О жизни и творчестве Н. И. Франк

⇐ ПредыдущаяСтр 16 из 19Следующая ⇒

В как будто солидном академическом труде – энциклопедическом справочнике «Литературное зарубежье России», вышедшем в 2006 г. в Москве под грифом Института научной информации по общественным наукам РАН (Российской академии наук), мы находим в числе прочих биографические справки о двух писателях. Один из них – Н.И.Корвич; о нем сказано: «Эмигрировал в Эстонию, жил в Нарве. Автор романа «Тайны советских подвалов» (Нарва, 1925)».[715] Второй – Н. Корчак-Котович, справка о нем столь же кратка: «Эмигрировал в Германию, автор романа «Потерянный и обретенным (именно так! – С. И.) император» (Берлин, 1925)».[716] Не будем придираться к тому, что выходные данные о романе Н.И. Корвич не точны (должно бы быть 1925-1928, роман выходил отдельными выпусками), и что точно так же неточно и неполно название труда Н. Корчак-Котович (должно бы быть «Потерянный и обретенный император (Роман-трагедия наших дней. Том I»). Существеннее другое: анонимным авторам статей в справочнике осталось неизвестным, что оба романа принадлежат одному и тому же лицу – писательнице Н. И.Франк: и Н. И. Корвич, и Н. И. Корчак-Котович – ее псевдонимы; в Германии же она никогда не жила.

Обратимся к другому академическому изданию – к составленному О. Фигурновой из Института мировой литературы РАН справочнику «Русская печать в Эстонии 1918-1940». О. Фигурнова знает, что под псевдонимом Н. И. Корчак-Котович скрывается Н. И.Франк (странно, что этого не заметили составители первого справочника, использовавшие ее труд). Но она приписывает писательнице не принадлежащий ей псевдоним Н. Кариочи. При этом именно им подписано большинство представленных в библиографии публикаций, якобы принадлежащих Н. И. Франк.[717] Между тем известно, что под псевдонимом Н. Кариочи на самом деле скрывается Надежда Ивановна Лебедева, проживавшая в Таллинне генеральша, баловавшаяся изящной словесностью.[718] К тому же, ряд публикаций, подписанных Н. Кариочи, появился в местной печати в 1922 г., т.е. еще до приезда Н. И. Франк в Эстонию.

Кто же эта загадочная писательница, подписывавшаяся разными псевдонимами?

Но прежде чем ответить на этот вопрос, надо, вероятно, разобраться в другой, более серьезной проблеме. У нас до сих пор в историях литературы рассматривается в первую очередь, а то и исключительно творчество классиков, общепризнанных мастеров пера. К ним добавляются поэты и прозаики, так сказать, второго ряда, представляющие определенные литературные течения и школы. Но есть еще и причисленные к третьеразрядным авторы – сочинители произведений, относящихся к так называемой массовой литературе. Они обычно остаются за рамками описаний историко-литературного процесса и как бы не существуют. В то же время эти авторы часто более популярны и более известны читателям, чем признанные литературные авторитеты. Историков литературы не может не интересовать круг чтения широкого читателя, его приоритеты, своеобразие восприятия им творчества современных писателей. Не случайно в последнее время резко возрос интерес литературоведов именно к малоизвестным авторам прошлого, ныне забытым, но в свое время популярным.[719]

Н. И. Франк, без сомнения, с точки зрения академического литературоведения относится к этим третьеразрядным авторам, сочинителям низкопробной «массовой литературы». Более того, некоторые ее опусы явно принадлежат к самому низшему разряду этой «словесности» – к желтой, бульварной литературе. Однако эти произведения, рассчитанные прежде всего на не очень образованного читателя из «низов», имели распространение, находили своих почитателей. Не представляя для более развитого читателя никакого эстетического интереса, они все же в ряде случаев привлекали и его внимание, вызывали споры, знакомили с такими областями жизни, которые не освещались в «большой» литературе. В этом плане творчество Н. И. Франк дает небезынтересный материал для историко-литературных штудий. К тому же сама Нина Иосифовна была личностью весьма незаурядной, с запутанной авантюрной биографией. Она – любопытное порождение своей эпохи: эпохи идеологического разброда, острого классового противостояния, революций, мировой и гражданской войн, вынужденной эмиграции.

К сожалению, реконструкция биографии Н. И. Франк из-за отсутствия достоверных источников крайне затруднена, пожалуй, на сегодняшний день в полном объеме невозможна. Немногочисленные имеющиеся в нашем распоряжении биографические материалы не поддаются проверке. Это относится и к наиболее ценному источнику – довольно подробной справки о Н. И. Франк (под грифом «секретно»), составленной комиссаром эстонской Политической полиции по Нарве в феврале 1928 г.[720] (Политическая полиция в Эстонской Республике 1920-1930-х гг. выполняла функцию службы безопасности). В силу этого в следующем далее кратком очерке жизненного пути Н. И.Франк (урожденной Корчак-Котович) могут быть неточности и даже ошибки да в нем будет и немало белых пятен.

Нина Иосифовна Корчак-Котович родилась в 1891 г. в Вилеже Витебской губернии в семье потомственного дворянина русско-польского происхождения. Сама она позже утверждала, что ее род восходит к «победителям Батыя, соратникам Дмитрия Донского и др.» и что она этим очень гордится.[721] Детские годы Н. И. Корчак-Котович, как будто, провела в поместье в Лужском уезде Петербургской губернии. Но новые веяния в русском обществе не прошли мимо нее. Она получила высшее сельскохозяйственное образование и диплом агронома. В ту пору женщина-агроном была крайней редкостью. Затем судьба каким-то странным образом забрасывает молодую женщину на короткое время в США. О знакомстве с американским образом жизни свидетельствуют некоторые произведения Н. И. Корчак-Котович (тогда уже Франк), напечатанные в середине 1920-х гг. в Эстонии. Из США она отправляет корреспонденции в русские периодические издания. Н. И. Корчак-Котович и позже, уже в России, продолжила сотрудничество в некоторых газетах (в частности, в «Новом времени» и в выходившем в Екатеринославе «Приднепровском крае»).[722] В 1913 г. она возвращается на родину и, проживая в Черниговской губернии, вступает в какое-то объединение правых монархистов, за что, будто бы, даже подвергается краткосрочному аресту. Этот эпизод в биографии Н. И. Корчак-Котович в изложении комиссара Политической полиции представляется сомнительным, но одно, по всей вероятности, верно: Нина Иосифовна уже в эти годы становится убежденной монархисткой, такой она оставалась и далее. Это кое-что объясняет в дальнейшей судьбе будущей писательницы.

С началом I мировой войны Н. И. Корчак-Котович, подобно многим молодым женщинам из интеллигентных семей, добровольно идет служить в действующую армию сестрой милосердия. Она выходит замуж за офицера из финляндских стрелков Люндеквиста. Впрочем, брак оказался недолговечным, вскоре супруги развелись. Вслед за тем на Северном (Рижском) фронте Нина знакомится с молодым офицером Р. В. Франком, тоже по-своему яркой личностью, о героизме и мужестве которого ходили легенды. Они поженились, и он стал на многие годы спутником жизни и помощником своей супруги. Об этом человеке надо сказать особо, поскольку Р. В. Франк сыграл немаловажную роль в последующей биографии писательницы и в том, что она оказалась в Эстонии.

Роман (Рихард) Владимирович Франк родился в 1888 г. в Нарва-Йыэсуу (тогдашнем Гунгербурге) в смешанной семье: его мать – эстонка, отец – военный капельмейстер из бывших австро-венгерских подданных, по всей вероятности, австриец.[723] Р. В. Франк окончил русскую гельсингфорсскую Александровскую гимназию и даже проучился один год – 1907/08 – на агрономическом отделении физико-математического факультета Тартуского (Юрьевского) университета,[724] но предпочел военную карьеру. Он поступил в московское Алексеевское военное училище, курс которого завершил в 1910 г. Р. В. Франк служил в 12-м и вслед за тем 78-м Сибирском стрелковом полку, участвовал в I мировой войне, был тяжело ранен, стал инвалидом, но на костылях в 1915 г. вернулся в строй. Р. В. Франк был награжден золотым георгиевским оружием «за то, что, будучи в чине поручика, в бою в ночь с 21 на 22 июня 1916 года, при атаке укрепленной немецкой позиции южнее мызы Катериненгоф, командуя 12 ротой, под убийственным огнем противника прорвал проволочные заграждения и во главе роты ворвался в неприятельские окопы, штыками выбил немцев и захватил пленных».[725] В 1917 г. Франк получает очень ценимый в армии орден Св. Георгия 4-ой степени за подвиг, проявленный в бою в Латвии в районе Бабит. Тогда же он стал подполковником, закончив свою армейскую карьеру командиром полка в чине полковника. При большевиках Франк был заключен в Бутырскую тюрьму, сумел пробраться в Сибирь к белым, служил в армии Колчака и сотрудничал в омской газете «Русская армия». В начале 1920-х гг. он получает эстонское гражданство (видимо, как уроженец Нарва-Йыэсуу) и в качестве оптанта возвращается на родину, в Эстонию. Здесь до 1924 г. числится полковником запаса Эстонской армии, но из-за незнания эстонского языка был разжалован в рядовые запаса. К жизни Р. В. Франка в Эстонии мы еще вернемся.

Зигзаги жизненного пути его супруги Н. И. Франк в эти годы были еще более причудливыми. В Петрограде она заводит знакомства в посольстве Великобритании и, по всей вероятности, становится сотрудником английской разведки (позже в Эстонии она возобновит эти связи). В 1918 г. она каким-то образом оказывается в Маньчжурии, в Харбине, в так называемой «полосе отчуждения» Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), принадлежавщей России, хотя и проложенной по территории Китая. Харбин, центр КВЖД, стал в 1918 г. местом, где сосредотачиваются силы еще только создававшейся Белой армии. Полковник Н. В. Орлов формирует белый отряд на КВЖД, а Н. И. Франк становится редактором газеты белого движения «Призыв», выходившей в Харбине в течение десяти месяцев.[726]

Вслед за тем мы находим ее в Омске, где по личному распоряжению верховного правителя Российского государства адмирала Колчака наша героиня назначается редактором газеты «Русская армия» (1919),[727] органа антибольшевистских вооруженных сил в Сибири. При отступлении армии Колчака Франк оказалась на территории, занятой большевиками, она, по-видимому, скрыла свое участие в белом движении и устроилась на работу уездным агрономом. Н.И.Франк имела основание считать себя счастливчиком: в страшные годы расправ с белыми она уцелела. «Только «счастливчики», в число которых удалось попасть и мне, загнаны в подвалы и тюрьмы. Так протекли годы – 1920, 21, 22-ой…».[728] В 1922 г. Франк как супруга гражданина Эстонской Республики получает возможность выехать в Эстонию.

Супружеская чета поселяется в Нарве, вообще ставшей одним из центров русской эмиграции. Живется им трудно, как и большинству эмигрантов. Ради хлеба насущного приходится браться за любую работу, в том числе и физическую. Попытки инвалида Романа Франка заняться торговлей (он открыл лавчонку в принаровской деревне Криуши) успехом не увенчались. Тем не менее, Р. В. Франк отказывается от помощи, положенной инвалидам, считая, что есть много увечных воинов, находящихся в более тяжелом положении, чем он.

Через несколько лет положение как-то стабилизируется, и Роман Франк находит применение своим знаниям и военному опыту. В самом конце 1924 – начале 1925 г. в Эстонии создается отделение РОВС’а – Русского Обще-Воинского Союза, ставившего целью объединить всех русских военных-эмигрантов и сохранить их, как носителей лучших традиций Российской императорской армии, для будущей борьбы с большевиками. Это была мощная всемирная организация. Во главе эстонского объединения РОВС’а стал генерал-лейтенант А. К. Баиов, и Р. В. Франк начинает работать в системе РОВС’а. Он занимается сбором разведывательных данных о положении в СССР (не для этого ли он открыл лавку в Криушах, вблизи эстоно-советской границы?), руководит отправкой агентов РОВС’а в Советскую Россию, сотрудничает в этом деле со штабом 1-ой эстонской дивизии в Нарве,[729] а также, вероятнее всего, с английской разведкой. Впрочем, надо заметить, что большинство агентов РОВС’а, отправленных Франком в СССР, попадало в руки ОГПУ.[730]

Нина Иосифовна Франк помогает супругу в его секретной деятельности, но главным ее занятием становится литература и журналистика. Она переписывается с проживавшей в Таллинне в жуткой нищете писательницей В. И. Крыжановской-Рочестер, известным автором оккультных романов,[731] сотрудничает в нарвских и таллиннских русских газетах. Первая известная нам публикация в местной прессе – статья-эссе «Современная женщина» в газете «Былой нарвский листок» (1924. 15 марта. № 4). Это своего рода выступление в защиту современной русской женщины, вынесшей на своих плечах все тяготы мировой войны и революции.

Однако в условиях жесткой конкурентной борьбы в здешней журналистике Н. И. Франк не так-то легко было пробиться на страницы русских газет. К тому же в лагере местных монархистов не прекращались склоки, ссоры, взаимные обвинения, интриги. Против четы Франк ополчился бывший жандармский полковник, а в эти годы правый общественный деятель Б. М. Севастьянов, занимавшийся и журналистикой (был редактором одной из нарвских газет). Конфликт зашел так далеко, что для его разрешения даже был созван третейский суд.[732] Все же в органе русских монархистов в Эстонии в таллиннской газете «Ревельское время» в 1925 г. появляется два, не лишенных интереса рассказа Н.И. Франк.[733] Первый номер нарвской газеты монархического направления «Русский голос» (1925. 19 мая) открывается передовой статьей «Берегите русский язык», подписанной ее псевдонимом Н. Кор-вич.[734] Сотрудничает она и в газете «Старый нарвский листок», особенно же в «Новом нарвском листке», где находит поддержку своим начинаниям. Однако Н. И. Франк не ограничивается публикациями в газетах. С лета 1925 года отдельными выпусками начинает выходить ее роман «Тайны советских подвалов». Но, конечно, главным в творческой биографии Н. И. Франк была публикация в 1925 г. в Берлине в издательстве «Прессе» первого тома романа-трагедии «Потерянный и обретенный император», имевшего кое-какой успех у читателей.[735]

В конце 1927 г. Н. И. Франк наконец-то удается взять в свои руки издание газеты: с 31 декабря 1927 г. вместо «Нового нарвского листка» начинает выходить газета под схожим названием – «Нарвский листок», редактором и издателем которой она становится. Первоначально участвовавшие в издании газеты бывшие сотрудники «Нового нарвского листка» (В. А. Никифоров-Волгин, С. В. Рацевич и др.) постепенно покидают редакцию, нередко со скандалами из-за неполученного гонорара. Газета наполняется публикациями ответственного редактора в самых разных жанрах: передовые статьи (порою напоминающие эссе),[736] рецензии,[737] миниатюры,[738] рассказы[739] и даже повести или романы.[740] Кроме того, в качестве бесплатного приложения к газете в виде отдельных выпусков выходит продолжение ее романа «Тайны советских подвалов». Все эти произведения, не блещущие особыми художественными достоинствами, объединяет резкое неприятие и острая критика советских порядков, власти большевиков в России, их морали (вернее аморальности), нравов.

Свои монархические убеждения Н. И. Франк старается на страницах газеты особенно не афишировать, не подчеркивать. Она знает о печальной судьбе нескольких монархических изданий, запрещенных эстонскими властями за пропаганду идеи «единой и неделимой России», в которой не было места для независимой Эстонской Республики. К тому же заведовавший конторой газеты Р. В. Франк в своей деятельности по линии РОВС’а активно сотрудничал с эстонской разведкой и контрразведкой. По-видимому, внимание властей привлекает и личность его супруги. По крайней мере, в справке комиссара нарвского отдела Политической полиции идет речь о привлечении Н. И. Франк к пропагандистской работе, целью которой было парализовать деятельность большевиков в населенном русскими крестьянами Принаровьи. Правда, сам комиссар весьма скептически относился к этому проекту, считая, что особой пользы от Н. И. Франк ожидать нельзя: она известна как монархистка, но у серьезных монархистов не пользуется уважением, воспринимается как человек без определенных политических убеждений.

Представителей эстонских властей, конечно, привлекала проэстонская позиция Н. И. Франк, проявившаяся еще до начала издания «Нарвского листка» и не типичная для русских эмигрантов-монархистов. 30 мая 1926 г. в зале общества «Выйтлея» Франк выступила с лекцией, как писала одна из газет, «на жгучую тему наших дней» – «Единая, неделимая Россия и окраинные государства».[741] «Содержание лекции сводилось к тому, что восстановление Великой Единой Неделимой России не заключается в обратном присоединении естественным образом отколовшихся окраинных народов, а объединение под этим именем самой России <…> Закончена была лекция выражением уверенности, что будущая Россия, сохраняя добрососедские отношения с окраинными самостоятельными государствами, восстановит на своих широко открытых дверях старинную надпись „Добро пожаловать“ для всех иностранцев, желающих войти в нее без камня за пазухой».[742] Хотя слушателей на лекции Н. И. Франк было мало, но известный резонанс, судя по газетным откликам, она все же получила.

Свою точку зрения на взаимоотношения эстонцев, эстонских властей и русской эмиграции Н. И. Франк изложила в уже упоминавшейся статье «Моя годовщина 1918–1928» в газете «Нарвский листок» (1928. 24 февр. № 16). Статья опубликована в номере, посвященном 10-летию Эстонской Республики, и открывается лозунгом «Да здравствует национальная Эстония!». В этой статье Н. И. Франк сознательно сближает русских белогвардейцев и эстонских националов, борющихся за свою независимую республику, выражает восхищение героической борьбой с большевиками и тех, и других десять лет тому назад. «Они шли умереть или победить за свою Родину, за свою Нацию». Эта борьба на востоке завершилась поражением светлых сил, на западе же, в Эстонии, эти силы победили, эстонцы «не поддались чумной заразе интернационализма». Они, «как кровные родные, приютили, укрыли от непогоды, от бесправия и произвола» русских эмигрантов.

Эта позиция очень отличалась от точки зрения большинства эмигрантов–монархистов, обычно рассматривавших национальную Эстонию как враждебную Российской империи силу. Что стояло за всеми этими высказываниями Н. И. Франк – истинные ее убеждения или же соображения прагматического характера, стремление не вступать в конфликт с властью или даже добиться ее благосклонности, финансовой поддержки – мы не знаем. Но в любом случае увеличению числа подписчиков «Нарвского листка» эта позиция Н. И. Франк не способствовала. Читателя не мог удовлетворять и подбор печатавшихся на страницах газеты материалов, среди которых преобладали литературные публикации и было очень мало информации о международной жизни да и о жизни в Эстонии.[743] Газета быстро оказалась в тяжелом материальном положении, она лишилась сотрудников, поддержки читателей и уже в мае 1928 г. ее издание было прекращено.

Супруги Франк вновь оказались без средств к существованию и без каких-либо надежд на улучшение своего положения. К тому же связи с РОВС’ом и с английской разведкой, вероятно, вызывали настороженное отношение к ним эстонских властей. В этих условиях чета Франк решила эмигрировать в Америку. В том же 1928 г. Р. В. и Н. И. Франк переехали в США,[744] хотя связи с Эстонией у них сохранились.

* *

Обратимся теперь к творческому наследию Н. И. Франк.

Путь ее в литературу, по существу, начался в 1925 г. с выходом в свет в Берлине романа-трагедии «Потерянный и обретенный император». Поскольку эта книга давно стала раритетом, библиографической редкостью, которую можно найти только в немногих библиотеках мира (ни в одном книгохранилище Эстонии ее нет), то мы постараемся далее чуть более подробно охарактеризовать ее содержание.

Роман начинается с некоего неозаглавленного пролога, действие в котором происходит через 5-6 лет после революции, в Сибири, в дремучей тайге. Там в почерневшей от времени избушке, в компании зайчихи с пятью крошечными зайчатами, бурого медвежонка и орла, живет старец Симеон из знатного графского рода, еще в молодые годы ставший иноком-отшельником и обитающий с тех пор в тайге. И вот в ночь «истины, мудрой и вечной», к нему приходят пятеро неизвестных в серых солдатских шинелях. В таежную избушку они приносят тяжело раненных и, видимо, только приходящих в сознание мужчину и его юного сына. Это, конечно, расстрелянные большевиками, но чудом спасшиеся император Николай II и наследник престола Алексей. Их принесли сюда верные, преданные императору люди во главе с неким Андреем Николаевичем – это имя и отчество одного из главных героев романа капитана Хруцкого. Симеон благословляет его и молодую женщину из отряда на продолжение борьбы с темными силами зла, хотя и предупреждает, что их ожидает еще много мучений и страданий, но в конечном итоге добро должно одержать победу над злом.

С одной стороны, пролог, как будто, выдержан в реалистическом стиле, но, с другой стороны, в нем много таинственного, нереального, мистического и, быть может, в первую очередь символического. Символичен уже орел, обитающий в избушке. Символичны образы мужчины и его юного сына, как и образы пятерых неизвестных. Загадочное мистическое «спасение» императора и наследника престола (или их воскрешение) тоже имеет символический смысл: оно олицетворяет идею неуничтожимости монархии на Руси. Империя должна воскреснуть, возродиться после страшных мук.

Заметим, что мистический, «эзотерический» элемент можно найти и в основной сюжетной части романа: в размышлениях Веры Васильевны о будущем России, в идее Союза верных, в истории с индусом Рами-Рама, в мотивах грядущего Апокалипсиса, в предсмертных видениях полковника Глебова и в других местах.

За прологом следует «Предисловие» от автора. В русском народе до сих пор жива вера в то, что император и его сын не убиты, а чудом спаслись. Сейчас они не могут явиться миру, но наступит время, и они предстанут перед людьми, зло будет уничтожено добром. «Близок день раскрытия Великой Тайны! Близок конец мрака и насилия! <…> День чудесного Воскресения России».[745] Этого боятся все те, кто способствовал гибели империи, но в это верит народ.

Действие самого романа происходит в России в 1915-1917 гг., в период Первой мировой войны. Оно разворачивается, главным образом, в армии, на Северном (Рижском) фронте, но есть и «тыловые» главы. Разделы, посвященные фронтовой жизни, явно написаны человеком, хорошо с нею знакомом. О ней рассказывается подробно, со знанием всех мелочей этой жизни. Напомним, что Роман Владимирович и Нина Иосифовна Франк в описываемые годы находились на фронте под Ригой; в романе неоднократно фигурируют сибирские стрелковые полки, в которых служил Р. В. Франк и одним из которых он позже командовал.

В романе Н. И. Франк пытается дать ответ на вопрос, который в те годы был едва ли не важнейшим для русских эмигрантов: в чем причины поражения России в войне, развала армии, и, в конечном итоге, в чем причина революции октября 1917 г. и всего того, что произошло с Россией в последующие годы. Ответ дается в типично монархическом духе. Связь его с идеологическими установками крайне правого русского монархизма 1920-х гг., с теорией заговора не маскируется, а наоборот – подчеркивается.

В центре романа борьба не на жизнь, а на смерть истинных русских патриотов, верных Престолу и Отечеству, с врагами империи, веры, монарха, в конечном итоге с иудо-масонским заговором, охватившим весь мир, но направленным в первую очередь против России и русских. Идет скрытая, но постоянная, очень интенсивная и многообразная подрывная деятельность адептов иудо-масонов. Это прежде всего евреи (роман характеризует откровенный антисемитизм, все евреи неизменно сугубо отрицательные персонажи), но также социалисты всех мастей, люди безнравственные, аморальные. Самое печальное, что они находят поддержку у большинства «нашей ультра-либеральной, мягкотелой, космополитической интеллигенции»,[746] уже разъеденной идеями социализма и атеизмом. Автор возмущается характерной для интеллигенции «безответственной критикой существующего строя».[747] Самого императора окружают люди, критикующие монархию и тем самым ослабляющие империю и способствующие ее гибели. Достается и Государственной Думе. Даже среди армейского генералитета мало преданных императору людей. К адептам иудо-масонства примкнули тыловые крысы, боящиеся отправки на фронт, а также предприниматели, желающие обогатиться на войне. Общими усилиями они подорвали в народе веру в императора, в православие, в исконные традиционные нормы жизни, нравственные принципы. Они подорвали дух армии, используя ложь, клевету, распространяемые в народе слухи, всякого рода иезуитские приемы. В результате эти «агитаторы» оказались победителями, в сущности именно они подготовили революцию. Простой народ в этом не виноват – его просто обманули.

Тут нет и вины императора, оказавшегося очень одиноким. В романе мы видим часто встречавшийся у монархистов 1920-х гг. культ Николая II. Образ императора очень идеализирован, о каких-либо его ошибках не идет и речи. Завершается первый том романа отречением Николая II от престола – это своеобразный финал первого этапа трагедии России, конца империи.

«Тут даже не о Государе речь, а о всей России, о всем христианском мире… А Государь только помеха их злодейству, затеянному над христианами. Он столп, он гранитная опора и скрепа всего православного… Под него и ведут слуги тьмы и антихриста подкоп. Рухнет Он, и весь мир христианский у христопродавцев в руках. Кого лестью и приманкой, кого страхом, кого ложью и обманом, всех приберут к рукам и станут владычествовать».[748]

В романе мы находим и гневные филиппики в адрес С.-Петербурга – Петрограда. Это «греховный Вавилон, порочное детище Петра I», в нем, «начиная с квалифицированного христианского кликушества и кончая ультра-изуверским масонством и Богоносительством, всё это было лишь орудием в руках разъедающего и подрывающего религиозные основы всего мира, в особенности христианского, мирового жидо-масонского, растлевающего учения, свившего себе уютное гнездо в Северной Пальмире еще со времен самого Петра».[749]

Любопытно, что к числу врагов Российской империи отнесена и Англия, специально втравившая Россию в военный конфликт с Германией, дабы в ходе войны ослабить своих главных соперников в мире.

Всем этим силам зла противостоит лишь маленькая группа истинных патриотов, до конца оставшихся верными императору. Их лозунг: «Православие, Самодержавие и Народ».[750] Прежде всего – это офицеры-фронтовики, профессиональные военные, героически сражающиеся с врагом (к прапорщикам военного времени автор относится с неприязнью, считая и их в какой-то мере виновными в развале армии). Таковы капитан Андрей Николаевич Хруцкий и его возлюбленная Вера Васильевна Короткова. История их любви обрисована в весьма сентиментальных тонах и составляет как бы особую сюжетную линию. К этой же «благородной» группе героев принадлежат офицеры Тихон Томский, штабс-капитан Драндт, полковник Глебов и генерал Городовский (прототипом его, видимо, был генерал Корнилов). Они объединяются в тайный Союз верных, который ставит своей целью борьбу с разрушителями империи, разоблачение их замыслов. Если врагов империи (социалистов, либералов и прочих) характеризует аморализм, попрание всей выработанной веками и покоящейся на религии этики, откровенный безудержный эгоизм, то для членов Союза верных, наоборот, характерна высокая мораль, верность традиционным принципам нравственности, кристальная чистота в этих вопросах, альтруизм, редкая бескорыстность. Они в высшей степени щепетильны и в вопросах любви, взаимоотношения мужчины и женщины. Для них, например, неприемлем гражданский брак.

Н. И. Франк подчеркивает трагизм положения этих рыцарей чести, истинных патриотов, защитников империи. Они, в сущности, подобно Николаю II, одиноки, не чувствуют поддержки со стороны народа. Их никто по-настоящему не ценит, им не верят, и поэтому их усилия не могут предотвратить гибели империи. Этим людям лишь остается возлагать надежды на будущее, на то, что народ поймет свои заблуждения и продолжит их дело.

Следует сказать, что «Союз верных» – это не выдумка писательницы. Такая монархическая организация, действительно, существовала; правда, вряд ли она функционировала уже в 1916 г., как в романе. По всей вероятности, «Союз верных» был создан после революционных потрясений 1917 года. Во главе его стоял бывший депутат Государственной Думы Н. Е. Марков, а членами были многие видные политики и военные, в том числе такие как князь А. А. Ширинский-Шихматов, А. А. Римский-Корсаков, генералы П. Н. Краснов, В. И. Гурко и др. В «Союз верных» входило и руководство Северо-западной армии. В эмиграции союз образовал целую сеть ячеек во многих странах Европы. Это была очень законспирированная организация, выступавшая за восстановление монархии в России. В ее составе преобладали офицеры-эмигранты. В городах Эстонии в начале 1920-х гг. также возникли ячейки союза. Одна из них – весьма активная – была в Нарве.[751] Являлся ли Р. В. Франк ее членом, точно неизвестно (скорее всего, был), но то, что он и его супруга знали о ее существовании, бесспорно.

Заслуживает внимания отношение автора к «инородцам». Среди положительных героев есть и не русские: так, штабс-капитан Драндт – сын немца и эстонки. Позитивно обрисован и солдат-эстонец Леппик. Негативно, кроме евреев, лишь отношение к латышам. Оно явно было навеяно позднейшими событиями и той ролью, которую сыграли красные латышские стрелки в годы Гражданской войны.

Роман Н. И. Франк «Потерянный и обретенный император», конечно, был рассчитан прежде всего на читателя-монархиста не очень высокого интеллектуального уровня. Ему все эти инвективы против евреев, социалистов да и либералов-интеллигентов были понятны и внутренне близки. Он уже был с ними знаком и им верил. Этот читатель как бы находил в романе подтверждение своим взглядам, и произведение Н. И. Франк ему могло понравиться, тем более, что роман был написан вполне складно. Тут было всё, что так любил массовый читатель: и детектив, и любовная интрига, и описание военных действий с подчеркиванием героизма русских солдат и офицеров, и самые разные, порою экзотические персонажи, правда, обрисованные по принципу черно-белого контраста, с резким делением на положительных и отрицательных. Более интеллигентному читателю, особенно, если он не придерживался монархических воззрений, роман вряд ли мог понравиться. Но нельзя забывать, что в русской эмиграции 1920-х гг. именно монархисты были в большинстве.

Нет ничего удивительного, что в монархической прессе роман Н. И. Франк заслужил сугубо положительных оценок и похвал. Небезызвестный писатель-монархист А. Чернявский в рецензии на роман, опубликованной в газете «Ревельское время», утверждал:

«Написанный сильным чеканным языком, посвященный, как и романы Краснова, жуткой эпохе последнего периода войны, разложения армии и интеллигенции, роман Н. И. Корчак-Котович обещает стать одним из влекущих произведений, посвященных этой злой полосе русской жизни.

Трепетны проникающие его жуткие предчувствия, и быт армейской военной среды, хорошо знакомый и отзывный автору, нарисован сильными и широкими мазками.

Центральная мысль и настроение романа – это жуткие, я бы сказал, покаянные метания русской души, смертельно раненой подлым ужасом екатеринбургской трагедии убийства царской семьи.

И вот на этом фоне талантливое перо Н. И. Корчак-Котович творит легенду, такую близкую и такую родную шепотам и верованиям, родящимся в тайниках народной души, в неистребимом порыве сердца русского народа».[752]

Как мы выше уже отмечали, в Берлине вышел первый том романа. За ним должны были последовать еще два тома, которые как-то связывали пролог книги – таинственное воскрешение Николая II и цесаревича Алексея – с событиями, последовавшими после отречения императора от престола. По некоторым сведениям, эти два тома были написаны, но из-за финансовых трудностей их не удалось опубликовать.[753] Надо заметить, что, по словам А. Чернявского, и первый том вышел «с очень большими затруднениями».[754]

В том же 1925 году, когда появился роман-трагедия «Потерянный и обретенный император», в Нарве под псевдонимом Н. И. Корвич начал печататься новый роман Н. И. Франк – «Тайны советских подвалов». История его издания весьма любопытна.

Новый опус стал выходить с лета 1925 г.[755] отдельными выпусками объемом в 32 страницы с общей нумерацией. Вначале планировалось публиковать очередные выпуски еженедельно, но реально эта периодичность не соблюдалась. Читателям предлагалось хранить выходящие в свет выпуски с тем, чтобы по окончанию печатания романа они могли бы их сброшюровать, и таким образом получилась бы цельная книга, как бы отдельное издание романа; даже была обещана «художественная» обложка для всей книги. В 1925 г. вышло 8 выпусков «Тайны советских подвалов» (стр. 1-256). Но затем, по-видимому, из-за отсутствия средств (выпуски романа плохо расходились) издание «Тайн советских подвалов» на два года было прервано. Оно возобновилось в начале 1928 г., когда Н. И. Франк стала редактором и издателем газеты «Нарвский листок», – теперь уже в виде приложений к каждому номеру этой газеты (объемом в 8 стр.). Подписавшимся на полугодие на газету была обещана «бесплатная премия» – 8 первых выпусков романа, к тому времени еще не распроданных.[756] Публикация романа была завершена в газете в апреле 1928 г. в № 39. Отдельного издания его фактически не существует. Единственный известный нам экземпляр романа, хранящийся в Библиотеке Тартуского университета, – это именно сброшюрованные вручную отдельные выпуски «Тайн советских подвалов», к тому же не все. Но так или иначе в таком виде роман вошел в библиографии русской эмигрантской литературы первой волны.

«Тайны советских подвалов» разительно отличаются от предшествующего романа Н. И. Франк. «Потерянный и обретенный император», конечно, не принадлежал к «большой литературе» русской эмиграции, но все же это был вполне добротный образец массовой литературы, неплохо сконструированный, стилистически отделанный. Роман же «Тайны советских подвалов» – это образец низкопробной бульварной «словесности», написанный наспех с массой стилистических, композиционных, да и смысловых «ляпов». Как-то даже не верится, что эти два произведения принадлежат одному и тому же автору. В чем причина этого, не ясно. Тут возможны самые разные предположения, которые, однако, ничем не могут быть подкреплены.

Действие романа происходит в 1920-1921 гг. в Сибири после поражения Белой армии Колчака, когда в крае установилась советская власть, и начался массовый террор. В романе, как отмечалось в одном из первых отзывов о нем, Н. И. Франк «описывает невероятные ужасы человеческих зверств в кровавые годы большевицкого террора».[757] Рассказывается и о борьбе находящихся в подполье белых «боевиков» с чекистами.

Однако описываемое в романе очень далеко от реальности. Автора более всего привлекают как раз невероятные, невозможные в реальной жизни ситуации и деяния, всевозможные чудеса. Главное для него – вызвать у читателя чувство ужаса, в утрированной форме напоминающее впечатление от позднейших «фильмов ужаса» А. Хичкока. При этом Н. И. Франк ориентируется на самый невзыскательный вкус низшего слоя читателей. Стремясь «потрясти» его, она подбирает соответствующие атрибуты из области низкопробного детектива: прежде всего застенки Чека, изуверские пытки, страшные убийства, запутанные интриги, подземелья, публичные дома, демонические женщины и пр. Чего только стоит история с «Пирожной и кондитерской В.Ч.К.», где китайцы кормили посетителей человеческим мясом, покупаемым за золото у чекистов. Или истории с бальзамированием возлюбленной Андрея Румянцева Ксении, останки которой с изуродованным лицом хранятся в аквариуме, спрятанном в подземелье, под местом расстрела арестованных. Андрей просит в случае смерти оставить его труп у ног Ксении и потом всё взорвать!.. Мелодраматизм также характерен для автора романа и входит в арсенал его «художественных приемов».

Персонажи романа резко делятся на положительных и отрицательных, на героев и антигероев. Их характерные черты даны в гиперболизированном «обнаженном» виде. Если отрицательный персонаж, то он обязательно редкостный, из ряда вон выходящий негодяй: садист, кокаинист, зверский убийца, растлитель женщин, для которого не существует никаких моральных запретов (чекисты – неистребимый председатель Омской чрезвычайки Александр Тиунов, Островский, Павлуновский, Мара). У них нет и каких-то «идейных» убеждений. Для антигероев главное – заботы о себе, о сытой жизни. Их действия часто направляются дикими инстинктами.

Положительные герои столь же неестественны, нежизненны. Это плоды фантазии автора. В них неожиданно всплывают черты романтических героев прошлого – вплоть до персонажей повестей А. Марлинского (граф Владимир, позже превратившийся в англичанина Вольдемара Томпсона, Андрей Румянцев и др.). Вот как, например, автор описывает «переживания» героя: «Граф перечитывал письмо, вскакивал с места, бросался из угла в угол по своему шикарно обставленному кабинету, стонал как смертельно раненный зверь… и снова садился и принимался читать разбередившее старую рану письмо…».[758] Это не пародия!

В жизни героев важное место занимает любовь, причем это всегда страстная «жгучая» любовь. Ей даже положительные герои явно уделяют много больше времени и отдают много больше сил, чем борьбе с красными. Здесь тоже доминируют запутанные связи, сложные интриги, драматические финалы.

Нельзя не заметить, что борьба положительных героев с большевиками в начале особенно не облагорожена высокой белой идеей, а скорее является актом личной мести чекистам, в которой нередко замешана женщина. В конце романа, по-видимому, это почувствовал и сам автор и попытался ввести в характеристику действий, поведения героев высокое «идейное» начало. Герои от актов личной мести чекистам приходят к мысли о необходимости продуманной, тщательно взвешенной борьбы с большевиками с помощью уже нам знакомого Союза верных. Его представляет таинственный Зет, приказы которого граф Владимир беспрекословно выполняет. В финале романа видна попытка как-то объединить, синтезировать его авантюрно-криминальную линию с «идеологической», в целом едва заметной в романе. Даже бывшие уголовники во главе с Язвило превращаются в искренних и «идейных» борцов с советской властью. Действие романа формально заканчивается 1924 годом. Союз верных обещает продолжить до окончательной победы борьбу с большевиками, основываясь на принципах христианства.[759] Но все же, как это обычно в образцах такого рода литературы, авантюрно-приключенческое, детективное начало оказалось лишь чисто внешне, механически увязанным с «идеологическим».

Роман крайне плохо «сделан», композиция хаотична, автор от повествования об одном герое неожиданно, без всякой мотивировки переходит к рассказу о совсем другом персонаже. В текст вводятся многочисленные внесюжетные, но с точки зрения писательницы, «яркие» картинки, хватающие за сердце читателя эпизоды, происшествия, анекдоты.

Как мы уже отметили, в 1928 г. чета Франк переехала из Эстонии в США. Чем там занималась Н. И. Франк, мы не знаем, но, по крайней мере, ее литературная деятельность не прекратилась. Однако печататься было негде, издание книг в США стоило дорого. По-видимому, в конце 1936 г. писательница отправляется в Эстонию, где публикация книг обходилась значительно дешевле, чем в странах Западной Европы и в США. По этой причине в 1930-е гг. многие русские авторы из эмигрантов, проживавшие во Франции и в других европейских странах, печатают свои произведения в эстонских типографиях (Б. Зайцев, Ю. Со-фиев, З. Шаховская, А. Штейгер, М. Осоргин, А. Ладинский и др.). Н. И. Франк, не терявшая связей с Эстонией, решает последовать их примеру. Она останавливается на некоторое время в Таллинне и выпускает в 1936-1937 гг. здесь в свет три своих книги.[760] Они печатаются в таллиннских типографиях, но местом их издания на титульных листах указывается Нью-Йорк или же отмечается «Издательство Нью-Йорк».

Работа над первой из вышедших в свет в Таллинне книг – романом «В стране свободы и золота»,[761] собственно, относится еще к периоду пребывания Франк в Эстонии в 1920-е годы. В 1928 г. на страницах газеты «Нарвский листок» в нескольких номерах печатался рассказ «В стране свободы» (№ 11-17) без указания имени автора. Затем было опубликовано его продолжение – повесть или роман «Похождения Аптекаря» (№ 22-33) – за подписью Н. И. Корчак-Котович. Они как бы составили костяк нового произведения. При подготовке романа к публикации в виде отдельной книги Н. И. Франк дописала финал, ввела в текст новых героев, кое-что изменила в биографиях уже имевшихся персонажей.

По своему жанру это детектив, «криминальный роман», как принято было говорить в ту пору, – захватывающая история приключений в Америке русского дворянина – графа Андрея Люблина-Сокольского. Он вместе со своими двоюродными братьями преследует опасного преступника, «красного комиссара», разорившего и ограбившего в 1917 г. родовое имение Люблин-Сокольского, присвоившего себе его документы и теперь с награбленными драгоценностями отправляющегося в Америку под именем графа. Благодаря его интригам Андрей по прибытию в США как нелегальный иммигрант оказывается в тюрьме. К борьбе за освобождение из тюрьмы благородного графа и за наказание истинного преступника подключается «король сыщиков в С.А.Ш.» Крамб, своего рода американский Шерлок Холмс. Он разрабатывает сложнейший план разоблачения мошенника, привлекает к его выполнению своих друзей и соратников, а также увлеченных Андреем дам, прежде всего, влюбленную в него экзотическую мексиканку Лео Гринвальд, «единственную представительницу древнего рода царей туземцев». План Крамба включает обольщение псевдографа мексиканской красоткой с применением психотропных средств и еще многое другое. Завершается роман сверхэффектным финалом: мошенника арестовывают прямо на искусно подстроенной его свадьбе с Гринвальд. Лишь теперь выясняется, кто же он был на самом деле. Это не одесский аптекарь Аврум Лейзерович, как представлялось вначале, и не болгарский шпион Авраам Степулов, засланный в Россию в 1915 г. для особых заданий (вторая версия). На самом деле это интернациональный мошенник Михелос, связанный с фальшивомонетчиками. На его примере автор хотел показать «новейшие, еще неисследованные формы и виды растущего мирового бандитизма».[762] Но хитроумный план Крамба предусматривал еще и другое: подлинную свадьбу уже освобожденного усилиями сыщика из тюрьмы графа Андрея и влюбленной в него Гринвальд.

Конечно, и этот роман принадлежит к разряду «бульварной литературы», рассчитан на «массового» читателя и его вкус, но все же надо заметить, что детективная интрига скроена здесь несравнимо лучше, чем в «Тайнах советских подвалов». Хотя автор и утверждает, что в основу романа положены подлинные события, но он не очень заботится о достоверности описаний, его и здесь привлекают неожиданные эффектные повороты авантюрно-приключенческого сюжета, экзотические персонажи, бурные страсти, мелодраматические «трогательные» сцены, антураж «высшего света», светский «гламур» и пр. Всё это входило в типичный набор приемов «желтого» детектива. Обращает на себя внимание, что лишь в первых разделах романа есть некий «идеологический» элемент: антигерой – чекист, «красный комиссар». В дальнейшем автор даже не делает попыток как-то связать детектив с какими бы то ни было идеологическими установками. Примечательно, что к концу романа исчезает налет антисемитизма: друг Крамба раввин Хейфиц предстает сугубо положительным персонажем.

В книгу, помимо романа «В стране свободы и золота», включены рассказ «Два Рождества» и миниатюра-анекдот «Как подойти к предмету». Рассказ строится на противопоставлении двух праздников: Рождество в послеоктябрьской России, в доме лесника, где скрывается семья одного из «бывших», и Рождество в роскошной вилле в предместье Лос-Анджелеса, где пируют американские богатеи. Для рассказа характерны антиамериканские и «антикапиталистические» мотивы, на первый взгляд, несколько неожиданные для эмигрантки-монархистки. Эти мотивы вновь проявятся в следующей книге Н. И. Франк.

Для нас, пожалуй, наибольший интерес представляет вышедшая в 1937 г. в Таллинне отдельным изданием повесть Франк «Рихард Юльге (Жизнь, карьера и приключения в Америке мальчика из Нарвы)», посвященная современной молодежи, «выросшей в тяжелых условиях жизни, ищущей новых путей и идеалов».[763] Главный ее герой – эстонский мальчик из Нарвы Рихард Юльге (эстонское Julge – Смелый), который с родителями уезжает в Америку, где начинается его новая жизнь уже под именем Дика Дайринга.

«С<еверная> Америка, состоящая из всех наций всего мира, настойчиво и ревниво старается создать «свою нацию». И, несмотря на то, что в основе конституции С.А.С.Ш. положены все возможные свободы, каждый пришелец, если он хочет «сделать жизнь» в этой стране, неизбежно должен покориться той жестокой «переработке», в которую он попадает с первых же шагов в благосклонной Америке, куда так настойчиво стремится особенно молодежь всех стран, государств и наций…

Страна золота, чудес, великих достижений и возможностей, кому ты не кружила голову?..».[764]

Эти авторские размышления – пожалуй, своеобразный лейтмотив повести.

Рихард – сын столяра-краснодеревщика из Нарвы Карла Юльге и его супруги Марты. События, последовавшие после революции, гражданская война разорили семейство Юльге: их дом в Нарве сгорел, Карл лишился работы, впал в депрессию. Семья Юльге пробует устроиться у богатой родни в Усть-Нарве. Энергичная Марта настаивает в 1923 г. на переезде в США. Начинается трудный путь за океан, в далекую Америку.

«Злая, тяжелая тоска по родной, понятной Нарве давила сердце. Во сне и наяву слышались Рихарду любимые с колыбели родные голоса покинутых полей, лесов и лугов… Их красота, приволье, простор… Обилие ягод, грибов, певчих птичек… Всё это уходило вдаль и терялось позади в сероглазом тумане «чужого» противного моря… Море!.. Милое, незабвенное море Усть-Наровы… Его мягкий, шелковый песочек на пляже…

Буйная, веселая ватага товарищей… Всё лето непрерывная беготня по широким привольным окрестностям Нарвы…».[765]

Тоска по Нарве долго преследовала 13-летнего Рихарда и в Америке. Своим американским друзьям он с восторгом рассказывал о ней, не жалея красок, описывал «нарвские подземелья, привидения, живущие в них… Крепость Иоанна Грозного (имеется в виду Ивангород – С. И.)… Реку Нарову… Пляж и море Усть–Наровы… Лихие набеги и забавы «партизан», предводителем которых он, Рихард, был два года!».[766] В его ватаге были и эстонские, и русские ребятишки.

Заметим, в повести нет даже намека на какие-либо русско-эстонские конфликты на национальной почве. Эстонец Рихард позже, уже в США, встречаясь с русскими, всегда видит в них близких, «родных» людей, ищет с ними контакта.

В первые месяцы Рихарду очень хотелось вернуться в Нарву. «То, что было просто, обычно и понятно в Нарве, – здесь, в этой чужой стране, являлось обидным, оскорбительным и преступным!».[767] Поначалу почти всё в американском образе жизни было чуждо и непонятно Рихарду. Чужд был культ Smart’a – ловкого, изворотливого мальчишки. С первых шагов жизни в Америке Рихарду навязывалось представление о том, что он должен быть Smart, иначе он здесь не пробьется. Мальчику же несравненно ближе был эстонский патриархальный уклад жизни семейства Юльге.

Однако умный, сообразительный Рихард очень скоро осознает, что ему необходимо приспособиться к этому образу жизни. Но вместе с тем в нем, в его представлениях сохраняется старая эстонская «закваска», даже своеобразный эстонский патриотизм. В этом плане важен эпизод со школьным праздником, на который Рихард (теперь уже, собственно, Дик Дайринг) приходит с эстонским флагом. Он на празднике единственный эстонец, и ему предлагают присоединиться к американцам и идти под американским флагом, но Дик категорически отказывается и настаивает на своем: он пойдет только под флагом своей родины. Юношу ставят в самый конец праздничной процессии. Возмущенный и оскорбленный Дик обгоняет всю колонну и становится впереди американцев. Начинается драка, на помощь американцам приходят полицейские. Дик с флагом забирается по пожарной лестнице на крышу полицейского участка, куда его приводят, и грозится покончить жизнь самоубийством, если его посмеют тронуть. Он до конца не расстается со знаменем.

Дик и далее остается критичным по отношению к Америке и американскому образу жизни и в своих мечтаниях вновь и вновь возвращается в Эстонию. Характерны размышления юноши при виде Лос-Анджелеса: «Глядя на красивый, новый для него город, Дик думал о Нарве… Мысленно ставил на место старой полуразвалившейся ратуши этот блистающий белизной мрамор дворца (лос-анджелеской ратуши – С. И.)… Застраивал дряхлый Ивангород нарядными особняками, разбивал цветники и клумбы на поросших крапивой и бурьяном площадках… Мостил асфальтом и обводил цветочными бордюрами неуклюжие булыжные улицы… Пальмы и олеандры – без надобности!.. Мертвая грязно–зеленая листва… У нас есть более богатый выбор: липы, клены, березки, каштан, дуб!.. Из Америки нужно брать только примеры, а строить из своего, свое и на своем!».[768]

Автор с большой симпатией относится к герою, эстонскому мальчишке. Рихард Юльге (Дик Дайринг) честен, отвергает любую подлость, предательство, стремится к знаниям, к образованию. Он целеустремлен, у него есть свои высокие идеалы, юноша мечтает стать архитектором, заняться строительством на родине, в Нарве. Причем Дик прекрасно осознает все трудности, которые ожидают его на этом пути. «Я был и останусь эфиопом с берега Балтийского моря, как в шутку прозвали меня товарищи!.. Мне никогда не осилить науки высококультурных наций: будучи отъявленным, жестоким мошенником, притворяться честным, добрым и великодушным! <…> С тех пор, как я в этой стране, я не знаю, что правда, что выдумка?.. Очевидно, я неизлечимо глуп! Но это не моя вина!..».[769]

Вообще же отношение автора и – через него – героя к американскому образу жизни не столь однозначно негативное. Оно противоречиво. И герою, и, видимо, автору импонируют некоторые черты американцев: их деловитость, упорство в достижении цели, стремление выдвинуться, в полной мере проявить себя, использовать свой талант. Они не ноют, не жалуются на свою судьбу, не пассивны, всегда стремятся действовать, «дело делать». Правда, за этим чаще всего стоят весьма меркантильные цели: обогатиться, утвердиться под солнцем, нередко за счет других. И это не вызывает восторга автора и его героя. Им внутренне ближе многие характерные черты традиционного уклада жизни, основанного на христианской морали, в частности уважение и любовь к родителям.

Вместе с тем и автор, и герой – реалисты. Они понимают: чтобы выжить в Америке, не опуститься в ряды люмпенов, нищих, изгоев общества, надо приспособиться к американскому образу жизни. Дик стремится найти компромисс между этим образом жизни, его принципами – и требованиями старой традиционной морали, «нормальной» с точки зрения человека, выросшего не в американской среде. Это трудный путь, на котором Рихарду Юльге (Дику Дайрингу) приходится получить много ударов, испытать много разочарований, перенести много трудных испытаний вплоть до тюрьмы. Но все-таки он добивается своего, сумев сохранить свою индивидуальность, свою неповторимую личность, не став пешкой в сложном процессе выживания. В этих условиях формируется характер Дика, в котором находят воплощение некоторые черты, считающиеся типичными для эстонцев вообще: упрямство, неподатливость, стойкость.

Правда, повесть заканчивается очередным крахом надежд героя, он опять без дома, без работы. Но, как утверждает автор в своеобразном послесловии к повести (оно напечатано на обороте задней обложки книги), Дик «одиноко уходит в жизнь, упрямо веря в свои силы… Куда? Об этом мы узнаем из тесно связанного с повестью «Рихард Юльге» романа «Строители жизни», который находится в печати и выйдет в самом скором времени».[770] Однако у нас нет сведений о том, что он действительно был издан.

Повесть «Рихард Юльге», пожалуй, лучшее произведение Н. И. Франк. Она выходит за рамки «массовой литературы», вернее, показывает, сколь зыбка грань между «большой» и «массовой» литературой. Художественный уровень произведения несравнимо выше того, что мы видели в ее творчестве середины 1920-х гг. Писательница сделала значительный шаг вперед, так сказать, в овладении техникой литературного труда: углубилась характеристика героя, стал отделаннее стиль, в повести несравнимо меньше искусственности, «экзотических» экстраординарных ситуаций (хотя они и встречаются, особенно во второй части повести), убедительнее стала композиция произведения. Н. И. Франк создает в повести (особенно в первой ее части) внушающую доверие читателя картину американского образа жизни с его противоречиями, контрастами, богатством и бедностью, рекламой, конкуренцией. Чувствуется хорошее знание автором этой жизни. Есть основание предполагать: писательница сама, во многом, пережила в Америке то, что пережил герой ее повести, испытала тот же шок от американской реальности и сумела также приспособиться к ней, как Рихард Юльге. Не случайно авторские ремарки и размышления героя так близки друг к другу.

Но повесть Н. И. Франк интересна еще и другим. Русские писатели, проживавшие в 1920-1930-е гг. в Эстонии, крайне редко в своих произведениях обращались к жизни коренных жителей страны – эстонцев. Лишь в очень немногих произведениях местных русских авторов мы встречаем персонажей-эстонцев, чаще всего второстепенных. Повесть «Рихард Юльге», пожалуй, единственный случай, когда главным героем повести русского литератора становится эстонец, обрисованный с большой симпатией. В этом историко-литературное значение произведения Н. И. Франк.

На это обратила внимание и эстонская пресса. Надо учесть, что в эстонской печати почти не появлялось рецензий на произведения русских эмигрантов. Рецензент «Рихарда Юльге» в одной из наиболее распространенных эстонских газет «Vaba Maa» как раз и подчеркнул своего рода уникальность повести Франк: эстонский юноша становится главным да к тому же еще положительным героем произведения русской писательницы. Более того, герой повести – ярый эстонский «национал» (ссылка на историю с эстонским флагом, в которой рецензент видит своеобразную рекламу Эстонии и эстонцев). Автор рецензии А. Суйк обратил внимание и на то, что первая часть повести лучше удалась писательнице, чем вторая.[771]

Третья книга Н. И. Франк, выпущенная в Таллинне в 1937 г., собственно, не относится к художественной литературе. Это «Настольная книга каждой хозяйки, жены и матери (Составлена на основании лучших руководств ученых кулинаров и хозяек Европы и С. Америки)». В длинном подзаголовке указывается содержание книги: «Общее руководство по хозяйству. Большой отдел по кулинарии (рецепты). Заготовка продуктов на зиму. Гигиена и косметика женщины. Борьба с ожирением. Уход за красотой. Воспитание детей и другие отделы».

Столь широкое содержание книги, явно скроенное по американским образцам, объясняется автором следующим образом: «Поставив себе главной целью издать руководство домашнего хозяйства в виде «Настольной книги» для каждой хозяйки, я приложила все старания, чтобы захватить возможно больше и шире всё то, что является необходимым для женщины–хозяйки, жены и матери».[772] Отсюда и появление таких глав, как «Уход за детьми и их воспитание» (глава 32), с вполне разумными и применимыми в наше время советами, или «Богатое приданое дочери» (глава 33), где, впрочем, речь идет не о «материальном», а о «духовном» приданом: лучшим приданым Н. И. Франк считает хорошее воспитание дочери, подготовку ее к семейной жизни.

Но за всем этим стоит нечто бóльшее: определенная позиция автора и по-своему яркое выступление против торжествующего феминизма и против утвердившегося в современном мире «прогресса», приводящего к диким абсурдным результатам.

«Причины бедствий, конечно, не в технике человеческого строительства, а в абсурдном неестественном пользовании этой техникой. Причины всё усиливающегося физического и духовного упадка кроются в том, что, увлекаясь достижениями культуры, фантастическими и вредными (прежде всего самим женщинам) идеями о равноправии, о «раскрепощении и избавлении от „рабства”», женщины крупных мировых центров отказались от своего прямого назначения. Стремясь к равноправию и самостоятельности, они закрепостили себя: в киностудиях, конторах, кабинетах врачей и адвокатов и тем самым разорили семью и хозяйство.

Уничтожив домоводство, предоставили консервным фабрикам кормление своих мужей и детей. Послали мужчину искать (так необходимые ему) ласку, комфорт и уют в клубы, кабаки и… кабаре. Воспитание детей предоставили чужим «дядям и тетям» и улице.

«Что это – спросят мои читатели, – вместо «хозяйственность» – поход на прогресс?» «Нет». Только предисловие хозяйственной книги. Попытка доказать женщине, что ее задача хозяйки гораздо более высокая и почетная, чем это принято считать с точки зрения «равноправия». Только и всего!».[773]

Любопытно, что автор книги готова была устно и письменно консультировать читателей, снабжать их «добавочными рецептами и разъяснениями». Н. И. Франк сообщала, что будет ежедневно принимать желающих утром и вечером по адресу: Tallinn, Lossi pl. 4-3.[774] К сожалению, сведений об успехе этого начинания писательницы, как и о распространении книги среди местных читателей, не сохранилось.

Написала ли еще что-нибудь Н. И. Франк в Америке, мы не знаем. Она умерла 18 сентября 1949 г. в Бурлингейме в штате Калифорния[775].

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 328; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 151617 18 19 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!