ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В ЦИФРОВУЮ ЭПОХУ 3 страница
Отвечая на вопросы национального суда, Суд справедливости ЕС указал, что ни функциональность, ни язык программирования, ни формат представления данных не являются "формой выражения" компьютерной программы в смысле п. 2 ст. 1 Директивы Совета Европейского сообщества от 14 мая 1991 года N 91/250/ЕЭС о правовой охране компьютерных программ и не охраняются авторским правом <1>. Суд также сослался на оценку ситуации, которую изложил в своем заключении Генеральный адвокат ЕС Ив Бот (Yves Bot): "Признать, что функциональность компьютерной программы может охраняться как таковая, означает сделать возможной монополизацию идей в ущерб технологическому прогрессу и промышленному развитию" <2>. Из этого следует, что ответчик по рассматриваемому делу воспроизвел функциональность компьютерной программы компании SAS без использования исходного кода и только путем изучения и тестирования работы данной программы, хотя он и использовал тот же язык программирования и формат файлов, его действия являются абсолютно законными <3>.
--------------------------------
<1> Judgment of the Court (Grand Chamber) of 2 May 2012. SAS Institute Inc. v. World Programming Ltd. Point 39, 46.
<2> Opinion of Mr. Advocate General Bot delivered on 29 November 2011. Point 57.
<3> Более подробно основные вопросы, затронутые в решении Суда справедливости ЕС, изложены в профессиональном блоге Lex Digital Blog талантливого петербургского юриста Д.А. Тарасова. Информация размещена по электронному адресу: http://lexdigital.ru/2012/048/.
|
|
|
Очевидно, что решение Европейского суда можно только приветствовать, но сама постановка вопроса и тот факт, что проблема была вынесена на общеевропейский уровень и решение принято только сейчас, а не десятилетие назад, свидетельствуют о явной неопределенности в понимании, что же именно является формой, а что содержанием компьютерной программы.
Не меньшие сложности, чем компьютерные программы, вызывает попытка адаптировать дихотомию "форма - содержание" к современному искусству. В качестве примера рассмотрим проблемы, связанные с правовой защитой произведений концептуального искусства <1>. Поскольку концептуализм намеренно пренебрегает формой, полагая, что суть искусства состоит в производстве концепций, а не в художественном преобразовании материала, возникает справедливый вопрос: способно ли авторское право защитить творчество, индивидуальность которого не зафиксирована в материи? Насколько произведения современного искусства вообще могут быть квалифицированы как "произведения" в правовом смысле? А если они все же рассматриваются как произведения, то какую защиту может предоставить право их автору? И возможно ли, чтобы при кардинальном изменении искусства право, призванное его защищать, оставалось полностью неизменным?
|
|
|
--------------------------------
<1> Концептуальное искусство сформировалось в 60-е годы XX века, а его предтечей стала техника "готовых вещей" (ready-made), изобретенная Марселем Дюшаном. Его наиболее известные произведения, выполненные в этой технике: "Велосипедное колесо" (1913), "Сушилка для бутылок" (1914), "Писсуар" (1917). В технике "готовых вещей" речь шла о представлении в качестве собственного произведения предмета, который не был создан автором и изначально предназначался не для удовлетворения эстетических потребностей, а для каких-либо вполне приземленных нужд. Концептуальное искусство не ограничивается миром предметов. В работе Джозефа Кошута "Один и три стула" (1965), классическом произведении концептуального искусства, автор составил композицию из стула, фотографии стула и словарной статьи "стул". Ни один из этих трех элементов он не создал, точно так же нельзя назвать оригинальной их пространственное расположение. Концептуалисты убеждены и стремятся показать на примере собственного творчества, что искусство работает с идеями, концепциями, в отношении которых любой материал, так же как и его оформление, выступает как нечто вторичное.
|
|
|
Представитель современного искусства Пьер Хюг (Pierre Huyghe), создавая фильмы, видео, инсталляции и т.п., значительное место в своем творчестве отводит исследованию структуры и семиотики произведения искусства и его корреляции с реальным миром. Для юристов особого внимания, пожалуй, заслуживает его проект "Никакого призрака, просто доспехи" (No Ghost Just a Shell), своим названием отсылающий к аниме 1995 года "Призрак в доспехах" (Ghost in a Shell), являющемуся адаптацией известной в Японии манги. Начало истории положила покупка, которую в 1999 году совершили два французских артиста - Pierre Huyghe и Philippe Parre. Они приобрели у японского агентства, специализирующегося на производстве манги, всего за 428 долларов авторские права на простенький образ девушки, фактически пустую оболочку в виде компьютерного файла, которую разрешалось использовать любым способом. Они наделили образ именем - Annlee, приобрели и установили для нее специальное анимационное оборудование для съемок, стали наполнять образ деталями и сдавать его в бесплатный прокат другим художникам, чтобы те делали то же самое. Героиня обрела личность, причем не одну, несколько голосов и благодаря множеству произведений, персонажем которых она являлась, стала по-своему известной. Но авторам проекта этого показалось мало. В 2002 году, то есть через три года после запуска проекта, специальным договором авторские права на образ были переданы фонду, принадлежащему самой Аннли. По замыслу художников, таким способом они возвращали своей героине заслуженную свободу, так как приобретение образа являлось частью художественного проекта, имеющего своей целью "освобождение выдуманного персонажа из царства репрезентации".
|
|
|
Описанный проект может служить поучительным примером. В действительности не только персонаж, но и любое произведение с момента своего создания начинает жить самостоятельной жизнью. Правда, не в материальном мире, а в головах людей. Выступая за ограничение авторского права в пользу общества, в XIX веке об этом писал Виктор Гюго, и более века спустя в этой простой истине ничего не изменилось.
Нужно также помнить, что правовое деление на содержание и форму является в значительной мере условным. Как указывает Ричард Джонс (Richard H. Jones) в своей статье 1990 года "Миф дихотомии "идея/выражение" в авторском праве": "В литературном произведении можно отличать форму от субстанции, приравнивая субстанцию к идее произведения, но любая идея с необходимостью имеет выражение. Таким образом, использование разграничения между терминами "идея" и "выражение" не может служить фундаментальным критерием для определения охраноспособности по авторскому праву. Вместо этого единственное разграничение, которое следует проводить, есть разграничение между теми выражениями, которые охраняются, и теми, которые не охраняются" <1>. Идея и ее выражение неразрывно связаны, и границы между содержанием и формой, которые устанавливает право, отражают не естественные границы между идеальным содержанием и его материальным воплощением, а, скорее, дают ответ на сугубо правовой вопрос об объекте охраны. Но как показывает практика, не существует не только универсального алгоритма для ответа на поставленный вопрос, но и сам вопрос, применительно к продуктам современных технологий и творческим исканиям современного искусства, нередко теряет свой первоначальный смысл.
--------------------------------
<1> Jones R.H. The Myth of the Idea/Expression Dichotomy in Copyright Law // Pace Law Review. Summer 1990. Vol. 10. N 3. P. 552.
Отметим, что проблемы с применением критерия формы и содержания не обязательно имеют прямое отношение к феноменам информационной эпохи. Критерий формы и содержания уже многие годы является камнем преткновения в вопросах охраноспособности таких нетрадиционных объектов, как звуки, цвета и запахи.
Например, чем именно в правовом смысле являются духи - идеей или выражением? Вопрос может показаться странным только на первый взгляд и только для неюриста. Французские суды до настоящего времени скептически относятся к вопросу об авторско-правовой защите духов. И хотя в 90-е годы XX столетия французские апелляционные суды стали признавать духи произведениями искусства, Кассационный суд, высшая судебная инстанция Франции, до сих пор остается непреклонным. Поскольку духи не имеют формы выражения, которая могла бы охраняться авторским правом, наиболее подходящим способом правовой охраны является ноу-хау <1>. Иной позиции придерживаются голландские суды. Вместо того чтобы "примерять" к эфемерной субстанции критерий формы и содержания, здесь акцентируют внимание на оригинальности, творческой составляющей аромата. В известном деле 
v. Kecofa <2> Высший суд Голландии пришел к выводу, что авторским правом охраняется оригинальная химическая композиция самой жидкости, т.е. той фиксированной субстанции, которая производит аромат, различаемый чувствами. Такая комбинация, по мнению суда, "имеет свой собственный оригинальный характер и несет на себе печать автора", а значит, может рассматриваться как произведение, охраняемое авторским правом. Проведенный независимой экспертной организацией сравнительный анализ композиции ланкомовских духов Tresor и духов Female Treasure, которые производил ответчик, обнаружил 24 общих элемента и выявил, таким образом, очевидное нарушение авторского права истца.
--------------------------------
<1> Bsiri-Barbir v. Haarmann & Reimer Civ. (1re ch.), 13 June 2006.
<2> Kecofa v. 
der Nederlanden [HR] [Supreme Court of the Netherlands], 16 June 2006, NJ 585.
Хотя, как мы сказали, проблема правовой квалификации запахов непосредственно не связана с прогрессом технологий, косвенная связь все же имеется: "Индустрия оказывает большое давление с целью защитить ароматы духов. Мировой рынок духов оценивается более чем в 10 миллиардов долларов США, и производители стремятся использовать любые возможные правовые пути для защиты своих продуктов. Законодательство о товарных знаках распространяется непосредственно на словесные и изобразительные обозначения и может также защищать форму флаконов и упаковку. Но вместе с появлением так называемых "ароматов-имитаций" (smellalikes) целью стала защита самого аромата духов" <1>.
--------------------------------
<1> Seville C. EU Intellectual Property Law and Policy. Edward Elgar, 2009. P. 227.
Другим примером неоднозначности вопроса о форме и содержании может служить судебное разбирательство по поводу романа американского писателя Дэна Брауна "Код да Винчи".
Одно из разбирательств в 2004 году инициировал сам Д. Браун совместно с известным английским издательством "Рэндом Хаус" (Random House Group Limited), которому принадлежат права на публикацию романа Д. Брауна "Код да Винчи", в связи с обвинениями в плагиате со стороны американского писателя Льюиса Пердью (Lewis Perdue), автора романов "Дочь бога" и "Наследие да Винчи". Окружной суд Нью-Йорка вынес декларативное решение, признав, что авторские права Д. Брауна не нарушают ни одно из авторских прав, обладателем которых является Л. Пердью <1>. В соответствии со стандартной процедурой определения "существенного сходства" <2> оба романа имеют много общего в теме, последовательности событий и персонажах. И тот и другой роман имеют религиозно-мистический сюжет, обыгрывающий католический взгляд на библейскую историю, отводят важную роль понятию "божественное женское начало", начинаются с убийства, имеют в своем сюжете такие общие элементы, как счета в швейцарском банке и золотые ключи, кроме того, главные герои обоих романов являются преподавателями. И все же итогом подробного сопоставительного анализа стал вывод суда о том, что обнаруженное сходство не может считаться существенным, так как в большинстве случаев выходит за рамки авторского права и относится к области общих идей, исторических фактов и сюжетов, которые не были придуманы Л. Пердью. Апелляционная инстанция подтвердила решение окружного суда.
--------------------------------
<1> Brown v. Perdue, 2005. U.S. Dist. LEXIS 15995 (S.D.N.Y. 2005).
<2> Существенное сходство (substantial similarity) - правовое понятие, определяющее степень сходства между произведениями и позволяющее судить о наличии или отсутствии правонарушения. Используется в авторском праве США как необходимый элемент для обоснования правонарушения.
В 2006 году двое из авторов книги "Святая кровь и святой Грааль", Майкл Бейджент и Ричард Ли, предъявили иск о нарушении авторского права тому же издательству "Рэндом Хаус". Высокий суд Лондона 7 апреля 2006 года вынес решение в пользу ответчика, отвергнув обвинения в заимствовании основной темы. Помимо формальных выводов в решении суда присутствуют также и концептуальные заключения. В частности, судья заявил, что защита от копирования должна быть ограничена в целях установления "справедливого баланса" между защитой прав автора и созданием условий для развития литературы <1>. Приведенный аргумент заслуживает внимания, так как традиционно англосаксонская система защищает труд и усилия, вложенные в создание оригинального произведения. Авторы книги "Святая кровь и святой Грааль" для написания книги проводили исследования в течение пяти лет (с 1976 по 1981 год), но суд решил, что заимствование в основном относится к историческим фактам, которые не являются "собственностью" авторов книги "Святая кровь и святой Грааль" и о которых Д. Браун мог узнать также из других источников. Что касается заимствования связей между фактами, то суд установил, что такая связь носит хронологический характер, т.е. является естественной, а значит, не защищается правом. Подчеркнем, что заимствования, как сюжетные, так и текстовые, были установлены. Исход дела решила неспособность истцов доказать, что в "Коде да Винчи" заимствованной является центральная тема книги "Святая кровь и святой Грааль". В апелляционной инстанции дело рассматривалось в 2007 году <2>, решение Высокого суда было оставлено без изменения.
--------------------------------
<1> Baigent & Leigh v. Random House [2006] EWHC 719 (Ch); 7 April 2006. Point 153.
<2> Baigent & Leigh v. Random House [2007] EWCA Civ; 28 March 2007.
Особенностью последнего дела является различие в жанрах двух произведений: если "Код да Винчи" относится к художественным произведениям, основанным на вымысле автора, то "Святая кровь и святой Грааль" - произведение науки, пусть и популярное, которое опирается на исторические данные <1>. Авторы книги "Святая кровь и святой Грааль" были не вправе претендовать и не претендовали на монополию на идеи или исторические факты. В иске авторы заявили, что, помимо аргументов, гипотез, подбора фактов и т.п. их книга содержит "архитектурную систему идей" (an architectural edifice of ideas), уникальный и особый способ, которым различные элементы были связаны друг с другом, образуя единое целое. Этот способ авторы назвали "дизайном книги", полагая, что если отдельные элементы такого дизайна и находятся в общественном достоянии, сам дизайн должен защищаться авторским правом. В процессе судебного разбирательства предмет иска был изменен, однако суть претензий оставалась неизменной: Д. Брауна упрекали не в прямом копировании, а в нетекстуальном заимствовании. Если подойти к делу с точки зрения теории авторского права, то основная проблема, решение которой должен был найти суд, заключалась в правильном применении к спорной ситуации базового различия между формой и содержанием. Буквальное совпадение формулировок - уровень максимальной конкретности, который не допускает различных толкований. По мере отдаления от текста увеличивается уровень абстракции вплоть до "чистого" содержания - уровня идей, информации, фактов, эмоций, которые авторское право не защищает. Иными словами, связь между заимствованием общих идей и понятий и заимствованием в смысле авторского права, хотя в некоторых случаях и существует, установить практически невозможно. Понятно, почему судья Ллойд (Lloyd) заявил, что то, что Д. Браун заимствовал из книги "Святая кровь и святой Грааль", "находится не на той стороне (on the wrong side) линии, которая разделяет идеи и их выражение" <2>.
--------------------------------
<1> То, что гипотезы и выводы авторов не нашли поддержки у представителей академической науки, говорит лишь о спорности книги, возможно, о предвзятости проведенного исследования, но все же не позволяет сделать заключение, что изложенное является плодом воображения, и причислить книгу к жанру художественной литературы.
<2> Baigent and Leigh v. The Random House Group Ltd. [2007] EWCA Civ; 28 March 2007. Point 99.
Представители постмодернистских концепций искусства убедительно показывают, что при ближайшем рассмотрении вовсе не творческая составляющая определяет произведение в общепринятой концепции искусства, опирающейся на классические традиции. Решающими здесь оказываются иные параметры: единый замысел, застывшая форма, законченное содержание и наличие конкретного автора как гаранта целостности произведения. И надо сказать, что такое понимание произведения характерно не только для литературных критиков и искусствоведов, но и для юристов, поскольку само понятие произведения, очевидно, имеет свое происхождение за пределами права.
Другой областью, где использование дуализма формы и содержания становится нередко сомнительным, является фотография. Благое намерение с помощью разделения формы и содержания отграничить то, что подлежит правовой защите (форму), от того, что может свободно использоваться (идеи), превращается в нелегкую задачу. Приведем в пример известное дело 1968 года Time Inc. v. Bernard Geis Associates <1>.
--------------------------------
<1> Time Inc. v. Bernard Geis Associates. 293 F. Supp. 130 (S.D.N.Y. 1968).
Речь идет о ключевых кадрах из ставшего знаменитым любительского документального фильма Авраама Запрудера, запечатлевшего убийство Джона Кеннеди. Ответчик, господин Томсон, преподаватель философии в пенсильванском колледже, опубликовал в издательстве Bernard Geis Associates (которое было также привлечено в качестве ответчика) книгу "Шесть секунд в Далласе", повествующую об убийстве американского президента. В книгу вошли кадры из фильма, исключительная лицензия на использование которых принадлежала журналу Life, одному из подразделений истца, компании Time Incorporated.
В свою защиту ответчики приводили несколько доводов, в числе которых "справедливое использование" (fair use), Первая поправка к Конституции США, а также то, что данный фильм нельзя рассматривать как объект авторского права, так как он мог быть снят только ограниченным количеством способов.
Приняв сторону ответчиков, Федеральный суд Южного округа Нью-Йорка взял за основу своего решения доктрину "справедливого использования". В докладе комитета по юридическим вопросам палаты представителей, на который сослался суд, указывается, что в период быстрых технологических изменений не нужно "замораживать" доктрину справедливого использования при помощи законодательных норм. Суды должны сохранить свободу толкования доктрины применительно к конкретным ситуациям <1>. Федеральный суд, соответственно, пришел к следующим выводам. Подчеркнув, что нахождение релевантных критериев для оценки ситуации с точки зрения справедливого использовании является крайне сложным и что с первого взгляда ни о каком справедливом использовании не может быть речи, суд привел аргументы, свидетельствующие о законности действий автора книги. Общественный интерес заключается в том, чтобы иметь самую полную информацию об убийстве президента Кеннеди. Объяснения, которые делаются в книге, более понятны, когда они сопровождаются иллюстрациями из фильма, и, кроме того, книга покупается не из-за кадров из фильма, а благодаря авторской теории и пояснениям, которые их сопровождают <2>.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!