Исключения из правила отрицания

Возможны три ситуации, в которых дозволено нарушать правило отрицания, признавая существование других пасса­жиров и вступая с ними в разговор.

Исключение во имя проявления вежливости

Первой ситуации — когда молчание воспринимается как еще большая невоспитанность, чем нарушение уединеннос­ти какого-то человека путем прямого обращения к нему — я дала определение «исключение во имя проявления вежли­вости». Данное исключение оправдано в следующих случаях: если вы случайно столкнулись с кем-то и должны извинить­ся; если требуется сказать «excuse me» («простите, извини­те»), чтобы кого-то обойти или осведомиться у человека, сво­бодно ли место рядом с ним, или попросить разрешения от­крыть окно. Однако важно помнить, что эти вежливые выражения не считаются законным вступлением к дальней­шему разговору. Высказав просьбу или извинившись за что-то, вы обязаны немедленно замкнуться в себе, при этом каж­дая из сторон делает вид, что второй стороны не существует. Таким образом, исключение во имя вежливости для исследо­вательских целей не очень подходит. Оно лишь помогает оп­ределить степень испуга или раздражения, вызванного вся­кой попыткой продолжить общение. Если человек на мое извинение или вежливую просьбу дал односложный ответ или просто кивнул, я, скорей всего, не стану рассматривать его в качестве потенциального «объекта» для интервью.

Исключение во имя получения информации

«Исключение во имя получения информации» более полез­но, поскольку оно дозволяет нарушить правило отрицания ради получения крайне необходимых сведений. Никто не оскорбится, если вы спросите: «Этот поезд идет до Паддинг­тона?», или «Этот поезд делает остановку в Рединге?», или «Не знаете, поезд до Клапам джанкшн*отправляется с этой плат формы?»

--------------------

* Клапам джанкшн (Клапамский узел) — один из крупнейших железнодорожных узлов Великобритании; находится в южной час­ти Лондона.

Ответы на подобные вопросы зачастую пронизаны мягким юмором. Я уж потеряла счет тому, сколько раз в ответ на свой панический вопрос: «Этот поезд идет до Паддингто­на?» — слышала:«Хотелось бы надеяться!» или «Если нет, тог­да я пропал!» Когда я спрашиваю: «Это скорый поезд до Лон­дона?» (имея в виду поезд, следующий без остановок, потому что есть поезда, делающие остановки на всех маленьких станциях), — какой-нибудь остроумный пессимист непре­менно отвечает: «Ну, смотря что вы подразумеваете под сло­вом «скорый»...» Формально здесь действует тот же принцип, что и в случае с исключением во имя вежливости — вам сле­дует замкнуться в себе, после того как были получены надле­жащие сведения. Но шутливые ответы порой указывают на то, что человек, к которому вы обратились с вопросом, готов обменяться с вами еще парой слов — особенно если вы спо­собны искусно направить разговор в русло «исключения во имя выражения недовольства».

Исключение во имя выражения недовольства

Нарушение правила отрицания ради выражения недовольс­тва обычно происходит только тогда, когда случается что-то неприятное: например, объявляют, что поезд или самолет за­держивается или отменен; или поезд по непонятной причи­не остановился в чистом поле или в туннеле; или вам прихо­дится слишком долго ждать, когда поменяются водители ав­тобуса; или возникает еще какая-то непредвиденная проблема или сбой.

В таких случаях английские пассажиры мгновенно ожи­вают, замечают существование друг друга. Мы реагируем всегда одинаково и предсказуемо до мельчайших деталей, будто действуем по сценарию. Объявление на платформе о задержке поезда или неожиданная остановка поезда в чис­том поле мгновенно вынуждает людей встрепенуться: они начинают переглядываться, шумно вздыхают, обмениваются страдальческими улыбками, пожимают плечами, вскидыва­ют брови и закатывают глаза. Все это неизменно сопровож­дается злобными или усталыми репликами по поводу плохой работы системы железнодорожного транспорта. Кто-нибудь непременно скажет: «Ха, типичный случай!» Другой саркас­тически произнесет: «Ну, и что теперь»; или «О Боже, что на этот раз?»; или бросит отрывисто: «Киннелл»* он и есть Кин­нелл!».

------------------------

* Киннелл —деревушка в Шотландии.

Сегодня вы также почти всегда услышите по крайней ме­ре один комментарий, содержащий фразу «не те листья». Это ссылка на теперь уже ставшее присказкой объяснение, вы­двигавшееся сотрудниками железнодорожного транспорта в качестве оправдания, когда «листья на путях» вызывали круп­ный сбой в системе движения поездов. Если им указывали, что листопад — вполне естественное явление осенью, ни­когда прежде не приводившее к остановке движения желез­нодорожного транспорта, они горестно отвечали, что это «не те листья». Эта по общему признанию глупая реплика в свое время попала в заголовки всех газет и выпуски новостей и с тех пор служит неистощимой темой для шуток. В изме­ненном варианте данную фразу часто употребляют при за­держках или сбоях в системе транспорта. Если объявляют, что задержка вызвана снегопадом, кто-нибудь непременно скажет: «Видимо, выпал не тот снег!» А однажды, когда я жда­ла поезд на своей станции в Оксфорде, по громкоговорите­лю объявили, что причиной задержки стало «появление ко­ровы на путях на участке перегона за Банбери»³¹, и сразу три человека на платформе воскликнули в унисон: «Это не те ко­ровы!»

---------------------

³¹ Это не так уж невероятно, как кажется: в Англии довольно час­то коровы забредают на желез но дорожные пути, препятствуя движе­нию поездов, и большинство из тех, кто регулярно пользуется услу­гами железнодорожного транспорта, хотя бы раз слышали подобное объявление.

Подобные проблемы способствуют мгновенному сбли­жению английских пассажиров, в основе которого лежит — это очевидно — принцип «они и мы». Нам трудно устоять перед представившейся возможностью поворчать, тем более поворчать остроумно. Коллективные стенания, вызванные задержкой поезда или каким-либо другим сбоем в работе об­щественного транспорта, как и выражение недовольства погодными условиями, совершенно бессмысленны: мы все зна­ем и стоически принимаем то, что сами не в состоянии ис­править положение. Однако ворчание «всем миром» доставляет нам удовольствие и помогает найти друг с другом общий язык.

Тем не менее «исключение во имя выражения недовольс­тва» — это еще одно «исключение, которое подтверждает правило». Мы нарушаем правило отрицания, чтобы в удо­вольствие себе поворчать «всем миром», и даже очень долго можем обсуждать недостатки соответствующей системы об­щественного транспорта (заодно ругая некомпетентность властей, компаний и министерств, которые несут ответс­твенность за плохую работу данной системы), но все пони­мают, что такие совместные беседы носят «одноразовый» ха­рактер. Происходит не нарушение правила отрицания, а временная приостановка его действия. Попутчикам извест­но, что они имеют возможность отвести душу, ворча по по­воду задержки поезда, но это никоим образом не налагает на них обязательства на следующее утро вступить в разговор со своими товарищами по несчастью» и вообще признать их существование. Действие правила отрицания приостанавли­вается лишь на время коллективного ворчания. Выразив свое недовольство, мы вновь умолкаем и можем игнорировать друг друга еще целый год или до тех пор, пока не произоидет очередной сбой, вызванный «непослушными» листьями или коровами-самоубийцами. Исключение во имя выражения недовольства подтверждает правило отрицания именно по­тому, что оно признается за исключение.

Приостановка действия правила отрицания на время кол­лективного ворчания позволяет дотошному социологу за­глянуть под броню неприступности английского пассажира, дает ему шанс задать несколько насущных вопросов, не опа­саясь показаться назойливым или излишне любопытным. Однако я должна действовать быстро, чтобы у окружающих не создалось впечатления, будто я неверно истолковала вре­менную природу исключения во имя выражения недовольс­тва и настраиваюсь на долгий разговор.

Казалось бы, зачем ждать сбоев в работе общественного транспорта, чтобы взять интервью? Ведь эти не самый верный и надежный метод исследования. Но так думают те, кто не знаком с особенностями английской системы пассажирс­ких перевозок. Все проживающие в нашей стране знают, что редко какая поездка проходит без сучка без задоринки. И если вы англичанин (да еще и великодушный человек), то вы, вне сомнения, порадуетесь, узнав, что хоть кому-то в нашей стране есть польза от всех этих листьев, коров, наводнений, поломок двигателей, узких проездов, незапланированных отлучек водителей, неработающих сигнальных устройств, неправильно переведенных стрелок и прочих неисправнос­тей и препятствий.

Общественный транспорт — место, где я беру как спон­танные интервью, пользуясь преимуществом исключения во имя выражения недовольства, так и «официальные», когда мои «объекты» знают, что их интервьюируют. Вообще-то я предпочитаю вести опрос в форме обычной непринужден­ной беседы. В пабах, на ипподромах, вечеринках и в других местах, где беседы между незнакомцами допустимы (хотя и ведутся в соответствии со строгим протоколом), этот метод дает свои результаты, но он весьма неэффективен в среде, где действует правило отрицания. В таких условиях лучше сразу объяснить человеку, что ты проводишь исследование, и попросить его ответить «всего на пару вопросов». Не стоит пытаться нарушать правило отрицания, втягивая англичани­на в разговор. Исследователь с блокнотом в руках, разумеет­ся, вызывает раздражение, но хотя бы не страх, как шальной незнакомец, пытающийся завязать с тобой разговор без вся­кой на то причины. Если вы станете приставать к англичанам с расспросами в вагоне поезда или в автобусе, вас сочтут либо пьяным, либо наркоманом, либо душевнобольным³².

--------------------------

³² Если вы — женщина, одинокие мужчины могут предположить,что вы с ними заигрываете. Соответственно, они охотно нарушат правило отрицания, чтобы пообщаться с вами, по потом вам , в озможно, будет трудно положить конец разговору. Даже подход « офи ц иального интервью» может быть истолкован неверно, поэтому я стараюсь не заводить разговор с мужчинами, которые едут без женщин. Исключение составляют те случаи, когда: а) я нахожусь в толпепассажиров; б) мне выходить на следующей остановке.

Со­циологи не пользуются в народе особой любовью, но все же мы предпочтительнее, чем алкоголики или сбежавшие из дурдома психи.

Применять официальный подход к иностранцам нет не­обходимости, поскольку им не свойственны присущие анг­личанам страхи, скованность и мания скрытности, и они с удовольствием вступают в непринужденный разговор. В при­нципе многие туристы очень обрадовались встрече со мной: наконец-то они познакомились с местной жительницей, ко­торая оказалась «общительной», «дружелюбной» и искренне интересуется их впечатлениями об Англии и англичанах. Верно, я отдаю предпочтение «неофициальным» интервью, но я также просто не могла развеять их иллюзии и испортить им отдых, раскрыв свои истинные мотивы. Хотя, должна признать, я испытывала уколы совести, когда экспансивные гости страны говорили, что, встреча со мной заставила их из­менить свое мнение об англичанах, которые представлялись им чопорными, высокомерными людьми. По возможности я объясняла, что большинство англичан в общественном транспорте следуют правилу отрицания, и пыталась напра­вить их туда, где царит атмосфера, располагающая к дружес­кому общению, например в паб. Но, если вы один из тех не­счастных туристов, введенных в заблуждение моими «интер­вью», я могу только извиниться, поблагодарить вас за тот вклад, который вы внесли в мое исследование, и уповать на то, что данная книга развеет ложные представления, возник­шие по моей вине.

«Страусовая» позиция пользователей мобильными телефонами

Прежде я уже указывала на два аспекта правила отрицания: 1) мы делаем вид, что люди вокруг нас не существуют; 2) боль­шую часть времени мы также делаем вид, что и сами мы не су­ществуем. В общественном транспорте не принято привле­кать к себе внимание. Но есть люди, которые нарушают это правило — громко смеются и переговариваются между со­бой, а не прячутся скромненько за газетами. Однако таких лю­дей, заслуживающих всяческого порицания, меньшинство.

Правда, так обстояло дело до изобретения мобильного те­лефона, который разбудил в нас страусов. Как глупый страус, пряча голову в песок, полагает, что его никто не видит, так и глупые английские пассажиры, разговаривая по мобильному телефону, думают, что их никто не слышит. Некоторые, об­суждая по мобильным телефонам всякую ерунду сугубо личного характера, зачастую сосредоточены только на собесед­нике и совершенно не замечают окружающих. Они с удо­вольствием во всех подробностях рассказывают о своих проблемах на работе и дома, о вещах, которые считаются личными или конфиденциальными, причем рассказывают громко, так что их слышит половина вагона. Тем самым они оказывают огромную услугу любопытным исследовате­лям — благодаря «страусам» с мобильными телефонами я приобрела массу интересного материала для своей книги, — но раздражают всех остальных пассажиров. Правда, послед­ние, конечно же, никак не борются с нарушителями покоя — просто тихо хмыкают, вздыхают, закатывают глаза и качают головами.

Но не все из нас «страусы». Многие английские пассажи­ры — в принципе большинство — понимают, что окружаю­щие могут услышать их разговор по мобильному телефону, и стараются понижать голос. Эгоистичных крикунов очень мало, но они заметны и потому раздражают. Отчасти про­блема состоит в том, что англичане не жалуются, во всяком случае, не одергивают непосредственно тех людей, которые создают шум. Они просто тихо выражают свое недовольство друг другу или коллегам по работе, когда прибывают в офи­сы, или супругам, когда возвращаются домой, или в письмах, посылаемых в редакции газет. Авторы комедийных телеви­зионных и радиопрограмм забавно высмеивают приводя­щую в ярость глупость крикливых «страусов» с мобильными телефонами и их пошлую болтовню. Фельетонисты тоже изощряются в остроумии на данную тему.

Мы же в типично английской манере направляем свой гнев в русло нескончаемых остроумных шуток и ритуалов стенаний, тратим кипы бумаг и часы эфирного времени на выражение своего недовольства, но ни за что не решимся об­ратиться непосредственно к источнику раздражения. Ни один из нас не отважится подойти к громкоголосому «страу­су» и попросить его или ее прекратить болтовню. Железнодорожные компании знают о существовании этой пробле­мы, и некоторые обозначают в своих поездах «тихие» ваго­ны, в которых запрещено пользоваться мобильными телефонами. Большинство пассажиров соблюдают это пра­вило, но, если какой-нибудь невоспитанный «страус» проиг­норирует соответствующие знаки, никто не осмелится при­струнить нарушителя спокойствия, Даже в «тихом» вагоне самое страшное, что его может ожидать, — это свирепые многозначительные взгляды.

ПРАВИЛА ВЕЖЛИВОСТИ

Многие иностранцы, которых я интервьюировала, жалова­лись на сдержанность англичан, но все без исключения вос­хищались таким нашим качеством, как учтивость. Данное противоречие очень точно отразил Билл Брайсон. Поражен­ный и даже напутанный «организованным спокойствием» лондонского метро, он пишет: «Тысячи людей поднимаются и спускаются по лестницам и эскалаторам, входят в перепол­ненные поезда, выходят из вагонов, тряся головами, исчеза­ют в темноте, и все время молчат, как персонажи фильма «Ночь живых мертвецов»». А страницей ниже, описывая дру­гую станцию, он уже восхваляет воспитанность большой толпы фанатов регби: «Они проявляли терпение и выдержку, садясь в вагоны, не толкались и не пихались, извинялись, ес­ли задевали кого-то или неумышленно посягали на чьи-то места. Я восхищался этой инстинктивной предупредитель­ностью по отношению к окружающим и поражался тому, что для Британии это вполне нормальное явление, которое по­чему-то остается без внимания».

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 253; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!