Трансформация досуговой сферы
В XIX веке провинциальная городская жизнь мало чем отличалась от деревенской, была однообразной и традиционной, хорошо известной южноуральцам с самого детства. Её активизация начиналась на праздники: Рождество, масленицу, Пасху, Троицу. Центрами культурной жизни были базары и ярмарки, где и проходили народные гуляния, частью которых были кулачные бои, устраивались качели, карусели. Действовали балаганы, активно посещавшиеся населением, где народ развлекали петрушечники и животные, обученные примитивной дрессуре.
В праздники было принято ходить в гости, где обычно проводили время за столом, уставленным обильным угощением, играли в карты и лото, реже на музыкальных инструментах. Привычными вариантами проведения горожанами досуга были прогулки по улицам и выезды на природу.
В горнозаводской зоне любили выезды на лошадях. В Каслях, почти каждый третий хозяин держал лошадей. Катание на праздники наблюдалось массовым, лошадей запрягали в нарядную сбрую и сплошным потоком курсировали по улицам[142].
Не меньшей популярностью среди южноуральцев пользовалась старинная зимняя забава катания с гор, особенно в праздники на святки и масленицу[143]. В воскресные дни молодежь ходила гулять в парки, или на пруды, где юноши играли в биты, горелки, мозловки, а девушки «в мячик», «гальки»[144], а также «заиньку», жмурки, «золотые ворота», искали «золотое кольцо». Сохранялись различные виды вечёрок, имевших крестьянское «происхождение»: помочи, копотихи, супрядки, капустки. На беседках девушки занимались рукоделием: пряли или шили. Летом молодежь предпочитала качели, скакать на «скакульках», водить хороводы, играть в горелки[145].
|
|
|
«Великие реформы» 1860-70-х гг., модернизация общественных отношений способствовали масштабным преобразованиям не только в сфере материальных основ культурной жизни, но и изменяли представление людей об окружающем мире, их месте и роли в изменяющемся пространстве и времени. Происходило расчленение деятельности горожан на разные виды: работу, учебу, досуг. Понятие «досуг» означает свободное от работы время, которое постепенно начинает восприниматься горожанами не просто «…как праздность, а как своего рода деятельность, приобретение знаний»[146].
Под воздействием технического прогресса и развивающихся буржуазных отношений в обществе растет спрос на развлекательную культуру. Это можно объяснить тем, что резкое ускорение темпа жизни, ломка неторопливого провинциального уклада вызывали психологический дискомфорт, который усугублялся отходом городского населения от привычных традиций православия. Происходившие изменения в ментальной, духовной сфере влияли на предпочтения и выбор горожанами форм проведения досуга. В результате чего массовая культура, в особенности её зрелищная составляющая, стала своего рода «лекарством» социума, поскольку позволяла на какое-то время «забыть» о повседневных заботах и проблемах.
|
|
|
Большое влияние на структурирование и усложнение досуговой сферы оказало появление институциональных средств, а именно различных городских организаций, занимающихся подготовкой и проведением разнообразных мероприятий. Широкие возможности предоставляли в этом плане народные дома или, как их ещё называли, – клубы. Именно они стали универсальной площадкой, нередко вмещающей в себя: библиотеку, чайную, сцену для проведения концертов, удобную аудиторию для танцев и иных массовых мероприятий, превращаясь в популярные среди горожан места общения и отдыха.
Став средоточием культурной жизни, народные дома организовывали городские мероприятия, преследовавшие кроме развлекательной также и просветительные функции. Например, для горожан регулярно проводились народные чтения, лекции, музыкальные вечера, спектакли, население приучали играть в настольные игры (домино, лото), посещать библиотеки-читальни. Тем самым клубы пытались бороться с пьянством и народным невежеством, пропагандировали вообще все, что способствовало умственному, нравственному и физическому развитию южноуральцев, уделяя повышенное внимание молодежи[147].
|
|
|
По этой причине строительство народных домов было делом первой необходимости, вследствие чего нередко их проекты отличались особым размахом, как, например, строительство клуба в Челябинске, где были запланированы чайная, библиотека-читальня, зал для народных чтений и спектаклей[148]. Здание было построено в стиле классицизма в 1903 году по проекту Р. Карвовского, затраты на его сооружение составили внушительную сумму. Оренбургский губернский комитет выделил 10 тысяч рублей, и ещё 25 тысяч рублей было собрано добровольных пожертвований. Основной взнос же в размере 24 тысяч рублей пожертвовал крупный золотодобытчик купец А.А. Чикин[149].
Насколько важны были народные дома для культурной жизни населения Южного Урала демонстрирует и история появления Златоустовского народного дома-театра. В 1910 году в результате пожара возведенное здание полностью сгорело, но по личному распоряжению уфимского губернатора, народный дом отстроили заново[150]. Действия местных властей в конкретном случае обусловлены тем, что для городов горнозаводской зоны клубы нередко являлись единственной площадкой для организации культурного досуга.
|
|
|
Иногда строительство домов происходило по инициативе и на деньги состоятельных горожан, такие клубы обычно называли купеческими, которые действовали в разных городах региона.
Поскольку в основном деятельность народных домов носила некоммерческий характер, это часто приводило к появлению финансовых затруднений, потому что не только само строительство, но и дальнейшее содержание зданий требовало значительных материальных затрат. Решение всех денежных вопросов ложилось на плечи клубной администрации, что являлось главным препятствием в работе данных учреждений. Архивные документы свидетельствуют о том, что руководство губернского Оренбургского народного дома обращалось в городскую думу с просьбой избавить его от платы за водопровод и дрова, потому что, несмотря на свою безусловную общественную пользу, доходность клуба оставалась невысокой[151]. Проблемы низкой рентабельности явились характерными не только для губернского народного дома, но и для уездных. В результате дефицит средств приводил к тому, что распространенной практикой в народных домах, помимо организации культурного досуга, было устройство картежных игр и подача посетителям закусок с пивом и вином, приносящим дополнительный доход[152].
Вместе с тем, невзирая на имевшиеся трудности, можно констатировать, что в создании сети клубных учреждений на Южном Урале были достигнуты значительные результаты. К 1914 году Оренбург и все уездные города губернии, за исключением Троицка, имели собственные народные дома[153]. Таким образом, на Южном Урале появились удобные городские площадки, предназначенные для организации массового культурного времяпровождения горожан, так называемых «разумных развлечений». Данное выражение активно использовали в рассматриваемый период, под ним современники понимали посещение библиотек, музеев, театров, музыкальных вечеров и других мероприятий, способствующих совершенствованию духовного мира человека.
Возникновение интереса южноуральцев к зрелищным мероприятиям «подогревали» вокзалы, собиравшие значительную аудиторию из среды взрослого населения. В рассматриваемое время, «вокзалом» (т.е. вокальным залом) называлось место, где проходили различные музыкальные выступления, а позднее и иные городские мероприятия. Обязательным атрибутом вокзалов были танцы, длившиеся обычно с девяти вечера до двух часов ночи, и пение местных исполнителей, которые развлекали посетителей подобных мероприятий[154].
Охотно посещались южноуральцами проходящие на вокзалах концерты и маскарады, ставшие особенно востребованными в рассматриваемый период. Например, программа развлечений оренбургского вокзала принадлежащего местному купцу А.А. Белову, отличалась большим разнообразием. Там устраивались спектакли, вечера, работали буфеты и рестораны, посетители играли в бильярд и кегли, организовывались катки, купальни на реке и даже акробатические представления[155]. Несмотря на то что подобные мероприятия пользовались массовым успехом публики, они были направлены, главным образом, лишь на развлечение. Концерты и танцы нередко сопровождались употреблением алкоголя и имели сомнительное моральное содержание. В архивных документах сохранились письма епископа Макария губернатору Оренбурга, в них он жаловался на разврат, устраиваемый посетителями танцевальных вечеров, проводившихся в вокзальном зале А.А. Белова, расположенного, по иронии судьбы, прямо напротив православного храма, где служил епископ. Священнослужитель красочно описал аморальные занятия оренбуржцев: «…посетители обоего пола позволяют себе разные неприличия, как в самом вокзале, так и возле него, даже у самого соборного храма», гости «…увлекаются в опьянении до того, что, выходя из вокзала, ищут уединения и свободы обоюдных наслаждений на бульваре...»[156]. Таким образом, вокзал, который должен был служить местом культурного отдыха горожан, превращался чуть ли не в дом терпимости.
Особое место среди городских зрелищ занимал театр. Росту его популярности способствовала активная гастрольная жизнь столичных артистов, которые охотно посещали край. Например, в 1891 и 1903 годах в Оренбурге гастролировала В.Ф. Комиссаржевская, в 1905 году – группа актеров Малого театра. В 1908 году с 16-ю спектаклями приезжала труппа А. Эйхенвальда[157]. В Уфе побывали артистки Г. Федотова, А. Яблочкина и др. В 1902 году уфимцы познакомились с творчеством выдающегося актера и режиссера К. Марджанова (Марджанишвили), который сыграл роль Нила в спектакле «Мещане» по пьесе М. Горького[158]. Известные представители театрального искусства заезжали и в уездные города. В Челябинске побывали В.Н. Пашенная и В.Ф. Комиссаржевская[159]. На Южный Урал в 1910 году также приезжали труппы Каневского и Комиссаржевского[160], в 1913 году артист и драматург Г.Г. Ге[161].
Необходимо отметить, что гастрольная жизнь наиболее ярко протекала в тех городах, где проходила железнодорожная магистраль Транссиб. Приезжая в Уфу и Оренбург, попутно артисты с выступлениями заезжали и в уездные города. Воздействие от зрелищ производило сильное впечатление на местную, неискушенную публику, привлекая к театральному искусству все большее количество поклонников из среды южноуральцев. Подтверждением чему может служить случай, произошедший в 1900 году, когда на гастроли в Златоуст приезжала труппа В.К. Верховского. Мастерство её лучшей актрисы А. Волховской вызвало столь сильный восторг местной публики, что в результате златоустовцы в знак благодарности подарили ей стальной золоченый браслет с памятной надписью[162].
Гастрольная практика способствовала популяризации театра среди южноуральцев благодаря чему, в исследуемый период, на Урале в целом насчитывалось свыше ста действующих любительских театров[163], не считая общественных организаций, школьных кружков, которые организовывали театральные постановки. Например, каслинский драматический кружок, ставил для рабочих спектакли на произведения А.Н. Островского «Светит да не греет», «Гроза», «На бойком месте»[164] и др.
Первоначально театральными сценами становились народные дома, учебные заведения и просто подходящие для этой цели помещения. В Миассе помимо дворянского и купеческого клубов спектакли проходили в здании казарм и золотопромышленного товарищества[165]. В Шадринске летней развлекательной площадкой являлся вокальный зал, т.е. вокзал, располагавшийся в городском саду[166]. Ещё одним местом проведения основной части городских мероприятий было здание на берегу р. Исеть, приспособленное под зрительный зал[167]. Подобная ситуация наблюдалась в основной части южноуральских городов, сложнее дела обстояли в горнозаводской зоне, где ощущался дефицит вместительных аудиторий, в связи с чем использовали помещения заводов. Так, в Златоусте приспособили для этих целей здание Арсенала, а в Каслях в театральную площадку превращали механический цех чугунолитейного завода[168].
Отсутствие подходящих помещений создавало значительные неудобства как актерам, так и самим зрителям, многие из которых, из-за дефицита зрительных мест, не могли попасть на представление. Всё это постепенно подтолкнуло городское руководство к идее постройки собственных театров.
Пионерами в этом деле стали губернские Уфа и Оренбург, где ещё в 1860-е годы возникли первые местные театры, основная же часть южноуральских городов в XIX веке их не имела, поскольку строительство театральных зданий являлось делом весьма затратным. Необходимо отметить, что подобная ситуация не была характерна для всего Урала. Например, в 1896 году в уездном Шадринске открыли постоянно действующий театр, а через два года он получил собственное здание с просторным залом на 400 мест[169].
С ростом популярности зрелищного искусства среди городского населения края количество театров начинает возрастать. Так, например, в Уфе в 1907 году поставили вопрос о строительстве нового театра[170] притом, что в городе уже функционировал так называемый Видинеевский летний театр, построенный в 1894 г. и другие площадки[171]. Ввиду массового посещения театра публикой, городское руководство начинает уделять повышенное внимание соблюдению требований пожарной безопасности[172].
Естественно, что появление стационарных площадок и гастроли столичных актеров способствовали активизации местной театральной жизни. В результате чего распространенной практикой становится организация домашних салонов, где давались спектакли, которые особенно полюбились уфимцам[173]. Наряду с домашними любительскими коллективами создаются также школьные и студенческие[174]. Их состав был пестрым, нередко в них входили: ремесленники, торговцы, служащие, учителя, солдаты, рабочие и крестьяне[175].
Необходимо отметить, что одними из театральных завсегдатаев на рубеже XIX-XX веков становятся учащиеся, которые охотно посещали выступления не только столичных звезд, но и спектакли, организуемые местными силами. Особенно массово учащиеся приходили в театр в воскресные дни, что подтверждают архивные документы. Так, по случаю 50-летия со дня кончины Н.В. Гоголя в помещении собрания железнодорожных служащих г. Челябинска для учащихся бесплатно была дана генеральная репетиция комедии «Ревизор», на которой присутствовало около 500 зрителей. Ими стали учащиеся женской прогимназии, городского 2-х классного училища, из трех мужских, двух женских городских начальных школ и железнодорожного училища[176].
В итоге из-за регулярного присутствия детей в театре южноуральцы начинают обращать внимание на морально-нравственное содержание постановок. Это было сделано для того, чтобы не допустить появления в театральном репертуаре спектаклей, способных подать им плохой пример[177].
Театр, в рассматриваемый период, становится подлинно демократичным видом искусства. Он в равной степени привлекал к себе зрителей всех возрастов, пола и социальной принадлежности. Даже несмотря на имевшуюся цензуру, для его деятельности была характерна свобода самовыражения, ограничения касались лишь тем, порочащих веру, царя и отечество[178].
Его популярности содействовал взлет отечественной классической драматургии, способствующей росту художественных вкусов обывателя. Постепенно более понятными для провинциалов становятся спектакли со сложной режиссурой, образностью и метафоричностью действия и персонажей, приближая их уровень восприятия к столичному, свойственному европейски образованной публике.
Некоторые местные любители были достаточно хорошо подготовлены и могли даже встречаться на одной сцене с приезжими артистами. Такой случай произошел в Шадринске, где антрепренёр И.Г. Лидинов-Амурский поставил несколько пьес при участии шадринских театралов[179]. Несмотря на подобные прецеденты, местная городская художественная культура всё же находилась на начальном этапе своего развития, что подтверждает характерная для неё противоречивость. Она заключалась в том, что, с одной стороны, низкий уровень мастерства основной части актеров-любителей охлаждал интерес южноуральцев к театральным постановкам[180], а с другой, именно благодаря их стараниям многие горожане были хорошо знакомы с известными пьесами, притом что основная часть зрителей, кроме состоятельных лиц, «настоящие» театры никогда не посещала.
Театральные представления регулярно освещались в местной прессе. Южноуральские поклонники искусства были несколько прямолинейны и на страницах печати высказывали собственное мнение об увиденной режиссуре, игре актеров и декорациях. Наряду с положительными нередко встречались и критические отзывы. Вот как писала газета «Исеть» за 20 ноября 1913 г. о спектаклях «Анна Каренина» и «Женитьба Белугина», прошедших в шадринском театре общества приказчиков в 1913 г.: «Первая из них была сыграна ужасно. Сама по себе неважная пьеса (дурная переделка гениального романа), она была ещё обезображена исполнителями»[181]. О мастерстве актрисы исполняющей главную роль, автор под псевдонимом «Коляко», лаконично отозвался: «…лучше быть хорошей артисткой на скромном месте, чем плохой на высоком»[182]. Совершенное разочарование вызвали костюмы и декорации. Он констатировал, что публика, пришедшая в большом количестве на спектакль, была разочарована увиденным, и на следующее выступление театр пустовал.
Пьеса «Женитьба Белугина», по мнению «Коляко», была сыграна более удачно. Похвалы удостоилась актриса, сыгравшая главную роль госпожи Барнес, с одним критическим замечанием, что «её игру портил только неудачный грим, в котором была мертвенная бледность, напоминавшая маску»[183]. По адресу других участников спектакля автор не жалел критических стрел отмечая, что в музыкальном ансамбле все играли кто в лес, а кто и по дрова. Подверглись критике как режиссер, так и весь его коллектив, которые были обвинены в профанации искусства. При этом отмечалось, что у местной публики «…и так-то мало вкуса, а тут его еще больше притупляют. Нельзя простить г-ну Нурдину – организатору и режиссеру труппы – того, что он нам преподносит»[184].
В местных печатных изданиях нередко высказывались критические замечания и в адрес известных артистов. Вот что написал корреспондент газеты «Исеть» о выступлении труппы О. Комиссаржевского: «В «Царе Фёдоре» был чуть приличен один г. Ланской. Остальные же артисты, как всегда, были плохи…. г. Невзорова в роли царицы Ирины представляла собой по-прежнему неуклюжую семипудовую тумбу, а когда пыталась придать своим движениям грациозность, становилась невыносимо смешна»[185]. Поскольку спектакль оказался плохо поставленным, после премьеры взрослые зрители на него больше не пошли. Таким образом, можно заметить, что постепенно вкусы зрителя становятся всё избирательнее, и публика начинает ориентироваться в театральном искусстве.
Южноуральцев интересовали не только сами постановки, но и жизнь местного театра в целом. Так, анонимный автор в 1913 году со страниц газеты «Исеть» подверг жесткой критике шадринское общество взаимопомощи приказчиков из-за организованной им серии необоснованных увольнений местных театральных артистов[186].
Внимание публики привлекало и поведение самих актеров. Воспринимая театр одним из центров искусства, негативную оценку в обществе вызывали случаи выяснения отношений между актерами на сцене. Поскольку склоки в театральных кругах роняли престиж актеров в глазах южноуральских зрителей[187].
Настоящий фурор в культурной жизни южноуральцев вызывает появление в крае на рубеже XIX-XX вв. кино. Первоначально его называли по-разному: синематограф, электротеатр, иллюзион, биоскоп, фантаскоп, страбоскоп, биограф и др. Слово «кинематограф» в России было известно только специалистам и встречалось лишь в научных статьях, а простые горожане нередко именовали кино просто синема и кинемо[188]. Несмотря на то, что первоначально оно воспринималось в первую очередь как технический аттракцион, демонстрирующий достижения прогресса, со временем кино приобретает важное просветительное значение, став зрелищем для всех, кто может купить билет[189].
В рассматриваемый период на Южном Урале велось активное распространение электротеатров. Согласно данным, представленным краеведами, в 1913 г. в Оренбурге имелось 4 кинотеатра, а первый киносеанс состоялся 2 марта 1897 г. (в России в 1896 г.)[190]. Для южноуральцев новинка стала доступной всего через год после появления в стране, но не во все города новшество проникало столь быстрыми темпами.
Большое значение для распространения кинематографа имела численность населения и тип города, что подтверждают следующие данные. Первый киносеанс в Златоусте состоялся в 1904 году в зале Арсенала завода[191], а через год в городе функционировали уже кинотеатры «Марс», «Лира» и «Колизей»[192]. В Шадринске первый киносеанс состоялся только в 1910 году, зато было открыто сразу два синематографа[193]. Довольно быстро входило кино и в повседневную жизнь населения горнозаводской зоны. В Каслях кинематограф появился в 1910-11 годах[194], а в Миассе уже работали два электротеатра «Звезда» и «Экспресс»[195].
В Челябинске первый киносеанс состоялся в 1904 году, а в следующем 1905 году в городе открыли сразу семь синематографов[196]. Первый синематограф располагался в ресторане «Россия» на острове реки Миасс, которым владел купец П.М. Ожимков. Для его организации он приобрел в Москве проекционный аппарат с несколькими фильмами Бауэра и нанял необходимых специалистов: механика-синематографиста, осветителя и тапёра[197].
Популярным среди челябинцев был кинотеатр «Грезы», где в ожидании просмотра картины публика могла отведать в буфете газированной воды и полакомиться мороженым. В городах Южного Урала с успехом демонстрировались картины «Беатриче Ченче», «За короля», «Изумрудные берега Ла-Манша», «Переселение и жизнь пчел», «Девочка», «Собачка Сильветы», «Забавное приключение», «Скромный мальчик»[198].
Таким образом, по времени начала показа первых картин и по количеству открытых кинотеатров мы можем признать лидерство за Челябинском и Оренбургом. Это можно объяснить тем, что в Челябинске проживало большое количество деловых людей, имеющих средства и коммерческую смекалку и сумевших увидеть прибыльность новинки. Губернский Оренбург имел более тесную связь с центральной частью страны и копировал модные столичные развлечения. Также данные показывают, что обычной практикой для Южного Урала стало наличие нескольких киноплощадок даже в малых городах.
Кинотеатры предлагали зрителю широкий выбор русских и заграничных картин. В среднем прокат фильмов менялся регулярно, примерно каждые три дня[199]. Видовые ленты крутили по пять-семь минут, игровые – пятнадцать. Публика принимала новое зрелище буквально на-ура, смотрела все подряд: драмы, комедии, военную хронику и др.[200]. Как сообщает газета «Уфимские ведомости» за 1905 год, уфимцам для просмотра предлагался «настоящий Люмьер», который привёз широкий набор картин, число которых превышало сто штук. В день финального сеанса, специально для развлечения местной публики, была показана заранее снятая лента «Уфимская пожарная команда». Фильм вызвал настоящий фурор. Знакомые лица, здания и местность, появляющиеся на экране, привели публику в столь бурный восторг, что картину пришлось повторить ещё раз[201].
Владельцы киноаппаратов в основном предпочитали брать в аренду имеющиеся городские помещения. Например, шадринское вольное пожарное общество арендовало на год за 300 рублей под кинематограф здание в городском саду[202]. Хотя иногда находились и желающие строить здания электротеатров. В Златоусте в 1910 году двое мещан М. Е. Колесов и Н. С. Андриянов возвели деревянное здание синематографа на Свято-Троицкой площади[203].
Как и всё новое, киноискусство привлекало к себе большое внимание, в результате чего на Южном Урале появляются энтузиасты, которые стали не только смотреть, но и снимать фильмы. С 1910 года В.Л. Митенков одним из первых на Урале начал снимать документальные ленты с видами природы, горнозаводской промышленности, бытом местных жителей[204]. Он не был одинок, 2 июня 1911 года в Челябинск приезжал «фотограф-кинематограф», как его называли современники, – А.О. Дранков для создания фильма о городском переселенческом пункте[205].
В начале ХХ века на Южном Урале формируется сеть электротеатров, в которых демонстрировались картины различной тематики. Достаточно быстро кино становится востребованным городским развлечением, особенно в среде молодежи. В то же время необходимо отметить, что большей популярностью у неискушенного зрителя пользовались развлекательные картины, имеющие непритязательный сюжет, понятный каждому.
На рубеже XIX-XX столетий на Южный Урал проникает и балетное искусство. Как уже отмечалось нами ранее, перед местной публикой выступали гастролирующие артисты, и иногда частью их программы был балет. В Оренбурге можно было посмотреть выступление-бенефис наездницы и примы-балерины мадмуазель Марты Сур, которая выступала перед зрителями не только с цирковыми номерами, но и исполняла серенаду-концерт на мандолине и гитаре, а также испанский балет совместно с братьями Толиус[206]. Несмотря на новизну, массового успеха у южноуральцев балет в то время не получил, что можно объяснить неподготовленностью провинциального зрителя к подобному зрелищу. Вместе с тем, в этот же период балет был востребован на Урале в целом. Например, в Екатеринбурге, где в 1914 году была организована первая местная балетная постановка по произведению Риккардо Дриго «Волшебная флейта»[207].
В исследуемый период на Южном Урале всё большую популярность приобретает цирк. В начале ХХ века Оренбург с гастролями посетили представители известной династии дрессировщиков – братья Дуровы. Современники отмечали, что их представление вызывало огромный ажиотаж среди зрителей, что мастерство гастролеров затмило собой местных артистов циркового искусства.
В 1901 году на Южном бульваре в Челябинске (современная площадь Революции) был возведен первый в городе цирк-шапито А.Г. Коромыслова[208], известного на Урале благодаря его гастрольной деятельности.
Интерес горожан к цирку отражался и на включении его в программу городских развлечений. В Оренбурге в 1912 году в «Американской гостинице» работало эстрадно-цирковое ревю, программа которого помимо хора, балета, пения и танцев включала в себя также и цирковые репризы[209].
Необходимо отметить, что если в XIX веке цирк более был известен в крупных городах преимущественно торгового типа, то постепенно, с популяризацией в обществе спорта и зрелищ, в начале ХХ века он проникает и в уездные города. В горнозаводском Златоусте цирковые представления начались несколько позже, только в 1910-х гг.[210].
Несмотря на появление новых зрелищных форм, не теряли своей актуальности среди южноуральцев и прежние развлечения, например, традиция посещать в выходные дни базар, где помимо приобретения различных покупок можно было посетить балаганы с увеселительными заведениями панорамщиков, карусельщиков, силомерщиков, вертепы кукольников, увидеть выступления артистов.
Необходимо отметить, что на фоне роста популярности зрелищной культуры более широкое распространение среди городского населения получает чтение. Это приводит к тому, что библиотеки – главные книжные хранилища – становятся неотъемлемой частью городского досуга.
Организацией библиотечного дела занимались разные городские властные структуры: думы, земства, комитеты попечительства о народной трезвости, обычно финансировавшие их работу. Библиотеки были разных видов: общественные, церковно-приходские, частные, для инородческого населения, при клубах, музеях, различных обществах, на базе учебных заведений и пр.[211].
Поскольку увлечение чтением среди образованного городского населения было крайне распространено, с инициативой создания библиотек выступали и сами южноуральцы, которые также участвовали в комплектовании библиотечных фондов: жертвовали книги, журналы и деньги.
Среди книголюбов были представители различных сословий, в том числе дети и взрослые, женщины и мужчины. Книги и журналы в буквальном смысле слова зачитывались до дыр, что приводило к возникновению постоянного дефицита библиотечной литературы и средств на её обновление[212].
Следует отметить, что существовал надзор за литературой, выписываемой и находящейся в фондах библиотек. В результате чего обычным делом было утверждение местными руководителями сметной документации, где указывались названия и стоимость изданий. Например, в Златоусте эту работу выполнял горный начальник Златоустовских заводов. Дополнительным способом контроля была полиция, которая регулярно проводила сверку библиотечного фонда для выявления запрещенной литературы. Подобное внимание объясняется тем, что библиотеки исполняли важную воспитательную функцию и не должны были содержать «вредную» литературу.
На рубеже XIX-XX вв. в развитии библиотечного дела обнаружилась серьезная проблема, тормозившая их развитие – отсутствие в необходимом количестве компетентных специалистов, профессионалов своего дела, способных составлять карточные каталоги и выполнять остальную работу. Так, в технической библиотеке при управлении Златоустовского горного округа составлением каталогов занимался мастер сталеплавильного цеха В.М. Быков, у которого был необходимый опыт, приобретенный им при работе в библиотеке общества уральских горных техников в г. Екатеринбург. Составление указателей литературы было важным делом, потому что с их помощью можно было легко найти необходимую книгу или журнал как самим работникам, так и читателям. Это в свою очередь способствовало улучшению функционирования библиотек, потому что в отсутствии указателей поиск нужного издания, как отмечалось в архивных документах, представлял собой «египетскую работу»[213].
Необходимо отметить, что первыми южноуральскими библиотекарями преимущественно являлись представители интеллигенции, как правило, не имевшие опыта в данной деятельности. Как показывают архивные документы, прошения об устройстве на работу в библиотеку подавали: жена чиновника А.В. Косарева, выпускница 7-го класса уфимской Мариинской женской гимназии М.О. Емельянова, учительница Мыльниковской школы грамоты Киприанова, костромская мещанка А. Васильева и др.[214]. Например, Миасской библиотекой-читальней заведовал священник Н. Сементовский, а библиотекарем работал учитель И. Ряписов[215]. Нередко они выполняли свою работу безвозмездно, как златоустовский канцелярский служащий В.Н. Крылосов[216].
Дефицит сотрудников иногда приводил к возникновению перебоев в функционировании библиотек. Так, Шадринская земская публичная библиотека в 1904 году была вынуждена временно прекратить свою работу из-за отсутствия заведующего[217]. Таким образом, как показывают архивные документы, сотрудниками библиотек часто были люди, нередко незнакомые с данной работой, что вызывало проблемы с поиском литературы для читателей и организацией библиотечной работы в целом. Постепенно в начале ХХ века приходит осознание того, что библиотекарь – это не просто увлечение или общественно-полезная деятельность, а новая профессия, требующая от сотрудника определенной квалификации, опыта и оплаты труда.
Вместе с тем, несмотря на определенные трудности, можно констатировать, что в России в целом, и на Южном Урале в частности, были достигнуты положительные результаты в деле развития не только библиотечного дела, но и увеличения числа городских библиотек. Это привело к тому, что в начале ХХ века библиотеки стали эффективнее выполнять важные функции, способствовать распространению образования и просвещения, а также приобщать население к культурному времяпровождению. Таким образом, библиотеки выполняли важную просветительскую функцию, как заметил современник, отвлекали народ от пьянства и шатания по улице в пьяной толпе[218].
В исследуемый период широкое распространение получают новые городские праздники, такие например, как праздник древонасаждения. В Оренбурге при поддержке учащихся местных учебных заведений его активно практиковали с 1900 года[219], на протяжении более чем десяти лет[220]. В крае подобные праздники пользовались популярностью не только в среде учащихся, но и горожан, которые принимали в них активное участие[221].
В начале ХХ века в России набирает популярность праздник «день белого цветка», главной задачей которого являлся сбор материальных средств для борьбы с туберкулезом, а также профилактика заболеваний через просвещение населения. В 1914 году был организован день «белого цветка» в Златоусте, во время проведения которого в здании Арсенала состоялась публичная лекция доктора Бехтерова М.Н. «О заразных болезнях и о туберкулезе»[222].
Для Южного Урала было характерно наличие нескольких традиций проведения праздников: церковная (начавшая всё более утрачивать свои позиции), народная (более свойственная горнозаводской зоне), официальная или государственная (особенно ярко проявляющаяся в губернских городах), складывалась городская (с учетом местной специфики и того, что южноуральские города были, с исторической точки зрения, достаточно «молодыми»). Необходимо также отметить, что культура праздников в своем многообразии стала мощным проводником новаций в городах[223].
Постепенно всё более востребованными в городском социуме становятся новые виды развлечений. Например, в Челябинске в 1911 году авиатор Императорского всероссийского аэроклуба П.А. Кузнецов организовывал на потеху публике полеты на аэроплане – аэрошоу[224]. В 1912 году показательный полет при большом количестве зрителей совершил над городом ещё один пилот – М. Григорашвили. Газета «Голос Приуралья» сообщала, что на челябинцев увиденное произвело сильное впечатление, техническая мощь самолета поражала воображение горожан, поскольку человек научился летать наравне с птицами, покорив воздушное пространство. Жители с интересом следили за полетом машины, а издаваемый ею громкий шум ещё более усиливал впечатление от увиденного зрелища.
Популярной среди южноуральцев формой проведения досуга становятся народные чтения. По замыслу их организаторов они должны были приучить народ к разумному проведению свободного времени, восполнить недостатки школьного образования и расширить кругозор жителей городов в целом, способствовать воспитанию высоких морально-нравственных идеалов[225]. Организацией чтений обычно занимались попечительства народной трезвости и русская православная церковь. Большую помощь при подготовке мероприятий им оказывала местная интеллигенция. Например, в 1904 году на Кусинском заводе была учреждена так называемая аудитория народных чтений, ответственным за которую был назначен заводской врач В.В. Комаров. Лекции здесь читали жена священника А.А. Маркова, священник В. Тимониев, учителя-супруги С.П. и Р.Г. Васильевы, М.Ф. Вельямидов, В.И. Ивановская, Ф. С. Рыков, Е. С. Леонтьева, О.Д. Ногтева, служащие А.А. Хатунцев, Н.И. Пятопин[226].
На Златоустовском заводе в чтениях активное участие принимали священники С.Я. Комаров Н.А. Страхов, И.И. Люперсольский, врач А.С. Назаров, заводские служащие И.Г. Артемьев, А.Д. Глебов, инспектор городского училища Н.И. Быков, его жена Е.А. Быкова, служащий Златоустовской уездной земской управы С.М. Аврамов, преподаватели О.Н. Кузнецова, А.Д. Люндовская, А.А. Шретер, А.Г. Баталов[227]. В Троицке ответственным за чтения был назначен учитель М.И. Пуль[228].
Чтения проводились на базе различных городских учреждений: в народных домах, библиотеках и др., в целом там, где могла поместиться пришедшая аудитория. В Челябинске для этих целей использовали учебные заведения[229]. Одним из постоянных мест проведения городских мероприятий в Златоусте стала аудитория при Арсенале завода, которая, к огорчению организаторов, вмещала всего лишь третью часть от общего количества желающих посетить народные чтения. Данный вид проведения досуга был столь востребован, что организаторы констатировали, что для «…всех желающих присутствовать на чтениях, нужно иметь в центре города аудиторию на 1000 человек»[230].
Современники отмечали, что народные чтения пользуются особенным успехом среди населения и очень желательны[231]. Постепенно для увеличения интереса публики их программа начинает расширяться. На лекциях активно использовались визуальные средства, довольно редкие в то время, так называемые волшебные фонари. В Златоусте их имелось всего 2 штуки, по одному экземпляру на кусинском и саткинском заводах[232]. Также атрибутом чтений были музыкальные выступления, на граммофоне слушались пьесы духовного и светского содержания, перед публикой музицировали местные музыкальные коллективы. Например, златоустовский любительский кружок хора балалаечников[233], или челябинский, любительский хор под управлением И.Д. Искоскова[234].В Златоусте на мероприятия часто приглашали народный хор, состоящий из заводских рабочих и служащих[235].
Народные чтения могли проходить по разным сценариям в зависимости от целей и места проведения. Обычно в число посетителей мероприятий входили как взрослые, представители различных сословий, так и дети.
Одним из важных направлений в народных чтениях было распространение знаний о здравоохранении. Для предотвращения возникновения эпидемий доктора читали доклады на медицинские темы: о причинах простудных, инфекционных и других заболеваний[236]. В городах горнозаводской зоны лекторы рассказывали о вреде алкоголя на здоровье человека.
В целом народные чтения стали одной из массовых и популярных форм проведения культурного досуга горожан, особенно в горнозаводской зоне. Они способствовали повышению общего культурно-образовательного уровня населения через приобщение к миру литературы и знакомство с научными достижениями. Публике читали популярные произведения великих русских писателей: Н.В. Гоголя, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Н.А. Некрасова, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и др. [237]. Благодаря тому, что чтения охватывали широкую тематику: богословского, исторического, литературного, географического, естественнонаучного, искусствоведческого, медицинско-гигиенического содержания[238], слушатели расширяли собственный объем знаний и мировоззренческий кругозор. В тоже время организаторы удовлетворяли интересы публики и в области развлекательной литературы[239].
Можно привести ряд примеров количественных показателей, свидетельствующих о востребованности среди южноуральцев народных чтений. «В 1902 г. лекции челябинского общества попечения о начальном образовании посетило 5080 человек, в среднем 169 человек присутствовало на каждом чтении, из них 72% детей от общего числа посетивших и 58% девочек и женщин»[240]. За 1906 год в аудитории при Саткинском заводе состоялось 16 чтений, на каждом из которых присутствовало от 150 до 200 человек[241].
В Челябинской воскресной школе в 1913 году было проведено 9 народных чтений при 2928 посетителях обоего пола[242]. Таким образом, средняя посещаемость каждого из этих чтений составляла около 325 человек.
В масштабах губернии цифры были следующие: в 1904 году комитет попечения о народной трезвости Оренбургской губернии провел 1204 чтения при 171194 посетителях, а Уфимский – 1697 чтений при 213541 посетителей. В 1912 году 1430 чтений при 202840 посетителях в Оренбургской губернии и 390 чтений при 76394 посетителях в Уфимской[243]. Как мы видим, за восемь лет популярность чтений в Оренбургской губернии повысилась, а в Уфимской значительно снизилась. Это можно объяснить влиянием географического фактора. Поскольку Уфимская губерния расположена ближе к центру государства, развитие её досуговой сферы началось чуть раньше, чем в Оренбургской.
Появление новых видов отдыха и коммерциализация досуга приводят к тому, что чтения, к концу рассматриваемого периода, в городах Оренбургской губернии начали терять свои позиции даже несмотря на протекционизм со стороны органов власти. Современники отмечали, что особенно это было заметно в праздничные дни, например, на масленицу и Пасху, когда наблюдалось падение посещаемости чтений в связи с тем, что большую конкуренцию им составляли иные городские развлечения и увеселения[244].
С другой стороны вышеуказанные высокие количественные показатели свидетельствуют о массовой любви южноуральцев к народным чтениям, что можно объяснить тем, что в обществе был большой процент неграмотных людей, которые получали возможность повысить свой общекультурный уровень через услышанные произведения, читаемые вслух или воспроизводимые на граммофоне. Также чтения обладали привлекательной общедоступностью и наглядностью, кроме того популярности им добавляла возможность бесплатного посещения, делая востребованным данный вид проведения досуга в среде материально необеспеченных людей. Лишь иногда народные чтения становились платными, когда организаторы собирали средства для благотворительных целей, например, обновления фонда библиотек и др. Таким образом, народные чтения способствовали популяризации культурного досуга посредством пропаганды образования и культуры среди городского населения Южного Урала.
Особую роль в продвижении новаций в культурной жизни социума рубежа XIX-XX столетий сыграли разнообразные общественные объединения. Согласно правительственному указу о временных правилах, об обществах и союзах, вышедшему 4 марта 1906 года, в различных уголках империи стали создаваться разнообразные по своей направленности общественные организации, общества, собрания, кружки и клубы и др. Они преследовали широкие цели такие, как: повышение общекультурного уровня населения, распространение образования и просвещения, усиления интереса к литературе, популяризации различных элементов искусства в целом.
Объединения подразделялись на две группы: социокультурного типа, деятельность которых была направлена на формирование в своём регионе культурной среды и социальной защиты, содействующих улучшению социально-бытовых условий жизни населения. К первой группе относились различные культурно-просветительные объединения, ко второй – благотворительные организации и общества взаимопомощи[245].
В основном они возникали и функционировали на базе учебных и государственных учреждений. Численный состав их был разным и колебался в пределах от десятка до сотни человек. Количество обществ напрямую зависело от статуса города, численности населения, лояльности к ним местного руководства и других факторов.
Общественные объединения внесли важный вклад в дело организации разнообразных городских культурных мероприятий и особенно популяризации здорового образа жизни. В начале ХХ века в губернском Оренбурге начинает работать целый ряд обществ: физико-медицинское, содействия физическому развитию детей, антиалкогольные кружки и др. В 1910 году в Оренбурге несколько горожан стали инициаторами создания кружка любителей спорта, главной целью которого была пропаганда активного отдыха среди оренбуржцев, в особенности детей. Общество организовывало катание на коньках с музыкой и танцами, спуск с горки на санях, хождение на лыжах и другие занятия, укрепляющие физические силы[246]. Для того чтобы привлечь в него как можно больше участников, о готовящихся мероприятиях заранее сообщалось в местной прессе[247].
Постепенно аналогичные организации появляются и в уездных городах губернии. В 1913 году в Челябинске организовали школьный антиалкогольный кружок. Учащиеся-члены этого кружка проводили по праздничным и воскресным дням школьные антиалкогольные чтения-беседы[248].
Активную борьбу с пьянством вели созданные во многих городах общества трезвости. Так, в 1892 году было зарегистрировано общество трезвости во имя Преподобного Сергия Радонежского чудотворца, которое располагалось в Троицке и селе Белорецком Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии, в котором числилось 39 человек[249]. В это же время в Уфе было открыто частное общество трезвости с чайной. Члены общества вели просветительскую работу в Белебее и Стерлитамаке[250].
Возникали на Южном Урале и общественные объединения, имевшие широкую просветительскую направленность, одним из которых стало челябинское общество попечения о начальном образовании, которое устраивало литературно-музыкальные вечера, а также школьные праздники и т.п.[251]. В Шадринске вопросы организации культурного отдыха горожан решало общество приказчиков, организовывая во время праздников (святки и масленицу) маскарады, спектакли[252] и прочие увеселения[253].
Благодаря инициативе обществ, горожане получили возможность проводить разнообразный культурный досуг в соответствии с личными интересами и потребностями. Деятельность общественных организаций способствовала формированию начал гражданского общества, развитию городской досуговой сферы, просвещения и образования, а также дальнейшему развитию культурной жизни в городах Южного Урала в целом.
Отличительной особенностью общественной жизни южноуральского региона стала её противоречивость. С одной стороны ей была свойственна демократичность, выражавшаяся в вовлеченности в неё широких слоев населения. Например, библиотеки, народные дома, лекции посещали различные слои городского населения. Вместе с тем, характерные для российского общества сословные перегородки мешали развитию культурной жизни.
Общественно-политическое развитие страны привело к активизации свободомыслия, которое находило отражение в культурной жизни населения. Например, в Челябинске в Железнодорожном клубе состоялось маскарадное действо критикующее голод, возникший из-за неурожая, под названием «Мужик с сошкой, а за ним семеро с ложкой», «…представляющее собою явное порицание деятельности правительства, духовенства и врачебного персонала…»[254]. В результате после инцидента за клубом установили государственный надзор. Полиция отмечала, что он стал местом общения политически неблагонадежных лиц, и пришла к выводу, что «…существование означенного клуба в интересах государства и общественного порядка является нежелательным»[255].
В политическую деятельность всё активнее включались и некоторые общественные городские организации. Например, Общество вспомоществования голодающим Челябинска и его уезда, которое, по мнению правоохранительных органов, под видом благотворительности вело и политическую пропаганду[256].
Конечно же, подобные прецеденты приводили к усилению контроля со стороны властных структур как за учреждениями культуры и обществами, так и за городскими мероприятиями и культурной жизнью в целом.
Рассмотрев трансформацию досуговой сферы, можно сделать следующие выводы. Модернизация всех сфер российского общества, развитие материальной культуры на рубеже XIX-XX вв. усложняли и изменяли социокультурное пространство городов, в результате чего культурная жизнь горожан начинает эволюционировать сразу в нескольких направлениях. Во-первых, благодаря формированию сети досуговых учреждений и работе общественных организаций, возникают новые центры культуры, целенаправленно занимающиеся подготовкой различных городских мероприятий. Во-вторых, возрастает количество форм и моделей досуговой деятельности, появляются новые праздники, зрелища и прочие варианты городского культурного времяпровождения.
Всё это свидетельствовало о том, что в городах Южного Урала происходил переход от архаичной, традиционной культуры в сторону массовой городской культуры, всё сильнее привлекавшей внимание горожан.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 293; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!