Мумон Умада-роси. «Лекции о «Дзадзэн-ги»

Каждый человек – бодхисаттва

Сегодня мы собираемся начать ещё один период медитации во время сезона дождей, который будет продолжаться в точности девяносто дней. Прожить совместно этот срок медитации на одном месте – наша драгоценная традиция, которая передаётся в монастырях дзэн целые столетия со времени Будды. Что касается важнейшего текста для тех, кто впервые начинает практику медитации, то мне хотелось бы прочесть вместе с вами «Дзадзэн-ги».

Первоначально этот текст был включён в «Бочан дзинь куэй», или проспект монашеской жизни дзэн, составленный великим мастером китайского дзэн Бо-чан-хуай-каем (720-814). Позднее он оказался разрознен и утерян; но во время династии Юань (1280-1368) его собрали заново. Поэтому наш нынешний текст – это не обязательно текст Бо-чана, и его автор неизвестен. Однако для такой буддийской школы как дзэн, где в качестве первого принципа утверждается дзадзэн, этот текст, рассказывающий о методике дзадзэи, является наиболее важным.

Прежде всего, слово «дза» по-китайски означает буквально «сидеть», а слово «дзэн» происходит от санскритского термина «дхьяна», что на деле означает «созерцание». Поэтому слово «дзадзэн» означает «созерцание сидя». Недавно кто-то спросил меня: «Полезно ли мирянину практиковать дзадззн?» Я ответил: «Нет; поскольку человек – это животное, для него более нормальной будет ходьба. Однако довольно сомнительно, чтобы мы увидали бы вокруг себя хоть одного человека, которые ходил бы в истинном смысле этого слова. Разве многие люди не ходят просто в силу привычки? Разве они не движутся, просто сгибая и разгибая ноги? Хотя в своей повседневной жизни они кажутся очень занятыми, сколько из них идёт по жизни своим собственным путём с полным в неё проникновением?

Во время второй мировой войны я слышал смешную историю. Кто-то увидел множество людей, стоявших в хвосте большой очереди и чего-то ждавших. Решив, что здесь должно быть что-то редкое, он стал в очередь; простояв довольно долгое время, он обнаружил, что ожидает чьей-то похоронной церемонии. Если человек поступает в колледж потому, что это делают другие, если человек вступает в брак потому, что так поступил кто-то другой, его жизнь не будет его собственной жизнью. Для того, чтобы избежать столь глупого образа действий, человек должен остановиться, чтобы открыть правильны путь вперёд. Так вот, остановиться и подумать подобным образом – не что иное, как дзадзэн». Мой ответ как будто удовлетворил гостя, и он ушёл довольным.

Тогда о чём же мы думаем, когда сидим спокойно? То, о чём должен думать практикующий, – это его подлинное «я», которое видит; слушает, смеётся и плачет. Думать: «Кто я такой?» – и есть дзадзэн. Результатом оказывается постижение того факта, что самое лучшее мышление – совсем не думать. Иными словами, предмет, о котором совсем не нужно думать, – это подлинное «я». Именно это сказал однажды японский мастер дзэн Догэн: «Думай о том, о чём ты не думаешь». Тогда вы можете сказать: «Если не нужно думать, зачем тогда практиковать дзадзэн?» Но это неправильно. Ум не настолько прост. Он наполнен так называемыми инстинктами, привычками, мыслями, интеллектуальными суждениями и тому подобным. Они не заключают в себе подлитого «я», но вводят это истинное «я» в заблуждение, возникая откуда-то подобно облаку или туману; поэтому их можно было бы назвать иллюзией, неведеньем. Внеся в такой ум ясность при помощи спокойного сиденья, мы найдём это подлинное «я» там, где нет ни тумана иллюзии, ни какого-либо облака неведенья. Жить живой, яркой и подлинной жизнью в этом постигнутом реальном «я» – это и есть дзэн. Лучший способ приобрести для такой цели спокойное мышление и ясный ум – практика дзадзэн.

Существуют четыре позы для медитации: ходьба стоянье, сиденье и лежанье. Самая спокойная из этих поз – сиденье. Сидеть, спокойно думая, проясняя ум и вступив в состояние отсутствия ума, в котором мы ни о чём не думаем, будет называться дзадзэн. Древние говорили: «Не думать ни о чем – это единственная подготовка к бытию в будде. «Сидеть на этой самой земле есть обучение отождествлению «я» с целой вселенной. Китайская идеограмма, обозначающая сиденье, символизируется двумя людьми, которые сидят на земле. В западной традиции, как мне представляется, небо оказывается тайным местом, где пребывает Бог, а земля кажется грязной и греховной. Но вот в религии Востока мы обнаруживаем свет будды в сиденье на этой самой грязной земле. Постичь мудрость освобождения среди пыли и страдания, постичь её с помощью сиденья – это дзадзэн.

«Ги» буквально означает «правило». Эти правила дзадзэн были переданы нам нашими предками, которые, благодаря своему долгому опыту, нашли лучшие из них.

«Бодхисаттвы, изучающие мудрость праджня, должны сначала обладать глубоким состраданием ко всем существам и глубоким стремлением спасти их всех. Им необходимо практиковать медитацию самадхи с большой тщательностью; и они должны обещать переправить эти живые существа на другой берег, отказываясь практиковать дзадзэн только для собственного освобождения.

«Бодхисаттвы, изучающие мудрость праджня» – это не более чем мы с вами, практикующие дзэн, устремлённые к мудрости пробуждения. Все те, кто начинают чувствовать направленное ввысь желание открыть истину и одновременно направленное книзу желание служить всему человечеству, – все они без исключения суть бодхисаттвы. Буддизм махаяны, т. е. путь бодхисаттвы, – это так называемый буддизм мирянина. Его ядро составляют миряне, которых надо спасти среди повседневной жизни – в обществе, в деловой деятельности и дома. Обыкновенно вы увидите изображение бодхисаттвы с длинными волосами; они носят такие украшения как ожерелья, серьги или браслеты. В действительности подобные символы отображают образ жизни индийского аристократа, и потому мы узнаём в образах бодхисаттв символы мирян.

Мы видим, что среди бодхисаттв только у Дзидзо обрита голова. Он был известен как бодхисаттва, воплощающийся во всех шести мирах живых существ – в мирах ада, зла, животных и так далее, – дабы спасти даже тех, кто страдают в глубочайших мучениях. Люди, испытывающие крайние муки, с большой вероятностью найдут спасителя в святом с обритой головой, который отбросил свои желания, нежели в человеке, который наслаждается роскошью мирской жизни. В этом отношении требуется также бодхисаттва-священнослужитель. Как вы, вероятно знаете, святой Синран (1173-1262), основатель веры Чистой Земли в японском буддизме, никогда не снимал своего священнического одеяния или стихаря, хотя решительно поддерживал буддизм для мирян.

Все, кто обещают искать мудрость, устремлённую ввысь, к пробуждению, кто обещают служить всем людям, – все они без исключения суть бодхисаттвы. Те миряне и женщины, которые присоединяются к нашему дзадзэн, – это также бодхисаттвы, потому что они учатся мудрости праджня.

В уме будды существуют два аспекта – мудрость и сострадание – точно так же, как солнечное сиянье создаёт свет и тепло. Стремиться к бодхи, к мудрости осознания, устремлённой ввысь, – это значит воспитывать в себе искание мудрости будды, а стремиться спасти все живые существа в движении вниз – значит практиковать сострадание будды. Мы на можем постичь мудрость будды, если не пробудимся к ней своими силами; но иметь сострадание будды для нас возможно и в наших собственных «я», когда бы мы этого ни пожелали. Чудесно знать, что «сострадание недалеко от нас, оно здесь, в наших руках, как только мы пожелаем его практиковать».

Мой мастер Сэсэцу-роси имел обыкновение говорить: «Нас, братьев дзэн, которые носят монашеские одеяния с поясом сюкин и покрыты стихарями, можно сравнить с даром, завёрнутым в особую бумагу и перевязанным лентой; и этот дар преподносят будде. Сам этот стиль для всех людей является символом поклонения. Поэтому вы должны заботиться о таком теле как о теле, которое более не является вашим». Таким образом, вам необходимо обладать большой преданностью, чтобы рассеять всё человеческое страдание. Короче говоря, это обет бодхисаттвы: «Хотя бесчисленны живые существа, я даю обет спасти их все». Когда человек произносит такой великий обет, он сейчас же достигает подлинного пробуждения. Он уже стал буддой или бодхисаттвой, хотя ещё не был пробуждён.

В юности Сэйсэцу-роси учился у мастера Рёэна-роси в храме Токко-ин. Однажды мастер выбранил его, сказав: «Такому бесчестному человеку, как ты, лучше бы совершить паломничество к тайным местам буддизма на Сикоку». (Даже и поныне на острове Сикоку существуют восемьдесят восемь таких тайных мест. (И вот он начал своё паломничество и однажды пришёл к мосту, называемому Тоё-но-хаси («Мост Десяти Ночей»), как говорят, построенному древним буддийским святым Кобо-даиси. По обычаю, всякий раз переходя этот мост, путники должны снимать свои соломенные сандалии. Но молодой монах Сэйсэцу, сочтя, что он обладает точно такими же качествами, что и святой Кобо-даиси, пошёл по мосту в сандалиях. Когда он достиг другой стороны моста, то обнаружил там доску с надписью, на которой находилось стихотворение святого Кободаиси:

«Страдающие люди уходят по этому мосту от своего жизненного странствия;

Мост переполнен, и одна ночь кажется десятью».

Когда он читал эти стихи, у него из глаз полились слёзы, и он повернул назад, чтобы перейти мост босиком. Важно отметить, что он был столь чист. Догэн-дзэндзи, основатель японского сото дзэн, пишет:

«Хотя я, весьма вероятно, не стану буддой вследствие своего невежества,

Я даю обет спасти всех других людей, ибо я – священнослужитель».

Итак, те бодхисаттвы, которые учатся мудрости праджня, будь то священнослужители или миряне, должны прежде всего обладать великим состраданием, чтобы спасти все живые существа, хотя бы даже их было бесчисленное множество, и сделать из них будд.

Практика дзадзэн не должна совершаться ради собственного «я»; она совершается ради всех живых существ и всех людей этого общества. Ею не следует заниматься только для собственного спасения, ещё менее – для своего успеха в жизни. Практика дзадзэн с такой целью станет причиною вашего падения в ад; и владыка ада обвинит вас за каждый кусок съеденной вами пищи.

Движение неотделимо от покоя

Для достижения освобождения при помощи дзадзэн практикующему нужно быть свободным от отвлечений со стороны внешних объектов чувств и от душевных помех, так чтобы ум и тело составляли одно целое, и движение оказалось неотделимым от покоя. Принимая пищу, практикующий ест не слишком много и не слишком мало; его сон не слишком краток и не чрезмерно продолжителен.

«Когда он желает начать дзадзэн, он кладёт в тихом месте толстую подушку, надевает одежду и пояс, не стесняющие движений, приводит в строгий порядок окружающие его предметы. Затем он садится, скрестив ноги в позе лотоса: сначала кладёт правую ступню на левое бедро, а затем левую ступню на правое бедро; или ему можно сесть в положение половинного скрещивания ног, когда только левая ступня лежит на другом бедре. Потом он кладёт правую кисть на левую ступню ладонью вверх, а левую кисть укладывает на правую ладонь, так чтобы наружные поверхности больших пальцев упирались друг в друга. Постепенно практикующий выпрямляет туловище и несколько раз двигает им вперёд и назад, влево и вправо, так чтобы можно было найти для тела равновесие в сидячей позе.

«Тело на должно наклоняться ни вправо, ни влево, ни вперед, ни назад. Кости таза, спины и черепа покоятся друг на друге подобно ступе…».

Итак, мы подошли к такому состоянию, где учат пути дзадзэн. Прежде всего, когда мы начинаем дзадзэн, нам нужно отбросить всё, что связано с нашими органами чувств и с интеллектом. Нам нужно оставить всё, что нас окружает. Существуют курсы обучения дзадзэн различной длительности: уединение на девяносто дней, сиденье в течение недели, два часа каждый вечер, десять минут после утреннего умывания и так далее. Во всяком случае вам нужно оставить всё, кроме выполнения дзадзэн. Вам надобно забыть все дела, все официальные занятия, домашние дела, общественные взаимоотношения, ситуацию во всём мире, забыть также о любви или ненависти, о радости и печали, о потере или приобретении.

Возможно, вы пожалеете о том, что заняты столь праздным предметом в своей деловой жизни. Но дзадззн – это крупное предприятие, которое изменяет живое существо, превращает его в будду. Дзадзэн так же революционен, как если бы вы держали в руках целый мир или обладали свободой выбора смерти или возрождения. Дзадзэн нелёгок. Бодхидхарма написал:

«Не заботясь о внешних предметах,

Не имея никаких внутренних тревог,

Если наш ум подобен стене,

Он сразу же окажемся в дао» (т.е. в истине).

Отсекая все отягощающие мирские взаимоотношения, не имея бурных волн внутри своего ума, если человек способен пребывать в этом состоянии ума, подобно стене на крепком фундаменте, он постигнет великое Дао, которого никогда раньше не находил. Шестой Патриарх китайского дзэн Хуй-нэн как-то дал определение дзадзэн; он сказал: «Не иметь никакого сознания хорошего или дурного во внешнем мире называется дза, т.е. сиденье; не уходить от внутреннего виденья собственной природы называется дзэн».

Из этого естественно следует, что когда ум движется, за ним следует и тело; и когда тело сидит спокойно, тогда и ум сразу же обретает мир. Потому что тело и ум нераздельны, они суть одно. Двигаться в разных направлениях для ума и тела ненормально – ненормально, чтобы ум двигался, когда тело спокойно. Сказано: «Когда человек ест какую-то еду, ему надо отождествить себя с едой». Точно так же, когда он работает, работает сама работа; когда он сидит в дзадзэн, медитирует сам дзадзэн. Именно это подразумевается в тексте, когда говорится: «Движение неотделимо от покоя».

Я знаю в Киото мастера утаи, т. е. распева текстов в танцах но. Ныне он пользуется широкой известностью; но в дни молодости ему приходилось трудно. Когда-то он бил христианином, однако позднее начал в монастыре практиковать дзадзэн. Он сказал мне, что когда приступают к распеву утаи, начинают со слова «корэ-ва». Поэтому слово «корэ-ва» в утаи оказывается ключевым; «слышав его мы можем судить об уменье певца. Как только певец станет способен отождествить себя с этим словом, он начинает петь. Чтобы научиться пенью утаи, мой друг практиковал дзададзэн… Он говорил также, что высочайшем состояние танца но, – это сам дзэн. Танец но – не что иное, как дзадзэн в движении. В самом движений существует нечто неподвижное; иными словами, неподвижное движется. Это дух танца но, где нет разделения между движением и покоем. Точно так же искусство чая и дзэн – одно, искусство меча и дзэн – одно. Вы должны обучаться этому искусству, этому единству в своей работе в саду, во время сбора милостыни в городе, когда стоите, сидите, спите и бодрствуете.

Что касается приёма пищи (в монастыре), перед ним произносится гокан-но-гэ, обет в пять строк, в котором говорится, что это хорошее лекарство, т.е. еду принимают только для лечения этого хрупкого тела. Если пища принимается как лекарство, мы должны есть её в надлежащей мере во времени и в количестве. Первоначально в буддийских предписаниях не разрешалась закуска во второй половине дня. От обеда одного дня до завтрака следующего монахам разрешалось подкрепляться только жидкостью, но не твёрдой пищей. Мол учитель, у которого я в молодости изучал тибетский буддизм, всю свою жизнь придерживался этого старого порядка. В практике дзадзэн ночное время – самое подходящее для достижения самадхи, или сосредоточенности. Но если мы принимаем пищу во второй половине дня, кровеносные сосуды приходят в расстройство, а это вызывает сонливость и затрудняет достижение самадхи.

Нужно также тщательно контролировать сон. Хорош не слишком краткий и не слишком длительный период сна. В каждом случае от нас требуется придерживаться срединного пути. Будда объясняет эту истину великолепным примером: «Струны, натянутые не слишком туго, – говорит он, – и не чересчур слабо, могут издавать прекрасный звук».

И вот когда мы начинаем дзадзэн, для этого более всего пригодно тихое место. Хотя великий мастер дзэн Даито-кокуси в своём стихотворении рекомендует для практики шумное место, такое как мост, эта практика будет возможна только для зрелых практикующих. Начинающие могут попасть под воздействие отвлекающих внешних помех – и не станут думать о прохожих как о деревьях на склонах гор, о которых пишет Даито-кокуси. Найдя спокойное место, расстелите по возможности удобнее толстую подушку, рассчитанную на ваш вес, определите время, в течение которого хотите сидеть. Нужно ослабить одежду или пояс, однако сохранять достоинство в одеянии. В своей автобиографии роси Саваки Коде рассказывает о смешном случае, происшедшим с ним в юности, когда он находился в храме своего учителя. Однажды все ученики ушли из храма, и там остался только один монах – самый молодой, Кодо. Оставшись без дела, он вошёл в маленький чулан и сел в дзадзэн. В это время в чулан вошла старая прислужница храма; открыв дверь, она настолько удивилась, когда увидела, что он сидит там и медитирует, что принялась снова и снова отвешивать ему низкие поклоны. Таким. образом Кодо понял, какой благородной должна казаться поза дзадзэн. Поза дзадзэн во всем своём достоинстве – это не что иное, как сам Будда.

(Для практики дзадзэн) нам необходимо сидеть со скрещенными ногами (в позе лотоса). Китайское слово «кэкка фудза» буквально означает «сложить ноги, чтобы виднелись их подошвы».

Прежде всего положите правую ступню на левую паховую область, у корня бедра; затем положите левую ступню на правую паховую область, чтобы обе ноги оказались прочно скрещены. Это положение и называется «кэкка-фудза»; налицо совершенно неподвижная поза. Однако для начинающих удержать это положение довольно трудно, потому что оно способно вызвать судороги. И в таких случаях разрешается «ханка-фудза»– это поза, где ноги скрещены лишь наполовину. Или же разрешается просто положить одну ногу на другую; поза, при которой левая ступня кладётся на правое бедро, называется киссо-дза, или «сидячая поза «шри»; а противоположная поза называется «гома-дза», или «сидячая поза победы над «Марой».

После того, как ноги приведены к неподвижности, положите на скрещенные ноги правую руку, а левую ладонь поместите на правую, образовав небольшое круглое отверстие, так чтобы большие пальцы нажимали друг на друга. Затем спокойно выпрямите туловище и несколько раз подвигайте им вперёд и назад, вправо и влево, чтобы прочно установить центральную ось тела. Далее сядьте прямо, вытянув позвоночник вверх как можно сильнее. Наши учителя сравнивают это положение с бамбуком, стебель которого настолько прям, что камень, упавший с его верхушки, без всяких помех надает на землю. Совершенная поза дзадззн создаёт равнобедренный треугольник, когда ноги и позвоночник образуют угол в девяносто градусов. Нам нужно проявлять большую осторожность и не сгибаться слишком далеко вперед или назад. Таким образом, поза дзадзан представляет собой особую надежду на создание сходства со ступой, когда таз, позвоночник и череп как бы лежат друг на друге.

После смерти Будды в восьми округах Индии были построены восемь ступ, или пагод, для поклонения им как символу Будды… В Бирме и Таиланде пагода считается самым святым строением. В Китае и в Японии есть множество высоких пагод в три или пять этажей, сооружённых из дерева, камня и мрамора. Когда мы исследуем конструкцию пятиэтажной пагоды, мы с удивлением обнаруживаем, что её структура, расположенная слоями, сохраняет равновесие, свешиваясь с центральной оси от самой верхушки пагоды вместо того, чтобы возвышаться с каменного основания. По этой причине такие пагоды простояли тысячу лет в странах с частыми тайфунами и землетрясениями. Подобной этому должна быть и наша человеческая жизнь. будучи свободны от всех помех со стороны внешнего и внутреннего мира, мы могли бы оставаться в стороне от всех привязанностей, с необходимостью продвигаясь вперёд, к миру нирваны, и постичь вечную жизнь. Это и есть дзадзэн.

Открыть глаза

«Тело не должно отклоняться ни вправо, ни влево, ни вперед, ни назад. Кости таза, спины и черепа покоятся друг на друге подобно ступе, или пагоде. Туловище также не должно быть вытянуто вверх так, чтобы кто-то другой мог при виде его почувствовать неудобство. Держите уши и плечи, нос и пупок параллельно друг другу; язык должен касаться верхней челюсти; губы и зубы сжаты; глаза следует оставить полуоткрытыми, чтобы избежать погружения в сон. Если практикующий приходит к медитации дхьяны, её мощь оказывается несравненной.

«В прошлом был один монах, достигший высот, который всегда практиковал дзадзэн с открытыми глазами. Был также и мастер дзэн по имени Энцудзэндзи из Хоундзи, который бывало бранил тех, кто практикуют дзадзэн с закрытыми глазами; он называл их «зловредной пещерой чёрной горы». В этом скрыт глубокий смысл; его узнает только достигший. И когда поза физического тела окажется упорядоченной, придёт в порядок и дыхание; тогда необходимо выпятить живот. Практикующий не думает ни о хорошем, ни о дурном; он воспринимает в своё сознание каждое мгновенье иллюзии, когда оно возникает в уме; затем эти мгновенья исчезают, постепенно забывая о цепи становления, практикующий естественно приходит к нераздельности, в этом – самая суть медитации дзадээн».

Дзадзэн требует совершенной позы, правильной и дисциплинированной; однако она не должна быть чересчур напряжённой. Не рекомендуется запрокидывать голову назад так сильно, чтобы другие, видя это, могли почувствовать неловкость. Поскольку сказано: «Дзадзэн – это учение дхармы о покое», – его надо практиковать, находясь в удобном положении в состоянии полнейшего расслабления. Однако необходимо держать туловище выпрямленным, вытянув позвоночник прямо вверх. Уши и плечи должны быть параллельны друг другу, а также нос– и пупок. Но не было бы почти никакой возможности удержать нос и пупок на одной линию, если бы живот практикующего не был как можно сильнее выпячен вперёд. «Язык должен касаться верхней челюсти». Автор текста весьма внимателен даже к таким мелким частям тела. Верно, что каждую часть тела нужно привести в порядок, в правильное положение, иначе нельзя ожидать правильного дзадзэн. Губы и зубы нужно крепко сжать. Глаза следует держать слегка открытыми, так чтобы предметы виднелись на расстоянии около трёх футов перед нами… Может быть, некоторые люди предполагают, что спокойствия легче достичь с закрытыми глазами; однако это неверно. Когда наши глаза закрыты, ум наполняется иллюзиями и опустошается от спокойствия и мы легко можем заснуть. Наши патриархи учили нас раскрывать глаза во время дзадээн как можно шире, как это показано на картинах с изображениями Бодхидхармы, основателя дзэн-буддизма. Мы никогда не видели ни одной картины с изображением Бодхидхармм с закрытыми глазами. Даже несмотря на то, что при открытых глазах возникают зрительные отвлечения, вам нужно всегда быть свободными от них, дав им возможность после возникновения свободно уйти. Если бы у вас появилась привычка практиковать дзадзэн с закрытыми глазами, ваш дзадзэн не был бы действенным, когда вам пришлось бы держать их открытыми особенно в деловых местах. Напротив, если вы воспитаете свою силу самадхи при помощи дзадзэн с открытыми глазами, вы не утратите силу своей медитации, где бы вы ни находились.

Раздел, начинающиеся с фразы: «В прошлом был один монах…», – нельзя найти в первоначальном источнике – в древнем тексте. Видимо, она внесена в него, когда был написан нынешний текст. Энцу-дзэндзи из храма Хоундзи был наставником мастера дзэн Сосэки-дзикаку-дзэндзи, известного как автор настоящего текста… Этот Энцу-дзэндзи имел обыкновение недоброжелательно отзываться о дзадзэн с закрытыми глазами как о «зловредной пещере чёрной горы». Согласно представлениям о мире древних индийцев, в центре нашел вселенной находится гора, называемая Сумеру, окружённая четырьмя землями, расположенными в каждом из четьрёх направлений. Наш мир находится в южной земле и, подобно магниту, направлен на север, где лежит центр вселенной. Также существовало убеждение, что центральную гору Сумеру поддерживают две горы, между которыми находится совершенно тёмное пространство, где обитают злые духи. Это пространство называется «зловредной пещерой чёрной горы».

Автор текста предостерегает нас от мысли, будто практика дзадзэн в тёмном месте, где ничего не видно и не слышно, будет»более всего способствовать расслаблению. Такая практика скорее подобна падению в «зловредную пещеру чёрной горы». Поэтому мастер Линь-цзи (Риндзай-дзэндзи), основатель риндзай-дзэн, говорит: «Вас должна испугать зловредная пещера чёрной горы». Это тёмное место вообще не является пространством пробуждённых, это центр невежественных. Вы не можете достичь подлинного кэнсё, прозрения в природу будды, если не пробьётесь сквозь это тёмное место. «В этом скрыт глубокий смысл; его узнает только достигший».

Приведённые выше слова кратко охватывают способ сиденья. Затем мы должны отрегулировать дыхание. Регулирование дыхания – по-настоящему важные предмет в дзадзэн. Древние говорили, что каждый человек может понять дыхание, так что контроль дыхания чрезвычайно важен.

Мой мастер Сэсэцу-роси частенько рассказывал следующий эпизод. В юности он как-то ночью сидел в дзадзэн на веранде у своего мастера дзэн Рёэна-роси, который уже отошёл от дел. И вот роси позвал его: «На моей сетке от москитов лежит мёртвая крыса; убери её, пожалуйста!»

Когда Сэйсэцу снял сетку, с неё соскользнула крыса. «Роси, что с ней произошло?» – спросил он. Мастер объяснил: «Когда эта крыса забралась на мою сетку, я спал – и ощутил затруднение дыхания. Я знал, что это случилось потому, что её быстрое дыхание подчинило моё собственное. Сначала я попытался следовать ее дыханию, а затем постепенно настроил скорость её дыхания на свою. В конце концов я остановил своё дыхание, так что крыса, которая уже следовала за моим дыханием, весьма возможно, перестала дышать и потеряла сознание. А раз она не умерла, а только потеряла сознание, убери её куда-нибудь». Думаю этот эпизод иллюстрирует силу самадхи, приобретаемую благодаря дзадзэн. Для достижения такой силы мы должны подчинить свою телесную позу и своё дыхание. Японское выражение понятия «долгая жизнь» – в точности то же самое, что выражение понятия «глубокое дыхание». Это показывает нам, как важно иметь глубокое дыхание для достижения долгой жизни. Неправильное дыхание не даст нам этой долгой жизни.

Относительно дыхания в текстах тэндай объясняются четыре способа медитации. Это «фу», «дзэн», «ки», «соку». «Фу» означает фыркающее дыхание во время медитации; оно нехорошо. «Дзэн» означает урчащее дыхание; оно также нехорошо. «Ки» означает расстроенное дыхание, иногда слишком частое, иногда чересчур медленное. Наконец «соку»означает наиболее совершенное дыхание, непрерывное и спокойное, как если бы оно происходило в состоянии обморока. Нам нужно при дать своему дыханию форму таких спокойных, глубоких дыханий. Древние совершали напряжённые усилия, чтобы практиковать такое дыхание. Некоторые из них во время медитации даже помещали на нос перо.

Приведя под контроль тело и дыхание, начинайте дзадзэн. Начинаете его без напряжения, слегка сосредоточивая свою силу в животе. Теперь нам необходимо контролировать также и ум, как об этом сказано в тексте: «Не думать ни о хорошем, ни о дурном». Однако контролировать ум чрезвычайно трудно. Будда сказал: «Ум подобен ядовитой змее, дикому зверю или заклятому врагу». Может быть, вы подумаете, что при сиденье в таких спокойных обстоятельствах в уме не возникнет никаких проблем; но это не так. Чем спокойнее становится обстановка, тем более беспорядочным может делаться ум. В нём появляется великое множество предметов, они следуют друг за другом. Даже великий Хакуин-дзэндзи признавался, что во время практики дзадзэн он вспоминал такие мелочи, как случай, когда много лет до того он одолжил своему соседу за дверью несколько чашек риса и бобов. Странно, что мы вспоминаем вещи, на которые обычно не обращаем внимания. В дззндо через наши внешние чувства проходят лишь звуки колокольчика да деревянных колотушек; но в ума возникают многие предметы, привлекающие к себе внимание. Мы приходим к пониманию того, как много человек думает о ненужных предметах, насколько испорчен человеческий ум. Наш ум грязен подобно сточной канаве, со дна которой постоянно поднимаются пузыри болотного газа. Это – масса заблуждения; а потому мы живём своей повседневной жизнью, не зная того, как нечист ум каждого отдельного человека. Буддизм называет этот покрытый коркой грязи ум – алая, что означает накопление подсознательных образов… Отсечь эту массу заблуждения мечом мудрости праджня, так чтобы нам можно было раскрыть блестящий ум подлинного «я», – это называется контролем над умом.

Как говорится в тексте, нам не позволяется думать о хорошем или о дурном, о выгоде или невыгоде, о любви или ненависти. Это состояние отсутствия ума, где не существует ничего, и есть правильное состояние ума. Догэн-дзэндзи говорит: «Думайте о безмыслии». Он рекомендует контролировать ум, указывая на подлинное «я», которое являет собой ум безмыслия. Как сказано: «Всякий раз, когда на ум приходит какая-то мысль, осознавайте её. Таким образом, мы позволяем иллюзиям или заблуждениям прийти, как только они возникают, чтобы пробудить состояние отсутствия ума, которое и есть подлинный ум. С этой целью древние объясняли: «Не имей иллюзий» или распевали имя Амиды или имя бодхисаттвы Каннон. А в дзэн-буддизме мы также отбрасываем все иллюзии, сосредоточиваем ум на проблеме, предложенной коаном. Поскольку иллюзии и заблуждения не обладают субстанцией, а всего лишь подобны облаку или туману, они исчезнут, если мы не будем им угождать. Поэтому в тексте говорится: «Он воспринимает в своё сознание каждое мгновенье иллюзии, когда оно возникает в уме; затем эти мгновенья исчезают». Дав всем иллюзиям возможность проявиться такими, каковы они есть, сосредоточьте всё своё внимание на коане днём и ночью, без какого-либо двойственного сознания. Тогда естественно внутренний и внешний мир, «я» и вселенная, субъект и объект становятся едины. В надлежащее время осуществляется то событие, к которому мы стремились; однако объяснить его невозможно. В это мгновенье мы переживаем невыразимый покой духовной свободы, и из глубины выступает единственный в своём роде вкус дзадзэн.

Это переживание ещё не будет сатори, пробуждением, оно ещё не будет означать «виденье природы будды» или «стать буддой». В «Мумонкан», старом тексте, чьё название означает «Врата без прохода», сказано:

«Пробившись сквозь (массу великого сомнения как если бы практикующий обладал мечом воителя Гуаня, он обретает великую свободу в месте соединения жизни и смерти, чтобы убить будду, когда встречается будда, убить патриарха, когда встречается патриарх, и таким образом получить возможность воспользоваться любым положением, в котором он окажется».

Нам необходимо иметь такое переживание прорыва, в котором мы постигнем подлинную субъективность и свободу. В нём человек становится господином всего мира, в нём развёртывается его подлинная жизнь в творчестве, свобода разрушения и созидания…

Таким образом дзадзэн – это нечто большее, чем контроль над позой, дыханием и умом; в более широком масштабе это также контроль над обстоятельствами, семьёй и наконец над обществом. Поэтому осуществление дзадзэн нелегко.

Дух открыт

«По моему мнению, медитация дзадзэн – это самый человечный путь к истине дхармы. Тем не менее многие люди (практикуя дзадзэн) заболевают. Возможно, это происходит в результате недостаточной осторожности в практике дзадзэн.

«Если бы практикующий был знаком с его глубинным смыслом, его тело естественно расслабилось бы, дух укрепился, прояснилось бы правильное мышление, и вкус дхармы укрепил бы его ум. Он стал бы спокойным, чистым и радостным».

Дзадзэн – это возвращение к наиболее нормальному, естественному состоянию тела и ума, это состояние величайшей лёгкости, которое являет собой освобождение от всех страданий, а именно – состояние нирваны, где не существует дихотомии жизни и смерти, покоя и страдания, любви и ненависти. Однако люди обычно думают о дзадзэн как своеобразной строгой аскетической дисциплине, (и) монашеская жизнь считается мрачной и угрюмой стезёй, изолированной от обыденное жизни. Это неверно. В действительности жизнь монастыря дзэн являет собой парадигму демократизма.

Причина, по которое мы собрались здесь, – стремление искать самую благородную, самую надёжную и самую высокую цель человеческой жизни. Мы заняты созданием высочайшей нематериальной культуры для людей; поэтому мы практикуем дзадзэн с гордостью и радостью, как бы осуществляя среди множества других людей своё тайное призвание. Но, подвергаясь такой драгоценной дисциплине, как дзадзэн, некоторые практикующие, вследствие недостаточной осторожности во время практики или вследствие своей неестественности во время неё, приобретают болезни. Необходимо практиковать дзадзэн в состоянии единства тела и ума, движения и спокойствия. Если бы ум был по-настоящему пуст, пустым было бы также и тело; а тогда как могла бы эта пустота приобрести болезнь?

Если вы будете выполнять дзадзэн с глубоким пониманием этого нынешнего текста, ваше тело естественно освободится от напряжения, и дух окажется укрепившимся. Древние думали, что во вселенной всё состоит из четырёх элементов: земли, воды, огня и воздуха. Их содержит в себе и человеческое тело. Кости, зубы, ногти и т. п. принадлежат элементу земли; кровь, слюна, желудочные соки и прочие компоненты, составляющие большую часть человеческого тела, принадлежат элементу воды; температура являет собой элемент огня; движения рук, ног и глаз вызываются силой воздуха. И предполагается, что у каждого элемента имеется сто одна болезнь; поэтому число болезней человека оценивается в четыреста четыре. Однако во время практики дзадзэн эти четыре элементе столь естественно гармонизируются, что при ней не существует никакой болезни. Огонь склонен течь вверх, а вода – вниз; но благодаря сосредоточению всех наших телесных сил в районе живота огонь течёт вниз, так что ноги способны получать жар; также и вода течёт вверх, и голова может находиться в охлаждённом состоянии. Таким образом поддерживается хорошее здоровье, дух сохраняет чистоту, а на вашем лице остаётся улыбка. Не сохраняется никакого тумана заблуждения, ни дымки иллюзии; ум становится ясным подобно синему небу. Именно это говорится в тексте: «Проясняется правильное мышление». Все процессы радости, страдания и гнева сами по себе становятся ясными в свете правильного мыш- ления.

В надлежащее время мы начинаем воплощать так называемый вкус дзадзэн, или вкус дхармы, т. е. истины. Благодаря ему дух становится свежим, а потому мы способны углублять состояние дзадзэн. Как сказано: «Один дюйм сиденья производит один дюйм будды» или: «Один день сиденья производит один день будды». Вкус дхармы постепенно углубляется благодаря последовательности кратких переживаний дзадзэн. Некоторым из вас, должно быть, пришлось пережить в практике дзадзэн трудное время, когда вы её начинали; но зато увидеть, как ваша личность меняется уже в течение недели – большая радость; это хорошая очевидность того факта, что ваш дух стал чистым, что появилось правильное мышление.

Чувство, приобретаемое после выполнения дзадзэн, – невыразимое спокойствие. Японское понятие «чистота-спокойствие», несомненно, является самым подходящим словом для этого чувства. Оно несколько отличается от того, что человек переживает в других религиях, когда получает заслугу извне. Здесь же чувство счастья возникает из самой глубины нашего существа. Те, кто практикуют дзадзэн, должны развить такое глубокое чувство. Ныне буддизм не проявляет активности вследствие недостатка этого глубокого переживания; буддийским священнослужителям, как и мирянам, не хватает этого жизненного чувства. Как может развиваться такая религия? Вновь возникающие религии основаны на низких принципах, но принадлежат к ним люди, наполненные духом… Ортодоксальные буддисты лишены этого опытного измерения. Возможно, вам известно, что каждое буддийское писание заключает фраза: «Прослушай проповедь Будды, поклонись Будде с глубокой радостью и вернись домой». Почему же те, кто читают это писание, не обладают глубоким чувством? Вы, практикующие дзадзэн, должны обладать радостью. Работаете напряжённо, чтобы пережить эту великую радость, которая есть не что иное, как смысл самой жизни.

Подобно дракону в воде

«Или, если он пробуждён, он уподобится дракону в воде или тигру, готовому к прыжку на своей горе. Или ещё, даже если практикующий пока не достиг этого осознания, он не истратил впустую свою энергию – как человек, который раздувает огонь при помощи ветра. Во всяком случае, нужно следовать собственному суждению относительно уровня своей пробуждённости и никогда не обманывать себя.

«Всё же чем выше практикующий стоит на пути, тем разнообразнее вредные помехи; некоторые из них увлекают его вперёд, другие толкают назад. Однако все эти препятствия не в состоянии сохраняться, как только окажется достигнуто осознание. Все эти формы зла подробно объясняются в таких текстах, как труды великого мастера Тэндая «Шурангама-махасутра» и «Проникновение в сикан», а также текст «О практике и осознании», написанный мастером дзэн Кэйхо-сюмицу. Те, кто желали бы подготовиться к защите против этих зол, должны узнать о них заранее.

«Когда практикующий захочет выйти из состояния медитации, ему нужно двигать тело постепенно; надо встать без спешки. Выйдя из состояния медитации, нужно каждое мгновенье применять способность удерживать силу самадхи, так чтобы сохранять её осторожно, как мать держит ребёнка. Таким образом сила самадхи приобретает зрелость».

Один дюйм сиденья производит один дюйм будды. Если мы сидим в течение того времени, когда сгорает один дюйм благовония, наш дух естественно становится чистым; конечно, он становится гораздо чище, если мы продолжаем свой дзадзэн в течение долгих лет при правильном руководстве «Дзадзэн-ги». Однако это всего лишь качество дзадзэн, но не пробуждение, которое и есть конечная цель буддхадхармы. Это еще не кэнсё, не проникновение в природу будды. И только тогда, когда из состояния чистого единства субъекта и объекта исходит подлинная живая жизнь, мы видим действительное кэнсё. Даже если мы ещё не пробуждены, мы можем ощутить вкус чистого, спокойного состояния ума, благодаря которому чувствуем телесное освобождение и духовную ясность. Насколько более чудесно прибавить к нему вкус кэнсё! В «Мумонкан» написано: « (Как только мы увидим истинную природу) мы можем идти рука об руку со следующими друг за другом патриархами, видеть вместе с ними одними и теми же глазами и слушать одними и теми же ушами. Разве это не восхитительно?» Итак, мы способна видеть вещи теми же самыми глазами, что глаза Будды или Бодхидхармы! Или мы способны слышать нечто теми же ушами, что уши патриархов! Это значит, что теперь мы достигли мудрости будды. Дли, проще, – мы сами стали буддой.

Когда Хакуин-дзэндзи пробился сквозь самого себя, услышав на рассвете доносившиеся издалека звук храмового гонга, он в течение недели каждый день прыгал от радости как безумный. Понять его чувства достаточно легко – он не только обладает теми глазами, какими обладал Будда, но и шагает вместе с ним, рука об руку. Это несомненное блаженство… вставать каждое утро вместе с Буддой и спать вместе с ним каждую ночь. Какая замечательная жизнь!

И не только это. Теперь человек постигает единство жизни, простирающееся на всю вселенную. Теперь он становится владыкой Земли; поэтому эго величие сравнимо с драконом в воде иди с тигром, готовящимся к прыжку на своей горе. Даже если бы человек ещё не был пробуждён, он скоро достиг бы кэнсё, если бы ему не приходилось оставлять искреннюю практику дзадзэн. Скоро он получит великую радость пробуждения, сатори; она подобна костру, который получают, когда раздувают огонь с помощью ветра. Поэтому вам нет нужды ни разочаровываться, ни слишком торопиться.

«Нужно следовать собственному суждению относительно уровня своей пробуждённости и никогда не обманывать себя». Это очень важная фраза. Быть честным – важнейшее качество в практике дзадзэн. Нам абсолютно необходимо проявлять терпенье. В искании своей истинной природы недопустим какой бы то ни было обман. Я – совсем не умный человек; поэтому я два или три раза пользовался энергией других, чтобы открыть правильный ответ на каждый коан. Я посвящал своё время самому сиденью, не пытаясь что-либо выработать с помощью своего интеллекта. Но эта строгая дисциплина ныне стала для меня самым полезным орудием в разрешении повседневных проблем.

Коан – это очень странный предмет; он оказывается автоматически решён всякий раз, когда мы вступаем в переживание великой смерти. Ответ приходит к нам сам – вместо того, чтобы мы отвечали на вопрос. В действительности это голос неба, это откровение. Ответ появляется только тогда, когда мы изменяем свою собственную настройку; дзадзэн – не что иное, как такое изменение настройки; иными словами, эта значит умереть в самой середине коана. Неспособность найти ответ на коан указывает на отсутствие этого переживания великой смерти. Я никогда не пытался решать коан при помощи интеллекта; наоборот, в течение этих двадцати лет моей юности я старался отбросить интеллект. Не могу не сказать, что увидеть ответ, отказавшись от интеллекта, – это чудо. Синран, основатель секты дзёдо японского буддизма, всё ещё учился в Киото у своего мастера Хонэна, когда между учениками возник спор о глубине веры в Амиду. Юный Синран уверял, что вера его мастера и его собственная вера были по глубине совершенно одинаковыми; другие утверждали, что они различны. Мастер Хонэн рассудил их, сказав: «Моя вера дана буддой Амидой; такова же и вера Синрана. Поэтому моя вера и вера Синрана одинаковы. Если кто-то из вас говорит, что они различны, вы не сможете вступить в Чистую землю, куда вступлю я».

То же самое можно сказать об ответах на коан. Если такой ответ – нечто, решаемое при помощи интеллекта, каждый ответ будет отличаться от другого. Но подлинный ответ на коан приходит с другой стороны; это ответ небес в состоянии ума самадхи; поэтому все такие ответы должны быть одинаковыми. Нет разницы в полноте ответов таких патриархов, как Кандзан и Хакуин, и ответов, начинающих практику. Самое важное – ухватить состояние абсолютной уверенности, которое никогда не будет поколеблено мнением другого человека…

Чем больше мы практикуем дзадзэн, тем больше препятствий возникает на пути к пробуждению. Есть два вида вредных помех. Один – то, что отвлекает нас чрезмерным стимулированием эмоций или воли, а другой – то, что беспокоит нас в противоположность им. В обоих случаях мы отвлечены от своего пути к дхарме (истине). Даже в монастыре монах, приобретая известность среди мирян, принадлежащих к округе монастыря, будучи увлечён ими, может утратить свою первоначальную решимость и цель. Другие монахи, наоборот, могут оказаться вынужденными отказаться от монашеской жизни… Следует избегать обоих случаев. Текст говорит:

«… все эти препятствия не в состоянии сохраняться, как только достигнуто осознание».

Таким образом, мы должны всегда поддерживать у себя осознание, не позволяя оставаться в уме ни одному препятствию; тогда в свое время пробуждённая личность станет вечным Я.

Практикуя дзадзэн, вы увидите макё, так называемые вредные состояния ума; но вам не следует подпадать под власть этих отвлечений. Возможно, в своём состоянии макё вы увидите разнообразные психические образы, такие как образы бодхисаттв, испытаете сновидные чувства, как если бы вас влекло вниз, во мрак преисподней, или как если бы вы совершали полёт в пространстве. Все эти видимости – не что иное, как явления состояния макё, и вам не следует на них отвлекаться. Вам нужно направить все свои усилия на коан, сосредоточиваться на нём, сохраняя в неприкосновенности осознание. Поскольку эти предостережения даны в старых текстах по медитации, таких как «Шурангама-махасутра», поучение Тэндая «Проникновение в сикан» и написанный мастером дзэн Кэйхо «Текст о практике и осознании», те, кто предвидят такие неожиданные происшествия, сделали бы лучше, если бы заблаговременно прочли о них.

Когда вы намерены выйти из экстаза самадхи, вы должны проявлять. большую осторожность, даже несмотря на то, что вступить в состояние самадхи внутри дзэндо, зала для медитации, бывает трудно… Для того, чтобы выйти из самадхи, двигайтесь очень осторожно, потому что в состоянии самадхи дыхание успокаивается до такой степени, что почти исчезает; и если бы вы стали двигаться быстро, это легко могло бы вызвать болезнь. Прежде всего подвигайте кончиками пальцев рук или разотрите кисти и ступни; затем постепенно поднимитесь всем своим туловищем. Даже после выхода из самадхи вам придётся соблюдать осторожность, чтобы не утратить приобретённую силу; для этого сосредоточиваете всю энергию целиком в животе. Это следует делать без какого-либо пренебрежения – подобно тому, как курица высиживает свои яйца или мать держит дитя. Если вы в какой-то мере окажетесь невнимательны, вы внезапно вернётесь к началу, и сила самадхи не получит развития.

Искать драгоценный камень

«Практика дзадзэн – одна из самых неотложных потребностей всех людей. Если человек не достиг полного спокойствия дзадзэн, он может обнаружить, что оказывается беспомощным в кризисных обстоятельствах жизни. Поэтому для того, чтобы найти драгоценный камень, необходимо успокоить воду; найти его будет трудно, если мы её всколыхнули. Там, где вода медитации ясна и спокойна, драгоценный камень нашего ума будет виден естественно. Так, «Вайпулья-пурнабодхи-прапта-сутра» говорит: «Вся мудрость непривязанности и ясности приходит от дзадзэн». Или опять же в «Саддхарма-пундарика-сутре» мы читаем: «Пусть его ум сосредоточивается в молчании, пусть он остаётся неподвижным подобно горе Сумеру.

«Было выяснено, что можно превысить пределы лишь благодаря этому спокойному процессу; и только благодаря своей силе самадхи практикующий оказывается способен умереть в состоянии медитации сидя или стоя. Даже если практикующий совершает усилия, чтобы вполне осознать истину, в течение всей своей жизни он всё-таки не может не оступиться. Как же тогда приготовиться к расплате с кармой ленивому человеку, откладывающему практику дзадзэн? Поэтому предшественники сказали: «Не обладая силой самадхи, с помощью которой побеждают смерть; он должен будет слепо вернуться во тьму и вечно плавать по океану жизни и смерти. «Однако, мои братья по дзэн, читайте этот текст снова и снова, так чтобы и вы, и другие существа смогли в одно и то же мгновенье достичь подлинного пробуждения».

Итак, в тексте говорится, что «практика дзадзэн – самая неотложная». Среди обетов бодхисаттвы есть шесть главных практических методов, ведущих к нирване. Таковы: (1) Отдача; (2) Повиновение предписаниям; (3) Долготерпенье; (4) Совершение усилий; (5) Медитация; (6) Мудрость. Среди этих шести практических методов самым центральным и неотложном является медитация. Нам прежде всего надо практиковать медитацию. В своём стихотворений о дзадзэн великий мастер Хакуин пишет:

«Все парамиты (совершенства), как отдача и повиновение предписаниям,

И те виды практики, как распев имени Будды, покаяние, дисциплина и многие другие добрые дела, – Все заключены в медитации».

Когда мы произносим нараспев имя Будды, подлинное значение распева проявляется только там, где распевающее лицо и Будда, чьё имя произносится нараспев, не отделены друг от друга, а едины. В действительности это не что иное, как медитация.

Покаяние заключается в том, чтобы вспоминать совершённые в прошлом прегрешения ираскаиваться в них; но в каких бы грехах практикующий ни раскаивался, это будет не более чем заблуждением. То, что нам нужно сделать в качестве раскаянья, – это вернуться к чистому первоначальному уму, который существовал ещё до того, как когда-либо был совершён грех. Поэтому в буддийском писаний написано: «Когда вы намерены покаяться, практикуйте дзадзэн, чтобы увидеть подлинные черты (своего «я»). «Все грехи подобны инею – и легко рассеиваются под солнцем (виденья)». Практиковать дзадззн и видеть свои подлинные черты – это самое лучшее раскаянье. Для сына, убежавшего из дома, покаянье за его пределами не будет подлинным покаяньем, Лучшим покаяньем для него будет возвращение домой. И точно так же, сколько бы мы ни каялись, покинув свою первоначальную природу, мы будем безнадёжны, пока не вернёмся в дом нашей истинной природы.

Шестой патриарх Хуй-нэн так определял дзадзэн: «Быть свободными от внешней формы и иметь внутренний порядок». Это значит, что внешне дзадзэн заключается в том, чтобы забыть все телесные черты и форму и отождествить личность с внешним миром; в то же время во внутренней сфере обладать устойчивым духом, который никогда не подпадает под власть внешнего мира. Медитация дзадзэн настоятельно необходима для повседневной общественной жизни. Актёр никогда не будет хорошим актёром, ее ли он не забудет себя и не отождествит себя со своей ролью, не подчинит свой честолюбивый ум. То же самое можно сказать и об атлете, который отождествил себя с самим спортом, о музыканте, отождествляющем себя с музыкой. Всё это возможно только благодаря силе медитации дзадзэн.

Не так много лет назад мастер дзэн Гою Морита страдал от карбункула на спине и не мог лежать . Поэтому он сидел в дзадзэн по двадцать четыре часа в сутки. Он перенёс операцию, и на его лице не появилось ни малейшего выражения боли, хотя он отказался от анестезии. Этот случай представляет собой хороший пример силы медитации, которой нелегко достичь среднему человеку. Если мы в повседневной жизни сохраним усебя такую, силу, мы не окажемся в растерянности перед лицом кризиса. Знаменитый поэт Докан Ота был пронзён копьём, держась за древко, он сочинил следующее стихотворение: «Жизнь для меня сейчас не столь драгоценна, поскольку я знаю, что она уже утеряна». Декламируя это стихотворение, он мирно скончался. Это, также одна из сил медитации дзадзэн. Никто из нас не в состоянии чувствовать себя уверенно, когда мы встречаемся со смертью; поэтому нам необходимо подготовиться к этому кризису.

«Чтобы найти драгоценный камень, необходимо успокоить волны; найти его будет трудно, если мы всколыхнули воду. Там, где вода медитации ясна и спокойна, естественно будет виден драгоценный камень нашего ума».

Если драгоценный камень упал в пруд, люди в большинстве своём прыгают в воду; они возмущают воду, пока та не загрязнится настолько, что в ней не найдёшь ничего, кроме камней или черепицы. Но мудрый человек никогда не совершит подобной глупости. Он подождёт, чтобы вода успокоилась, и сиянье драгоценного камня виднелось естественно. Такова же дисциплина дзэн. Чем больше вы стараетесь узнать о принципах дзэн при помощи вопросов или книжной учёности, тем дальше вы отходите от природы будды. Однако если вы постараетесь достичь осознания при неподвижном сиденье, драгоценный камень природы будды сам начнёт сиять; и тогда вы постигнете подлинное «я», которое до сих пор искали.

Медитация дзадзэн – самый прямой путь к истине буддизма. Вместо блужданий в сфере мысли вы должны сидеть всем своим существом, забыв обо всех интеллектуальных исканиях. В «Саддхарма-пундарика-сутре» сказано: «Пусть его ум сосредоточивается в молчании, пусть он остаётся неподвижным подобно горе Сумеру». Если вы практикуете дзадзэн таким образом, вы уже пребываете в мире «будды, находясь среди живых существ. Это называется «вступить в сферу будды прямо одним прыжком». Вели вы хотите стать буддой, устранив страдания, это будет совершенно невозможно. Вам необходимо внезапно прыгнуть в мир будды. Вот почему дзэн-буддизм называют «учением внезапного осознания»; и для этой цели нам нужен дзадзэн.

Очень трудно пережить свою краткую жизнь, которая продолжается только около семидесяти лет и в которой мы встречаемся со множеством трудностей и неудач… Если мы будем праздно проводить время, не совершая никаких усилий для освобождения от страдания, мы никогда не избавимся от так называемых поворотов колеса шести миров. Поэтому наши предки решительно подчёркивали необходимость культивировать силу дзадзэн до самого конца жизни – и требовали этого от нас. Те же, кто практикуют дзадзэн, должны заниматься практикой, основываясь на правильных наставлениях, данных в этом тексте «Дзадзэн-ги», чтобы спасти и самих себя, и все другие живые существа

Совершенство мудрости

Хакуин-дзэндэи (1685-1768) считается вторым основателем секты риндзай-дзэн в Японии и одной из важнейших религиозных фигур в период Токугава (1603-1867). Он был поэтом и художником, но более всего известен как мастер дзэн, напряжённый мистик и религиозный реформатор, который принёс дзэн простому народу. Следующий комментарий представляет собой объяснение, данное Хакуином «Праджня-парамита-хридайя-сутре» («Сердца Совершенного Разума»), одному из важнейших текстов буддизма махаяны, в особенности дзэн. Обыкновенно в традиции риндзайдзэн его повторяют нараспев в конце сиденья в дзадзэн. Текст до крайности краток; но говорят, что он представляет собой квинтэссеницию литературы праджня-парамиты, основы точки зрения дзэн. Сжатая, почти непонятная природа «Сутры сердца» придаёт существенную важность комментарию к тексту. Комментарий Хакуина, написанный в поэтическом стиле, сам по себе чрезвычайно труден для понимания. Досточтимый Эсинг Нисимура прибавил к своему переводу примечания; но даже с их помощью читатель может иногда обнаружить, что пробирается к значению на ощупь. Такая реакция представляет собой часть намерения Хакуина, как он «поясняет в заключении. Одно из самых загадочных и заметных преимуществ выражений комментария – это глубокое неверие в силы собственного ума, которое он вызывает; это неверие во многом напоминает неверие в силы собственного ума при рассмотрении коана в дзадзэн. Следовательно, комментарий заслуживает того, чтобы над ним поразмыслили по собственному праву и не читали его как простой документ, разъясняющий «Праджня-парамита-хридайя-сутру». В самом деле, этот комментарий сам по себе предлагает упражнение для дзадзэн!

(Комментарию не предшествует перевод всего текста сутры, поскольку читатель легко ознакомится с ним по нескольким английским вариантам (например, по переводу Эд. Конзе в «Книгах буддийской мудрости»). Сам комментарий был откорректирован к напечатан монахами монастыря Сэндаи[1] под следующим заглавием: «Язвительный комментарий Хакуина-дзэндзи к «Праджня-парамита-хридайя-сутре». Он начинался со следующего наставления:

«Слепой старик из погреба в лозах глицинии вернулся нагишом в свой скромный дом и удобно расположился в нём.

«Что за несчастный человек Фу-да-ши! Смотрите, он теряет занятый для себя замок![2]

«Не говорите: холодное и безвкусное! Даже одной еды будет достаточно, чтобы навсегда утолить твой голод,

«Срубив все плети глицинии во вселенной, Чтобы связать всех монахов в мире.

«Вы, надеюсь, достигнете такого полного освобождения,

«Какого достигают огромные орлы, играющие со стеблем лотоса».

(За этим введением Хакуина следует его комментарий к словам и фразам самой сутры, включая титул).

«Маха».

Это санскритское понятие в свободном переводе означает «большой». Что это такое?! С этим нельзя сравнить ничто во вселенной. Большинство людей считает, что это слово означает «большой» и «обширный».

Высокопоставленный человек любит богатство, однако он знает, как правильно им пользоваться.

Не покажете ли вы мне малый вид мудрости праджня?

Бесчисленное множество вселенных, находящееся в капле росы на волоске животного,

Три тысячи миров, подобных пузырьку в океане,

Зрачки насекомых, существующих на ресницах москита, – никогда не перестают играть с миром.

«Праджня».

Это санскритское понятие в свободном переводе означает «мудрость».

Каждый обладает ею по природе и осуществляет её в целостности.

Парень, играющий с грязью, никогда не найдёт конечного.

Не склонившись над пропастью, как сможет человек достичь истины?

Что значит пословица: «Не стригите ногти над светильником?»[3]

Даже несмотря на то, что вы позволяете надзирателю измерить длину, не разрешайте улитке возделывать каменистое поле.

Оба уха как бы глухи, оба глаза как бы слепы;

Вполночь, вселенная как бы теряет своё тело;

Постичь это неспособен даже Шарипутра[4].

Хромой перс прошёл мимо пристани!

«Парамита».

Это слово в свободном переводе означает: «Прибыть к другому берегу». Тогда где же находится этот берег?

Не зарывайтесь в землю, чтобы найти синее небо! Креветка никогда не сможет спастись из ведра, как бы упорно она ни старалась.

Сокровище тут, под рукой! Сделайте ещё один шаг!

Рыбак в лодке стряхивает воду со своей мокрой верёвки. Даже просветлённый монах будет втайне чувствовать глубокую печаль.

Кто тот человек, что стоит на берегу великой земли?

Какая жалость – стоять в неведенье на колеблющемся берегу!

Если человек не убьёт однажды своё сознание,

Ему придётся вечно продолжать своё трудное обучение.

«Хридайя».

Это понятие никогда не имело имени, но кто-то по ошибке поставил на нём имя. Золотая пыль в глазу, должно быть, надоедает.

Символы, – такие как облачения священнослужителей и чётки, – должны быть пылью на истине. Тогда что же это такое? Многие люди подбирают лошадиные кости[5]. Причина, почему монахи не знают истины, происходит от их веры в существование скрытого сознания. Источник бесконечного потока жизни и смерти!

Невежды называют его буддой.

Как чист ум, который никогда не стоит приобретать!

Долгое небо очистилось.

На платформу для дзадзэн, холоднее железа,

Сквозь окошечко вместе с ароматом падает лунный свет.

«Сутра».

Писание. «Так я слышал: Однажды Будда находился… «Тох![6] Кто вы такие, открывающие и закрывающие писания? Многие ищут золотые писания в мусорном ящике.

Одна кожица луковицы лилии.

Впещере Пиппалы[7] эта сутра ещё не была написана.

У Кумарадживы[8] ещё не было ни одного слова для перевода.

Ананда[9] никогда не мог услышать учения Будды.

Дикий гусь стоит на берегу в заснеженных тростниках,

Горная луна так ярка и чиста, что кажется тонкой,

И холодное облако как будто падает.

Неважно, сколько будд появится в этом мире –

Они никогда не смогут исправить его, даже на одно слово.

«Авалокитешвара».

Бодхисаттва в Поталаке[10] Махасаттва в каждом человеке! Между небом и землёй нет тела в оковах.

Человек, когда он плюёт или пожимает плечами, не обязан своими действиями помощи какого-нибудь другого человека.

Кто может связать вас?

Общепринятое действие – скрести шею Будды своей левой рукой. Как может человек избежать прикосновения к голове собаки своей правой рукой?

Хватая, шагая, человек не нуждается в помощи;

Он накапливает грехи только когда мыслит.

Если вы отбросите всю свою любовь и ненависть,

Я признаю вас живым Авалокитешварой.

«Бодхасаттва» («Существо Мудрости»).

Между понятиями «две яна»[11] и «будда» предполагается поместить понятие «бодхисаттва».

Быть на пути, однако никогда не покидая дома; покинув дом, никогда не идти по пути. Если бы человек мог убрать Четыре Великих Обета[12], это было бы тем же самым, что «высший человек берёт восемь из десяти»[13].

Выпрыгнув из пещеры бескорыстия и бесформенности,

Плыть вверх и вниз по волнам жизни и смерти в океане кармы.

Спаси нас, сострадательный бодхисаттва милосердия!

Бесчисленные воплощения все ещё недостаточны.

«Практика».

Что ты сказал? Пришла беда!

Спать ночью, бегать днём, опорожнять кишки; плывущие облака, бегущая вода, падающие листья, разлетающиеся лепестки.

Если человек усомнится в них, он падёт в ад. Тем не менее, если человек не будет сомневаться в них с риском для жизни, он подвергнется большей беде.

Что значат такие действия, как хватание и ходьба,

Или еда во время голода и питьё из-за жажды?

Если человек хоть немного подумает об этом,

Это будет то же самое, что убить Хун-туня, выдавив у него глаза[14].

«Глубокая праджня-парамита»

Тох! Это подобно тому, как нанести рану, вывернув наизнанку красивую кожу. Дли какой цели существует праджня? Здесь она глубока и поверхностна! Поэтому подобна ли праджня воде реки? Старайтесь указать на праджня, которая глубока и поверхностна. Ты так глуп, что купил быцыплёнка у Чжоу![15]

Она называется поверхностной, чтобы стремиться к пустоте и отрицать форму.

Она называется глубокой, чтобы завершить форму и найти пустоту.

Если человек пользуется или формой, или пустотой, чтобы говорить о праджня,

Он подобен хромой черепахе, пытающейся поймать летящую птицу.

«Время» («время когда…»).

Опять оно выдавило свою прекрасную плоть! Оно существует от кальпы до кальпы[16].

Груда драгоценных камней на аметистовом подносе.

Вчера была сметена старая сажа;

Сегодня вечером испечено новогоднее рисовое пирожное.

Сосна со своим корнем, апельсины с листьями –

Мы в новых одеждах ждём своих гостей.

«Постигать».

Глаз чакравады[17] лишён пыли. Не моргай на воздухе, наполненном известковой пылью,

Что это за Существо?

Целая вселенная – чистый глаз шраманы (монаха)

Как раз об этом говорит Сюань-ся.[18]

В глазу вредного насекомого муравей превращается в каменный жёрнов.

Паук ткёт паутину в рисовом зёрнышке.

Чистая Земля, этот мир и ад – сколь очевиден плод манго на пальме.

«Пять скандх – суть Пустота»[19].

(Воображаемая) черепаха с хвостом – как может она стереть свои следы?

Форма подобна горе Чакравады[20], ощущение и восприятие подобны алмазному мечу, воля и сознание подобны сокровищу нёй[21]

Признавая существующие вовне пять скандх,

Человек подвержен красоте и уродству.

Они подобны пузырям, плывущим по воде,

Или вспышке света, сметающей небеса.

«Быть освобождённым от всех страданий и «горестей».

Отраженна на чашке гостя – с самого начала не было отражением змеи.[22]

Во сне с очевидностью существуют три мира.

После пробуждения – великое множество миров есть полная Пустота,

Два демона толкают дверь друг к другу,

Оба напрягаются всем своим телом;

После долгой борьбы наконец наступает рассвет:

Как смешно! С самого начала они были друзьями!

«Шарипутра».

Тох! Какого рода превосходством обладает шравака-арья?[23] Даже Будда и патриархи стали бы вымаливать свои жизни.

Как шравака-арья проявляет свою добродетель (бодхисаттвы) и внешнюю (шравака) видимость? 3абывает ли Шарипутра, как он оказался в затруднении, когда не мог вернуться в мужское состояние в комнате Вималакирти?[24]. Его мудрость была

Его мудрость была глубочайшей в Джетаване[25].

Его брат проявлял к нему благоговейное почтение с момента его зачатия.

С глубокой преданностью Авалокитешваре составил он эту сутру,

Учитель Рахулы[26], сын Шари.

«Форма – не что иное, как пустота, пустота – не что иное, какформа».

Чаша самой вкусной пищи испорчена испражнениями двух крыс!

Даже великолепное кушанье не будет приятным тому, кто уже наелся.

Это подобно тому, как искать воду, отметая волну.

Волна и есть вода.

Форма не заслоняет пустоту, она и есть пустота;

Пустота не разрушает форму, она и есть форма.

На той истине, что форма к пустота – одно и то же,

Хромая черепаха, украшаясь притираниями, стоит под вечерним ветром.

«То, что есть форма, – это пустота, то, что есть пустота, – это форма».

Что это за обломок старой мебели? Как глупо учить обезьяну взбираться на дерево!

Это именно те орудия, которые выставляли в лавке последние две тысячи лет.

Рыбак в своей лодке стряхивает воду с мокрого каната,

Ветерок доносит пенье поющей в кустах птицы;

Цветок персика цветёт жарким дымным днём.

Группа красивых девушек

В прекрасных платьях, украшенных цветами.

«То же самое можно сказать об ощущении, восприятии, воле и сознании».

Это подобно тому, как лечь в зарослях дикого тростника! Если человек не испугается, увидев чудовище, чудовище исчезнет само собой.

Что за смешная фигура – снежная баба на солнечном сиянье!

Я никогда не видел в себе такого чудовища.

Таков как земля, ветер, огонь и вода – след летящей птицы.

Тело человека и его ум – цветы иллюзии.

Каменная баба[27] бросает свирель и расправляет свои тонкие плечи.

Грязный буйвол лягает волны и сердито трясёт рогами.

«О, Шарипутра, здесь все вещи характеризуются пустотой».

Человек трёт глаза и создаёт цветы. С самого начала ничего нет.

Почему человек не хочет искать пустоту?

Это подобно тому, как разбрасывать испражнения по чистой почве.

Земля, гора, река подобны миражам;

Ад и небеса – город на волнах океана.

Чистая Земля и этот мир – кисточка черепашьего хвоста.

Жизнь, смерть и нирвана – заячьи рога.

«Они не рождены и не уничтожаются, не запятнанны и не незапятнанны; они не возрастают и не уменьшаются.

Какая в этом свежесть! Но правда ли это?

Что это значит: все вещи не рождены и не уничтожаются?

Надеюсь, ты, Будда, не дразнишь нас.

Рука человека не сгибается кнаружи,

Зрачок реагирует в соответствии с объектом,

Эхо даёт ответ на призыв.

Нет грязи на земном мире,

Нет незапятнанного образа в земле будды,

Нет никого, лишённого восьмидесяти тысяч учений;

Три тысячи храмов заключены в пятнышке грязи.

Юноша вздремнул в Хань-дане,

Зрелый муж входит в Нанькё, чтобы стать Владыкой[28].

«Поэтому в пустоте…».

Лисьи норы и могилы мертвецов заставляют падать многих людей.

Глубокая тёмная дыра! Следует её бояться!

Более сотни мёрзнущих, голодающих монахов,

Держа старые опахала, празднуют Новый Год;

Они вешают на стену образ Бодхидхармы,

Ставят ветвь сливы в вазу.

Холод не заставит птицу з кустах раскрыть клюв,

Жар костра наполняет весь зал для дзадзэн.

Зёрна горного ямса подносят окутанными соломой,

Подносят красиво убранный праздничный пирог.

«Нет формы, нет ощущения, нет восприятия, нет воли, нет сознания».

К чему хвататься за иллюзорные сновидения? Или за пустой цветок?

Отбросьте приобретение и потерю, утверждение и отрицание!

Тревога приходит от чрезмерной заботы.

Сделав всё, опустошив все вещи, что ты (Будда) хочешь сделать?

Спокойное, чистое, пустое место, где нет страдания –

Гора, океан, земля – не что иное, как название.

Когда ум открыт, он разделён на четыре[29];

Когда форма слита воедино с умом, она сведена к одному.

Ум – не что иное, как отзвук эха.

«Нет глаза, нет уха, носа, языка, тела, нет ума; нет формы, звука, запаха, вкуса, прикосновения, объекта; нет дхату[30] зрения – пока не придём к отсутствию дхату сознания.

Есть глаз, есть ухо, нос, язык, тело и ум! А потому есть форма, звук, запах, вкус, прикосновение, также и объект.

Осеннее небо, бескрайнее поле; ни одного прохожего, только проезжает верхом неизвестный.

Возникают шесть ощущений, шесть объектов;

Нет органов, нет шести страданий.

Орган, объект, ощущение становятся восемнадцатью дхату,

Как один пузырь на поверхности океана.

«Нет неведенья, нет угасания неведенья, нет старости, нет смерти, нет угасания старости и смерти».

На прекрасном занавесе разбрасывают жемчужины!

Даже если жемчужины скрыты в ветхой нищенской суме, мудрые знают, что здесь сокровища.

Вода, которую пьёт корова, становится молоком; вода, которую пьёт змея, становится ядом.

Всамой середине облаков, таких густых, что сквозь них не проникнуть человеку, стоит башня в двадцать этажей, и в ней живёт отшельник.

Возникновение и разрушение двенадцати цепей причинности;

Возникающее – это способность ощущать, разрушающееся – это святой.

Пратьекабуддха постигает это состояние ума внутренним чутьём;

Однако всё это – не что иное, как пыль в глазу.

Пыль в глазу! Кто может её уловить?

Почитайте совершенное учение Будды!

Если человек постигнет учение в его глубине,

Он сможет выйти за пределы тела прокажённого или лисицы.

«Нет страдания, нет роста, нет уничтожения, нет пути».

Видя мерцающие драгоценные камни на занавесе ночи, невежественный обнажает свой меч.

Соль в воде или клей в краске!

Белоснежная цапля на снежном поле или певчая птица на ветке с цветами.

Четыре ярко-красных, горячих утюга

В соломенных сандалиях бегут за полуночным облаком.

Страдание, возникновение, уничтожение, путь –

Не имеют ничего общего с учением Будды.

Аджнята-каудинья, Бхарди и Маханаман[31]

Обнаружили, что их старые «я» сразу сгорели.

Не говори, что Будда сгрёб креветок и моллюсков в Мигадане;

Он тайно поджидает человека с инстинктом махаяны.

«Нет, познания, нет достижения».

Опять хитрость мертвецов!

Многие люди неправильно понимают эти слова и подмигивают в своих гробах.

Хотя мы ясно видим человека, нарисованного на бумаге,

Он никогда не отвечает на наш зов.

Чёрный огонь горит чёрным светом;

Небо иземля в хаосе теряют свою реальность.

Нельзя увидеть в зеркале гору и реку;

Напрасно целый космос разбит горем.

«Бодхисаттва: потому что нет достижения».

Отшвырни! Это просто подобно утверждению о невиновности, когда мы держим в руках украденное.

Следуя за каждом случаем и приспосабливаясь к нему, однако всегда пребывая на ступени бодхисаттвы.

Если человек не может постичь «три-восемь-девять»[32], он в любом случае будет подвержен умственному страданию.

Бодхисаттва, Махасаттва!

Его называют живым существом с великим умом.

Вступив в ад, он страдает вместо живых существ.

В спонтанном поведении, он не ждёт приглашения.

Давая обет никогда не оставаться в низшем состоянии просветления,

Он старается стремиться к высшему достижению и спасать живые существа.

Даже если бы вселенная оказалась разрушена,

Он заставит себя вечно соблюдать обет – добиваться блага для всех.

«Потому что он пребывает в зависимости от праджня-парамиты».

Омерзительно! Какая пакость! Если человек обнаружит, что он зависит даже от какого-нибудь мелкого учения, ему надлежит немедленно извергнуть его со рвотой.

Можно выдержать жестокий холод Ю-чжоу, но жарчайшая погода Чан’ани непереносима.[33]

Даже если будет сказано, что архат проявляет алчность и гнев,

Человеку не следует говорить, что бодхисаттва зависит от мудрости праджня.

Если человек обнаруживает нечто, от чего он зависит,

Это не может быть свободой, а будет рабством. Мудрость праджня бодзшеаттвы – не какая-то особая мудрость.

Она так же свободна, как драгоценным камень, катающийся на подносе,

Она не мудра и не глупа, не высшая и не обычная.

Я печален: человек прибавляет ноги нарисованному дракону.

«(Для него) нет препятствий, а потому нет страха, нет преододоления неверных взглядов».

Это не будет чем-то удивительным. Что такое сверхъестественная сила, как не ношение на плечах хвороста, как не ношение воды!

Я повернул голову – на западе от моего жилища садилось солнце.

Нет ума, нет природы, нет нирваны;

Нет будды, нет патриархов, нет праджня.

Десять дхарма-дхату, пылающий железный молот

Разносит на куски космос и опустошает его.

Оно раскрывает рот, и слышится рыканье льва,

Все животные охвачены страхом.

Подобно волшебнику, заставляя тело являться в разных обличиях.

Оно без труда меняет своё тело в соответствии с обстановкой.

Видя рану на левом плече госпожи Ли,

Даос прижёг моксой правую ногу слуги.[34]

Заблуждение, иллюзия и страх –

Всего лишь одна капля воды, падающая. в долину.

Чжи носил новое одеяние, когда ему пришлось пойти к Ци.

Когда Ли умершего, гроб не был украшен.

Разбуди дремлющего жреца и скажи ему, что дети сломали изгородь и украли побег бамбука.

«Он в конце концов достигает нирваны».

Год за годом растёт число ям, куда падает человек. Уловки мертвых! Это такая же бессмыслица, как изношенная сандалия.

Подлинный ученик нашей школы придерживается совершенно иного взгляда.

Отец скрывает промах сына, сын скрывает ошибку отца.

Читта[35], которой обладают все живые существа, –

Это просто нирвана, которой обладают будды.

Деревянный цыплёнок стоит на гробе, где спрятано яйцо;

Глиняный конь, следуя за ветром, возвращается к своему дому.

«Все будды прошлого, настоящего и будущего, полагаясь на праджня-парамиту…»

Отталкивая хорошую вещь, человек делает её дурной. Почти все люди хотят изменить себя, войти в чужие кожу и кости. Но первоначальное лицо, не скрытое под пудрой, будет наилучшим и единственным.

В кипящей воде нет холодной частицы!

Мудрость праджня делает всех буддами.

Все будды осуществляют мудрость праджня.

Субъект к объект – это один и всё же два.

В старом, продуваемом ветром гнезде кричит журавль.

«Достигают высочайшего, совершенного просветления».

Не вбивайте молотком гвоздь в пустоту! Даже если бык родит телёнка, будды никогда не смогут осуществить просветление благодаря мудрости праджня.

Почему нет? Потому что мудрость праджня и просветление – не два (разных предмета). Или даже если бы существовало единство, которого мог бы достичь человек, им не могла бы быть истина.

Существует такой огромный костёр, что даже сам Будда лишился бы жизни, если бы подошёл достаточно близко м взглянул на него.

Даже если бы выдра забралась на дерево, чтобы поймать там рыбу,

Сам Будда никогда не смог бы осуществить просветление благодаря праджня.

Сказать, что Будда достигает праджня»

То же самое, что сказать: архат женат.

«Поэтому нужно знать, что праджняпарамита есть великий мантрам (дхарани)[36]

Продавить воду на берегу реки.

Не восхищайтесь лакированными изделиями,

выброшенными из приюта Хо[37]. Когда китайскую идеограмму скопировали три раза, легко спутать её с какой-нибудь другой; к примеру, ворона может стать лошадью. Или это подобно купцу, который обманывает нас, продавая дешёвые товары.

Гуляя ночью, не наступите на что-нибудь белое; это обязательно будет водой или камнем.

Почитайте мантрам – это собственная природа человека!

Горячее, пылающее железо превратилось в приятный напиток.

Ад, этот мир, небеса –

Становятся местом, где в очаг падает снег.

«Мантрам Великой Мудрости».

Не говорите: «мантрам великой мудрости»! Если человек однажды сломает эту дубину (обычное «я»), вселенная станет массой чёрного цвета. Космос теряет свой цвет, солнце и луна проглатывают свой блеск.

Это подобно тому, как наполнить чёрную лакированную чашку чёрной похлёбкой.

«Мантрам Великой Мудрости», совершенный при рождении;

Свет мудрости наполняет целую вселенную.

Бесконечный океан человеческого греха

Подобен пузырю на воде или цветку в глазу.

«Высочайший мантрам».

Как насчёт того, что лежит под ногами? Выбери для меня нижайший мантрам!

Подобны красоте падающего листа в осеннем дожде жёлтое поле и облако в вечернем свете.

Высочайший, благороднейший, самый первый,

Даже Будда или Майтрейя – его слуга.[38]

Каждый человек обладает им внутри с самого начала;

Он постигнут только благодаря абсолютной смерти человека[39].

«Несравненный мантрам».

Мудрость праджня разделена на две части! Где же То, нераздельное? Кто говорит, что нет различия между верхом и низом или между четырьмя направлениями?

Семь цветов разбиты на восемь. Старый бурав Дэ-юна[40] много раз спускался с пика Мяо-фэнь.

Носим снег, чтобы наполнить колодец, пользуясь услугами святого глупца.

Старая слива на холоде –

С весенним дождей она взрывается цветами.

Её тень меняется в соответствии с луной,

Её невидимый запах приходит с весенним ветерком.

Ветка, зимой покрытая снегом,

Ныне усыпана множеством цветов

Несмотря на холод.

Как восхитительно! Она цветёт раньше всех прочих.

«Способный облегчить всякую боль».

Искать сердцевину луковицы лилии, снимая слои кожицы; обстругивать квадратный бамбук или выдёргивать мех из коврика. Девятью девять составляют восемьдесят один.

Девятнадцать и двадцать девять встречаются друг с другом – и всё же не протягивают рук друг другу.

Если человек постигнет мудрость праджня,

Ветер сдует всю вселенную, как золу,

Небо иад станут старой мебелью,

Земля Будды и Обитель Демонов разбиты на куски,

Певчая птица, слившись со снегом, поёт прекрасную песнь,

Чёрная черепаха, опоясанная мечом, взбирается на подсвечник –

Если человек хочет достичь такого состояния ума,

Он должен хоть раз вспотеть всем телом.

«Это истина, потому что это не ложь».

Определённо, это великая ложь:

Стрела уже пролетела мимо

Чего вы коснулись в течение всего дня?

Чжи-йен убил трёх верных вассалов,

Су-вэй обманул нескольких полководцев,

Уклонившись от тигра, притворившись цыплёнком,

Продавая мясо для собак, подвесив овцу,

Видя повиновение людей, когда указывают на оленя,

убив пасынка, пользуясь осой;

Дао-чжу убил Ю-ну;

Чжи-енн сдался правителю Чжоу,

Съев уголь и спрятавшись под мостом,

Бросив на землю изукрашенную шпильку и заплакав около колодца,

Посадив труп господина в паланкин с рыбой (лещом),

Выбив зубы отцу и преподнеся откушенное ухо,

Установив мост в дневное время

И пройдя ночью через Чжэн-цзянь, –

Если бы человек смог прозреть сквозь всё это[41] –

В шкатулке засверкал бы острый меч.

«Это мантрам, провозглашённый в праджня-парамите».

Что же было показано до этого места? Это как если бы некто ненавидел вино и подносил его другому.

Вино не приобретёт восхитительный вкус, если мы выпьем много кубков. Если человек не вернётся домой через десять лет, тропа, по которой он шел, будет забыта.

Поддерживаем одного за другим;

Сгребаем снег в кучу.

Нет места, где человек может спрятаться (от праджня).

Кому ты, будда, подносишь так много вина после того, как человек уже пьян?

«Он провозглашает следующее».

Почему опять повторение?

Как вы понимаете пенье рыбака или распев лесоруба?

А что окажете о пенье певчей птицы или о щебетанье ласточки?

Не пытайтесь в океане отделить пузырь от воды.

Двадцать четыре стиха по семь фигур в линию;

И к ним прибавлены ещё четыре стиха по пять фигур.

Они написаны не благородными священнослужителями,

А монахами, проходящими дисциплину.

Если вы, изучающие, не находите пути к просветлению,

Должно быть, существует бездонная яма слов.

Не говорите, что понять эти стихи слишком трудно,

Но знайте: вы не обладаете верным глазом, чтобы читать их.

Если вы найдёте то, чего не можете познать,

Быстро откусите это и посвятите своё тело перевариванию.

Если вы переварите это потом своей брови,

Ваше рабство будет искоренено семнадцатью сотнями (коанов).

Однажды, благодаря суровой дисциплине, я увидел Первоначального

И пережил растворение своего тела.

Растворить это тело –

Всё равно, что льву завоевать своё достоинство суровой дисциплиной.

К счастью, мы, изучающие дзэн, обладаем этим духовным переживанием.

(И) нам нужно добиваться его всеми силами.

Ныне люди покидают этот путь, как если бы он был грязен.

Кто может спастись таким образом в подобном потрясении?

Я стар, и мне не хочется изучать дзэн как литературу,

А я хочу создавать достойных людей.

Один монах удовлетворён тем, что он просто пробуждён, –

Другой только спорит о чужих словах

Ши-ма, великий учёный Китая времени Сун,

Лишённый верного глаза,

Всякий раз, увидев трудный коан патриархов,

Говорил: «Наши патриархи трудными словами причиняют нам страдания».

Покайтесь своей карме в пяти грехах,

Ибо ваш грех против буддийского закона не поверхностен;

В этом мире много подобных людей,

И также весьма удивительно видеть, что дзэн вырождается;

Если вы поймёте ум наших патриархов,

Вы, как они говорили, ослепнете.

Если вы понимаете своё положение,

Для вас все слова патриархов будут яснее зеркала.

Все нынешние ученики беззаботны;

Один пользуется ртом, другой – эмоциями.

Если вы думаете, что передача может иметь место при помощи бумаги или устной речи,

Ступень наших патриархов далека от вас.

О юные ученики! Забудьте о себе!

(И) заставьте расцвести цветок истины.

«О бодхи, ушло, ушло, ушло к другому берегу, оказалось на другом берегу, сваха!»

Легко служить высокому человеку, но угодить ему трудно.

Мгла и утки летят вместе; осенняя река и томительное небо одинаковы по цвету.

Дождь льётся как над южной, так и над северной деревней. Невеста стоит перед свекровью. Старик кормит внука.

Зима года Энкё-коси[42].

Мои ученики совместно трудились, переписывая эти слова.

Каждая идеограмма стоит десяти мон,

Ивсе употреблённые здесь идеограммы доходяг числом до двух тысяч.

Их цель – попытаться сохранить бессмысленность моей беседы.

Видя этот текст, не могу не почувствовать себя счастливым;

Поэтому я написал здесь это стихотворение, чтобы поблагодарить ваши добрые умы.

Кончая свою поэму, молюсь и говорю следующее:

Даже если космос будет разрушен, моя надежда бесконечна.

Я восхищён милосердием мудрости праджня

И распространяю её во вселенной.

Я посвящаю себя буддам трёх миров,

А также нашим патриархам в этом мире.

И всем демонам, охраняющим учение Будды,

И всем божествам, живущим в нашей стране.

И я надеюсь, что все вы, ученики моего монастыря,

Быстро пройдёте сквозь врата просветления,

Так чтобы ваш чистый ум мог ярко светиться,

И чтобы всякое зло могло уйти из вашего ума,

И чтобы вы не знали отдыха, пока не спасёте все живые существа.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!