Двадцать седьмое августа, воскресенье. 12 страница
«В этом районе полно ненормальных, - подумала она. -- Студентов университетов и колледжей. Плюс к тому эти чертовы перекрестки. Сколько раз поднимался вопрос о строительстве дополнительных развязок, однако никто об этом так и не задумался».
Девушка вздохнула. Сейчас в её голове жила всего однамысль: поскорее добраться до воды и окунуться в ультрамариновую лазурь, покрытую белыми "барашками" пены.Шедший впереди "сивик" увеличил скорость, и Рони тоженажала на газ. Бенни Гудмена сменил Джо Кинг Оливер.
Рони покачивала головой в такт музыке, внимательно поглядывая по сторонам. Дорожные развязки никогда не вызывали у нее большого доверия. Особенно же это касалось всяческого рода шоссе, одним из которых и являлся Сан-Диего фривэй.В эту минуту пассажир фургона «шевроле» поднял рацию и, нажав кнопку «вызова», доложил:
— «Браво-четыре» для «Браво-один». Прошли указательный щит.
Ответный приказ пришел спустя пять секунд:
— Начинаем.
«Шевроле» прибавил скорость и резво втерся в левый ряд, едва не зацепив небесно-голубой «бьюик». Водитель «бьюика» что-то возмущенно и немо проорал за лобовым стеклом. В ответ на это водитель фургона «шевроле» высунул из окна кулак с оттопыренным средним пальцем, пробормотав тихо:
— Пошел к матери, засранец.
Через несколько секунд фургон уже поравнялся с «фордом-меркьюри» и чуть сбросил скорость, стараясь идти параллельно. Сзади требовательно завопили клаксоны машин, но водителя «шевроле», казалось, это не волновало. Он невозмутимо крутил баранку, сдерживая напирающий сзади поток автомобилей.
|
|
|
В тот момент, когда они поравнялись со съездом с шоссе Сан-Диего, водитель «шевроле» резко дернул руль вправо и блестящий бок «форда-меркьюри» Рони Робертс в мгновение ока оказался смятым. Фургон был тяжелее да и скорость держал в пределах восьмидесяти миль. Скрежет удара и звон разбитогостекла прозвучал над шоссесигналом тревоги.
В это же время справа вынырнул салатовый «додж",который врезался в заднее крыло уже едущего юзом"форда".
-- Дерьмо! — закричала Рони, в общем-то не стараясь контролировать свои эмоции.
Она увидела, как ветровое стекло вспучилось серебристым пузырем и через мгновение лопнуло триплексовыми градинами. Люк рванулсявперед и закрыл ее своим телом.Может быть только благодаря этому Рони отделалась легкими царапинами.
Сзади послышался визг тормозов. Еще по инерции «форд», «додж» и «шевроле» прокатились несколько метров и остановились, перегородив половину шоссе. «Пробка" образовалась моментально. Вой клаксонов, ругань и отдаленный плач полицейской сирены слились в диком альянсе, взрывающем барабанные перепонки.
|
|
|
Рони распахнула дверь и выскочила из машины. То же самое сделал иводитель «шевроле».
— Ты что, мать твою, не смотришь, куда едешь?! —
заорал он девушке.
Если бы Рони видела этого флегматично-молчаливого человека раньше, она удивилась бы такому проявлению темперамента. Сейчас, казалось, его распирали эмоции, как пороховой заряд оболочку гранаты.
— Ублюдок чертов, — сказала она. — А ты смотришь,куда едешь? Это ведь ты зацепил меня!
-- Какого черта ты поперлась не в свою полосу?! — продолжал надрываться водитель «шевроле». В этот момент из «форда» выбрался Люк. На щеке его темнели царапины, из которых сочилась кровь, рукитакже были изрезаны осколками, впрочем, не очень сильно.
Рони с облегчением перевела дух. Им еще повезло, действительно повезло. Все могло бы закончиться гораздо хуже, если бы не этот «додж». Не будь за рулем столь опытный водитель, дело могло бы закончиться катастрофой с десятками жертв.
Через несколько мгновений послышался стрекот лопастей полицейского вертолета. Бело-черный «чоппер» вынырнул из-за автомобильного акведука, на секунду завис над местом аварии и улетел прочь.
|
|
|
«Черт побери, — Рони с отчаянием оглянулась. — Часа на полтора, если не на два. Это же надо было заварить такую кашу».
Она вновь посмотрела на водителя «шевроле», который кипел от бушующего в нем гнева.
«Слепой ублюдок, — подумала она. И вряд ли ее злоба была менее сильной, чем у собеседника. — Это же надо, испортить такой день!»
Водитель «доджа», плотный, коренастый крепыш, так же выбрался из машины и остановился, облокотившись на капот.
— Что будем делать, folks1? — весело спросил он. На его лице не отражалось и тени досады. — Вы мне не поверите, ребята, но, как только я сажусь за руль этой колымаги, со мной обязательно случается какое-нибудь несчастье.
1 Folks (англ.) — ребята, люди. Приятельское обращение.
Его доброжелательность немного успокоила девушку. И хотя гнев все еще продолжал кипеть в ней, желание кричать и размахивать руками пропало.
«В конце концов, — подумала она, — нужно еще благодарить Бога за то, что все закончилось достаточно благополучно». Но это если не считать того, что «форд» был изрядно помят. Однако, страховка должна покрыть расходы на ремонт.
|
|
|
— Да, хотя я, пожалуй, уже не буду называть это несчастьем, — еще шире улыбнулся толстяк. — Так, неприятность. По человеческим меркам эта колымага уже ветеран. Слушайте, мисс, — он очаровательно улыбнулся Рони, — может быть, вы сделаете приемник погромче? Обожаю джаз.
* * *
Айзек Дункан проснулся, когда Джон Блэйк слегка коснулся его плеча. Доктор вздрогнул, открыл глаза и огляделся, не совсем понимая, где он и как сюда попал. Примерно полминуты понадобилось ему на то, чтобы сообразить, что он в самолете, поскольку действие его завораживающего сна переносилось то в Техас, то в Юту. Причем в его авиационных грезах хибара в Техасе волшебным образом превращалась во дворец, в котором, к немалому облегчению доктора Айзека Дункана, напрочь отсутствовала какая-либо охрана. Сон принял в себя все его страхи, растворив их, как сахар в стакане горячего чая.
Во сне не существовало и Уильяма Бредли Маршалла. И было полным-полно отличного кофе. Обстоятельство, возможно впечатлившее бы доктора наяву, но совершенно не тронувшее во сне.
Теперь же Айзек огляделся и с некоторым разочарованием сообразил, что сон остается всего лишь сном. Однако, он так же вспомнил и о своих планах относительноЛюка Девро. Шкала, отмечающая уровень его настроения,туг же поползла вверх и Айзек Дункан даже улыбнулся,вызвав этим у Джона Блэйка уважительный смешок.
— А нервы, доктор, у вас в порядке, — заметил охранник, подхватывая свой чемоданчик. — Хотя, наверное, у вас, докторов, с этим не бывает проблем, — добавил он тут же.
Айзек покачал головой:
— Вы неправы. Бывают. И еще какие.
Он помассировал занемевшую шею и, покряхтывая, поднялся. Из-за неподвижного сидения в кресле тело его затекло и сейчас Айзек чувствовал себя так, словно на пару часов был накрепко связан корабельными канатами.
— Черт возьми, не самое удобное место для почивания, — пробормотал он.
— Тут все зависит от привычки, — эхом откликнулся Джон Блэйк. — Если вы не привыкли летать, тогда, наверное, кресло не покажется вам слишком удобным.
— Глядя на вас, сразу понимаешь, что вам доводилось летать много, — доктор улыбнулся.
— И сейчас приходится, — поправил его охранник. — Работа обязывает.
Они подождали, пока пассажиры в проходе протолкаются поближе к выходу, и двинулись следом. Как бы между прочим, Дункан заметил, как его сопровождающий поправил подмышкой пистолет.
«Надо же, — подумал он с удивлением. — А ведь этот парень мне почти нравится. Во всяком случае, я не испытываю к нему той неприязни, какую вызывает у меня Маршалл».
Блэйк, действительно, выглядел более человечным. В нем не было и капли той высокомерной замкнутости, к
которой Дункан привык, работая в госпитале. Как правило, все люди, имеющие то или иное отношение к подобным спецслужбам, общались со своими собеседниками чуть пренебрежительно. Гримаса «ну и что ты соврешь мне теперь, ублюдок», как они называли ее в госпитале, была для федеральных агентов практически визитной карточкой. По этому самому заносчивому выражению лица Айзек и определял их.
Блэйка это правило не касалось абсолютно. В меру открытый, в меру обаятельный, он не внушал тревоги. И где-то в самой глубине души доктор даже пожалел, что этот высокий спортивный парень по долгу службы пустил бы ему пулю в лоб и даже не задумался бы об этом. Наверняка его не заботило, что Айзек Дункан думает о нем. Скорее всего, Блэйку было бы просто на это наплевать.
«Хотя, с другой стороны, — тут же возразил себе врач, — когда у тебя под ножом умирает человек, ты тоже не сильно-то заботишься о том, какие чувства он питал по отношению к тебе».
Эта мысль пробудила толстого, наглого паренька у него в мозгу. Малолетний нахал поднял голову и ядовито осведомился:
«Послушай, жирдяй, а не назвал ли ты сейчас одну из основных причин своего одиночества? А, как считаешь?»
Столь резкое пробуждение толстяка заставило Дункана поморщиться.
«Тебе ведь было наплевать на своих пациентов, — вновь подал голос тот. — Да и не только на них. На всех остальных тоже. Возможно именно поэтому с тобой и общался только доктор Грегор. Человек, нуждающийся втебе по работе. Однако, сознайся честно, вы ведь никогда не были слишком близкими приятелями».
Айзек вздохнул и, стараясь прервать этот монолог то
ли разума, то ли совести, громко сообщил Блэйку:
— Знаете, Джон, а ведь я никогда не был в Лос-Анд-
желесе.
-- В самом деле? — вежливо поинтересовался тот.
Дункан уловил в тоне агента нотку равнодушия, одна-
ко это не заставило его замолчать. Присутствие толстяка
было менее удобным.
— Да вот, — продолжал он, — все время как-то мечтал вырваться в Калифорнию, да так и не попал сюда. Мало того, половину своей сознательной жизни я собирался съездить в Диснейленд. Знаете, наверное в каждом из нас в той или иной мере живет ребенок. Вы обратили внимание, какие лица у взрослых, когда они выходят из ворот парка развлечений? Едва ли не более счастливые, чем у их детей. Согласитесь, ведь так оно и есть.
— Но ведь вы же не были в Диснейленде? --- заметил
Блэйк.
— Конечно, не был. Зато я видел по телевизору.
Они спустились по трапу и забрались в один из элект-рических вагончиков, который за полминуты доставил их к пятому терминалу. Проталкиваясь через битком набитый народом зал, Дункан продолжал болтать.
-- А может съездим с вами в Диснейленд, а, Блэйк? Агент пожал плечами:
— Боюсь, что нам будет не до этого, доктор. Нам придется лететь обратно либо завтра утром, либо, что еще более вероятно, сегодня ночью. Развлечений, похоже, у нас и без того будет предостаточно. По полной программе.
Он покачал головой, обдумывая что-то, чего пока не знал Айзек Дункан. Доктор заметил это и с интересом вздернул брови, словно ожидая продолжения. Но Блэйк молчал, полагая, что и так сказал довольно много. Не дождавшись продолжения, Айзек пожал плечами.
— Надо же, вырваться в город своей мечты, — немного
отстраненно констатировал он, — и даже не сходить в
Диснейленд.
Сопровождающий услышал его слова и оглянулся.
— Ничего, когда закончится вся эта заваруха, вы сможете приехать сюда и гулять по Диснейленду столько, сколько вашей душе будет угодно.
— Да-да, — неопределенно откликнулся доктор. Ему очень хотелось бы верить, что именно так все и будет. Но, к сожалению, рассудок подсказывал ему как раз обратное.
— Постойте-ка, Джон.
— В чем дело, док? — насторожился тот.
— Куплю себе жевательную резинку. Знаете, обожаю сладкое. Кстати, способствует пищеварению.
— Давайте, док.
Айзек купил в небольшом аэропортовском шопе пару пачек «Hollywood» и вернулся к наблюдающему за ним Блэйку.
— Хотите?
— Нет, спасибо.
Они двинулись к выходу.
Продираясь через переполненный людьми зал, доктор оглядывался по сторонам и с особым удивлением замечал, насколько разнятся его фантазии и реальность. До опре-деленного возраста Дункан думал о Лос-Анджелесе, как об особом городе, и соответственно его воображение рисовало это место неким земным подобием рая. В егопонятиях люди, проживающие в городе Ангелов, сильно отличались от простых людей. По крайней мере, от людей из центральных штатов. Они и одеваться должны как-то по-особому. Если уж костюмы, то от Теда Лапидуса или, как минимум, от братьев Брукс. Плащи — «барбери», ботинки — «черч", часы — золотая «омега» или «ролекс».
В этой фантазии заключалась какая-то особая хитрость, которую Айзек никак не мог разгадать. Он не раз видел по телевизору репортажи из Лос-Анджелеса и знал, что люди там ничем не отличаются от его знакомых. И тем не менее, продолжал поддерживать в своем воображении картинку эдакой идиллии.
Сейчас, подумав об этом, Айзек отметил, что его фантазии напоминают детский опыт с душистым мылом. Когда-то в детстве он взял с полочки из ванной кусочек душистого мыла и, понюхав, сунул его в рот. Ему почему-то казалось, что вкус должен быть божественным. Ну, в самом деле, не могло же быть дурным на вкус то, что обладало подобным запахом? Господи, какое же разочарование постигло его тогда. Помнится, плевался он минут десять-пятнадцать, не меньше. Но что самое удивительное, через пару месяцев понюхав то же самое мыло, он опять сунул его в рот. И даже сейчас ему казалось, что в этом куске мыла заключался какой-то таинственный фокус. До тех пор, пока оно не попадало на язык, мыло должно было иметь просто потрясающий вкус Но как только Айзек клал его в рот, вкус этот мгновенно менялся. Происходило непонятнейшее превращение, которое до сих пор не укладывалось у доктора в голове.
Возможно, что-то подобное происходило и с Лос-Анд-желесом. Наблюдая картинки привычнейшей, банальной жизни, мелькающей на экране телевизора, он все равно вподсознании продолжал верить в то, что этот город не-обычен. И уж, во всяком случае, надеялся, что как только ступит на землю Калифорнии, то тут же увидит, что телевидение врет. Все совсем не так. Лос-Анджелес просто обязан был носить в себе загадку. Даже катя в «джипе» по пыльной дороге Техаса, Айзек продолжал верить в это.
Разочарование, которое постигло его сейчас, хотя и было по силе немного слабее, чем детское, тем не менее, напоминало пущенный меткой рукой шар боулинга, уго-дивший в самую середину пестрых, разноцветных кеглей. Его иллюзии осыпались с шумом и грохотом, как ветровое стекло смятого в аварии автомобиля, угодившего под грузовик.
Заметив отчетливое выражение растерянности, просту-пившее на лице доктора, Блэйк удивленно вздернул брови.
— Что-то не так, док? — спросил он.
«Ну вот, — подумал Айзек. — Опять "док". Этот парень уже в третий раз называет меня "док". А еще три или четыре часа назад обращался не иначе, как мистер Дункан. Что-то происходит».
Это фамильярное словечко он слышал только от одного человека в мире. От Криса Грегора. Единственного относительно близкого друга. Остальные же предпочитали обращаться к нему именно «мистер». Поначалу этот факт сильно раздражал Айзека, но со временем он привык к тому, что люди не стремятся сойтись с ним поближе, обвиняя во всем свой замкнутый характер. В устах же Блэйка это слово звучало почти так же, как и у Грегора. В нем была некая, еле заметная, дружественная нота.
"Эй, толстяк, — вновь заметил малолетний нахал, — заканчивай вешать себе это дерьмо на уши. Ты же пони-маешь, ублюдок просто использует тебя».
«Возможно, — мысленно возразил ему Айзек. — Очень даже возможно. Но таким тоном обращаются к человеку, которому симпатизируют. Даже когда используют».
В тоне охранника слышалось некое отношение, свойственное общению людей, питающих к собеседнику личные чувства. И Дункан подумал о том, что не так уж и плохо обстоят дела. Пусть Блэйк называет его «док». Важно другое. Когда убийца узнает свою жертву и перестает видеть в ней только безликую фигуру, ему бывает гораздо сложнее выстрелить.
«Если уж Маршалл поручит это дело именно Блэйку, то возможно я смогу с ним договориться».
«Черта с два, — заржал толстый нахал. Зная свою везучесть, ты должен понимать, что цэрэушники поручат убрать тебя тому угрюмому засранцу. Как его... Уил...Уильям...»
«Уилбур», — автоматически поправил Айзек.
«Какая, на хрен, разница, — вновь загоготал подросток. — Ладно, жирдяй, этот парень не гомик. И уж поверь мне, большой любви к тебе он не испытывает. Даже если бы Маршалл поручил пристрелить тебя этому говнюку Блэйку, тот сделал бы это не задумываясь. Усек?»
Айзек вздохнул, решив про себя, что возможно подросток не так уж и неправ.
Пробившись через толпу вполне заурядно одетых людей, Дункан и Блэйк оказались на подъездной дорожке, обегающей по кругу все восемь терминалов Лос-Анджелесского Международного аэропорта. При этом охранник Держал себя так, словно был ни кем иным, как зауряднейшим туристом. Он крутил головой и весело скалился проходящим мимо девушкам.
Оказавшись на тротуаре, Блэйк взмахнул рукой и ста- ренькое, поскрипывающее такси, видевшее, похоже, гораздо лучшие времена, выжидательно остановилось рядом с ним. Агент наклонился к самому окошку, словно не желая, чтобы Дункан услышал то, что он будет говорить. Доктор сделал шаг вперед и остановился у него за спиной.
— Слышь, друг, — веселым голосом сказал агент, — нам с приятелем нужно срочно попасть в Лейк-Элсинор.
— Лейк-Элсинор? — озадаченно потер затылок таксист, худощавый, пучеглазый негр с цветными пятнами кожной болезни на лице. — Да это ведь почти тридцать миль от города, друг.
— А если я заплачу тебе тридцать баксов? — подмигнул ему Блэйк.
Негр прищелкнул языком и вперил взгляд в крышу такси, словно надеялся увидеть там какой-то ответ. Так он просидел секунд десять, а затем вновь повернулся к странному пассажиру:
— Ну, давай, друг. Я вас отвезу, если заплатите тридцать
пять, — улыбнулся он, обнажив желтые, прокуренные зубы.
— Нет, друг, тридцатка, — Блэйк улыбнулся еще шире.
Стоя рядом, Айзек переминался с ноги на ногу. Он был
несказанно удивлен. По крайней мере, он не ожидал, что Блэйк будет платить деньги. Ведь, казалось бы, чего проще. Сунь он водителю в нос удостоверение и прикажи отвезти, тот даже пикнуть бы не посмел. Однако, Блэйк явно не собирался раскрывать себя.
— У меня жена и двое детей, — вторя ему, еще ширерасплылся негр. — Поэтому я отвезу тебя за тридцатку. Садись.
Блэйк с довольным видом выпрямился и кивнул Дун- кану на заднюю дверцу.
— Забирайтесь, док, — сказал он.'
Айзек с сомнением посмотрел на такси. Не то, чтобы егопугала эта поездка. Как разумный человек, он понимал, что до того, как он сделает заказанную Маршаллом работу, с ним ничего не случится. Однако, за каким чертом им переться в такую даль? Что задумали эти ребята? Воображение быстренько услужливо принялось рисовать ему какие-то кровавые картины времен Великой Инквизиции, в которых главным объектом внимания было его рыхлое белое тело,болтающееся на ржавых, замызганных цепях.
Айзек почувствовал, как у него начинает трястись нижняя губа. Однако, усилием воли он одернул себя.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 241; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!