Пути решения проблемы и перспективы

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 7

Как было указано выше, по сравнению с 2013 годом уровень трудовой миграции постепенно снижается. Это связано, прежде всего, с экономическим кризисом, поразившего Россию в результате введения санкций, который поспособствовал понижению стоимостью рубля и повышению уровня безработицы, а также законодательными мерами против нелегальной иммиграции. 1 января в силу вступили поправки к ФКЗ от 25.07.2002 №115 «О правовом положении иностранных граждан в РФ», согласно которому трудовому мигранту необходимо в течении 30 дней получить трудовой патент, стоимость которого 4000 рублей в Москве. Кроме уплаты налога на патент, рабочий должен владеть русским языком, знать основы истории и правовой системы России, пройти медицинское обследование и встать на налоговый учёт. Невыполнение этих требований чревато высылкой из России нелегала и уплатой административного штрафа нанимателем[66].
      Девальвации рубля, усложнение бюрократических процедур по получению патента и ужесточение мер по отношению к нанимателем закрыли дорогу в Россию для примерно 1,3 млн нарушителей. Однако, всё это является сдерживающими факторами. Уровень трудовой миграции, как легальной, так и нелегальной, остаётся высоким, а проблема интеграции и борьбы с преступными и террористическими группировками остаётся не до конца решённой.
Авторские рекомендации по решению миграционной проблемы:
1. Для предотвращения террористических актов на территории России необходимо наладить тесное сотрудничество со спецслужбами стран Центральной Азии для получения и обмена информацией о всех зарегистрированных рабочих, подозреваемых к принадлежности к террористическим группировками.
   2. Для предотвращения образования анклавов-гетто и вообще лучшей интеграции можно использовать опыт Сингапура. В этой стране существует государственная программа расселения этносов прямо пропорционально их численности. Например, если в Москве русские составляют 85% от всего населения, а таджики – 0,3%, то необходимо расселять таджиков так, чтобы их численность в любом районе не превышала эти самые 0,3%.
   3. Необходимо поощрять тех рабочих, которые стремятся интегрироваться в российское общество. Для этого необходимо разработать дополнительные тесты по русскому языку, истории и законодательству, успешное прохождение которых должно гарантировать иммигрантам получение своего рода награждения в виде единоразовой выплаты определённой суммы, для молодых – возможность обучаться в российских учебных заведениях со значительной скидкой и т.п.
4. Ужесточение миграционного законодательства, введение уголовной ответственности для тех работодателей, чья деятельность порой граничит с работорговлей.
   Теоретическая имплеминтация этих мер может вызвать реакцию среди либералов и националистов. Первые будут обвинять российское руководство в нарушении прав человека, а именно – свободу человека на передвижение, вторые – в нецелесообразной трате финансов на обустройство «чужеродных элементов». Тем не менее, если не принимать вообще никаких мер, то Россия в долгосрочной перспективе может дорого заплатить за бездействие в отношении огромного количества потенциально опасных мигрантов.
2.4
Дискриминация русского населения и уничтожение русского наследия
    Центральноазиатский регион был присоединён к России в конце девятнадцатого века и в то же время туда началось проникновение русского населения. В дореволюционные времена русское население было представлено, в основном, многочисленными крестьянскими поселениями, солдатами и заключенными.
    Ситуация кардинально изменилась с установлением советской власти, инициировавшей программу направления в Среднюю Азию специалистов из славянских регионов СССР. Русские специалисты и их семьи заселили крупные города, такие как: Бухара, Самарканд, Ташкент, Душанбе, Алмата и Бишкек.
      Русское население занимало доминирующие положение в политике, культуре и экономике советских среднеазиатских республик. Значительное распространение получила русская культура, а русский язык был важным инструментом её распространения. По данным переписи 1989 года, русским языком владело 68% казахов, 37% киргизов, 30% таджиков, 27% туркменов и 22% узбеков[67].
      Но с распадом Советского Союза начинается дискриминация русского население в виде попыток ассимиляции и создания невыносимых условий с целью заставить русских покинуть страну. Как видно из таблицы, по сравнению с советскими временами численность русского снизилась в несколько раз, исходя из чего можно утверждать, что ситуация с положением русских в Центральной Азии является самой настоящей катастрофой.

	Казахстан[68]	Узбекистан[69]	Таджикистан[70]	Туркменистан[71]	Кыргызстан[72]
1959	42,7	13,6	13,3	17,3	30,2
1970	42,8	15,1	11,9	14,5	29,2
1979	40,8	14,9	10,4	12,6	25,9
1989	37,8	8,3	7,6	9,5	21,5
1999	30,1	5	1,1	3,5	12,5
2009	23,6	2, 8	0,5	?	7,8

Казахстан

Русские в Казахстане традиционно проживают в крупных городах, а также в северной части страны. На 2016 год по сравнению с 1989 их количество уменьшилось в полтора раза.
Несмотря на то, что русский язык имеет юридический статус, это статус не совсем понятен. По конституции единственным языком является казахский, а русский – языком международного общения[73]. Некоторые исследователи используют неофициальный термин «казахизация», под которым подразумевается национальная политика Казахстана, направленная на возрождение казахского языка и казахской культуры. В рамках этой политики происходит постепенное вытеснение русского языка и русской культуры. Так, министр образования Мухтар Кул-Мухамед заявил, что к 2025 году процесс обучение будет вестись исключительно на казахском языке. А годом позже вышел указ, согласно которому все заявления в государственные службы должны подаваться только на государственном языке[74].
Что касается положения русского населения, то несмотря на массовый отток населения в начале 1990-х и несмотря на мягкую ассимиляцию, оно остаётся удовлетворительным, что подтверждается заявляется словами посла России в РК Юрия Мерзлякова и докладом комиссии ООН по правам меньшинств[75].

Узбекистан

Русские в Узбекистане проживают, в основном, в крупных городах, большинство – в Ташкенте. По официальном данным Государственного комитета по статистике Республике Узбекистан в стране на 2013 год русские составляли 2,6 % населения[76].
     Сразу после обретения независимости в Узбекистане был принят закон «О государственном языке»[77], согласно которому единственным государственным языком объявлялся узбекский. Русскому отводилась роль «языку международного общения», однако в редакции закона 1995 года упоминание русского языка вообще отсутствует. То есть фактически на сегодняшний день русский язык не имеет никакого официального статуса.
   Государственное образование было полностью переведено на узбекский язык, что значительно сократило количество профессиональных педагогов из русской среды и, как следствие, уровень образование в целом упал. Многие русские и русскоязычные школьники желают учиться в России, но из-за жесткой бюрократии очень тяжело выехать из страны. Если учесть ещё тот факт, что огромное количество узбекских граждан уезжают на заработки в Россию, практически не зная русский язык, то языковую политику Узбекистана можно назвать не только дискриминационной, но и в целом неадекватной.
     Положение русского населения многие эксперты называют катастрофическим. Основные проблемы связаны с безработицей, вызванной выдавливанием русских работников путём их замены на представителей титульного народа, а также шовинизмом узбеков. Ситуация усугубляется тем, что выезд в Россию значительно затруднен в связи с общим обнищанием населения, а денег, полученных с продажи квартиры, не хватит чтобы устроиться даже на первое время в России. Иначе говоря, русские остаются заложниками в Узбекистане.

Киргизия

Русский язык в Киргизии наделён официальным статусом в соответствии со статьей 10 конституции Кыргызстана[78]. Главной особенностью русского языка в этой стране то, что большинство русскоговорящих не являются этническими русскими. Зачастую это двуязычные киргизы, владеющие им как родным, а также узбеки, корейцы, калмыки, таджики и др.
    Русский язык занимает прочные позиции в экономике и общественной жизни, в которой он остаётся чрезвычайно востребованным. В системе образования русский также сохраняет популярность, а в высших учебных заведениях полностью преобладает над киргизским. Количество русскоязычных школ увеличилось с 143 в 2002 до 203 в 2012 году[79], что, безусловно, говорит о популярности русского языка среди населения коренного населения.
    Несмотря на то, что русские слабо представлены в административно-государственном аппарате, в отличие от других среднеазиатских республик русские занимали и занимают ключевые места в правительстве Киргизии. Так, например, премьер-министром при Акаеве был Николай Тарнаев, при Бакиеве – Игорь Чудинов, а пост министра финансов с 2012 по 2015 занимала Ольга Лаврова.
     В 2009 году руководитель общественного движения "Владимирское общество" Станислав Епифанцев[80]: "Отношения с местным населением у русских всегда складывались довольно неплохо. Киргизы — приветливый и весьма толерантный народ. Можно вспомнить, что первые церкви русских располагались в юртах, предоставленных киргизами. Вообще же на протяжении всей своей истории киргизы сохраняли добрососедские отношения со многими народами, живущими в Киргизии, в том числе с русскими. Всего же в Киргизии живет около 100 народностей и народов». И действительно, в рамках государственной идеологии «Кыргызстан – наш общий» не приходится говорить о целенаправленной и жёсткой дискриминации этнических русских.
    Таким образом, Кыргызстан является единственной республикой, в которой положение русских и русского можно с уверенностью назвать благоприятным.

Таджикистан

Русская диаспора в Таджикистане имеет наименьшую численность по сравнению с другими государствами СА и составляет меньше 1%[81].
      Гражданская война Таджикистане, начавшая как конфликт между коммунистами и националистами, очень скоро переросла из плоскости политики в плоскость этнического противостояния. Это была настоящая всех против всех: таджики методично вырезали узбеков и наоборот. Этот конфликт стал настоящий трагедией и для русского населения Таджикистана. В одном из самых горячих точек гражданской войны – городе Курган-Тюбе таджикские исламисты вырезали узбекский квартал, а также систематически нападали на русских. Кровопролитие было остановлено силами 201-ой дивизии.
    Из-за масштабного кровопролития и страха стать жертвами разборок кланов и религиозных группировок почти все русские были вынуждены покинуть Таджикистан и переехать в Россию. Участь же оставшихся остаётся незавидной.
       Вторая волна вынужденной эмиграцией объясняется крайне низким уровнем жизни в Таджикистане. Эта страна является самой бедной среди всех государств СНГ. И если даже огромное количество таджиков бегут от нищеты в Россию и Казахстан, то что говорить о русских, находящихся на таком же уровне нищеты, да и ещё находящихся в напряженной этнической обстановке?
     Статус русского языка не лучше положения русского языка. В Таджикистане проводится последовательная политика дерусификации. Так, например, в 2016 году был переименован последний населённый пункт на русском языке[82], а ещё раньше началась компания по устранению русских окончаний в таджикских фамилий. Президент Рахмонов стал пионером в этой области, убрав «-ов» в своей фамилии, став Рахмоном[83].
       При такой ничтожной численности русского населения и «таджикизации» социо-культурного пространства наличие у русского официального статуса выглядит настоящей аномалией. Возможным объяснение может служить тезис о том, что Рахмон как бы использует этот статус в качестве рычага давления на Москву, угрожая отменить официальность русского языка в случае очередной эскалации конфликта между Россией и Таджикистаном.
      В общем, положение русских в Таджикистане при 0,5% от общей численности и крайне низком уровне жизни можно, к сожалению, назвать безнадёжным.

Туркменистан

После Армении и Таджикистана русская диаспора в Туркменистане считается самой малочисленной. По разным оценкам, доля русских колеблется от 2 до 3,5%[84].
Как и все среднеазиатские государства, Туркменистан не избежал экономического и социального коллапса после обретения независимости. Эти факторы неблагоприятно повлияли на жизнь русской общины. Однако Туркмения отличается от других стран ЦА тем, что в ней царит не столько диктаторский, сколько тоталитарный режим. А для русских ситуация усугубляется тем, что это тоталитарный режим националистического толка.
Придя к власти, Туркменбаши сразу принялся за тюркизацию государства. Туркменский язык был переведён на латиницу[85], большинство русских школ было закрыто. Кроме всего прочего, его «философский» трактат «Рухнама» содержит фантастические истории о подвигах и достижениях туркменов, которые, по сути, приравниваются к богам. И хотя этнических чисток русского и других нетуркменских народов не было, вышенаписанные факты вкупе с обязательным изучением «Рухнамы» для всех без исключение граждан не оставляет сомнения о принадлежности русских ко второму сорту.
Смерть Туркменбаши вселяла некоторую надежду на изменения, однако первые годы правления его наследника Бердымухамедова ясно дали понять, что ситуация не изменится.

2.5. Конкуренция со стороны других дрежав

Китай

Экономическое присутствие Китая в странах Центральной Азии принимает все более системный и комплексный характер. Если в 1990-е и 2000-е гг. китайские вложения шли в подавляющем большинстве в топливно-энергетический сектор, то во втором десятилетии XXI в. сотрудничество более широко распространилось и на другие отрасли экономики: инфраструктуру, строительство, сборочные производства и, что немаловажно, на сельское хозяйство.

За последние несколько лет Китай стал главным импортером в трех странах Центральной Азии из пяти: Киргизии, Таджикистане и Узбекистане. Так, в 2015 г. 56% всего импорта в Киргизию поступили из КНР. Немногим отличается ситуация в Таджикистане, импорт в который из Китая составил 41%. КНР также лидирует по импорту в Узбекистан — около 20%. Лишь в Казахстане и Туркменистане Пекин уступает пальму первенства другим странам — России и Турции соответственно[98]. В структуре импорта центральноазиатских стран из Китая присутствует широкий спектр продукции, включая машины и оборудование, продукты питания, товары повседневного спроса и многое другое.

Что касается экспорта, то Китай стал главным пунктом назначения для продукции Туркменистана и Казахстана. Так, доля КНР в экспорте Туркменистана сегодня составляет рекордные 68%[99]. При этом, экспорт Ашхабада в Китай практически монопольно состоит из углеводородов. Что касается Казахстана, то доля его экспорта в Китай равняется 15%. Здесь опять же преобладают нефть и газ, но в целом казахстанский экспорт более диверсифицирован, чем туркменский. Китай — второй по значимости партнер по экспорту для Узбекистана. А вот Таджикистану и Киргизии, не обладающих серьезными запасами востребованных в КНР ресурсов, сложно предложить что-либо Пекину: экспорт собственной продукции в Китай не играет для них существенной роли, и их сальдо внешней торговли с КНР резко отрицательное.

Большую роль в обеспечении китайского экономического проникновения в Центральную Азию играют так называемые связанные кредиты. Они подразумевают финансирование проектов под сравнительно низкие проценты, однако условием таких кредитов является использование китайских материалов, техники либо рабочей силы при осуществлении работ. Также практикуется передача долей в бизнесе, применение соглашений о разделе продукции. Применение этих практик позволяет максимально задействовать китайские производственные ресурсы, а передача долей в бизнесе ведет к постепенному расширению экономического присутствия в тех или иных отраслях экономик стран Центральной Азии.

Особенностью экономического взаимодействия центральноазиатских стран с Китаем в последнее время стало согласование внутренних программ экономического развития этих государств с интересами и стратегией Пекина. Это делается для максимально полного использования возможностей по привлечению китайских финансовых ресурсов. Так, в Казахстане с 2015 г. реализуется государственная программа инфраструктурного развития «Нурлы Жол», подразумевающая масштабные вложения в строительный сектор и обновление транспортной инфраструктуры страны. Реализация программы «Нурлы Жол» осуществляется в тесном переплетении с китайскими инициативами по созданию в Центральной Азии транспортно-логистической инфраструктуры «Экономического пояса Шелкового пути» и частично на китайские деньги. Последний раз ход «сопряжения» «Нурлы Жол» с ЭПШП казахстанский президент Нурсултан Назарбаев и лидер КНР Си Цзиньпин обсудили 8-9 июня на саммите ШОС в Астане. Схожим образом действуют и власти другого центральноазиатского государства — Таджикистана, которые стремятся скоординировать с Пекином шаги по реализации Национальной стратегии развития республики на период до 2030 г. В текущем месяце Душанбе посетила делегация Госбанка КНР, которая изучила вопросы взаимодействия в ряде отраслей — телекоммуникационной, горнодобывающей, сельскохозяйственной и гидроэнергетической.

Китайское присутствие и евразийская интеграция

В настоящее время политическое и экономическое присутствие России и Китая в Центральноазиатском регионе выражено наиболее сильно. Москва сохраняет тесные гуманитарные связи и обладает серьезным военным присутствием в регионе. Свидетельство тому — базы России в Таджикистане и Киргизии, а также членство Астаны, Бишкека и Душанбе в ОДКБ. Однако в долгосрочной перспективе Россия — «уходящая держава». Что касается Китая, его экономическое и политическое влияние в регионе растет. Остальные международные игроки, включая США и Евросоюз, влияют на центральноазиатские дела гораздо слабее. Приход к власти в Вашингтоне Дональда Трампа пока не способствует усилению американского присутствия в регионе. В планах Вашингтона — избирательный подход. Он подразумевает прекращение финансовой помощи Казахстану и Туркменистану, сокращение ее объемов вдвое для Таджикистана и Киргизии и некоторое увеличение объема финансовой поддержки Узбекистана. Вероятно, что часть проектов, от финансирования которых откажется Вашингтон, в конечном итоге «уйдет» к Китаю.

Усиление позиций КНР в Центральноазиатском регионе напрямую затрагивает перспективы евразийской интеграции, поскольку продвигаемые и Москвой, и Пекином интеграционные начинания — ЕАЭС и ЭПШП — направлены на экономико-политическое структурирование сопредельного регионального пространства вокруг собственного ядра. Существует как минимум два подхода к оценке взаимодействия евразийского интеграционного проекта с китайскими экономическими инициативами в регионе. Согласно первой точке зрения, Центральная Азия становится территорией, где сосуществуют различные интеграционные проекты, эффективно дополняющие друг друга. Растет и субъектность самих государств Центральной Азии, более не являющихся объектами колонизации. Сегодня эти страны активно формируют собственную повестку и в той или иной степени тяготеют к многовекторной политике. Вторая точка зрения подразумевает наличие конкуренции между интеграционными проектами Москвы и Пекина, игру с нулевой суммой. Учреждение ЕАЭС отчасти является попыткой ограничить экспансию товаров из Китая, создать для постсоветских стран возможность перезапуска собственных программ индустриализации. Неслучайно, что в евразийском интеграционном объединении осторожно и даже прохладно относятся к идее создания полноценной зоны свободной торговли между ЕАЭС и Китаем, за что выступают в Пекине. Есть и другой момент. Москва ратует за выработку единой позиции стран ЕАЭС к экономическому взаимодействию с Китаем, призывая выступать «единым фронтом». Пекин этот «единый фронт» сегодня довольно успешно расшатывает, делая ставку на двустороннее сотрудничество с государствами Центральной Азии.

Сильная сторона китайской экономической политики в Центральной Азии, помимо гибкости взаимодействия на двусторонней основе и наличия серьезного финансового ресурса, — способность Пекина предложить широкий круг направлений для сотрудничества. Относительная слабость промышленности и выраженный ресурсный характер экономик большинства стран Центральной Азии делают более «органичным» экономическое сотрудничество с Китаем, производящим широкий спектр разнообразной продукции и одновременно являющимся крупным потребителем ресурсов. Возможности же ЕАЭС в регионе ослабляет ряд присущих данному интеграционному объединению черт. В отличие от инициативы ЭПШП, которая практически не институционализирована, ЕАЭС является международной организацией. Союзу присуща достаточно высокая степень бюрократизации. В его рамках присутствует необходимость согласования позиций участников, что сказывается на скорости и качестве принятия решений. Конкурентоспособность ЕАЭС ограничивают низкая степень диверсификации экономик стран-участниц и невысокая доля внутрирегионального экспорта. В ЕАЭС она составляет только 9%. Финансовые возможности объединения также скромнее китайских. Уставный капитал созданного Пекином Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), согласно учредительным документам, составил 100 млрд долл. Уставный капитал Евразийского банка развития — главного финансового института ЕАЭС — составляет 7 млрд долл. Экономические неурядицы последних лет и санкционное давление на Москву поспособствовали повышению уровня конфликтности внутри объединения.

Тем не менее есть и факторы, сдерживающие рост экономического и политического влияния Китая в Центральной Азии. Несмотря на выгоды и преимущества сотрудничества с Пекином, государства Центральноазиатского региона не заинтересованы в формировании политической и экономической зависимости от Китая. Сдерживающий фактор — объективные потребности в развитии собственной производящей экономики. Вероятно, что страны региона будут и впредь стремиться сбалансировать растущее влияние Пекина различными формами политического, экономического и военного сотрудничества с другими центрами силы. Наиболее благоприятным сценарием для государств Центральной Азии является ситуация, при которой в регионе конструктивно взаимодействуют и одновременно уравновешивают друг друга несколько крупных игроков.

Не стоит сбрасывать со счетов и определенный уровень синофобии, который сегодня присутствует в центральноазиатских странах. По мере роста влияния Пекина в регионе, возрастают и опасения в обществах стран Центральной Азии по поводу возможного усиления китайской экспансии. Примером этого стали прокатившиеся по городам Казахстана весной 2016 г. протесты против поправок в Земельный кодекс, имевшие антикитайский подтекст. Изменения предусматривали увеличение сроков аренды земли иностранцами.

Однако Пекин, помимо активного формирования лояльности политических элит центральноазиатских стран, проводит в последние годы масштабную политику привлечения на обучение в китайские вузы иностранной молодежи. Число студентов из стран Центральной Азии, обучающихся в вузах КНР, растет с каждым годом. Так, например, в 2016 г. в Китае обучались уже 13 тыс. студентов из Казахстана. Эти цифры пока еще вдвое меньше числа казахстанцев, обучающихся в России, однако весьма существенны. Схожая ситуация наблюдается и в других странах региона. Власти Китая в настоящее время рассматривают возможность превращения Синьцзяна в ориентированную на Центральную Азию образовательную зону. В случае успехов Пекина на гуманитарном направлении Китай по мере смены поколений сможет оказывать на жизнь государств Центральной Азии не только серьезное экономическое влияние, но и нарастит здесь свою «мягкую силу». Это, в свою очередь, будет способствовать дальнейшему укреплению позиций Пекина в регионе.

Турция

Развитие отношений с государствами Центральной Азии Турция рассматривала как способ достижения стратегических целей - активизировать свою политику на региональном и более широком международном уровне, повысить ее геостратегическое значение в глазах своих западных союзников.

Идею имплантации турецкой модели в республики Центральной Азии в качестве идеального варианта развития активно поддерживал Запад. Для него целесообразность данной модели заключалась в том, что она включала в себя три основные составляющие: светское государственное устройство, демократическое правление, свободные рыночные отношения. И хотя сама модель была далека от совершенства, ее внедрение было вызвано заинтересованностью Запада в экономико-геополитической трансформации в странах региона.

В 2000-е годы в Анкаре осознали необходимость пересмотреть политические подходы к странам Центральной Азии. Ставка была сделана на реализацию более реальных проектов и на отказ от чрезмерно амбициозных планов в отношении этих республик. В годы правления кабинета Эрдогана политика Турции стала более активной и многовекторной как на глобальном, так и на региональном уровнях. Новая элита стала делать больший акцент на подходах, основанных на оценке своих реальных интересов и возможностей.

Большое значение в развитии сотрудничества, в том числе в политической сфере, сыграл Десятый курултай, состоявшийся в 2006 году. Именно с того времени Турция начала переходить от деклараций к практическим действиям. Тогда впервые в работе курултая участвовали представители государственных органов власти, включая премьер-министра Турции и президента Азербайджана. Так, глава правительства Р. Эрдоган выступил на курултае с инициативой создать Содружество тюркоязычных государств, которое подготовит условия для их экономической интеграции и позволит им выступать на международной арене с единых позиций.

Туманные перспективы членства Турции в Евросоюзе приводят ряд исследователей к заключению, что в связи с этим рано или поздно она будет вынуждена осознать, что ей следует искать иные внешнеполитические ориентиры. Такой альтернативой для Анкары может стать тюркский мир (точнее, Центральная Азия), с которым она имеет тесные культурные и исторические связи, а также общие экономические интересы.

Политика в отношении государств Центральной Азии, где интересы Турции, как и на Кавказе, тесно соприкасаются с интересами России, также достаточно ясно охарактеризована в Программе ПСР.

Стратегической целью Турции, разумеется, после реализации этапа экономического объединения, может стать создание политического союза тюрко-язычных государств и его превращение в весомый инструмент международной политики. События 2007-08 годов свидетельствуют, что Анкара уже начала предпринимать конкретные шаги по развитию такого союза, для создания административно-организационного каркаса которого она стремится использовать опыт строительства структуры ЕС.

На пути к реализации модели общетюркского союза Турция действует по нескольким направлениям. В первую очередь эта политика включает:

1) стратегию, направленную на создание единого энергетического бассейна, который не должен зависеть от России и который даст возможность республикам Центральной Азии получить прямой доступ к рынкам Европы. Здесь Турция будет выступать в роли основного транспортного коридора для поставок энергоносителей;

2) активизацию развития деловых отношений и создания единой системы коммуникаций в регионе, что должно усилить товарооборот и систему личных контактов как между руководством отдельных стран, так и среди простых людей;

3) сотрудничество в сфере языка и культуры, призванное сформировать идеологическое обоснование интеграционных вопросов тюркско-исламского мира;

4) постепенное усиление политической интеграции государств региона путем создания институтов по примеру ЕС.

Турция стремится (по крайней мере, на официальном уровне) также взять на себя главную роль в борьбе против проникновения радикальных исламистов в страны ЦА. Это может дать ей дополнительные возможности укрепить влияние в регионе. Многие проекты не смогли успешно реализоваться, так как в большой степени зависели от материальной и технической поддержки США. Сама Турция не обладает средствами для самостоятельной помощи странам региона в полном объеме, для этого необходимо содействие в защите границ, обеспечении соответствующих средств противовоздушной обороны и сил специального назначения. Кроме того, попытки Турции наладить сотрудничество со странами ЦА столкнулись с проблемой усиления влияния России в регионе.

Необходимо отметить, что в самой Турции (а также на Западе) активно действует ряд организаций (движений, обществ, религиозных общин), которые открыто и агрессивно проповедуют идеи пантюркистской и панисламистской солидарности, объединения на тюрко-мусульманской основе всех тюркских народов под эгидой Турции. При этом эти организации тесно рассматриваются «как умеренно-исламские» и связаны с правящей ПСР. К наиболее активным относятся религиозные общины Фетхуллаха Гюлена и Аднана Октара (он же Харун Яхья). Последний возглавляет одно из течений нурджизма, которое особенно активно пропагандирует концепцию тюрко-исламского союза как вариант умеренного ислама. Иногда эта концепция представлена как Союз Тюрок (Turk Birligi). Концепция апеллирует к османскому наследию и фактически смыкается с почти официальной доктриной «неоосманизма».

Важным аспектом укрепления своего влияния среди тюркских республик Анкара рассматривает военно-техническое и военно-политическое сотрудничество (в т.ч. в рамках НАТО). В частности, обучение у турецких военных инструкторов прошли 1 299 чел. из Туркменистана, 401 из Кыргызстана, 426 из Узбекистана, 383 из Казахстана.

Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что Турция не располагает развитой научно-технологической базой, хотя и осуществляет весьма масштабные проекты по развитию собственной военной промышленности. Очевидно, она была заинтересована в реализации совместных программ со странами ЦА для расширения не только военно-технического, но и политического присутствия в регионе.

Таким образом, интерес Турции к странам ЦАР обусловлен как экономическими, так и военно-стратегическими соображениями вкупе с вопросами глобальной безопасности, что усиливает конкуренцию и накладывает отпечаток на непростые межгосударственные отношения в регионе. Однако, несмотря на близость в подходах ко многим актуальным международным вопросам и начало «диалога нового уровня», Москва и Анкара продолжают конкурировать на пространстве СНГ, в первую очередь в центральноазиатских и закавказских республиках.

В 2011 году наиболее активной в регионе была политика Анкары в отношении Киргизстана. После апрельской революции 2010 года и событий в Оше Турция в числе первых поддержала Киргизию, выделив единовременную помощь в объеме 10 млн. долларов, а также стройматериалы для погорельцев.

В 2011 году состоялись визиты премьера Эрдогана в Бишкек и премьера Атабекова в Анкару. В целом, по словам Эрдогана, Турция намерена инвестировать в Киргизию около 450 млн. долларов. Турция была заинтересована также в получении части акций или даже всего оборонного завода «Дастан», что вызвало глубокую озабоченность Москвы (прошла информация о том, что в Бишкеке на самом высоком уровне обсуждается вопрос о передаче Турции 49% акций).

Сегодня Турция вновь продемонстрировала готовность оказать финансовую помощь Киргизии в размере 71 млн. долл. Кроме того, Анкара простила Бишкеку 51 млн. долларов долга. Турецкие бизнесмены откликнулись на призыв своего премьера-министра увеличить торговый оборот с Киргизией до 1 млрд. долл. В настоящее время внешнеторговый оборот между двумя странами составляет 159 млн. долл.

Турецкому бизнесу был предложен новый проект по созданию в Киргизии крупного карго-центра и открытию авиакоридора Стамбул–Бишкек–Шанхай. Для достижения цели Анкара и Турция подписали соглашение о создании высшего межгосударственного совета. Цель – оказать содействие в продвижении экономических реформ в Киргизии и повысить инвестиционную привлекательность страны. Курировать совет будут специально созданные наднациональные органы правительств двух стран.

На отношения между Узбекистаном и Турцией влияет груз прошлого недоверия. Ташкент подозревает Анкару в неоимперских амбициях в тюркском мире, обвиняет в поддержке узбекской оппозиции (после террористических актов в Ташкенте зимой 1999 года Турция отказалась выдать известного оппозиционера Мухаммада Солиха, которого власти Узбекистана обвинили в связях с террористами и подготовке покушения на президента Каримова), подготовке исламских радикалов из числа узбекских студентов. Несколько тысяч узбекских студентов прошли обучение в весьма популярных в то время турецких лицеях, где, как позднее выяснилось, их подвергали обработке идеями течения «Нурчилар». В целом политические взаимоотношения между Турцией и Узбекистаном, в отличие от других центральноазиатских республик, оставались в последние годы весьма нестабильными.

В 2011 году отношения между двумя странами омрачились попытками узбекских властей силовыми методами осуществить передел торгового рынка путем вытеснения турецкого бизнеса и ликвидации всех представительств турецких торговых компаний. Официально было сообщено о закрытии около 50 турецких предприятий, руководители и сотрудники которых привлечены к различным степеням ответственности за то, что «злоупотребили созданным для них в Узбекистане благоприятным инвестиционным климатом и дружественными связями». В числе нарушителей экономического доверия были названы «Орзу пластик», «Эмир текстиль», «Polat T.S.», «Akeca texstil», «Oskainak», «Gunes caf» и другие известные турецкие предприятия в Узбекистане.

Но, по-видимому, это не означает, что режим благоприятствования для турецких предпринимателей в Узбекистане подошел к концу. Многие наблюдатели считают, что обвинения в пособничестве запрещенным религиозным организациям - предлог в борьбе с экономическими конкурентами.

Турция традиционно имеет крупные инвестиции в узбекской экономике, но в то же время сейчас она далеко не так важна для Узбекистана в стратегическом отношении, как Россия, США или страны Евросоюза.

Отношения между Казахстаном и Турецкой Республикой поднялись на новый уровень в 2006 году в ходе VIII Саммита тюрко-язычных государств. Как известно, президент Н.Назарбаев выступил с предложением создать ряд институтов тюрко-язычных государств (Парламентскую ассамблею и Совет старейшин), что нашло поддержку с турецкой стороны. Фактически, Астана сделала заявку на солидерство в тюркском мире, и Турция негласно согласилась поддержать претензии Казахстана. По-видимому, в Анкаре понимают, что без поддержки Астаны Турция не сможет проводить эффективную политику в Центральной Азии и в целом в Евразии.

С другой стороны, рост влияния и международного авторитета Казахстана позволяет сдерживать турецкие амбиции в тюркском мире, в Центральной Азии и Евразии.

Во второй половине 2000-х гг. отношения между Казахстаном и Турцией действительно перешли на уровень стратегического партнерства. Результатом стал Договор о стратегическом партнерстве (2009 г.). К 2012 году объем взаимных инвестиций составил свыше 400 млн. долл. с турецкой стороны в экономику РК, 1 млрд. долл. - из РК в турецкую экономику.

Не исключено, что чем больше страна будет разочаровываться в ЕС, тем сильнее в ней зазвучат призывы к интеграции тюркского мира, в котором Анкара занимает лидирующие позиции. В перспективе предполагаемый союз тюркских государств может стать достойной альтернативой вступлению Турции в ЕС.

С другой стороны, заинтересованность Турции в построении серьезных и долгосрочных отношений со странами Центральной Азии и непростая динамика самих взаимоотношений требуют поиска надежного партнера для осуществления совместных проектов в регионе, и именно таким партнером может стать Россия.

Турецкие деловые круги при поддержке властей действуют в значительной мере самостоятельно, не оглядываясь на реакцию Запада, занимая в регионе выгодные стратегические рубежи, которые по мере развития дадут им экономическую отдачу. Процессы интеграции тюркоязычных государств в последние годы усиливаются именно по инициативе Анкары. Она старается не форсировать события, но уверенно идет к намеченной цели.

Несмотря на обоснованные и необоснованные подозрения в адрес Турции в имперских амбициях и претензиях на лидерство в тюркском мире с целью создания некоего политического блока тюрко-язычных государств, Анкара остается одним из важнейших стратегических партнеров Казахстана. Помимо тесных экономических и этнокультурных связей, которые особенно укрепились в постсоветское время, оба государства связывают общие международные и геополитические интересы.

И Казахстан и Турция заинтересованы в более тесной интеграции в Центральной Азии. Обе страны согласны в том, что влияние внешних держав (России. Китая, Ирана) в ЦА должно иметь некие пределы. Оба государства рассматривают Евразию как естественную зону своей политической и экономической активности. Нельзя исключать вариант возникновения в будущем новой геополитической конфигурации в составе России, Турции, Казахстана, Украины (и возможно, Ирана) в случае, если ЕС оттолкнет от себя Анкару и Киев.

Казахстан ценит то влияние и те связи, которыми располагает Турция на Западе (США, ЕС, НАТО) и намерен их использовать. Со своей стороны, Анкара ценит влияние и авторитет Казахстана в СНГ и Центральной Азии и рассматривает их как дополнительный ресурс для своей внешней политики. Оба государства стремятся в Европу. Если вступление Турции в ЕС все-таки состоится, это даст дополнительные шансы на сближение РК с Евросоюзом, что естественным образом будет приветствоваться и поддерживаться Анкарой.

Единственной серьезной проблемой для Казахстана остается неясность дальнейшей эволюции турецкой политической системы в сторону ее исламизации. Победа исламистов и демонтаж системы, созданной Ататюрком, создадут новые политические реалии как внутри Турции, так и на международном уровне.

США

У США в Центральной Азии исторически были весьма скромные позиции во многом в силу территориальной удаленности. В делах региона США стали принимать участие после провозглашения республиками своей независимости в 1991 г. Однако широкого сотрудничества с центрально- азиатскими республиками не получилось даже после подписания Рамоч- ного соглашения по торговле и инвестициям в 2004 г. Объемы торгово- экономических связей со странами региона были достаточно скромные, хотя нельзя не отметить имевший место рост объема торговли в абсолют- ном выражении. Так, за период с 2004 года по 2014 год взаимный товаро- оборот увеличился с 1,69 млрд. долл. до 3,28 млрд. долл. США или на 94%.

В 2015 г. товарооборот между странами региона и Соединенными Штата- ми сократился почти вполовину до уровня в 1,73 млрд. долл. США, что соответствовало показателю 2004 г. Поскольку около 78% общего объема торговли США со странами Центральной Азии приходится на Казахстан (9% - Узбекистан, 8% - Туркменистан, по 3% - на Кыргызстан и Таджики- стан), резкое падение товарооборота было, прежде всего, вызвано деваль- вацией казахской национальной валюты тенге по отношению к американ- скому доллару [2]. Инвестиционные отношения развивались еще медленнее, ограничиваясь небольшими единичными вложениями амери- канских энергетических компаний в нефтегазовые проекты. В остальные сектора экономики стран Центральной Азии американские инвестиции не поступали. За период с 2010 года по 2015 год заметно уменьшилась фи- нансовая помощь США странам Центральной Азии с 436,26 млн. долл. до 113,73 млн. долл. США или почти в 4 раза [3]. Самое большое финансиро- вание через бюджет Госдепартамента США без учета средств, идущих на региональные проекты, приходится на Кыргызстан ( 40,0 млн. долл. – в 2015 г.), затем идут Таджикистан (26,9 млн.долл.), Узбекистан (9,8 млн. долл.), Казахстан (8,3 млн. долл.), Туркменистан (4,85 млн.долл.). В ходе десятого заседания Совета ТИФА, состоявшегося в Бишкеке в апреле 2016 г., значительное внимание было уделено вопросам развития торговли, транзита и инвестиций между США и странами Центральной Азии (Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном), а также вопросам расширения экспорта товаров в рамках Генеральной системы преференций США для развивающихся стран. Со- стоялись заседания трех рабочих групп: по таможенным вопросам, вопро- сам стандартизации и санитарных и фитосанитарных мер. Было решено для дальнейшей работы рабочих групп в формате C5+1 за основу принять соглашения Всемирной Торговой Организации (ВТО) по применению са- нитарных и фитосанитарных мер, технических барьеров в торговле и упрощению процедур торговли. Было предложено создание региональной группы Международной ассоциации по аккредитации лабораторий (ILAC). На встрече в Бишкеке было принято решение о создании рабочей группы в области расширения экономических возможностей женщин и содействия женскому предпринимательству. Было отмечено, что Совет ТИФА стал важной частью диалога по выработке «подходов» и дальнейшей реализа- ции торгово-экономического сотрудничества между Соединенными Шта- тами и странами Центральной Азии [4]. До встречи в Бишкеке в ноябре 2015 г. в Самарканде состоялось подписание Совместной декларации партнерства и сотрудничества в фор- мате (С5+1) с участием глав внешнеполитических ведомств пяти стран Центральной Азии и Государственного секретаря США Дж. Керри. В цен- тре внимания были вопросы экономического развития стран Центральной Азии и привлечения инвестиций, региональной экономической интегра ции, управления водными ресурсами, развития транзитно-транспортного и энергетического потенциала Центральной Азии, улучшения пограничной инфраструктуры, вопросы образования, культурно-гуманитарные связи в регионе, диверсификация экономики, инновации. Представитель Казахста- на не только отметил, что США являются ключевым партнером Казахста- на. Но и подчеркнул важность поддержки США по привлечению средств международных финансовых институтов и американских компаний в страну. Представитель Казахстана предложил создание Фонда экономиче- ского развития Центральной Азии, который выступит инструментом «гар- монизации целей и идей» шести стран [5]. Наряду с представителем Казахстана особую «приверженность» развитию отношений с США выразил на встрече в апреле 2016 г. министр экономики Кыргызстана А.Кожошев, подчеркнувший, что «Бишкек наде- ется на развитие торговли в Центральной Азии благодаря соглашению с США», которое станет основой развития торгового потенциала республик Центральной Азии [6]. Интенсификация сотрудничества США со странами Центральной Азии происходила на фоне усиления «давления» на Россию, ужесточения санкционного режима. Своей политикой США в лице бывшего президента Б.Обамы еще раз подчеркивали приверженность курсу дифференцирован- ной политики в отношении стран постсоветского пространства, разрабо- танной в свое время Зб. Бжезинским в отношении стран «социалистиче- ского лагеря». К сожалению, Казахстан и Кыргызстан, будучи членами ЕАЭС, в большей степени, чем другие страны С5, поддерживают инициа тивы американцев особенно, когда речь идет о развитии сотрудничества в энергетике и транспортной инфраструктуре. А ведь именно эти две сферы представляют особый интерес для евразийской интеграции, цель которой – сформировать свободный энергетический рынок ЕАЭС и создать транс- портные коридоры, связывающие ЕАЭС со странами ШОС. Главной геостратегической задачей США является недопущение России к монопольному контролю над ресурсами региона. Идеальным «ва- риантом» для США является создание «общего рынка» Центральной Азии и Закавказья, где господствуют транснациональные нефтегазовые концерны, а американцы устанавливают свои правила «игры». Стремление США реали- зовать планы в Центральной Азии, превратившись в «третью силу», способ- ную противостоять России и Китаю, в последние годы пребывания у власти Б.Обамы все активнее проявлялось и в Закавказье.

Исторически Центральной Азии отводится важное место во внешнеполитической стратегии России. Учитывая огромные площади российского государства, поддерживать безопасность и контролировать протяженные границы всегда было непростой и ответственной внешнеполитической задачей. В этой связи для российского руководства очень важным было найти наиболее выгодные с точки зрения геополитического положения очаги, которые с одной стороны позволяли сдерживать внешние угрозы, а с другой заниматься распространением собственного влияния. Одним из таких форпостов геополитического влияния России был и остается регион Центральной Азии.

В XIX в. обеспечение контроля над Центральной Азией было необходимо для эффективного соперничества с Британской империей, активно занимавшейся распространением своего влияния вглубь Евразии. В XX в. регион исполнял схожую функцию в контексте Холодной войны, не говоря о том, что Центральная Азия сыграла важнейшую роль в реализации советской космической программы. В XXI в. значение Центральной Азии для мировой политики в целом и России, в частности, возросло еще больше, поскольку помимо военно-политической составляющей регионального соперничества появилось новое измерение – экономическое. Как никогда актуальной проблемой международной повестки дня стал вопрос о реализации транзитного потенциала Центральной Азии.

Россия для Центральной Азии также является важным историческим партнером. Она не только была модератором экономического и политического развития региона, но и сыграла ответственную цивилизаторскую роль, поскольку именно через нее происходило приобщение центральноазиатских стран к передовым достижениям европейской цивилизации. Под влиянием России формировалось общество и культура центральноазиатских стран, что позволило им относительно безболезненно создать собственные национальные государства после дезинтеграции СССР в 1991 г.

С момента распада Советского Союза Россия искала пути сохранения влияния в Центральной Азии. Даже в начале 1990-х гг., когда из-за внутренних экономических и политических проблем российские позиции в регионе были заметно ослаблены, Москва старалась сохранить военно-политическое присутствие в регионе, принимала участие в урегулировании локальных конфликтов (например, гражданская война в Таджикистане в 1993 г.), поддерживала безопасность и стабильность в регионе, боролась с незаконным оборотом наркотиков, вооружений и распространением терроризма. По мере стабилизации ситуации внутри страны расширялись и углублялись экономические контакты России с государствами Центральной Азии.

Важнейшим инструментом российской политики на постсоветском пространстве и, в том числе, в Центральной Азии является использование интеграционного потенциала с целью развития отношений с бывшими советскими республиками и сохранения высокой степени влияния в чувствительных для нее регионах. В 1990-2000 гг. таким инструментом было Содружество Независимых Государств (СНГ). Однако несмотря на активность России на данном направлении и ее многочисленные попытки в рамках Содружества придать отношениям с постсоветскими странами разные взаимовыгодные формы сотрудничества, интеграционный импульс СНГ постепенно угас. Формально Содружество сохранилось, однако утратило целый ряд важных участников. Грузия покинула СНГ в 2008 г., в ранг ассоциированных членов перешли Туркменистан и Украина.

Тем не менее, история отношений России со своими соседями в рамках СНГ не прошла бесследно. Благодаря накопленному опыту Москве удалось определить самые важные и существенные сферы сотрудничества, а также выявить наиболее надежных партнеров. В результате российская интеграционная политика была реорганизована, стала более предметной и направленной. Основными интеграционными проектами России на постсоветском пространстве стали созданная в 2002 г. Организация договора коллективной безопасности (ОДКБ) и образованный в 2014 г. Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Активными участниками обоих проектов являются страны Центральной Азии.

Сложные и многослойные отношения с государствами центральноазиатского региона, наконец, были приведены к более определенному формату сотрудничества, которое условно оказалось разделено на две основные сферы – военно-политическую в рамках ОДКБ и экономическую в рамках ЕАЭС. Если значимая роль России в качестве гаранта региональной безопасности в Центральной Азии никогда ни у кого не вызывала сомнений и признавалась даже ее основными региональными соперниками, США и Китаем[1], то запуск Евразийского экономического сотрудничества стал большим прорывом российской дипломатии, поскольку экономические отношения России с соседями, в особенности, со странами Центральной Азии, долгое время не могли приобрести выгодную конфигурацию.

Однако сразу же после создания ЕАЭС в 2014 г. Россия столкнулась с целым рядом новых вызовов как внутреннего, так и внешнего генеза. После падения мировых цен на нефть и введения против России санкций российской экономике был нанесен мощнейший удар. Российский рубль был девальвирован в 2-2.5 раза. Схожая участь постигла центральноазиатские страны, чьи экономики с одной стороны так же, как и российская, зависят от мировых цен на углеводороды (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан), а с другой — сильно привязаны к российской экономике (в особенности Таджикистан и Киргизия). До начала экономических трудностей отчисления, которые работающие в России мигранты из Центральной Азии отправляли на родину, в отдельных странах составляли до 40% ВВП[2]. Экономический кризис привел к резкому падению экономической активности в отношениях между Россией и странами Центральной Азии, сокращению объемов взаимной торговли и возможностей трудовой миграции и стал причиной ряда конфликтов между странами ЕАЭС из-за таможенных тарифов (например, наиболее острый между Россией и Белоруссией). В тот период многие аналитики поторопились «похоронить» российские интеграционные инициативы и в целом центральноазиатское направление российской политики[3].

Однако спустя три года российская экономика приспособилась к новым условиям существования. Внешнеполитический курс России стал более устойчивым и последовательным. Российские интеграционные проекты также выдержали испытание на прочность и продолжили курс на последовательное развитие. Большие изменения произошли в российской политике в Центральной Азии. По мнению известной американской аналитической компании Stratfor, в центральноазиатской политике России произошел значительный прорыв. Для Москвы открылись уникальные возможности, которые позволят ей закрепить и продлить на долгие годы присутствие в регионе[4].

Основная причина возрастания роли России в Центральной Азии заключается в существенном ослаблении позиций ее основных региональных конкурентов. Приняв решение покинуть Афганистан в период с 2011 по 2014 гг., США фактически оставили Центральную Азию без внимания. Недавняя инициатива администрации Б. Обамы для Центральной Азии, формат С5+1, выглядит довольно жалкой попыткой вернуть утраченные позиции в регионе. Однако при крошечном бюджете в 15 млн. долларов, новый проект США не может претендовать даже на роль полноценной переговорной площадки. После избрания президентом Д. Трампа в США начался острейший внутриполитический кризис, поэтому такие направления внешней политики как, например, центральноазиатское вовсе стали невостребованными на неопределенную перспективу.

Вторым серьезным конкурентом России в Центральной Азии является Китай. В отличие от США КНР обладает гораздо большими экономическими возможностями и политической волей, чтобы применить их. Однако при этом китайская политика в Центральной Азии также достигла своих пределов. Инициатива Пекина «Один пояс и один путь» на данный момент является идеологическим проектом, свидетельствующим о намерении Китая создать в Евразии новую инфраструктуру, которая упростила бы контакты с его основными экономическими партнерами. Обладая колоссальными ресурсами и имея четкое представление о собственных целях, КНР не имеет главного – полноценной стратегии реализации своих замыслов.

А между тем в нынешний момент Центральная Азия как никогда остро нуждается во внешней поддержке. Многократно возросшая в последние годы террористическая угроза, появление “Исламского государства” (запрещенная в России террористическая организация) и дестабилизация Афганистана после сокращения военного присутствия в нем США порождает экзистенциальную угрозу для слабозащищенных и переживающих экономические трудности стран. Не стоит забывать, что большая часть населения центральноазиатских государств исповедует ислам, а потому по мере затягивания кризисных явления и увеличения влияния международных террористических и экстремистских групп риск радикализации обществ стран Центральной Азии многократно повышается.

Единственной силой в Центральной Азии, которая с одной стороны обладает достаточными политическими и экономическими ресурсами, а с другой имеет четкое стратегическое видение развития ситуации в регионе на данный период является Россия. По-настоящему востребованным стали ее интеграционные инициативы, которые могут гарантировать странам региона военно-политическую и экономическую безопасность.

События последних нескольких месяцев красноречиво отражают наметившуюся тенденцию прорыва в российской центральноазиатской политике. Прежде всего стоит отметить, что новый, мощный импульс развития получила Организация договора коллективной безопасности. Во-первых, в апреле 2017 г. был урегулирован затянувшийся спор, возникший из-за переназначения Генерального секретаря организации. Им стал начальник Главного штаба ВС Армении, генерал-полковник Ю. Хачатуров. Во-вторых, между членами ОДКБ возобновились дискуссии о более активном использовании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) в Центральной Азии с целью обеспечения безопасности от внешних и внутренних террористических угроз. Серьезно стали обсуждаться вопрос о создании единой системы противовоздушной и противоракетной обороны для всех стран-участников ОДКБ[5]. В-третьих, во время февральского тура президента России по странам Центральной Азии одной из основных обсуждавшихся тем было расширение военного присутствия России в регионе, в частности на афгано-таджикской границе[6].

Не менее важные события произошли в деятельности ЕАЭС. В апреле 2017 г. была разрешена основная часть противоречий между Россией и Белоруссией. Страны возобновили полноценное сотрудничество в нефтегазовой сфере. Кроме того, возникли весьма вероятные перспективы расширения Евразийского союза как в южном, так и в западном направлении. Во время визита В. Путина в Таджикистан в феврале 2017 г. помимо всего прочего обсуждались перспективы присоединения его к ЕАЭС[7]. В апреле 2017 г. статус наблюдателя в ЕАЭС получила Молдавия.

Вдобавок к отмеченным выше тенденциям на сегодняшний день Россия обладает беспрецедентным влиянием в Центральной Азии посредством мягкой силы. Российские средства массовой информации и медиапродукты пользуются в регионе колоссальной популярностью. Кроме того, страны Центральной Азии активно перенимают из российского опыта образцы государственного управления. Нередким явлением стало принятие ими законопроектов идентичных российским, например, в сфере борьбы с экстремизмом и терроризмом[8].

Помимо всего прочего, сегодня у России появилась неплохая возможность преодолеть долгие годы присущую ее центральноазиатской политике слабость, которая заключается в высокой степени дифференциации отношений Москвы с партнерами в Центральной Азии. Если с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном ее связывают исторически тесные и конструктивные отношения, то межгосударственный диалог с Туркменистаном и, в особенности, с Узбекистаном всегда проходил непросто. После избрания президентом Узбекистана Шавката Мирзиёева, человека близкого к крупнейшему российскому бизнесмену А. Усманову, появились тенденции к переходу российско-узбекских отношениях в более конструктивный и близкий формат[9]. Туркменистан также может пересмотреть отношение к российскому присутствию в регионе ввиду возрастания внешних террористических угроз и под давлением своих соседей. В этом случае политика России в Центральной Азии может стать еще более монолитной.

Таким образом в XXI в. отношения России и стран Центральной Азии не только сохранили веками складывавшиеся формы сотрудничества, но и обогатились целым рядом новых направлений. Пережившие два турбулентных десятилетия отношения, наконец, получили внятные цели и обрели четкие формы взаимодействия. В связи с ослаблением позиций основных региональных соперников России — Китая и США, в Центральной Азии вовсе наступил перелом, который может привести к прорыву российской политики, как в двустороннем, так и многостороннем формате, и способствовать более полной реализации российских интеграционных проектов.

Заключение

Цели Российской Федерации можно разделить на следующие категории:

1. экономические: добиться максимально благоприятного режима для функционирования российских энергетических компаний,

2. военно-политические: оказать помощь центрально-азиатским государствамв борьбе против исламистов, содействовать военной интеграции между государствами

3. геополитические: нивелировать влияние Турции и США в регионе, не допустить проведение оранжевых революций, учитывать позицию и интересы Китая.

В результате проведения исследования, нами было выделены четыре основных вызова/риска для России:
     1.Отказ режимов государств Средней Азии принимать участие в российских интеграционных проектах.
     2. Неудовлетворительное положение русского населения в Центральной Азии.
    3.Огромное количество мигрантов, отказывающихся интегрировать в российское общество.
    4. Неспособность среднеазиатских руководителей бороться с терроризмом у себя на родине, что несёт опасность для южных границ России.
   На протяжении 25 лет Российская Федерация пытается выработать адекватную стратегию в отношении стран центральноазиатского региона, которая позволила бы вовлечь среднеазиатские республики в её внешнеполитическую орбиту. К сожалению, данная стратегия так и не была выработана, что неудивительно, так как нельзя сказать, что Центральная Азия, несмотря на то, что представляет собой практически единое культурное, этническое и религиозное образование, не является единым политическим пространством.
   Наиболее дружественными странами в регионе являются Казахстан и Киргизстан, с которыми Россия имеет тесные связи в военной, экономической и политической сферах. Они входят ЕЭС, Таможенный союз, участвуют в военных учениях в рамках ОДКБ. Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан отказываются от союзнических отношениях с Россией, часто провоцируют, шантажируют и даже угрожают ей.
    Основными препятствиями интеграции среднеазиатских республик под лидерством России являются:
1. Противоречия между самими центральноазиатскими по вопросам Каспийского моря, территориальных сухопутных границ и экологии, что делает невозможным нормализацию отношений и создание крепкого и прочного союза.
2. Влияние региональных держав, таких как Иран и Китай, а также США, соревнующихся с Россией за влияние в ЦАР
3.    Личная позиция некоторых руководителей, видящих Россию империей-поработительницей.
     Однако, несмотря на серьёзные проблемы, России удалось главное – предотвратить создание гипотетического антироссийского блока государств в Средней Азии.
    С началом военной операции России в Сирии актуализировалась давняя проблема — немалое количество выходцев из Средней Азии и Казахстана, отправившихся воевать на Ближний Восток на стороне экстремистов
   Распространение в Средней Азии религиозного фундаментализма (не говоря уже об исламских революциях и смене режима) чревато резкой деградацией региона и нивелированием результатов двухвековой цивилизаторской деятельности России и особенно Советского Союза по формированию там светских, образованных и урбанистических обществ. Во многом благодаря этим двухвековым усилиям у России сейчас нет условного Афганистана на южных границах.
     Теоретически эту задачу можно было бы переложить на местные режимы — в конце концов, они как никто другой заинтересованы в недопущении исламистов к власти, однако среднеазиатские режимы давно погрязли в коррупции и нежелании решать что-либо, кроме своих экономических интересов.
     Конечно, с ИГ можно бороться силовыми методами, активизировав свои спецслужбы, однако для эффективного и долгосрочного противостояния исламистам нужно ликвидировать саму причину их популярности в Средней Азии — тяжелое социально-экономическое положение в регионе.
   По сравнению с 2013 годом уровень трудовой миграции постепенно снижается. Это связано, прежде всего, с экономическим кризисом, поразившего Россию в результате введения санкций, который поспособствовал понижению стоимостью рубля и повышению уровня безработицы, а также законодательными мерами против нелегальной иммиграции. 1 января в силу вступили поправки к ФКЗ от 25.07.2002 №115 «О правовом положении иностранных граждан в РФ», согласно которому трудовому мигранту необходимо в течении 30 дней получить трудовой патент, стоимость которого 4000 рублей в Москве. Кроме уплаты налога на патент, рабочий должен владеть русским языком, знать основы истории и правовой системы России, пройти медицинское обследование и встать на налоговый учёт. Невыполнение этих требований чревато высылкой из России нелегала и уплатой административного штрафа нанимателем.
Девальвации рубля, усложнение бюрократических процедур по получению патента и ужесточение мер по отношению к нанимателем закрыли дорогу в Россию для примерно 1,3 млн нарушителей. Однако, всё это является сдерживающими факторами. Уровень трудовой миграции, как легальной, так и нелегальной, остаётся высоким, а проблема интеграции и борьбы с преступными и террористическими группировками остаётся не до конца решённой.

Авторские рекомендации решение миграционной проблемы
1. Для предотвращения террористических актов на территории России необходимо наладить тесное сотрудничество со спецслужбами стран Центральной Азии для получения и обмена информацией о всех зарегистрированных рабочих, подозреваемых к принадлежности к террористическим группировками.
   2. Для предотвращения образования анклавов-гетто и вообще лучшей интеграции можно использовать опыт Сингапура. В этой стране существует государственная программа расселения этносов прямо пропорционально их численности. Например, если в Москве русские составляют 85% от всего населения, а таджики – 0,3%, то необходимо расселять таджиков так, чтобы их численность в любом районе не превышала эти самые 0,3%.
    3. Необходимо поощрять тех рабочих, которые стремятся интегрироваться в российское общество. Для этого необходимо разработать дополнительные тесты по русскому языку, истории и законодательству, успешное прохождение которых должно гарантировать иммигрантам получение своего рода награждения в виде единоразовой выплаты определённой суммы, для молодых – возможность обучаться в российских учебных заведениях со значительной скидкой и т.п.
4. Ужесточение миграционного законодательства, введение уголовной ответственности для тех работодателей, чья деятельность порой граничит с работорговлей.
   Что касается русских и языка в странах Центральной Азии, то с сожалением можно констатировать, что их положение является неудовлетворительным. Если в Казахстане и Кыргызстане ситуация выглядит более-менее благоприятной, то в Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане русское население находится на гране катастрофы, что чревато далеко идущими последствиями, которые могут сорвать интеграционные процессы в государствах Центральной Азии.

Список источников

1. Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России/Дугин А. Г., М.: АРКТОГЕЯ-центр, 2000. – 928 с.
2. Кадырбаев А.Ш., Сыздыкова Ж.С. Центральная Азия и безопасность России. М., 2005. С. 6.

3.Солиев А. А. Потенциал стран Центральной Азии в экономической интеграции ШОС. Душанбе, 2015, с 25

5.«КУРИЛЬСКАЯ ПРОБЛЕМА» И НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ

6. Как ссорились Россия и ОБСЕ «Коммерсантъ», №240 (3816), 27.12.2007

7. Евразийство как идея

8. ЕВРАЗИЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ В КОНТЕКСТЕ ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ РОССИИ

9 Дугин, А. Г. Россия и Запад: прогнозы развития отношений / А. Г. Дугин // Россия и Запад: что разделяет? : материалы науч. семинара. Вып. 7 (16). - М. : Научный эксперт, 2009. - С. 8-60.

10.Леклерк, А. Русское влияние в Евразии: Геополитическая история от становления государства до времен Путина / А. Леклерк. - М. : Альпина Паблишер, 2014. - 367 с.

11. Конецепция внешней политики РФ

12. Парамонов В, Столповский О. РОССИЯ И СТРАНЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: ДВУСТОРОННЕЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В СФЕРЕ БЕЗОПАСНОСТИ // Центральная Азия

13. Кирсанов А. И. Афганистан как наркогосударство // Власть, 2010

14. Злобин Н. Умный протекционизм // Российская газета, 2008

15.Китай в экономическом сотрудничестве стран ШОС// I Международная заочная научно-практическая конференция «Научный форум: экономика и менеджмент»

16.Мелкумян Е. С. РЕГИОН ПЕРСИДСКОГО ЗАЛИВА В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

17. Министерство регионального развития Республики Казахстан Комитет по управлению земельными ресурсами [электронный ресурс] – Режим доступа: http://kuzr.gov.kz/ru/component/content/article/18-zemfond/78-about-lands
18. Справочная информация по границе РФ [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.rosgranitsa.ru/faq
19. Республика Казахстан. Конституция(1995). Конституция Республики Казахстан, ст.2
20. Республика Казахстан. Постановления. Постановление Верховного Совета Республики Казахстан от 23 декабря 1991 года № 1026-XII О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств
21.Сведения о ратификации документов, принятых в рамках ОДКБ в 1991 – 2009 годах (действующих по состоянию на 1 января 2009 года) [электронный ресурс] – режим доступа: http://cis.minsk.by/sm.aspx?uid=13074
22. Президент Республики Казахстан Н. А. Назарбаев о евразийской интеграции. Из выступления в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова 29 марта 1994 г..
23. Итоги торгово-экономического сотрудничества между РФ и РК [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.rustrade.kz/torg_ek.htm
24. Проскудин Ф. Космический вред. Как изменится судьба Байконура после запуска с Восточного [электронный ресурс] – режим доступа: https://lenta.ru/news/2016/05/25/i_poletela_posle_dvuh_litrov/
25. Саидакбаров Х.Х., Саидова Д.Н. Направления развития сельского хозяйства в Республике Узбекистан // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. - 2014. - № 2(5). - С. 190
26.Панфилова В. Медведев и Каримов пообщались в блиц-режиме [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.ng.ru/cis/2011-06-15/7_karimov.html
27. Дипломатический вестник [Визит Виктора Черномырдина в Узбекистан]// - январь 1998
28.Торкунов А.В., Тюлин И.Г., Мельвиль А.Ю. и др.Региональные организации на пространстве СНГ // Современные международные отношения и мировая политика: учебник. — М.: Просвещение, 2005. — С. 855-856. — 990 с. —
29. ЕС ввел санкции на торговлю оружием с Узбекистаном [электронный ресурс]//РИА-новости. – режим доступа: http://ria.ru/world/20051004/41588332.html
30. Карташов Т. Узбекистан вышел из ОДКБ [электронный ресурс]//RG. – режим доступа: http://rg.ru/2012/06/29/uzbekistan-site.html
31. Карим Д. Американцы покидают Киргизию [электронный ресурс]//RG – режим доступа: http://rg.ru/2014/06/04/manas.html
32. Жуматов Ш. Узбекистан пустит наблюдателей на хлопковые поля [электронный ресурс]//Lenta.ru – режим доступа: https://lenta.ru/news/2013/07/19/cotton/
33. Трофимчук Г. Почему Россия списала 95% долга Узбекистану? [электронный ресурс]//Аргументы и факты. – режим доступа: http://www.aif.ru/dontknows/actual/pochemu_rossiya_spisala_dolg_uzbekistanu
34. Каримов: неприезд Порошенко на саммит СНГ вызывает сожаление [электронный ресурс]//РИА-новости. – режим доступа: http://ria.ru/world/20141010/1027759169.html
35. Тесемникова Е. Москва озаботилась ситуацией на юге Киргизии [электронный ресурс]//Независимая газета. – режим доступа: http://www.ng.ru/cis/1999-09-01/yug_kirgizii.html
36.Министерство экономического развития РФ. Обзор торговых отношений РФ и Киргизии [электронный ресурс] – режим доступа http://www.ved.gov.ru/exportcountries/kg/kg_ru_relations/kg_ru_trade/
37.Кремль приветствует присоединение Киргизии к ЕвраАЭС [электронный ресурс]//ТАСС – режим доступа: http://tass.ru/politika/1984752
38.Тузов А. Российско-киргизские отношения [электронный ресурс] – режим доступа: http://kyrgyz.mid.ru/rossijsko-kirgizskie-otnosenia/-/asset_publisher/1VaUb5A3D8Sm/content/regional-nye-svazi
39.Корбут А. 201-я база: год после создания [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.ariana.su/?S=7.0611240201
40.Бессуднов А. Сколько мигрантов в России? [электронный ресурс]//SLON.ru – режим доступа: http://slon.ru/russia/skolko_gastarbayterov_v_rossii-870263.xhtml
41.Страны СНГ обсудят соглашение об ассоциированном членстве Туркменистана [электронный ресурс]//ЛІГА.net – режим доступа: http://news.liga.net/news/politics/302987-strany-sng-obsudyat-soglashenie-ob-assotsiirovannom-chlenstve-turkmenistana.htm
42.Туркменбаши распорядился построить университет имени "Рухнамы" [электронный ресурс]//Лента.ру – режим доступа: https://lenta.ru/news/2006/01/01/university/
43.На юге СНГ «русский мир» становится азиатским [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.ritmeurasia.org/news--2015-11-21--na-juge-sng-russkij-mir-stanovitsja-aziatskim-20653
44.Этнический атлас Узбекистана Институт "Открытое общество", 2002 - 451 с
45.Том 3. Национальный состав и владение языками, гражданство населения Республики Таджикистан (2010) // Агентство по статистике при Президенте Республики Таджикистан
46.Национальный состав населения Туркмении по оценкам Joshuaproject
47.Национальный состав населения Киргизии 2012
48.Закон Республики Казахстан от 11 июля 1997 года № 151-I «О языках Республики Казахстан».
49.К 2020 году доля казахстанцев, владеющих государственным языком, возрастет до 95% - министр культуры РК [электронный ресурс] – режим доступа: http://inform.kz/rus/article/2289735.
50. «Юрчики» и «вовчики». Судьба русского языка в Таджикистане [электронный ресурс]//Радио «Свобода». – режим доступа: http://www.svoboda.org/content/article/385149.html
51. Ю.Н. Русские в Узбекистане: языковые практики и самоидентификации (на примере полевых исследований в Фергане) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. - 2015. - № 3 (9). - С. 18
52.Закон Республики Узбекистан от 30 сентября 1991 г. № 364-XII «О внесении изменений в Конституцию (Основной Закон) Республики Узбекистан»
53.Закон КР от 28 декабря 2004 года N 958 "О мерах по созданию организационных и материально-технических условий для развития государственного языка»
54. Казанцев А. А. Черные знамена ИГИЛ появились у границ Туркменистана [электронный ресурс]//МГИМО. – режим доступа: http://mgimo.ru/about/news/experts/268083/
55. Предатель Халимов. Командир таджикского ОМОНа перешёл на сторону ИГ[электронный ресурс]//Аргументы и факты. – режим доступа: http://www.aif.ru/society/safety/predatel_halimov_komandir_tadzhikskogo_omona_pereshel_na_storonu_ig
56. В Таджикистане суд запретил Партию исламского возрождения[электронный ресурс]//Лента.ру – режим доступа: https://lenta.ru/news/2015/09/29/pivt/
57. Глава ФСБ рассказал, сколько россиян воюет на стороне экстремистов в Ираке[электронный ресурс] – режим доступа: https://newsru.com/world/20feb2015/bortnikov.html
58. 28 жителей Башкирии уехали в Сирию воевать за ИГИЛ[электронный ресурс] – режим доступа: https://news.mail.ru/society/24028427/
59. В день похорон Рахимжана Махатова над его домом кружил вертолёт[электронный источник] – режим доступа: http://rus.azattyq.org/a/rakhimzhan_makhatov_aktobe/24180904.html
60. Китаю придется включиться в борьбу с ИГИЛ [электронный ресурс]//Правда. – режим доступа: http://www.pravda.ru/news/world/asia/middleeast/14-01-2016/1288859-0/
61. В Россию с государственным визитом прибыл председатель КНР Си Цзиньпин[электронный ресурс]//Первый канал. – режим доступа: https://www.1tv.ru/news/2013/03/24/71500-v_rossiyu_s_gosudarstvennym_vizitom_pribyl_predsedatel_knr_si_tszinpin
62. Эргешбаев У. Ж. СОВРЕМЕННАЯ ТРУДОВАЯ МИГРАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ СТРАН ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ В РОССИЮ// Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Экономика. Информатика - №7(62), 2009
63. Данные таблицы основаны на подсчётах Федеральной миграционной службы за 2012 и 2015 гг.
64. Данные таблицы основаны на подсчётах Министерства внутренних дел РФ в период 2006-2015 гг.
65. СК: Половина изнасилований в Москве совершены гастарбайтерами [электронный ресурс]//Росбалт. – режим доступа: http://www.rosbalt.ru/moscow/2011/07/20/870977.html
66. Богданов В. Александр Бастрыкин подверг резкой критике деятельность миграционных служб [электронный ресурс] – режим доступа: https://rg.ru/2009/05/22/bastrykin.html
67. В Москве за неделю ликвидированы 39 бандгрупп [электронный ресурс]Газета.ру – режим доступа: http://www.gazeta.ru/social/news/2015/06/11/n_7280461.shtml
68. Доклад ООН: Афганистан остается доминирующим поставщиком героина в мире [электронный ресурс] – режим доступа: http://korrespondent.net/world/1232408-doklad-oon-afganistan-ostaetsya-dominiruyushchim-postavshchikom-geroina-v-mire
69. Лечить нельзя сажать [электронный ресурс]//Московский комсомолец – режим доступа: http://www.mk.ru/social/2012/04/26/698056-lechit-nelzya-sazhat.html
70. Число ВИЧ-инфицированных в РФ в начале 2015 года увеличилось на 10% [электронный ресурс] – режим доступа: http://ria.ru/society/20150514/1064493101.html
71. Россияне потребляют 20 процентов мирового героина [электронный ресурс]//Лента.ру – режим доступа: https://lenta.ru/news/2009/10/22/drugs/
72. Афганистан из экспортера героина стал потребителем №1 [электронный ресурс]//BBC. – режим доступа: http://www.bbc.com/russian/society/2013/04/130411_afghanistan_drugs
73. Идею создания исламских анклавов в Москве обрекли на провал [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.newsmsk.com/article/20May2008/getto_kritika.html
74. Москва многоцветная [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.chaskor.ru/p.php?id=1373
75. Такой вот Киргиз-таун [электронный ресурс]//Лента.ру – режим доступа: https://lenta.ru/articles/2015/05/18/migration/
76. Следователи выяснили, как появилась банда ГТА [электронный ресурс]//Росбалт – режим доступа: http://www.rosbalt.ru/moscow/2014/12/02/1343902.html
77. Жестокое убийство ребенка няней из Узбекистана: реакция общества [электронный ресурс]//РИА-новости. – режим доступа: http://ria.ru/incidents/20160301/1382596764.html
78. Социолог Владимир Мукомель о проблемах трудовых мигрантов в России[электронный ресурс]//Радио Свобода. – режим доступа: http://www.svoboda.org/content/article/3547847.html
79. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" [электронный ресурс] – режим доступа: https://rg.ru/2002/07/31/inostr-dok.html
80. Средняя Азия: 20 лет независимости [электронный ресурс]//Лента.ру – режим доступа: http://ria.ru/incidents/20160301/1382596764.html
81. Перепись населения Казахстана с 1959 по 2009.
82. Перепись населения Узбекистана с 1959 по 2009.
83. Перепись населения Кыргызстана с 1959 по 2009.
84. Перепись населения Таджикистана с 1959 по 2009.
85. Перепись населения Туркменистана с 1959 по 2009.
86. Министр Жансеит Туймебаев: слухи о наступлении на русский язык в Казахстане неверны [электронный ресурс] – режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2010/0409/gazeta033.php
87. К 2020 году число казахстанцев владеющих государственным языком составит 95% - Кул-Мухаммед [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.zakon.kz/179426-k-2020-godu-chislo-kazakhstancev.html
88.
89. Цыряпкина Ю.Н. Русские в Узбекистане: языковые практики и самоидентификации (на примере полевых исследований в Фергане) // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. - 2015. - № 3 (9). - С. 18
90. Собрание законодательства Республики Узбекистан, 2004 г., № 51, ст. 514; 2010 г., № 37, ст. 313; 2011 г., № 41, ст. 449)
91. Закон Кыргызской Республики "О государственном языке Кыргызской Республики" от 28 декабря 2004 года
92. Kyrgyzstan: Uzbek-Language Schools Disappearing [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.eurasianet.org/node/66647
93. Кабулов Э. Станислав Епифанцев: Особенности русской диаспоры Киргизии [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.fergananews.com/articles/4973
94. Мурадов Г. Л., Полоскова Т. В., Затулин К. Ф. и др. Справочник российского соотечественника // М.: Русский мир, 2006. 2-е издание — стр. 130-133
95. Пожизненный Рахмон. За что глава Таджикистана стал бессрочно выдвигаемым? [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.aif.ru/politics/world/pozhiznennyy_rahmon_za_chto_glava_tadzhikistana_stal_bessrochno_vydvigaemym
96. 20 лет без СССР. Как живет сегодня Туркмения [электронный ресурс] – режим доступа: http://www.aif.ru/society/28747
97. В Туркменистане отменили обязательный экзамен по Рухнаме [электронный ресурс] – режим доступа: http://inosmi.ru/middle_asia/20110427/168818008.html

98.Свежие цифры о торговле Кыргызстана [электронный ресурс] –режим доступа: https://ru.sputnik.kg/economy/20170209/1031677713/export-import-kyrgyzstan-2016.html

99. Туркменистан назвал «тройку» главных торговых партнеров [электронный ресурс] –режим доступа: http://www.stanradar.com/news/full/22230-turkmenistan-nazval-trojku-glavnyh-torgovyh-partnerov.html

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 386; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67

Мы поможем в написании ваших работ!