Некоторые отдельные (дополнительные) вопросы правового регулирования сервитутов. 20 страница
2. Приобретение права собственности по давности владения Приобретение права собственности по давности владения вещью было известно еще римскому праву. В нем отразилось "стремление к устранению тех неясности и неопределенности, которые имеют место тогда, когда владелец вещи не имеет бесспорного права на данную вещь при наличии оснований для закрепления за ним такого права", либо "необходимо вместе с тем положить предел спорам и сутяжничеству по поводу вещи, издавна находящейся во владении данного лица, физического или юридического. Такое устранение неопределенности необходимо как в интересах владельца, так и в интересах третьих лиц"; более того, как справедливо отмечал Б.Б. Черепахин, оно "пойдет во многих случаях на пользу самому собственнику, если для него представляется невозможным или крайне затруднительным доказать свое право собственности на данную вещь" <1>. -------------------------------- <1> Черепахин Б.Б. Приобретение права собственности по давности владения // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 159. С помощью приобретательной давности пока разрешается проблема правового режима вещей, в отношении которых собственнику отказано в их истребовании у владельца по мотивам истечения исковой давности или добросовестности приобретателя, а также бесхозяйных вещей, в отношении которых осуществляется фактическое владение. Таким образом, приобретательная давность распространяется на случаи фактического, беститульного владения чужой или бесхозяйной вещью, будучи тем самым первоначальным способом приобретения права собственности. Из этого исходит и современная судебная практика (абз. 1 п. 16 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22), хотя, строго говоря, этот институт, по справедливому замечанию Б.Б. Черепахина, может использоваться и при невозможности или затруднительности доказательства титула на собственную вещь. Для приобретения права собственности на вещь по давности фактического владения в соответствии с правилами ст. 234 ГК РФ необходимо владеть ею: 1) в течение предусмотренных законом сроков; 2) добросовестно; 3) открыто; 4) непрерывно; 5) как своей собственной. Право собственности на недвижимую вещь и при наличии всех перечисленных условий возникает только с момента его государственной регистрации. Указанные условия получили необходимое истолкование в судебной практике (п. 15 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). В частности, под добросовестностью в этом смысле следует понимать "субъективную добросовестность", т.е. извинительное незнание об отсутствии права собственности (титула) на вещь у ее отчуждателя (п. 1 ст. 302 ГК РФ), а не "объективную добросовестность" как отсутствие злого умысла (п. 3 ст. 1, п. 1 и 5 ст. 10 ГК РФ); владение вещью как своей собственной означает "владение не по договору", т.е. нераспространение действия приобретательной давности на случаи владения чужой вещью на основании договора аренды, хранения и т.п. Законом особо решен вопрос о течении срока приобретательной давности в отношении вещи, истребование которой у фактического владельца стало невозможным из-за пропуска исковой давности ее титульным (законным) владельцем. В отношении такого "задавненного имущества" течение приобретательной давности согласно п. 4 ст. 234 ГК РФ не может начаться ранее истечения срока исковой давности по соответствующим требованиям, ибо до этого момента вещь может быть принудительно истребована ее законным владельцем, а фактическое владение не может быть признано добросовестным. Вместе с тем достаточно продолжительные сроки приобретательной давности (5 лет - для движимых и 15 лет - для недвижимых вещей), да еще и в соединении с исковой давностью означают длительное выбытие соответствующих вещей из гражданского оборота. Это обстоятельство породило попытки каким-либо образом "ускорить" данный процесс, по крайней мере для "задавненного имущества". В отечественной литературе и судебной практике долгое время господствовал взгляд, согласно которому "задавненное имущество" считалось бесхозяйным, а фактическое владение им порождало начало течения приобретательной давности. Между тем этот подход был основан на принципиально неправильном представлении о том, что с истечением исковой давности прекращается и право собственности, тогда как в действительности утрачивается только возможность его принудительной (исковой) защиты. Это обстоятельство особо подчеркивал и убедительно обосновывал в своих работах Б.Б. Черепахин <1>. -------------------------------- <1> Черепахин Б.Б. Виндикационные иски в советском праве // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. С. 218 - 221. Именно поэтому еще ГК РСФСР 1922 г. в ст. 183 предусматривал, что, "если имущество продано не собственником, покупатель приобретает право собственности лишь в тех случаях, когда согласно ст. 59 и 60 собственник не вправе истребовать от него имущество" (ст. 59 и 60 ГК РСФСР 1922 г. содержали традиционные нормы о виндикационном иске). Иными словами, закон уже тогда прямо признавал право собственности на вещь за ее беститульным добросовестным владельцем, если на истребование этой вещи ее собственником истекла исковая давность. При этом данное правило подлежало применению не только к отношениям купли-продажи, но и к другим случаям добросовестного возмездного приобретения "задавненного имущества", причем все они рассматривались как первоначальные способы приобретения права собственности (не зависящие ни от права отчуждателя, поскольку оно у него отсутствует, ни от права собственника, который не отчуждал вещь), хотя его формальным основанием был договор, содержащий, по известной германской терминологии, "видимость правомочий отчуждателя", или "внешнюю видимость права" <1> (Rechtsschein). -------------------------------- <1> Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. С. 218, 224, 271. Подробнее об этом см. его работу "Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя" (Там же. С. 226 и сл.). Однако современный отечественный законодатель отказался от прямого использования этого подхода, предложив вместо него не вполне удачную редакцию абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ (введена Федеральным законом от 30 декабря 2004 г. N 217-ФЗ), касающуюся только приобретения права собственности на недвижимость. Согласно этому правилу право собственности на недвижимую вещь признается за ее добросовестным приобретателем (разумеется, лишь после государственной регистрации этого права), за исключением случаев, когда собственник не утратил возможности истребовать ее от добросовестного приобретателя на основании ст. 302 ГК РФ, т.е. по виндикационному иску (иными словами, истечение исковой давности по виндикационному требованию превращает добросовестного владельца недвижимой вещи в ее собственника). Судебная практика на основании аналогии закона распространила абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ и на движимое имущество (абз. 4 п. 13 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). С этой аналогией следует согласиться, ибо в ином случае сохранилось бы ничем не оправданное различие: возможность такого приобретения права собственности на недвижимую вещь и невозможность - для движимого имущества. В результате этого добросовестные владельцы как недвижимых, так и движимых вещей становятся их собственниками после совершения соответствующих сделок с неуправомоченными отчуждателями (если титульные собственники в соответствии с законом лишены возможности виндикации), не дожидаясь истечения сроков приобретательной давности. Эту ситуацию К.И. Скловский образно назвал "моментальной приобретательной давностью" (хотя ни о каких сроках здесь речи не идет); по его мнению, обычная приобретательная давность теперь имеет значение только для вещей, утраченных их собственниками помимо их воли и затем не истребованных в порядке виндикации <1>. -------------------------------- <1> Скловский К.И. Комментарий к Постановлению Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав". М., 2011. С. 34. Важно также отметить, что в течение сроков приобретательной давности фактический добросовестный владелец вещи пользуется защитой своего владения против всех иных лиц, не имеющих титулов на данную вещь (п. 2 ст. 234 ГК РФ). Иначе говоря, закон защищает его от посягательств неуправомоченных лиц наравне с титульными владельцами имущества. Именно так понимает эту норму судебная практика, согласно которой "давностные" (беститульные) владельцы вправе использовать для защиты своего владения виндикационный, негаторный и иные иски (п. 17 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22). Эта защита отличается от классической владельческой защиты, которая защищает любое владение, включая недобросовестное. Вместе с тем она защищает не юридический титул, а факт владения, хотя и только добросовестного, что сближает ее с традиционной владельческой защитой и вновь показывает необходимость введения последней в отечественное гражданское право. Примечательно, что дореволюционное русское право для приобретения права собственности по давности владения вещью требовало "бесспорного и непрерывного", но отнюдь не добросовестного владения. Такой же подход был закреплен и в ст. 909 и 910 проекта Гражданского уложения, согласно которым срок приобретательной давности удваивался для недобросовестных владельцев как движимых, так и недвижимых вещей. В этом смысле русское законодательство принципиально отличалось от германского, в котором такое приобретение исключается для недобросовестных владельцев движимых вещей (п. 2 § 937 BGB). Вместе с тем в германском праве приобретение права собственности на движимую вещь по давности добросовестного владения в настоящее время является весьма редким случаем, ибо почти полностью "перекрывается" общими правилами о возможности добросовестного приобретения права собственности на вещь от неуправомоченного отчуждателя (§ 932, 933 BGB) <1>, что теперь признается и российским правом. -------------------------------- <1> Baur F., Baur J.F., Sturner R. Sachenrecht. 18. Aufl. S. 739 - 740; Prutting H. Sachenrecht. Ein Studienbuch. 35. Aufl. Munchen, 2014. S. 196. Отечественное право при восстановлении приобретательной давности отказалось от традиционного подхода и перешло на позицию, близкую германскому праву, допустив приобретение права собственности по давности владения как недвижимой, так и движимой вещью только для добросовестного приобретателя (новая редакция абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ и распространение ее действия судебной практикой на движимые вещи). В соответствии с этим приобретательная давность не распространяется на самовольно возведенные строения, поскольку добросовестность фактического владельца - застройщика в этом случае отсутствует <1>. Однако в ситуации, когда владелец самовольной постройки является ее добросовестным приобретателем от застройщика и использует ее как собственную на протяжении длительного времени (более 15 лет) при отсутствии какого-либо вреда третьим лицам, а также угрозы жизни или здоровью граждан, арбитражно-судебная практика признала за ним право собственности на указанную постройку <2>. Вместе с тем прямое введение в российское гражданское право классической владельческой защиты в будущем не исключает распространения приобретательной давности на недобросовестных владельцев. -------------------------------- <1> См.: Обзор судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством, утвержденный Президиумом Верховного Суда РФ 19 марта 2014 г. С. 134 - 135. <2> См.: п. 12 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения арбитражными судами ст. 222 ГК РФ, утвержденного информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2010 г. N 143 // Сборник разъяснений Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации по применению земельного законодательства и законодательства о сделках с недвижимостью. С. 289 - 291. § 3. Производное приобретение права собственности 1. Передача движимой вещи Как известно, основную особенность этих способов составляет правопреемство, т.е. переход этого вещного права от одних лиц к другим. В прежнем правопорядке это во многих случаях было невозможно: переход вещи из государственной собственности в личную (например, по договору розничной купли-продажи в государственном магазине) существенно менял ее правовой режим, поскольку субъекты этих прав имели несопоставимые по содержанию возможности использования и защиты своего имущества. Мало того, продавец такого имущества - государственное юридическое лицо, не будучи его собственником, отчуждал его от собственного имени, что одновременно означало автоматическое прекращение права собственности государства на данную вещь. Следовательно, о правопреемстве здесь не могло быть и речи: при переходе вещи по договору купли-продажи право собственности государства (выступавшего через созданное и полностью контролируемое им юридическое лицо) прекращалось, а право собственности покупателя-гражданина возникало заново. В настоящее время эта ситуация изменилась коренным образом: право собственности, будучи единым по содержанию для всех его субъектов, переходит по договору от одних лиц к другим в порядке правопреемства: частного (сингулярного) при исполнении различных договоров об отчуждении вещей, или универсального - при наследовании имущества граждан или реорганизации юридических лиц. При этом переход права собственности в соответствии с абз. 1 п. 2 ст. 218 ГК РФ происходит на основании договора, но в разные моменты для движимых вещей (для которых по общему правилу необходима их фактическая передача приобретателю) и для недвижимых вещей (для которых по общему правилу необходима государственная регистрация перехода права собственности к их приобретателю). В этом отразилось (хотя и не во всем последовательно) идущее от римского права и свойственное пандектному подходу различие между договором, порождающим лишь обязательственную связь между сторонами (хотя и становящимся основанием перехода права собственности - causa tradendi, titulus), и самим переходом, или приобретением права собственности (modus tradendi), т.е. вещно-правовым эффектом, который достигается лишь при исполнении договорного обязательства (solutio) путем либо передачи движимой вещи (или суррогатов передачи - документов на вещь и т.д.), либо внесения записи в реестр прав на недвижимость. Ведь разрыв между заключением договора об отчуждении (передаче) вещи и его фактическим исполнением неизбежен во всяком сколько-нибудь развитом имущественном обороте, допускающем продажу вещей, не принадлежащих продавцу в момент достижения соглашения с покупателем (например, при продаже будущего урожая или производимых и (или) закупаемых отчуждателем товаров). Поэтому при отчуждении движимых вещей право собственности на них согласно п. 1 ст. 223 ГК РФ по общему правилу переходит в момент их фактической передачи приобретателю (если иное не предусмотрено законом или договором). Это особенно важно при отчуждении вещей, определенных родовыми признаками (например, при оптовой торговле или поставке), поскольку именно при передаче такие вещи индивидуализируются и тем самым становятся объектами вещного права приобретателя. Следовательно, при системе передачи, или "традиции" (от лат. traditio - передача), для перехода права собственности на вещь к приобретателю необходимы как факт заключения договора о ее отчуждении, так и факт его исполнения в форме передачи вещи приобретателю, т.е. сложный юридический состав. Вместе с тем "система традиции" в российском праве имеет диспозитивный характер, что позволяет установить законом (например, для реальных сделок (абз. 1 п. 1 ст. 572 и п. 1 ст. 807 ГК РФ)) или договором иной момент перехода к приобретателю права собственности на движимую вещь. Это особенно важно для индивидуально-определенных вещей, право собственности на которые в зависимости от воли сторон договора может переходить и в момент его заключения, и в момент полной оплаты вещи приобретателем, и в момент наступления согласованного сторонами отлагательного условия. Поэтому передача движимой вещи приобретателю представляет собой лишь один из возможных вариантов момента перехода права собственности, который может определяться даже одним фактом заключения договора либо иным предусмотренным им фактом, не связанным с передачей вещи. При использовании "системы традиции" возникает вопрос о юридической природе исполнения договора (т.е. передачи вещи): является ли оно фактическим действием или представляет собой особую, дополнительную сделку? Ведь еще пандектная цивилистика, следуя римскому праву, считала невозможным переход права собственности на вещь только на основании взаимного волеизъявления сторон: требовался дополнительный акт передачи владения вещью (традиции), который сопровождался встречным действием приобретателя (приемкой вещи) и потому рассматривался как особый вещный договор <1>. Этот подход получил распространение в современной отечественной доктрине, где исполнение договорного обязательства предложено считать особой, самостоятельной сделкой <2> (из чего следует, что исполнение договора об отчуждении вещи является вещной сделкой). -------------------------------- <1> См., например: Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. С. 238 - 240; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. С. 241 - 243. При этом романисты (и пандектисты) обычно считают традицию абстрактным договором, не зависящим от основания (causa), ради которого он совершается, хотя в Дигестах имеется и иное мнение (Хвостов В.М. Система римского прав: Учебник. С. 241). Интересно, что в английском "общем праве" тоже считается, что договор переносит право собственности только в отношениях между его сторонами (between the parties), а для распространения действия этого обстоятельства на всех третьих лиц (to all purposes) необходима еще и фактическая передача вещи (delivery). <2> См. особенно: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005, а также: Тузов Д.О. О традиции как вещном договоре в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. 2007. N 8. Юридическая конструкция вещного договора (или вещной сделки) наиболее последовательно воплощена в гражданском праве Германии. В силу § 929 BGB для перехода права собственности на вещь к ее приобретателю по договору помимо самого договора (обязательственной сделки) необходимо еще специальное соглашение сторон о переходе права собственности - вещная сделка, которая обычно воплощается (или презюмируется) в фактической передаче вещи. При этом вещная сделка здесь считается абстрактной, т.е. не зависящей от обязательственной сделки, которая всегда каузальна (будучи causa tradendi) <1>. В силу этого признание обязательственной сделки недействительной не влечет недействительности вещной сделки и не требует возврата полученной по сделке вещи ее отчуждателю. Таким образом, существо этого подхода составляет принцип абстракции (Abstraktionsprinzip) вещных сделок, последовательное применение которого повышает уверенность приобретателя в своем правовом положении и содействует устойчивости гражданского оборота. Вместе с тем вещная сделка не может существовать сама по себе как самостоятельная сделка - в качестве ее основы всегда выступает обязательственная сделка, исполнению которой в сущности и служит вещный договор, представляя собой сделку по исполнению (Erfullungsgeschaft) <2> как вид распорядительной сделки (Verfugungsgeschaft).
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 147; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!