.
Как глубоко ни льни –
Небо – бездонный чан!
О, для такой любви
Рано еще – без ран!
Ревностью жизнь жива!
Кровь вожделеет течь
В землю. Отдаст вдова
Право свое – на меч?
Ревностью жизнь жива!
Благословен ущерб
Сердцу! Отдаст трава
Право свое – на серп?
Тайная жажда трав...
Каждый росток: “сломи”...
До лоскута раздав,
Раны еще – мои!
И пока общий шов
– Льюсь! – не наложишь Сам –
Рано еще для льдов
Потусторонних стран!
Июня 1923
Луна – лунатику
Оплетавшие – останутся.
|
|
|
Дальше – высь.
В час последнего беспамятства
Не очнись.
У лунатика и гения
Нет друзей.
В час последнего прозрения
Не прозрей.
Я – глаза твои. Совиное
Око крыш.
Буду звать тебя по имени –
Не расслышь.
Я – душа твоя: Урания:
В боги – дверь.
В час последнего слияния
Не проверь!
Июня 1923
Занавес
Водопадами занавеса, как пеной –
Хвоей – пламенем – прошумя.
Нету тайны у занавеса от сцены:
(Сцена – ты, занавес – я).
Сновиденными зарослями (в высоком
Зале – оторопь разлилась)
Я скрываю героя в борьбе с Pоком,
Место действия – и – час.
Водопадными радугами, обвалом
Лавра (вверился же! знал!)
Я тебя загораживаю от зала,
(Завораживаю – зал!)
Тайна занавеса! Сновиденным лесом
Сонных снадобий, трав, зёрн...
(За уже содрогающейся завесой
Ход трагедии – как – шторм!)
Ложи, в слезы! В набат, ярус!
Срок, исполнься! Герой, будь!
Ходит занавес – как – парус,
Ходит занавес – как – грудь.
Из последнего сердца тебя, о недра,
Загораживаю. – Взрыв!
Над ужа – ленною – Федрой
Взвился занавес – как – гриф.
Нате! Рвите! Глядите! Течет, не так ли?
Заготавливайте – чан!
Я державную рану отдам до капли!
(Зритель бел, занавес рдян).
И тогда, сострадательным покрывалом
Долу, знаменем прошумя.
Нету тайны у занавеса – от зала.
(Зала – жизнь, занавес – я).
Июня 1923
“Строительница струн – приструню…”
Строительница струн – приструню
И эту. Обожди
Расстраиваться! (В сем июне
Ты плачешь, ты – дожди!)
И если гром у нас – на крышах,
Дождь – в доме, ливень – сплошь –
Так это ты письмо мне пишешь,
Которого не шлешь.
Ты дробью голосов ручьевых
Мозг бороздишь, как стих.
(Вместительнейший из почтовых
Ящиков – не вместит!)
Ты, лбом обозревая дали,
Вдруг по хлебам – как цеп
Серебряный... (Прервать нельзя ли?
Дитя! Загубишь хлеб!)
Июня 1923
Ночь
Когда друг другу лжем,
(Ночь, прикрываясь днем)
Когда друг друга ловим,
(Суть, прикрываясь словом)
Когда друг к другу льнем
В распластанности мнимой,
(Смоль, прикрываясь льном,
Огнь, прикрываясь дымом...)
Взойди ко мне в ночи
Так: майского жучка
Ложь – полунощным летом.
Так: черного зрачка
Ночь – прикрываясь веком...
Ты думаешь, робка
Ночь – и ушла с рассветом?
Так: черного зрачка
Ночь – прикрываясь веком...
Свет – это только плоть!
Столпником на распутье:
Свет: некая милоть,
Наброшенная сутью.
Подземная река –
Бог – так ночь под светом...
Так: черного зрачка
Ночь – прикрываясь веком...
Ты думаешь – исчез
Взгляд? – Подыми! – Течет!
Свет, – это только вес,
Свет, – это только счет...
Свет – это только веко
Над хаосом...
Ты думаешь – робка
Ночь? –
Подземная река –
Ночь, – глубока под днем!
– Брось! Отпусти
В ночь в огневую реку.
Свет – это только веко
Над хаосом...
Когда друг другу льстим,
(Занавес слов над глубью!)
Когда друг друга чтим,
Когда друг друга любим...
Июнь 1923
Сахара
Красавцы, не ездите!
Песками глуша,
Пропавшего без вести
Не скажет душа.
Напрасные поиски,
Красавцы, не лгу!
Пропавший покоится
В надежном гробу.
Стихами как странами
Чудес и огня,
Стихами – как странами
Он въехал в меня:
Сухую, песчаную,
Без дна и без дня.
Стихами – как странами
Он канул в меня.
Внимайте без зависти
Сей повести душ.
В глазные оазисы –
Песчаная сушь...
Адамова яблока
Взывающий вздрог...
Взяла его наглухо,
Как страсть и как Бог.
Без имени – канувший!
Не сыщете! Взят.
Пустыни беспамятны, –
В них тысячи спят!
Стиханье до кипени
Вскипающих волн. –
Песками засыпанный,
Сахара – твой холм.
Июля 1923
Рельсы
В некой разлинованности нотной
Нежась наподобие простынь –
Железнодорожные полотна,
Рельсовая режущая синь!
Пушкинское: сколько их, куда их
Гонит! (Миновало – не поют!)
Это уезжают‑покидают,
Это остывают‑отстают.
Это – остаются. Боль как нота
Высящаяся... Поверх любви
Высящаяся... Женою Лота
Насыпью застывшие столбы...
Час, когда отчаяньем как свахой
Простыни разостланы. – Твоя! –
И обезголосившая Сафо
Плачет как последняя швея.
Плач безропотности! Плач болотной
Цапли, знающей уже... Глубок
Железнодорожные полотна
Ножницами режущий гудок.
Растекись напрасною зарею
Красное напрасное пятно!
...Молодые женщины порою
Льстятся на такое полотно.
Июля 1923
Брат
Раскалена, как смоль:
Дважды не вынести!
Брат, но с какой‑то столь
Странною примесью
Смуты... (Откуда звук
Ветки откромсанной?)
Брат, заходящий вдруг
Столькими солнцами!
Брат без других сестер:
Напрочь присвоенный!
По гробовой костер –
Брат, но с условием:
Вместе и в рай и в ад!
Раной – как розаном
Соупиваться! (Брат,
Адом дарованный!)
Брат! Оглянись в века:
Не было крепче той
Спайки. Назад – река...
Снова прошепчется
Где‑то, вдоль звезд и шпал,
– Настежь, без третьего! –
Что по ночам шептал
Цезарь – Лукреции.
Июля 1923
Час души
1. “В глубокий час души и ночи…”
В глубокий час души и ночи,
Нечислящийся на часах,
Я отроку взглянула в очи,
Нечислящиеся в ночах
Ничьих еще, двойной запрудой
– Без памяти и по края! –
Покоящиеся...
Отсюда
Жизнь начинается твоя.
Седеющей волчицы римской
Взгляд, в выкормыше зрящей – Рим!
Сновидящее материнство
Скалы... Нет имени моим
Потерянностям... Все покровы
Сняв – выросшая из потерь! –
Так некогда над тростниковой
Корзиною клонилась дщерь
Египетская...
Июля 1923
2. “В глубокий час души…”
В глубокий час души,
В глубокий – ночи...
(Гигантский шаг души,
Души в ночи)
В тот час, душа, верши
Миры, где хочешь
Царить – чертог души,
Душа, верши.
Ржавь губы, пороши
Ресницы – снегом.
(Атлантский вздох души,
Души – в ночи...)
В тот час, душа, мрачи
Глаза, где Вегой
Взойдешь... Сладчайший плод
Душа, горчи.
Горчи и омрачай:
Расти: верши.
Августа 1923
3. “Есть час Души, как час Луны…”
Есть час Души, как час Луны,
Совы – час, мглы – час, тьмы –
Час... Час Души – как час струны
Давидовой сквозь сны
Сауловы... В тот час дрожи,
Тщета, румяна смой!
Есть час Души, как час грозы,
Дитя, и час сей – мой.
Час сокровеннейших низов
Грудных. – Плотины спуск!
Все вещи сорвались с пазов,
Все сокровенья – с уст!
С глаз – все завесы! Все следы –
Вспять! На линейках – нот –
Нет! Час Души, как час Беды,
Дитя, и час сей – бьет.
Беда моя! – так будешь звать.
Так, лекарским ножом
Истерзанные, дети – мать
Корят: “Зачем живем?”
А та, ладонями свежа
Горячку: “Надо. – Ляг”.
Да, час Души, как час ножа,
Дитя, и нож сей – благ.
Августа 1923
Сок лотоса
Божественно и детски‑гол
Лоб – сквозь тропическую темень.
В глазах, упорствующих в пол,
Застенчивость хороших семей.
Сквозь девственные письмена
Мне чудишься побегом рдяным,
Чья девственность оплетена
Воспитанностью, как лианой.
Дли свою святость! Уст и глаз
Блюди священные сосуды!
Под тропиками родилась
Любовь, и я к тебе оттуда:
Из папоротников, хвощей,
Стай тростниковых, троп бесследных...
Где всё забвение вещей
В ладони лотосова стебля
Покоится. Наводит сон
Сок лотоса. Вино без пены
Сок лотоса... Детей и жен
Как обмороком сводит члены
Сок лотоса... Гляди, пуста
Ладонь. – Но в час луны с Востока
(Сок лотоса...) – из уст в уста
Вкуси – сон лотосова сока.
Июля 1923
“Всё так же, так же в морскую синь…”
Всё так же, так же в морскую синь –
Глаза трагических героинь.
В сей зал, бесплатен и неоглядн,
Глазами заспанных Ариадн
Обманутых, очесами Федр
Отвергнутых, из последних недр
Вотще взывающими к ножу...
Так, в грудь, жива ли еще, гляжу.
Июля 1923
Наклон
Материнское – сквозь сон – ухо.
У меня к тебе наклон слуха,
Духа – к страждущему: жжет? да?
У меня к тебе наклон лба,
Дозирающего вер – ховья.
У меня к тебе наклон крови
К сердцу, неба – к островам нег.
У меня к тебе наклон рек,
Век... Беспамятства наклон светлый
К лютне, лестницы к садам, ветви
Ивовой к убеганью вех...
У меня к тебе наклон всех
Звезд к земле (родовая тяга
Звезд к звезде!) – тяготенье стяга
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!