СКАЗАНИЕ О ВАЛААМСКОМ МОНАСТЫРЕ 9 страница
На таковое кроткое беззлобие святаго отца надѣяся, прежереченный Пиминъ, паче же и святыми о нѣмь пострекаем, да во своему ему манастыри святыа его трудолюбныа мощи положени будут. Иже сам духомъ никако же от святаго того мѣста своих трудовъ отступи, но присно моля владыку Христа, вкупе сый съ своими чады.
На это кроткое беззлобие святого отца надеялся вышеназванный Пимин, еще же и святым был вдохновляем, чтобы были положены его святые трудолюбивые мощи в его собственном монастыре. Ведь сам он духом никогда не отступался от этого места своих трудов, но, молясь Владыке Христу, был всегда вместе со своими чадами.
Прежеименованный же чюдный онъ игумен Пимин вышемѣрному тому великому дѣлу касается: святейшаго архиепископа Феодосиа[39] молить, да взыскав святых мощей преподобнаго Сергиа, въ свой ему манастырь на Валам отнесет. Архиепископъ же, слышав, удивися о величествѣ дѣла и о подвижении мужа иже в родѣ том, и преже никтоже тако не сътвори. Но уразумѣ, яко не от своея воли таковое высочайшее дѣло он игумен начинает, но Богу того хотящу преподобнаго добродѣтели людем проявити; и самому святому възлюбившу да в създаннѣм от него манастыри положен будеть. Не дерзну же архиепископъ сего особѣ сътворити, но паче пресвященому и великому митрополиту и всему святому събору въсписуеть, и прежереченнаго игумена Пимина тамо посылаеть.
|
|
|
Вышеназванный же чудесный игумен Пимин начинает это важное и великое дело: молит святейшего архиепископа Феодосия, чтобы, отыскав святые мощи преподобного Сергия, отнести их в его монастырь на Валаам. Услышав же это, архиепископ подивился величию дела и пожеланию мужа и тому, что никто прежде этого не делал. И понял, что игумен начинает такое важнейшее дело не по своей воле, но Бог того хочет, — чтобы добродетели преподобного стали явны людям; и сам святой желает быть положенным в созданном им монастыре. Архиепископ же не осмелился сделать это сам, но написал преосвященному и великому митрополиту и всему святому собору и послал туда вышеназванного игумена Пимина.
Тогда же на превелицемь пресвѣтлом престолѣ великыа митрополиа русскыа чюдный в добродѣтелех Макарие[40] сиаа, иже преже бысть на многа лѣта архиепископъ преименитому Великому Новуграду. Пиминъ же великому тому подвигу себе вдаеть, святого молитвами поспѣшаемь, царствующаго великого града в Москвѣ достизаеть пресвѣтлыа, и пресвященаго святаго митрополита молением подвизает. Великий же той чюдный в добродѣтелех мужь уразумѣ духомъ: не о себѣ игумену на таковую вещь дерзати, но святым онѣмь преподобным Сергиемь поощряемь. Писание съборное по совѣту свѣтлѣйшаго христоименитого царя Иоана[41] онъ пресвященный митрополить архиепископу въсписуеть, да мощи преподобнаго великаго Сергиа съ честию якоже достоить в създанную от него обитель отпуститъ. Игуменъ же Пимин свое желаемое святое то дѣло улучи, долъжныа хвалы и благодарениа всемогущему владыцѣ и угоднику его въздавъ, Великаго Новаграда достиже, и съборную ону грамоту святого пресвященаго великаго митрополита святейшему архиепископу вручаеть.
|
|
|
Тогда же на величайшем пресветлом престоле великой митрополии русской сиял чудесный своими добродетелями Макарий, который прежде многие годы был архиепископом преименитого Великого Новгорода. Пимин же предается тому великому подвигу с помощью молитв святого, и достигает пресветлого царствующего великого града Москвы, и обращается с молением к преосвященному святому митрополиту. Тот же великий и чудесный добродетелями муж понял своим духом: не сам по себе игумен осмелился на такую вещь, но поощряемый святым преподобным Сергием. По совету светлейшего христоименитого царя Иоанна тот преосвященный митрополит пишет архиепископу соборное писание, чтобы отпустить мощи преподобного — с честью, которой они достойны, — в созданную им обитель. Игумен же Пимин, достигнув успеха в том святом деле, которого желал, воздав должную хвалу и благодарение всемогущему Владыке и его угоднику, достигает Великого Новгорода и вручает святейшему архиепископу ту соборную грамоту святого преосвященного великого митрополита.
|
|
|
Архиепископъ же священников и весь клирос от великиа церкви премудрости Божии Съфеи скоро посылаеть в манастырь святого великаго богословца и евангелиста Иоана, да окопавъ, святыа его мощи запечатавъ, игумену честне отдадуть. Бѣ же ту на церковней стенѣ хитростию писаниа шары въображен святый преподобный игумен Сергие, началникъ Валамского манастыря.[42] Вѣдомо бо бяше его по Бозѣ добродѣтелное житие и чюдеса от нѣкоего же ту старца зѣло стара, увидѣша яко о ногах гроба преподобнаго древу тополю велику израстшу. Чюдный же той игумен Пимин от великыа любве к святому самъ трудом касается землю рыти нача, и доску камени бѣлаго обрѣтоша, изгнившу от множества лѣтъ. Таже и самый святый той гроб окопаша и цѣлы сущи святыа его мощи обрѣтоша, радостию наполнишася, благодарственыа пѣсни Христу Богу и угоднику его въспущаху, и трема печатми гроб запечатлѣша, и священныа пѣсни над преподобным пѣвше, с великою честию до насада[43] проводиша.
|
|
|
Архиепископ же скоро посылает священников и всех клирошан великой церкви Премудрости Божией Софии в монастырь святого великого богослова и евангелиста Иоанна, чтобы, откопав и запечатав святые мощи, отдали их с почестями игумену. Там же на церковной стене было искусно написанное красками изображение святого преподобного игумена Сергия, основателя Валаамского монастыря. Известно было о его в Боге добродетельной жизни и чудесах от некоего бывшего там многолетнего старца, показавшего, что в ногах у гроба преподобного выросло огромное дерево тополь. Чудесный же тот игумен Пимин от великой любви к святому сам начинает трудиться — рыть землю — и находит плиту из белого камня, подгнившую за долгие годы. Также откопали сам тот святой гроб и нашли святые его мощи целыми. Радостью исполнившись, вознесли благодарственные песнопения Христу Богу и угоднику его и, запечатав гроб тремя печатями и пев над преподобным священные песнопения, с большими почестями проводили до насада.
И тако поиде святый къ возлюбленному своему и многотрудному мѣсту. Человѣколюбцу Богу угоднику своему помагающу, вѣтры благополучны подасть, великую бо рѣку Вълховъ скоро преходят, тако же и пучину Невскую немедлено преплавають, и пречестныа обители Пресвятыя Преславныа Владычици нашиа Богородица Приснодѣвы Мариа честнаго еа Рожества Коневскаго манастыря достизают.
И так отправился святой к своему любимому и многотрудному месту. Так как человеколюбец Бог послал попутные ветры, помогая своему угоднику, то великую реку Волхов они скоро прошли, также и глубину Невского озера быстро проплыли и достигли пречестной обители Пресвятой Преславной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, честного ее Рождества — Коневского монастыря.
Случи же ся нѣкако чюдо преславно: въсхотѣ бо онъ игумен Пиминъ да немедлено благополучным ему вѣтром въ свой манастырь доидет, и манастырь святыа Богородица Коневской и великого началника манастыря того святого Арсениа минет. Егда же повелѣ кормнику остров манастыря того миновати, и се въста вѣтръ зѣло противен, да яко нуждею насад назад порѣвати. Той же игумен Пимин въспомяну онѣхъ святыхъ обоих началникъ — валамского Сергиа и коневскаго Арсениа — егда въ плоти живяху, съвершенную Христову любовь меж себе имяху, бяху бо въ едина лѣта оба бѣста.[44] Сиа же игумен въспомянувъ и уразумѣ, яко хощет быти великий Сергие у своего ему о Христе брата и друга, и повелѣ насад к манастырю обратити. Слышавъ же игумен манастыря того, яко мощи святого к нимъ самовълне грядуть, сам в священных ризах с кандилы и пѣснми съ всею братиею срѣтение преподобному сътвори. И с великою честию мощи святого в манастырь внесоша, и ту нощь препокоивешеся. Наутриа же пакы вѣтръ поносен зѣло благополученъ молитвами святого бысть, и тако игумен Пимин купно съ святым на свой путь устремися.
Случилось же при этом чудо преславное: захотел игумен Пимин поскорее дойти при попутном ветре до своего монастыря и миновать монастырь святой Богородицы Коневской и великого основателя того монастыря святого Арсения. Когда же он приказал кормчему миновать тот монастырский остров, то поднялся встречный ветер и стал против их воли относить насад порывами назад. Тот же игумен Пимин вспомнил, что оба святых основателя — валаамский Сергий и коневский Арсений, — когда во плоти жили, имели между собой совершенную Христову любовь, поскольку оба жили в одни и те же годы. Вспомнив же об этом, игумен понял, что великий Сергий хочет побывать у своего друга и брата во Христе, и приказал поворотить насад к монастырю. Игумен же того монастыря, услышав, что мощи святого по своей воле к ним идут, сам со всей братией устроил преподобному встречу в священных ризах с кадилами и песнопениями. И с великими почестями мощи святого в монастырь внесли, и там он всю ночь покоился. Наутро же молитвами святого ветер опять благоприятен стал, и так игумен Пимин вместе со святым своим путем отправились.
И благополучным онѣмь дателным вѣтром скоро въ пристанище великаго того Валамского острова приидоша, молитвами святого Сергиа наставляеми. В манастыри же повелѣша, да во утрие священници въ священых одеждахь съ кресты и кандилы и съ свѣщами; и вся братиа к стрѣтению святого готови будут.
И с этим данным им попутным ветром скоро пришли к пристани того великого Валаамского острова, наставляемые молитвами святого Сергия. В монастыре же повелели, чтобы священники в священных одеждах с крестами, кадилами и со свечами и вся братия утром к встрече святого были бы готовы.
Тоя же нощи случися нѣкоему в манастыри том благоговѣйну иноку постническыми труды сиаему, на обычной ему своей молитве бдѣти. И мало от трудов онѣх въсклонися, в невидѣнии бысть. Зрит въ пристанищи острова того, идѣже святый Сергие стоя, полны храмины тѣ и брегъ священнолѣпных инокъ и пренарочитых боляръ съ свѣщами премногыми, радостне ликоствующе. Храмина же полна сущи священых священикъ в ризахь святых, и между их юноши зѣло красни и жезлы в руках имущи, и просвѣщени славою вышнею. Премножество же свѣщь в храминѣ той, и неизреченным свѣтом сиаемы; и недоумѣваемому благоуханию исходити, яки аеру, наполнитись сладкыа тоа и неизглаголанныа въня. Оному же сиа видящу, страхом и недоумѣнием одержиму, не смѣа въпросити, кто суть сии. Но едва нѣкоего от послѣдних ту боязнено въпроси, глаголя: «Кто суть сии, господине мой, иже нѣсть от земных таковыа?» Онъ же отвѣща рече ему, яко прииде началникъ валамскый игуменъ Сергие от Великаго Новаграда въ свой ему манастырь жити. Встречаеть же его спосникъ его и съпрестолникъ тоя же обители игумен Герман, а сии суть с ним. Таковаа же слышав, онъ инок абие възбудися, и видѣ себя в своей ему келии на обычном правилѣ стоящу. Сиа убо о сих.
Той же ночью случилось на обычной своей молитве бдеть некоему благоговейному иноку того монастыря, сияющему постническими трудами. И едва приподнявшись с молитвы, он как будто ослеп. И видит: в пристани того острова, где святой Сергий стоял, — полные здания и берег священнолепных иноков и знатных бояр, стоящих со множеством свечей и ликующих с радостью. Здание же полно священных священников в святых ризах, а между ними — прекрасные юноши с жезлами в руках, освященные вышнею славою. В здании же том огромное множество свечей, сияющих неизреченным светом; исходит непонятное благоухание, как из облака, наполняющееся сладким и неописуемым запахом. Он же, видя это, был охвачен страхом и недоумением, не смея спросить, кто они. И насилу спросил с боязнью одного из последних здесь, говоря: «Кто они, господин мой, ибо нет на земле подобных?» Он же ответил ему, сказав, что пришел жить в свой монастырь зачинатель валаамский игумен Сергий из Великого Новгорода. А встречает Сергия его сопостник и сопрестольник игумен той же обители Герман и остальные с ним. Услышав это, тот инок тотчас проснулся и увидел, что он в своей келье и стоит на обычной молитве. 06 этом — все.
Мы же на предиреченную повѣсть възвратимся. На утриа же приуготовавшесь священници и вся братиа съ живътворящими кресты, и святыми иконами, и с кандилы, и свещами къ устрѣтению святого. Сам же игумен Пимин съ сущими с ним священники, в священыа ризы облечесь, съ свѣщами и благовънными кандилы по пристанищу съ святым шествие творя, брега достиже. Сам на раму свою съ священикы гробъ преподобнаго въздвижут, с пѣснми духовными радостне в манастырь с великою честию относять. Нѣции же духовнии иноци от радости великыа гласы слезне испущаху, просяще прощениа от преподобнаго, еже отци их невидѣниемь ков на святого сътвориша. И тако принесение его славно бысть с великыми гласы съвершашеся, яко поющих псалмы гласы плачевныа покрываху, и каменосердечных на милосердый плачь обращаху.
Мы же возвратимся к рассказываемой повести. Наутро же священники и вся братия с животворящими крестами, святыми иконами, кадилами и свечами приготовились к встрече святого. И сам игумен Пимин с бывшими с ним священниками, облачась в священные ризы, со свечами и благовонными кадилами идя святым шествием вдоль пристани, достигает берега. Поднимают на плечи священный гроб преподобного и с большой честью относят с радостными духовными песнопениями в монастырь. Некоторые же духовные иноки от радости испускали громкие вопли со слезами, прося прощения у преподобного за то, что отцы их по неведению сотворили злой умысел на святого. И его славное принесение с таким громким пением совершалось, что заглушало плачевные голоса поющих псалмы и каменносердых обращало к милосердному плачу.
Принесше же святыа его мощи, въ велицѣй церкви положиша боголѣпнаго преславнаго Преображениа Бога нашего Спаса Исуса Христа. Такоже и Германа приснопаметнаго вземше, вкупѣ обоих положиша, и священныа святыа пѣсни по уставу священному над ними съвръшаху. Приходящии же братиа святыа их мощи цѣловати, игуменъ же Пиминъ яко к живу сущу прощениа прося от всеа братии, къ святому глаголаше: «Прости, отче святый, прости, не въспомяни грѣховъ отець их, невидѣниемьбосъгрѣшиша к тебѣ. Не бо есть человѣкъ, иже не съгрѣшит. Но ты, яко Сынъ Вышняго, Отцу своему и Владыцѣ подобяся милостию, остави имь их выну. С нами пребывай, на тя бо упование имамы, ты бо еси нашь ходатай и заступникъ».
Принеся святые его мощи, положили их в большой церкви боголепного преславного Преображения Бога нашего Спаса Иисуса Христа. Взяв также и приснопамятного Германа, вместе обоих положили и совершали над ними по священному уставу священные святые песнопения. Приходящие же братья целовали их святые мощи, а игумен Пимин, как у живых, просил прощения от имени всей братии, говоря святому: «Прости, святой отец, прости, не вспоминай грехи их отцов, так как по неведению согрешили против тебя, ибо нет человека, который бы не согрешил. Но ты, будучи сыном Вышнего, уподобься милостью Отцу своему и Владыке — прости им их вину. Пребывай с нами, так как на тебя уповаем, ты — наш ходатай и заступник».
Таковаа игумену за всякого брата отвѣщавающу, весь слезами обливаемь. Такоже и вся братиа съ слезами целование и прощение къ преподобному творяху. Съвершивше же священное пѣние, ко уготованному имъ мѣсту святыа ихь мощи отнесоша. За олтарем великыа церкви близ святого жертвеника положиша въ единомъ мѣсте, и гробъ паволокою честне украсиша. И в день той духовное празнество съвершиша и в честь святым и преподобным отцем Сергию и Герману.
Так игумен ручался за каждого брата, обливаясь слезами. Также и вся братия целовала преподобного и просила прощение. Завершив же священные песнопения, отнесли их мощи на уготованное для них место: положили в одном месте — за алтарем большой церкви около святого жертвенника — и с честью украсили гроб паволокою. И в тот день совершили духовное празднество в честь святых и преподобных отцов Сергия и Германа.
Съвершаеть же ся славное ихь святое събрание в паметь имь месяца сентебря 11 день по повелѣнию святого священаго събора,[45] въ онь же день мощи святого Сергиа в манастырь принесоша. Оттоле же даже и донынѣ вся земля Корѣльскаа день памети их, славно по вся годы ликоствующе, от рода в родъ неконечьне творяще славу, и благодарение всегда въссылающе възвеличившему ихъ Христу, Богу нашему. Ихь же молитвами всѣмь нам буди получити Небеснаго святаго некончаемаго Царствиа Царя Христа Исуса Бога нашего, ему же буди хвала и честь и поклоняние съ безначалным его Отцѣм, и с Пресвятым и Благым и Животворящим его Духомъ нынѣ и всегда и в некончаемыа вѣкы. Аминь.
Совершается же память их славного святого соединения в сентябре месяце в 11-й день по повелению святого священного собора — в тот день мощи святого Сергия принесли в монастырь. С тех пор и доныне вся Карельская земля, славно ликуя каждый год, из рода в род бесконечно отмечает день их памяти, всегда воссылая славу и благодарение возвеличившему их Христу Богу нашему. Их молитвами все мы получим небесное святое некончаемое Царствие Царя Исуса Христа Бога нашего, ему же хвала и честь и поклонение со безначальным его Отцом и с Пресвятым и Благим и Животворящим его Духом, ныне и всегда и в некончаемые веки. Аминь.
О чюдесѣх святых началникъ валамскых Сергиа и Германа. Сиа же малаа нѣкаа новаа въспомянути хощу от чюдес святых и великых преподобных отець игуменовъ и начальник валамскых Сергиа и Германа. Аще убо вся слышимаа преже съдѣаннаа ими великаа чюдеса, и яже и нынѣ неоскуднѣ чюдеснаа своя изливают с вѣрою призывающимъ ихъ. И на них же содѣаша своя преславнаа, от таковых самѣхъ усты ко устом слышах, всяко убо не довлѣеть вписание вмѣстити, ниже разуму моему обиати, но едину малу нѣкую чюдотворную каплю от великиа и непостижимыа ихь пучины чюдес повѣмь, да жаждущаго сердца горящий пламень слышениемъ утолим.
О чудесах святых валаамских основателей Сергия и Германа. Еще же немного хочу вспомнить о некоторых из чудес святых и великих преподобных отцов Сергия и Германа — игуменов и основателей валаамских. У всех на слуху сотворенные ими ранее великие чудеса, но также и ныне неоскудно являют свои чудеса всем, с верою их призывающим, и над ними свои преславные чудеса творят. Из самих уст таковых я это слышал, — а всего ни повесть не позволит вместить, ни разум мой объять, но перескажу только одну малую чудотворную каплю из всего огромного и непостижимого множества их чудес, чтобы слушающие утолили горящее пламя жаждущего сердца.
Сию новую преславную повѣсть въспомяну, юже самъ от самого сътворшагося о нем слышах. В лѣте убо 64 осмыа тысяща[46] бысть. Человѣкъ нѣкый сынъ Иоаннов Андрѣи, Гаркуевъ[47] нарицаемъ, жителствуя на реке Олонце[48] — в сей же землѣ той человѣкъ той знаемь есть. Случи же ся ему по обычаю своему въ время зимнее в конець месяца ноября съ дружиною своею у Валамскаго острова ловлю рыбную творити, якоже и преже. Бысть же ему в руку болѣзнь люта зѣло, яко не мощи ему не точию что от потребных творити, но ниже ясти, ниже спати. Руцѣ же той яко бревну превелику отекшу, и болѣзнь зелнаа безпрестани рваниемь жил мучаше. Достигшу же ему своему дому, и великую ту нужную болѣзнь терпя, даже до месяца генваря продолжитись лютой оной болѣзни над ним.
Вспомню одну новую преславную повесть, которую сам слышал от того, с кем это случилось. Было это в 64 году восьмой тысячи. Некий человек по имени Иоаннов сын Андрей Гаркуев, живущий на реке Олонце, — этот человек в той земле известный. Пришлось ему однажды со своей дружиной, как и обычно, в зимнее время в конце месяца ноября ловить рыбу у Валаамского острова, как и прежде. И случилась у него с рукой столь лютая болезнь, что не мог он не только никакую необходимую работу делать, но ни есть, ни спать. Рука его отекла, как большое бревно, и тяжкая болезнь непрестанно мучила его, разрывая жилы. Добрался он до своего дома и терпел эту сильную мучительную болезнь, и продолжалась у него лютая боль до самого месяца января.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 138; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!