Тактики горожан: сегрегация и сопротивление дисциплинированию
В выборе жильцов при сдачи комнаты хозяева следовали двум критериям, которые часто противоречили друг другу. Первый критерий – личная симпатия, часто основанная на социальной близости, – был тактическим ходом против политики предоставления всем равного права на жилплощадь. В квартирах подбирались люди из одной среды, объединенные если и не общими интересами, то по крайней мере общими социальными признаками.
Вторым критерием была ориентация на ставку квартплаты, положенную для разных категорий населения (рабочих, служащих, «нетрудовых элементов»). Ориентация на ставку квартплаты представляла собой адаптацию стратегии власти по дифференциации квартплаты, с помощью которой политически привилегированные и лояльные государству слои наделялись льготами. Если квартирохозяин был нэпманом или принадлежал к стигматизированным слоям («бывшим»), то с одной стороны, он был склонен сдавать квартиры себе подобным, а с другой – повышал тем самым квартплату, которую должен был платить.
Квартирохозяева из бывших привилегированных слоев, обладавшие культурным и социальным капиталом, были более тщательны в выборе жильцов. Часто последними становились родственники и знакомые квартирохозяев. Квартирохозяева предпочитали, как писали в газетах, «сдать комнату одинокому, спокойному, солидному интеллигентному жильцу, но не рабочему». В журнале «Жилищное дело» было опубликовано письмо, в котором представитель домоуправления жалуется, что «бывшая» живет в семи комнатах и не пускает к себе в квартиру дворника в качестве жильца, а выписывает откуда-то «старосветских помещиц», чтобы разместиться по норме. На предложение домоуправления отвечает «Не буду я в своей собственной квартире с мужиком жить!»[76] Действительно, при отсутствии кандидатов из «своих», даже в газетных безличных объявлениях конца 20-х годов часто упоминается «интеллигентность» и социальное положение – «служащие» как код для нахождения социально и культурно близких людей: «Инт. сем. служ. ... треб. 2 – 3 комн., ... в Ц. р.», «Комн. нужна инт. служ. в Ц. р.» и т. п. Отметим, что происходит смещение категорий социальной структуры: «бывшие» и старая интеллигенция, которые действительно, если было возможно, становились советскими служащими, объединяются одной характеристикой – интеллигентностью. Этот более или менее политически нейтральный код предполагал наличие определенного происхождения и социализации и после стирания сословных различий превратился из атрибута, присущего людям определенных социальных позиций, в название позиции – элемент социального пространства.
|
|
|
Квартирохозяева-рабочие или кустари тоже подбирали себе квартирантов, близких по статусу и социализации. Здесь критерии смещались больше в сторону моральных качеств – честности, порядочности, уживчивости. Играла роль и этническая принадлежность: создавалось много «еврейских» квартир, были «немецкие» коммуналки. Приведу цитату из интервью с женщиной, чьи родители – мелкие торговцы – приехали в Петербург в 1922 году из г. Рогачева. Во второй квартире, о которой говорит информантка, к 1927 году проживало четыре еврейских семьи, и все были кустарями или мелкими торговцами:
|
|
|
«Здесь мы ...через каких-то знакомых нашли какую-то комнатку, были на канале Грибоедова, комната небольшая, метров, наверное, 16 – 17... А там жили еще соседи, знакомые какие-то родителей, которые потеснились, ну уж не знаю, почему они потеснились из каких соображений, то ли им это нужно было, то ли они боялись, что у них отнимут. ... Но люди порядочные ... Но там мы жили не очень долго, потом опять-таки, тоже через знакомых, тоже евреи, въехали в другую квартиру, где комната была побольше и с нормальными окнами. И потом наступил 30 год, когда весь этот нэп, все это закрыто, и семья была признана нетрудовой».[77]
Характерно, что многие «интеллигенты» стремились снять комнату в Центральном районе, воспроизводя жилищную стратификацию, характерную для старого Петербурга. Рабочие настолько дискриминировались при съеме жилья, что начали писать о «вытеснении пролетариата» из центра. Стратегия власти, направленная на стирание различия между центром и окраинами, наталкивалась на тактики сегрегации, применявшиеся агентами с большим культурным капиталом (интеллигентами), которые стремились остаться в центре, и агентами с отсутствием культурного капитала (рабочие и недавние мигранты из деревень), которые образовывали на окраинах слободы.[78]
|
|
|
Кооперативное строительство также явилось механизмом сегрегации. Строили ЖСК и перекупали «право застройки» у рабочих в основном служащие. Участвовали в кооперативном строительстве рабочие и служащие с высокой заработной платой. Общегражданские кооперативы были более однородны по составу, чем рабочие, и объединяли, как правило, интеллигенцию. Кооперативное строительство способствовало сохранению социальной однородности домов и квартир. Введение системы жилищных товариществ давало возможность уйти от государственной монополии на распоряжение жильем. Это была официальная «свободная зона», появившаяся благодаря нэпу. Рабочие, получив льготы в РЖСКТ, приобретали право застройки и «отчуждали» его желающим, но не имеющим на то прав.[79] Благодаря этому люди из категорий «советских служащих», «кустарей», «предпринимателей», «лиц свободных профессий» получали жилплощадь выше нормы. Но для них самым важным было не увеличение площади, а возможность получить отдельное жилье. По статистике, служащие, переезжая в ЖСКТ, уменьшали жилплощадь на члена семьи с 12,4 кв. метров до 12,3 кв. метров, но зато получали отдельные квартиры. Строить старались точно по нормативам, чтобы не платить за излишки и не «уплотняться». Поэтому даже в кооперативах государство через нормы участвовало в конструировании жилища граждан.
|
|
|
Благодаря относительной свободе в жилищной сфере, восстановлению квартирохозяев и введению кооперативов стало возможным возвращение к семейной квартире как желаемому жилищному стандарту. В ЖСКТ, строящихся служащими, 95 % квартир были отдельными. До въезда в ЖСКТ отдельную квартиру имели 14,6 % рабочих и 21 % служащих, а после переезда – 40,9 % и 61,2% соответственно.[80] Кооперативное строительство подрывало стратегию власти, направленную на коллективизацию быта и внедрение коммун как жилищного стандарта. Однако отметим, что процент рабочих, получивших отдельные квартиры при переезде, был на треть меньше, чем у служащих, а увеличение метража было значительным – 1,5 – 2 кв. м. на человека. Это отражает жилищные потребности разных социальных групп и дифференцирует их тактические ответы на предложенную стратегию: среди представителей служащих ценность приватности была выше, чем площадь занимаемого пространства; рабочие же более охотно «расширялись» или продавали свой пай, получая деньги.
Возможности использования ЖАКТов для реализации политики государства по дисциплинированию и воспитанию масс варьировались в зависимости от преобладающего населения кооператива. Практически все «богатые» ЖАКТы игнорировали или сопротивлялись проводимой государством политике воспитания масс в духе коллективизма и идеологической лояльности. В газетах рапортовалось о срыве культурно-бытовой работы в домах, где жильцы в ответ на предложения культурно-бытовой комиссии отвечали: «Мы сами культурные и вас еще научить можем». Попытки собрать жильцов на лекции культпросвета или в кружки политграмоты проваливались. Иногда бурная деятельность по «воспитанию и дисциплинированию масс» симулировалась правлением, чтобы обеспечить видимость лояльности жильцов дома новой власти.
В «рабочих» ЖАКТах проблема заключалась в нежелании и отсутствии навыка у жильцов по самоорганизации и коллективному управлению. В протоколах заседаний ЖАКТов и комиссий при них часто встречается запись о срыве собраний из-за неявки жильцов, о невыполнении комиссиями взятых на себя обязательств, отказе жильцов входить в выборные органы ЖАКТа (Контрольная и наблюдательная комиссии, правление). Основное население этих домов было озабочено проблемами безработицы, дороговизны продуктов, выживанием своих семей. Попытки усилить контроль также не давали результатов. В протоколе заседания правления одного из ЖАКТов записано: «Комиссия содействия общественному порядку бездействует. ... Просить товарищеский суд привлечь [к ответственности] членов комиссии содействия общественному порядку».[81]
Подведем итоги. Возвращение в годы нэпа к рыночным механизмам управления жилым фондом обеспечило восстановление и удовлетворительное содержание последнего, но привело также к дифференциации жилищных условий и восстановлению социально-пространственной сегрегации. Используя жилье как фактор стратификации, власть декларировала жилищные привилегии рабочего класса, которые наиболее явно выразились в ставках квартирной платы, льготах участия в жилищной кооперации и при распределении жилья. Продолжала действовать, и даже усилила свои позиции концепция жилплощади и нормирования, что выразилось в повышенной оплате «излишков», наделении правом занимать «лишние» метры как льготой. Однако при увеличении населения города очередь на государственное жилье и максимальное его уплотнение не решали проблемы жилищного кризиса.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!