КРУЗЕНШТЕРН И ЛИСЯНСКИЙ - КТО ЖЕ БЫЛ ПЕРВЫМ? 7 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 16Следующая ⇒

Военный транспорт «Кроткий» снялся с Большого Кронштадтского рейда погожим днем 23 августа 1825 года “с грузом в Камчатку и Компанейские колонии”. Причем интересно отметить, что это был 25-й выход российского судна в кругосветное плавание и последний в “александровскую” эпоху нашего мореплавания.

Начало плавания было более-менее благополучным, но при стоянке у острова Нука-Хива, в неоднократно посещавшемся до того русскими судами порту Чичагова, произошло печальное и совершенно неожиданное столкновение с местными жителями, стоившее жизни мичману Дейбнеру и трем матросам. Ни до, ни после того, ничего подобного с нашими российскими экипажами в кругосветных вояжах не случалось.

Верный своему отношению к традициям, капитан-лейтенант Врангель избрал для себя маршрут, достаточно близкий к тому, который здесь некогда проложила «Камчатка»: от Маркизских островов к Петропавловску, потом от Ситки к Сандвичевым (Гавайским) островам и далее через Зондский пролив мимо мыса Доброй Надежды к российским берегам. И в этом плавании он придерживался еще одной традиции своего великого учителя - несмотря на чисто коммерческий характер плавания, на «Кротком» постоянно велись научные исследования и наблюдения. А сам Врангель на этом переходе искал обозначенные на картах острова Мария Лаксара и земли, якобы виденные китобоями. “Проходя через самое это место, не видели даже признаков земли...”и Фердинанд Петрович, опять же чисто по-головнински “снял их с карты”. Успешное плавание «Кроткого» завершилось на том же Кронштадтском рейде 14 сентября 1827 года - вокруг земного шара прошли за 752 суток (из них 541 под парусами).

За это время в России изменилось многое. На престоле был новый император - Николай I с его новыми порядками. И многим становилось ясно, что уходит в прошлое целая эпоха кругосветных плаваний. Но все же вояж «Кроткого» был тогда оценен и по достоинству отмечен, а его командир Фердинанд Петрович Врангель - произведен в капитаны 2 ранга и награжден традиционным в этом случае орденом Св. Анны 2 степени. А через три месяца бывший командир «Кроткого», капитан 2 ранга Врангель... был избран членом-корреспондентом Императорской Академии наук. Подобные прецеденты в истории нашего флота, когда командир корабля был еще и академиком, неизвестны.

А через год с небольшим - снова в путь. И снова на Тихий океан, вместе со всей своей семьей Фердинанд Петрович отправился в Русскую Америку в качестве Главного правителя. Было ему тогда 33 года и имел он чин капитана 1 ранга.

Деятельность его в этой должности за 1830-1835 годы заслуживает отдельного подробного описания. Но и снова нельзя не отметить главного - как и Матвей Муравьев, правивший здесь ранее, и Адольф Этолин, правивший впоследствии, Фердинанд Петрович Врангель и на этом высоком государственном посту проявил себя достойным учеником великого Головнина. Показал он себя за эти годы правителем поистине неутомимым, знающим и заботливым во всем. И помощника на этом посту он себе подыскал по всем статьям вполне подходящего - лейтенанта Адольфа Этолина. Того самого упорного, любознательного и двужильного рыжего финна, который тогда, еще в 1817 году впервые появился среди них на «Камчатке» и с тех пор с корабельных палуб не сходил.

Годы правления Ф.П.Врангеля в Русской Америке были, пожалуй, пиком исследования, освоения и развития этих земель. Не только дальних побережий, но и глубинных районов Аляски достигали экспедиции Воронковского, Васильева, Тебенькова, Этолина. Да и сам главный правитель объездил и лично осмотрел самые глухие уголки своих необозримых владений. Он и тогда полностью оправдывал то сравнение с великим полярным путешественником Франклином, которое дали ему после возвращения с Колымы в 1824 году.

Моряк-правитель Фердинанд Врангель прибыл в Русскую Америку из Охотска в сентябре 1830 года на компанейском судне “Уруп”, а уходил он из Новоархангельска тоже морем на корабле «Ситха». Далее через Мексику сухопутьем до порта Веракрус, а потом через Нью-Йорк, Гавр и Любек - морем со всей семьей до Кронштадта. Так необычно завершил он свой третий кругосветный вояж, описанный им в книге “Очерк пути из Ситхи в Санкт-Петербург”.

И в последующие годы на всех высоких постах проявлялся универсальный талант выдающегося моряка и ученого, ставшего к тому же и крупным государственным деятелем. Эта часть его жизни тоже заслуживает отдельного описания. Морской министр, член Госсовета, генерал-адъютант, почетный член Императорской Академии наук, член Парижской Академии наук и... нет возможности даже перечислить те посты и должности, на которых многие годы проявлялись выдающиеся качества Фердинанда Врангеля. Его беззаветное служение флоту, преданность науке, энергия и мудрость государственного деятеля, делали его на любом посту полезным и заметным - в Академии Наук и на палубе корабля, в Русском географическом обществе и в кабинете морского министра.

Таков был этот поистине выдающийся человек, талантливый, прямой и решительный, смолоду воплотивший в себе наиболее характерные и лучшие качества нашего флота и черты наилучших его представителей. Такие как он и представляли наиболее полно тогдашнюю эпоху в истории российского флота и отечественной науки. Их заслуги перед Отечеством многократно проверены временем и не потеряли своего значения и поныне.

В далекой американской глубинке, на острове архипелага Александра есть городок, носящий имя этого знаменитого человека - Врангель. И есть горы, острова, мысы - всего 13 крупных географических пунктов на карте мира, носящие имя выдающегося российского мореплавателя, ученого и государственного деятеля - Фердинанда Петровича Врангеля.

ОКЕАНСКИЕ ОДИССЕИ ДЕРПТСКОГО ВРАЧА

История российского кругосветного мореплавания XIX века богата не только славными именами адмиралов, офицеров, штурманов - в ней достойное место занимают и корабельные медики. Многие из них известны не только тем, что в труднейших условиях многомесячных океанских парусных переходов обеспечивали здоровье и бодрость экипажей, но и своими наблюдениями и исследовательскими работами. В первую очередь к числу таких корабельных медиков-исследователей можно отнести профессора анатомии Дерптского университета Ивана Фридриховича Эшшольца (1793-1831), который в качестве корабельного врача и естествоиспытателя совершил два кругосветных путешествия, и 200-летие со дня рождения которого мы недавно отметили. В начале 1815 года один из главных поборников и меценатов тогдашней российской науки канцлер граф Н.П.Румянцев снарядил за свой счет морскую экспедицию. Целью ее было отыскание прохода “из Берингова моря подле берегов Америки”. Эта цель давно уже занимала не только Россию, но и другие морские державы; хотя только после окончания наполеоновских войн, наконец, появились реальные условия для ее практического достижения. Для проведения этой небывалой ранее экспедиции на верфи финского города Або (ныне Турку) был выстроен добротный бриг водоизмещением 180 тонн. Он получил имя “Рюрик”, а командиром его был назначен лейтенант Отто Евстафьевич Коцебу. Несмотря на молодость, а было командиру всего 27 лет, имел он репутацию опытного и способного моряка с явными исследовательскими задатками: наблюдательностью, точностью и способностью делать правильные выводы и обобщения. Коцебу еще гардемарином участвовал в кругосветном плавании на шлюпе “Надежда” под командованием Крузенштерна, где был дублером у старшего офицера Макара Ивановича Ратманова. Оттуда и вынес он правило - к большому плаванию готовиться тщательно, лично подбирать офицеров, штурманов и команду. А в подготовке этой экспедиции присутствовало нечто совсем новое - надо было подбирать, кроме всего прочего, и состав научной экспедиции. Тем более, что в инструкции, составленной самим Крузенштерном и астрономом Горнером, кроме поисков Северного прохода, предписывалось провести значительные географические, океанологические и естественнонаучные исследования.

Для проведения наблюдений по наукам естественным Коцебу пригласил из Дерптского университета известного ученого-естествоиспытателя профессора Ледебура. Тот же, в свою очередь, попросил включить в научную группу своим помощником студента-медика из университета двадцатитрехлетнего Иоганна Эшшольца, поручив ему одновременно и исполнение должности судового врача.

Случилось, однако, так, что в конце июля 1815 года, перед самым выходом в море профессор занемог, а времени на поиски подходящей замены уже не оставалось. Так что, когда бриг “Рюрик” покинул Кронштадтский рейд, на его борту из научного персонала был лишь студент Эшшольц. Он же судовой врач, которого все стали именовать Иваном Фридриховичем, а иногда и Иваном Ивановичем. Вот так и началась трехлетняя кругосветная эпопея дерптского студента-медика.

А кругосветное плавание брига “Рюрик” во многих отношениях было уникальным. И в первую очередь по длительности - “Рюрик” возвратился из плавания и бросил якорь в Неве против Румянцевского дворца ровно через 1101 сутки. Этот был поистине рекордный по продолжительности срок парусного плавания, из которых 696 суток бриг был на ходу под парусами. Справедливости ради отметим, что столько же - ровно 1101 сутки, был в кругосветке шлюп “Сенявин”под командованием капитан-лейтенанта Ф.П.Литке. А уж по числу штормов и смертельно опасных ситуаций, в которые попадал “Рюрик”, его трехлетнее кругосветное плавание аналогов вообще не имеет.

Во время захода в Копенгаген на борт были приняты и другие члены исследовательской группы - естествоиспытатели Вормскиольд и Адальберт Шамиссо, последний - знаменитый немецкий поэт. Правда, не выдержав тягот океанского плавания, сразу по приходу на Камчатку сошел на берег Вормскиольд; таким образом Эшшольц вместе с Шамиссо уже до конца плавания делили между собой всю работу по естественно-научной части. А у Ивана Фридриховича, как судового врача, забот было предостаточно и по части медицинской - здоровье офицеров, штурманов и 24-х нижних чинов, которые хворали и травмировались неизбежно. К тому же еще в начале похода заболел лейтенант Захарьин, а во время шторма в апреле 1817 года покалечило самого командира. И при всем этом Эшшольц, с присущей ему аккуратностью и обстоятельностью, вел гидрологические измерения, этнографические и другие наблюдения.

Кстати, Отто Евстафьевич Коцебу в своих записках и официальных докладах давал особенно высокую оценку этнографическим наблюдениям Эшшольца среди чукчей в заливе Святого Лаврентия, среди аборигенов Сандвичевых островов и архипелагов Радак и Ралик. В знак признания заслуг своего судового врача один из участков новооткрытого залива (впоследствии названного “Зунд Коцебу”) Коцебу назвал “губа Эшшольца”.

После возвращения “Рюрика” в Россию Иван Фридрихович уехал в свой родной Дерпт, где оформил окончание университета и был принят в него на должность прозектора кафедры анатомии. Там он прилежно трудился несколько лет, поддерживая проверенную дружбу со своим командиром, усадьба которого, кстати, была расположена между Ревелем и Дерптом. Во время одной из таких встреч в начале 1823 года капитан-лейтенант Коцебу поведал ему, что назначена новая кругосветная экспедиция на большом парусном судне, что он командует им и возглавляет экспедицию, а посему просит Ивана Фридриховича взять на себя научную часть в официальной должности главного врача и натуралиста.

Океан властно звал к себе, хотя Эшшольц очень трезво представлял себе все тяготы и сложности для врача многомесячных парусных плаваний в различных климатических условиях при длительном отрыве от берегов. Поэтому и рекомендовал он командиру научную группу набирать из молодых и здоровых студентов Дерпского университета, желающих добровольно участвовать в столь многотрудном деле. Коцебу дельный совет принял и в качестве астронома зачислил Вильгельма Прейса, а минералогом - Эрнста Гофмана. Был в научную группу зачислен и двадцатилетний студент-физик Эмиль Ленц, будущий знаменитый русский ученый. В экспедиции он вел физические, магнитометрические и океанологические наблюдения.

Для плавания был предназначен новенький шлюп, строительство которого только весной 1823 года завершилось на Охтинской верфи, и получивший, на куковской манер, имя “Предприятие”. И задачи перед ним были поставлены несколько иные, нежели в свое время перед “Рюриком”. В первую очередь ставились задачи доставки грузов на Камчатку и крейсерства у берегов Русской Америки; с ними же предполагалось соразмерить научно-исследовательские задачи плавания. Но после прибытия шлюпа в Русскую Америку осенью 1824 года оказалось, что надобности там в военном судне уже нет. Поэтому капитан-лейтенант Коцебу получил официальное разрешение выполнять ранее намеченный план географических, естественных и других исследований.

Опытные мореходы и исследователи, Коцебу и Эшшольц, так организовали работу, что уже к концу того же 1825 года основные исследования были завершены, а географическая наука обогатилась рядом новых открытий. И тогда же один из новооткрытых атоллов в Маршалловых островах командир Коцебу нанес на карту под именем своего старшего врача Эшшольца.

Шлюп “Предприятие” бросил якорь на Кронштадтском рейде 10 июля 1826 года, пробыв в плавании 2 года и ровно 11 месяцев. Все задачи плавания были выполнены успешно, получен богатый научно-исследовательский материал, обработанный и обобщенный в отчетах Коцебу, Эшшольца и отдельно - в специальном труде Э.Х. Ленца, изданном в 1830 году. Все члены научной группы вернулись в Дерптский университет, где врач и естествоиспытатель Иван Эшшольц продолжил труды на своей кафедре анатомии, куда он был принят в должности “экстраординарного профессора”.

Там, в Дерптском университете, он занимался научной и преподавательской работой в течение оставшихся ему нескольких лет жизни, опубликовав за время своей научной деятельности около 50 печатных трудов.

Скончался он в Дерпте совсем молодым - на 39-м году жизни.

Недавно исполнилось 200 лет со дня рождения морского врача и дважды кругосветного мореплавателя Ивана Фридриховича Эшшольца. Названный его именем атолл в группе Маршалловых островов уже в наше время получил очень громкую и печальную известность, хотя и под другим, аборигенским, наименованием. Это тот самый атолл Бикини, где после второй мировой войны долгие годы гремели ядерные взрывы - США многократно испытывали там свое атомное оружие. И только недавно на заброшенный в океане атолл вроде бы вернулась прежняя тишина. Почти как в давние времена “Рюрика” и “Предприятия”...

РОК ШЛЮПА “СМИРНЫЙ”

Иногда говорят, что моряки - самый суеверный народ. И что они, как никто, верят в приметы и соблюдают их ревностно: не выходят в море тринадцатого, да еще в пятницу или понедельник, не свистят на палубе и не плюют за борт. Автор этой книги тоже во время своей корабельной службы, и не будучи, вроде, суеверным, таким приметам и правилам все же следовал (по принципу - “от греха подальше”).

Видимо, все же морякам, как людям, больше других в своем суровом от века ремесле надеющимся на Бога и фортуну, поневоле и даже незаметно для себя приходится становиться в какой-то мере фаталистами. Хотя бы и в форме суеверий, простых и понятных.

И листая страницы давних морских историй, начинаешь задумываться - а может, и в самом деле какое-то “нечто” существует над кораблями и людьми? Рок, судьба или предопределение? А история мореплавания нам услужливо подносит подходящие случаи, где поневоле задумаешься... “От судьбы не уйдешь” - так можно выразиться, ознакомившись с историей одного русского парусного военного корабля. В этом примере было все проще, без леденящих кровь исчезновений или скитаний на манер “летучего голландца”. И все же...

Дождливым осенним днем 27 сентября 1824 года с Большого Кронштадтского рейда в кругосветное плавание отправился очередной русский парусный корабль. Это был новый 24-пушечный военный шлюп “Смирный”, построенный в 1823 году на Охтинской верфи знаменитым корабельным мастером Стоке. Был он “родным братом” шлюпа “Предприятие”, на котором уже в это время бороздил воды Тихого океана знаменитый Отто Коцебу. “Смирному” тоже предстоял неблизкий путы сначала с грузом на Камчатку, потом - в Ситку и уже оттуда, тоже с грузом, - в Россию.

Командовал шлюпом один из опытнейших и лучших моряков - а “нелучших” в те времена РАК на службу и не брала - капитан-лейтенант Павел Афанасьевич Дохтуров. Командир он был опытный и моряк отменный: еще будучи гардемарином и мичманом в качестве “волонтера” стажировался на кораблях британского флота. А там школа была тяжелая и предметная - на эскадрах Нельсона и Коллингвуда порядки и традиции всегда отличались суровостью на грани жестокости. Однако морскую выучку там давали настоящую и на всю жизнь.

К описываемому времени Павел Дохтуров служил “на палубе” уже более 20 лет и повидал за это время всякого. Так, будучи лейтенантом, он в 1820— 1822 годах совершил на компанейском корабле “Кутузов” плавание в Русскую Америку и обратно. Как и его командир - предшественник Захар Иванович Панафидин, он прошел тогда в Ситку “западным маршрутом” вокруг мыса Горн и вернулся тем же путем, затратив (как и Панафидин) на это ровно 772 суток. Правление РАК было тогда весьма им довольно, ибо “Кутузов” доставил в Петербург пушного товара на колоссальную по тем временам сумму - 1 100 000 рублей.

Плавание “Кутузова” было зачтено, как кругосветное, а командир и экипаж получили все положенные поощрения. Кроме того, сам Дохтуров, пожалованный в чин капитан-лейтенанта, стал адъютантом у вице-адмирала Моллера. А через два года он был назначен командиром новенького шлюпа “Смирный”, которому предстоял скорый выход в кругосветное плавание.

Поначалу для “Смирного” все складывалось спокойно. Необычно большая его кают-компания (5 лейтенантов и 8 мичманов) благополучно “притирались" друг к другу в преддверии предстоящей почти двухлетней океанской стажировки. После традиционной стоянки в Копенгагене зашли в Гельсинор (замок Эльсинор принца Гамлета), где взяли местного лоцмана. Только прошли мыс Скаген, и началось...

С 1 ноября у северной оконечности Ютландии “Смирный” попал в полосу жестоких штормов с “вестовых”, самых опасных здесь направлений. Но обратимся к участнику тех событий лейтенанту Мирославичу: “3 ноября в полночь, шторм от NW с огромным волнением, шлюп под одним грот-марселем на правом галсе. В 4 часа утра огромный вал из-под наветренного крамбола обрушился на шлюп, залил стоявший на рострах барказ и покрыл шлюп с носа до гакаборта. Вахтенные офицеры (лейтенант Бодиско и мичман Истомин) и рулевые были снесены на ют и едва не выброшены за борт. От тяжести налившейся воды шлюп несколько погрузился, и его могло бы залить, если бы не щиты в сетках. Ударом того же вала повредило фор-руслени, гальюн, мартин-гик и сетки, оторвало от грот-русленей запасной марсо-рей, уничтожило нактоузы с компасами и переломило румпель в самой голове руля”.

Картина разрушений на шлюпе была поистине ужасной, но самый страшный “сюрприз” оказался впереди. Когда в утренней мгле близко открылся берег, то выяснилось, что лоцман... потерял место корабля. Но, к счастью, не потерял головы командир шлюпа Павел Дохтуров. Немедленно отстранив незадачливого датчанина, он вместе со штурманом Василием Семеновым определил истинное обсервованное место. Берег уже был рядом, но командир хладнокровно скомандовал: “Овер-штаг”. Это был крайне рискованный, хотя и единственно правильный в этой ситуации маневр. Наверное, все же смелым помогает Бог - в самом конце поворота порыв ветра перешел на 4 румба в корму и помог развернуть шлюп носом от берега. Вскоре шторм стал еще свирепее, но “Смирный” курсом к норду уже уходил прочь от этих гибельных мест.

Через двое суток показались гористые норвежские берега, и вскоре Дохтуров ввел полуразбитый и чудом спасшийся “Смирный” в порт Арендаль. Тут уже окончательно выяснилось, что повреждения шлюпа настолько серьезны, что ни о каком дальнейшем плавании не может быть и речи. Только путевые компасы из-за повреждений и сотрясений давали ошибку до 30°, а о мачтах, парусах и корпусе и говорить было нечего. Пришлось зимовать там же в Арендале, а в мае следующего года, когда открылась навигация в Финском заливе, шлюп “Смирный” возвратился в Кронштадт.

Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 88; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!