Саади родился около 1205 года в городе Шираз в семье муллы. Полное имя - Муслихаддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрифаддин, а Саади – самостоятельно выбранный им псевдоним.

⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 31Следующая ⇒

В середине 1220-х годов учился в высшей духовной академии «Низамия» в Багдаде. В 30-х годах совершил хадж в Мекку. Саади был странствующим дервишем и копал рвы в плену у крестоносцев, он посещал центры обучения Востока и создал непревзойденные прозаические и поэтические произведения.

В 1257 году в Дамаске создал поэму «Бустан», которую преподнес правителю Шираза Абу Бенру ибн Сааду. Ему же Саади посвятил поэму «Гулистан», написанную в 1258 году. "Гулистан" ("Розовый сад") и "Бустан" ("Фруктовый сад") представляют собой два классических суфийских произведения, формировавших и формирующих моральные и этические воззрения миллионов людей в Индии, Персии, Пакистане, Афганистане и Центральной Азии.

Саади также является автором религиозно-философских наставлений и поучений «Пять межлисов», «Сахиба», «Тарджибанда» (цикл из 22 любовных газелей, соединенных рефреном) и четырех сборников газелей – лирико-нравоучительных стихов.

Саади был членом суфийского ордена Накшбандийя, он поддерживал тесную связь с шейхом Шахбуддином Сухраварди, основателем школы Сухравардийя, со "Столпом Века" и одним из величайших суфиев всех времен Наджмуддином Кубра.

Его учение о самоизучении имеет отношение не только к обычной потребности практиковать то, что проповедуют. Суфийский путь требует самоизучения особого рода. Это приходит раньше, чем человек начинает понимать наставления учителя. Саади говорит:

"Если вы сами не будете порицать себя, то не сможете принять порицаний от других".

Сила механического преклонения перед уединенной жизнью столь велика, что кандидату в суфии прежде всего необходимо указать, какие именно формы должно принять это уединение. "Связанные ноги в присутствии друзей лучше, чем жизнь в саду с посторонними", - замечает Саади. Уход от мира требуется лишь при особых обстоятельствах. Отшельники, являющиеся всего лишь профессиональными надоедалами, всем внушили мысль о том, что мистики всю свою жизнь должны проводить в горах или пустынях. Они приняли одну единственную нить за целый ковер.

Важность времени и места суфийских упражнений - еще один пункт, выделяемый Саади. Обычные интеллектуалы едва ли смогут поверить, что качества и эффективность мышления могут меняться в зависимости от обстоятельств. Они могут назначить встречу в определенное время и в определенном месте, могут начать ученую беседу и продолжать ее при любых обстоятельствах, не обращая внимания на точку зрения суфиев о том, что человеческий ум только "по случаю" может освободиться от той механичности, под влиянием которой он действует.

В рассказах и стихах "Гулистана" Саади часто порицает тех, кто спешит как можно быстрее начать учиться, не понимая того, что в данный момент их грубое состояние не позволит им изучать суфизм. "Как может спящий разбудить спящего?" - задает Саади известный суфийский вопрос. Если верно, что слова человека должны соответствовать его делам, то тем более верно, что наблюдатель должен уметь оценивать эти дела. Большинство людей этого не умеет.

Суфии отмечают также эгоистичность, проявляемую предполагаемыми учениками в поисках собственного развития и удовлетворения своих потребностей. Необходимо добиться гармонического сочетания личных желаний с потребностями всего общества. В той части своей книги, которая касается этой проблемы, Саади подчеркивает связь суфиев с "Братьями чистоты", которая остается почти незамеченной для посторонних наблюдателей. "Братьями чистоты" называло себя общество ученых, подготовивших и анонимно опубликовавших энциклопедию, содержавшую все доступные в то время виды научного знания. Это было сделано ими для развития культуры, а не из желания увеличить свой собственный авторитет. "Братья" были тайным обществом, и поэтому о них мало что известно, но т. к. слово "чистота" в арабском языке ассоциируется со словом "суфий", суфийских учителей часто спрашивали о них. Вот что пишет Саади об этом таинственном братстве в сорок третьем рассказе своей книги:

"Одного мудреца спросили о "Братьях чистоты". Он сказал: "Даже самый ничтожный из них считается с желаниями своих товарищей больше, чем со своими собственными".

Мудрец сказал: "Человек, занятый лишь собой, не может быть ни братом, ни родственником".

Благодаря своему авторитету "Гулистан" создавал не только свод моральных установлений, с которыми обязательно должен был ознакомиться любой грамотный молодой человек, но и начальный суфийский потенциал в умах своих читателей. Саади читают и наслаждаются его мыслями, стихами и развлекательной стороной его произведений. Позднее, когда искатель будет проходить подготовку в суфийской школе, ему могут помочь понять внутренний смысл рассказов Саади, и он получит определенную основу для дальнейшего пути. В других культурах подобный подготовительный материал практически отсутствует.

Преждевременно раскрытые тайны, - а в суфизме есть некоторые тайны, которые можно узнать в отрыве от всего учения, - могут принести больше вреда, чем пользы. Неподготовленный человек может неправильно распорядиться энергией, хранителями которой являются суфии.

Если энергично и правильно пользоваться щедростью и великодушием, они могут стать двумя важными факторами в подготовке человека к восприятию суфизма. Когда говорят: "Ничто не дается даром", - имеют в виду не только это. Способ давать то, что дают, влияние того, что дают, на человека - вот факторы, определяющие собой прогресс суфия. Существует тесная взаимосвязь между понятиями настойчивости и мужества, с одной стороны, и щедрости - с другой. В других системах, где внутреннее понимание механизма развития оставляет желать много лучшего, ученики будут размышлять обо всем в терминах борьбы. Они думают, что ничего не смогут получить без борьбы, и их поощряют думать таким образом.

Саади заостряет внимание на этой проблеме в одном из своих небольших афоризмов: один человек пришел к мудрецу и спросил его, что лучше: доблесть или щедрость. Мудрец сказал: "Щедрому не обязательно быть доблестным". Это один из важнейших аспектов суфийской подготовки. Необходимо также отметить, что форма, в которой происходит обучение, дает Саади прекрасную возможность устами мудреца указать, что на вопросы, поставленные "или-или", не обязательно отвечать, пользуясь этим же принципом.

В главе, посвященной преимуществам удовлетворенности, Саади передает элементы суфийского учения в нескольких рассказах, на первый взгляд предназначенных для тех, кто игнорирует правила поведения в обществе. Несколько дервишей, доведенных до крайности голодом, решили принять еду из рук злого, но щедрого человека. Саади обращается к ним в известном стихотворении:

"Лев не станет есть собачье дерьмо, Даже если умрет с голода в своем логове. Пусть ваши тела голодают, но не просите ни у кого покровительства".

Способ передачи этого рассказа и контекст, которым он окружен, говорят суфию о том, что Саади предостерегает дервишей от увлечения любым другим привлекательным учением, кроме суфизма, в тот период, когда он проходит испытания, связанные с посвящением.

Настоящий суфий обладает определенными внутренними качествами, ценность которых не может уменьшиться под влиянием контактов с более низкими людьми. Саади особо выделяет эту мысль в одном из своих отточенных нравоучительных рассказов, показывающих, в чем заключается настоящее достоинство:

"Король с несколькими придворными охотился в пустыне, когда внезапно резко похолодало. Он объявил, что ночь они проведут в лачуге крестьянина. Придворные стали утверждать, что достоинство монарха пострадает, если он переночует в таком месте. Крестьянин в ответ на это сказал:

"Достоинство его величества не пострадает от этого, а мое достоинство намного увеличится, если я буду удостоен такой чести".

За это крестьянин был награжден почетной одеждой".

Сильное влияние Саади на европейскую литературу является общепризнанным фактом. Он был одним из авторов, чьи произведения послужили основой для Gesta Romanorum, источником многих западных легенд и аллегорий. Например, исследователи обнаружили многочисленные следы влияния Саади в немецкой литературе. Переводы его работ впервые появились в Европе в XVII веке. Творчеством Саади восхищались Пушкин и Есенин. Имя Саади и по сей день является авторитетным в духовных исканиях многих людей.

Руми (1207-1273).

Величайший суфийский поэт Ирана, классик мировой литературы Джалал ал-Дин Мухаммад Руми родился в сентябре 1207 года в городе Балхе в Хоросане в семье выдающегося богослова Мухаммада ибн Хусайна ал-Хатаби ал-Балхи, проповедовавшего под именем Баха ад-Дина Валада, считавшего себя идейным и духовным наследником великого суфия-интеллектуала ал-Газали.

Когда Джалал ад-Дин был еще ребенком, у его отца возникли осложнения в отношениях с мстительным придворным богословом Фахрад ад-Дином Рази, причастным к убийству маджд ад-Дина Багдади, утопленного в Аму-Дарье. Отец Джалал ад-Дина, почувствовав смертельную опасность, нависшую над ним и его семьей, решил под предлогом паломничества в Мекку покинуть Хорасан.

Примерно в 1215 году Валад с семьей и сорока учениками и последователями отправился в странствие. Их путь лежал через город Хайяма Нишапур, где состоялась его встреча с Фарид ад-Дином Аттаром. В конце своей беседы Аттар, указав на Джалал ад-Дина, сказал: «Не за горами то время, когда твой сын возожжет огонь в сердцах, скорбящий в мире». С подаренной Аттаром «Книгой тайн»Джалал ад-Дин не расставался всю свою жизнь, постоянно перечитывая ее, обращался к ней в минуты радости и скорби, находя в ней ответы на терзавшие его сомнения и утешение в печали.

Семья Валада обосновалась в Руме – западном селюджукском султанате, контролировавшем в те времена почти всю малую Азию. Она жила сначала в Малатве, потом в Сивасе, Акшехире и в Ларенде. В Ларенде в 1225 году Руми женился на Джаухар-Хатун Самарканди. Там же родился его первенец Султан-Велед, который впоследствии биографическую поэму «Валад-Наме» - о жизни своего деда и отца, а также собрал наставления и изречения Руми и издал их отдельной книгой под названием «В нем то, что в нем».

В 1228 году отец Руми получил приглашение занять место преподавателя в медресе в Конье и переехал туда, но вскоре, в 1231 году умер, и его место в медресе занял Руми. Через год Руми, оставаясь преподавателем медресе, становится учеником единомышленника своего отца шейха Бархун ад-Дина Мухаккика. Это духовное воспитание продлилось почти десять лет, но жизнь Руми оно не изменило: он остается всеми уважаемым преподавателем в медресе и проповедником в мечети и живет со своей семьей в довольстве и благополучии.

Вступление Джалал ад-Дина на суфийский Путь связано с именем бродячего суфийского проповедника Шамс ад-Дина Табризи. Проповеди этого дервиша и личное общение с ним, а потом его таинственное исчезновение перевернули душу Руми, и, пережив радость встречи, всеобъемлющую любовь к другу и трагедию потери, он стал тем гениальным поэтом, которого знает мир.

Но Руми не мог жить и творить без кумира, напоминающего ему своими душевными качествами исчезнувшего в 1247 году Шамс ад-Дина. Таким кумиром стал для него молодой ювелир Салах ад-Дин Заркуб, а когда тот в 1258 году умер, его место занял Хусам ад-Дин Хасан, возглавивший учеников поэта и суфийского шейха, каким теперь был Руми.

Именно Хусам ад-Дину мир обязан тем, что большинство поэтических произведений Руми были записаны и сохранены для человечества, так как поэт обычно их только декламировал или напевал. По его же предложению и при его помощи было создано главное произведение Руми – шеститомная поэма «Маснави» («Поэма о скрытом смысле»). В своем скрытом смысле эта поэма является своего рода энциклопедией суфизма, но эту ее сторону могут оценить лишь те, кто вступил на суфийский Путь и сумеет разглядеть в ней развитие идей Газали, Санайи, Аттара и других суфийских авторитетов того времени. О связи «Маснави» с поэзией Санайи и Аттара сказал сам Руми:

Аттар был духом, а Санайи – двумя очами его,

А я пришел следом за Санайи и Аттаром.

Люди же далекие от суфийской мистики могут насладиться «Маснави» как совершенным поэтическим произведением, отразившим все стороны жизни средневекового исламского Востока, и убедиться в том, что годы не властны над вечным стремлением человека к счастью и справедливости, убедиться в бессмертии человеческой надежды на лучшее.

Джалал ад-Дин подписывал свои произведения разными псевдонимами: «Балхи» - по месту своего рождения, «Шамс Табризи» - именем друга и духовного учителя, но наибольшей известностью пользовался его псевдоним «Руми» - по названию страны, где он и его близкие обрели вторую родину.

Руми основал братство Маулавийа (Орден крутящихся дервишей) – суфийский орден, устав которого впоследствии станет примером для подражания в других суфийских братствах, например, в ордене Накшбандийа.

Джалал ад-Дин Руми умер в Конье в декабре 1273 года и покоится в мавзолее рядом с отцом. Их могила является объектом паломничества и почитания по сей день.

Накшбанд (1318-1389).

Баха ад-Дин Накшбанд родился в 1318 году в селении Каср-и-Хиндуван («Индийская крепость») вблизи Бухары в семье ремесленника-чеканщика и ткача. Баха ад-Дин унаследовал профессию отца и сам с детства занимался чеканкой — отсюда его прозвище Накшбанд («чеканщик»), давшее название одному из самых известных суфийских братств.

Интерес к суфийскому Пути в нем пробудил дед, имевший связи с основанной знаменитым бухарским мистиком ал-Хамадани (умер в 1140 г.) и ал-Гиджувани (умер между 1180 и 1220 годами) суфийской школой ходжаган. Представители этой школы Мухаммад Симаси и Сайид Кулал были первыми наставниками Баха ад-Дина на суфийском Пути. При этом к Кулалу он уже пришел как мистик, постигший истину Пути без наставника. Тем не менее, еще двенадцать лет Баха ад-Дин проводит в учениях и совершенствовании своего суфийского мировосприятия и дважды совершает паломничество в Мекку.

Всю свою жизнь, кроме этих путешествий к Святым местам, Баха ад-Дин проводит в Бухаре и ее окрестностях. Слава его растет, и многочисленные его ученики и последователи застают его в добровольной бедности: разбитый кувшин и циновка составляют все его имущество. Беспрекословный духовный авторитет Баха ад-Дина поставил его во главе школы Ходжаган, которая при нем приняла организационные формы, присущие суфийским братствам, и это братство было названо его именем Накшбандийа, хотя он после создателей этой школы ал-Хамадани и ал-Гиджувани был пятым ее руководителем.

Баха ад-Дин сформулировал одиннадцать принципов братства Накшбандийа, из которых восемь были разработаны еще ал-Гиджувани, а три — самим Баха ад-Дином.

Эти принципы или правила, а вернее, ступени суфийского Пути Накшбандийа выглядят так:

— «Поминовение», или тихая медитация, обращенная к Богу. Цель этой медитации, по словам Баха ад-Дина, добиться того, чтобы сердце всегда ощущало присутствие Бога, так как практика медитации сама по себе исключает невнимание;

— «стеснение», цель которого — не дать рассеиваться мыслям во время медитации. Баха ад-Дин для достижения этой цели рекомендовал чередовать повторение основной формулы медитации повторением «вспомогательной фразы», например: «Господь мой! Все мои стремления направлены к Тебе!»;

— «бдительность». Ее цель в защите медитации от случайных блуждающих мыслей;

— «воспоминание», или концентрация внимания на присутствии Бога, открывающая путь к предвидению и интуитивным предчувствиям;

— «контроль дыхания». Баха ад-Дин, следуя, по-видимому, индийским влияниям, считал дыхание внешней основой медитации;

— «путешествие по своей стране» — внутреннее странствование от Зла к Добру, содержащимся в собственной душе, самоанализ;

— «наблюдение за шагами» — стремление к тому, чтобы во время любых внешних и внутренних странствий на суфийском Пути ничто не отвлекало от цели этого движения.

— «одиночество на людях» — преодоление суфийского Пути лишь внешне свершается в мире, а его внутренняя сущность — движение с Богом и к Богу;

— «остановка на времени». Этой и двумя последующими остановками Баха ад-Дин дополнил правила суфийского Пути ходжаган. Суть же этой «остановки» состоит в необходимости автоконтроля за тем, как суфий проводит время, — праведно или неправедно, с учетом высокой требовательности, предъявляемой к людям Пути;

— «остановка для исчисления» предназначена для определения степени сосредоточенности на медитации путем контрольных подсчетов числа повторения медитационных формул.

— «остановка на сердце» — остановка для воспроизведения мысленной картины человеческого (собственного) сердца с запечатленным на нем именем Бога.

Баха ад-Дином была также разработана духовная генеалогия братства Накшбандийа — так называемая «золотая цепь», в соответствии с которой духовная преемственность в братстве восходит к Пророку духовно через первого праведного халифа Абу Бакра и физически — через четвертого праведного халифа Али, родственника Мухаммада. Благодаря этому братство Накшбандийа, возникшее как чисто суннитское объединение, завоевало высокий авторитет и в шиитской среде, и в его структуре возникли даже шиитские группы (в Иране), действующие и поныне.

Лишь одно из положений братства Накшбандийа, высказанное Баха ад-Дином, а именно — о недопущении контактов с властями, было впоследствии скорректировано лидером этого братства в XV в. ходжой Ахраром, и с этого момента Накшбандийа становится активным участником многих политических событий на Ближнем и Среднем Востоке, что автоматически привело к отмене аскетизма в быту членов братства, состоящего из внешне обычных мирян.

Творчество великих суфийских философов и поэтов Хорасана — ал Газали, Санайи, Аттара и ставшего лидером родственного братства Маулавийа Джалал ад-Дина Руми — было как бы мозаикой суфийских мыслей и образов, из которой шейх Баха ад-Дин сложил свое весьма совершенное и долговечное мистическое учение, и это учение, в свою очередь, питало суфийское творчество Джами, Навои и многих других поэтов и философов.

Умер шейх Баха ад-Дин в 1389 году в родном селении, переименованном в его честь еще при его жизни в Каср-и-Арифан («Крепость познавших Божественную Истину»). После смерти он был признан святым и покровителем Бухары. Он был канонизирован, и его культ был распространен далеко за пределами Туркестана, а воздвигнутый в 1544 году над его могилой мавзолей стал популярным местом массового поклонения, и, по преданию, трехкратное посещение могилы Баха ад-Дина заменяло паломничество в Мекку и Медину.

Джами (1414-1492).

Великий персидский поэт, мыслитель и суфийский учитель Абд ар-Рахман Джами родился в селении Харджард в области Джам, расположенной между Гератом и Мешхедом в Хорасане, в ноябре 1414 года в семье чиновника. Его учебой с четырех лет руководил отец – весьма образованный и просвещенный человек своего времени.

В 1425 году Джами с семьей переезжает в Герат – столицу одного из государств, образовавшихся после смерти Тимура, насчитывавшую в те годы около миллиона жителей и имевшую одну из крупнейших библиотек того времени, где были собраны сочинения корифеев персидской классической поэзии. Последним из них было суждено стать юному Абд ар-Рахману.

В Герате Джами учился в медресе Низамийе и Дилкаш. В двадцать лет он пишет астрономический трактат, посылает его в Самарканд и получает приглашение в этот крупнейший научный центр, где Джами продолжает учебу в медресе Улугбека. О том, каким он был тогда, говорят следующие слова одного из его учителей: «С тех пор, как существует Самарканд, еще не переправлялся к нам через воды реки Аму человек, равный по уму, благородству и находчивости этому юноше из Джама».

В Самарканде в те годы усиливалось влияние суфийского братства Накшбандийа. Джами общался с его главой – шейхом Ахраром и вступил на суфийский Путь. Вернувшись в 1451 году в Герат, он сближается с главой гератской общины этого ордена Саад ад-Дином Кашгари, а после его смерти становится духовным руководителем – шейхом – этого братства. Однако вокруг Джами группируются не только его духовные ученики, но и вся светская творческая интеллигенция Герата. С 1459 года в окружение Джами входит и становится его учеником – и в поэзии, и в суфизме – Али Шир Навои.

Несмотря на то, что высоким поэтическим даром Джами владел с юных лет, свои крупные литературные произведения он создал уже к концу жизни. В числе этих шедевров поэмы «Золотая цепь», перекликающаяся с «Садом истин» Санайи, «Саламан и Абсаль» и «Пятерица». Завершается этот самый плодотворный творческий период «Весенним садом» - поэмой в прозе со стихотворными вставками, перекликающейся и с «Воскресением богословских наук» Газали, и с «Розовым садом» Саади.

Огромный духовный авторитет Джами неоднократно привлекал к нему внимание правителей, но он отклонял все их предложения, предпочитая дворцовому великолепию скромный путь наставника, искателя истины и справедливости.

Умер Джами в ноябре 1492 года в Герате, где прошла большая часть его жизни. После смерти он был признан святым, и его мавзолей был и остается объектом поклонения верующих паломников, а жители Герата по сей день, по нерушимой традиции, приходят поклониться его праху каждый четверг.

Сущность суфийского учения в традиции братства Накшбандийа изложена Джами во фрагментах поэм «Золотая цепь», «Саламан и Абсаль», «Дар благородных», «Четки праведников», «Книга мудрости Искандара», «Весенний сад». Как это принято у суфийских авторов, черты и положения суфийского мировосприятия Джами передает иносказаниями, зашифровывая их в притчах, рассказах, рассуждениях о ситуациях бытия и отдельных афоризмах, приглашая читателей к беседе и размышлениям.

Поэтому простой обыватель воспринимает эти поэмы как образец поэтического слога, посвященный же в Традицию – как образец высокой мудрости.

Навои (1441-1501).

Великий поэт и мыслитель Низам ад-Дин Мир Али Шир, писавший под псевдонимами Навои и Фани, родился в Герате в феврале1441 года в семье крупного чиновника. Еще в юношеском возрасте он стал известен как поэт, слагающий стихи на тюркском и персидском языках. Когда его школьный друг принц Хусейн Байкара вступил на престол Навои-Фани был им возвышен и, получив титул эмира, занимал высшие посты в его государстве, оказывая постоянную помощь литераторам, деятелям искусства представителям творческой интеллигенции. Как борец против коррупции и блюститель справедливости Навои-Фани заслужил стойкую ненависть чиновников и придворных, которые добились его высылки в Астрабад в качестве правителя этой бедной и удаленной провинции на восточном берегу Каспийского моря, и там пытались организовать на него покушение. Пробыв в Астрабаде около года, Навои-Фани оставил государственную службу и, вернувшись в 1488 году в Герат, посвятил себя исключительно творческой работе. Умер Навои в Герате в январе 1501 года.

Огромное влияние на взгляды и творчество Навои-Фани оказала его многолетняя дружба с жившим в Герате великим персидским суфийским поэтом и философом Джами. Джами обратился к суфизму в юности, когда он был учеником шейха Ахрара – главы суфийского братства Накшбандийа. Когда же Джами стал шейхом, он приобщил к суфийскому мировоззрению и своего ученика Али Шира Навои-Фани.

Псевдонимом Навои («мелодичный») Али Шир подписывал свои стихи, написанные на тюркском языке. В персидских же стихах он назвал себя Фани («отрешенный») – словом, означавшим высшую ступень суфийского самосовершенствования.

Суфийские мотивы и черты суфийского мировосприятия отразились во многих его произведениях, внешне носивших вполне светский характер, и лишь в преклонные годы, незадолго до своей смерти Али Шир Навои-Фани счел себя достойным последовательно изложить свои суфийские взгляды как ученик Джами и великого бухарского шейха Баха ад-Дина Накшбанди, чье имя было присвоено одному из старейших суфийских братств в Хорасане и Маверранахре. В числе своих предшественников, связанных с ним цепью духовной преемственности, Али Шир, наряду с Джами и Накшбанди, называет Аттара и Руми.

Суфийское миропонимание Али Шира изложено им в поэме «Язык птиц». Несмотря на то, что эта поэма написана на тюркском языке, Али Шир выступил под псевдонимом Фани, прямо объясняя в тексте поэмы этот свой выбор ее суфийским характером. Другим поздним суфийским произведением Али Шира является уникальный текст под названием «Возлюбленный сердец», где рифмованная ритмическая проза чередуется со стихотворными вставками.

Часть 5. ДЗЭН.

Глава 1. Что такое «дзэн».

Термин «дзэн» представляет собой японскую транскрипцию санскритского термина «дхьяна», что на русский язык переводится как «медитация». В китайском языке термину «дзэн» соответствует слово «чань», которое означает то же самое. Поэтому не следует путать китайские термины «чань» и «дао», т.к. они означают совершенно разные вещи: чань – медитация, дао – путь.

Основоположником дзэнской традиции считается Сиддхартха Гаутама, который жил в шестом веке до рождения Иисуса Христа и смог впервые достичь самостоятельного просветления на арийском этапе развития человечества. С именем Сиддхартхи Гаутамы связано огромное направление эзотерики, которое условно можно назвать путем Будды. Суть всего этого направления сводится к тому, что постулируется возможность самостоятельного (без помощи Творца) пробуждения (и спасения) в отличие от пути Торы – направления в эзотерике, в котором постулируется возможность пробуждения (и спасения) только с помощью получения света Творца, который открывается через священные писания Примордиальной Традиции.

Считается, что до Сиддхартхи Гаутамы на земле было много Будд, но учение Будды Шакьямуни (Гаутамы) представляет собой сочетание сутры и Тантры, в то время как другие учения не имеют Тантры. Тантра есть свод практических методов, предназначенных для духовной практики людей родившихся в век Кали-Юги, или в последние времена, о которых упоминается в Библии.

На основании дзэнской традиции выросла первая из трех мировых религий, которая получила название «буддизм». Двумя другими мировыми религиями, как известно, являются христианство и ислам. Буддизм возник за шесть веков до рождения Иисуса Христа и является самой многочисленной по количеству сторонников.

Природа Будды.

«Каждый Будда является также и Христом, но не каждый Христос – Будда. Любой человек может стать Христом, отождествив себя с ним, но не всякий может эволюционировать до состояния Будды. Настоящий каббалист знает, что Христос – сын человека, а не Эннойя – первозданный человек; или, излагая то же самое с помощью буддийской фразеологии, Христос – это бодхисатва, а не будда.<…>В каждом человеке есть семя бодхисатвы, но не семя будды. А потому, когда человечество в процессе своего эволюционного продвижения рождает Будду, его появление становится историческим событием особой важности». (Субба Роу. «Дева мира».) Иными словами, Путь Торы – Учение Примордиальной Традиции, которое учит человека раскрыть в себе природу Христа (как стать бодхисатвой), Путь Будды – Учение Примордиальной Традиции, которое учит человека не только раскрытию в себе природы Христа, но также учит человека, как стать Буддой. Таким образом, термины Машиах (мессия) у каббалистов, Христос – у гностиков и Бодхисатва – у дзэн-буддистов имеют синонимичное значение. Этот термин означает существо, достигшего спасения – спасителя. Если Будда – это непроявленная природа Творца, то Христос, Бодхисатва, Машиах – это проявленная природа Творца, которой обладает каждый человек в большей или меньшей степени.

Этот отличительный критерий не столь существенен, но тем не менее он имеет свойство быть.

Путь Торы – это путь нисхождения света Творца к творению, путь Будды – это путь восхождения творения к свету Творца. Первый путь – пассивный и менее опасный, второй – активный и более опасный. Возможно именно этим обстоятельством, в свое время, было вызвано решение Иисуса пройти обучение в Тибете.

Термин «Будда» в переводе с санскритского означает просветленный и обозначает существо, достигшее высшего совершенства.

Многие Учителя дзэн утверждают, что человек не может выразить в словах суть учения дзэн, несмотря на то, что сам основоположник этой традиции утверждал следующее: «Оставление всех грехов, делание всякого добра, очищение сердца – вот закон Будды» (Дхаммапада).

Три драгоценности.

Вся дзэнская традиция держится на трех китах, которые сами буддисты называют драгоценностями. Эти драгоценности, обязуется свято хранить каждый адепт дзэна - Будду, Дхарму и сангху.

Будда—просветленное, всеведущее существо, достигшее духовных вершин естественным образом через развитие ума и сердца в длинной последовательности перерождений (сансара). Главными из этих вершин являются Просветление (бодхи) и Успокоение (нирвана), которые знаменуют окончательное освобождение (мокша) и достижение высшей цели духовных устремлений в индийской и других восточных культурах, что недоступно ни богам, ни святым других религий. Каждый из людей изначально имеет все необходимое для того, чтобы стать буддой. Это наши неотъемлемые составляющие – сущностные элементы тела, речи и ума, благодаря которым мы способны обрести совершенные тело, речь и ум, т.е. достичь вершины духовного пути.

Дхарма— Закон, открытый Просветленным, смысловое ядро Вселенной, определяющее все процессы, происходящие в мире, взаимосцепленность и взаимозависимость всего. Этот Закон Будда постиг и сообщил ученикам в виде Слова, текста сутр (проповедей, бесед). Тексты Закона Будды несколько столетий передавались изустно. В 80 до н. э. они были впервые записаны на пали, специально созданном буддийскими монахами языке индоевропейской группы (близком санскриту). Эти писания составили канон школы тхеравадинов (старейшин) и назывались Три корзины (Трипитака, на языке пали — Типитака): Корзина устава, правил поведения (Виная-питака), Корзина бесед, проповедей (Сутра-питака, на пали — Сутта-питака) и Корзина учений Закона (Абхидхарма-питака, на пали — Абхидхамма-питака). Именно в корзинах, плетеных коробах хранились пальмовые листы записей текстов, распределенных по отделам.

Драгоценность дхармы двояка и делится на Истину пресечения и Истину пути. Истина пресечения – это подлинное прибежище: будучи состоянием отделенности от страданий и их причин, оно защищает нас от нежелательного. Истина Пути – это средство, позволяющее непосредственно достичь такого состояния.

Дхарма делится на устные объяснения и средства практического осуществления, причем к последним относятся Истина пресечения и Истина пути. Это и есть практическое осуществление Учения. К Истине пути относятся прежде всего те методы, которые позволяют одержать реальную победу над омрачениями. Это главным образом – развитие мудрости, но также и развитие сосредоточения – основа мудрости, и развитие нравственности – основа сосредоточения. Эти три вида обучения – нравственности, сосредоточению и мудрости – составляют практическую Дхарму, а тексты, посвященные этим трем видам обучения, составляют устную Дхарму, т.е. способ выражения этих тем. Собственно, мы наблюдает аналогию каббалистической традиции, в которой также разделяют устную и письменную (Пятикнижие Моисея) Торы.

Сангха— община равных, не имеющих никакой собственности, нищенствующих (бхикху, на пали: бхиккху), сообщество носителей Закона, хранителей знаний и мастерства, которые из поколения в поколение следуют путем Будды. Она слагается из Бодхисаттв, шраваков и пратьекабудд, которые достигли в своем духовном развитии как минимум видения. Всего же различают десять уровней развития, или бхуми.

Страдание и освобождение — субъективные состояния и одновременно некая космическая реальность: страдание — состояние беспокойства, напряженности, эквивалентное желанию, и одновременно пульсация дхарм; освобождение (нирвана) — состояние несвязанности личности внешним миром и одновременно прекращение волнения дхарм. Буддизм отрицает потусторонность освобождения; в буддизме нет души как неизменной субстанции — человеческое «я» отождествляется с совокупным функционированием определенного набора дхарм, нет противопоставления субъекта и объекта, духа и материи, нет бога как творца и безусловно высшего существа. В ходе развития буддизма в нем постепенно сложились культ Будды и бодхисатв, ритуал, появились сангхи (монашеские общины) и т. д.

Космология.

Уже самые ранние палийские тексты представляли мироздание постоянно меняющимся циклическим процессом. В каждом цикле (кальпа) выделяются четыре последовательные временные стадии (юга): созидание мира, его становление, убыль и распад (пралая), длящиеся многие тысячи земных лет, а затем повторяющиеся в очередном цикле. Вселенная описывается в виде вертикали 32-х миров, или уровней сознания пребывающих на них существ: от тварей ада (нарака) до неких недоступных нирванических обитаний просветленных умов в нирване. Все 32 уровня существования сознания подразделяются на три сферы (дхату или авачара).

Нижняя сфера страстей (кама-дхату) состоит из 10 уровней (в некоторых школах — 11): ад, животный уровень, преты (голодные духи), человеческий уровень, а также 6 видов божественного. Каждый из них имеет свои подуровни, например, на уровне ада как минимум 8 холодных и 8 горячих адов; классификации человеческого уровня сознания строятся на возможности изучать и практиковать Закон Будды.

Средняя сфера — сфера форм и цветов (рупа-дхату), представлена 18 небесными мирами, населенными богами, святыми, бодхисаттвами и даже буддами. Эти небеса являются объектами медитации (дхьяна), во время которой адепты могут духовно посещать их и получать наставления от их обитателей.

Верхняя — сфера — вне форм и цветов (арупа-дхату), состоит из 4 нирванических «пребываний сознания», доступных тем, кто обрел Просветление и может обитать в бесконечном пространстве, в бесконечном сознании, в абсолютном ничто и в состоянии вне сознания и вне его отсутствия. Эти четыре уровня являются и четырьмя видами наивысшей медитации, которые Будда Шакьямуни освоил в состоянии Просветления.

Циклы космических катаклизмов охватывают лишь 16 нижних миров (10 из сферы страстей и 6 из рупа-дхату). Каждый из них в период гибели распадается вплоть до хаоса первостихий (земли, воды, ветра, огня), в то время как обитатели этих миров с присущим им уровнем сознания и кармы в виде «самоблестящих и самодвижущихся» мельчайших «светлячков» переселяются на небо света Абхасвара. (17-й мир, не подвержен вселенскому распаду) и пребывают там вплоть до восстановления космических и земных условий, годящихся для возвращения на их уровень. При возвращении они проходят долгую биологическую и социально-историческую эволюцию, прежде чем станут такими, какими были до переселения на Абхасвару. Движущей причиной этих изменений (как и всего космического цикла) является совокупная карма существ.

В буддизме, особенно в махаяне, развивается традиция опровержения идеи Бога-творца (ниришвара-вада) логическими средствами; сама эта идея считается допустимой лишь на обыденном уровне сознания. Буддисты приняли и «расселили» на нижних небесах своей вселенной всех богов индуизма, а также и других религий, в частности, в 20 в. — христианства: Иисуса Христа назвали великим небесным бодхисаттвой, воплощавшимся на земле. Некоторые национальные школы буддизма отождествляют высших будд поздней махаяны и ваджраяны с главными местными богами. Например, в японской школе сингон будда Вайрочана отождествлен с главной богиней-прародительницей синтоизма Аматэрасу. Тем самым сохраняются обе культовые системы и устраняется раздор между религиозными общинами.

Буддийские представления о земном мире (горизонтальная космология 6 нижних уровней сферы страстей) весьма мифологичны. В центре земли возвышается огромная четырехгранная гора Меру (Сумеру), окруженная океанами, горными цепями с четырьмя материками (по сторонам света) и островами за ними. Южный материк — это Джамбудвипа, или Индостан, с прилегающими землями, известными древним индийцам. Ниже поверхности океанов располагались 7 подземно-подводных миров, самый нижний из которых — ад. Выше поверхности, на горе Меру живут божества, на ее вершине — небесные дворцы 33-х ведических богов во главе с Индрой.

Длительность жизни на каждом уровне вселенной различна: самая короткая жизнь у людей и животных, а выше и ниже она удлиняется, время как бы замедляет свой бег. Например, 50 человеческих лет — это одни сутки богов сферы страстей, голодные же духи (преты) живут 500 земных лет.

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 316; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!