В любом случае по каналу связи вместо самой речи передают так или иначе выделенные и квантованные параметры предсказания, интервал и усиление ОТ, параметры возбуждения. 12 страница
Субъектом преступления может быть только вменяемое лицо. Вменяемость выступает в качестве предпосылки уголовной ответственности и является одним из общих признаков субъекта преступления.
Понятие вменяемости следует отличать от понятия виновности или вины как субъективной стороны преступления. В отличие от невменяемости и вменяемость не освобождает субъекта уголовного преследования от уголовной ответственности. Но вменяемость не означает уголовную ответственность, она лишь является одним из условий для возникновения вины, которая, в свою очередь, требует доказанности. Не любое физическое лицо может быть субъектом преступления и виновным. Уголовная ответственность связывается со способностью человека понимать фактическую сторону и общественную значимость совершаемых действий и руководить своими поступками, что определяет его виновность (субъективный признак состава преступления). Вина как правовая категория характеризуется такими основополагающими понятиями, как "сознание" и "воля". На этот аспект указывает В.Г. Павлов: "Сознание и воля представляют собой наиболее важные психические функции, которые вообще определяют повседневное поведение любого человека" <1>. Состояние сознания и воли обусловлены объективной действительностью, условиями материальной жизни общества, общественной средой, в которой формировался и функционирует человек. Человек, как существо мыслящее, при формировании соответствующего решения оценивает фактические обстоятельства, при которых он действует, характер, значение и последствия своих действий, сознательно использует свое поведение и его результаты для достижения определенных целей. "Если личность не имеет возможности контролировать и оценивать свои действия, так как непосредственной причиной оных явлений является психическое заболевание, следует говорить о невменяемости субъекта, а значит, поведение не может рассматриваться как преступное" <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Павлов В.Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. С. 43.
<2> Бурлаков В.Н., Гомонов Н.Д. Патопсихологические особенности личности // Правоведение. Известия высших учебных заведений. 2001. N 3 (236). С. 160.
Вменяемость нельзя рассматривать как предпосылку виновности лица, как это иногда утверждается <1>. Эта правовая категория лишь характеризует субъекта, его способность нести уголовную ответственность в соответствии с формальными признаками - достижение возраста уголовной ответственности и отсутствие невменяемости. Поэтому при констатации вменяемости лица можно ссылаться только на отсутствие условий, необходимых для невменяемости, и не анализировать вопросы, относящиеся к субъективной стороне (вина) и ее доказанности или недоказанности.
|
|
|
--------------------------------
<1> Гальперин И.М., Загородников Н.И. и др. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Отв. ред. Г.З. Анашкин, И.И. Карпец и др. М.: Юридическая литература, 1971. С. 31.
Таким образом, субъектами преступления могут быть физические лица, достигшие определенного возраста, вменяемые (при отсутствии признаков невменяемости), в отношении которых доказано, что они понимали фактическую сторону и общественную значимость вмененных им противоправных действий (вина как субъективный признак состава преступления).
Процессуальный порядок определения вменяемости/невменяемости может быть различным в зависимости от того, признает ли законодательство данного государства презумпцию вменяемости субъекта уголовного преследования, т.е. устанавливает ли закон способность к вменению всех лиц, достигших возраста уголовной ответственности. Современное российское законодательство легализует презумпцию вменяемости. Поэтому обвинитель не должен в каждом отдельном случае доказывать наличие условий вменяемости, а вот при доказательстве невменяемости установленные законом обстоятельства, исключающие вменение (ст. 21 УК), должны быть доказаны. Поэтому все субъекты уголовного преследования являются вменяемыми до тех пор, пока их невменяемость не доказана. Именно в связи с такой логикой не всем субъектам уголовного преследования проводится судебно-психиатрическая экспертиза для установления их вменяемости/невменяемости, а только в тех случаях, когда возникают основания подозревать их невменяемость.
|
|
|
7.1.2. Неправомерная оценка степени тяжести
психического расстройства как результат
умышленного причинения тяжкого вреда здоровью
По действующим в настоящее время законодательным нормам любые психические расстройства, развивающиеся в результате противоправных действий, независимо от степени их тяжести оцениваются как тяжкие. Из всех предусмотренных УК норм, в которых оговаривается нанесение вреда здоровью (ст. ст. 111 - 115 УК), о психическом расстройстве говорится только в ст. 111, которая касается тяжкого вреда здоровью и согласно которой к умышленному причинению тяжкого вреда здоровью наряду с другими причинами, касающимися утраты общей и профессиональной трудоспособности, относится "причинение... вреда здоровью... повлекшее за собой... психическое расстройство, заболевание наркоманией, токсикоманией". Таким образом, независимо от степени выраженности и степени тяжести развившегося в результате причинения вреда психического расстройства оно должно расцениваться как тяжкий вред здоровью.
|
|
|
В современной психиатрии под термином "психическое расстройство" понимается огромный спектр психических расстройств, отличающихся различной глубиной и тяжестью поражения психики - от легких и незначительных до тяжких, от кратковременных и полностью обратимых до хронических и отличающихся прогредиентным течением. Но суть формулировки закона состоит в том, что любое психическое расстройство, являющееся следствием причинения вреда здоровью, является самодостаточным обстоятельством для квалификации причиненного вреда здоровью как тяжкого.
Несмотря на однозначный подход законодателя к оценке причинения вреда здоровью в форме психического расстройства как тяжкого, все чаще обсуждается вопрос об определении степени тяжести вреда здоровью в связи с развившимся психическим расстройством. Для этого предлагается дифференцировать последствия причиненного вреда в форме психического расстройства в зависимости от сопутствующих последствий:
1) признак опасности для жизни, наличие которого однозначно предлагается считать основанием для вывода о тяжком вреде здоровью;
2) при отсутствии опасности для жизни следующим по значимости является признак стойкой утраты трудоспособности или для несовершеннолетних потерпевших нарушение адаптации вследствие причинения психического расстройства;
3) при благоприятном прогнозе или наступившей к периоду экспертизы редукции психических расстройств, а также при хронической или даже прогредиентной динамике уголовно-релевантного психического расстройства значимым становится признак длительности расстройства здоровью вследствие причиненного психического расстройства с его как ретроспективной, так и прогностической оценкой <1>.
--------------------------------
<1> Дмитриева Т.Б., Ткаченко А.А., Харитонова Н.К. и др. Судебная психиатрия: Учеб. пособие. С. 383 - 384.
При всей справедливости и научной обоснованности такой ранжированной оценки причиненного вреда в форме психического расстройства она противоречит норме существующего закона. Признаки, которые законодатель перечисляет как следствие причинения вреда ("опасного для жизни или вызвавшего расстройство здоровья со значительной стойкой утратой трудоспособности... или... полной утратой профессиональной трудоспособности..."), наряду с психическим расстройством, предлагается расценивать как признаки степени тяжести причиненного вреда: опасность для жизни - стойкая утрата трудоспособности - длительность расстройства здоровью.
Закон ставит вопрос только о причинно-следственной связи между совершенными противоправными действиями и причиненным вредом здоровью в форме психического расстройства независимо от степени его тяжести. В связи с этим единственный вопрос, который правомочно ставить перед судебно-психиатрической экспертизой, должен касаться этой причинно-следственной связи: имеется ли у потерпевшего психическое расстройство, возникновение которого находится в причинно-следственной связи с повреждением, полученным в результате осуществления в отношении его противоправных действий и относящихся к категории вреда здоровью?
Несмотря на то что УК ограничивает предмет исследования по вопросу умышленного причинения вреда здоровью, повлекшего психическое расстройство, установлением причинно-следственной связи между ними, научное изучение вопроса о степени тяжести вреда здоровью в форме психического расстройства является не только перспективным, но и актуальным в аспекте реализации принципа дифференциации и справедливости наказания.
7.1.3. Особенности судебно-психиатрической
экспертизы в кабинете следователя
Во многих учебниках и учебных пособиях по судебной психиатрии для юридических вузов утверждается, что экспертиза в кабинете следователя носит консультативный характер и ее полномочия ограничиваются решением вопроса о назначении амбулаторной или стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Но, во-первых, все экспертные заключения, в том числе и заключение судебной экспертизы, проведенной в кабинете следователя, имеют для суда консультативно-рекомендательный характер. Они являются для суда не руководством к действию, а лишь одним из доказательств по делу, которое должно анализироваться судом в совокупности со всеми другими доказательствами.
Во-вторых, будучи одним из видов экспертного исследования, экспертиза в кабинете следователя обладает такими же полномочиями, как и любая другая экспертиза, например стационарная. Поэтому экспертиза в кабинете следователя вправе решать все вопросы, которые ставятся перед любой другой экспертизой.
В-третьих, нелепо для решения вопроса о виде судебно-психиатрической экспертизы, которую необходимо назначить, проводить другую экспертизу, в данном случае - экспертизу в кабинете следователя. Выбор вида назначаемой экспертизы входит в компетенцию органа, который ее назначает, и для решения этого вопроса никакая другая экспертиза не проводится. Поскольку при назначении первичной судебно-психиатрической экспертизы нередко даже эксперт-психиатр не в состоянии ответить на вопрос, окажется ли достаточным для решения экспертных вопросов амбулаторной экспертизы, первичная экспертиза, как правило, назначается амбулаторной, и только при невозможности ответить на экспертные вопросы при амбулаторном исследовании назначается стационарная судебно-психиатрическая экспертиза.
В зависимости от места проведения судебно-психиатрические экспертизы делятся на: 1) экспертизы в (или при) лечебном учреждении; 2) экспертизы в кабинете следователя; 3) экспертизы в судебном заседании. Судебно-психиатрическая экспертиза в кабинете следователя состоит в однократном амбулаторном психиатрическом освидетельствовании испытуемого одним психиатром-экспертом или комиссионно. В отличие от судебно-психиатрической экспертизы в лечебном учреждении следователь или суд, назначающий данный вид экспертизы, определяет в своем постановлении (определении) персональный состав врачей-экспертов. От всех других вариантов амбулаторных экспертиз она отличается только местом ее проведения - в кабинете следователя. Как и все другие виды амбулаторных судебно-психиатрических экспертиз, экспертиза в кабинете следователя правомочна решать и давать ответы на все экспертные вопросы, которые ставятся перед судебно-психиатрическими комиссиями.
Экспертизу в кабинете следователя необходимо отличать от справочно-консультационной деятельности судебных психиатров, которая может иметь место в процессуальной или непроцессуальной форме.
7.2. Экспертные ошибки при производстве
судебно-психиатрической экспертизы по гражданским делам
7.2.1. Неправомерная экстраполяция данных о
психическом состоянии лица в период производства
судебно-психиатрической экспертизы на период
экспертно значимой ситуации в прошлом
Данный вариант экспертной ошибки обычно наблюдается при производстве судебно-психиатрической экспертизы для решения вопроса о сделкоспособности.
В соответствии с ч. 1 ст. 177 ГК сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Чаще всего по ст. 177 ГК оспариваются договоры купли-продажи, мены, дарения, ренты, а также завещания.
Выделенная как часть гражданской дееспособности сделкоспособность отличается от дееспособности двумя существенными особенностями: 1) она имеет в виду способность лица понимать значение своих действий и руководить ими на определенном ограниченном отрезке времени; 2) она относится к определенному конкретному гражданскому акту - совершению сделки и в этом смысле сравнима с понятием вменяемости в уголовном процессе.
Особенностями судебно-психиатрической экспертной оценки в этих случаях являются следующие:
1) при судебно-психиатрической экспертизе дееспособности оценивается психическое состояние лица с учетом динамики на будущее время, а при судебно-психиатрической экспертизе уже совершенной юридической сделки проводится ретроспективная оценка психического состояния лица на период совершения им этой юридической сделки;
2) основанием для вынесения решения о недееспособности является установление выраженного и необратимого хронического психически расстройства или слабоумия, а при решении вопроса о сделкоспособности наряду с этим важны также и преходящие, и умеренно выраженные психическое расстройства, которые могут повлиять на сделкоспособность опосредованно через ситуационные факторы.
Примером преходящего психического расстройства, которое наблюдалось в прошлом, и в период юридически значимой сделки в том числе, а к моменту производства судебно-психиатрической экспертизы полностью прошло, может служить следующий экспертный случай.
Испытуемый А., 46 лет, имеет высшее строительное образование, работает по специальности, является директором крупной строительной компании по строительству коттеджных поселков. Женат, имеет взрослого сына.
В марте 2005 г. у него появились тремор рук, головы, слезо- и слюнотечение, лицо стало асимметричным, появились расстройства памяти, стал забывать многие текущие и прошлые события своей жизни, испытывал затруднение при ориентировании в пространстве, не мог назвать текущую дату. В связи с указанными жалобами несколько раз был консультирован у невролога, который помимо очаговой неврологической симптоматики и интеллектуально-мнестического снижения отмечал также снижение мотивации к окружающему, подавленные волю и настроение. Устанавливался диагноз "Острая нейроинфекция, осложненная мультифокальной дистонией с синдромом Паркинсона. Затяжное невротическое состояние с выраженной и стойкой депрессией".
Как видно из материалов гражданского дела, 22 апреля 2005 г. жена испытуемого от его имени по доверенности от 22 марта 2005 г. подписала договор на получение кредита, в качестве залога был заявлен земельный участок и дом. 4 августа 2005 г. по той же доверенности женой испытуемого была совершена сделка купли-продажи земельных участков.
12 июня 2005 г. А. был освидетельствован в НБ N 17, установлено одурманивание бензодиазепинами, при химико-токсикологическом исследовании в моче выявлен транквилизатор феназепам.
В апреле 2005 г. А. обратился в суд с исковым заявлением о расторжении брака с женой. В судебном заседании представитель А. заявил, что жена поила А. психотропными средствами. Жена А. в свою очередь утверждала, что он перестал интересоваться сыном, сослуживцами и компаньонами, говорила, что у всех были сомнения в его адекватности и нормальности. 20 апреля 2006 г. брак А. с женой был расторгнут.
С 29 мая по 21 июня 2006 г. А. находился на стационарном лечении в неврологическом отделении с диагнозом "Оромандибулярная дистония неясного генеза (медикаментозная, последствия перенесенной нейроинфекции). Синдром паркинсонизма в анамнезе (нейролептический). Затяжное невротическое состояние со стойким выраженным депрессивным синдромом". При поступлении жаловался на мышечные подергивания мышц головы и верхней половины тела, усиливающиеся при волнении и физическом переутомлении, на постоянно пониженный фон настроения, нарушения сна, постоянные головокружения, эпизоды систематического выключения сознания, снижение остроты зрения с двоением в глазах. Отмечал у себя эти явления с 2004 г. При осмотре психиатром жаловался на пониженное настроение, затруднения при засыпании с ранними пробуждениями, утверждал, что его жена в течение года с целью завладеть его имуществом добавляла ему в пищу нейролептики. При осмотре врачом в контакт вступал по существу, настроение пониженное, мышление замедленное по темпу. Установлен диагноз "Затяжное невротическое состояние со стойким депрессивным синдромом". Была установлена II группа инвалидности по неврологическому заболеванию.
В период с 2005 по 2006 г. А. неоднократно обращался для лечения к неврологам, устанавливался диагноз "Ятрогенный нейролептический синдром - болезнь Брейгеля; параспазм, проявляющийся блефароспазмом с оромандибулярной дистонией", назначалось соответствующее лечение.
17 апреля 2006 г. мать А. обратилась в суд с исковым заявление о признании доверенности от 22 апреля 2005 г. и договора от 22 марта 2005 г. недействительными. При этом она утверждала, что ее сын А. по состоянию своего психического здоровья не мог понимать значение своих действий и руководить ими, принимать осознанные решения и правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела.
В своих показаниях неврологи, которые консультировали и лечили А., сообщили, что при осмотре А. в октябре 2004 г. у него была выявлена правосторонняя невропатия лицевого нерва с выраженным парезом мимической мускулатуры... данное заболевание на умственной деятельности А. не отражалось. Весной 2005 г. при осмотре на дому А. "состояние было тяжелым, он плохо отдавал себе отчет в совершаемых действиях, плохо ориентировался во времени и в пространстве, с трудом воспринимал действительность, воля и настроение были подавлены, жаловался на периодические потери сознания, дрожание конечностей, сильное слезо- и слюнотечение". А. все время смотрел на жену и соглашался с ней во всем. У врача-невролога возникло предположение, что наблюдавшиеся у А. расстройства являются следствием бесконтрольного приема психотропных средств. Жена А. отрицала, что А. принимает какие-либо психотропные средства. Она отказалась немедленно вызвать машину скорой помощи и госпитализировать А. в специализированное лечебное учреждение. Неврологи предполагали, что имеющиеся у А. расстройства могут быть связаны в том числе и с токсическим воздействием на его организм.
Осенью 2005 г. кто-то из знакомых подвез А. к проходной госпиталя и по телефону попросил неврологов его осмотреть. При осмотре состояние А. было тяжелым, он с трудом воспринимал действительность, в пространстве ориентировался с трудом. Воля и настроение были подавлены, так же как и при осмотре весной 2005 г., у А. отмечалось дрожание рук и головы. Врачами было высказано предположение, что имеющиеся у А. психические и неврологические расстройства являются следствием бесконтрольного приема психотропных средств. Машиной скорой помощи А. был доставлен в специализированное психиатрическое учреждение.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 215; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!