Киберсистемы тоже могли мехаморфироваться.
В недрах программных блоков Хэйдона-IV задалась новая маршрутизация данных, обходя блокировку старых путей. Когда пошла «чистая» информация, начались компенсации потерь в физической архитектуре, насколько это было возможно. Из перемешанных компонентов машинного разума «вырастал» новый киберпейзаж.
Всезнание пробудило себя, изучило ситуацию, начало действовать. Для начала, взяв полный контроль над управлением и другими системами корабля Старейшин. Его двигатели заработали, и он на всей возможной скорости начал приближаться к Хэйдону-IV, в то время как три его обитателя ощущали, как жизнь уходит из них.
Планета трансформировалась, отражая изменения, происходящие во Всезнании. Само Всезнание игнорировало все испуганные вопросы своих обитателей. Уцелевшие хэйдонийцы расступались в стороны, не рискуя вмешиваться.
По мере приближения корабля от одной из транспортных труб планетоида вырастало титаническое щупальце из сцепившихся рабочих машин. Всезнание захватило корабль в специально образованный кокон. Кокон замкнулся и герметизировался.
Замок шлюзового люка подчинился команде Всезнания. Мелкие служебные механизмы зароились вокруг Старейшин, поддерживая их на лежаках, вставляя катетеры, датчики, физиостимуляторы. За несколько секунды Старейшины были опутаны портативными системами жизнеобеспечения, и их биопоказатели стабилизировались.
|
|
|
Всезнание сразу просчитало, что функционирование триумвирата таким образом долго сохранить не получится. Это заставило его ускорить усилия восстановить их.
Из укромного уголка одного из самых глубоких хранилищ планетоид извлёк полдесятка фиолетовых цилиндров, напоминающих земные баклажаны, но с чёткими дискообразными торцами и дрожащими, как желе. Это были плоды Цветка Жизни, созревшие в Улье Регента на Хэйдоне-IV. Они были собраны в короткий период между появлением Хранителей и последовавшим за ним сокрушительным сражением и «визитом» Теслы, и теперь эти немногие экземпляры были всем, что осталось от Цветов Хэйдона.
В них не было истинной Протокультуры, но сохранялась сущность Цветка, и были вещества, схожие с теми, чем питались Старейшины. Через несколько секунд жидкости плодов потекли в тела триумвирата.
Сознания их начали восстанавливаться. Всезнание понимало, что эта чрезвычайная мера тоже не поддержит их надолго. Оно ввело стимуляторы, в экстренной ситуации отбросив возможные последствия медикаментозного шока для их изношенных организмов, и с «тревогой» ждало признаков активации жизненных процессов.
Глаза Нимуула заморгали, открываясь. Он чувствовал себя не особо хорошо – ощущалась причудливая дезориентация – но он сознавал, что Смерть отступила. Во всяком случае, сейчас. Он сразу понял, что произошло.
|
|
|
«Я не буду работать с тобой», – мысленно сказал Нимуул Всезнанию. – «Я заключу сделку только с твоим хозяином».
К этому времени Хепсис и Фаллагар тоже пришли в себя, и их Триумвират снова объединился. Всё ещё слабый, но уже не так, как был долгое время до этого.
«Мы будем говорить только с Хэйдоном».
Был момент всеохватывающей тишины. Всё вокруг них замерло – корабль, машины, аппаратура СЖО, воздух… И, наверное, весь планетоид. Потом Старейшины почувствовали вибрации – физические, психические, пространственные – и Хэйдон-IV снова задвигался.
Хэйдонийцы видели, слышали и чувствовали, как вокруг них всё изменяется. Они начали собираться в определённых местах и готовились выполнять дальнейшие указания Всезнания. Вся планета «зашевелилась» и приступила к своей самой важной мехаморфозе.
Старейшины, прикованные к своим лежакам, больше не были в своём кораблике – он был демонтирован прямо вокруг них. Протокультурная консоль взмыла в воздух и в мгновение ока была подхвачена незнакомым аппаратом, смазанной чертой мелькнувшим над их головами.
|
|
|
Лежаки были выставлены в линию и таким же образом перемещены на дисковую платформу с контрольной аппаратурой СЖО. Диск, в свою очередь, оказался в центре характерного транспортного устройства хэйдонийцев, которое Люди называли «ковёр-самолёт».
Капсула, должно быть, переместила их непосредственно на поверхность Хэйдона-IV. Во всяком случае, они оказались на вершине башни не меньше двух километров в высоту. Как планетоид сохранил атмосферу и не вымерз, они не знали. «Пейзаж» под ними перемещался, вздымался, опадал, громоздил новые «горы» и выглаживал «равнины».
«Ковёр» взлетел с башни и полетел над непрерывно мехаморфирующимся ландшафтом. Старейшины, чьи волосы трепал набегающий ветер, не в состоянии пошевелиться в путанице медицинских устройств, только сжимали пальцы на подлокотниках. Они могли видеть вокруг другие «ковры» невероятной величины, несущие на себе тысячи хэйдонийцев.
Лучи света начали прорываться из щелей в роботехнической поверхности Хэйдона-IV, словно из трещин краски на лампочке. Из ядра планетоида пошли низкочастотные реверберации. Впервые с момента их трансморфикации в Старейшин, эти трое испытали иную эмоцию помимо гнева, страха, и жажды власти. Даже в них, столетиями наркоманящих Протокультурой, пробудился благоговейный трепет перед масштабами и значением происходящего внизу.
|
|
|
Что-то титанических размеров поднималось на горизонте, потрясающее своими размерами даже на этом расстоянии и высоте. Оно изгибалось, напоминая купол, превосходящий Родной улей Инвидов. Но кривая загибалась дальше, формируя сферу.
«Ковры-самолёты», несущие на себе всех уцелевших хэйдонийцев, сливались вместе, и их пассажиры наблюдали, как их мир осуществляет цель, для которой он когда-то был спроектирован. Ковер Старейшин начал снижение, по спирали спускаясь к поверхности планетоида.
Перед ними оказался не купол а, скорее, раструб изогнутой круглой трубы, словно невообразимый «рог изобилия» пробился сюда прямо из сердца мира. Внутри него царила непроницаемая тьма.
«Ковёр» Старейшин продолжал снижение, в то время как «ковры» хэйдонийцев начали кольцевыми эшелонами выстраиваться вокруг гигантской апертуры, словно ангелы на небесных хоралах. Старейшины напряглись в своих лежаках в попытках освободиться, но почти сразу осознали безполезность этого.
Их «ковёр» оказался единственным, спустившимся на поверхность. Он замер перед раструбом, но невозможно было определить насколько далеко: масштабы подавляли любое нормальное ощущение перспективы.
Снова повисла тишина, и только ветер шевелил волосы Мастеров Роботек. Вдруг в глубине «трубы» мелькнул свет и начал распространяться по её кривой, и хэйдонийцы издали единый мыслепосыл, звучащий как мысленный хор: стон экстаза и святого страха.
Свет разгорался ярче, и мыслеропот хэйдонийцев нарастал пропорционально ему. Внезапно свет словно «выпрыгнул» из зева трубы, и ропот хэйдонийцев превратился во взбалтывающий мозг рёв. Хорошо, что Старейшины сейчас были обездвижены: они полностью потеряли контроль над функциями своих тел.
Свет и звук нарастали, пока не затряслась вся планета целиком. Ветры хлестнули по Роботек-равнине, но «ковры» хэйдонийцев остались на своих местах.
И внутри источника сияния что-то задвигалось.
Оно приближалось медленно, по-царски неторопливо. Нимуул, Хепсис и Фаллагар, не в состоянии шевельнуться, смотрели, выпучив глаза.
Хор хэйдонийцев ширился, словно заполняя всю Вселенную.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 124; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!