Обучение монахов в японском дзэн
Золотой век китайского дзэн в эпоху династии Тан (618-907) с течением времени пришёл в упадок, встретившись с традиционными китайскими учениями, такими как даосизм или конфуцианство. Уникальная жизненность, проявленная ранними патриархами, ослабела к тому времени, когда дзэн был введён а Японию пришельцами из Китая или японцами, изучавшими дзэн в Китае. Мне кажется, что Япония была самым подходящим полем, на котором мог развиваться такой культивированный и усложнённый дзэн. Хотя Китай и Япония – страны-соседи, образ жизни и мышления каждого из них совершенно отличны друг от друга. Китайский образ жизни и мышления динамичен и обладает безграничным простором; с другой стороны, японский образ жизни и мышления статичен и мал по масштабу. Этот контраст является следствием различий в географии и климате двух стран. К призеру, китайцы пользуются столами и стульями, а японцы сидят на полу. Или: китайское стихотворение крупномасштабно по форме и объёму, тогда как японское стихотворение мало по масштабу, однако весьма нежно. Поэзия хайку хорошо иллюстрирует характерные свойства японского ума.
Япония – это небольшая группа островов, окружённых обширными водными просторами. Хотя сама страна невелика, она обладает огромным разнообразием естественных явление природы, созданных окружающими океанами. Соответственно японцы отличаются естественной чувствительностью и художественным вкусом. Эти характерные свойства японцев оказались подходящими для принятия высококультивированной формы китайского дзэн. Монахи, приезжавшие в Китай и из Китая, привозили с собой различные образцы китайской культуры, сохранявшиеся и развивающиеся в монастырях дзэн.
|
|
|
Другое уникальное качество японского народа – страстный и энергичный характер. Как указывает один современный японский философ, эта черта, возможно, возникла под влиянием вулканической природы островов. Именно для этой черты характера оказалась привлекательной воинственная природа китайского дзэн династии Сун (960 – 1127); эта воинственность развилась в Северном Китае, когда дзэн-буддистам приходилось выдерживать сильные атаки со стороны возникающих новых религий. Японские феодальные властители воспользовались дзэн, чтобы вселить в свой народ воинский дух.
Дзэн был принят японским народом из Китая и приспособлен к японской жизни. За неимением места для того, чтобы рассмотреть здесь изменяющиеся формы японского дзэн и всю его историю, этот раздел будет посвящен рассмотрению несколько уникальных особенностей обучения японского риндзай дзэн, практикуемых в монастырях риндзай и сформулированных двести лет назад великим мастером дзэн Хакуином.
|
|
|
Метод акушерки
Как я упомянул выше, великое сомнение, великая убеждённость и великая воля представляют собой три условия для вступления в обучение дзэн. Не обладая даже одним из них, человек не в состоянии получить желаемый результат. Однако когда эти три элемента вполне созрели, человек сразу же оказывается обладателем истинного осознания. Когда человек приходит к тому пункту, где он желает тотального разрешения своего сомнения, в тот же момент это решение оказывается найденным. Таков принцип обучения дзэн. Поэтому необходимо прежде всего испытать желание, монаха. Это намерение демонстрируют рассказы о Хуй-кэ, отсекшем руку перед Бодхидхармой. В монастыре дзэн желание монаха проверяется тем, что ему приходится оставаться в коленопреклонённом положении во входном зале в течение двух дней и пять дней медитировать в одиночестве в крошечной комнатке, сидя лицом к стене. Для тех, кто имеет лишь слабое желание практиковать дзэн, это испытание окажется чересчур суровым. Как знают умные люди, человек сможет притащить корову к реке, но не сможет заставить её пить. Корову нельзя заставить пить – она станет пить только по собственной воле. Мы знаем, что многие миссионерские религии стараются привлечь к себе людей – и обнаруживают, что заставить их принять новую религию просто невозможно именно потому, что они испытывают принуждение. Пустить корову в сторону от реки – вот лучший способ заставить её напиться свежее и благодетельной воды; когда придёт время, она сама напьётся.
|
|
|
Акушерский подход к ученику наиболее типично показан в обучении, которое даёт ученику его мастер дзэн. Светильник Бодхидхармы передавался в так называемой непрямой передаче. Прямая передача мастера не является для ученика путем к полному постижению истины. Поскольку в дзэн осознание сатори – эго тотально экзистенциальное состояние, его нельзя передать извне; оно должно быть осуществлено изнутри. Поэтому задача мастера состоит в том, чтобы дать изучающему возможность пробудиться к истине дхармы при помощи собственных усилий. В этом смысле мастер оказывается для человека, стремящегося к истине, не подателем её, а акушеркой. Поэтому вполне естественно, что ответ мастера на вопрос ученика не может быть обыкновенным. Ответ мастера исходит из его собственной пробуждённой личности; поэтому такой ответ будет вполне разумным только тогда, когда ученик придёт к этому состоянию осознания. мастеру следует ждать, пока ученик будет пробуждён благодаря собственной выносливости. Он не должен вести своего ученика, иначе ученик не достигнет желаемой цели. Однако когда усилия ученика станут наивысшими, мастер должен, не колеблясь, ободрить. Этот деликатный поворотный пункт в терминологии дзэн называют сокутакуноки. «Соку» означает буквально «подбирать скорлупу яйца из-под наседки». «Таку» означает «вынимать цыплёнка изнутри». Оба действия должны быть исполнены в один и тот же момент. Если соку и таку совершаются не одновременно, цыпленок не вылупится. И точно так же, как этот таинственный акт совершается силой врождённой мудрости цыплёнка, он совершается и силой мудрости мастера дзэн. Поэтому в дзэн особенно важно избрать себе настоящего мастера.
|
|
|
Коан
Ныне в Японии широко пользуется коанами только риндзай-дзэн (не сото дзэн!). Коан можно считать задачею, данной мастером своему ученику. Это не математическая задача, которую необходимо решать логически, это инструмент, с помощью которого ученик приходит к правильному пониманию истины. Использование коанов первоначально возникло в Китае в конце династий Тан, когда дзэн патриархов приходил в упадок. Слово «коан» означает буквально «общепринятый документ». Здесь «публичность» указывает на универсальный характер истины, которая была схвачена всеми патриархами. Поэтому коан – это парадигма, при помощи которой ученик дзэн размышляет о состоянии своего ума. Для традиционного коана были естественно избраны уникальные акты отдельных патриархов, их диалоги с учениками или самые важные события их осознания сатори. В ранние дни японского риндзай-дзэн эти коаны были разделены на три группы: рити, или теоретическое знание; кикан, или практическое применение; и кодзё, или господство. Рити происходит главным образом от слов Будды, например: «Все существа обладают природой будды». Кикан бывает взят из действия какого-нибудь патриарха или произнесённого им слова, таких как удар палкой дзэн или восклицание «квоцу!» Другим примером могла бы стать знаменитая фраза Юн-мэна: «Гора идёт по океану» или слова Дайо: «Грязный вол летит в небе, а каменная лошадь шагает в воду». Кодзё – это группа коанов, благодаря которым изучающий может превзойти предшествующие ступени рити или кикан. Примеры коанов этого рода следующие: «Ива зелёная, цветок красный» и «Глаза расположены по горизонтали, а нос – по вертикали».
В более позднее время система коанов, применяемых в японских монастырях, была систематизирована великим мастером риндзай-дзэн Хакуином, который около двухсот лет назад влил новую жизнь в японский риндза-дзэн. Эта система состоит из тысячи восьмисот коанов, разделённых на пять групп. После того, как изучающий прошёл через все коаны, от него всё ещё требуется, чтобы он прошёл через мацуго-но-рокан, или «конечные врата». Говорилось, что после пятнадцати или двадцати лет суровой дисциплины с использованием этих коанов в лучшем случае только один ученик из нескольких сотен сможет полностью воплотить истину Будды.
Медитация в движении
«День без работы – это день без еды» – таково строгое правило монастыря. Эту фразу можно в действительности обнаружить у китайского мастера дзэн Бо-чжана. Идея здесь типично китайская, и в Индии она совершенно немыслима. Для этого существуют две возможные причины. Во-первых, китайский образ жизни более активен, чем индийский. Индийский созерцательный образ жизни неприемлем для китайского ума, который более позитивен, конкретен, индивидуален, реалистичен и экстравертен, нежели индийский ум – последний более негативен, более абстрактен, универсален, метафизичен и интровертен. Этот контраст между индийским и китайским умами проявился при внесении буддизма в Китай. Даже философия пустоты Нагарджуны, например, была преобразована мастером дзэн Чжао-чжоу (778-897) в практическую форму «Му» (7). Для индийца «ум будды»– это «великий сострадательный ум»; а для китайца это «лопатка высохшего дерьма» или «три фунта льна». Мастер Нань-чжуан на вопрос Чжао-чкоу «Что такое дао» однажды ответил: «Обычный ум и есть дао». Некий монах спросил Чжао-чдоу: «Зачем Бодхидхарма прибыл с Востока?» Ответ мастера был: «Дуб в саду». Вторая причина вышеприведённого правила, возможно, происходит из действительной жизни монаха. Когда в эпоху династии Тан дзэн достиг процветания, многие монахи собирались вокруг великих мастеров дзэн и устанавливали крупные сообщества. Во время мастера Бо-чжана (749 – 814) монахи для того, чтобы поддерживать эти сообщества, утвердили правила общественной жизни. Текст этих монастырских правил, известный под названием «Бо – чжан-цэинь-кузй», даже и теперь регулирует жизнь внутри японских монастырей дзэн. От пятисот монахов Бо-чжана требовалось выполнение трудных повседневных заданий; таким образом, медитация была важной частью жизни монахов не только в виде сиденья, но и в форме тяжёлое работы.
Кроме того, поскольку дзэн-буддизм следует традиции буддизма махаяны, он утверждает, что практические методы, такие как медитация, следует включать в повседневную жизнь в качестве её части. По этой причине дзэн нельзя назвать просто квиетизмом или мистицизмом. Для дзэн-буддиста подлинное спокойствие обретается не в состоянии противоположном шуму и движению, а пребывает превыше таких относительных состояний. Спокойствие ума – это в действительности абсолют; поэтому подлинное спокойствие может существовать даже среди шума, если только ум действительно свободен – и наоборот.
Ныне в японских монастырях дзэн монахам дают задания на целые дни, такие как чистка двора или стирка своей одежды, возделывание сада, где монахи выращивают для себя пищу, рубка дров для топлива и сбор пожертвований в городе. Выполняя свои задания, монахи постоянно держат в уме утверждение: «Медитация в движении имеет в тысячу раз большую ценность, чем медитация во время сиденья».
Строгие правила
Монастыри риндзай-дзэн управлялись согласно строгим правилам с того самого времени, когда мастер дзэн Хакуин реформировал образ жизни монахов дзэн. Некоторым людям этот образ жизни может показаться аскетическим. Например, в то время монастыри зимой пользовались костром в центре зала для медитации. В старых документах дзэн мы находим запись особой беседы мастера дзэн о предмете зажигания этого костра. А ныне монахам не разрешается пользоваться нагревателями или даже носить носки, когда они ходят то снегу. В этом смысле японский дзэн – религия дисциплины, при помощи которой человек старается изменить свою личность. Чтобы стать буддой, пробуждённым, человек нуждается в необычной дисциплине. Чтобы преодолеть обычное «я», человек должен держать всё своё существо в состоянии наивысшего напряжения, когда любая дополнительная внешняя сила будет достаточной для того, чтобы вызвать прорыв. Для японского ума нечто сходное происходит тогда, когда человек совершает поклон до максимального напряжения, где лишь самого небольшого дуновения воздуха будет достаточно, чтобы увеличить напряжение поклона до точки разрушения. Ниже следуют примеры этих строгих правил:
1. Монахам нельзя покидать монастырь по частным делам.
2. Монахам нельзя громко разговаривать или смеяться; не разрешается и шёпот, особенно в зале для медитации, в столовок и в бане.
3. Монахам не следует тратить лишнюю воду (например, для мытья лица можно пользоваться только тремя чашками воды).
4. Монахам нельзя двигаться беззаботно; они должны постоянно проводить различие между движением и покоем.
5. Принимать ванну и брить голову разрешается только раз в пять дней.
6. В течение периода в двадцать четыре часа монахам можно есть только три раза, а пить чай – только два раза.
7. Монахам надо быть пунктуальными при вставании и при отходе ко сну. 8. Не разрешается читать или слушать какие-либо тексты, кроме текстов дзэн.
9. Монах должен советоваться с мастером, по крайней мере, два раза в день.
10. Каждые три дня монахи должны просить милостыню.
В течение года каждый месяц проводится неделя интенсивного обучения, сэссин. Летом монахи должны подниматься в три часа утра и выполнять дзадзэн до девяти вечера. Ниже приводится расписание этого особого периода обучения:
Подъём 3:00
Утренняя служба 3:30
Дзадзэн 4:00
Завтрак 5:00
Дзадзэн 5:30
Консультация 6:00
Дзадзэн 6:30
Беседа мастера 8:00
Консультация 9:30
Обед 10:00
Время отдыха 10:30
Консультация 13:00
Дзадзэн 13:30
Вечерняя служба 16:00
Ужин 16:30
Дзадзэн 17:00
Консультация 19:00
Дзадзэн 20:30
Отход ко сну 21:00
Поступки тайной добродетели
Мы знаем, что хороший поступок «легко совершить на людях, но трудно совершить скрытно. Такие «тайные добродетели» требуются от монаха для воспитания его личности. Почему это так важно? Согласно восточным учениям, человек может приобрести заслугу, когда совершает тайный добродетельный поступок. Иными словами, если он делает что-то в ожидании награды, ничего не будет получено. В этом контексте нам следует вспомнить следующую историю. Когда Бодхидхарма прибыл в Китай, император У в беседе с ним спросил: «Я выстроил сотню храмов во всей стране и оказал помощь множеству священнослужителей и монахинь. На получение какого рода награды могу я надеяться?» Бодхидхарма ответил: «Никакой». В этой встрече с императором Бодхидхарма интуитивно постиг внутренний мотив императора, а затем покинул его. Идея о том, что за наше хорошее поведение не следует ожидать никакой награды, является центральным пунктом восточного морального учения. «Не думай ни о хорошем, ни о дурном!» Сущность закона буддийской морали состоит в том, как мы себя ведём. Даже если некто ведёт себя хорошо, он ошибётся, если будет осознавать хорошие и дурные поступки. С другой стороны, поступок, совершённый без обозначения хорошего или дурного, всегда абсолютно хорош и чист.
Для китайского и японского ума так называемое хорошее поведение состоит в том, чтобы следовать естественному закону и не тратить напрасно то, что дано природой. Благодаря такому хорошему поведению мы можем быть добродетельными людьми. В этом смысле наши поступки не оцениваются человеческим, моральным суждением. Поэтому публичность – не наша забота. Приведённые выше слова являют собой основной принцип поступка тайной добродетели. В монастыре монахов поощряют к такой практике, и это составляет часть их личного обучения.
Двое монахов направлялись в храм, где собирались спросить великого мастера об истине дхармы. Когда они пришли к реке, протекавшей через храм, они увидели лист капусты, который плыл по воде; увидев его, они решили не посещать мастера и повернули прочь. Этот рассказ демонстрирует важность для монахов идеи тайной добродетели.
Как-то летним вечером мастер дзэн Гисан принимал ванну. Вода оказалась чересчур горячей, и он попросил ученика принести ещё немного холодной воды. Ученик отлил немного горячей воды и принёс с реки полное ведро холодной. Видя эти действия, мастер весьма сурово выбранил ученика за то, что тот напрасно истратил воду, а затем сказал: «Если бы ты поднёс эту воду славе вечера, это было бы очень приятно ей, а также и воде. И неважно, как ты обучаешься практике дзадзэн – тебе не удастся стать добродетельным человеком. «Впоследствии этот ученик стал великим мастером дзэн и принял имя «Тэкисуй», т. е. «капля воды».
В биографии знаменитого священнослужителя Сантоки, принадлежавшего к сото дзэн, записан его поступок тайной добродетели. Однажды некто посетил уединённое жилище Сантоки. Он предложил гостю скудный ужин. «А почему вы сами не едите?» – спросил гость. «У меня нет другой чашки, поэтому я поем позднее», – ответил мастер. Когда оба окончили ужин, Сантока вымыл чашку водой, которой пользовался для мытья риса. Вымыв чашку, он вымыл этой же водой своё тело и всю комнату, затем наконец употребил эту воду для поливки цветов в саду. Он был не скупцом, а человеком, знавшим цену дарам природы. Дух подобного рода, подобное отношение к природе требуется от монахов дзэн в монастыре.
Переживание великой смерти
Как я упоминал ранее, цель дзадзэн состоит в том, чтобы пробиться сквозь скорлупу «я» и проявить бесформенную самость, тождественную всей вселенной. То, что должно иметь место для этой цели, – тотальная революция внутри вовлечённое в процесс личности. Как мы видели раньше, постепенное приближение к реальности бесполезно. Необходима решимость, воля, чтобы перепрыгнуть через бездну, которая лежит между нереальным и реальным. Но человек должен посвятить себя достижению этой цели, рискуя своей жизнью. Такое переживание становится возможным благодаря использованию коана.
В японском монастыре риндзай-дзэн каждому монаху дзэн дают специфический коан, соответствующих зрелости его ума. Первый коан, данный такому монаху, – обычно это «МУ» мастера Дзёсю: иногда это кран Хакуина – «Звук хлопка одной ладони». Однажды некий монах спросил Дзёсю: «Обладает ли пёс природой Будды?» Дзёсю ответил: «Му!» Сосредоточить всё своё существование на фразе Дзёсю – вот что требуется от монаха. Два – или несколько раз в день – во время специальных недель обучения монах должен консультироваться со своим мастером, чтобы продемонстрировать, насколько он разрешил тайну коана. Часто мы удивляемся, когда видим, сколько ответов возможно дать на такой иррациональный вопрос. Но после того, как мастер показывает неадекватность всех этих возможностей, монах должен естественно прийти, к той стадии, где ему понятно, что ответа на вопрос нет. Поэтому он не решается увидеть мастера без ответа и остаётся на своём месте в зале для медитации. Но по настоянию старших монахов он обязан идти в комнату мастера. Монаха, которому нечего сказать перед лицом мастера, мастер зачастую поощряет резкими словами и бранью и заставляет его вернуться в зал для медитации. Таким образом мастер сотрудничает со старшими учениками, подталкивая вперёд младших монахов. Такое поведение обычно называют «деянием великого сострадания». Иногда оно кажется жестоким, но позднее монах будет благодарен за поощрения, которые помогают ему осознать реальность глубочайшим образом.
Сомнение монаха по поводу коана становится тотальным, экзистенциальным сомнением, и сам монах превращается в огромную массу сомнения. В этом состоянии он теряет чувство времени и пространства, чувство дихотомии субъекта и объекта. Из его сознания вытеснены все наименования, понятия, определения, ценности и моральные суждения. Он теряет даже сознание своего бытия. Поэтому такое состояние называется «Великой смертью». Растворяется выражение лица; и его лицо становится маской. Он не в состоянии самостоятельно двигаться, стоять или есть; это поистине опасная стадия существования. Некоторые мастера дзэн, вспоминая это переживание, описывают эго в таких терминах как следующие: «Это похоже на сиденье в самой середине квадратной массы льда в тысячу миль толщиной» или: «Это было подобно пребыванию в совершенно тёмной вселенной». Это тёмная, опасная стадия бытия оказывается решающей стадией, через которую нужно пройти, чтобы подготовиться к сиянию пробуждённого состояния. Ето можно было бы сравнить с тёмным туннелем, без которого человек не в состоянии достичь противоположной стороны горы.
Для переживаний подобного рода монахи нуждаются в помощи другого человека. В этом и заключается значение монашеской жизни. В монастыре дзэн нет отдельной комнаты; дзэн – это, так сказать, групповой мистицизм. Ум одного индивидуального отшлифовывается другими. Термин «сэсса такума» – буквально «тереть друг друга, чтобы стать отшлифованными» – демонстрирует этот аспект процесса пробуждения. В монастырях риндзай-дзэн монахи сидят в зале для медитации лицами друг к другу, тогда как в монастырях сото-дзэн монахи сидят поодиночке, лицом к стене. Здесь мы видим уникальный, особый характер медитации риндзай. Задача мастера – скорее поощрение, нежели наставление в дзэн. Поэтому он склонен быть более грубым, не мягким; его сострадание проявляется в форме суровой холодности по отношению к монаху. «Не должно быть дружелюбия в поисках истины дхармы» – написано на палке дзэн, употребляемый для битья монаха ради поощрения.
Однажды около пятидесяти лет назад группа монахов шагала гуськом, возвращаясь к своему монастырю. Когда они дошли до холма и увидели, что какой-то старик тащит вверх по склону повозку, самый молодой монах, шедший во главе группы, обернулся и заметил происходившее. Вернувший в монастырь, мастер позвал в свою комнату молодого монаха и сказал: «Ты не подходишь для практики дзадзэн. Твой ум всегда пребывает в движении. Тебе лучше оставить монастырь и заняться чем-нибудь другим. «Затем молодого монаха выгнали за ворота монастыря. Однако этот монах не был столь простодушным человеком, чтобы отказаться от своего образа жизни; несколько дней и ночей он продолжал медитировать у ворот. В конце концов ему разрешили вернуться в монастырь. Таков рассказ об одном из величайших мастеров японского дзэн.
Осознание сатори
Переживание осознания сатори представляет собой конечную цель монашеской жизни. Каждое мгновенье повседневной жизни монаха направлено к этому подлинному переживанию. Поэтому монах решает оставаться в монастыре до тех пор, пока его цель не будет полностью достигнута. Переживание сатори – это не поверхностное или эмоциональное переживание, а тотальное экзистенциальное возрождение существа. Глубокое переживание подобного рода делается возможным только благодаря абсолютному отрицанию старого существа, когда полностью достигнута великая смерть старой самости. А из абсолютного отрицания этой старой самости с необходимостью проистекает абсолютное утверждение подлинной, заново рождённой самости.
В ранние дни дзэн-буддизма в Китае монах, впервые переполненный сомнением, часто приходил к мастеру за консультацией. Иными словами, монах уже находился в той темноте, из которой мы вполне способны пробудиться. Таким образом, одно слово или какое-нибудь незначительное событие оказывалось достаточным катализатором для рассеивания темноты. Например, Юн-мэн был пробуждён в тот момент, когда его мастер Бокудзю захлопнул перед ним врата храма, помешав ему войти и сломав ногу. Кёгэн был пробуждён тихим звуком камешка, ударившегося о бамбук, когда он подметал сад. Рэйюн был пробуждён цветком камелии, упавшим на землю; Дзякуё пробудился, когда его мастер тёмным вечером внезапно задул огонёк в фонаре. Хотя все эти события незначительны, их значение оказалось глубоким.
Обучение японскому риндзай-дзэн является повторением при помощи коана великих переживаний патриархов дзэн и пониманием подлинной самости, в которой все передатчики Бодхидхармы нашли реальность. Чем более глубокой оказывается темнота ума человека, тем большим будет его пробуждение.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 205; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!