Характер взаимосвязи и взаимодействия международного и внутригосударственного права
В решении вопроса о характере взаимосвязи и взаимодействия международного и внутригосударственного права исторически прослеживаются три различных подхода - дуалистический и монистический в двух его взаимоисключающих вариантах*(954). Каждый из них в разное время имел и имеет определенное распространение в юридической академической литературе и прикладной среде. В каждом из этих подходов отражаются сложившиеся в том или ином обществе и государстве официальные и неофициальные представления не только о своем, национальном праве, но и о характере его взаимосвязи и взаимодействия с международным правом.
Дуалистический подход, оформившийся с течением времени в одноименную концепцию, в качестве основного выдвигает тезис об одновременном существовании и развитии двух взаимосвязанных между собой, взаимозависимых и взаимодействующих друг с другом международной и национальной правовых систем. Обе имеют относительно самостоятельный характер и в процессе взаимодействия взаимодополняют друг друга. При этом исключается какое бы то ни было доминирование одной правовой системы или ее отдельных составных частей (норм, институтов, отраслей) над другой, примат одной из них в отношении другой.
Суть дуализма заключается в том, что международное и внутригосударственное право рассматриваются как два различных, относительно самостоятельных правопорядка. Однако "это не означает, что дуалисты не видят связи международного права с внутригосударственным, абсолютируют их независимость". Они признают, что для того, чтобы международное право могло выполнять свою задачу, оно постоянно должно обращаться за помощью к внутреннему праву, без чего оно во многих отношениях совсем бессильно*(955).
|
|
|
Дуалистическая позиция в отношении характера взаимосвязи и взаимодействия международного и национального права, разделяемая академическими кругами и официальными лицами того или иного государства в прямой форме, как правило, не фиксировалась в конституциях или текущем законодательстве этих государств. Однако в конституционных актах некоторых стран она явно прослеживается. Такая позиция представлена, например, в Конституции Японии, принятой в 1947 г. В ст. 98 Основного закона страны говорится: а) "настоящая Конституция является Верховным законом страны, и никакие законы, указы, рескрипты или другие государственные акты, противоречащие в целом или в части ее положениям, не имеют законной силы", и б) "заключенные Японией договоры и установленные нормы международного права должны добросовестно соблюдаться"*(956).
Как видно из приведенного текста, Конституция Японии закрепляет, с одной стороны, положение о том, что правовая система страны как относительно самостоятельный акт, обладающий высшей юридической силой, провозглашает только свою Конституцию, а не международно-правовой акт, на который в случае коллизии норм внутригосударственного и международного права следует ориентироваться. А с другой стороны, она признает и фиксирует факт одновременного существования относительно самостоятельной системы международного права, положения которой в виде "заключенных Японией договоров" и "установленных норм" должны "добросовестно соблюдаться".
|
|
|
Дуалистическая по своей сути позиция, зафиксированная в японской Конституции, относительно характера взаимосвязи и взаимодействия международного и национального права тем более представляется очевидной, если сравнить ее с соответствующими положениями конституций некоторых других стран, например ФРГ. В Конституции этого государства (ст. 25) особо подчеркивается: а) что "общие нормы международного права являются составной частью права Федерации" и б) что "они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории"*(957).
|
|
|
Сравнивая приведенные положения Конституций не трудно заметить, что если Основной закон ФРГ сориентирован на дуализм в отношениях между международным и внутригосударственным правом, то Конституция Японии - на монизм. Аналогичные положения о характере соотношения международного и национального права содержатся и в конституционных актах других стран.
Рассматривая дуалистический подход к решению вопроса о соотношении международного и национального права, следует еще раз особо подчеркнуть, что он не только не отрицает, а, наоборот, предполагает взаимосвязь, взаимодействие и взаимное влияние международного права и национальных правовых систем. Внутригосударственное право оказывает прямое и косвенное воздействие на международное право, и наоборот, международное право в различных формах влияет на национальное. Первичным в данном процессе неизменно выступает национальное (внутригосударственное) право. Именно от него изначально всегда исходили и исходят те посылы, своего рода импульсы, которые определяли суть не только самого национального, но и международного права.
Признание такой первичности, отмечалось в юридической литературе, "отнюдь не означает примата внутригосударственного права над международным". Эта первичность проистекает из того, что в процессе создания норм международного права, противоречащих основам социального и политического строя государства, закрепленным, как правило, в конституционных нормах, государства весьма неохотно идут на заключение международных соглашений, выполнение которых требовало бы от них внесения значительных изменений во внутреннее законодательство.
|
|
|
Внутригосударственное право оказывает влияние на международное двумя основными путями*(958). Во-первых, путем предопределения сущности и содержания международного права. Имеется в виду воздействие внутригосударственного права на международное через опосредованную с помощью составляющих его норм внутреннюю и внешнюю политику государства. Последняя самым непосредственным образом сказывается на сущностной и содержательной сторонах международного права, а также на его структуре в целом и его различных составных частей - институтов и отраслей. Такого рода влияние внутригосударственного права на международное в научной литературе условно иногда называют материальным влиянием*(959).
Во-вторых, в силу воздействия внутригосударственного права на процесс создания и реализации норм международного права. Свое конкретное выражение это находит в том, что через систему норм национального права, опосредующих внутригосударственные отношения, и проводимую внутри страны и за ее пределами политику государством не только оказывается влияние на содержание принимаемых международно-правовых актов, заключаемых договоров и соглашений, но и предопределяется порядок их принятия и заключения, а вместе с тем и порядок их реализации. Поскольку данный аспект воздействия внутригосударственного права на международное затрагивает преимущественно процессуальную сторону международного права, то его условно называют процессуальным влиянием.
Как материальное, так и процессуальное воздействие национального права на международное осуществляется через соответствующую внешнеполитическую деятельность государственных органов и организаций. В этом смысле последнее выступает лишь в косвенной форме, как опосредованное воздействие внутригосударственного права на международное. Однако влияние внутригосударственного права на международное проявляется и в прямой форме. Национальное право в ряде случаев может оказывать и в действительности оказывает прямое непосредственное воздействие на международное право. Это происходит тогда, когда нормы внутригосударственного права, будучи преобразованными и модернизированными применительно к внешним условиям деятельности государства и права, используются и в международном праве*(960). Исторический опыт и международно-правовая практика показывают, что это могут быть обычные нормы, первоначально возникающие в рамках деятельности одного или нескольких государств, в пределах внутригосударственного права, а затем трансформирующиеся в нормы международного права.
Разумеется, процесс трансформации обычных норм национального права в соответствующие нормы международного права не является стихийным или механическим, нерегулируемым процессом. Он опосредуется другими нормами международного права, такими, например, как положения, содержащиеся в Статуте Международного Суда. В данном документе (ст. 38), определяющем международный обычай как "доказательство всеобщей практики, признанное в качестве правовой нормы", предусматривается, что, для того чтобы то или иное обыкновение, т.е. обычай, которому следуют отдельные государства (например, при решении вопросов о территориальных водах, шельфе и т.д.), получило статус международного обычая, оно должно быть признано двумя или более государствами в качестве международно-правовой нормы.
Кроме обычных норм, содержащихся в национальных правовых системах, в нормы международного права могут трансформироваться также, по мнению исследователей, нормы, касающиеся дипломатических иммунитетов и привилегий, порядка заключения международных договоров и соглашений, иммунитета государства и его собственности, правового положения иностранцев и лиц без гражданства, дипломатических и консульских представительств в стране и др.*(961) В систему международного права могут трансформироваться, кроме того, принципы внешней политики того или иного государства, первоначально появившиеся в национальном праве и нередко закрепляемые в основных законах государств. Наконец, прогрессивное национальное законодательство в области гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав человека во многом может служить примером при разработке соответствующих международных договоров, направленных на обеспечение и защиту прав человека*(962).
Непосредственное влияние национального права на международное прослеживается и в других направлениях. Детальное изучение его на уровне отдельных норм, институтов и отраслей права имеет весьма важное значение для глубокого и разностороннего понимания характера взаимоотношений - взаимосвязи и взаимодействия национального и международного права.
Вместе с тем не меньшую роль играет и изучение обратного воздействия международного права на внутригосударственное. Не случайно поэтому рассмотрению данного вопроса в отечественной и зарубежной литературе уделяется повышенное внимание*(963).
Подобно путям и формам воздействия национального права на международное право, последнее также, в свою очередь, оказывает влияние на первое прямо и косвенно.
Косвенное воздействие международного права на национальное проявляется в том, что, закрепляя в своей структуре и содержании те или иные прогрессивные принципы, нормы или положения, международное право подает тем самым своего рода пример и побуждает государства, в правовых системах которых эти принципы, нормы или положения отсутствуют, к их принятию и практическому осуществлению.
В качестве примера можно сослаться на принцип уважения прав человека, который первоначально, после Второй мировой войны, был зафиксирован в самой общей форме в Уставе ООН и других международно-правовых документах (во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Международных пактах о правах человека 1966 г., Заключительном акте Общеевропейского совещания 1975 г. и др.), а затем, не в последнюю очередь под влиянием международного права, нашел свое адекватное отражение и закрепление в законодательстве большинства государств.
В соответствии с содержанием международно-правовых документов и, в частности, Всеобщей декларации прав человека, где особо акцентируется внимание на том, что "все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах" и что каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами "без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения"*(964), в национальном праве различных государств утверждался не только сам по себе данный принцип, но, что более важно, - его общечеловеческие сущность и содержание.
В международно-правовом и во внутригосударственном плане суть принципа уважения прав человека в конечном счете сводятся к тому, что все государства, государственные органы и должностные лица:
а) должны уважать основные права и свободы как своих граждан, так и всех других лиц, находящихся на территории данного государства;
б) принимать меры к их осуществлению и недопущению какой бы то ни было дискриминации; в) содействовать всеобщему уважению прав и свобод человека и сотрудничеству в целях их осуществления.
Можно привести множество других примеров, свидетельствующих о косвенном влиянии международного права на национальное. Общий смысл его состоит в том, что в послевоенные годы "внутреннее право уделяет растущее внимание решению вопросов, связанных с международным правом", и что при этом основы их взаимодействия определяются конституционным путем*(965).
Прямое воздействие международного права на национальное осуществляется в нескольких направлениях. Весьма ощутимо оно проявляется, например, через объявление в конституциях ряда государств и других законодательных актах общепризнанных принципов и норм международного права, а также через провозглашение международных договоров, заключенных государством, составной частью его национальной правовой системы.
Подобная практика является в настоящее время довольно распространенной как в развитых странах традиционной, "старой" демократии, так и во вновь образованных на территории бывшего СССР государствах - "новых демократиях". Так, в действующей Конституции Испании устанавливается, что "законно заключенные и официально опубликованные в Испании международные договоры составляют часть ее внутреннего законодательства. Их положения могут быть отменены, изменены или приостановлены только в порядке, указанном в самих договорах, или в соответствии с общими нормами международного права"*(966). В Конституции Украины закрепляется, что "действующие международные договоры, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины, являются частью национального законодательства Украины". В Конституции Республики Таджикистан предусматривается, что "международно-правовые акты, признанные Таджикистаном, являются составной частью правовой системы Республики. В случае несоответствия законов Республики признанным международно-правовым актам применяются нормы международно-правовых актов".
Аналогичные положения, провозглашающие признаваемые государствами договоры и другие международно-правовые акты в качестве составных частей их национального права, содержатся также в конституциях других стран. Больше того, в некоторых из них особо указывается на то, что в случае коллизии норм международного и национального права приоритет отдается международному праву. Например, в ст. 55 Конституции Франции записано, что "договоры или соглашения, должным образом ратифицированные или одобренные, имеют силу, превышающую силу внутренних законов, с момента опубликования, при условии применения каждого соглашения или договора другой стороной". Подобные положения содержатся также в Конституции Грузии, провозглашающей, что "не противоречащие Конституции Грузии международные договоры или соглашения Грузии имеют преобладающую юридическую силу в отношении внутригосударственных нормативных актов".
Прямое воздействие международного права на внутригосударственное осуществляется путем трансформации норм, содержащихся в конкретных международных договорах и обычном международном праве, в нормы внутригосударственного национального права.
Следует отметить, что если в предыдущем случае при решении вопроса о проникновении международного права во внутригосударственное создается общая конституционная норма, своего рода правовая основа для более тесного взаимодействия двух систем права и одновременно для оказания влияния международного права на национальное право, то во втором случае - в процессе трансформации норм обычного международного и "договорного" права в нормы внутригосударственного права на базе общей конституционной нормы создаются более конкретные и более узкие по сфере своего регулятивного воздействия нормы.
Отмечая данное обстоятельство, некоторые авторы в то же время вполне обоснованно акцентируют внимание на том, что "внутреннее право проводит различие между существующими в форме обычая общепризнанными принципами и нормами международного права, с одной стороны, и договорами - с другой". Первые содержат "общеприемлемые правила и являются объективно необходимыми для международных отношений". В силу этого они редко вступают в противоречие с внутренним правом. Поэтому для них и предусматривается общая трансформация. Договоры же содержат много конкретных норм и могут закреплять "далеко не общепринятые правила, способные породить коллизии с внутренним правом". По "этой причине государства для них устанавливают особый порядок трансформации".
Такого рода трансформацию в научной литературе называют специальной трансформацией. В отличие от общей ("генеральной") трансформации, заключающейся в установлении государством в своем внутреннем праве "общей нормы, придающей международно-правовым нормам силу внутригосударственного действия", специальная трансформация состоит в придании государством конкретным нормам международного права силы внутригосударственного действия путем их воспроизведения в законе текстуально либо в виде положений, адаптированных к национальному праву, или путем законодательного выражения согласия на их применение иным способом*(967).
Не касаясь проблем трансформации норм международного права в нормы внутригосударственного права как одного из путей воздействия первого на второе, следует заметить, что не все авторы, занимающиеся вопросами взаимосвязи этих двух правовых систем, разделяют мнение о неизбежности использования трансформации как составной части государственно-правового механизма реализации международного права. Так, И.П. Блищенко считает, что применительно к России в связи с изменившимся после окончания "холодной войны" характером отношений между государствами "особенно важно перейти от стереотипов трансформации международного договора во внутреннее право к прямому применению договора нашими судами, физическими и юридическими лицами и государственными учреждениями". Для этого потребуется, по мнению автора, не только "сломать барьеры между договором и внутренним законом, но и приступить к новым исследованиям возможности договора в решении вопросов внутреннего развития"*(968). Однако такого рода мнение не получило ни в отечественной, ни в зарубежной литературе и международно-правовой практике широкой поддержки и распространения.
Более популярной и, как представляется, обоснованной является точка зрения, согласно которой "рост взаимозависимости государств и народов и обусловленная этим потребность в расширении сферы и повышения интенсивности взаимодействия международного и национального права побуждают государства использовать правовые формы и методы, облегчающие и упрощающие сам механизм этого взаимодействия, что, однако, не ведет ни к "интеграции" взаимодействующих систем, ни к "стиранию граней между ними"*(969). Принципиальный момент, определяющий все параметры воздействия международного права на национальное, справедливо полагает Е.Т. Усенко, заключается в том, что оно осуществляется не непосредственно, а "опосредуется волей государства, которое одновременно является и участником международно-правового отношения, и территориальным сувереном".
В силу суверенитета государства на его территории может действовать только его воля. Суверенитет государства в принципе исключает возможность действия в пределах его территории государственной воли других государств, в том числе "согласованной воли, заключенной в норме международного права". Согласно такому видению прямое воздействие норм международного права на внутригосударственное, минуя процесс его адаптации к национальному праву в виде трансформации, рецепции или имплементации*(970), либо полностью исключается, либо существенно ограничивается.
При этом в случае допущения прямого "введения" норм международного "договорного" права в национальное право такого рода действия сопровождаются, как правило, конституционно закрепленными оговорками. Например, в Конституции Казахстана указывается на то, что международные договоры, ратифицированные республикой, "применяются непосредственно", однако при условии, что: а) иное не указано в самом договоре, из которого может следовать, что для его применения требуется издание специального закона, и б) все договоры, участником которых является Казахстан, в обязательном порядке публикуются. В Конституции особо закрепляется, что официальное опубликование нормативных правовых актов, включая договоры, касающиеся прав, свобод и обязанностей граждан, является обязательным условием их применения.
Аналогичные оговорки содержатся также в конституциях ряда других государств. Это свидетельствует о том, что, хотя государства допускают прямое включение в свои правовые системы договорных или иных норм международного права, в конечном счете они руководствуются, как это следует из логики их действий, дуалистическим подходом к оценке характера взаимосвязи и взаимодействия международного права и национальных правовых систем. В основе такого подхода лежит принцип относительной самостоятельности международного и национального права.
Наряду с дуалистическим подходом к оценке характера взаимоотношений международного и национального права в научной литературе и государственно-правовой практике широко используется также монистический подход. Суть его состоит в отрицании относительной самостоятельности систем международного и национального права и нередко в рассмотрении их в качестве интегрированных друг в друга и составляющих некое единое целое правовых систем.
Различают два варианта монистической теории, которые не только противоречат друг другу, но и взаимно друг друга исключают.
Один из них исходит из того, что в процессе взаимосвязи и взаимодействия международного и национального права последнее обладает приоритетом в отношении первого. Национальное право как выразитель воли и интересов определенного общества и государства рассматривается как система норм, обладающая приматом по отношению к нормам и принципам международного права. Этот вариант монистической теории, исходящий из примата национального права, имеет две разновидности. Сторонники одной, придерживаясь идеи о приоритете национального права над международным, рассматривают международное право как неотъемлемую часть национального права. Такую позицию первоначально отстаивали, например, Англия и США. Позднее они отказались от нее ввиду ее полной теоретической и практической несостоятельности*(971).
Сторонники другой разновидности данного варианта монистической теории расценивают международное право как нечто несовместимое с национальным правом, а в некоторых отношениях даже чуждое ему.
Подобного взгляда до Второй мировой войны придерживались, например, официальные власти Германии, Японии, отчасти СССР и некоторых других стран. Сдержанное отношение СССР к международному праву в данный период было обусловлено тем, что оно расценивалось как формировавшееся под сильным влиянием капиталистических государств и "содержащее положения, не отвечающие подходу Советского Союза". К обычным нормам международного права "отношение было еще более настороженное"*(972). Что же касается соотношения между нормой международного и внутригосударственного права, то считалось, что "норма законодательства СССР может иметь приоритет над нормой договора"*(973).
В послевоенный период и особенно в 60-е годы отношение к международному праву в нашей стране значительно изменилось. В 50-е годы советская доктрина и практика международного права в силу расширения экономических и иных связей между СССР и другими странами, а также активного участия советских ученых в кодификации и развитии международного права стали исходить из того, что в случае заключения Советским Союзом международного договора внутреннее законодательство должно быть приведено в соответствие с обязательствами, вытекающими из этого договора.
В этот период в нашей стране был признан приоритет норм международного "договорного" права над соответствующими нормами внутреннего права в случае их коллизии. Это нашло отражение и в ряде фундаментальных нормативно-правовых актов, таких, в частности, как Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г., Основы гражданского судопроизводства 1961 г., Основы законодательства о браке и семье 1968 г., Кодекс торгового мореплавания 1968 г. и др.
Второй вариант монистической теории заключается в признании примата международного права над национальным.
В научной литературе высказывалось мнение о том, что в настоящее время концепция примата международного права над национальным наиболее широко распространена и приобретает все большее практическое значение*(974). По-видимому, это действительно так. Однако с одной весьма существенной оговоркой. А именно - данное суждение распространяется не на все международное право, а в основном лишь на международное "договорное" право. Ведь международное право далеко не однозначно по характеру содержащихся в нем правовых норм. А следовательно, и отношение к ним, по крайней мере в той части, которая касается примата международного права, не может быть однозначным.
Нельзя не согласиться с констатацией того факта, что международное право, будучи сложным социальным явлением, включает в себя огромное число правовых норм (договорных и обычных) разной степени общности и юридической силы, которые регулируют различные стороны международных отношений и группируются в отдельные отрасли и институты*(975), и что по этой уже причине "воздействие международно-правовых норм на внутреннюю правовую систему государств с точки зрения юридической силы, сферы применения и правовой формы не может быть одинаковым"*(976).
Не все нормы международного права "признаются всеми государствами в качестве обязательных для себя". В совокупности этих норм есть региональные, партикулярные или локальные нормы, которые "являются обязательными для какой-то группы или даже для двух государств или международных организаций". Чаще всего они появляются в результате заключения региональных или двусторонних международных договоров, которые, естественно, не обязательны для государств или других субъектов международного права, не участвующих в этих договорах.
Разумеется, в современном международном праве есть значительное число норм, которые официально признаны всеми или подавляющим большинством государств и которые считаются обязательными для них. Среди таких норм особое место занимают основные ("общепризнанные") принципы международного права - принципы суверенного равенства государств, мирного урегулирования возникающих между государствами споров, целостности и неприкосновенности государственной территории, добросовестного выполнения международных обязательств и др. Общепризнанные принципы, равно как и некоторые другие международно-правовые нормы, закреплены в конституциях ряда государств как часть национальной правовой системы. Нередко это делается с указанием на то, что они обладают несомненным приоритетом перед нормами внутригосударственного права. Тем самым законодательно, в прямой форме устанавливается примат международного права в его отношениях с национальным правом.
Еще чаще это делается в косвенной форме. При этом в конституции или других нормативно-правовых актах прямо не указывается, что международно-правовые нормы являются составной частью правовой системы государства и что они обладают приоритетом перед нормами внутригосударственного права. Вместе с тем законодательство содержит положения, согласно которым государства обязуются непременно следовать международно-правовым установлениям. По логике вещей даже в тех случаях, когда они расходятся с внутренними, государственно-правовыми установлениями.
В качестве примера можно сослаться на Конституцию Республики Молдова, в которой говорится, что Республика "обязуется соблюдать Устав Организации Объединенных Наций и договоры, одной из сторон которых она является, строить свои отношения с другими государствами на общепризнанных принципах и нормах международного права"*(977).
Говоря о формах законодательного закрепления примата международного права по отношению к национальному как о частном случае или о характере взаимосвязи и взаимодействия данных правовых систем как об общей проблеме, необходимо отметить, что в каждом случае суверенные государства самостоятельно решают все вопросы, касающиеся как частных, так и общих проблем взаимоотношения своего внутреннего права с международным. Прослеживающаяся при этом определенная закономерность в установлении характера взаимосвязи и взаимодействия международного права с национальным сводится к тому, что ведущие мировые державы в процессе определения своего отношения к международному праву твердо стояли и стоят на позициях монизма. Одновременно многие другие, не мирового масштаба государства традиционно придерживались идей дуализма.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 541; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!