КРУЗЕНШТЕРН И ЛИСЯНСКИЙ - КТО ЖЕ БЫЛ ПЕРВЫМ? 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 16Следующая ⇒

И на знаменитой “Неве” эти его качества проявились немедленно в четкой и быстрой подготовке к новому походу в Русскую Америку. Но, видимо, так и останется тайной, как же удалось новому командиру, сделав практически невозможное, подготовиться к новому кругосветному плаванию за неполные 3 месяца стоянки “Невы” в Кронштадте. Но факт остается фактом - за это время она успела пройти докование, ремонт и комплектование всеми необходимыми припасами и грузами. Полностью сменился и экипаж.

Хмурым осенним днем 20 октября 1806 года “Нева” снялась с Кронштадтского рейда и стала под паруса. Впереди были тысячи миль и многие месяцы океанского плавания к берегам Русской Америки. Плавания, которое приравнивалось к кругосветному и было по плечу только самым искусным и опытным капитанам. Время было военное, и обстановка на морях в те дни была сложной. И поэтому молодой командир “Невы”, проявив рассудительность и мужество, обдуманно избрал нетрадиционный ход - выйти в Атлантику не Английским каналом, а вокруг Великобритании. Хотя ровно за год до

Гагемейстер

этого адмирал Нельсон при Трафальгаре жестоко разгромил франко-испанский флот, все же в Бискае не исключалась возможность нечаянной встречи с каким-нибудь бродячим французским крейсером, весьма нежелательная для одинокого военного судна, вооруженного всего несколькими пушками. А в северной Атлантике “Неве” сразу же пришлось выдержать жесточайший недельный шторм от норд-веста. Кто побывал в тех районах в декабрьский шторм, тот может себе представить, каково проходилось тогда небольшому деревянному паруснику. Но этот трудный экзамен и командир, и его экипаж сдали с честью и продолжили плавание к берегам Бразилии.

Уже с первых дней похода лейтенант Гагемейстер проявил тот особый морской дар, который обычно проявлялся лишь у многоопытных капитанов, истинных морских волков. Обладая твердыми знаниями и незаурядной морской интуицией, он умело ориентировался в ветрах и течениях, быстро преодолевал штилевые пояса и получал в паруса благоприятный ветер. Командир заранее знал, что в Тихий океан вокруг мыса Горн идти уже поздно, поскольку? в это время там, в проливе Дрейка, бушуют непрерывные жестокие штормы со встречными ветрами. Поэтому первым из русских моряков он выбрал восточный вариант перехода в Русскую Америку - вокруг мыса Доброй Надежды. Мастерски маневрируя под парусами в океане, Гагемейстер за 98 суток непрерывного перехода добрался от берегов Бразилии до Порт-Джэксона, причем Индийский океан был большей частью пройден в поясе “ревущих сороковых”.

Второй командир “Невы” в этом плавании дважды оказался первым. Он первым из русских мореплавателей проложил “восточный вариант” перехода на Тихий океан, впоследствии иногда именовавшийся “путем Гагемейстера”. Он же оказался командиром первого русского корабля, бросившего якорь у берегов Австралийского континента.

С таким же искусством он по дуге большого круга пересек Тихий океан и прибыл в Ситку, употребив на переход от Кронштадта 327 суток, из них под парусами - 226.

Но дальнейшие планы были тогда нарушены в силу ряда возникших обстоятельств. Вот что писал об этом в журнале “Сын Отечества” за 1830 год известный мореплаватель Василий Степанович Хромченко: “Первая экспедиция, снаряженная за счет Американской Компании, отправилась под командою лейтенанта Гагемейстера и счастливо достигла места назначения, но по причине возгоревшейся в то время войны с англичанами обратное плавание сделалось невозможным. Он оставлен был на Камчатке, а экипаж возвратился в Санкт-Петербург сухим путем”.

Это плавание получило высокую оценку и было зачтено, как кругосветное: командир за вояж был удостоен ордена Владимира 4 степени и награжден денежным пенсионом - 600 рублей в год.

Состоя после этого на службе в РАК, Гагемейстер плавал на “Неве” и других компанейских судах до 1810 года. За это время он побывал на Аляске, посетил Камчатку, Алеутские и Сандвичевы острова, проведя при этом ряд исследований на побережье Русской Америки.

Этот период его деятельности вскоре было ценен достойно, несмотря на молодость, в 1812 году был назначен начальником иркутского Адмиралтейства. В этой должности Гагемейстер трудился свойственным ему основательностью и ответственностью, положив начало строительству судов и судоходству на Байкале.

В 1816 году капитан-лейтенант Гагемейстер по представлении правления РАК был назначен командиром отряда компанейских судов, куда входили “Суворов” и “Кутузов”. Одновременно он стал командиром “Кутузова", а"(Суворовым” было поручено командовать лейтенанту Захару Панафидину. И кроме того, Гагемейстер был назначен главным правителем колоний в Америке. Но это уже отдельная история.

Тогда в Америке...

Утром 7 сентября 1818 года военный шлюп “Камчатка” приближался к заливу Монтеррей. Слева в легкой дымке уже проглядывались горы Санта-Крус, а ближе к полудню впереди на горизонте начали проступать очертания входа в залив. И там же вдали на горизонте открылся парус. Приглашенный вахтенным офицером наверх командир “Камчатки” Василий Михайлович Головнин, внимательно проследив за встречным судном, вздохнул с облегчением: “Ну, слава Богу, не разминулись - вроде кроме “Кутузова” и быть в этих водах некому”. Головнин не ошибался - это точно был компанейский корабль ”Кутузов”, только что покинувший Монтеррей. Разошлись вплотную, так что командиры отменно разглядели и узнали друг друга. Через несколько минут “Кутузов” лег на обратный курс, обменялся сигналами с “Камчаткой” и, выйдя вперед, повел ее на якорную стоянку в глубине залива.

Старые друзья, не видевшиеся больше года, встретились незамедлительно на борту “Кутузова” и долго беседовали с глазу на глаз. И в последующие дни совместной стоянки на рейде они встречались неоднократно, по очереди принимая на своих судах друг друга. Василий Михайлович об этих встречах и беседах упоминал впоследствии часто, но нигде ни словом не обмолвился об их содержании. Встречались они вполне по-дружески, хотя и без особого веселья. Гагемейстер держался по своему обыкновению на людях замкнуто и непроницаемо. Головнин тоже был озабочен, молчалив.

Совместная стоянка на Монтеррейском рейде завершилась, когда 18 сентября “Кутузов” снялся с якоря и взял курс на Новоархангельск. Следом снялась и “Камчатка”, которая после захода в залив Бодего направилась в Россию.

Но главным результатом этой встречи Гагемейстсра с Головиным стали события, вскоре грянувшие словно гром с ясного неба, Без задержек и происшествий совершив переход и прибыв в Ситку, главный правитель колоний капитан-лейтенант Гагемейстер совершенно неожиданно 1 ноября сдал свои дела помощнику-лейтенанту Семену Ивановичу Яновскому, нывшему старшему офицеру “Суворова", только недавно, 8 январи, обвенчавшемуся с дочерью бывшего правителя Баранова - Ириной.

Пока жители Новоархангельска и округи приходили в себя от такого невероятного известия, Гагемейстер, привыкший действовать быстро и решительно, подготовил “Кутузов” к обратному переходу в Россию. Уже днем 27 ноября он снялся с якоря и вышел в океан, взяв на борт им же смененного бывшего главного правителя колоний, престарелого и больного Александра Андреевича Баранова.

Так завершилось короткое десятимесячное правление первого в истории РАК главного правителя колоний - военного моряка, Леонтия Гагемейстера.

Эта давняя история изредка всплывала в нашей литературе причем некоторые писатели, к примеру, Иван Кратт и Сергей Марков, касаясь вскользь личных качеств Гагемейстера, представляли его бездушным формалистом и педантом, якобы чуть ли не лично замучившим бедного и больного старика - правителя Баранова. А как же было тогда на самом деле? Что говорят участники и свидетели? И что скрыто в архивных документах тех дней?

История эта, весьма неясная с самого своего начала, уходит корнями в те годы, когда правление РАК пришло к окончательному выводу о необходимости замены главного правителя колоний Александра Андреевича Баранова. Не просто было заменить этого человека, знаменитого по всему Тихому океану своими делами, упорством и бескорыстием, пользовавшимся в тех краях авторитетом непререкаемым. Хотя ошибок и промахов он совершил тоже немало - жалобы по существу и по наветам шли на него непрерывным потоком, а сам он на них внимания не обращал. Как, впрочем, и на отчетность перед петербургским начальством, что вообще крайне раздражало и приводило в ужас столичных чиновников. Особенно, если учесть, что в числе акционеров РАК был сам государь император и члены августейшего семейства. Необходимость замены дерзкого и своевольного Баранова с годами сомнений не вызывала. Да и сам он, зная отношение к себе правления и чиновников РАК, неоднократно просил об этом.

Но дело с заменой никак не ладилось: то обстоятельства военного времени, то будущий сменщик, коллежский советник Кох умирает в пути. А трагическая гибель “Невы”, когда в январе 1813 года прямо в Ситкинском заливе, почти не глазах у всех утонул новый сменщик главного правителя - Тертий Степанович Борноволоков, окончательно сломила и без того измотанного и больного Баранова. Эта беда очень быстро привела к разброду среди его подчиненных, сразу учуявших ослабление некогда железной хватки “российского Пизарро”. Резко умножились всяческие бесчинства и злоупотребления, с которыми Баранов не мог управляться, да уже и не хотел. И Главное правление РАК поспешило подыскать ему нового преемника. При этом принималось во внимание, что кроме дел торговых и промысловых новый главный правитель должен будет организовать и надежную защиту тех краев, ибо от иноземных авантюристов, а то и просто пиратов там не стало уж житья.

Выбор пал на капитан-лейтенанта Леонтия Андриановича Гагемейстера, который ранее около четырех лет прослужил в РАК, зарекомендовав себя в деле отличным моряком, знающим, решительным и твердым человеком. Он и был назначен командиром отряда компанейских судов, куда входили лазаревский “Суворов” и недавно купленный у французов “Кутузов”. В его предписании, в частности, значилось: “Принять дела главного правителя российских колоний в Америке, если он найдет это полезным”.Весьма дипломатичная формулировка, во всех случаях беспроигрышная для правления РАК.

С тем и прибыл Гагемейстер в Новоархангельск 24 ноября 1817 года, а почти за 4 месяца до этого там уже бросил якорь “Суворов” под командованием лейтенанта Захара Панафидина. Оба судна доставили необходимые для колоний грузы, а “Суворов”, приняв к этому времени на борт пушнину и другие товары, был готов к отплытию. Но все чего-то ждали.

Все выяснилось 11 января, когда в резиденцию Баранова прибыл Гагемейстер и объявил о предписании, где ему вменялось принять должность главного правителя колоний. Эту весьма щекотливую ситуацию наиболее полно описал Кирилл Тимофеевич Хлебников, один из лучших знатоков Русской Америки, назначенный принимать тогда дела у Баранова в качестве управляющего Новоархангельской конторы РАК: “Нередко повторяемые почтенным старцем нескромные жалобы, склонили наконец капитана Гагемейстера принять на себя должность главного правителя колоний, в чем он предварительно был от главного правления Компании уполномочен: но по известным ему причинам долго колебался и не хотел принять новой и трудной обязанности, сопряженной с немалыми заботами, попечениями и беспокойствами. Одно обстоятельство, кажется, решило его приступить к сему: первый лейтенант корабля “Суворов”, почтенный и неутомимо деятельный Семен Иванович Яновский, сосватался на дочери Баранова и согласен был остаться в Ситке на два года... Капитан Гагемейстер, решившись принять должность главного правителя, объявил о том Баранову И января 1818 года. “Суворов” был оставлен им до 14 числа для донесения о сем в Главное Правление”.

Полностью передача всех дел завершилась только в сентябре - и все сошлось точно. Доносы о лихоимстве главного правителя рассыпались в пыль: все были поражены бескорыстием Баранова. По учету недоставало только рому, но тут уж все понимали, куда он девался - для промысловых ром был дороже всяких денег. А у самого Баранова никаких капиталов не оказалось - после тридцати лет тяжких трудов “российский Пизарро” оказался гол, нищ и бесприютен.

А вот новый правитель уже с первых дней взялся за дело решительно и круто, сразу же поручив своему управляющему Кириллу Хлебникову назначить должностных лиц в колонии “строго по их способностям”. Подобного в российских чиновных кругах еще не бывало, и эта мера, как представляется, стала началом конца административной карьеры Гагемейстера - таких вещей чиновная среда не прощает никому и никогда.

Но отдадим должное новому правителю - за это более чем короткое десятимесячное правление он принял ряд энергичных мер по наведению порядка с целью поправить дела в колониях:

- привел в порядок колониальное делопроизводство, что, кстати, вменялось Баранову, как одна из его основных вин:

- увеличил денежное содержание промышленным до 350 рублей, а байдарщикам - до 600 рублей, а также ввел им пайки и вещевое довольствие до 150 рублей;

- составил должностные штаты основных поселений колонии (Кадьяк, Ситка, Росс и др.);

- возобновил крепостное строительство в Новоархангельске;

- составил правила для иностранных судов, посещающих русские колонии в Америке;

- отправил летом 1818 года экспедицию под руководством Петра Корсаковского для изучения центральных районов Аляски.

Кроме того, еще на переходе в Ситку Гагемейстер сам быстро и эффективно урегулировал административные и земельные отношения форта Росс с местными индейскими вождями, фактически приведя их в российское подданство. Отлично понимая первоочередные нужды колоний, он лично отправился на “Кутузове” в Калифорнию, где закупил 15 тысяч пудов зерна и много иных припасов. Как свидетельствует тот же Кирилл Хлебников: “Обеспеча колонии со стороны продовольствия, Гагемейстер расположился сам возвратиться в Россию и должность главного правителя поручить лейтенанту Яновскому”.

За столь короткий срок это было очень немало, но такие радикальные нововведения привели как местных так и столичных чиновников РАК в замешательство и ярость. Вот что писал об этом Платон Боковиков, главный бухгалтер РАК “Что такое сделал Гагемейстер для пользы Кампании ? Сменил Баранова и больше ничего - Распоряжения его касательно внутреннего управления в Америке так мелки и ничтожны, что не стоит о них и говорить. Например, он уничтожил паи и положил промышленным жалование - перемена сия вредна как для Кампании, так и для промышленных...” Прямо-таки вопль души чиновника, чьи корыстные интересы были очень уж болезненно задеты радикальными новациями нового главного правителя.

Но были и другие мнения. Василий Михайлович Головнин, человек, в порядочности и компетентности которого вряд ли кто мог усомниться, разобравшись в положении дел в колониях летом 1818 года, констатировал: “Нынешний же главный правитель принял самые деятельные и строгие меры к истреблению зла по разным частям компанейских дел..” И это, пожалуй, наиболее объективная оценка деятельности капитан-лейтенанта Гагемейстера за столь короткий срок его управления российскими колониями в Америке.

А тогда в сентябре, во время встречи друзей в Монтеррее, их долгие переговоры, естественно, вращались вокруг тогдашнего положения дел в Компании. Надо при этом учесть, что император Александр I, до которого доходили сведения о склоках и неурядицах в РАК, в начале 1817 года лично повелел капитану 2 ранга Головнину отправиться в Русскую Америку на шлюпе “Камчатка” не мешкая, детально обревизовать положение дел в российских колониях с последующим ему докладом. По существу, тем самым Головнину были даны чрезвычайные полномочия решать от имени императора на месте любое дело. Надо было иметь репутацию и авторитет Василия Михайловича, чтобы заслужить такое высокое монаршее доверие. И получить личное повеление, которое одновременно налагало на него и немалую ответственность, особенно если иметь в виду многолетнюю запутанность и склоки в различных ведомствах РАК

Кстати, о том, что Александр I не ошибся в своем выборе, свидетельствовал уже такой характерный факт: командуя “Камчаткой”, Головнин выполнил переход до Петропавловска вокруг мыса Горн за 8 месяцев и 8 дней. А четкий и продуманный доклад его императору и правлению РАК послужил фактической основой для принятия решения о дальнейшем развитии кругосветного мореплавания на кораблях военного флота.

И, видимо, все же тогда в Монтеррее Василий Михайлович дал добрый совет своему старинному другу - не связываться со всеми запутанными и запущенными компанейскими делами, ибо ничего хорошего все это прямому и честному моряку не сулило. При этом он дал и “добро” Гагемейстеру на передачу дел Яновскому - полномочий на это у Головнина было предостаточно, а дисциплинированный и педантичный Гагемейстер на такой шаг самовольно бы не пошел. Такой, вкратце, представляется истинная подоплека событий, имевших место в колониях в 1818 году.

Как всегда, капитан-лейтенант Леонтий Гагемейстер образцово осуществил обратный переход “Кутузова” от Ситки до Кронштадта вокруг мыса Доброй Надежды, причем от Батавии до Портсмута он прошел под парусами за 122 ходовых дня. Свое второе кругосветное плавание он завершил на Кронштадтском рейде 7 сентября 1819 года, через двое суток после прибытия туда “Камчатки”. Знаменитые друзья-мореплаватели Головнин и Гагемейстер снова бросили рядом свои якоря.

Превратности морской судьбы

О том, каким было прибытие и особенно его встреча там, в Главном правлении РАК, документальных свидетельств почти не сохранилось. Гагемейстеровские архивы очень небогаты, так что о некоторых обстоятельствах его жизни и службы приходится иногда только догадываться. Так и в этом случае - вряд ли Компания простила военному моряку Гагемейстеру его прямолинейный радикализм. Такой правитель колоний с его скорыми решениями и местными реформами был заведомо обречен. Главному правителю приличествовал бы другой решение, а этот “остзейский” мореплаватель с самого начала позволил себе прямое кощунство - приказал распределить господ чиновников “строго по их способностям”. А уж особо опасен для РАК он стал, когда ввел для своих промышленных людей твердые денежные оклады и выплаты на довольствие - такого уж ни Главное правление, ни акционеры, ни чиновники терпеть не могли. И вообще, этих военных моряков, чтобы не зарывались надо сразу ставить на свое место. Для их же пользы и для прибытков Компании тоже.

Весьма вероятно, что дело это (мы бы ныне сказали “разборки»), длившееся более года, вышло в достаточно высокие сферы. Ибо так просто расправиться с видным флотским офицером, не оправдавшим надежд Компании, видимо, было под силу далеко не всем. Но и в те времена тоже неплохо умели ломать несговорчивых и несогласных. А Леонтий Гагемейстер характер имел твердый и от своих решений и от своего мнения, судя по всему, не отказался. И тогда появился высочайший приказ от 16 марта 1821 года, который к том числе гласил: “Капитан-лейтенанта Гагемейстера уволить по желанию от службы чином капитана 2 ранга”.

Знаменитому мореплавателю и недавнему всесильному главному правителю российских колоний пришлось уйти в отставку. Почти 7 лет он вел жизнь опального помещика в своем лифляндском имении. Об этом периоде его жизни мы знаем крайне мало: записей он почти не вел, а каких либо архивных документов почти не сохранилось.

Но имя Гагемейсгера после этого, неожиданного для всех поворота событий, русскими моряками забыто не было, ибо на флоте он по-прежнему заслуженно имел высокую репутацию и входил как равный в элиту знаменитых российских мореплавателей того времени. Таких, как Крузенштерн, Лисянский, Лазарев, Беллинсгаузен, Коцебу, Васильев, Панафидин, Шишмарев, Врангель и другие.

Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!