Различные формы понимания испытуемыми процесса перечисления 5 страница

 

16*

11—957

А. Н. Леонтьев РАЗВИТИЕ ВЫСШИХ ФОРМ ЗАПОМИНАНИЯ1 Переход от примитивных, биологических форм памяти к высшим, специфически человеческим ее формам является результатом дли­тельного и сложного процесса культурного, исторического разви­тия. Человек должен был овладеть своей натуральной, биологиче­ской памятью, подчинить ее деятельность новым условиям своего

1 См.: Леонтьев А.' Н. Проблемы развития психики, 3-е изд. М., 1972. 163 11*

и у взрослого человека; образование значений детских слов по­строено иначе, чем наши представления и наши значения слов. Их отличие заключается в том, что за всяким значением слов для ребенка, как и для нас, скрывается обобщение. Но способ, с по­мощью которого ребенок обобщает вещи, и способ, с помощью ко­торого мы с вами обобщаем вещи, отличаются друг от друга. В част­ности, способ, который характеризует детское обобщение, находит­ся в непосредственной зависимости от того, что мышление ребенка всецело опирается на его память. Детские представления, относя­щиеся к ряду предметов, строятся так, как у нас фамильные име­на. Название слов, явлений не столько знакомые понятия, сколько фамилии, целые группы наглядных вещей, связанных наглядной связью... Однако на протяжении детского развития происходит пе­релом, и решающий сдвиг здесь происходит поблизости от юно­шеского возраста. Исследования памяти в этом возрасте пока­зали, что к концу детского развития межфункциональные отно­шения памяти изменяются коренным образом в противоположную сторону, если для ребенка раннего возраста мыслить — значит вспоминать, то для подростка вспоминать — значит мыслить. Его память настолько логизирована, что запоминание сводится к уста­новлению и нахождению логических отношений, а припоминание заключается в поиске того пункта, который должен быть найден.

Эта логизация и представляет противоположный полюс, пока­зывающий, как в процессе развития эти отношения изменились. В переходном возрасте центральным моментом является образо­вание понятий, и все представления и понятия, все мыслительный образования строятся уже не по типу фамильных имен, а, собст­венно, по типу полноценных абстрактных понятий.

Мы видим, что та самая зависимость, которая определяла комплексный характер мышления в раннем возрасте, в дальней­шем изменяет характер мышления. Не может быть никаких со­мнений в том, что запомнить один и тот же материал мыслящему в понятиях и мыслящему в комплексах — это совершенно разные задачи, хотя и сходные между собой. Когда я запоминаю какой-нибудь материал, лежащий передо мной, с помощью мышления о понятиях, т. е. с помощью абстрактного анализа, который за­ключен в самом мышлении, то передо мной совершенно иная логи­ческая структура, чем когда я изучаю этот материал с помощью других средств. В одном и в другом случае смысловая структура материала оказывается различной.

Поэтому развитие детской памяти должно быть изучено не столько в отношении изменений, происходящих внутри самой па­мяти, сколько в отношении места памяти в ряду других функций... Очевидно, что когда вопрос о развитии детской памяти ставят в линейном разрезе, этим не исчерпывается вопрос о развитии дет­ской памяти.

 

Леонтьев Алексей Николаевич (5 фев­ раля 1903 — 21 января 1979) — со­ветский психолог, доктор психологи­ческих наук, профессор, академик АПН СССР, лауреат Ленинской пре­мии.

По окончании в 1924 г. отделения общественных наук Московского уни­верситета работал в Институте пси­хологии и в Академии коммунистиче­ского воспитания в Москве. Первое крупное исследование А. Н. Леонть­ева, обобщенное им в монографии «Развитие памяти» (1931), было вы­полнено в русле идей культурно-исторической концепции Л. С. Выгот-" ского. В 1934 г. Леонтьев переезжает в Харьков, где, объединив вокруг себя группу :молодых исследователей (Л. П. Божович, П. Я. Гальперин, А. В. Запорожец, П. И. Зпнченко и др.), приступает к разработке пробле­мы деятельности в психологии. В 1934—1940 гг., вернувшись в Моск­ву, Леонтьев выполняет эксперимен-

тальные исследования генезиса чув­ствительности у человека, представ­ленные в его докторской диссертации «Развитие психики» (1940). В 1942— '1945 гг. Леонтьев возглавлял научную работу Опытного восстановительного госпиталя под Свердловском. С 1945 г. Леонтьев был зав. отделом детской психологии Института психологии в Москве. С 1963 г.— зав. отделением психологии философского факульте­та, а с 1966 г.— декан психологиче­ского факультета МГУ и зав. кафед­рой общей психологии этого факуль­тета. А. Н. Леонтьев разрабатывал прежде всего наиболее принципиаль­ные и фундаментальные теоретиче­ские и методологические проблемы психологии.

Сочинения: Восстановление дви­жений (совм. с А. В. Запорожцем). М., 1945; Проблемы развития психики, 3-е изд. М., 1972; Деятельность. Со­знание. Личность. М, 1975.

социального бытия, должен был заново воссоздать свою память, сделав ее памятью человеческой. Прекрасно отражена эта мысль о создании человеком своей памяти в старой греческой трагедии:

Послушайте, что смертным сделал я:

Число им изобрел,

И буквы научил соединять, —

Им память дал, мать муз, — всего причину ².

В этих строках замечательно то, что происхождение памяти связывается в них с происхождением таких, бесспорно, историче­ских приемов поведения, как счет и письменность; мы увидим дей­ствительно, что память современного человека является таким же продуктом его культурного, социального развития, как и его речь, письменность или счет.

С первыми шагами к овладению своей натуральной памятью мы встречаемся уже у самых примитивных народов. Это первые попытки обеспечить свое воспоминание, воскрешение какого-ни­будь следа в своей памяти с помощью специального стимула, ко­торый таким образом выполняет функцию средства запоминания. «Первые запоминания,— говорит Жане,— суть запоминания вещей с помощью вещей же. Человек, который хочет заставить всплыть у себя воспоминание, берет в свою руку какой-нибудь предмет; так завязывают узелок на платке или кладут к себе в карман ма­ленький камешек, кусочек бумаги или лист с дерева. Это то, что мы до сих пор еще зовем сувенирами»^.

Именно такой же механизм обнаруживают те примитивные приемы, относящиеся к запоминанию какого-нибудь поручения, которые мы встречаем у культурно отсталых племен. Такова, в частности, функция и так называемых жезлов, вестников, откры­тых у австралийцев...

Одна лишь огромная сила запечатления, которая, вероятно, так­же свойственна и этим племенам, не в состоянии, конечно, гаран­тировать всплывание нужного воспоминания в тот самый момент, когда послание должно быть передано. .Для того чтобы воскрес­нуть, механически удержанные памятью следы должны через ка­кое-нибудь общее звено вступить в естественную связь с данной новой ситуацией; вот это-то общее звено и не может быть гаран­тировано, когда оно не создается заранее в самом процессе запо­минания; наконец, не может быть гарантирована и невозможность случайного выпадения какой-нибудь отдельной части запо­минаемого материала. Как поступает австралийский вестник, ког­да ему нужно обеспечить надежное воспроизведение в нужную ми­нуту соответствующего послания? Нанося на свой жезл зарубки, он как бы искусственно создает это необходимое общее звено, сое­диняющее его настоящее с некоторой будущей ситуацией; сделан­ные зарубки и будут служить ему тем выполняющим функцию сред-

² Эсхил. Прикованный Прометей.

³ Janet P. Involution de la memoire et de la notion du temps Paris
1928, p. 262.

164

ства воспоминания промежуточным стимулом, с помощью кото­рого он таким образом овладевает своей памятью...

Активное приспособление к будущему и есть такой непрямой акт, структура которого является специфической именно для выс­шего поведения человека. Выслушивая передаваемое поручение, австралиец не выполняет непосредственно своей задачи, не дейст­вует в прямом направлении, диктуемом данной стимулирующей его ситуацией, но как бы встает на «обходный путь»: он создает пред- . варительно средство, инструмент для ее решения, так же как, вместо того, чтобы прилагать непосредственные усилия к сдвигае­мой тяжести, он предварительно выламывает для этого соответ­ствующий рычаг. Различие между орудием труда и тем средством-инструментом, которое изготовляет первобытный человек для своей памяти, заключается лишь в том, что, в то время как пер­вое всегда направлено на внешнюю природу, с помощью второго он овладевает своим собственным поведением...

Та роль, которая в опосредствованной операции запоминания выполняется искусственно организованным «стимулом-средством», первоначально выполнялась в силу естественных законов памяти, каким-нибудь случайным стимулом, входящим в прежде запечат­левшуюся ситуацию. Необходимо было лишь исключить случай­ность действия такого стимула, подготовив его заранее, чтобы. обеспечить воспроизведение и тем самым сделать его произволь­ным. Вероятно, сначала такие связывающие стимулы создава­лись по отношению к другим людям; понятно, что и в этом случае процесс воспроизведения, хотя и может рассматриваться как объ­ективно опосредствованный, субъективно для «вспоминающего» остается непосредственным, натуральным. Только будучи обращено на самого себя, вспомогательное средство запоминания сообщает этой операции новое качество. Таким образом, опосредствование акта запоминания ничего не изменяет в биологических законах этой функции; изменяется лишь структура операции в целом. Ор­ганизуя соответствующий «стимул-средство», обеспечивающий вос­произведение полученного впечатления, мы овладеваем своей па­мятью, овладевая ее стимуляцией, т. е. овладеваем ею на основе подчинения ее же собственным естественным законам...

Первоначально стимулы-средства, с помощью которых человек организует свое запоминание, весьма несовершенны. Обычно это простейшие вещественные знаки или недифференцированные за­рубки, примитивные бирки, или даже части собственного тела¹.

⁴ Весьма любопытный пример употребления в качестве мнемотехнического сред­ства пальцев руки мы находим у Ливингстона. В одном из африканских пле­мен (у вакопайков) у знатных людей существовал обычай при встрече с не­знакомыми лицами объявлять им через посредство своего слуги о своем про­исхождении. Так как их родословная сообщалась с весьма большими подроб­ностями, то слуга, перечисляя генеалогические факты, относящиеся к его хозяину, перебирал при этом пальцы своих рук (Livingstone D. Explora­tion dans l'interieur de l'Afrique, Australe. Paris, 1859, p. 19).

165

Понятно, что подобные элементарные «инструменты» нередко оказываются не в состоянии выполнить свое назначение. Их даль­нейшее усовершенствование заключается в процессе их дальней­шей дифференциации и специализации. «Узловое письмо» перу­анцев может служить примером такого дальнейшего усовершенст­вования внешнего мнемотехнического знака (рис. 5). Знаки этого письма («квипу»—узлы) чрезвычайно мало походят на современ­ные письменные знаки; их главное отличие заключается в том, что они не обладают раз навсегда установленным значением и по­этому требуют для своей расшифровки дополнительных устных комментариев со стороны писавшего⁵. Таким образом, эти узлы

Рис. 5. «Квипу»

представляют собой лишь чрезвы­чайно дифференцированные услов­ные вспомогательные знаки для па­мяти, принципиально еще ничем не отличающиеся от простейших мне-мотехнических знаков. Вместе с тем они являются как бы начальным этапом в развитии письменности в собственном смысле этого слова. Приобретая определенные значе­ния, подобные весьма условно упо­требляющиеся знаки (узлы, рисунки и т. п.) образуют уже эле­менты пиктографического письма, которое в дальнейшем уступает свое место еще более совершенным формам письменности.

Этот процесс развития упрощенных мнемотехнических знаков в письменные не проходит бесследно для самой памяти, изменяя условия ее функционирования; каждый новый этап в развитии этих знаков предполагает и новые ее формы. Однако история раз­вития памяти не может быть понята только как история развития внешних фиксирующих знаков. Отличие нашей памяти от ее нату­ральных биологических форм заключается не только в том, что мы имеем возможность пользоваться записной книжкой или .историче­скими документами; как то, так и другое скорее лишь замещает ее функции: стенограмма, фото- или кинематограмма могут обес­печить даже у страдающего амнезией воспроизведение, столь же уверенное и точное, как и воспроизведение эйдетика. Существует и еще одна, вторая линия развития памяти, которая развертывает­ся как бы параллельно с первой и находится с ней в постоянном взаимодействии.

Обращаясь к употреблению вспомогательных средств, мы тем самым изменяем принципиальную структуру нашего акта запоми­нания; прежде прямое, непосредственное наше запоминание ста­новится опосредствованным, опирающимся на две системы или на два ряда стимулов: к прямым стимулам, которые мы можем

⁵ См.: Тейлор Э. б. Первобытная культура. Спб., 1896. Приводимый рисунок заимствован из кн.: Thurnwald R. Psychologie des primitiven Menschen. Handbuch der vergleichenden Psychologie. Munchen, 1922.

166

назвать «стимулами-объектами» запоминания, присоединяются до­полнительные «стимулы-средства».

Мы видели, что первоначально эти вспомогательные стимулы-средства обычно имеют форму действующих извне раздражителей. Это завязанный узелок, сделанная на деревянном предмете заруб­ка и т. п., наконец, это может быть какой-нибудь орган нашего собственного тела. В последнем случае мы уже наталкиваемся на некоторое затруднение: наше средство запоминания является сред­ством весьма малоспециализированным, оно не изготовляется спе­циально для данной цели, оно постоянно присутствует с нами, по­стоянно находится в сфере нашего восприятия. Если при употреб­лении вполне дифференцированного и специализированного сред­ства, например при употреблении письменных знаков, воспроизве­дение происходит как бы вне зависимости от нашей памяти как операция чисто внешняя, то, наоборот, при употреблении неспе­циализированных знаков действует преимущественно память, хотя и сохранившая полностью свою новую структуру, специфически присущую опосредствованному запоминанию. Разумеется, что не­достаточно специализированный знак может просто не выполнить своей функции или выполнить ее плохо, однако в том случае, ког­да она выполняется успешно, необходимо, чтобы недостаточность знака была как бы компенсирована внутренней стороной опера­ции...

Такое опирающееся на систему внутренних стимулов-средств запоминание представляет собой сравнительно поздний этап раз­вития памяти. Для того чтобы мог осуществиться переход от упо­требления внешних стимулов к употреблению внутренних элемен­тов опыта, необходимо, чтобы сами эти внутренние элементы были достаточно сформированы, расчленены, короче, необходимо, что­бы предшествующий материал памяти был достаточно организо­ван. В этом процессе формирования внутреннего опыта человека центральная роль, несомненно, принадлежит речи; именно в ре­чи замыкаются необходимые для опосредствованного запоминания связи и создаются намерения. Можно предположить, что самый переход, совершающийся от внешне опосредствованного запоми­нания к запоминанию, внутренне опосредствованному, стоит в тес­нейшей связи с превращением речи из чисто внешней функции в функцию внутреннюю...

Итак, в той форме памяти, которая возникает на основе упо­требления вспомогательных стимулов-средств, делающих наше воспроизведение произвольным, уже заключаются все признаки, отличающие высшую память человека от его низшей, биологиче­ской памяти.

Ее дальнейшее развитие идет как бы по двум отдельным вза­имосвязанным линиям: по линии развития и усовершенствования средств запоминания, остающихся в форме действующих извне раздражителей, и по линии превращения этих средств запомина­ния в средства внутренние. Эта первая линия в ее конечном про-

167

должении есть линия развития письменности; развиваясь и диф­ференцируясь, внешний мнемотехнический знак превращается в знак письменный. Вместе с тем его функция все более специализи­руется и приобретает новые специфические черты; в своей вполне развитой форме письменный знак уже полностью отрицает ту функцию — память, с которой связано его рождение. Эта линия , развития лежит вне поля зрения нашего исследования.

Вторая линия — линия перехода от употребления внешних средств запоминания к употреблению средств внутренних — есть линия развития, собственно, высшей логической памяти. Как и первая, она непосредственно связана с общим процессом культур­ного, исторического развития человечества...

В соответствии с той центральной идеей, которая лежит в осно­ве нашей общей гипотезы, находится и методика нашего экспери­мента. Исходя . из того положения, что развитие высших форм памяти происходит на основе перехода от натурального запоми­нания к приемам запоминания опосредствованного, заключающе­гося в том, что оно совершается с помощью вспомогательных — безразлично, внутренних или внешних — стимулов-средств, мы должны были в нашем эксперименте вынести наружу этот процесс, сделать его доступным нашему наблюдению. Эту возможность и дает нам разработанная Л. С. Выготским и А. Р. Лурия «функци­ональная методика двойной стимуляции», которая строится по принципу введения в экспериментальную задачу, предлагаемую испытуемым, кроме основных исходных стимулов еще второго до­полнительного ряда стимулов (стимулов-средств), могущих слу­жить испытуемым тем «психологическим инструментом», с по­мощью которого они могут решить данную задачу.

Наше первое основное экспериментальное исследование па­мяти было проведено на массовом дифференциальном материале и всего охватило собой около 1200 испытуемых. За исключением 222 студентов, с которыми были поставлены опыты по коллектив­ной методике, все остальные испытуемые прошли через индивиду­альный эксперимент, состоявший из четырех серий, заключавших в себе ряды по 15 слов, подлежащих запоминанию (кроме первой, состоявшей из 10 бессмысленных слогов). Таким образом, по это­му массовому исследованию мы получили около 4 тыс. величин, характеризующих запоминание у наших испытуемых, выведенных на основании более 65 тыс. полученных данных...

Первое ориентировочное исследование, которое мы провели на нормальных и умственно отсталых детях, состояло всего из трех серий слов для запоминания, которые мы предъявляли слу­ховым способом. В первой серии мы прочитывали слова с интер­валами около трех секунд и непосредственно после этого предла­гали испытуемому воспроизвести их. Во второй серии испытуемым предлагалось пользоваться для запоминания коллекцией из 20 кар-

---

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!