Глава 4. Организация адвокатской деятельности и адвокатуры 7 страница
- модель договора особого рода, к которому применимы нормы Закона об адвокатуре, а также общие положения ГК РФ о договорах и обязательствах;
- модель смешанного договора, соединяющего элементы возмездного оказания услуг и поручения.
В первом случае Гражданскому кодексу придается второстепенное значение в регулировании отношений по оказанию юридической помощи; во втором - остается не выясненным вопрос о том, каков результат взаимодействия положений гл. 39 и гл. 49 ГК РФ, какие из них обладают приоритетом и т.п.
В российской науке не сложилось единого мнения относительно допустимости обязательств по оказанию услуг с гарантией результата. По мнению Д. Степанова, решение вопроса непосредственно вытекает из принципа свободы договора и диспозитивности гражданско-правового регулирования отношений: "...Стороны вправе предусмотреть в договоре правовой режим обязательства, отличный от общей модели, определенной в законе; в частности в договоре возмездного оказания услуг - условие об обязательном достижении результата"*(294). Единственным и естественным ограничением подобной свободы договаривающихся сторон, на взгляд автора, будет физическая природа соответствующих услуг, в некоторых случаях заведомо исключающая какие-либо гарантии результата. Ю.В. Романец, напротив, считает, что свободу договора не следует абсолютизировать, особенно если она реализуется вопреки системным признакам того или иного обязательства: "Особенностью услуг, отличающей их от подряда, является то, что работа, выполняемая по договору возмездного оказания услуг, направлена на достижение результата, который неотделим от процесса работы... Поскольку указанная специфика существует объективно, участники договора возмездного оказания услуг не вправе по своему усмотрению распространить на него подрядные нормы, отражающие выполнение работы с целью получения отделимого результата"*(295). В качестве наглядного примера автор указывает на недействительность таких условий договора оказания медицинских услуг, в которых вопрос о выплате вознаграждения врачу или его ответственность ставится в зависимость от выздоровления пациента.
|
|
|
Действительно, в построении системы гражданско-правовых обязательств есть определенная логика; вопрос лишь в том, насколько она обязательна для договаривающихся сторон. В ст. 421 ГК РФ ("Свобода договора") свобода сторон заключить непоименованный, или смешанный договор сформулирована как безусловная; любое условие договора, выраженное диспозитивной нормой закона, стороны могут изменить или вообще исключить его применение. Положения гл. 39 ГК РФ не запрещают исполнителю принять на себя обязательство по достижению определенного результата. Легальное определение договора возмездного оказания услуг (п. 1 ст. 779 ГК РФ) позволяет сделать вывод лишь о том, что здесь в отличие от подряда действия (деятельность) исполнителя, совершенные в соответствии с условиями договора (надлежащим образом), оплачиваются в любом случае. Однако из этого вовсе не следует, что запрещены договоры об услугах, предусматривающие выплату дополнительного вознаграждения за результат. Не существует и какой-либо устойчивой, общепринятой в цивилистической доктрине классификации деятельности на работы и услуги*(296). Разделение работ и услуг, принятое в быту или, например, закрепленное в налоговом законодательстве, экономико-статистических классификаторах, для целей гражданско-правового регулирования не имеет строго юридического значения.
|
|
|
Вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Согласно части 2 ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" соглашение между адвокатом и клиентом представляет собой гражданско-правовой договор на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. При этом если предметом договора является представительство доверителя в конституционном, гражданском, административном судопроизводстве, представительство или защита доверителя в уголовном судопроизводстве и судопроизводстве по делам об административных правонарушениях, а также представительство интересов доверителя в органах государственной власти, органах местного самоуправления, в отношениях с физическими лицами - то адвокат обязан заключить с клиентом договор поручения (норма императивная)*(297).
|
|
|
Иные виды юридической помощи (например, консультации, правовые заключения, юридическое сопровождение сделки и т.п.) адвокат оказывает на основании договора возмездного оказания услуг (см. п. 2 ч. 2 ст. 25 Закона об адвокатуре). Согласно п. 4 ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (статья 422 ГК РФ). По смыслу ст. 3 ГК РФ (п. 2) гражданское законодательство состоит из Гражданского кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее - законы), регулирующих, в частности, договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников (п. 1 ст. 2 ГК РФ)*(298). Закон об адвокатуре является специальным законом, регулирующим отношения, указанные в ст. 2 ГК РФ. Согласно ч. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Гражданскому кодексу РФ. Закон об адвокатуре (п. 4 ст. 25) устанавливает существенные условия соглашения между адвокатом и клиентом, к ним относятся:
|
|
|
1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате;
2) предмет поручения;
3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь;
4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения;
5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения.
При этом, согласно нормам ГК РФ о договоре поручения (как, впрочем, и договора возмездного оказания юридических услуг), на который ссылается Закон об адвокатуре, существенным условием является лишь предмет договора*(299).
Как представляется диссертанту, Закон об адвокатуре не должен содержать перечня существенных условий договора, норма должна иметь отсылочный характер к Гражданскому кодексу РФ. Более того, если из более детально условия, предусмотренные п. 4 ст. 25 Закона об адвокатуре, то можно заметить, что их формулировка оставляет желать лучшего. В частности, подпункт 1 содержит обязанность указывать, адвоката, принявшего поручение.
Во-первых, речь в пункте 4 ст. 25 идет о любом соглашении между адвокатом и клиентом, т.е. и о договоре поручения, и о договоре возмездного оказания услуг, а в подпункте 1 - говорится об адвокате принявшем поручение (т.е., по всей видимости, о договоре поручения).
Во-вторых, согласно п. 1 этой же ст. 25 Закона об адвокатуре соглашение заключается между адвокатом и доверителем. Зачем же указывать на адвоката, принявшего поручение, если он сам заключает договор с доверителем? Ведь адвокат, заключивший соглашение, не может указать другого адвоката в качестве лица, принявшего поручение*(300). Пункт 3 говорит о том, что в договоре должны быть указаны условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь. Если речь идет об условиях выплаты или невыплаты вознаграждения в зависимости от качества оказанных услуг, т.е. надлежащем или ненадлежащим исполнении адвокатом договора, то такая невыплата - есть применение санкции за совершенное правонарушение (ненадлежащее исполнение договора) а это уже есть мера ответственности*(301).
Включению данного условия, как нам видится, может быть одно объяснение: законодатель на уровне закона предусмотрел возможность оплачивать труд адвоката, или определять стоимость вознаграждения в зависимости от каких-то условий, например, в зависимости от решения юрисдикционного органа (как-то: в случае взыскания арбитражным судом в пользу доверителя определенной денежной суммы, с контрагента, доверитель уплачивает адвокату вознаграждение в размере 10% от взысканной суммы)*(302).
Особо следует сказать о том, что фактически определение размера вознаграждения в процентном соотношении от взысканной, полученной суммы или от выплаты суммы, на которую адвокат ответчика освободил своего клиента в пользу контрагента, является достаточно распространенным явлением, можно сказать обычаем делового оборота, кроме того, достаточно определенным, понятным и удобным для сторон. Однако судебные органы (в частности, ВАС РФ) такую практику не поддерживают, чем затрудняют возможность включения в договоры об оказании юридических услуг реальных условий, по которым стороны пришли к соглашению.
Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение*(303). Таким образом, если хотя бы по одному из существенных условий, перечисленным в законе, сторонами не достигнуто соглашение, это влечет некоторые негативные для них последствия, а именно, договор будет считаться незаключенным*(304).
С началом перестройки в России и освобождением общественного сознания от многих стереотипов, спрос на адвокатские услуги стремительно вырос*(305). Для упорядочения деятельности по оказанию юридических услуг в законодательстве в начале 1995 г. было введено ее лицензирование*(306). В дальнейшем лицензирование "квазиадвокатской" деятельности было отменено, так что в настоящий момент в России сложилась ситуации, несколько похожая на ту, что была в царской России накануне судебной реформы 1864 г. Многие практикующие юристы отмечают неэффективность существовавшей прежде системы лицензирования деятельности по оказанию юридических услуг, которая ни в коей мере не гарантировала потребителям качество юридического обслуживания. Не преследуя цели монополизировать свою профессию, адвокаты все же выступают за введение определенного государственного (или общественного) контроля за деятельностью по оказанию юридической помощи*(307).
Практически полное отсутствие в настоящее время судебных споров по поводу качества оказанных услуг (в том числе и юридических), а тем более решений о возмещении убытков, связанных с некачественным обслуживанием, означает лишь одно - ни законодатель, ни юридическая доктрина не предлагают участникам гражданского оборота и судам какой-либо концепции оценки надлежащего исполнения договора возмездного оказания услуги, именно с позиции качества услуги*(308).
Преувеличение публично-правовой составляющей в адвокатской деятельности, как правило, сопровождается отрицанием имущественной ответственности адвоката перед клиентом. В качестве приемлемой рассматривается лишь ответственность адвоката перед обществом и органами самоуправления адвокатуры (дисциплинарная ответственность). Например, Е.В. Васьковский считал, что адвокаты должны обладать независимостью от клиентов даже в вопросах ответственности, и указывал на положение французских адвокатов и английских барристеров, которые не отвечали за ущерб, причиненный клиенту неверными советами, и благодаря этому пользовались значительной свободой в процессе*(309).
Дореволюционной науке не чуждо было представление об имущественной ответственности присяжных и частных поверенных перед доверителем: "В случае нарушения присяжным поверенным прав доверителя, в первую очередь тех, что прямо перечислены в Уставе гражданского судопроизводства (ст. 400-405), доверитель имел право: 1) жаловаться совету присяжных поверенных; 2) а в случае причинения убытков, предъявить гражданский иск к поверенному на общих основаниях (ст. 367, 374, 404)"*(310). Аналогичным было и юридическое положение частного поверенного. В советский период персональную имущественную ответственность адвоката перед клиентом либо отрицали*(311), либо предпочитали не обсуждать. В соответствии с Законом об адвокатуре условие об ответственности адвоката, принявшего поручение, является существенным для соглашения об оказании юридической помощи (п. 4 ст. 25). Постепенно сами адвокаты начинают воспринимать свою ответственность перед клиентом как должное, хотя в литературе все еще встречаются экзотические предложения относительно механизма такой ответственности. Например, предлагается усложненная процедура привлечения адвоката к ответственности (по аналогии с ответственностью судей, прокуроров, следователей) - только после установления его вины приговором суда*(312). Подобный подход, ограничивающий клиента в реализации права на судебную защиту, не может быть оправдан высокими задачами, стоящими перед адвокатурой. Достаточно уже того, что адвокатская деятельность выведена из разряда предпринимательской, к ней не применяется законодательство о защите прав потребителей*(313).
Прямое указание в законе на имущественную ответственность адвоката перед клиентом вызвало противоречивую реакцию: одни всерьез обеспокоились за будущее адвокатской практики, другие же, напротив, скептически оценили перспективы привлечения адвоката к ответственности за небрежное исполнение поручения, полагая, что клиент не сможет доказать причинную связь между непрофессиональными действиями юриста и возникшими убытками. Убытки клиента наступают якобы вследствие его собственных неправильных действий: "...Следовать или не следовать консультациям - выбор самого заказчика. Привлечь юриста к такой ответственности, которая бы выразилась в возмещении клиенту убытков в полном объеме, невозможно... Консультант в России несет, как правило, моральную ответственность: потеря клиента, реноме и т.д.".
В соглашениях об оказании юридической помощи нередко встречаются условия о том, что юрист "не отвечает перед клиентом за обычный риск убытков, связанных с судебными процессами", а любые его заключения по поводу возможного исхода той или иной стадии судебного процесса "в силу объективных причин являются лишь обоснованными предположениями и не могут быть использованы для каких-либо претензий к юристу"*(314).
Своеобразным "иммунитетом" от возмещения ущерба, причиненного при исполнении своих обязанностей, в настоящее время обладает такая категория профессиональных консультантов как риэлтеры. В Положении о лицензировании риэлтерской деятельности 1996 г. содержалось определение риэлтерской деятельности*(315). Однако в мае 2002 г. данное положение утратило силу без замены другим правовым актом. Сами риэлтеры предпочитают выступать в роли простых консультантов или "фактических посредников", ответственность которых будет определяться положениями гл. 39 ГК РФ о возмездном оказании услуг и общими положениями гл. 25 ГК РФ об ответственности. В итоге от риэлтера нельзя потребовать чего-то большего, чем достоверной информации. Услуги по консультированию в данном случае имеют вспомогательный характер*(316). В случае, как представляется, консультант должен нести гражданско-правовую ответственность, поскольку осознает или должен осознавать имущественные последствия неверной консультации. В тех случаях, когда полученная от юриста информация предполагает различные варианты её использования, например, выбор способов судебной защиты, юристу следует предупредить клиента о возможных последствиях избрания того или иного варианта, либо порекомендовать один из них, например, наименее рискованный*(317).
Среди адвокатов, применяющих в своей практике условный гонорар, бытует мнение, что любая ситуация, связанная с отрицательным результатом по гражданскому или уголовному делу, независимо от вины адвоката может повлечь привлечение к гражданско-правовой ответственности. Однако основанием ответственности адвоката является ненадлежащее исполнение обязательств, следовательно, добросовестного адвоката даже при неблагоприятном исходе дела упрекнуть не в чем. Специфика правовой услуги не позволяет сформулировать в самом соглашении об оказании юридической помощи конкретные требования к деятельности юриста. Это понимают и представители страхового бизнеса, обращая внимание на сложность согласования в договоре страхования профессиональной ответственности адвоката условия о страховых случаях*(318). Адвокат при выполнении поручения обязан также соблюдать положения Кодекса профессиональной этики адвоката, разъяснения адвокатских палат по вопросам взаимоотношений с клиентом и другим аспектам адвокатской профессии.
Французская доктрина в вопросе об основаниях гражданско-правовой ответственности адвоката опирается на дисциплинарные правила поведения адвоката. Ориентиром для квалификации действий адвоката в качестве профессиональных проступков могут служить Профессиональные правила (Rngles professionnelles), изложенные в ст. 154-164 Декрета об организации адвокатской профессии 1991 г., положения иных правовых актов об адвокатской деятельности, а также содержание условий конкретного соглашения об оказании юридической помощи. В самом общем виде основанием ответственности адвоката является нарушение им требования "придерживаться правил осторожности и осмотрительности, которые необходимы для защиты доверенных ему интересов"*(319). Немецкие ученые отмечают, что "обязанности адвоката как содержание оснований его ответственности" устанавливаются в законодательстве об адвокатуре и процессуальном законодательстве, в профессиональных предписаниях.
Определенный научный интерес для характеристики структуры гражданско-правовой ответственности юриста представляет немецкий институт позитивного нарушения договора (ПНД), способный охватить практически все стадии взаимоотношений клиента и юриста. Выделяются две основные формы ПНД:
1) ненадлежащее (недобросовестное) исполнение обязательства и
2) нарушение дополнительных обязанностей.
Первый тип нарушения имеет место, когда адвокат виновно дает клиенту неверные советы в ходе судебного процесса. Правда, в немецкой литературе отмечается, что даже при низком качестве юридической помощи, небрежном ведении адвокатом порученного дела клиент не имеет права на снижение вознаграждения - поскольку такая норма отсутствует в Германском гражданском уложении, а может лишь взыскать убытки с адвоката*(320). Российское законодательство, напротив, позволяет клиенту потребовать соразмерного уменьшения вознаграждения (ст. 783, п. 1 ст. 729 ГК РФ). Вторая форма ПНД объединяет несколько типов непрофессионального поведения юриста. Например, нарушение обязанности по информированию другой стороны договора. Принцип добросовестного поведения, хорошо известный немецкому праву, предполагает взаимные обязанности контрагентов предупреждать друг друга о вероятных рисках, предостерегать от возможных убытков.
Нарушение дополнительных обязанностей также имеет место в случае, когда одна из сторон договора своим поведением обманывает доверие другой. Например, адвокат отказывается от дальнейшего ведения дела в отсутствие уважительных причин, не предупредив клиента заблаговременно (срывает судебное заседание).
Казалось бы, вопрос о предоставлении клиенту необходимой информации должен иметь еще более надежное решение применительно к юристу-адвокату. Однако Закон об адвокатуре не предусматривает обязанность адвоката предоставлять клиенту предварительную информацию о характере юридической помощи, которая может потребоваться, равно как и обязанность последующего информирования клиента о ходе порученного дела. Можно было ожидать появление соответствующих правил в Кодексе профессиональной этики адвоката. В преддверии его принятия М.Ю. Барщевский предложил довольно внушительный перечень информационных обязанностей адвоката. Вот лишь некоторые:
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 135; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!