Критические размышления о смысле жизни
Если бы мы поняли смысл жизни, то сдержать целеустремленный взлет человеческого рода было бы уже невозможно. У нас была бы общая цель, и энергия всех людей служила бы осуществлению этого смысла. Мы ясно представляли бы себе и наш жизненный путь, пусть и не с полной определенностью. Но даже многочисленные ошибки, которые бы случались с нами при этом, были бы продиктованы стремлением приблизиться к абсолютной истине, – истине, которая предстает перед нами «бесконечной задачей», вечно недостижимой, но вечно манящей. Мы бы острее и сильнее чувствовали заблуждения собственной жизни, а благодаря пониманию нами взаимосвязей, управляющих вселенной, землей, Я и Ты, появилась бы возможность легче и раньше вносить исправления. Смысл нашей жизни являлся бы компасом для наших стремлений. Удушливая телеология, которая сегодня по‑прежнему указывает нам близлежащие цели, уступила бы место воздействующему издалека и освещающему наш путь светилу, а мнимые ценности наших дней, быстро увянув, разрушились бы перед взвешенным суждением нашего возросшего самосознания.
Пока мы не обладаем этим смыслом, многочисленные смыслы нашего времени кажутся нам – не столько разуму, сколько чувствам – шаткими и взаимозаменяемыми. Мы меняем одежду, образ мыслей, профессию, своих мужчин и женщин, своих друзей в непрекращающемся поиске ценностей, которые в другой раз сами отвергаем. Понимало ли когда‑нибудь человечество смысл жизни? Был ли он утрачен им позже? Сможем ли мы когда‑нибудь хотя бы отчасти его разгадать?
|
|
|
Животное и еще больше растение имеют свою «формулу». Когда мы говорим «заяц», то знаем большинство психических и физических законов поведения этого существа. Но также и животным дана уже определенная свобода выбора в поведении, и мне довелось видеть одного храброго зайца, который наводил ужас на свое окружение. Можно было бы предположить, что «естественный отбор» в животном царстве указывает на внутреннее противоречие между живыми существами и условиями существования, что возникновение видов разоблачает неудачу, ошибку, несостоятельность, которая выявляется с течением времени и в связи с изменениями, происходящими на земле. Возможно, прогресс в том или ином направлении обусловлен этой ошибкой и приведет в будущем к возникновению рода людей, который будет лучше приспособлен к системе отношений между человеком и землей, чем нынешний.
Возможно, это не просто фантазия. Возможно, проблемы нашего времени столь велики, потому что мы чересчур ошибаемся в «абсолютной истине». Возможно, индивиду и всем людям гораздо больше грозит уничтожение, чем мы хотим об этом знать, и все потому, что они не знают смысла жизни и заблуждаются.
|
|
|
Не появится ли тут снова часто возникавшая перспектива, которую называют то Немезидой, то причинностью, то воздаянием, то Богом и которая выставляет перед нами, словно прочные дорожные указатели, свои предупреждения, угрозы и обещания наказать? Дорожные указатели в бесконечности пространства и времени, в хаосе жизни, как будто им что‑то известно о порядке во вселенной, о смысле жизни, который от нас по‑прежнему скрыт…
В переплетении нашего времени политика laissez‑faire[21] осуществляется с таким рвением, как будто, чувствуя свою слабость и неполноценность, мы должны окончательно отказаться от сознательного управления жизнью. Наше нынешнее сознание считает себя неспособным, а нас слишком слабыми, чтобы понять и освоить систему отношений между природой и человеком. Оно делает из нужды добродетель, предоставляет Богу, случаю или борьбе всех против всех управлять историей человечества. С огромными жертвами и опустошениями, через уничтожение отдельных людей и сообществ в целом могло бы осуществиться то, чего требует логика совместной человеческой жизни. Смысл жизни утверждает себя и бросает человека и его институты, как только они начинают ему противоречить, в преисподнюю. Древние предчувствия человечества сопровождают нас на этом мученическом пути, но разум ухватывается за следующие друг за другом отдельные такты, не понимая еще всей мелодии бытия.
|
|
|
Наш век не был способен, подобно прошлым примитивным эпохам, увидеть мировые события в их взаимосвязи. Поэтому, если не считать Маркса, со времен Канта возможности единых направляющих линий не существовало. Наши этические и эстетические формулы проистекают из давно прошедших времен и за небольшим исключением служат личному стремлению к власти. Развитие науки и техники движется в основном в направлении корысти отдельных людей и алчности влиятельных групп и зачастую скорее нарушает гармонию совместной жизни, нежели способствует ей. Как правило, недостает великих идей; обычными результатами являются не подъем уровня жизни, а сиюминутный успех и одностороннее извлечение выгоды. Всему этому соответствует смехотворное, шумное и неоправданное восхваление лишь в редких случаях остающихся в памяти анализов земных событий, которые быстро сменяют друг друга и бурно приветствуются разными кликами и котериями[22].
|
|
|
Но беспокойство, с которым сегодня человеческое общество как никогда ранее стремится к рассмотрению взаимосвязей, чтобы выяснить для себя смысл жизни, судорожное цепляние за любое «спасательное бревно» и воодушевление, с которым воспринимается каждое новое слово, отчетливее всего остального показывают, что какого бы то ни было удовлетворительного решения по‑прежнему не существует. Попытаться сказать что‑нибудь окончательное было бы большой самонадеянностью. Уместны будут только указания и разъясняющие замечания, основанные на богатом индивидуально‑психологическом опыте.
По понятным причинам индивидуальная психология избегает изучать изолированного человека. Она рассматривает его всегда только в космической и социальной взаимосвязи. Его, обделенного природой и подверженного значительным физическим слабостям, думающий мозг подталкивает к сплочению. Этот процесс объединения, сам опять‑таки являющийся следствием личной слабости и неуверенности, указывает на предварительное условие, которое всегда должно выполняться точно так же, как должны молчаливо приниматься воля к жизни, да и сама жизнь – человек есть социальное существо. Иными словами, человек и все его способности и формы выражения неразрывно связаны с существованием других людей, так же как он связан с космическими явлениями и с условиями земли.
Покуда имеют силу указанные предварительные условия, образуются линии, определяющие форму существования человека. Он более или менее целесообразным образом следит за своим физическим состоянием. Так, например, смена дня и ночи, сила притяжения, атмосферные условия вынуждают его к определенным жизненным занятиям, правильность или недостаточность которых предопределена системой отношений между землей и человеком. Подобной адаптацией предопределены также и изменения в физическом и психическом развитии человека, а всякий прогресс, который, таким образом, представляется вынужденным, поскольку он означает приспособление к данной системе отношений и его сдерживание ведет к затруднениям в жизни, к чрезмерным тяготам и заботам, является всего лишь необходимым исправлением имеющихся ошибок. Происхождение видов, естественный отбор также совершается под давлением, которое господствует в системе отношений между землей и живыми существами.
Из этой взаимосвязи, в которой абсолютно правильное решение предстает «бесконечной задачей», будет сформирована одна из направляющих линий, ведущих к смыслу жизни. Вторая взаимосвязь заключена в двуполости.
Соотношение обеих систем легко понять. Если рассмотреть более значительные периоды времени, то последняя вариация живых существ является наименьшей ошибкой. Двуполость предстает перед человеком задачей, которая должна решаться в согласии с другими основополагающими факторами человеческой жизни. Обе связывающих фактора, система «земля – человек» и двуполость, ограничивают многочисленные возможности образа жизни и придают жизни смысл и направленность. Смысл жизни не может быть теперь выведен из причинности и уж тем более из фантастических частных идей, но, подобно любой задаче на вычисление, выводится из преследования цели, из поиска решения, которое при вычислениях заложено в самих условиях. Финал становления человека предстает, таким образом, побуждающей причиной.
Третий важный детерминирующий фактор заключен в групповой и общественной жизни человека. И снова наблюдаем мы тесную взаимосвязь созданной таким образом системы отношений с последствиями ранее возникшего напряжения. Только эта земля могла породить homo sapiens, только требуемая ею для него двуполость могла обещать ему посредством постоянного смешивания крови, поддерживаемого затем страхом инцеста, однородность и равноценность. Его социальной согласованности угрожает опасность, если ставится под сомнение равноценность отдельных людей, когда догматически недооценивают «низы» или говорят о неполноценности женщины. Однако человек в своем физическом и психическом своеобразии навеки связан социальными узами, и в вопросе об удовлетворительном устройстве общества выражается вопрос о судьбе человеческого рода. Так, связанный по меньшей мере троякими узами движется человеческий род, кочуя от одной ошибки к другой, к решению заданной нам, никогда не понятной до конца, но вечно заявляющей о себе задаче. В этой задаче скрыта абсолютная истина. Всему, что от нее значительно уклоняется, грозит уничтожение. Поиски отдельного человека охвачены непонятным стремлением к общности, являются крохотной частицей движущей энергии человечества. Не важно, что он считает для себя понятным в этом потоке жизни, который он подгоняет или тормозит. В расчет принимаются только его достижения.
Жизнь индивида и общности – это всегда прицел в будущее. Наше время, середина в вечном развитии, несет тяготы и лишения неподготовленной, еще слишком неверной попытки приспособления. Человек как средоточие всех событий на земле обречен на гибель. Мы – те, кто в ответе, и смысл жизни лежит внутри наших связей и вытекающих из них выводов.
Брак как общественная задача
Верно понять явления социальной жизни и личности можно только тогда, когда их рассматривают во взаимосвязи и не забывают об их месте в поступательном развитии, в потоке вечности. Однако недолговечный интеллект индивида снова и снова пытается ограничиваться тесным кругом преходящих интересов, чтобы пожинать скорые плоды, а не руководствоваться вечными истинами. Мы не можем здесь привязываться к словам или традиционным, священным понятиям. То, что всеми нами руководит и что нас принуждает, в конечном счете есть непоколебимая система отношений земля – человек, которая вечно обременяет нас задачей, железные закономерности которой проявляются в виде непреклонных указаний в каждом человеческом переживании то как поощрение, то как наказание. Человек убивает себя в близоруком ослеплении – и мир начинает трещать по швам. Всякий раз нас охватывает возбуждение, как только стремление человечества к гармонии со вселенной приобретает форму в переживании и действии. Мы уповаем только на чудо; чувства и настроения одолевают нас, пока не приходит кто‑то, кто, подобно ошеломленному злодейством Шекспиру, показывает нам, что надругательство над смыслом жизни всегда влечет за собой месть.
Человек, сажающий деревья, учитывает, наверное, особенности почвы и климата и не позволяет себе руководствоваться упрямством и тщеславием. Впрочем, совершенно не имеет значения, что он при этом думает, чувствует или хочет. Только согласие действия с необходимостью развития оправдывает его. Он творит для человечества и потомков, даже если имеет в виду только собственное благо и даже если готов действовать против общества и против будущего.
Может ли кто‑нибудь вспомнить о деле, которое по неким основаниям следовало бы назвать прекрасным, великим и благородным, если оно не пошло на пользу обществу, будущему развитию человечества? Не носит ли каждый меру такой оценки в себе? Найдется ли хоть один разумный человек, который бы не видел различия между добром и злом? Тем самым возникает позиция для рассмотрения всех человеческих связей и институтов. Их ценность и «правильность» зависят в первую очередь от того, насколько они пригодны для общества. Если что‑нибудь кажется спорным, противоречие с логикой фактов всегда будет ощущаться. Оно заявляет о себе даже тогда, когда никто не видит взаимосвязи. Легкость, с какой мы выдвигаем человеку обвинения, как правило, избавляет нас от заботы исследовать эту взаимосвязь. То, что ошибки и их последствия всегда значительно удалены друг от друга, затрудняет понимание и едва ли обогащает человека опытом. Разнообразные переживания многих людей, похоже, не поддаются единому рассмотрению. Так и протекает жизнь поколений, не создавая прочных традиций. А каждый отдельный человек еще и горделиво пытается использовать свои скудные знания, зачастую своенравным образом, для расширения основных, жизненно важных связей, не обращая внимания на то, что он тысячу раз повторяет ошибки и преследует цели, разрушающие его собственное и чужое счастье.
Судьба человека на земле определяется трояким образом. Его тело и душа привязаны к земле‑матери, к космическим и теллурическим условиям, развиваются в них и каждый раз с новой силой стремятся к равновесию и приспособлению, живой гармонии с закономерностями природы. Культура и гигиена тела и духа возникают вследствие этого принуждения. Вся красота черпает из него свою притягательную силу.
В понятии «человек» непременно заключено понятие «ближний». Все предварительные условия физического и умственного развития содержатся в общности, создаются и культивируются сообразно его потребностям. Язык, разум, культура, этика, религия, национальность, государственность – все это социальные образования, которые проявляются как депозит общественности. Во всех этих формах жизни отражается бытие на земле, четко и определенно, словно принуждая человека к общности. Судьба людей не может свободно развиваться вне этих условий.
Третий барьер образует двуполость. Однако поиск половых партнеров, вероятно, до человека обусловленный в основном инстинктивно, стремится принять форму, которая была бы избавлена от противоречий с указанными выше условиями. В гармоничном виде эротика является таким же инстинктом, как и чувство общности. И в исполненном счастья экстазе любящих людей проявляется дающая столько же радости творческая энергия, утверждающая жизнь на земле.
Если рассматривать любовную жизнь человека с этих позиций, то становится очевидным, что она полна закономерностями, которые не возникают случайно и которых нельзя также избежать без больших сомнений. Логика фактов жестока, гораздо более жестока, чем мы, люди. Нам было бы проще не придавать этому значения. И мы не выступаем в защиту самого сурового возмездия, когда указываем на непреклонность повелевающих сил. Наша задача – только предостеречь, смягчить серьезные последствия, показать, что настоящее и будущее в жизни поколений связаны, что их нужно расценивать как последовательность, а не как бессвязные, фатальные события.
Наше современное существование показывает нам, как будет развиваться человечество в будущем. Этот факт настолько довлеет над нашим жизненным процессом, что мы сами не замечаем, как наши любовные отношения развертываются sub specie aeternitatis[23]. Огромное значение, которое мы часто придаем красоте, связано со здоровьем и лучшей адаптацией в будущем. Верность и откровенность, которых мы требуем, взаимное проникновение двух душ, к которому мы стремимся, проистекают из настойчивой потребности обрести более сильное чувство общности. Желание иметь детей также отражает идеал общности, а сами дети означают для нас одновременно гарантию вечности.
Верность и искренность, но прежде всего надежность, основа человеческой общности, указывают, пожалуй, также на будущее человеческой цивилизации и на цели воспитания детей. То, что все эти требования объединяются в ситуации любви и брака, конденсируются и становятся связующими закономерностями, можно разумно понять только из неразрывной связи исторического и органического развития. Равно как и то, что каждое произвольное или ошибочное отклонение сказывается на всей системе жизненных отношений и наносит вред благоприятным тенденциям развития. Патогенные наследственные факторы проявляются независимо от того, понятны они науке или нет.
Инцест предает анафеме чувство общности, ибо, как и браки между близкими родственниками, он ведет к изоляции, а не к содействующему общности смешиванию крови, и вследствие двухстороннего органического отягощения может неблагоприятно повлиять на все наследственные признаки. Смелого, с надеждой устремленного взгляда в будущее, необходимого, чтобы справиться со всеми трудностями построения семьи, спаянности с обществом – обязательное условие того, чтобы, ощущая себя изолированным и слабым, не растратить бесплодно свои силы в тесных рамках семьи, – по всей видимости, недостает тем, кто состоит в браке с родственниками. Наверное, и другие упомянутые выше черты личности задают партнеру, детям нужное направление, тогда как их отсутствие создает настроение недоверия и постоянной неуверенности, семейную атмосферу, в которой развиваются только тенденции к соперничеству и враждебности.
Это всего лишь другая сторона той же самой психической динамики, которую мы ожидаем обнаружить, оценивая по меркам настоящего социального человека. Его непоколебимый принцип на этой бедной, суровой земле – давать! Вся мирская и святая мудрость ведет к такому же выводу. Поэтому в отношении любви и брака можно с полным правом заключить: больше думать о других, чем о себе, жить так, чтобы сделать жизнь других легче и краше! У нас нет здесь возможности исследовать, сколь много – или сколь мало – людей этому соответствуют. Несомненно только, что в нашем обществе гораздо больше тех, кто берет и ждет подачки, чем тех, кто дает. Похоже, что в любви и браке очень часто человечество действует по формуле: раз я тебя люблю, ты должен за мной следовать!
То, что людям по‑прежнему недостает чувств общности, выражается также в напряжении между полами. Стремление к личному превосходству произрастает из глубокого, чаще всего неосознанного чувства неполноценности, заставляющего мужчину и женщину демонстрировать, как правило, видимость своей власти. Большинство супругов ведут себя так, словно боятся оказаться более слабыми. Упрямство, своеволие, негативизм и часто также эротическое отвержение, полигамные наклонности и неверность, равно как и нервные заболевания, приходят на помощь себялюбию, чтобы продолжать действовать с позиции силы. Мужчина вследствие давней общей традиции имеет небольшое преимущество, которое он эгоистично и в ущерб себе стремится закрепить. Кто разделяет нашу точку зрения, для того важнее сама семья. Он рассматривает брак как бытие вдвоем, в котором обе стороны пытаются вместе решить общую задачу, причем без какого‑либо самоуправства, а в соответствии со всеми закономерностями, которые присущи их проблеме.
Биологическое и историческое развитие человечества в направлении к моногамному браку, особенно если учесть уникальные возможности исполнения самых разных эротических ожиданий, является достаточным для того, чтобы каждый мог решить эту задачу. Брак следует понимать как творение чувства общности, как общественную форму любовной жизни, как подготовительную школу для детей в их социальном развитии. В стороне от этих путей лежат конвенциональные браки, браки ради выгоды или по расчету, где всегда существует опасность покатиться по наклонной плоскости.
Детям брак родителей должен служить примером, ибо в противном случае вопреки всем знаниям и благим намерениям они часто привносят дурную традицию в свой новый дом. Девушка может быть настолько напугана властолюбием или черствостью отца, что в будущем с подозрением будет выслеживать и превратно истолковывать каждую черту супруга, не оставляя места для проявления теплых чувств. Она может оказаться непригодной к браку или воспитанию детей, поскольку утратила веру в себя. Сыновья строгих матерей становятся вялыми и необщительными. Это объясняется недостаточно осознаваемой до сих пор функцией матери порождать у ребенка чувство безграничного доверия и служить образцом благородной женственности. То же можно сказать и о «маменькиных сынках». Вместо чувства общности они ощущают только материнское тепло – ситуация, которая уместна в жизни исключительно в детском возрасте. Выбор пожилой, напоминающей мать супруги объясняется чаще всего именно этим заблуждением.
Полигамные наклонности, перверсии и пристрастие к чувственным людям и проституткам всякий раз объясняются тенденцией к исключению и обесцениванию подходящего партнера, а также страхом оказаться несостоятельным перед противоположным полом. Насколько при этом страдают смысл и предназначение любви и брака, можно увидеть из того, как часто любовные похождения заканчиваются венерическими болезнями. Каким бы ни было их происхождение, своим распространением они обязаны только искажениям эротики. Имеется только одно лекарство, только одна защита от этих эпидемий – взаимная любовь.
Связь брака с важнейшими общественными обязанностями позволяет нам понять, что он отнюдь не является исключительно личным делом. Весь народ, все человечество заинтересованы в нем. И каждый, кто заключает брак, получает, даже если он сам того не осознает, мандат общности. К. важнейшим предварительным условиям заключения брака относятся поэтому ремесло и профессия, которыми супруги могут заниматься и которые дают средства к существованию семьи. Профессия также есть общественное требование участия в производстве. Сохранение человечества тоже не является личным делом, и этому должен способствовать брак. Домохозяйка, труд которой в настоящее время несправедливо недооценивается, тоже может создавать настоящие ценности, если она содействует творческому применению способностей мужчины в его работе. Ссылки на экономические трудности с целью отвергнуть брак часто являются предлогом малодушных людей.
Существует широко распространенное суеверие, что брак способен исцелить даже запущенные болезни. Любовь и брак не являются лекарствами. Чаще всего наносится лишь новый вред, а старый не устраняется. Такое же недоразумение царит и в представлении о целебном воздействии беременности. Решение вопросов брака, как и всех остальных жизненно важных вопросов, должно основываться на силе, а не на слабости.
Беда грозит браку также тогда, когда люди женятся, ощущая себя при этом жертвами. Не бывает так, чтобы они не дали это почувствовать другому и не лишили его ощущения счастья. Отсутствие супружеских отношений, пренебрежение, фригидность, неверность часто являются следствием этого. Зачастую цель брака – разделить счастье с другим – разрушается чуть ли не с самого начала. Ибо брак – это не возделанный край, к которому надо только приблизиться, не фатум, которому надо противостоять, а задача настоящего и будущего, творческая работа в быстро протекающем времени, его задача – заложить общественные ценности для еще не существующего будущего. В нем будут находить всегда только то, что когда‑то было заложено.
Выше мы перечислили главные условия прочного и долговечного брака. Мы опасаемся, что в толчее повседневности некоторые из этих требований слишком легко могут исчезнуть из памяти. Нам представляется желательным поискать более краткую формулу, которая заключала бы в себе все задачи брака. Не гласила ли бы тогда эта формула: быть настоящим социальным человеком?
Решение о вступлении в брак должно, пожалуй, целиком проистекать из стремления к общности. Но такое решение и вступление в брак еще не свидетельствуют об этом стремлении. Только в том случае, если брак имеет подобное значение, он способен решить свои задачи в направлении общественной пользы. Таким образом, ему должна предшествовать любовь к ближнему как осмысленная жизненная установка, и тогда брак будет означать следующий шаг в направлении к совершенству.
Как бы ни понимали любовь к ближнему, всегда будут наталкиваться на пароли, максимы и императивы, которые по меньшей мере гласят: быть полезным, больше думать о других, чем о себе, делать жизнь других людей легче и краше. Это также и императивы брака. Таким образом, наш вопрос о «браке как задаче» сводится к вопросу: как стать социальным человеком? О физической пригодности как о само собой разумеющемся мы можем не говорить. То же самое относится и к умственной зрелости. Физическая пригодность и умственная зрелость отсутствуют настолько редко, что их можно и не принимать в расчет. Иначе обстоит дело с душевной зрелостью. В человеческом обществе, несмотря на все старания, с нею возникают проблемы. Индивидуально‑психологическое исследование во всех деталях объяснило причины этого. Большинство людей начинают жизнь с фальстарта. Слишком сильное чувство неполноценности вынуждает их к эгоистическим, демонстративным формам выражения, в которых они намерены удовлетворить свое властолюбие. Или они поддаются бездеятельному пессимизму, под давлением которого ведут себя так, словно что‑то тормозит их поступки. Высокомерие вследствие чувства слабости или малодушие вследствие честолюбия характеризуют их путь. В лучшем случае они подготовлены к индивидуальной жизни, но никогда по‑настоящему не подготовлены к жизни вдвоем или в обществе. Кто оказывается вблизи их, воспринимается лишь как объект. Они неизбежно терпят неудачу в браке, поскольку им недостает чувства общности. Брак же по своим задачам нацелен на исполнение требований общества, профессии и эротики.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 198; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!